CC BY
78
УДК 392.2:398.22 (=512.1)
К ПРОБЛЕМЕ ГЕНЕЗИСА ТРАДИЦИИ ДРЕВНЕТЮРКСКИХ КАМЕННЫХ ИЗВАЯНИЙ И ЕЕ СВЯЗИ С ТРАНСФОРМАЦИЕЙ КУЛЬТА ПРЕДКОВ
© Р.Г. Шарипов,
кандидат философских наук, старший научный сотрудник, Институт истории языка и литературы, Уфимский научный центр РАН, проспект Октября, 71, 450054, г. Уфа, Российская Федерация, эл. почта: externet@yandex.ru
Статья посвящена проблеме генезиса уникальной культурной традиции древних тюрков - каменным изваяниям, на протяжении длительного времени являвшегося неотъемлемым атрибутом их погребально-поминального культа.
Возникновение самих памятников и развитие их семантики связаны с развитием древнего культа, который развивался параллельно стенгрианской религией и мифологией - культа предков.
Большинство исследователей, безусловно, считают, что в подавляющем большинстве каменные изваяния древнетюркского времени являлись изображениями самих покойных тюрков, которые, воплотившись в каменные образы, тем самым, присутствовали на поминальной тризне в их честь, участвуя в поминках по самим себе. Однако подобная смысловая нагрузка являлась только одним из завершающих этапов в долгой эволюции, которую проделала семантика каменных изваяний, из чего наглядно вырисовывается картина постепенного изменения религиозных представлений древних тюрков и их предков, от которых первые и унаследовали рассматриваемую традицию.
Подобно тому, как постепенно эволюционировали социальные отношения внутри древнетюркского (а ранее - прототюркского) общества - от господства патриархально-родовых отношений и переходу на классовый этап общественного развития, так изменялись и основные религиозные положения культа предков-прародителей, одной из позднейших трансформаций которого и явилось изображение в каменных изваяниях феодальной знати.
Ранние кочевники, а затем и классические тюрки эпохи средневековья унаследовали традиции эпохи бронзы, что свидетельствует о культурной преемственности на протяжении огромного отрезка времени, а это было бы невозможно без какой-либо генетической преемственности носителей общих культурных начал от бронзового века до средних веков.
Таким образом, генезис каменных изваяний напрямую связан с ранними этапами этногенеза тюрков, и вполне вероятно, что самые древние носители традиции создания каменных изваяний в степях Евразии эпохи бронзы и раннего железного века генетически связаны с тюркоязычными племенами эпохи каганатов.
Ключевые слова: каменные изваяния, раннее средневековье, древние тюрки, эпоха бронзы, скифы, культурная преемственность, номадизм, культ предков
ВЕСТНИК АКАДЕМИИ НАУК РБ/
/21
2017, том 23, № 2 (86) !!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
© R.G. Sharipov
ON THE GENESIS OF TRADITIONAL OLD TURKIC STONE STATUES AND THEIR ASSOCIATION WITH THE TRANSFORMATION OF THE CULT OF ANCETORS
Institute of History, This article deals with the problem of the genesis of a unique Old Turkic
Language and Literature, cultural tradition, i.e. stone statues, which for a long time were an essential
Ufa Scientific Centre, attribute of the nomadic funeral and memorial cult.
Russian Academy of Sciences, The origination of such monuments and the development of their
71, prospekt Oktyabrya, semantics are associated with the development of an ancient cult evolved
450054, Ufa, Russian Federation, in parallel with the Tengrian religion and mythology. This is the cult of an-
e-mail: externet@yandex.ru cestors.
Most of the researchers think for certain that the vast majority of Old Turkic stone statues of the time were images of the deceased Turks who, being incarnated in stone, as if attended the memorial feast in their own honour. However, this semantic content was only one of the final stages in the long-term evolution of stone statues. Hence, one can clearly grasp the picture of gradually changing religious beliefs of the ancient Turks and their ancestors, from whom the former just inherited the tradition under consideration.
