CC BY
193
ИСТОРИЯ
Ж .М.. Баженова,
/еансцисцсип. иако/шьеосих наук., ¿¿Ш4Э 2)/3О 7*^4Н.
К ПРОБЛЕМЕ ПРОИСХОЖДЕНИЯ РШКШСДЕВ
Рюкюсцы (окинавцы) традиционно воспринимаются как наиболее близкая к японцам этнографическая группа. Между тем у них отмечается ряд особенностей в культуре, религии, языке, которые явственно отличают рюкюсцев от «собственно» японцев. Поэтому вопрос о происхождении рю-кюсцев представляет безусловный интерес.
Проблема формирования этой этнической общности остается во многом открытой. Есть несколько концепций, пытающихся решить данный вопрос. У истоков изучения происхождения рюкюсцев стоит известный ученый начала прошлого столетия, окинавец по происхождению Иха Фую. Анализируя Оморо-соси, являющуюся собранием 1553 ритуальных песнопений архипелагов Амами и Окинавы XII - XVII вв., Иха Фую отмечал сходство части слова ста в имени японской богини Аматэрасу, богини Амамикё и названии архипелага Амами. Он предполагал, что в III в. до н.э. на Кюсю, на берегу залива Токай жило племя Амабэ (.морские люди), которое переселилось сюда с острова Амами, а позднее добралось и до Окинавы1 Ко времени переселения Амабэ на острова Рюкю там жил другой народ, в результате их смешения возник сложный культурный комплекс. Позднее, в периоды Инсэй (1069 - 1185) и Камакура (1185 - 1336), жители Рюкю были покорены новыми переселенцами с Кюсю и образовали основу культуры островов Нансэй2.
В большинстве случаев проблема происхождения рюкюсцев и западными, и японскими учеными рассматривается как составная часть этногенеза японцев. Одной из наиболее популярных теорий в этом отношении является гипотеза профессора Ханихара Кадзуро, получившая название «модель двойной структуры». Согласно этой гипотезе японцы появились в результате смешения двух популяционных типов: автохтонного (дзёмон-ского) и «иммигрантского». В отношении окинавцев профессор Ханихара предположил, что они являются потомками дзёмонцев, населявших острова Японского архипелага, включая Рюкю, в период неолита. Дзёмонцы в свою очередь ведут происхождение от палеолитического «человека Минатогава».
В 1967 г. на Окинаве, в местечке Минатогава, было сделано одно из важнейших палеоантропологических открытий в Японии - найдены кости
скелетов мужчины (рост около 155 см) и женщин (144 см). Согласно радиоуглеродному анализу их возраст составляет около 18 тыс. лет. Череп человека Минатогава, по мнению антропологов, напоминает череп человека из Люцзяо в Южном Китае, а также имеет сходство с останками, найденными в пещере Ниа на Борнео, и в целом принадлежит южному типу.
К концу периода дзёмон - началу яёй (500 - 300 л. до н.э.) началась волна массовых миграций с материка, с Корейского полуострова. Северные монголоиды, чьи антропологические особенности сформировались в условиях материкового климата в последний ледниковый период, проникли вначале на север Кюсю, откуда быстро распространились в центральные районы Японии. Миграционные волны по территории Японии прокатывались вплоть до VII в. н.э. Физический облик современных японцев, по мнению К. Ханихара, сложился в результате смешения типов дзёмонского и «иммигрантского» типов со значительным преобладанием последнего. Миграции, однако, практически не затронули географически изолированные районы Японии: Хоккайдо и Окинаву, что и обусловило сохранение их собственного генетического пула, у местного населения в значительной мере сохранились дзёмонские черты. Профессор Ханихара убежден, что его «модель двойной структуры» может объяснить не только физические, но и культурные отличия, встречающиеся на территории Японии3.
Антропологические данные, включая краниологические, одонтологические, антропометрические, генетические характеристики, позволили ряду других исследователей указывать на отличия рюкюсцев от японцев, сближая их с айнами и «людьми дзёмон».
Специалисты выделяют два крупных кластера: первый составляют дзё-монцы, айны и современные окинавцы; второй кластер объединяет японцев периодов яёй - кофун и современных японцев. Скелеты дзёмонского типа имеют признаки «южных» монголоидов, их отличают небольшой рост (157-159 см для мужчин и 148 см для женщин), низкое, широкое, четырехугольное лицо, глубоко посаженные глазные впадины. В скелетах типа яёй наблюдаются особенности «северных» монголоидов, они имеют более высокий рост - 163 см, более «хрупкое» телосложение, длинное и узкое лицо с выдающимися скулами, меньшую ширину носа и узкие глаза.
