CC BY
133
УДК 342.725 ББК 67.911.11
Онина Софья Владимировна
кандидат филологических наук, доцент г. Ханты-Мансийск Onina Sofia Vladimirovna Candidate of Philology,
Assistant Professor Khanty-Mansiysk К проблеме сохранения языка народа ханты On the Problem of the Khanty Language Retaining
Статья посвящена одной из самых злободневных, даже острых проблем современной действительности - возможности каждого народа реализовать своё право на сохранение и развитие языка, традиций, культуры - иными словами всего того, что собственно и позволяет народу оставаться самим собой. Остро стоит этот вопрос и применительно к малочисленным финно-угорским народам, в том числе к народу ханты.
The article is devoted to the one of the most topical and urgent problems of the present-day reality, i.e. the possibility of every nation to exercise the right to retaining and development of their language, traditions and culture - in other words, of everything that actually allows people to be themselves. This issue is also urgent in relation to the smaller Finno-Ugric peoples, including the Khanty people.
Ключевые слова: ханты, язык, традиционные отрасли хозяйственной деятельности, самоидентификация.
Key words: the Khanty people, language, traditional sectors of economical activity, self-identity.
В современной действительности возможность реализовать право каждой нации сохранять, развивать свою культуру и традиции является одной из самых актуальных. Нынешнее состояние национального самосознания финноугорских меньшинств, в том числе и народа ханты, в России является тому свидетельством, и, мягко говоря, вызывает тревогу за их культурно-языковую будущность.
Ханты преимущественно проживают в Западной Сибири, вдоль реки Обь ее притоков в Тюменской области Ханты-Мансийском автономном округе (далее - ХМАО) и Ямало-Ненецком автономном округе (далее - ЯНАО). По данным всероссийской переписи 2002 года2, численность лиц по
2
В информационных материалах о предварительных итогах Всероссийской переписи населения 2010 года данных о национальном составе не предоставлено (ср.: http://www.perepis-2010.ru/results of the census; http://www.demoscope.ru/weekly/2010/0445/perep01.php и др.)
национальности ханты составляет 28678 человек, из них мужчин - 13033 человека и женщин - 15645 человек. Большинство ханты проживает в селе, что составляет 18754 человек, в городе - 9924 человека. В ХМАО живёт 17128 человек и ЯНАО - 8760 человек. Незначительная часть живет в Томской области - 873 человек, Коми Республике - 88 человек. В прочих территориях по субъектам России проживает 1829 человек (от 10 до 40 ч) - во Владимирской, Московской, Рязанской, Тульской, Архангельской,
Ленинградской, Мурманской областях, Краснодарском, Ставропольском краях и т. д.
Даже беглого взгляда на приведенные статистические данные достаточно, чтобы понять насколько важным для сохранения народа, его аутентичной самоидентификации является сохранение культуры. Между тем, в настоящее время 53% ханты не говорят совсем или едва говорят на национальном языке. Русский язык давно стал для значительной части ханты языком не только межнационального, но и внутринационального общения.
Традиционные отрасли хозяйственной деятельности - оленеводство, рыболовство, охота и собирательство. Например, в ХМАО «от их развития зависит жизнедеятельность 40% сельского коренного населения ХМАО» [11. С. 156; 13. С. 126]. До настоящего времени эти отрасли имели большое значение в обеспечении населения мясом, рыбой. Во всех районах Севера добывалось более 50% всей промысловой пушнины, заготавливаемой в России, почти столько же вылавливаемой рыбы.
Однако в настоящее время экономическое значение хозяйственных комплексов и статус коренного населения снизились. К факторам, по существу определившим современное состояние проблемы следует отнести, прежде всего, коммунистическую политику «встраивания» северных народов в систему социалистических производственных отношений, в советскую политическую и культурную общность. Попытки перевода северных номадов на оседлый образ жизни, его активная пропаганда, сопровождавшаяся критикой традиции, как реакционной, затем насильственная коллективизация подорвали веками сложившийся уклад жизни.