As social relations within the Old Turkic (and Proto-Turkic) society evolved gradually from the domination of tribal patriarchy to the class stage of social development, the fundamental tenets of the ancestor worship also changed. One of its latest transformations was the image of a feudal nobleman in stone.
It is concluded that early nomads and then classic Turks of the Middle Ages inherited the traditions of the Bronze Age. This fact testifies to the cultural continuity over a long period of time that would be impossible without any genetic succession of the bearers of common cultural principles from the Bronze Age to the Medieval Times.
Thus, the genesis of these stone statues is directly associated with the early stages of the ethnogenesis of the Turks, and it is not improbable that the earliest bearers of the tradition of carving stone statues in the Eurasian steppes of the Bronze Age and Early Iron Age were genetically linked with the Turkic tribes of the Khanate epoch.
Key words: stone statues, early Turks, Scythians, cult of ancestors
Каменные изваяния на протяжении весьма длительного времени были неотъемлемым атрибутом погребально-поминального культа тюркских номадов. Изучая проблему генезиса тюркских каменных изваяний, необходимо, в первую очередь, остановиться на выяснении ее корней. Нельзя не отметить общую, характерную для многих исследователей закономерность - почти все они, давая
характеристику тюркским каменным изваяниям, отделяют от них огромный комплекс памятников, собственно, тюркской каменной скульптуры, оставляя эпоху раннего средневековья, и обычно отрицают какую бы то ни было генетическую связь, даже когда она проявляется явственно - между изваяниями Восточной Европы и Центральной Азии, относящимися к эпохам бронзы и раннего
ВЕСТНИК АКАДЕМИИ НАУК РБ/ _
/2017, том 23, № 2 (86) llllllllllllllllllllllllllllllllllllllllllllllllllE
железного века, и скульптурой эпохи каганатов. Например, Л.Н. Липский, при изучении изваяния андроновского времени в Туве подчеркивает, что его «прием обработки отчасти близок описанному Л.А. Евтюховой для каменных тюркских изваяний Южной Сибири», однако тут же оговаривается: «Хотя обнаруженные нами изваяния не имеют ничего общего с тюркскими, т. к. значительно древнее последних» [1, с. 159]. С утверждениями подобного рода можно встретиться у М.П. Грязнова [2]. Все это связано с тем, что долгое время в отечественной науке бытовал ограниченный подход к досредневе-ковой истории тюркских этносов, безосновательно преувеличивалась роль индоевропейских народов. Некоторые исследователи, оставляя тюркам эпоху средневековья, на тех же территориях в предшествующие им эпохи предпочитали «видеть» исключительно представителей древнеиранских (или североиранских, если угодно) племен [3]. Дальнейшей критике подобных взглядов можно было уделить немало страниц, что не является задачей нашего исследования, но очевидно: давно уже назрела пора их критического пересмотра, в том числе, и в вопросе о генезисе древнетюркских изваяний.
Между тем, связующая цепочка, объединяющая между собой древние изваяния Южной Сибири и средневековые статуи эпохи каганатов, безусловно, есть. И, очевидно, что и возникновение самих памятников, и развитие их семантики связаны с развитием древнего культа, который развивался параллельно с тенгрианской религией и мифологией - культа предков. Большинство исследователей, безусловно, считают, что в подавляющем числе случаев, каменные изваяния древнетюркского времени являлись изображениями самих покойных тюрков, которые, как бы воплотившись в каменные образы, тем самым присутствовали на поминальной тризне в их честь, участвуя,
так сказать, в поминках по самим себе [4; 5; 6; 7; 8].