Еще Зибольд и Бельц выделяли сходство физического облика айну и рюкюсцев. Левин М.Г. отмечает, что при относительной однородности антропологического типа японцев у них выделяются несколько локальных вариантов, особенно отчетливо - тип жителей островов Рюкю. «На наш взгляд, вопрос о происхождении комплекса признаков, который был выявлен среди уроженцев Рюкю, может быть решен достаточно определенно: этот комплекс обнаруживает явный сдвиг в сторону антропологического типа айнов. Почти все особенности, отличающие антропологический тип уроженцев Рюкю от суммарного типа японцев, - значительное усиление третичного волосяного покрова, более темная пигментация, ослабление монголоидных особенностей глазной области, увеличение носового указателя, меньшая высота лица и, соответственно, более низкий лицевой указатель, меньшая длина тела,
- сближают рюкюсцев с айнами. Речь идет, однако, не об айноидном типе рюкюсцев, а лишь о некотором сближении их типа с типом айнов»4.
А.Г. Козинцев, исследовав краниоскопические особенности скелетов разных групп, также выделяет изолированное положение рюкюской группы.
Ее черты отличаются от остального населения Японии тенденцией, которая в синхроническом аспекте ставит рюкюсцев в один ряд с айну, а в диахроническом - с населением дзёмон. Эта тенденция может интерпретироваться и как факт, подтверждающий гипотезу южного происхождения айнов, и как результат - менее значительного влияния северомонголоидных иммигрантов в изолированных районах юга и севера Японии5.
Отличительные особенности антропологического типа рюкюсцев подтверждаются одонтологическими характеристиками (К.Тернер, К. Ханиха-ра, X. Мацумура, Ц. Ханихара, Д. Оямада и др.). Одонтологические особенности населения Азии и Пацифики Тернер делит на две большие группы: «сундадонтные» и «синодонтные». Первый паттерн более древний, центром его развития является Сундалэнд, второй - более поздний, развился из сун-дадонтного паттерна в районе Северо-Восточной Азии. Серии метрических и неметрических анализов одонтологических характеристик населения Восточной, Юго-Восточной Азии и Океании позволили заключить, что по данным особенностям жители островов Рюкю вместе с дзёмонцами и айну составляют одну группу, обнаруживающую сходство с филиппинцами, полинезийцами и микронезийцами, у всех превалируют сундадонтные черты. Одонтологические особенности современных японцев сходны с яёйскими экземплярами, а также с корейскими и китайскими (северо-восточные районы), и характеризуются как синодонтные.
К концу XX в. приоритеты в палеоантропологических исследованиях сместились в сторону генетики. Ученые приобщают для анализа различные данные. Достоверным свидетельством общего происхождения айну и окинавцев является частотность гаплотипа г” или cdE резуса группы крови. Он очень редко встречается в мире, его высокий показатель зафиксирован у айнов на Хоккайдо (12,4 %) и жителей Рюкю (7 %), в то время как на Хонсю он составляет только 3 %6.
Майкл Хаммер из университета Аризона и Сатоси Хорай из Национального Института генетики в Мисима проводили исследования Y хромосомы, точнее ее полиморфического элемента Y Alu (Y Alu polymorphic element - YAP). Все население Японии является носителем данного генетического маркера, но особенно высока его частотность на Хоккайдо и Рюкю. Напротив, нет никаких данных о носителях этого маркера среди корейцев. Хаммер и Хорай полагают, что элемент YAP был присущ дзёмонскому населению Японии, ближайшими потомками которого и являются айны и рю-кюсцы. Снижение частоты проявления данного элемента на других японских островах произошло в результате смешения аборигенного населения с иммигрантами яёй, у которых YAP отсутствовал7.
Работы по выделению зрелых клеток вируса лейкемии, известного как HTLV-I, также показали высокую пропорцию их носителей среди айнов и рюкюсцев (40 % и 33,9 %), в то время как в Центральной Японии такие носители редки (на Хонсю 0,3 - 1,2 %, на Южном Кюсю - 7,8 %), а в Континентальной Азии их почти нет. На этом основании можно предположить, что носители высокого показателя HTLV-I заселили Японские острова в период палеолита или дзёмон, в период яёй их сменили переселенцы из Китая и Кореи, у которых этот вирус не зафиксирован. Они расселились по всей территории Японии за исключением ее северной и южной периферии8. Схожая картина с распространением вируса гепатита В. Его общий тип был
/О/
выделен на Хоккайдо, Тохоку и Рюкю, он характерен также для Тайваня, Филиппин и Южного Китая. Редко встречающийся тип зафиксирован в Западной Японии, Северном Китае, Маньчжурии, Корее.
Относительная генетическая «чистота», сохранившиеся на протяжении тысячелетий антропологические особенности рюкюсцев могут свидетельствовать, что этногенетические процессы на Рюкю протекали в эволюционном русле, изменения исходного антропологического типа и этнических признаков происходили без участия или с малым участием иноэтничных элементов.