Как верно замечает, одна из исследователей хантыйской материальной культуры, А.М.Сязи, «ханты стали переводить на оседлый образ жизни, забывая при этом, что народы Севера кочуют не из-за своей «отсталости», а в силу потребностей ведения северного оленеводства, для которого необходимо постоянное пребывание людей на своих пастбищных угодьях» [8. С. 5]. В 30-х годах экономическая политика государства в отношении КМНС резко изменилась. «Вместо постепенных экономических преобразований, ....,
началось искусственное, чаще насильственное установление новых форм хозяйствования. . Согласно данной концепции, к экономическому укладу КМНС применялись принудительные меры по восприятию ими тех форм жизнедеятельности, которые отвечали идеалам социализма. При этом сопротивляющиеся уничтожались, а сомневающиеся «перевоспитывались» в ссылках и лагерях» [11. С. 67]. Первая половина 30-х годов полна фактов скрытого и явного неприятия аборигенами советской власти. Ханты отказывались контрактовать оленей, выполнять твердые задания по заготовкам, вступать в колхозы, отдавать детей в школы, освобождали из-под ареста «кулаков» и шаманов, не пускали разного рода уполномоченных в чумы, не давали и оленей для разъездов по тундре и т.п. [10. С.155; 1].
Далеко идущие негативные последствия имеет и развернувшееся со второй половины ХХ века и продолжающаяся ныне политика ТЭКа, его «натиск на Север». Начало 60-х -70-х годов до 1985 г. связано с обнаружением богатых месторождений нефти, газа и других природных ресурсов привело к очередной смене акцентов в национальной политике. В 70-х годах начинается интенсивное промышленное освоение Тюменского региона, сопровождавшееся вытеснением КМНС с традиционных мест проживания, с одной стороны, и, с другой, привело к истощению природно-ресурсного потенциала северных территорий, что, в свою очередь, означало усиливающееся ограничение условий для существования. Из-за промышленной нефтедобычи, из-за катастрофического загрязнения окружающей среды, им всё труднее продолжать вести свой традиционный образ жизни рыбаков, охотников,
оленеводов, соответственно, и сохранять свою культуру, язык и этническое самосознание [13. С. 131].
В 1985 г. снят запрет на исследование недостатков в идеологической сфере страны, что позволило ученым и специалистам активно разрабатывать решения по накопившимся социально-экономическим проблемам, в том числе и по различным проблемам жизнедеятельности КМНС. Это также позволило подвергнуть критике основные установки национальной политики в стране в годы Советской власти и раскрыть некоторые особенности национальных отношений в современных условиях. После 1991 г. в связи с развалом СССР и изменением общественного устройства в целом ситуация изменилась в худшую сторону, в том числе и для КМНС. Подверглось критике реформирование экономики, «не различающей особенностей регионов». По мнению
специалистов, «шаблоны в приватизации недопустимы в отношении общностей северных народов, для которых традиционное землепользование является самым главным условием жизнеобеспечения». Но малочисленные народы России, ни в начале и, ни в последующие годы общественного переустройства России (1985-1991 гг.), ничего из этого не получили. И, несмотря на то, что ООН объявлены 1995-2005, 2005-2010 гг. - «десятилетиями коренных народов», культурная и политическая активизация российской общественности и самих северных народов переживала определенный спад [2. С. 12].
Спад производства в традиционных отраслях обусловил сокращение рабочих мест и закрытие отдельных предприятий. Сегодня, одной из причин, следует назвать - нерентабельность хозяйств (оленеводство, рыболовство, охота) в новых экономических условиях, в которых всегда были заняты ханты. Например, по ХМАО, в целом численность занятых среди КМНС в традиционном секторе оценивается около 2,5 тысяч человек, или 27% от общего числа работающих [13. С. 135]. Население, ведущее традиционный образ жизни, фактически работает, как правило, для удовлетворения собственных нужд или вынуждено отступаться от традиционного уклада жизни. Хотя, большинство опрошенных в 2004 году, охотнее всего занимались
бы традиционными отраслями северного промыслового хозяйства: рыболовством, охотой, оленеводством и др. [14. С. 65-75].
Советская социальная и культурная политика, при всех её плюсах (развитие здравоохранения, школы), через систему интернатов, резко ослабила связи поколений, оторвала детей от родителей, дома, то есть также ослабляла позиции традиционного уклада. В современных условиях с отказом от сохранения национальной школы усилился и русификаторский элемент национальной политики, в советский период, выступавшей обычно в одеждах «интернационализма».