Одним из весомых аргументов в пользу того, что каменные изваяния являются отражением культа предков у тюркоязычных народов и их предшественников, а также в пользу того, что минусинские «каменные бабы» эпохи бронзы являются одним из начальных звеньев эволюции, в конце которой возникли классические изваяния древ-нетюркского и половецкого времени, является замечательное определение С.А. Токарева [9] и именно на него опирается, к примеру, С.А. Плетнева в своих работах, посвященных половецким статуям. Она особо отмечает его высказывание: «Следует вспомнить, что С.А. Токарев считал патриархальный культ предков «контаминацией трех первичных представлений: идеи души умершего, тотемического прародителя и семейно-родо-вого покровителя» [10, с. 259].
Таким образом, можно сделать вывод о том, что каменные изваяния в их развитии есть ни что иное, как отражение эволюции, происходившей в сознании прототюр-ков, а затем и, собственно, тюрков, - развитие трехступенчатой модели культа предков. В основных своих трех типах каменные изваяния всех эпох, а) изображающие умерших воинов; б) изображающие «каких-то божеств» (по терминологии А.П. Грязнова [2, с.155]) и в) фигур, изображающих сидящих мужчин и женщин с признаками дородности, солидности, величавости, - есть ни что иное, как перенесенная в скульптуру религиозная триада: идея души умершего (тип а), тотемического прародителя (тип б) и идея семейно-родового покровителя (тип в). При этом можно сделать вывод о том, что статуи типа в, развившись еще в эпоху патриархально-родовых отношений, пережили классические воинские статуи типа а, претерпев некоторые семантические трансформации в силу того, что в кочевых условиях, как отмечала С.А. Плетнева, идея се-
ВЕСТНИК АКАДЕМИИ НАУК РБ/
/2017, том 23, № 2 (86) !!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
мейно-родового покровителя незаметно перерастала в культ феодального вождя, что было связано с завуалированностью у номадов социальных процессов дифференциации общества и развития феодальных отношений, которые прикрывались «патриархально-родовой вуалью» [11, с. 73].
Судя по большой древности образов на минусинских изваяниях, ранние кочевники, а затем и классические тюрки эпохи средневековья унаследовали традиции эпохи бронзы, что свидетельствует о культурной преемственности на протяжении огромного отрезка времени, а это было бы невозможно без какой-либо генетической преемственности носителей общих культурных начал от бронзового века до средних веков.
Таким образом, проблема генезиса каменных изваяний напрямую связана с проблемой ранних ступеней этногенеза тюрков, и представляется вполне вероятным, что самые древние носители традиции ваяния каменных изваяний в степях Евразии эпохи бронзы и раннего железного века были генетически связаны с тюркоязычными племенами эпохи каганатов. Традиция ваяния каменных человеческих фигур, возможно, не была явлением прерывным. По всей видимости, каждая новая группа памятников развивалась из предыдущего. Это было связано с эволюцией различных образов, воплощавшихся в скульптуре, которые, последовательно сменяясь один за другим и беря свое начало от архаичных тотемистических представлений, доходят до сложных религиозных обрядов, характерных уже для развитых обществ.
Представляется очевидным, что традиция древнетюркских каменных изваяний ведет свое происхождение из глубочайшей древности, из той отдаленной эпохи, когда прототюркские племена переживали переломный этап развития общественных отношений. Время появления первых изваяний в Хакасско-Минусинской котловине отно-
сится к периоду становления новых форм хозяйственной жизни, когда древние обитатели Минусинских степей перешли от охоты и собирательства к производящей форме хозяйства - скотоводству. Переход к новым формам экономики сопровождался также и коренным переломом в социальной жизни - переходом от матрилокальных отношений к патриархату [12, с. 170-172]. В связи с этим произошли и перемены в духовной культуре.
Переход к патриархальному укладу характеризовался крутыми изменениями в се-мейно-брачных отношениях: «Чтобы сохранить своих мужчин у себя, род должен был обеспечить их женами, что можно было сделать лишь путем насильственного похищения женщин издалека, ломая тем самым установившиеся веками нормы брачных и родовых отношений. Так, возник обычай похищения жен из чужого рода или племени, выразительно засвидетельствованный в андроновскую эпоху так называемыми парными погребениями - с мужчиной хоронили его жену» [2, с. 153].