Один из сторонников идеи происхождения рюкюсцев как закрытого этнического образования Тайра Кодзи предполагает, что «палеолитические охотники-собиратели Минатогава эволюционировали в неолитических рюкюсцев периода раковинных куч, а те в свою очередь - в современных рюкюсцев»9. По его мнению, дзёмонцы и яёйцы физически, культурно, а следовательно, и этнически - различные группы.
Для выяснения пути формирования этнических общностей чрезвычайно важны лингвистические данные. Родственные связи языков, лингвистические контакты позволяют судить об истории межэтнических отношений в глубокой древности. Лингвисты отмечают значительное влияние на диалекты Рюкю китайского, индонезийского, полинезийских языков, языков таи, монкхмерских, тибето-бирманских, аннамского, а также языков аборигенов Австралии. В целом язык Рюкю характеризуется большим количеством совпадений с языками южных островов, в отличие от японского, где больше совпадений с алтайскими языками10. Тем не менее у специалистов нет сомнений в том, что японский и рюкюский языки родственные, ведущие свою генеалогию от общего протояпонского языка.
Несмотря на то, что в языке Рюкю есть ряд диалектов, сравнительный анализ проводится обычно между «стандартным» японским языком (токийский диалект) и окинавским диалектом (диалект Сюри), который в Королевстве Рюкю считался государственным. Известный отечественный ученый Е.Д. Поливанов еще в начале прошлого века писал: «Говоры эти (диалекты Рюкю) в несомненном родстве с японским: для 90 % из числа морфем легко подыскиваются японские параллели, многие слова тождественны в обоих языках»11. Согласно исследованиям Хаттори Сиро процент остаточного базового словаря обоих языков составляет 64,8%. Это несколько выше (58,5%) в сравнительной характеристике современных английского и немецкого языков12.
Одним из важнейших представляется вопрос о времени разделения японского и рюкюского языков. Традиционно дата разделения двух генетически связанных языков определяется методом глоттохронологии (лекси-костатистики) Морриса Сводиша. Внеся некоторые изменения в формулу американского ученого, Хаттори Сиро определил время расхождения периодом между III и VI в. н.э. Достоверность выводов Хаттори подвергалась сомнениям и японскими, и американскими учеными. Однако некоторые лингвистические данные не противоречат его выводам. Анализ старых документов Рюкю показывает, что некоторые стандартные формы японского языка уже использовались в VIII в. (эпоха Нара)13. В рюкюских диалектах сохранились многие формы старояпонского языка.
Фонемические системы некоторых диалектов Амами сохраняют особенности, характерные для японского языка VIII в., но отсутствующие в нем
в IX и последующих веках. Начальный звук р во многих диалектах Рюкю соответствует начальному h в современном японском. В протояпонском он также выступал как р и прошел стадию промежуточного билабиального фрикатива. Доподлинно известно, что этот фрикатив существовал в IX в., а многие лингвисты фиксируют данную стадию даже VIII в.14. Приведенные данные, таким образом, указывают, что рюкюские языки развивались в известной изоляции от японского влияния периода Кофун.
«Модель двойной структуры» Ханихара Кадзуро подвергается сильной критике в Японии. Выводы Ханихара базируются в основном на данных морфологической антропологии, которые легко меняются под воздействием пищи, условий жизни, труда. Некоторые специалисты-генетики (М. Нэи, X. Мацумото и др.) делают выводы о «северном происхождении» айну и о значительных отличиях между ними и жителями Рюкю. В целом противники теории К. Ханихара полагают, что японский народ есть результат увеличения, развития населения района Северного Кюсю, а этот народ сформировался из племен бассейна Японского моря, пришедших через Корейский полуостров. Позже на него оказала влияние комплексная культура риса, пришедшая из района нижнего течения Янцзы15.
Островная палеосистема, считают оппоненты Ханихара, не позволяет палеолитическому человеку существовать в ней на протяжении тысячелетий из-за отсутствия необходимых ресурсов. В отношении Рюкю это подтверждается данными археологии. Между периодом существования человека Минатогава и началом периода «раковинных куч» археологи отмечают почти 10 тыс. «пустых» лет: достоверных свидетельств обитания здесь человека в указанный отрезок времени не найдено.
В конце ледникового периода архипелаг Рюкю был связан с материком сухопутным мостом, через который шла миграция животных, а за ними и человека. С таянием ледников архипелаг превратился в цепь небольших островов, а палеолитический человек в поисках более широкого жизненного пространства переселился либо вымер. Затем сюда периодически прибывали небольшие группы людей, которые использовали острова как очередной пункт остановки в своей кочевой жизни16.