Итак, сферы деятельности людей сказываются на сфере функционировании языка, на характере его применения. С уменьшением сфер применения уменьшаются сферы его использования. Родной язык используется фактически только в семейно-бытовой сфере. Если сравнивать статистику 2002 г. со статистическими данными 1998 г., то мы увидим, численность ханты увеличилась на 6157 человек, но при этом лиц, владеющих хантыйским языком, стало меньше. На территории Российской Федерации численность лиц, владеющих хантыйским языком в 2002 г. составило 13.568 человек. Это соответствует - 47%. В 1998 г., признавших хантыйский язык родным было 13700 чел, это составляло - 60,5 %. Сегодня ханты прекрасно владеют русским языком. По статистическим данным в 1998 г. свободно владели русским языком 11330 человек, то есть 39%, а в 2002 г. 27900 человек владеет русским языком, что составляет 97,2%.
И то, что сферы употребления языка сужаются, свидетельствует, как можно думать, об отсутствии потенциальных возможностей его дальнейшего развития, об отсутствии потребностей в нём в среде значительной части населения. Сказалось она, конечно, не сама по себе, а через осуществленные по отношению к языку меры сознательного регулирования.
Обусловливающим для слабого функционирования хантыйского языка является и связь с социальным (этническим) окружением. Существовавшая ранее некоторая географическая изоляция ханты сменилась большой активностью их социального окружения. Как справедливо отмечает Р.Майер,
«из-за разработки нефтяных месторождений на родную землю ханты и манси приехали многочисленные рабочие-нефтяники, вследствие чего коренные народы вынужденно оказались национальным меньшинством на своих собственных территориях» [3. С. 429]. Территории компактного расселения ханты превратились в многонациональные. Многократно увеличилась численность национально смешанных семей. Например, в ХМАО с увеличением инонационального населения, прибывшего для освоения нефтегазовых месторождений, работы в лесной промышленности, увеличилось число многонациональных поселений, где ханты живут вместе с представителями других национальностей. Такие изменения в расселении ханты привели к увеличению числа смешанных браков с другими народами. «Больше всего смешанных браков ханты заключено с русскими (до 66%). Дети от таких браков, выбирая между национальной принадлежностью отца или матери и оказываясь в нестабильной этнической обстановке, обусловленной двуязычием и неоднородной культурой, всё чаще выбирают численно преобладающий в данном регионе этнос» [11. С. 199].
В прошлом у КМНС этнически смешанные браки были редки, что объясняется, прежде всего, сравнительно небольшим территориальным смешением, существующими традициями эндогамии и этническими предубеждениями. По данным З.П.Соколовой, в 19 в. доля эндогамных браков у ханты составила 97,5%. Только 2,5% браков были межэтническими (с русскими, ненцами, манси) [7. С. 89]. В советское время количество межэтнических браков увеличилось. В 50-60-е гг. доля смешанных браков составляла 13%, в 1984 г.- 18%. В местах же компактного проживания, доля межэтнических браков была меньше (50-60-е гг.- от 1,5 до 7,0%, в 1984 г. -10%). Больше всего в конце 1960-х годов ханты заключили браков с русскими (от 22% до 66%), манси (от 10 до 21%), ненцами (от 28 до 40%) и коми-зырянами (от 20 до 40%). Социологические исследования начала 90-х годов показали, что доля межэтнических браков увеличивается, например, в ХМАО доля смешанных браков составляет 51 %. Результаты социологических исследований убеждают нас в том, что темпы роста межэтнических браков
постоянно возрастают, в результате метисация ханты от поколения к поколению усиливается [13. С. 6-86]. Если среди лиц пожилого возраста лишь четвертая часть - метисы, то среди лиц в возрасте 30-39 лет- 39%, а среди молодёжи до 30 лет - метис каждый второй [11. С. 202-203].
Исследователи называют численные лимиты смешанных браков, за пределами которых начинается процесс дестабилизации этноса (1% - Ю.В. Бромлей, 10-25% - З.П. Соколова). Утверждается, что превышение этой нормы особенно опасно для КМНС, так как может привести их к ассимиляции [7. С. 135].
Смешанные браки чаще заключают ханты, живущие в крупных поселках, городах. Так, среди ханты, проживающих в городе, на один однонациональный брак приходится четыре межэтнических. По данным З.П.Соколовой, в сельских советах, где обские угры составляли большинство населения, от 93 до 98,5% браков заключалось в однонациональной среде. В такой однонациональной среде сохраняются не только национальное самосознание и язык, но и национальная культура. В тех районах и сельских советах, где число смешанных браков превышает 30-40%, наблюдается исчезновение элементов национальной культуры, постепенное обрусение ханты или ассимиляция их коми, ненцами, селькупами, татарами [7. С. 200].