Положение женщины резко изменилось. Женщина превратилась в собственность мужчин, в объект раздоров и вражды. Все это отразилось и в религиозных культах. Место замужней женщины-матери - главы и продолжательницы рода заняла девушка -непосредственный объект «охоты» мужчин. При этом произошло слияние древних то-темических представлений о звере - родоначальнике и покровителе рода, с образом девы. Зверь-родоначальник, олицетворяющий мужское начало рода, похищает девушку - женское начало, и от их брака возникает новый род. Во всяком случае, соответственно изменившейся обстановке, должны были измениться и религиозные культы. В связи с этим происходит обожествление образа девушки. Мужчины, похищавшие девушек, должны были видеть в них продолжательниц рода. Отсюда берут происхожде-
ВЕСТНИК АКАДЕМИИ НАУК РБ/ _
/2017, том 23, № 2 (86) !!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!№
ние легенды и различные религиозные установки о божественной сущности девушек. Эта идея вместе с идеей божественного (порой непорочного) зачатия, прослеживается во многих религиях, в том числе, и в христианстве (культ Девы Марии), монахини считаются, как известно, «невестами Христа» - разве нельзя здесь провести параллель с уйгурской легендой о дочери гуннского шаньюя, которую не стали выдавать замуж и посвятили Небу и в итоге зачавшей от священного волка? [13].
Именно из подобных представлений и идут корни, предпосылки возникновения традиции каменных изваяний на их первом этапе - минусинских «каменных дев» («кыс-таш»), на некоторых из которых исследователи отмечают соединение черт тотемного зверя и девы. А.П. Грязнов, подробно изучивший памятники подобного типа еще в довоенные годы, отмечает: «Таким образом, каменные бабы с головой зверя наверху надо рассматривать как наиболее полное представление образа родового божества, предка-покровителя, единого в двух лицах, состоящего из двух начал - мужского (зверя, наверху) и женского (девы, внизу). В отдельных случаях, в разное время тот же культовый образ родового предка могли изображать, то в виде женщины (девы), то зверя, то, наконец, обоих вместе» [2, с. 155].
Бурная эпоха становления патриархата завершалась. Проблема женщины - продолжательницы рода в целом разрешилась, брачные отношения стали приобретать более-менее узаконенные рамки. Но, как и обычно, на смену старым проблемам пришли новые. С развитием производительных сил начался постепенный размыв старых родовых связей, углубился процесс дифференциации общества. Первоначально этот процесс проявлялся в виде выделения из среды родовичей патриархально-родовой знати -глав, старейшин родов и племен. Таким образом, каменные изваяния стали изображать
не только женские, но и мужские образы, долженствовавшие изображать старейшин и знатных родовичей, постепенно они стали преобладать, а женские образы, если только они не посвящались божествам, превратились в сопутствующие мужским статуи, стали отображать роль супруг.
В последовавшие за андроновской и ка-расукской эпохами тагарскую и таштыкскую эпохи на смену бронзе в минусинские степи приходит железо [12, с. 274-277]. Возможно, возникают самостоятельно, а возможно, проникают в степь из Юго-Восточной Азии седло, стремя и новые виды оружия [14, с. 107]. Благодаря этому, скотоводство получает новые формы - возникает большое количество лошадей, в первую очередь, они использовались для покрытия необъятных степных расстояний, но и, конечно же, в военных целях. Появляется новый тип хозяйственно-культурной деятельности - номадизм или кочевничество.