Первые свидетельства неолитической культуры на островах датируются приблизительно 6,5 тыс. лет назад - это начало периода Кайдзука (раковинных куч). Датировка археологических культур Рюкю имеет свои особенности. На островах Рюкю доисторический период носит название периода раковинных куч, но следует ли относить его к культуре дзёмон или необходимо выделить в особый культурный ареал, мнения специалистов расходятся. Безусловно, керамика, найденная на островах Рюкю, обнаруживает сходство с керамическими типами основной территории. Однако на архипелаге отсутствуют такие отличительные черты японской культуры дзёмон, как догу и сэкибо и, наоборот, присутствуют артефакты, которых нет в Японии. Например, украшения в виде бабочки, сделанные из кости дюгоня, которые, по некоторым предположениям, использовались в качестве амулета. Большинством японских исследователей культура раковинных куч все-таки определяется как локальный вариант культуры дзёмон.
Своеобразной визитной карточкой неолитического человека на островах Рюкю является керамика цумэгатамон, которая была обнаружена в 1975 г. в районе Тогути Агарибару в центральной части о-ва Окинава. Район, откуда
ЮЗ
пришли люди на Окинаву в этот период, остается неизвестным. Наиболее вероятным считается Кюсю, поскольку керамика цумэгатамон имеет сходство с одним из ранних керамических комплексов Японии. Однако большой временной промежуток между распространением данной керамики в Японии (здесь она появилась около 11 тыс. лет назад) и на Окинаве, а также различие артефактов, обнаруженных вместе с керамикой, заставляет многих исследователей выделять ее самостоятельный характер. Название свое (цумэ - яп. «ногти, когти») этот тип керамики получил от способа изготовления: узор делался на поверхности сосуда кончиками пальцев и ногтями либо заостренной палочкой. Образцы «цумэгатамон», открытые на Окинаве, в дальнейшем разделили на два типа: Ябути и Агарибару. Первый датируется 6670 ± 140 лет, второй - 6450 ± 140 лет17.
В Агарибару был также найден тип керамики, известный как собата, весьма распространенный на Западном Кюсю в период раннего дзёмона. Долгое время считалось, что острова Танэ и Яку, расположенные недалеко от Южного Кюсю, являются южным пределом распространения керамики типа собата. Раскопки в Агарибару доказали, что он распространился гораздо южнее и достиг о-ва Окинава. Согласно радиоуглеродному анализу, керамика собата на Окинаве датируется 4880 ± 130 лет, что соответствует керамике того же типа, найденной на Кюсю18. Специалисты обнаруживают сходство данного типа с корейской керамикой. Ученый из Йельского университета, специалист по доисторическим миграциям, Ирвинг Роуз предположил, что керамика типа собата свидетельствует о появлении первых преселенцев из Кореи, говорящих на протояпонском языке19.
В 70-х годах прошлого века в самом нижнем слое раковинной кучи Мурокава был обнаружен новый тип керамики. Он датируется чуть более поздним временем, нежели собата. Наиболее широкое распространение этого типа зарегистрировано на Амами-осима. Наличие данной керамики на Кюсю пока не выявлено. Таким образом, начальный период раковинных куч отличается как заметным влиянием культуры Кюсю, так и отчетливым региональным характером.
Керамика раннего периода раковинных куч (ок. 4000 - 1000 лет) представлена четырьмя основными типами: иха, огидо, ояма, мурокава. Их отличает резной узор, сделанный стэком в верхней части венчика. Распространение керамики указанных стилей зафиксировано только на островах Окинавы.
Поздний период кайдзука (япон. яёй - Хэйан) занимает значительный временной отрезок - 200 лет до н.э. - XII - XV вв. н.э. Для основной территории Японии этот период характерен массовыми миграциями с материка, происходит переход к производящему хозяйству (заливное рисосеяние), появляются первые государственные формации, начинается формирование японского этноса. Эти процессы, однако, не затронули Окинаву. Вплоть до начала XII в. здесь продолжает господствовать хозяйственно-культурный комплекс прибрежных рыболовов и собирателей, хотя, как свидетельствуют данные археологии, в первую половину позднего периода кайдзука культура островов Окинава, и особенно Амами, испытала определенное влияние культуры яёй Кюсю под воздействием торговли раковинами.
На Кюсю высоко ценились как символ власти и магической силы браслеты из раковин гохора и имогай. Эти виды моллюсков обитают лишь
т
в теплых водах островов Рюкю, на побережье Японского архипелага они не встречаются. В обмен на раковины местные жители получали керамику, каменные топоры, наконечники для стрел, в некоторых археологических памятниках обнаружены даже железные топоры и зеркала. Влияние культуры яёй сказывается на способах захоронения. В местечке Хирота на о-ве Танэ-гасима найдены вторичные захоронения со следами омовения костей.
