CC BY
88
ЛИНГВИСТИКА
УДК 82.0 + 004.9
Б01: 10.17223/19986645/40/1
В.Б. Барахнин, О.Ю. Кожемякина
К ПРОБЛЕМЕ АУТЕНТИЧНОСТИ ФОНЕТИЧЕСКОГО АНАЛИЗА В СВЯЗИ С ВОЗМОЖНЫМИ ОСОБЕННОСТЯМИ АВТОРСКОЙ ОРФОГРАФИИ (НА ПРИМЕРЕ ЧЕРЕДОВАНИЯ ОКОНЧАНИЙ -ОЙ/-ЫЙ В ЛИРИКЕ А.С. ПУШКИНА)
В статье обсуждаются вопросы вариативности фонетических характеристик русских поэтических текстов в зависимости от орфографических норм на примере использования А.С. Пушкиным окончаний прилагательных мужского рода именительного и винительного падежа единственного числа -ый и -ой. Показано, что вариативность окончаний не была для Пушкина жестко закрепленной: в ранних произведениях он обычно руководствовался жесткими правилами «Грамматики» Н. Ф. Кошанского, однако в более зрелый период поэт меньше ограничивал выбор грамматических форм жесткими нормами, следуя за стихией народного языка.
Ключевые слова: авторская орфография Пушкина, русская грамматика первой половины XIX в., автоматизированный анализ стихов.
Постановка задачи
Одним из первых этапов автоматизированного комплексного анализа русских поэтических текстов [1] является исследование фонетических характеристик стихотворных произведений. Фонетический анализ стиха включает исследование звуковых повторов и рифм (их типов), а также строфического строения стиха, составление словарей рифм и т.п. Очевидно, что при анализе фонетических характеристик встречающихся в стихотворении слов приходится опираться на орфографию текста.
Однако при работе со стихотворными произведениями русских классиков XIX в. перед исследователем фонетических характеристик текста неизбежно встает проблема учета произошедших с того времени изменений орфографии, точнее, возможного влияния этих изменений на орфоэпию. Так, наиболее масштабная орфографическая реформа 1918 г. затронула и орфоэпические характеристики некоторых слов, поскольку в ее ходе, например, словоформы женского рода множественного числа онЬ, однЬ, однЬхъ, однЬмъ, однЬми заменялись на они, одни, одних, одним, одним, словоформа родительного падежа единственного числа ея (нея) - на её (неё) (обычно ее (нее)), окончания словоформ прилагательных среднего и женского рода множественного числа -1я, -ыя - на -ия, -ыя. При этом многие из форм, признанных устаревшими, довольно широко использовались в рифмах русских классиков (цитаты даны в современной орфографии с сохранением в рифмах старой орфоэпии): На крик испуганный ея // Ребят дворовая семья... (А.С. Пушкин); Ты не гонись за рифмой своенравной // И за поэзией - нелепости оне: // Я их
сравню с княгиней Ярославной, // С зарею плачущей на каменной стене (К.К. Случевский). Изменения написания отдельных слов в соответствии с Правилами русской орфографии и пунктуации, утвержденными в 1956 г. Академией наук СССР, Министерством высшего образования СССР и Министерством просвещения РСФСР, в некоторых случаях также затронули их произношение.
Более того, для творчества русских поэтов первой половины XIX в. весьма характерны отступления от орфографической нормы (действовавшей в то время) ради рифмы, причем такие отступления далеко не всегда учитываются даже в академических изданиях, что отмечено, например, в [2. С. 439].
Согласно общепринятой практике тексты даже в академических изданиях приводятся в соответствии с правилами русской орфографии, действующими в момент публикации. Правда, в случае, когда изменения орфографии затрагивают мужскую рифму, сохраняется, как было отмечено выше, старая орфография (в противном случае стихи вообще лишились бы этой рифмы), но заударная гласная в женской рифме сохраняется далеко не всегда, что приводит к превращению точной рифмы в приблизительную. Тем самым расчет соотношения точных и приблизительных рифм в стихах того или иного поэта, основанный на текстах современного издания, становится искаженным.
Пожалуй, единственным исключением является Полное собрание сочинений М.В. Ломоносова, изданное Академией наук СССР. Как сказано в [3. С. 860-862], «Правилами, утвержденными в 1949 г. главным редактором настоящего издания, покойным академиком С.И. Вавиловым, было предусмотрено, что в томе, посвященном литературным произведениям Ломоносова, орфографическая передача текстов должна быть иная, чем в других томах этого издания, где печатаются тексты научные и деловые. Одна из особенностей поэтических текстов Ломоносова заключается в том, что, придавая исключительно важное значение их фонетической стороне, он отступал порою от обычных для него норм правописания. Делалось это, по-видимому, для того, чтобы в одних случаях усилить тот или иной звук (например: «гремя-щы», «шумящы», «лжы», «дерсский» вместо «гремящи», «шумящи», «лжи», «дерзкий»), а в других случаях придать тому или иному слову звучание, несколько отличное от того, которое Ломоносов считал нормальным, или, говоря его языком, от «чистого выговора» данного слова (например: «брозды», «скачют», «чють» вместо «бразды», «скачут», «чуть»)... Отмеченные выше и подобные им отступления от орфографических норм должны рассматриваться, таким образом, не как безразличные нам погрешности или «вольности» правописания, а как фонетические указания Ломоносова. Ввиду этого Главная редакция настоящего издания решила сохранить во всех текстах восьмого тома орфографию Ломоносова, передавая ее средствами современной нам графики, т.е. буквами действующего в настоящее время русского алфавита».
Разумеется, проблема учета авторской орфографии отнюдь не сводится к вопросам фонетического анализа стиха: комплексный характер этой проблемы подробно обсуждается, например, в [2].
Чтобы продемонстрировать всю сложность и многоаспектность названной проблемы, мы рассмотрим лишь один частный, но весьма интересный случай: использование А. С. Пушкиным окончаний прилагательных мужского
рода именительного (а для определений неодушевленных существительных -еще и винительного) падежа единственного числа -ый и -ой.
В. Брюсов в «Записке о правописании в издании сочинений А.С. Пушкина [1919]» [4] пишет следующее: «"Пушкинское правописание" не совпадает ни с орфографией, принятой в его время, ни с позднейшей, установленной в середине века. Как один из ярких примеров "пушкинского правописания", можно указать на окончание прилагательных мужского рода в именительном падеже: Пушкин упорно писал это окончание "ой", а не "ый", т.е. "серебряной", "бронзовой" (а не "серебряный", "бронзовый", - беру эти примеры из середины стиха, а не из рифмы). Таким написанием объясняются весьма многие рифмы Пушкина. Именно, он совершенно свободно рифмовал прилагательные мужского рода в именительном падеже с прилагательными женского рода в иных падежах или с именем. Таковы, например, рифмы (выбранные из огромного числа подобных же): "затворник опальной - с отрадою печальной", "отшельник бессарабской - сказочкой арабской", "шалаш убогой - лесной дорогой", "сон глубокой - беглянки черноокой", "жар полдневной - с царевной", "конь ретивой - гривой", "остов гордой - мордой" и т.п. По той же причине Пушкин мог позволить себе рифмовать: "дальной - печальной", "Долгорукой - наукой" и т.п. При ином написании все эти рифмы исчезают или становятся неправильными, натянутыми, между тем Пушкин неправильных рифм всегда избегал. Пушкин настолько строго следовал своему написанию, что даже избегал рифмовать такие прилагательные мужского рода в именительном падеже со словами на "ы", что весьма обычно у современных поэтов, пишущих окончание на "ый". Только в виде исключения встречаются у Пушкина рифмы такого типа, например, "суровый - дубровы", и их очень немного. Несколько свободнее был в этом отношении Пушкин в причастиях, рифмуя, например, "оживленный - неизменны", вероятно, потому, что рассчитывал на сильное произношение двух "н", смягчавшее неточность рифмы. Во всяком случае, все эти особенности и оттенки пушкинской рифмы пропадают, если не сохранить его правописания. Без такой орфографии становится непонятно, почему Пушкин избегает рифм «ый - ы», и вообще получается неверное представление об отношении Пушкина к рифме: кажется, что он охотно позволяет себе неточные рифмы, тогда как в действительности дело обстоит совершенно наоборот».