Какая социальная реальность ждёт народ ханты, нам уже приходилось писать об этом [17. С. 205-213; 18. С. 55-63]. Но в настоящее время, в зависимости от степени владения, слабовладения или не владения ими хантыйским языком и прочих сопутствующих факторов (сфера деятельности, отношение к материальной и духовной культуре) всех ханты можно условно разделить на несколько групп:
1. В совершенстве, владеющие родным хантыйским языком - и дети и взрослые. Это, прежде всего, население, проживающее в деревнях и в основном, занимающиеся исключительно традиционными отраслями хозяйствования: рыболовством и охотой, а также - собирательством дикоросов (в основном ягод). Сюда же следует отнести и ханты, которые занимаются оленеводством. В этой подгруппе общение ведётся исключительно на родном
хантыйском языке, как на бытовом, так и производственном уровне. Поэтому и взрослые, и дети абсолютно владеют хантыйским языком. Следует заметить, что чаще эти люди не имеют никакого образования и редко - какое-нибудь среднее специальное образование, но они отличные оленеводы, рыбаки. Эти люди ведут исключительно традиционный образ жизни. Они соблюдают все обряды, традиции своего народа. До сих пор пользуются традиционными средствами передвижения. И взрослые, и дети носят только традиционную одежду и обувь. Они по-прежнему сами изготавливают домашнюю утварь, одежду, средства передвижения, причем по старинной технологии (например, нарты делают без единого гвоздя).
Их дети в учебный период (с сентября по май) живут школе-интернате, но только в летний период (июнь, июль, август) и во время зимних каникул (примерно от 7 до 10 дней) они имеют возможность видеться и общаться со своими родителями. Таким образом, вся остальная часть жизни детей проходит в интернате без родителей. А их родители живут и работают без своих детей. Возможно, поэтому многие родители в силу своих возможностей и желаний впоследствии стараются переселяться в село, посёлок, для того, чтобы быть рядом со своими детьми.
2. Хорошо владеющие родным языком взрослое население и слабо владеющие родным языком их дети. Это часть ханты, которые проживают и работают в селе, посёлке. Взрослые преимущественно имеют среднее специальное и высшее образование, а также какую-нибудь профессию и заняты на общественных предприятиях и организациях, например, детский сад, школа, рыбкооп, где производственное общение осуществляется исключительно на, так называемом, языке межнационального общения -русском языке. В настоящее время, среди ханты, проживающих в сельской местности, хантыйским языком владеют лица, примерно от 25-30-ти лет и старше. Пользуются языком исключительно в бытовых целях, или в общении между собой, или же в общении с людьми старшего поколения, которые не говорят или говорят на русском языке. Молодые люди, моложе и младше 25-30-ти лет, разговаривают только на русском языке.
В последнее время большинство пожилых ханты переехали и живут в селе, посёлке. Они очень хорошо говорят на своём хантыйском языке и не говорят на русском языке, но при этом очень хорошо понимают русскую речь. Например, своему, внуку, говорящему на русском языке, они всё равно отвечают на хантыйском языке. Надо отметить, что дети сельских жителей живут вместе с родителями дома и из дома посещают школу, то есть, они не живут в интернате, как дети первой подгруппы.
Эти ханты не изготавливают предметы домашнего обихода, утварь, очень редкие из них носят повседневно национальную хантыйскую одежду и обувь.
3. Хорошо владеющие родным языком взрослое население и не владеющие родным языком их дети. Это ханты, которые проживают в городе, в возрасте от 25-30-ти лет и старше, имеющие среднее специальное и высшее образование. Они заняты во всех сферах производства и отраслях деятельности. Их дети проживают вместе с родителями и никаких интернатов не посещают.