Несмотря на наличие артефактов, которые, без сомнения, могут быть отнесены к культуре яёй, мы не можем говорить о проникновении на территорию Окинавы главной составляющей этой культуры - риса. Свидетельств рисосеяния здесь до сих пор не найдено. Вопрос, по каким причинам оно не получило распространение на Окинаве и Южном Кюсю, остается открытым. А.Н. Мещеряков высказал предположение, что «быстрый переход к производящему типу хозяйствования, наблюдавшийся на основной территории Японии, был возможен только в условиях значительного притока переселенцев. Обретя землю на севере Кюсю, Хонсю и Сикоку, они лишились стимула к дальнейшему продвижению. Без иноэтнического и инокультурного вливания Япония, по всей вероятности, еще в течение длительного времени была бы землей рыболовов, охотников и собирателей - пример населения севера и юга архипелага свидетельствует в пользу этого заключения»20.
Данная выше характеристика культуры раковинных куч применима только к островам Амами - Окинава. На островах Сакисима выделяется особая зона культуры, практически не связанная с культурой раковинных куч северных и центральных районов, но демонстрирующая сильное влияние культур Южного Китая, Тайваня, Филиппин, Индонезии.
Ранний период этой культуры представлен раковинной кучей Кадаха-ра на Яэяма, насчитывает 4-3 тыс. лет. Основными артефактами, характеризующими культуру этого периода, являются каменный топор и керамика с ручками. Каменный топор может служить одним из доказательств связи культуры Сакисима с индонезийской культурой. Он представляет собой грубо отесанный камень, которому придали закругленную, несколько удлиненную форму и отшлифовали только один край. Такой топор использовался не только для рубки деревьев, но и как мотыга при выращивании таро. Что касается керамики, то она представлена сосудами с широким дном, без узора, с угловатыми ручками, приделанными с внешней стороны, и резко отличается от керамики Амами-Окинавы. Предполагается, что такая керамика была связана с выращиванием чумизы в Южном Китае и на Тайване.
Удивительно, но керамическая культура островов Сакисима сменилась безкерамической (около 2 тыс. лет). Для приготовления пищи стали применять раскаленные на огне камни. В качестве посуды использовались раковины гигантских моллюсков. Такой способ термической обработки продуктов широко распространен в южных районах Тихого океана. Еще одной характерной чертой культуры Сакисима этого периода является распространение топоров, которые делали из толстой части раковины гигантской тридактны (Тпс1аспа gigas). Такие топоры сильно напоминают аналогичные изделия доисторической культуры Филиппин.
В результате раскопок раковинной кучи Одомарихама (X - XII вв. н.э.), расположенной на Хатэрума - одном из самых южных островов архипелага Рюкю, было обнаружено захоронение, окруженное ямами, наполненными
обугленными камнями. В захоронении обнаружен скелет молодой женщины с новорожденным младенцем. Морфологические характеристики останков (низкое лицо и брахицефальность) имеют значительное сходство с морфологическими особенностями населения Филиппин. В то же время в верхнем слое раковинной кучи обнаруживаются находки, которые явно указывают на связь с культурой гусуку Окинавы: керамика камуияки, сосуды с ручками, каменный котел исинабэ, китайский каолин и фарфор.
В целом анализ археологических данных показывает, что в доисторический период архипелаг Рюкю представлял собой три культурных ареала с различным по степени интенсивности влиянием культур дзёмон, яёй, материковой и индонезийской. Это был своеобразный мост между Японией, Кореей, Китаем и островным миром Юго-Восточной Азии. По территории архипелага неоднократно проходили племена с севера, юга и запада.
Среди исследователей Окинавы широко распространено мнение, что образование единого ареала рюкюской культуры и окончательное формирование рюкюского этноса относится к периоду гусуку (XII - XV вв. н.э.). Именно в этот период здесь появляется земледелие, повсеместное использование железа, происходит становление общего рынка и, самое главное, на эпоху гусуку приходятся основные этапы политогенеза и образование централизованного государства - Королевства Рюкю.
Обращает, однако, внимание то обстоятельство, что развитие Окинавы в эпоху гусуку происходило слишком уж бурно, подобно взрыву. Для такого развития должны быть соответствующие предпосылки. Потестар-ное общество возникает, как правило, лишь при достижении определенного уровня экономического развития. Следовательно, периоду гусуку на Окинаве должны были предшествовать события, сыгравшие ключевое значение в последующей этнической, социальной и политической истории Рюкю.
Толчком для кардинальных экономических перемен на Рюкю, по мнению окинавского археолога Асато Сусуми, послужило включение Японии и Окинавы (X-XII вв.) в сферу восточноазиатской торговой системы, центром которой стал Китай периода династии Сун. После десятилетий смут, последовавших за падением династии Тан, Китай в 979 г. был объединен династией Сун. Бурное экономическое развитие в государстве привело к резкому росту населения с высоким уровнем потребления21. Во многом оно удовлетворялось за счет внешней торговли. Китайские торговые фактории в этот период появились в большинстве стран Восточной и Юго-Восточной Азии.