В работе [5] Г.О. Винокура, одного из членов научного коллектива, трудившегося над изданием Полного собрания сочинений А.С. Пушкина в 16 томах, изд. Академии наук СССР (1936-1949), были даны обоснования выбора правил орфографии, использованных в данном издании, в том числе и применительно к названному нами аспекту (подробные цитаты приведены нами в заключительной части статьи), однако приведенные в [5] аргументы не подкреплены количественными данными и носят, скорее, умозрительный характер. Мы же в нашем исследовании подкрепляем этот вывод авторитетного ученого количественными выкладками, опирающимися на статистический анализ прижизненных изданий Пушкина и материалы русских грамматик первой половины XIX в.
Очевидно, что исследователь, выделяя одну из особенностей пушкинской рифмы, подчеркивает важность конкретного написания, потому как, повто-
рим, «пропадают» «особенности и оттенки пушкинской рифмы». Именно этот аспект становится важным при автоматизированном анализе текста: не должна потеряться индивидуальная структура языка того или иного автора, поскольку, в противном случае анализ теряет смысл, превращаясь в механизированный подсчет тех или иных показателей произведения.
Исследование темы
Приведем сведения из грамматик русского языка соответствующего периода.
Определенно, нельзя не упомянуть о грамматике, которая служила пособием в период обучения поэта в Царскосельском лицее. Это «Начальныя правила руской Грамматики. В пользу воспитанников университетскаго благо-роднаго пансиона» [6] - учебник, изданный в Москве в 1807 г. Ее автор -Н.Ф. Кошанский, профессор российской и латинской словесности Царскосельского лицея. Собственно, по поводу интересующих нас окончаний написано немного: «Въ мужескомъ кончатся на ый или ой, ш...: добрый, честной, прежшй». И далее: «Прилагательныя на ый, и съ предыдущими буквами г, к, х, на ш, перемЬняютъ окончашя свои на ой, когда употребляются въ про-стомъ слогЬ: сильный, строгШ, великШ, ветхШ; простЬе: сильной, строгой, великой, ветхой».
В «Россшской грамматике, сочиненной Императорскою Россшскою Академiею» [7], изданной в Санкт-Петербурге в 1819 г., в главе III «О име-нахъ прилагательныхъ» даны следующие правила. «§ 88. Полныя имена прилагательныя въ мужескомъ родЬ кончаются на ый, или на ш, а въ ус"Ьченш на ъ, или на ь, наприм.: храбрый, храбръ; мудрый, мудръ; славный, славенъ; благш, благъ; великш, великъ ; синш, синъ; княжш, княжъ, и пр.». Как видим, дано только окончание на -ый/-ш. А далее идет § 89: «Во многихъ случаяхъ
въ среднемъ и низком слогЬ, также въ разговорахъ имена прилагательныя, кончащ1яся на ый, гш, кш, хш, букву ы или i въ мужескомъ родЬ именитель-наго падежа перемЬняютъ на о, на пр.: храброй, умной, ветхой, великой, упругой и проч. Ибо не хорошо было бы сказать: древше Римляне бЬжавшимъ съ сражешя воинамъ отрубали большш, вместо большой палецъ у руки; или
маленькш домикъ, мальчикъ вместо маленькой; ветхш сарай вмЬсто ветхой и пр.» Обозначенное выше «не хорошо было бы сказать» отнесено именно к стилистической компоненте. Однако, как мы увидим из последующего анализа, в стихах Пушкина корреляция употребления окончаний -ой/-ый со стилем стихотворения практически отсутствует.
В «Русской грамматике Александра Востокова, по начерташю его же сокращенной Грамматики полнЬе изложенной» [8], изданной в 1831 г. в Санкт-Петербурге, даны следующие окончания для прилагательных: -ый, -ш, -ой. В § 32 автор Грамматики, указывая, что «прилагательные имена употребляются при существительныхъ двояко: 1-е, непосредственно приложенныя, и въ
такомъ случаЬ называются склоняемыми; 2-е, съ помощью глагола, и въ та-
ком случай называются спрягаемыми», дает все три окончания для «склоняемых», т.е. полных форм прилагательных.
В «Практической русской грамматике, ИЗДАННОЙ Николаемъ Гречемъ» (Второе издаше, исправленное. - САНКТПЕТЕРБУРГЪ, Въ типографш
издатЬля. 1834)» [9], в § 104 (глава II), даны «придаточные корни,
сообщающiе именамъ прилагательнымъ значеше части р"чи», в которых полные окончания в м.р. следующие: -ый (-ой), -ш.
Там же, в главе III, «СКЛОНЕН1Е ИМЕНЪ ПРИЛАГАТЕЛЬНЫХЪ», в § 118, после таблицы «СКЛОНЕН1Е ИМЕНЪ ПРИЛАГАТЕЛЬНЫХЪ ПОЛ-
НАГО ОКОНЧАШЯ», идет «ПримЬчаше 30»: «Поставленное въ скобкахъ окончаше ой (въ именительномъ падеж" единственнаго числа мужескаго рода) употребляется тогда, когда удареше находится на послЪднемъ слог";
наприм"ръ: сухой, большой, восковой».
И далее есть «§ 108, в котором дано следующее: «Имена прилагательныя притяжательныя родовыя и одно главное окончаше: iü, ья, ге, и несколько уклоняющихся (иный, скгй, цкш), и составляются изъ имень существительных по следующей таблице». В упомянутой таблице даны только окончание -iü и соответствующие примеры, а также исключения с окончаниями -ый и -ой.
В Грамматике Греча есть еще уточнение про окончания, в § 558, касающемся букв Ы, I и О: «Буквы ы и i смешиваются съ буквою о въ окончашяхъ имень прилагательныхъ: черный и черной, великш и великой, ветхш и ветхой. Въ семъ случае можно положить правиломъ следующее: въ словахъ сего рода, имеющихъ ударенiе на последнемъ слоге (§ 504 и 506), писать ой, (напримеръ: глухой, слепой, хромой, береговой, вестовой), a во всехъ прочихъ ый или ш; напримеръ: добрый, великий, ветхiй, новый, Русский, и т.п. Слово всякш можно писать всякой, хотя на последнемъ слогь и нетъ ударешя».
Анализ процитированных источников показывает, что нет жестко регламентированных форм окончаний: в разных грамматиках совершенно разные правила, причем мы берем материал одного хронологического периода из Грамматик, относящихся к периоду творчества поэта. Грамматики, по-видимому, не опираются на строгие положения лингвистики, а пытаются подметить (далеко не всегда правильно) некие эмпирические закономерности употребления тех или иных словоформ.
Несомненно, Грамматика русского языка, созданная М. В. Ломоносовым, дала почву для выработки стабильных языковых норм. На этот процесс существенно влияло творчество литературных деятелей соответствующих эпох, но именно в пушкинское время возникают современные нормы, и наш пример с заменой гласных в окончаниях подтверждает сей факт. Статистика, взятая нами из прижизненных изданий поэта, ясно показывает на сочетание в творчестве Пушкина закрепленных правил грамматики с живыми нормами языка, и все это очень органично.
Историческая разница рассматриваемых окончаний выделена в статье [10]: «Такая вариантность обусловлена исторически: различие в написании окончаний именительного падежа единственного числа -ый и -ой в соответствии с отсутствием или наличием ударения на окончании (добрый, красивый, но молодой, простой) восходит к различиям между старославянской и древнерусской формами прилагательных (старославянские прилагательные имели, независимо от ударения, только окончания -ый /-ий, древнерусские -только окончания -ой/-ей, а современная норма появилась в результате смешения этих традиций)».
К сожалению, использование «исправленных» текстов может приводить иногда к совершенно ошибочной аргументации. Так, в [11. С. 13-15] делается такое умозаключение: «.написание различных окончаний у тех же падежных форм —ий и -ой. самой тенденцией точной рифмы недвусмысленно подсказывает старомосковское произношение...
Лишь ступил на двор широкий -Что ж? под елкою высокой, Видит, белочка при всех Золотой грызет орех.
Месяц, месяц, мой дружок... Ты встаешь во тьме глубокой, Круглолицый, светлоокий...»