В этой подгруппе, независимо от того, оба ли родители носители языка или один из родителей носитель языка, общение на хантыйском языке фактически отсутствует. Соответственно их дети не владеют родным языком. Хантыйский язык используется достаточно редко, иногда для общения со старшим поколением и вообще с теми, кто владеет хантыйским языком. В повседневной жизни фактически не используется родной язык. Все те, кто и знает свой язык, всегда отдают предпочтение думать, мыслить и разговаривать на русском языке. Они совсем не носят никакой хантыйской одежды, хотя каждая женщина ханты предпочитает всегда иметь дома традиционный наряд. И, тем более, они её не изготавливают, не шьют и не пользуются. Правда, некоторые ханты приобретают, покупают или получают в дар традиционные хантыйские предметы, часто, исключительно в качестве сувениров.
На наш взгляд, в ближайшем обозримом будущем может появиться и четвёртая группа, где не будут владеть хантыйским языком и взрослые и дети. Ибо язык - это непременное условие существования и развития этноса, его самобытности. Поэтому возрождение и укрепление национального
самосознания, которое является важнейшим компонентом общественной жизни, должно стать жизненной необходимостью.
Вышеизложенные обстоятельства явились определяющими не только для бытования языка, но и культуры в целом, состояния этнического самосознания. В этническом сознании ханты произошли такие изменения, которые нарушили равновесие. Сегодня новое поколение ханты просто не желает быть ханты. Ребёнок в дошкольном возрасте говорит: «я - не ханты, я - русский». Молодые ханты не хотят говорить по-хантыйски, носить хантыйскую одежду, не желают осваивать непрестижные ныне профессии оленевода, рыбака, охотника. При этом стремление ханты «стать русским» зачастую вызывает в собственно русской среде резко отрицательное отношение, проявления синдрома национального превосходства [5. С. 199].
Здесь необходимо отметить и то, что в настоящее время имеется тенденция, когда население 35-40-50 лет и старше, прекрасно владеющее родным языком и всем комплексом традиционных промысловых и культурных навыков, в новых условиях не имеет возможности передать эти знания и умения своим детям. В прошлом передача производственного опыта, накопленных знаний, традиций и воспитание подрастающего поколения осуществлялось в процессе трудовой деятельности и повседневного общения. Молодёжь, которая большую часть времени проводит, в русскоязычных школах-интернатах, оказалась оторванной от традиционных занятий, быта, жизненного уклада своего народа. Следовательно, всё меньше знает свой хантыйский язык и остро ощущает бесперспективность традиционного образа жизни.
Сегодня хантыйский язык, наряду со сферой семьи, всё ещё продолжает обслуживать и сферу производственной жизни, но всё меньше и меньше обслуживает такие сферы общественной деятельности, как сферу устного народного творчества, отправления религиозных культов. Следует отметить, что народом ханты фактически уже не справляются традиционные празднества, меньше соблюдаются народные обычаи и обряды. К редким исключениям относятся обряды, связанные с рождением ребенка, свадебный, похоронный
обряды. У казымских ханты проводятся и медвежьи игрища, с элементами декламации, пения, танца, пантомимы, инструментальной музыки.
По вполне понятным причинам - прежде всего из-за отсутствия единого литературного языка3, до сих пор остаются нерешенными проблемы таких сфер как письменная литература, наука, делопроизводство, личная переписка. Крайне бедно представлен язык и в общественно-политической сфере. Здесь можно назвать лишь две газеты, издающиеся с 1957 г. - «Ханты ясанг» и «Лух авт» на казымском и шурышкарском диалектах и 20-минутную передачу в радио- и теле- эфире, звучащую один раз в неделю.
Хантыйский язык, как язык преподавания, обучения не используется ни в дошкольных, ни в средних, ни в высших образовательных учреждениях. В то время, как, по мнению специалистов, позиции родного языка и в целом этнический идентитет могут быть возрождены только при условии, если обучение детей с самого начала ведется на родном языке [6. С. 13; 4. С. 38; 15. С. 16]. На наш взгляд, в ближайшем будущем могут произойти необратимые процессы, когда ханты, возможно, уже не будут владеть хантыйским языком. Вновь и вновь встаёт «вечный» вопрос - «что делать?».
На наш взгляд только при коренном изменении социальноэкономической обстановки к вышеназванным сферам языка могут добавиться сфера организованного обучения, сфера художественной литературы, сфера эстетического воздействия, сфера науки и сфера личной переписки. Одним из важных факторов является уровень культурного развития данного народа. Он относится к числу самых важных, но не вполне самостоятельных факторов. Он сам зависит от многих причин и в конечном итоге определяется уровнем социально-экономического развития. На языковую ситуацию, несомненно, оказывают своё влияние численность данного народа, её территориальная компактность и государственная автономия, как стимулирующее условие. Народ ханты в автономных округах не имеет статуса суверенного государственного образования, в отличие от других (больших) финно-угорских
3 Развитие письменности и становление литературного языка, начавшиеся приблизительно с 1940 г. и продолжающиеся до наших дней. Сегодня казымский и шурышкарский являются диалектами с наиболее развитыми общественными функциями.