Столь резкие социально-экономические перемены все больше начинают расшатывать родовые отношения. Из среды рода выделяются наиболее пассионарные люди, которым ранее не давали ходу, и из этих людей, не желающих подчиняться авторитету родовой верхушки, формируется военная знать. Начинается эпоха степных войн, завоевательных походов - того, что в марксистской литературе именуется «периодом военной демократии». Резко возрастает социальная роль мужчины-наездника, в первую очередь, хорошего воина. «Лучшие из лучших» собираются в дружины во главе с военными вождями. Появляется новый социальный институт - так называемые богатыри, защитники и добытчики, которые, консолидируясь все больше вокруг военных вождей, закладывают основы будущих степных империй. Соответственно трансформируются и культы. На арену выходит новый тип предка-покровителя - душа покойного героя-богатыря, которого чтут соплеменники.
ВЕСТНИК АКАДЕМИИ НАУК РБ/
/2017, том 23, № 2 (86) !!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Тем самым, было положено начало новому культу и новому типу каменных изваяний, первоначальными носителями которого явились кочевые племена раннего железа, распространившие традицию по просторам Евразийских степей.
Я.А. Шер отмечает, что «иконография тюркских изваяний 1 типа (тип а по моей классификации - Р.Ш.) имеет глубокие корни в искусстве ранних кочевников». Действительно, каменные изваяния скифского времени имеют поразительное сходство с памятниками тюркского монументального искусства У1-УШ вв. н. э. Шер указывает, что «достаточно сравнить канонический характер изображения «скифских» и «тюркских» статуй. Все иконографические элементы, характерные для изваяний первой группы нашей классификации, наблюдаются на скифских «„каменных бабах". Фигура изображена анфас, правая рука согнута в локте и держит перед грудью сосуд для питья (ритон), левая - свободно опущена вдоль туловища и опирается на рукоять меча-акинака. Отличия угадываются только в степени совершенства изображения (скифские - более примитивные) и в форме отдельных предметов (аки-нак, ритон)» [8, с. 32]. Ритон на скифских изваяниях, без всякого сомнения, несет ту же смысловую нагрузку, что и кубки или чаши в правой руке тюркских «воинских» изваяний, - он явно предназначался для спиртного напитка, который «потребляло» изваяние на поминальном пиру в свою честь.
Необходимо признать, что материалы каменных изваяний, оставленные ранними кочевниками, выявляют поразительное сходство с более поздними изваяниями тюркской эпохи и не дают никаких аргументов в пользу их индоиранской принадлежности. Искусство индоевропейских народов фактически не дает ни одной близкой аналогии скифским каменным бабам, тогда как
традиция тюркских каменных изваяний по всем признакам восходит к антропоморфной каменной скульптуре кочевников скифского времени.
Безусловное родство между тюркскими изваяниями и аналогичными статуями скифского времени, отмеченное Я.А. Ше-ром, подтверждается и другими исследователями, например, А.И. Мелюковой, которая указывает, что на «всех целых изваяниях обязательным является воспроизведение ритона и оружия на поясе, среди которых центральное место принадлежит мечу». Немаловажным является и факт того, что «в отличие от изображения Геракла, в котором сильно сказалось греческое влияние, скифские каменные фигуры были произведениями чисто местного искусства. Их делали скифские мастера, жившие, очевидно, в разных областях Скифии, о чем свидетельствуют различные места нахождения изваяний этого типа» [15, с. 128].
По всей вероятности, устоявшееся мнение об ассимиляции в 111-У вв. н. э. ираноязычных кочевников Восточной Европы вряд ли отражает реальное положение вещей. Многие данные свидетельствуют о том, что пришедшие с востока гунны были в явном меньшинстве и, скорее всего, растворились в покоренном ими населении. То же практически можно сказать и о тюркютах эпохи каганатов. На это указывает Л.Н. Гумилев, который отмечал, что в У-У1 вв. тюрки, ушедшие на запад, оказались в родственной им этнической стихии, уже успевшей распространиться далеко от глубин Центральной Азии [13, с. 25, 148]. Этим и объясняется относительная легкость создания огромных империй гуннов и тюрков, которые являлись лишь ядром, костяком в огромной массе увлекаемых ими в завоевательные походы кочевников.