Однако в первых изданиях обеих процитированных сказок у Пушкина рифмуемые существительные мужского рода имеют окончание -ой: «широкой» и «светлоокой».
Наиболее авторитетные издания: Полное собрание сочинений А.С. Пушкина в 16 томах, изд. Академии наук СССР (1937-1949), а также Полное собрание сочинений А.С. Пушкина в 6 томах, изд. Academia (19361938) - изданы в орфографии, весьма приближенной к современной. Применительно к интересующей нас теме в [2. С. 439-440] сказано следующее (шрифт выделения особенностей передан в соответствии с цитируемой работой):
«Отступления от орфографической нормы ради рифмы широко применялись поэтами во времена Пушкина, нередко и им самим. Но в этом отношении юбилейное издание не обнаруживает стремления точно передавать тексты поэта и подчиняет историческую традицию применения „зрительной" рифмы отчасти усмотрению редакторов, отчасти искусственным правилам. Эти правила совершенно снимают вопрос о зрительной рифме как закономерной основе в правописании стихов Пушкина. Они говорят: „В настоящем издании... сохраняются своеобразные грамматические окончания, не совпадающие с современными, например: бревны, селы, вместо современных: бревна, села; в шинеле, в шкале; дышет, слышет, вместо современных: дышит, слышит и т. д.." По этим правилам неударяемое окончание прилагательных -ой заменяется окончанием -ый, но после задненебных согласных, г, к, х, окончание -ой сохраняется (см. т. I, „От редакции", стр. XII). Последним положением устраняется широко практикуемое в рифмах Пушкина сопоставление прилагательных на -ой вм. -ый в именительном падеже единственного
числа с прилагательными и существительными на -ой, в других формах. Так, в VI томе юбилейного издания имеем рифмы: страсти нежной - (век) мятежный (8), гений величавый - славой (12), сцене скучной — зритель равнодушный (12-13), в картине верной - воспитанник примерный (14), прихоти обильной - Лондон щепетильный (14) и т. п. Здесь и дальше в подобных случаях издания 1829 г. и 1837 г. имеют в прилагательных мужеского рода последовательно окончание -ой: (век) мятежной, гений величавой, зритель равнодушной и т. п., так что рифма делается очевидной. Замечу, между прочим, что окончание -ой после задненебных, в силу принятых условно правил, юбилейное издание нередко дает вопреки печатным текстам времени Пушкина. Ср., с одной стороны, в юбилейном издании, в VI томе: Лондонской (6), глубокой (8), легкой (18), долгой (26), сельской (27) и в изданиях 1829 г. и 1837 г.: Лондонский, глубокий, легкий, долгий, сельский.
При этом принятое юбилейным изданием „правило" об окончаниях -гой, -кой, -хой в прилагательных тоже не выдерживается последовательно, так что получается весьма пестрая орфография. См., напр.: господский (31), Ленский (36, рядом с Ленской), широкий (43), узкий, французский (46). Здесь последние два слова составляют рифму, но рифма сохранилась бы и при окончаниях -кой; при этом в тексте не было бы противоречивой орфографии: в одной строчке оказались разные окончания однотипных прилагательных.
Корсет носила очень узкий, И русской Н как N французский Произносить умела в нос (46).
Это орфографическое оформление текста довольно неожиданно, так как беловая рукопись дает во всех случаях окончание ой: узкой, русской, французской» (569-570).
Крупнейший американский пушкинист Дж.Т. Шоу в своих фундаментальных трудах [12-14] опирался на Полное собрание сочинений А.С. Пушкина в 16 томах, изданное Академией наук СССР, что не могло не приводить к очевидным искажениям.
В работе [15] поднимается проблема модернизации, осовременивания, литературных текстов. Прослеживая историю вопроса, М.И. Шапир подчеркивает, что «орфография его [Пушкина] прижизненных изданий была своего рода компромиссом между правописанием самого поэта, его издателя и корректора» [15. С. 252]. Но именно на авторскую орфографию необходимо ориентироваться, поскольку «модернизация орфографии помимо семантики затрагивает поэтику: в частности, замена окончания -ой на -ый приводит к резкому увеличению количества приблизительных рифм» [15. С. 261]).
Выбор корпуса текстов
Собственно, первый и самый главный вопрос, возникающий на начальном этапе разработки инструментов анализа текста, можно сформулировать следующим образом: какой именно текст мы собираемся анализировать? Абсолютно ясно, что при анализе, основанном даже на паре характеристик, конечный результат будет разным, если анализируемый текст подвергался хотя бы небольшой редакторской правке.
Если говорить о пушкинских текстах, то применительно к ним существует масштабная вариативность редакторских правок.
Разумеется, на первом месте по авторитетности источника стоят рукописи (а также корректуры с авторской правкой). Но, к сожалению, даже в нынешнюю цифровую эпоху вопрос о доступности рукописей исследователям остается открытым. Следующий по авторитетности источник - это прижизненные издания поэта. На данный момент оцифрованные прижизненные издания поэта доступны в «Пушкинском кабинете» на сайте Пушкинского Дома - Института русской литературы РАН [16]. Извлеченная нами статистика получена именно из этого источника.
При разработке информационных технологий для анализа поэтического текста необходим подобный детальный предварительный анализ материала, поскольку инструментарий для анализа должен применяться только к выверенному материалу, иначе результат будет ошибочен и непригоден для дальнейших исследований.
Рассматриваемый пример использования автором вариативных окончаний - один из наиболее показательных, поскольку при автоматизированном анализе текста анализируемый материал должен быть показан именно в том ключе, какой задан исследователем.
Статистика вариантов и реализаций замен гласных
Материал, извлеченный из указанного выше источника, можно разделить на несколько вариантов и реализаций замен гласных. Далее рассмотрим все варианты подробнее, перечислив произведения, в которых они встречаются, хотя, по сути, для статистики и выводов важнее год написания, нежели конкретные названия произведений. В случае, если имеет место более интересный вариант, чем просто замена гласных, будем делать развернутое представление и анализ.
Важное замечание: мы говорим «одна» строка, «другая», «первая», «вторая» - но это не связано с порядковым местоположением строк.
I. Замена -ый/-ой в обеих строках, рифма.
Реализация этого варианта - в прилагательных м.р. ед.ч.
Данный вариант замены встречается в следующих произведениях.
1) Гроб Анакреона, 1815
2) Городок, 1815
3) К П.у <Пущину> («Любезный именинник.»), 1815
4) Вода и вино («Люблю я в полдень воспаленной.»), 1815
5) Лицинию, 1815
Что касается данного стихотворения, надо отметить следующее.
В издании «Российского музеума» за 1815 г. 4 примера замены внутри строки, 1 пример - рифма двух прилагательных м.р., 1 пример рифмы прилагательного м.р. и существительного ср.р. в.п. (глубокой - <обратив> око).
В издании «Стихотворения Александра Пушкина. В издании Собрания образцовых русских сочинений и переводов в стихах. СПб., 1816. Ч. 4» 3 замены внутри строки, причем в двух соседних строчках одна замена есть, другой нет (нещастный (на -ой в издании 1815 г.), но длинной), и 1 пример рифмы прилагательного м.р. и существительного ср.р. в.п., и нет замены в «развратный».
В издании «Стихотворения Александра Пушкина. Санктпетербург. В типографии Департамента народного просвещения» 1826 г. нет ни одной подобной замены, все окончания на -ый, кроме того, в этом издании нет одной строчки, содержащей замены в издании 1815 г. («Пред кем возчувствовал в душе столь низкой страх»).
В издании «Стихотворения Александра Пушкина. Первая часть. Санктпетербург. Печатано в типографии Департамента народного просвещения. 1829» тоже вообще нет подобных замен, и так же, как и в издании 1826 г., отсутствует указанная выше строчка, содержащая замену и присутствующая в издании 1815 г.
6) Гробница Анакреона («Все в таинственном молчаньи...»), 1818
Рифма из трех элементов, кроме двух прилагательных м.р., еще и существительное ж.р. в тв.п. (см. ниже).