Основными предметами товарообмена между Китаем и Японией стали китайский фарфор, монеты, пряности и благовония, привозимые китайскими купцами из стран Юго-Восточной Азии. Важными составляющими японского экспорта были сера, которая высоко ценилась как лекарство, и дорогостоящие предметы роскоши из перламутра. Это обусловило вовлечение архипелага Рюкю в сферу японо-китайской торговли, поскольку именно на островах Рюкю в большом объеме добывалась сера, а моллюск Turbo marmoratus, раковины которого использовались в производстве перламутра, обитал в морях южнее Амами.
В обмен на серу, перламутр и красное дерево японские купцы привозили на Окинаву каменные котелки исинабэ, центром изготовления которых
был район Нагасаки. Котелки выдалбливали из «мягкого» камня стеарита, они высоко ценились за их способность долго сохранять тепло.
Другим популярным товаром, имевшим хождение по всей территории Рюкю, включая самые южные острова Хатэрума и Ёнагуни, были керамические изделия камуияки, центр производства которых располагался на о-ве Токуносима. В основном это были кувшины зеленовато-серого цвета, изготовленные путем обратного обжига и имеющие большое сходство с керамикой Корё. Начало повсеместного распространения камуияки относится к концу XI - первой половине XII в.
Другое важное отличие по сравнению с периодом раковинных куч - рост численности населения Окинавы. По подсчетам Асато, население Окинавы увеличилось в 10 раз22. Примерно такой же рост наблюдался и на островах Мияко и Яэяма. Такой прирост населения трудно объяснить естественным воспроизводством дзёмонского населения периода раковинных куч. В этой связи Асато ставит вопрос, можно ли современных окинавцев, считающихся потомками рюкюсцев периода гусуку, рассматривать как группу дзёмонского происхождения?
В целом точка зрения Асато Сусуми сводится к тому, что период пpomo гусуку (X-XII вв.) стал временем формирования единого торгово-эконо-мического пространства на территории Рюкю, включая острова Сакисима, а экономический подъем, характерный для этого периода, был связан с иммиграцией с основной территории Японии. Сначала на Рюкю приезжали купцы, менявшие исинабэ на серу, перламутр и красное дерево, затем гончары, основавшие производство камуияки. Наличие изделий из железа предполагает и наличие кузнецов. Не исключена, по мнению Асато, возможность приезда и политических лидеров23.
Близка к точке зрения Асато гипотеза другого японского ученого Хи-рото Такамия, предполагающего массовую миграцию на Рюкю земледельческого населения с территории Кюсю. Он ставит под сомнение широко распространенное мнение о возникновении земледелия на Рюкю в начале периода гусуку. Собранные им археоботанические данные позволили утверждать, что производство сельскохозяйственной продукции в регионе началось на несколько веков раньше, причем внезапно. Самые ранние свидетельства земледельческой деятельности были обнаружены им при раскопке раковинной кучи Надзакибару близ Наха, возраст которой определяется VIII-X вв. н.э. Здесь были найдены зерна риса, пшеницы, ячменя, проса, а также семена семейства бобовых. Вместе со злаками были обнаружены останки сорняков и растений, обычно произрастающих на заливных или суходольных полях: филлантус, окзалис, осоковая японская сыть24. Свидетельством сельскохозяйственной деятельности могут служить и две линии канав, а также более 250 следов, оставленных мотыгой, причем, вероятнее всего, железной.
Еще одним аргументом в пользу такой гипотезы могут служить результаты раскопок раковинной кучи (VI-VIII вв.) Нагарабару Хигаси на о-ве Иэ в 4 км западнее Окинавы. Здесь не обнаружено никаких следов сельскохозяйственной деятельности. В очень незначительных количествах встречаются лишь зерна риса и пшеницы. Скорее всего, обитатели этого поселения по-прежнему вели образ жизни охотников-собирателей, а зерновые были получены ими в результате обмена.
Хирото Такамия утверждает, что земледелие появилось на Окинаве внезапно - между VI-VIII и VIII-X вв. и принесли его сюда переселенцы с Кюсю. Успеху колонизации Окинавы переселенцами способствовала небольшая численность местного населения, которая с IV по VIII в. уменьшилась из-за продовольственного кризиса, возникшего в поздний период кайдзука25.