Сторонниками мнения о распространении тюркоязычного населения в евразийских и восточноевропейских степях уже
ВЕСТНИК АКАДЕМИИ НАУК РБ/ _
/2017, том 23, № 2 (86) !!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!В!
в эпоху бронзы являлись и являются такие ученые, как А.Н. Бернштам [16], С.И. Ру-денко [17], А.С. Аманжолов [18], М.Ф. Заки-ев [19; 20], Ф.Р. Латыпов [21; 22], Р.А. Ша-яхметов [23] и др.
На наш взгляд, вышеприведенные данные позволяют внести некоторые коррективы и дополнения в разрешение довольно сложной и таинственной проблемы генезиса тюркских каменных изваяний эпохи средневековья.
ЛИТЕРАТУРА
1. Липский А.Н. Новый вид каменного изваяния из Южной Сибири // Крат. сообщ. ин-та этнографии АН СССР3 М. -Л.: Изд-во АН СССР 1955. Вып. 59. С. 157-162.
2. Грязнов М.П. Минусинские каменные изваяния в связи с некоторыми новыми материалами // Советская археология. М.: Изд-во АН СССР 1950. Т. XII. С. 128-156.
3. Абаев В.И. Скифо-европейские изоглоссы. На стыке востока и запада. М.: Наука, 1965. 168 с.
4. Евтюхова Л.А. Каменные изваяния Северного Алтая // Труды Государственного исторического музея. Вып. XVI. М., 1941. С. 119-134.
5. Евтюхова Л.А. Каменные изваяния Южной Сибири и Монголии // Материалы исследования по археологии СССР № 24. М.: Издательство АН СССР 1951. С. 72-120.
6. Кызласов Л.Р, Грач А.Д. Древнетюркские изваяния Тувы. По материалам исследований // Советская археология. 1964. № 1. С. 349-355.
7. Кызласов Л.Р О назначении древнетюркских каменных изваяний, изображающих людей // Советская археология. 1962. № 2. С. 27-39.
8. Шер Я.А. Каменные изваяния Семиречья. М.: Наука, 1966. 140 с.
9. Токарев С.А. Ранние формы религии. М.: Изд-во политической литературы, 1990. 624 с.
10. Плетнева С.А. Женская половецкая статуя с ребенком // Советская археология. 1974. № 3. С. 258-262.
11. Плетнева С.А. Половецкие каменные бабы // Археология СССР3 Свод археологических источников. 1966. 200 с.
12. Киселев С.В. Древняя история Южной Сибири. М.: Изд-во АН СССР 1951. 643 с.
13. Гумилев Л.Н. Древние тюрки. М.: Клышни-ков-Комаров и Ко, 1993. 524 с.
14. Гумилев Л.Н. Поиски вымышленного царства («Легенда о государстве пресвитера Иоанна»). М.: Танаис, 1994. 480 с.
15. Мелюкова А.И. Каменная фигура скифа-воина // Краткое сообщение (Института истории материальной культуры). М.: Издательство АН СССР 1952. Вып. 48. С. 125-128.
16. Бернштам А.Н. Древнейшие тюркские элементы в этногенезе Средней Азии // Советская этнография, 1947. Вып. VI-VП. С. 148-158.
17. Руденко С.И. Культура населения Горного Алтая в скифское время. М.-Л.: Издательство АН СССР, 1953. 404 с.
18. Аманжолов А.С. К генезису тюркских рун // Вопросы языкознания. 1978. № 2. С. 76-87.
19. Закиев М.З., Кузьмин-Юманади Я.Ф. Волжские булгары и их потомки. М: ИНСАН, Российский фонд культуры, 1993. 160 с.
20. Закиев М.З. Европоцентризм и востоковедение // Труды Х Всерос. съезда востоковедов. Россия и Восток: взаимодействие стран и народов. Уфа, Институт истории, языка и литературы РАН, 2015. С. 42-45.