7) К мечтателю («Ты в страсти горестной находишь наслажденье.»), 1818
В издании «Стихотворения Александра Пушкина. В типографии Департамента народного просвещения. 1826» и в издании «Стихотворения Александра Пушкина. Первая часть. Санктпетербург. Печатано в типографии Департамента народного просвещения. 1829»: <образ>незабвенный, но в издании «Сын отечества. 1818. Ч. 50. № Ы»: незабвенной; рифмуется же во всех изданиях со словом омраченный. См. ниже рассуждения на тему замены.
8) Гречанке, 1822
Также цепочка, с двумя прилагательными м. р. и одним ж. р.: Греции священной - страдалец вдохновенной - образ незабвенной. Этот вариант мы видим в изданиях 1826 и 1829 гг, но в «Собрании новых Русских стихотворений, вышедших в свет с 1821 по 1823 год. СПб., 1824. Ч. 1» рифма не содержит окончания -ой в прилагательных м.р.: рифмуется священной - вдохновенный — незабвенны.
9) «Я пережил свои желанья.», 1823
2 примера.
10) Совет, 1823
11) Жених, 1823
В данном стихотворении замена и в рифме, и в середине строк: «И статной, и проворной, / Не вздорной, не зазорной».
12) Сцена из Фауста («Мне скучно, бес.»), 1823
Здесь рифма включает в себя цепочку: сон чудесной - шум древесной -груди ея прелестной - Творец небесной. Таким образом, реализация идет в прилагательных м.р. ед.ч., плюс рифма с прил. ж.р. ед.ч., что, по сути, отнесено к другому варианту, см. ниже вариант замены 2, в котором рифмуются прилагательные разных родов.
13) Романс («Под вечер, осенью ненастной.»), 1827
14) Чернь («Поэт по лире вдохновенной.»), 1828
Здесь 1 пример и еще цепочка из рифм, по типу «Из Фауста»: по лире вдохновенной - надменной - непосвященной <народ>, два прилагательных м.р. и одно ж.р.
II. Замена -ый/-ой в одной из строк, рифма.
Реализация. Одна строка содержит прилагательное м.р. ед.ч., с окончанием -ой. Вторая строка реализуется в пяти вариантах.
Рассмотрим подробнее все варианты, с указанием названий произведений и количества примеров замен.
а) прилагательное ж. р. ед. ч., относящееся к существительному ж. р. ед. ч. тв.п., р.п., в.п., д.п., п.п. либо самостоятельное (ех. милой (какой?)).
1) Кольна («Источник быстрой Каломоны...»), 1814
2) Воспоминания в Царском селе, 1815
3 примера.
3) К Г .у <Галичу> («Пускай угрюмый рифмотвор...»), 1815
4) Мечтатель («По небу крадется луна.»), 1815
5) Городок, 1815
4 примера.
б) Вода и вино («Люблю я в полдень воспаленной.»), 1815
7) Послание к Г.у («Где ты, ленивец мой?..»), 1815
3 примера.
8) Пробуждение («Мечты, мечты.»), 1816
9) Друзьям, 1816
10) Послание Лиде («Тебе, наперсница Венеры.»), 1817
В этом стихотворении рифма <невольник> покорной - <улыбкою> придворной составляет часть цепочки <важностью> притворной - <в> уборной -<невольник> покорной - <улыбкою> придворной. Иначе: прилагательное ж.р. - существительное ж.р. - прилагательное м.р. - прилагательное ж.р. Естественно, прилагательные ж.р. согласуются с существительными ж.р. в тв.п., а существительное ж. р. стоит в п. п. (являясь обстоятельством места).
11) Торжество Вакха, 1817
12) К мечтателю («Ты в страсти горестной находишь наслажденье.»), 1818
В издании «Стихотворения Александра Пушкина. В типографии Департамента народного просвещения. 1826» и в издании «Стихотворения Александра Пушкина. Первая часть. Санктпетербург. Печатано в типографии Департамента народного просвещения. 1829»: исступленной, но в издании «Сын отечества. 1818. Ч. 50. № Ы»: изступленный.
13) На возвращение Государя императора из Парижа в 1815 г. («Утихла брань племен в пределах отдаленных.»), 1818
14) Безверие, 1818
15) Русалка, 1819
2 примера.
16) Возрождение, 1819
17) Фонтану Бахчисарайского дворца, 1820
2 примера.
18) Виноград, 1820
19) Дочери Карагеоргия, 1820
20) «Я пережил свои желанья.», 1821
2 примера.
21) «Умолкну скоро я.»,1821
22) Гроб юноши, 1821
23) Наполеон, 1821
24) Алексееву, 1821
В издании «Полярной звезды. Карманная книжка на 1825 г. для любителей и любительниц русской словесности, изданная А. Бестужевым и К. Рылеевым. С.-Петербург. Печатано в Воен. Тип. Главн. Штаба Его Импер. Вел. VI+376 с.» «изступленный», рифмуется с <красавицы> «надменной», в изданиях 1826 и 1829 гг. - «исступленной».
25) К***ну, 1821
В издании «Стихотворения Александра Пушкина. Санктпетербург. В типографии Департамента народного просвещения. 1826» выстроена цепочка: волшебницы прекрасной - обожатель страстной - <с досады.> напрасной. В издании Стихотворения Александра Пушкина. Первая часть. Санктпетербург. Печатано в типографии Департамента народного просвещения. 1829» слово «напрасной» заменено словом «неправой», что, естественно, выключает строку из рифмы.
26) Ч***ву, 1821
В издании «Стихотворения Александра Пушкина. В типографии Департамента народного просвещения. 1826» и в издании «Стихотворения Александра Пушкина. Первая часть. Санктпетербург. Печатано в типографии Департамента народного просвещения. 1829» дана форма утомленной, а в издании «Сына отечества. 1821. Ч. 72. № XXXV» - утомленный.
27) Овидию, 1822
3 примера.
Такая же ситуация и с изданиями стихотворения «Овидию»: «В типографии Департамента народного просвещения. 1826» и в издании «Стихотворения Александра Пушкина. Первая часть. Санктпетербург. Печатано в типографии Департамента народного просвещения. 1829» даны формы на -ый, рифмующиеся с прилагательными ж.р. на -ой, а в «Полярной Звезде. Карманная книжка для любительниц и любителей Русской словесности на 1823 г., изданная А. Бестужевым и К. Рылеевым. СПб. 1823» - на -ый: тяжелый <шлем> - оробелой <лиры>, ужасный <рок> - прекрасной <Италии>, отдаленной <стране> - уединенный <след>.
28) Гречанке, 1822
Также цепочка, но с двумя прилагательными м.р.: Греции священной -страдалец вдохновенной - образ незабвенной.
И та же ситуация с изданиями. В издании «Полярной звезды на 1823 год. СПб., 1823» форма «вдохновенный», в изданиях 1826 и 1829 гг. - вдохновенной. Тем не менее рифмуется с прилагательным на -ой: <Греции> священной - <страдалец> вдохновенный - <образ> незабвенный.
29) «Люблю ваш сумрак неизвестной.», 1822
30) Песнь о Вещем Олеге, 1822
31) Друзьям («Вчера был день разлуки шумной.»), 1822
32) «Свод неба мраком обложился.», 1822
33) Ночь, 1823
34) К Морфею («Морфей, до утра дай отраду.»), 1823
35) «Простишь ли мне ревнивые мечты.», 1823
2 примера.
36) «Торгуя совестью пред бледной нищетою.», 1824 (Подражания Корану)
2 примера.
37) «И путник усталый на бога роптал.», 1824 (Подражания Корану)
38) Сожженное письмо, 1825
39) Андрей Шенье, 1825 4 примера.
40) К*** («Я помню чудное мгновенье.»), 1825
Интересно, что далее в этом же стихотворении есть форма нежный, которая рифмуется с мятежный, а «нежной» рифмуется с безнадежной <грустью>.
41) Соловей и Кукушка («В лесах, во мраке ночи праздной.»), 1825
42) 19 октября, 1825
3 примера.
43) П.А.О*** («Быть может, уж недолго мне.»), 1825.
44) Сцена из Фауста («Мне скучно, бес.»), 1825.
Всего 4 примера, а также см. описанную выше цепочку рифмующихся слов, в которой скомпилированы два варианта рифмы.
45) Пророк, 1826
46) Зимняя дорога, 1826
47) К Яз*** («Яз***, кто тебе внушил.»), 1826
48) Отрывки из стихотворения «Фавн и пастушка», 1827 2 примера.