Гипотезу иммиграции поддерживают и некоторые современные антропологи. Исследования, проводимые американским ученым М. Петрушев-ским, выявили, что краниологические серии дзёмонцев и айну настолько отличаются от серий остальных японцев, что это заставляет предполагать отдельное происхождение этих двух больших морфологических групп. Что касается серий, представленных на островах Рюкю, то большинство из них наиболее сходны со средневековыми японскими сериями из Камакура, а две серии обнаруживают близкое сходство с образцами периодов яёй - кофун26. По мнению ученого, такая близость предполагает либо общее происхождение, либо то, что жители островов Рюкю подверглись большей миксации с иммигрантами, чем айны и дзёмонцы27.
Об изменениях в антропологическом облике рюкюсцев в этот период (увеличился рост, стало крепче телосложение, возросла высота лица, наметилась тенденция к долихоцефальности) пишет и антрополог Дои Наоми. Скелетные останки рюкюсцев периода гусуку и японцев раннего средневековья, по ее мнению, имеют значительное морфологическое
СХОДСТВО28.
Таким образом, суммируя изложенные точки зрения, можно предположить, что еще до начала периода гусуку, население Окинавы «шагнуло» из стадии неолитического сообщества охотников-собирателей в общество с производящей экономикой. Очевидно, немаловажную роль в этом процессе сыграла иммиграция с основной территории Японии. В целом социально-политическая ситуация в Японии в IX-XII вв. способствовала переселению части ее жителей в другие районы. В это время страну сотрясали междоусобицы, сопровождавшиеся голодом и эпидемиями. В поисках мирной жизни японцы перебирались на юг Кюсю, а оттуда - на Рюкю. Здесь же находили себе убежище опальные политические деятели. В частности, широко известна легенда о Минамото Тамэтомо, который скрывался на Окинаве после поражения в войне с кланом Тайра, он считался отцом первого короля Рюкю Сюнтэна. Утвердительно ответить на вопрос, сыграли переселенцы с Японии такую же решающую роль в формировании рюкюского этноса, какую в периоды яёй-кофун имела корейская иммиграция в этногенезе «собственно» японцев, пока не представляется возможным. Утверждать мы можем лишь то, что разнообразные экономические и культурные контакты как с Японией, так и с материком не могли не повлиять на интенсификацию всех внутренних процессов рюкюского общества. Именно в период X-XII вв. была заложена основная экономическая и культурная база, на основе которой впоследствии развивалась культура гусуку, формировалось раннее государство, а вместе с ним и рюкюский этнос.
В целом проблема происхождения рюкюсцев представляется сложной и во многом нерешенной. На данном этапе исследования проблемы выделяются две версии. Согласно одной из них окинавцы являются потомками дзёмонцев, которые, в свою очередь, обнаруживают большое сходство
с населением Тайваня, Филиппин, Южного Китая, Полинезии. Другие исследователи выдвигают гипотезу о том, что современные окинавцы ведут свое происхождение от рюкюсцев периода гусуку, на которых оказали влияние мигранты с территории Японии. Территория формирования и развития рюкюсцев издавна являлась своеобразной контактной зоной между материком, Японией и островным миром Юго-Восточной Азии, с древнейших времен здесь отмечается миграция различных этнических групп. Таким образом, решение вопроса о формировании рюкюской этнической группы как в рамках этногенеза японцев, так и в качестве самостоятельной проблемы, представляется весьма перспективным.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Хокама Сюдзэн. Иха Фую но какумон то сисо (Учение и концепции Иха Фую). Иха Фую Дзэнсю: (Полн. собр. соч. Иха Фую). Т.11. Токио: То:ё:инсацу кабусики кайся, 1976. С. 506.
2 Хокама Сюдзэн. Иха Фую но какумон ... С. 509.
3 Kazuro Hanihara. Dual structure model for the formation of the Japanese population // Japanese as a member of the Asian and Pacific populations. International symposium, Japan, Kyoto, 1992. P. 247-248.
4 Левин М.Г. Этническая антропология Японии. М.: Наука, 1971. С. 165-166.
5 Kozintsev Alexander. Ainu, Japanese, their ancestors and neighbours: cranioscopic data // Journal of the Anthropological society ofNippon. Vol. 98, №3. July, 1990. P. 261.
6 Hudson Mark J. Ruins of identity: ethnogenesis in the Japanese Islands. Honolulu: University of Hawaii press, 1999. P. 70.
7 Travis John. Jomon genes : Using DNA, researchers probe the genetic origins of modem Japanese [Электронный ресурс] : Science News, Feb. 15,1997 : http://www.flndarticles.com
8 Hudson Mark J. Op. cit. P. 71.
9 Taira Koji. Troubled national identity. The Ryukyuans/Okinawans // Japan’s minorities: the illusion of homogeneity. London and New York: Routladge, 1997. P. 144.
10 БыковаС.А. Окинаваго: диалект или язык? //Вести. Моск. ун-та. Сер.13. Востоковедение. 2002. №3. С. 57.