21. Латыпов Ф.Р3 Исследование этрусского и мино-йского языков на основе фоноэволюционной пратюркской гипотезы и комбинаторно-частотных методов. Уфа: Китап, 1999. 275 с.
22. Латыпов Ф.Р Исследование древних языков Средиземноморья на основе фоноэволюцион-ной гипотезы и комбинаторно-частотных методов. Уфа: Гилем. 2003. 164 с.
23. Шаяхметов РА. Были ли прототюрки на Южном Урале? / Россия и Восток: взаимодействие стран и народов. Труды Х Всерос. съезда востоковедов. Уфа, Институт истории, языка и литературы РАН, 2015. С. 111-115.
REFERENCES
1. Lipskiy A.N. Novyy vid kamennogo izvayaniya na Yuzhnom Urale [New type of stone figures of Southern Siberia]. Kratkye soobshcheniya Instituta
istorii materialnoy kultury - Brief Communications of the Institute for the History of Material Culture. Issue 59. Moscow, AN SSSR, 1955, pp. 157-162. (In Russian).
ВЕСТНИК АКАДЕМИИ НАУК РБ
V
/21
2017, том 23, № 2 (86) llllllllllllllllllllllllllllllllllllllllllllllllllllllll
2. Gryaznov M.P Minusinskie kamennye izvayaniya v svyazi s nekotorymi novymi materialami [Minusinsk stone images in light of some new materials]. Sovetskaya arkheologiya - Soviet Archaeology. Vol. 12. Moscow, AN SSSR, 1950, pp. 128-156. (In Russian).
3. Abaev V.I. Skifo-evropeyskie izoglossy na styke vo-stoka i zapada [Scythian and European isoglosses
on the boundary between East and West]. Moscow, Nauka, 1965. 168 p. (In Russian).
4. Evtyukhova L.A. Kamennye izvayaniya Severnogo Altaya [Stone figures of the Northern Altay]. Trudy Gosudarstvennogo istoricheskogo muzeya - Proceedings of the State Historical Museum. Issue 16. Moscow, 1941, pp. 119-134. (In Russian).
5. Evtyukhova L.A. Kamennye izvayaniya Yuzhnoy Si-biri i Mongolii [Stone figures of Southern Siberia and Mongolia]. MIA SSSR. No. 24, Moscow, AN SSSR, 1951, pp. 72-120. (In Russian).
6. Kyzlasov L.R. Book review: A.D. Grach. Drevneturk-skie izvayaniya Tuvy. Po materialam issledovaniy [Old Turkic stone figures from Tuva. According to field materials]. Sovetskaya arkheologiya - Soviet Archaeology, 1964, no. 1, pp. 349-355. (In Russian).
7. Kyzlasov L.R. O naznachenii drevneturkskikh iz-vayaniy, izobrazhayushchikh lyudey [On the functional purpose of Old Turkic human-like stone figures]. Sovetskaya arkheologiya - Soviet Archaeology, 1962, no. 2, pp. 227-239. (In Russian).
8. Sher Ya.A. Kamennye izvayaniya Semirechya [Stone figures of the Zhetysu region (Seven Rivers)]. Moscow, Nauka, 1966. 139 p. (In Russian).
9. Tokarev S.A. Rannie formy religii [Early types of religion]. Moscow, Izdatelstvo politicheskoy liter-atury, 1990. 624 p. (In Russian).
10. Pletneva S.A. Zhenskaya polovetskaya statuya s re-benkom [Female Polovets sculpture with a baby]. Sovetskaya arkheologiya - Soviet Archaeology, 1974, no. 3, pp. 258-262. (In Russian).
11. Pletneva S.A. Polovetskie kamennye baby [Polovets stone baba statues]. Arkheologiya SSSR. Svod arkheologicheskih istochnikov [Archaeology of the USSR. Corpus of archaeological sources]. Moscow, Leningrad, 1966. 200 p. (In Russian).