49) Чернь («Поэт по лире вдохновенной.»), 1828 Цепочка рифм, см. выше: два прилагательных м. р. и одно ж. р.
50) Отрывок из Конрада Валленрода («Сто лет минуло, как Тевтон.»), 1828
51) Цветок («Цветок засохший, безуханной.»), 1828
52) «Не пой, красавица, при мне.», 1828
53) Приметы («Я ехал к вам. Живые сны.»), 1829
54)К ***[Орлову], отсоветовавшему мне вступить в военную службу («О ты, который сочетал.»), 1829
55) Эпиграмма («Как сатирой безымянной.»), 1829
56) Олегов щит («Когда ко граду Константина.»), 1829
57) «Зима. Что делать нам в деревне? Я встречаю.», 1829
58) «Как сатирой безымянной.», 1829
59) В альбом («Что в имени тебе моем?..»), 1829
60) Зимний вечер («Буря мглою небо кроет.»), 1829
61) «Дар напрасной, дар случайной.», 1829
62) Приметы, 1829
63) «В часы забав иль праздной скуки.», 1830
64) К вельможе («От северных оков освобождая мир.»), 1830
2 примера - в издании «Стихотворения Александра Пушкина. Третья часть. Санктпетербург. Печатано в типографии Департамента народного просвещения. 1832», 3 примера в издании Славянин. 1830. Ч. 14. № X», где кру-
гообразной <оборот> рифмуется с праздной <неги>, в издании 1832 г. - кругообразный.
65) Поэту («Поэт! не дорожи любовию народной.»), 1830
66) Сонет, 1830
67)Новоселье, 1830
68) Ответ («Я вас узнал, о мой Оракул!..»), 1830
69) Гусар, 1835
70) Разговор книгопродавца с Поэтом, 1835 4 примера.
71) Элегия («Безумных лет угасшее веселье .»), 1835
72) На выздоровление Лукулла («Ты угасал, богач младой.»), 1835
73) Пир Петра Первого («Над Невою резво вьются.»), 1836 3 примера.
б) прилагательное ср.р. усеченная форма окончания.
1) Старик (из Марота), 1814-1815
Рифма <философ> страстной - красно <лето>. Есть различия в тексте изданий, но это не касается данной рифмы, она идентична во всех рассмотренных изданиях, за исключением издания «Опыт русской анфологии, или Избранные эпиграммы, мадригалы, эпитафии, надписи, апологи и некоторые другие мелкие стихотворения. Собрано Михаилом Яковлевым. Издано Иваном Слёниным. Санктпетербург. В типографии Департам. Народн. Просв. 1828», где страстный.
2) Городок, 1815
Рифма <сопутник> милой - <мечтанье> легкокрыло.
3) К Г .у <Галичу> («Пускай угрюмый рифмотвор .»), 1815 Рифма <время> невозвратно - <кров> приятной.
в) существительное ж.р. ед.ч. тв.п.
1) К Г.у <Галичу> («Пускай угрюмый рифмотвор.»), 1815
2) Мечтатель («По небу крадется луна.»), 1815
3) Дельвигу, 1817
4) к *** («Не спрашивай, зачем унылой думой.»), 1817
5) Безверие, 1818
6) Гробница Анакреона («Все в таинственном молчаньи.»), 1818 Рифма из трех элементов: <над> могилой - <звон> унылой - <голос> милой, таким образом, рифмуются и прилагательное м.р. с существительным ж.р. ед.ч. в тв.п., и два прилагательных м.р.
7) Русалка, 1819
8) К***ну, 1821
9) Песнь о Вещем Олеге, 1822
10) «Земля недвижна; неба своды.», 1824 (Подражания Корану)
11) Совет, 1825
12) 19 октября, 1825
13) Стансы, 1827
14) Два ворона («Ворон к ворону летит.»), 1828
15) «Седой Свистов! Ты царствовал со славой. (Эпиграмма)», 1829
16) Из Гафиза («Не пленяйся бранной славой.»), 1829
17) Ответ анониму («О, кто бы ни был ты, чье ласковое пенье.»), 1830
В.Б. Барахнин, О.Ю. Кожемякина 18 -
18) Песни Западных Славян, Похоронная песня Иакинфа Маглановича, 1835
19) На выздоровление Лукулла («Ты угасал, богач младой.»), 1835
г) существительное ср.р. в.п.
1) Лицинию, 1815
Рифма <мрак> глубокой - око
д) наречие
1) Городок, 1815
Рифма благополучно - <стук> докучной.
2) Мечтатель («По небу крадется луна.»), 1815
Рифма смиренно - <дар> безценной.
2) Послание к Г.у («Где ты, ленивец мой?..»), 1815
2 примера: <он. судьбе> послушной - равнодушно, <город> скучной -неразлучно.
3) Близ мест, где царствует Венеция златая, 1827
Рифма жестоко - <парус> одинокой.
4) Послание к В[еликопольскому], сочинителю сатиры на игроков («Так элегическую лиру.»), 1828
Рифма <человек> ужасной - прекрасно.
III. Замена -ой/-ый в середине строки.
1) Андрее Шенье, 1825.
2 примера, восходящие к славянизмам: младый певец поник задумчивой главой., когда святый старик от плахи отрывал.
IV. Замена -ый/-ой в середине строки.
1) К другу стихотворцу, 1814
4 примера.
2) Кольна, 1814
9 примеров.
3) «Вот зеркало мое, прими его, Киприда!..», 1814
4) К Н.Г.Л<омонос>ову («И ты, любезный друг, оставил.»), 1815
5) Воспоминания в Царском селе, 1815
2 примера в издании «Российский музеум. 1815. Ч. II. № 4». В издании «Собрания образцовых русских сочинений и переводов в стихах, изданное Обществом любителей отечественной словесности. Часть шестая. Санктпе-тербург, в медиц. типографии. 1817» оба примера на -ый. В издании «Собрания образцовых Русских сочинений и переводов в стихах, изданное Обществом любителей отечественной словесности. Издание второе, исправленное, умноженное и содержащее историю словесности древних и новых народов, правила словесности вообще и каждого рода красноречия и поэзии в особенности. Часть шестая. СПб. 1822» также оба примера на -ый: страшный, военный.
6) Батюшкову («В пещерах Геликона.»), 1815
7) Наполеон на Эльбе, 1815
7 примеров.
8) Городок, К*** («Прости мне, милой друг.») 1815
3 примера.
9) К Г<алич>у («Пускай угрюмый рифмотвор .»), 1815
4 примера.
10) Мечтатель, 1815
11) 6 примеров.
12) Послание к Г. <Галичу> («Где ты, ленивец мой?..»), 1815
3 примера.
14) Моя эпитафия («Здесь П-н погребен, он с музой молодою.»), 1815
15) К П.у <Пущину> («Любезный именинник.»), 1815
16) Певец, 1816
В издании «Стихотворения Александра Пушкина. В типографии Департамента народного просвещения. 1826» нет замены, которая есть в издании «Северный наблюдатель. 1817. Ч. 1. № 1» 1817 г.: звук унылой, но, наоборот, в издании 1817 г. слово тихий дано через 1: тихш, а в издании 1826 г. - тихой. В издании «Денница, альманах на 1831 год, изданный М. Максимовичем. Москва. В типографии Августа Семена, при Импер. Мед.-Хирург. Академии. 1831» в этом стихотворении нет примеров на -ой.
17) Торжество Вакха, 1817
Здесь интересно то, что в издании «Стихотворения Александра Пушкина. Санктпетербург. В типографии Департамента народного просвещения. 1826» дан вариант рифмы: «И кубок, тяжкой, золотой,/ Подарок Вакха дорогой», а в издании «Стихотворения Александра Пушкина. Первая часть. Санктпетербург. Печатано в типографии Департамента народного просвещения. 1829» в таком виде: «И кубок, тяжко-золотой,/ Подарок Вакха дорогой». Очевидно, вариант издания 1826 г. относится к случаю замены окончания в середине строки, но в издании 1829 г. этого уже нет. Редакторская правка? Опечатка? Учитывая то, что у Пушкина сложносочиненные слова встречаются не так уж и часто, а в лирике просто редко, то предположим все-таки редакторскую правку.