народов, имеющих свои суверенные государства. Но, коренные народы, в автономных округах, названных их именами должны иметь особый приоритетный статус коренных народов, потому что в условиях, когда они составляют незначительную часть населения, они обычным порядком не могут обеспечить себе возможности необходимого социального и культурного развития.
Библиографический список
1. Ерныхова, О. Д. Казымский мятеж: Об истории Казымского восстания 1933-1934 гг. [Текст] /О.Д. Ерныхова. - Ханты-Мансийск: ИИЦ ЮГУ, 2010. - 214 с.
2. Куриков, В.М. Социально-экономические основы ареалов малочисленных народов Севера [Текст] / В.М.. Куриков. - Екатеринбург: УрО РАН, 1995. - 60 с.
3. Майер, Р. Связи венгерского народа с финно-угорскими народами Российской Федерации (1988-2000) //Сородичи по языку [Текст] / Р. Майер /Под ред. Д. Нановски. -Будапешт, 2000. - С.427-438.
4. Поляков, О. О формировании, современном состоянии и перспективах развития мордовских (мокшанского и эрзянского) языков [Текст] / О. Поляков //Финно-угроведение, 1994. - №1. -. С.23-40.
5. Сануков, К. История уральских народов //Сородичи по языку [Текст] / К. Сануков /Под .ред. Д. Нановски - Будапешт, 2000. - С.145-213.
6. Сануков, К. Финно-угры и финно-угроведение: новые горизонты [Текст] / К. Сануков //Финно-угроведение, 1994.- № 1. - С.3-16
7. Соколова, З.П. Современные этнические процессы у обских угров //Преобразования в хозяйстве и культуре и этнические процессы у народов Севера [Текст] / З.П. Соколова.- М., 1970.- 278 с.
8. Сязи, А.М. Узоры северного сияния. Финно-угорские народы [Текст] / А.М. Сязи. - Салехард, «Артвид»; Санкт-Петербург, «Русская коллекция», 2003. - 180 с.
9. Удалова, И. В. Социально-демографические проблемы национально-смешанных поселений Сургутского района //Этносоциальные процессы в Сибири: Тематический сборник [Текст] / И.В. Удалова. - Новосибирск: Изд-во Ин-та философии и права СО РАН, 1998. - Вып.2. - С.104-115.
10. Хайруллина, Н.Г. Социодиагностика этнокультурной ситуации в северном регионе [Текст] / Н.Г. Хайруллина. -Тюмень: Изд-во Тюм ГНГУ, 2000 - 466 с.
11. Харамзин, Т.Г. Экономика традиционного природопользования коренных малочисленных народов Севера (по материалам социологических исследований) [Текст] /Т.Г. Харамзин. - Ханты-Мансийск: Полиграфист, 2001. - 294 с.
12. Харамзин, Т.Г., Алгадьева Т.М. Традиционное мировоззрение обских угров [Текст] / Т.Г. Харамзин, Т.М. Алгадьева. - Ханты-Мансийск: ИИЦ ЮГУ, 2010. - 183 с.
13. Харамзин, Т.Г., Хайруллина Н.Г. Мониторинг социального самочувствия обских угров [Текст] / Т.Г. Харамзин, Н.Г. Хайруллина. - СПб.: ООО «Мирал», 2006. - 200 с.
14. Харамзин, Т.Г., Хайруллина Н.Г. Экологическое здоровье обских угров [Текст] /. Т.Г. Харамзин, Н.Г. Хайруллина. - Ханты-Мансийск: ИИЦ ЮГУ, 2010. - 269 с.
15. Шабаев, Ю. Этноязыковые процессы у коми-пермяков [Текст] / Ю.Шабаев //Финно-угроведение, 1994. - №2. - С.3-21.
16. FK - Finno-ugric kalauz, 2001
17. Onina, S. 2007: Zur Frage der Identitat der Chanten //Language and Identity in the Finno-Ugric World. Maastricht. P. 205 - 213.