11 Поливанов Е.Д. Сравнительно-фонетический очерк японского и рюкюского языков. СПб, 1914. С. 1.
12 Narita Yoshimitsu. Dialect areas // Ryukyuan culture and society. Honolulu: University of Hawaii press, 1964. P. 31.
13 Fumio Inoue. Isolated dialectal forms and language substratum in Japan // Interdisciplinary perspectives on the origions of the Japanese. International symposium, Kyoto, 1996. P. 294-296.
14 Uemura Yukio. Ryukyuan and Japanese dialects // Ryukyuan culture and society. Honolulu : University of Hawaii press, 1964. P. 37.
15 Кожевников В.В. Откуда пришли японцы? Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2001. С. 104-105.
16 Ода Сидзуо. Рюкю рэтто кюхэкки бунка но вакугуми ни цуйтэ (Зона палеолитической культуры архипелага Рюкю) // Сэнси дзидай- но сэйкацу то бунка (Жизнь и культура в доисторический период). Тиба: Ватанабэ инею, 2001. С. 21.
17 Хироэ Такамия. Окинава но сэнси иеэки то бунка (Доисторические местонахождения и культура на Окинаве). Токио : Дайитисёбо, 1994. С. 27.
18 Хироэ Такамия. Окинава но сэнси... С. 28.
19 Pearson Richard J., Arthur M. Sackler. Ancient Japan. Smithsonian Institution, Washington, D.C. Agency for Cultural Affairs Government of japan, Tokyo, 1992. P. 71.
20 Мещеряков А.Н., Грачев М.В. История древней Японии. СПб.: Гиперион, 2002. С. 64.
21 Асато Сусуми. Отата гусуку сюцюгэн дзэнъя но Рю:юо: рэтто (Архипелаг Рюкю накануне появления больших гусуку) // Сэнси дзидай- но сэйкацу то бунка (Жизнь и культура в доисторический период). Тиба: Ватанабэ инею, 2001. С. 395.
22 Асато Сусуми, Дои Наоми. Окинавадзин ва доко кара кита ка? (Откуда пришли окинавцы?). Наха: Бо:та:инку, 1999. С. 156-157.
23 Асато Сусуми, Дои Наоми. Окинавадзин ва доко кара... С. 88.
24 Хирото Такамия. Юрё сайсю: кара но:ко: э Окинава дэ кэ:су. (Переход от охоты и собирательства к с/х на примере Окинавы) // Сэнси юрё сайсю: бунка кэнюо: но атарасий сия (Новый взгляд на проблему изучения доисторической культуры охотников-собира-телей). Осака : Кокурицу миндзокугаку хакубуцукан, 2002. С. 263.
25 Hiroto Takamiya. Population dynamics in the prehistory of Okinawa // Voyages of discovery, the archaeology of islands. Connecticut: Praeger publishers, 2004. P. 122.
26 Pietrusewsky Michael. Multivariate craniometric investigations of Japanese, Asians, and Pacific Islanders // Interdisciplinary perspectives on the origins of the Japanese. International symposium, Kyoto, 1996. P. 65.
27 Pietrusewsky Michael. Op. cit. P. 78.
28 Дои Наоми. Нансэй сё:то:-ни окэру дзинкоцу кэнкю: но гэндзё (Современное состояние в исследовании костных останков человека на островах Нансэй) // Сэнси дзидай но сэйкацу то бунка (Жизнь и культура в доисторический период). Тиба: Ватанабэ инею, 2001. С. 469.
Janna Ш. ва/епоиа.
The origin of Ryukyuans - some aspects of problem.
The subject of this article is the origin of Ryukyuans (Okinawans)
- one of the minority groups of Japanese. The origin of Ryukyuans are somewhat ambiguous. According to the dualstructure hypothesis of population history by Hanihara Kazuro, the Japanese Islands were settled by populations from Southeast Asia and/or South China in the Jomon period (ca. 11000 - 400 BC). In the Yayoi period (400 BC - 300 AD) there are an influx of the Northeast Asian groups who spread rapidly through the Japanese Islands avoiding Hokkaido and Okinawa. The modem Japanese are derived primarily from these groups. A lot of odontological, osteological, genetic data support the idea that Ainu and Ryukyuans are directly descended from the Jomonese. Linguists agree that the modem Japanese and Ryukyuan are derived from a single parent languages (Proto-Japanese) that existed some time before the texts of the 12th century AD.
Some scientists (Doi Naomi, Asato Susumu, Hiroto Takamia, M. Petrashewsky) believe that the modern-day Okinawans are the descendants of the Gusuku populations (12 - 15th century Ad) and closely resemble mainland Japanese, but not the Ainu and Jomonese.
It’s obvious we need further genetic, archaeological, linguistic, anthropological researches to shed light on the problem of the origin of Ryukyuans (Okinawans).