18) К ней («Ельвина, милый друг! Приди, подай мне руку.»), 1817
19) Послание Лиде («Тебе, наперсница Венеры.»), 1817
21) К К. [Каверину], 1817
22) На возвращение Государя Императора из Парижа в 1815 г. («Утихла брань племен в пределах отдаленных...»), 1818
23) Безверие («О вы, которые с язвительным упреком.»), 1818
2 примера в издании «Трудов Общества любителей Российской словесности при Императорском Московском университете. 1817. Ч. 10. Кн. XVI», а в издании «Собрания Российских стихотворений. В пользу юношества, воспитываемого в Учебном Округе Императорского Виленского Университета. Вильно. Иждивением Фр. Морица. В Типографии Б. Неймана. 1827» - только один пример: <взор> болезненной, но страшный <гроб>.
24) К мечтателю («Ты в страсти горестной находишь наслажденье.»), 1818
В издании «Сына отечества. 1818. Ч. 50. № Ы»: неопытной. В издании «Стихотворения Александра Пушкина. В типографии Департамента народного просвещения. 1826» и в издании «Стихотворения Александра Пушкина. Первая часть. Санктпетербург. Печатано в типографии Департамента народного просвещения. 1829»: неопытный.
25) К прелестнице («К чему нескромным сим убором.»), 1820
В издании «Стихотворения Александра Пушкина. В типографии Департамента народного просвещения. 1826»: притворный.
26) Алексееву («Мой милый, как несправедливы.»), 1821
27) К***ну, 1821
Так легкомысленной душой, О боги, смертный вас поносит; Но вскоре трепетной рукой Вам жертвы новые приносит.
В данном отрывке есть не только замена в середине строки (легкомысленной), но и рифма: легкомысленной душой/трепетной рукой.
28) «Свод неба мраком обложился.», 1822
29) Коварность, 1824
30) Жених («Три дня купеческая дочь.»), 1825
2 примера.
31) Пророк, 1826
2 примера.
32) Романс («Под вечер, осенью ненастной.»), 1827
33) «Поедем, я готов; куда бы, вы, друзья.», 1829
34) Герой («Да, слава в прихотях вольна.»), 1830
35) Песни западных славян, Видение короля, 1835
V. Замена в конце строки, без рифмы.
1) Песни западных славян, Видение короля, 1835
В заключение изложения статистики надо сделать одно существенное замечание. Есть примеры, в которых наблюдается замена окончания в одной строке, но в другой - ее нет, при этом строки предполагаются в рифме. Логичнее всего предположить, что в этих случаях, вероятнее всего, имела место редакторская правка, поскольку, как показал статистический анализ Давида Самойлова [17. С. 147-150], начиная с произведений 1816 г., пушкинская рифма практически всегда точна (за исключением случая усеченных рифм, для рассматриваемой ситуации весьма редкого).
Подобным примером может послужить стихотворение «К мечтателю (Ты в страсти горестной находишь наслажденье.)» (1818). В издании «Стихотворения Александра Пушкина. В типографии Департамента народного просвещения. 1826» и в издании «Стихотворения Александра Пушкина. Первая часть. Санктпетербург. Печатано в типографии Департамента народного просвещения. 1829»: иступленной, но в издании «Сын отечества. 1818. Ч. 50. №Ы»: изступленный, которое во всех изданиях рифмуется со словом надменной <любовницы>.
Резюме по статистике
Итак, самый частый вариант рифмы с заменой ый/-ой: прил. м.р. ед.ч. / прил. ж.р. ед.ч.
Теперь посмотрим по годам количество стихотворений с заменой, опубликованных в прижизненных собраниях сочинений Пушкина (табл.1, первые 2 цифры года опущены).
Таблица 1
1814 1815 1816 1817 1818 1819 1820 1821 1822 1823 1824 1825
4 28 3 7 10 3 4 9 7 4 4 13
Окончание табл. 1
1826 1827 1828 1829 1830 1831 1832 1833 1834 1835 1836
4 5 6 13 8 - - - - 8 1
Очевидно отсутствие стихотворений с рассматриваемым нами случаем замены гласной в окончаниях в стихотворениях с 1831 по 1834 г. До этого многочисленные замены в ранних стихотворениях, и далее достаточно равномерно распределенное по годам количество замен.
Цепочки рифм с заменой присутствуют в стихах 1817, 1818, 1821, 1822, 1825 и 1828 гг. Они также равномерно распределены по хронологии.
Далее отметим количество стихотворений с заменами окончаний по отдельным изданиям относительно к общему количеству опубликованных стихотворений.
1. Стихотворения Александра Пушкина. Санктпетербург. В типографии Департамента народного просвещения. 1826.
32 стихотворения из 99.
2. Стихотворения Александра Пушкина. Первая часть. Санктпетербург. Печатано в типографии Департамента народного просвещения. 1829.
32 стихотворения из 81.
3. Стихотворения Александра Пушкина. Вторая Часть. Санктпетербург. В типографии Департамента народного просвещения. 1829.
12 стихотворений из 76.
4. Стихотворения А.С. Пушкина. (Из Северных Цветов 1832 года). Санктпетербург. В типографии Департамента внешней торговли. 1832.
Нет примеров ни в одном из 9 стихотворений.
5. Стихотворения Александра Пушкина. Третья часть. Санктпетербург. Печатано в типографии Департамента народного просвещения. 1832.
16 стихотворений из 50.
6. Стихотворения Александра Пушкина. Четвертая часть. Санктпетербург. Печатано в типографии Императорской Российской Академии. 1835.
5 стихотворений из 23 («Песни западных славян» считаются все по отдельности).
Что наблюдается по количеству стихотворений с заменами окончаний в различных периодических изданиях, альманахах и сборниках с 1814 по 1836 г.? Также сделаем хронологический список по годам (табл.2, первые 2 цифры года опущены).
Таблица 2
1814 1815 1816 1817 1818 1819 1820 1821 1822 1823 1824 1825
3 13 2 5 4 - 1 2 2 6 3 2
Окончание табл. 2
1826 1827 1828 1829 1830 1831 1832 1833 1834 1835 1836
4 9 10 13 9 2 - - 2 3 1
Очевидно, наибольшее количество стихотворений соответствует лицейскому периоду, а также периоду расцвета творчества.
Еще один интересный показатель - примеры замен, которые варьируются в разных изданиях. В табл. 3 сведены воедино примеры замен, отличающихся в различных изданиях одного и того же стихотворения (знаки + и - соответственно означают наличие или отсутствие замены, многоточие - отсутствие стиха в данном издании; латинская цифра перед названием стихотворения -тип замены в соответствии с приведенной выше классификацией). Таких произведений не так много.
Таблица 3
Сборник Стих-я, Стих-я, Сти- Стих-я, Стих-я, Сти- Периодика
или периоди- 1826 1829, х-я, 1832 1832, х-я,
ческое I ч. 1829 (Сев.. III ч. 1835
издание/ тихо- II ч. цветы) IV ч.
творение
1 2 3 4 5 6 7 8
I. Лицинию, - - Российский му-
1815 зеум. 1815. Ч. II. №5. + Собрание образцовых русских сочинений и переводов в стихах. СПб., 1816. Ч. 4. С. 184-187. +
I. К мечтате- - - Сын отечества.
лю, 1818 1818. Ч. 50. № Ы.