12. Kiselev S.V Drevnyaya istoriya Yuzhnoy Sibiri (The early history of Southern Siberia]. Moscow, AN SSSR, 1951. 635 p. (In Russian).
13. Gumilev L.N. Drevnie tyurki [The ancient Turks]. Moscow, Klyshnikov-Komarov and Co., 1993. 527 p. (In Russian).
14. Gumilev L.N. Poiski vymyshlennogo goroda (Legenda o strane presvitera Ioanna) [Searches for an imaginary Kingdom (The legend of the Prester
John's country)]. Moscow, 1994, Tanais, 1994. 480 p. (In Russian).
15. Melyukova A.I. Kamennaya figura skifa-voi-na [Stone figure of a Scythian warrior]. Kratkye soobshcheniya Instituta istorii materialnoy kultu-ry - Brief Communications of the Institute for the History of Material Culture. Issue 48. Moscow, AN SSSR, 1952, pp. 125-128. (In Russian).
16. Bernshtam A.N. Drevneyshie tyurkskie elementy v etnogeneze Sredney Azii [Oldest Turkic elements in the ethnogenesis of Central Asia]. Sovetskaya etnografiya - Soviet Ethnography, 1947, issue 6-7, pp. 148-158. (In Russian).
17. Rudenko S.I. Kultura naseleniya Gornogo Altaya v skifskoe vremya [Culture of the inhabitants of the Mountain Altay during the Scythian period]. Moscow, AN SSSR, 1953. 404 p. (In Russian).
18. Amanzholov A.S. K genezisu tyurkskikh run [On the genesis of Turkic runes]. Voprosy yazykoznani-ya - Issues in Linguistics, 1978, no. 2, pp. 76-87. (In Russian).
19. Zakiev M.Z., Kuzmin-Yumanadi Ya.F. Volzhskie bul-gary i ikh potomki [The Volga Bulgars and their descendants]. Moscow, INS AN, Rossiyskiy fond kultury, 1993. 160 p. (In Russian).
20. Zakiev M.Z. Evropotsentrizm i vostokovedenie [Eu-rocentrism and Oriental Studies]. Rossiya i Vostok: vzaimodeystvie stran i narodov [Russia and the East: Interaction among countries and nations]. Trudy Vserossiyskogo syezda vostokovedov - Proceedings of the Russian Congress of Orientalists. Ufa, IIYaL, 2015, pp. 42-45. (In Russian).
21. Latypov F.R. Issledovanie etrusskogo i minoysko-go yazykov na osnove fonoevolutsionnoy praturk-skoy gipotezy i kombinatorno-chastotnykh met-odov [The Etruscan and the Minoan languages based on phonoevolutional Parent Turkic hypothesis and combinative-frequency methods]. Ufa, Ki-tap, 1999. 275 p. (In Russian).
22. Latypov F.R. Issledovanie drevnikh yazykov Sredizemnomorya na osnove fonoevolutsionnoy gipotezy i kombinatorno-chastotnykh metodov [Research on Mediterranean languages based on phonoevolutional hypothesis and combinative-frequency methods]. Ufa, Gilem, 2003. 164 p. (In Russian).
23. Shayakhmetov R.A. Byli li prototuyrki na Yuzhnom Urale [Did the Proto-Turks live in the South Urals?]. Rossiya i Vostok: vzaimodeystvie stran i narodov [Russia and the East: Interaction among countries and nations]. Trudy Vserossiyskogo syezda vostokovedov - Proceedings of the Russian Congress of Orientalists. Ufa, IIYaL, 2015, pp. 111-115. (In Russian).
ВЕСТНИК АКАДЕМИИ НАУК РБ/
2
2017, том 23, № 2 (86) lllllllllllllllllllllllllllllllllllllllllllllllllll