18. Onyina, Sz. 2006: A hantik identitasanak kerdesehez // Folia Uralica Debreceniensia. Debrecen. 13, P. 55-63.
Bibliography
1. Ernykhova, O.D. Kazym Revolt: History of the Kazym Uprising 1933-1934 [Text] / O.D. Ernykhova. - Khanty-Mansiysk: Information and Publishing Centre of Ugra State University, 2010. - 214 p.
2. FK - Finno-Ugric Kalauz, 2001.
3. Khairullina, N.G. Socio-Diagnostics of Ethno-Cultural Situation in the Northern Region [Text] / N.G. Khairullina. - Tyumen: Publishing House of Tyumen State Oil and Gas University, 2000 - 466 p.
4. Kharamzin, T.G. Economics of Traditional Nature Management of Smaller Indigenous Peoples of the North (Based on the Materials of Sociological Studies) [Text] / T.G. Kharamzin. -Khanty-Mansiysk: Poligrafist, 2001. - 294 p.
5. Kharamzin, T.G., Algadieva, T.M. Traditional World-View of the Ob-Ugrians [Text] / T.G. Kharamzin, T.M. Algadieva. - Khanty-Mansiysk: Information and Publishing Centre of Ugra State University, 2010. - 183 p.
6. Kharamzin, T.G., Khairullina, N.G. Social Well-Being Monitoring of the Ob Ugrians [Text] / T.G. Kharamzin, N.G. Khairullina. - St.-Petersburg: "Miral" Ltd., 2006. - 200 p.
7. Kharamzin, T.G., Khairullina, N.G. Ecological Health of the Ob-Ugrians [Text] / T.G. Kharamzin, N.G. Khairullina. - Khanty-Mansiysk: Information and Publishing Centre of Ugra State University, 2010. - 269 p.
8. Kurikov, V.M. Socio-Economic Bases of the Smaller Peoples’ Areas of the North [Text] / V.M. Kurikov. - Ekaterinburg: Ural Branch of the Russian Academy of Sciences, 1995. - 60 p.
9. Meyer, R. Relations of the Hungarian People with the Finno-Ugric Peoples of the Russian Federation (1988-2000) / Kindred Language [Text] / R. Mayer, Ed. D. Nanovski. -Budapest, 2000. - P.427-438.
10. Onina, S. Zur Frage der Identitat der Chanten // Language and Identity in the Finno-Ugric World. - Maastricht, 2007. - P. 205 - 213.
11. Onyina, Sz. A Hantik Identitasanak Kerdesehez // Folia Uralica Debreceniensia. Debrecen. 13. - 2006. - P. 55-63.
12. Polyakov, O. On the Formation, Present State and Prospects of the Mordovian Language (Moksha and Erzya) [Text] / O. Polyakov // Finno-Ugric Study, 1994. - № 1. - P. 23-40.
13. Sanukov, K. History of the Ural Peoples / Kindred Language [Text] / K. Sanukov // Ed. by D. Nanovsky. - Budapest, 2000. - P.145-213.
14. Sanukov, K. Finno-Ugric Peoples and Finno-Ugric Study: New Horizons [Text] / K. Sanukov / / Finno-Ugric Study. - 1994 . - № 1. - P. 3-16.
15. Shabaev, Yu. Ethno-Linguistic Processes Among the Komi-Permyak Peoples [Text] / Yu. Shabaev // Finno-Ugric Study. - 1994. - № 2. - P. 3-21.
16. Sokolova, Z.P. Contemporary Ethnic Processes Among the Ob-Ugric Peoples // Transformations in the Economy and Culture and Ethnic Processes Among the Peoples of the North [Text] / Z.P. Sokolova. - M., 1970. - 278 p.
17. Syazi, A.M. Patterns of the Northern Lights. Finno-Ugric Peoples [Text] / A.M. Syazi. -Salekhard, "Artvid", St. Petersburg, Russian Collection, 2003. - 180 p.
18. Udalova, I.V. Socio-Demographic Problems of Nationally Mixed Settlements in the Surgut Region / Ethno-Social Processes in Siberia: Thematic Collection [Text] / I.V. Udalova. -Novosibirsk: Publishing House of the Institute of Philosophy and Law, Siberian Branch of the Russian Academy of Science, 1998. - Issue 2. - P. 104-115.