I. Гречанке, + + Собрание новых
1822 Русских стихотворений, вышедших в свет с 1821 по 1823 г. СПб., 1824. Ч. 1. -
II. К мечтате- + + Сын отечества.
лю, 1818 1818. Ч. 50. № Ы.+
II. Алексееву, + + Полярная звезда
1821 на 1825 г. СПб., [1825]. +
II. Чаадаеву, + + Сын отечества.
1821 1821. Ч. 72. № XXXV. +
II. К*** ну, + Другое
1821 слово - нет рифмы
II. Овидию, + + Полярная звезда
1821 на 1823 год. СПб., 1823. -
II. Гречанке, + + Полярная звезда
1822 на 1823 год. СПб., 1823. -
II. К вельможе, + Славянин. 1830.
1830 2 при- Ч. XIV. № 10. +
Послание к К. Н. Б. Ю**** мера (3 примера)
Продолжение табл. 3
1
8
IV. Воспоминания в Царском селе, 1815
Российский му-зеум. 1815. Ч. II. № 4. +
Собрание образцовых русских сочинений и переводов в стихах. СПб., 1817. Ч. 6. -Собрание образцовых русских сочинений и переводов в стихах. 2-е изд. СПб., 1822. Ч. VI. -
IV. Певец, 1816
+
(см. в тексте)
Северный наблюдатель. 1817. Ч. 1. № 1. + -Денница, альманах на 1831 год. Москва. 1831. - -
IV. Торжество Вакха, 1817
+
тяжкой, золотой
тяжко-золотой
IV. Безверие, 1818
Труды Общества любителей Российской словесности при Императорском Московском университете. 1817. Ч. 10. Кн. XVI. + (2 примера)
Собрание Российских стихотворений. В пользу юношества, воспитываемого в Учебном Округе Императорского Вилен-ского Университета. Вильно. Ижд-вением Фр. Морица. В Типографии Б. Неймана. 1827. + (1 пример)
IV. К прелестнице, 1820
Невский зритель. 1820. Ч. II. Апрель. +_
2
3
4
5
6
7
По таблице видно, что перевес в использовании замен в окончаниях принадлежит все же собраниям сочинений, а не периодическим изданиям.
Выводы
Правила современной русской орфографии далеко не во всем соответствуют орфографии пушкинской эпохи - это общеизвестный факт, который нужно учитывать при исследовании поэзии Пушкина.
Если есть необходимость в снятии субъективной компоненты при анализе текста, то используемый текст должен быть взят из определенных источников, по возможности близких к орфографии автора. Конечно, есть авторские особенности текста, есть особенности орфографии, свойственные той или иной эпохе, есть корректорская и редакторская правка, которые меняют текст, и это становится важным моментом при разработке программного обеспечения, его анализирующего.
Но если прозаический текст может быть рассмотрен как более свободная форма, то при анализе поэтического текста приобретают значение точность рифмы и звукопись. Это два важных момента, которые нельзя не учитывать при получении конечного результата анализа текста с помощью компьютера. Рифма - это тот показатель структуры текста, который приобретает основополагающее значение именно при автоматизированном анализе, поскольку основная масса характеристик поэтических текстов связана именно с ней.
Если обратиться к творчеству А.С. Пушкина, то несомненно, что издания поэта несут на себе печать многочисленных реформ, правок, даже издательских ошибок, и это неоднократно отмечено в пушкинистике. Не отрицая пристального внимания поэта к построению стиха и к рифме, нельзя не признать того, что при издании произведения поэта подвергались правке и с точки зрения орфографии, а это становится очень важным при автоматизированном анализе текста. Расхождение в употребляемых языковых нормах, устаревшие словоформы, плавающие языковые нормы - все это, добавляясь к редакторским и корректорским правкам, влияет на конечный результат анализа.
На примере использования окончаний -ой/-ый в пушкинской рифме становится очевидным необходимость учета подобных аспектов при автоматизированном анализе текста. Мы не можем приводить к одному знаменателю анализируемые произведения, ориентируясь только на одно какое-либо издание, поскольку будем иметь некорректный результат анализа. Показанные изменения в окончаниях, прослеженные по прижизненным изданиям поэта, показательны с точки зрения изменений, которые при автоматизированном анализе могут существенно влиять на конечный результат.
Итак, на основании статистических исследований нами показано и подкреплено статистически, что вариативность окончаний не была для Пушкина жестко закрепленной, и это необходимо учитывать при компьютерном анализе текста.
Почти вся лицейская лирика относится к возвышенному стилю, исключение - всего несколько стихотворений. Даже многие сатирические стихи написаны вполне в возвышенном стиле. Можно утверждать, что в ранних стихах Пушкина чувствуется влияние жестких правил «Грамматики» его лицейского учителя Н.Ф. Кошанского: «Прилагательныя на ый, и съ предыдущими буквами г, к, х, на ш, перемЪняютъ окончашя свои на ой, когда употребляются въ простомъ слогЬ». Действительно, статистический анализ стихотворений
показывает, что наибольшее число замен окончаний мы наблюдаем в произведениях, относящихся к лицейскому и послелицейскому периоду. Однако в более зрелый период поэт меньше ограничивал выбор грамматических форм жесткими нормами, поскольку следовал за стихией народного языка: «Пушкин. вовсе не создавал. русского литературного языка. Он первый из вновь сложившегося писательского класса (после того как Петр отлучил православную Русь от литературы), кто научился писать и мыслить по-русски» [18. С. 190]. И это наглядно видно на представленном выше разборе примеров замен окончаний.
Выше мы обращались к статье В.И. Чернышева, напечатанной в 6-м выпуске Временника Пушкинской комиссии [2]. В том же выпуске на статью
B.И. Чернышеву был дан ответ Г.О. Винокура в статье «Орфография и язык Пушкина в академическом издании его сочинений: (Ответ В.И. Чернышеву)». Г.О. Винокур пишет, что «в правописании Пушкина . невозможно установить никакой последовательности: написания -ый и -ой в этой категории чередуются у Пушкина без всякой системы, а потому это чередование имеет чисто орфографический интерес и не отражает никаких ни звуковых, ни грамматических, ни стилистических особенностей языка Пушкина» [5.
C. 477]. Речь идет о подготовке юбилейного издания произведений поэта и о тех спорах вокруг орфографии, которые велись во время редакторской работы над этим изданием. Цитата, приведенная выше, отражает решение редакторского коллектива не воспроизводить «окончание -ой, в им.-вин. п. ед. ч. прилагательных и местоимений мужск. рода» [5. С. 477]. Но были и возражения части редакторского коллектива по поводу того, «что как раз в стилистическом отношении есть существенная разница между написаниями -ый и -ой. Опираясь на грамматики и иные учебные пособия того времени, эти члены редакции утверждали, что окончанию -ый принадлежало значение так называемого „высокого" слога, а окончанию -ой - „низкого" . Однако живая практика языка пушкинской эпохи не имеет ничего общего с этим искусственным, школьным делением речи на „слоги"» [5. С. 477]. Г.О. Винокур приводит примеры из упомянутых нами выше «Стихотворений Александра Пушкина», вышедших в двух частях в Санкт-Петербурге в 1829 г., выдвигая как аргумент «книжные, церковнославянские слова . все с окончанием -ой, притом не в рифмах, а в середине стихотворной строки» [5. С. 478]. А далее аргументация идет на основе несоблюдения поэтом глазной рифмы, вернее, отсутствия стремления к соблюдению: «. в пользу удержания написаний -ой высказывалось и другое соображение... Именно, подчеркивалось значение этого написания в случаях глазной рифмы. Действительно, принципу глазной рифмы принадлежало в печатных изданиях пушкинского времени очень большое значение. Есть писатели, которые строго следовали этому принципу и в своих рукописях. Но Пушкину стремление к глазной рифме всегда было чуждо, и чистовые рукописи его не оставляют в этом отношении никакого сомнения» [5. С. 478-479]. Дискутируя с В.И. Чернышевым, Г.О. Винокур настаивает: «Более того, Пушкин даже прямо формулировал свое отрицательное отношение к принципу глазной рифмы. В статье о стихотворениях Делорма - Сент-Бёва (1831) Пушкин писал: „Как можно вечно рифмовать для глаз, а не для слуха? Почему рифмы должны согласоваться в числе (единст-
венном или множественном), когда произношение и в том и другом случае одинаково?" Для Пушкина, таким образом, рифма заключалась в гармонии звуков, а не в тождестве букв. Нужно ли доказывать, что такое отношение Пушкина к принципу глазной рифмы было глубоко прогрессивно, что в нем отразился тот общий отказ от условностей старого поэтического языка, который так характерен для Пушкина, как реформатора русской поэзии?» [5. С. 479]. Таким риторическим вопросом в дискуссии с В.И. Чернышевым Г.О. Винокур определяет самую суть поэзии Пушкина.
Собственно, статистика, собранная нами на материале прижизненных изданий поэта, количественно подтверждает то, что утверждается и в статье Г.О. Винокура, и в работах других исследователей: отличительной чертой поэзии Пушкина является сочетание высочайшего уровня поэтического искусства со стихией живого языка.
Итак, даже при ориентации автоматизированного анализа текста на прижизненные издания поэтов, в частности А. С. Пушкина, необходимо учитывать редакторскую и корректорскую правку, а также разницу в изданиях одного и того же произведения, если мы хотим получить наиболее корректный вариант. В данном случае на первый план выходит работа исследователя, который при первоначальном разборе текста будет понимать эти нюансы, и для автоматизированного анализа будет представлен текст с учетом этих особенностей. При наиболее тонком орфоэпическом анализе целесообразно рассматривать варианты с различным написанием окончаний как отдельные, учитывающие год издания стихотворения с той или иной орфографией (разумеется, для анализа прочих характеристик эти варианты не разделяются).
Литература
1. Барахнин В.Б., Кожемякина О.Ю., Соколова О.С. Автоматизация процесса анализа метрических и ритмических характеристик русских поэтических текстов // Вестн. Вост.-Казахстан. гос. техн. ун-та им. Д. Серикбаева. 2013. Сентябрь. Вычислительные технологии, т. 18, совместный выпуск. Информационные и телекоммуникационные технологии. С. 248-258.
2. Чернышев В. И. Замечания о языке и правописании А.С. Пушкина: (По поводу академ. изд.) // Пушкин: Временник Пушкинской комиссии / АН СССР. Ин-т литературы. М.; Л., 1941. [Вып.] 6. С. 433-461.
3. От редакции // Ломоносов М.В. Полное собрание сочинений / АН СССР. М.; Л., 19501983. Т. 8: Поэзия, ораторская проза, надписи, 1732-1764. М.; Л., 1959. С. 843-863.
4. Брюсов В.Я. Записка о правописании в издании сочинений А.С. Пушкина [1919] // Брюсов В. Мой Пушкин: статьи, исследования, наблюдения. М.; Л., 1929. С. 207-212.
5. Винокур Г.О. Орфография и язык Пушкина в академическом издании его сочинений: (Ответ В.И. Чернышеву) // Пушкин: Временник Пушкинской комиссии / АН СССР. Ин-т литературы. М.; Л., 1941. [Вып.] 6. С. 462-494.
6. КошанскийН.Ф. Начальные правила русской грамматики. М., 1807.
7. Российская грамматика, сочиненная Императорской Российской Академией. СПб., 1819.
8. Востоков А. Русская грамматика Александра Востокова, по начертанию его же сокращенной грамматики, полнее изложенной. СПб., 1831.
9. Практическая русская грамматика, изданная Николаем Гречем. 2-е изд., испр. СПб., 1834.
10. Друговейко-Должанская С.В. В поисках запасного выхода из языковых проблем (конкуренция прилагательных на -ый/-ой) // Огамматика диалога о русском языке и литературе. СПб., 2007. URL: http://www.gramma.ru/RUS/?id=13.33 (дата обращения: 09.12.2015).
11. Бровко А. С. Поверим рифмой орфоэпию (к вопросу о старомосковском истоке некоторых произносительных норм) // Вюн. Запор. державного ун-ту. Фшолопчш науки. 2002. № 3. C. 12-25.
12. Shaw J. Thomas. Pushkin's Rhymes: A Dictionary. Madison: Univ. of Wisconsin. Press, 1974.
13. Shaw J. Thomas. Pushkin: A Concordance to the Poetry: Vol. 1, 2. Columbus, Ohio, Slavica, 1984.
14. Shaw J. Thomas. Pushkin's Rhyming: A Comparative Study. Madison, University of Wisconsin Press, 2010.
15. Шапир М.И. О текстологии «Евгения Онегина» (орфография, поэтика и семантика) // Шапир М.И. Статьи о Пушкине. М., 2009. С. 249-264.
16. Пушкин. Прижизненные публикации. URL: http://lib.pushkinskijdom.ru/ Default.aspx? tabid= 8491 (дата обращения: 09.12.2015).
17. Самойлов Д. Кинга о русской рифме. М.: Время, 2005.
18. ГрунтовскийА.В. Слово о Рубцове. М., 2011. № 1. С. 185-210.
ON THE AUTHENTICITY OF PHONETIC ANALYSIS IN CONNECTION WITH THE POSSIBLE FEATURES OF AUTHOR'S SPELLING (ON THE EXAMPLE OF THE ALTERNATION BETWEEN THE ENDINGS -OY/-YY IN THE LYRICS OF A.S. PUSHKIN)
Tomsk State University Journal of Philology, 2016, 2 (40), 5-28. DOI: 10.17223/19986645/40/1 Barakhnin Vladimir B., Institute of Computational Technologies SB RAS, Novosibirsk State University (Novosibirsk, Russian Federation). E-mail: [email protected]
Kozhemyakinа Olga Yu., Institute of Computational Technologies SB RAS (Novosibirsk, Russian Federation). E-mail: [email protected]
Keywords: author's orthography of Pushkin, Russian grammar of the first half of 19th century, automated analysis of poems
One of the first stages of automated complex analysis of Russian poetic texts is a study of the phonetic characteristics of poetic works. Phonetic analysis of the verse includes the study of sound repetition and rhyming (their types, as well as the strophic structure of the verse, compilation of dictionaries of rhymes, etc.). It is obvious that the analysis of the phonetic characteristics of the words in the poem has to rely on the orthography of the text.
However, during the work with poetic works of Russian classics of the 19th century, the researcher of the phonetic characteristics of the text unavoidably faces the problem of accounting of the changes in spelling since that time, or rather, the possible impact of these changes on the orthoepy. So, the largest spelling reform of 1918 also affected the orthoepic features of some words. The changes in spelling of some words in accordance with the Rules of Russian orthography and punctuation adopted in 1956 also affected their pronunciation in some cases.
Moreover, deviations from spelling standards (applicable at the time) for the rhyme are very typical for works of Russian poets of the first half of the 19th century, and such deviations are not always taken into account even in academic editions.
To demonstrate the complexity and multidimensional nature of these problems, the authors have considered only one particular but very interesting case: the use of endings of masculine adjectives in the nominative case (and also in the accusative case for inanimate noun definitions) in the singular: -oy and -yy by A.S. Pushkin.
On the basis of a detailed analysis of lifetime editions of Pushkin it is shown that the variability of the endings was not rigidly fixed by Pushkin: the greatest number of the replacement of the endings we see in the works related to the Lyceum and after the Lyceum periods in accordance with the strict rules of Grammar written by his Lyceum teacher N.F. Koshansky, but in his more mature period the poet limited the choice of grammatical forms with rigid rules less, following the element of the native language.
Thus, even with the orientation of the automated text analysis on lifetime editions of poets, in particular of A.S. Pushkin, if we want to get the most correct variant, we should consider editorial and proofreading correction, and also the different editions of the same work. In this case, the work of a researcher comes to the fore, a researcher who will understand these nuances upon the initial analysis of the text, and the text with these features will be presented for automated analysis. In the most detailed orthoepic analysis it is advisable to consider variants with different spelling endings as individ-
B.E. EapaxHUH, O.W. KoweMHKuw
ual, taking into account the year of edition of a poem with a particular spelling (of course, for the analysis of other characteristics these variants are not separated).
References
1. Barakhnin, V.B., Kozhemyakina, O.Yu. & Sokolova, O.S. (2013) Avtomatizatsiya protsessa analiza metricheskikh i ritmicheskikh kharakteristik russkikh poeticheskikh tekstov [Automation of the analysis of metric and rhythmic characteristics of Russian poetic texts]. Vestnik Vostochno-Kazakhstanskogo gosudarstvennogo tekhnicheskogo universiteta im. D.Serikbaeva. Vychislitel'nye tekhnologii, sovmestnyy vypusk. Informatsionnye i telekommunikatsionnye tekhnologii. 18. pp. 248-258.
2. Chernyshev, V.I. (1941) Zamechaniya o yazyke i pravopisanii A.S. Pushkina: (Po povodu akadem. izd.) [Notes on the language and spelling of Pushkin: (on the academic edition)]. In: Pushkin: Vremennik Pushkinskoy komissii [Pushkin: Annals of the Pushkin Commission]. Vol. 6. Moscow; Leningrad: USSR AS.
3. Lomonosov, M.V. (1959) Ot redaktsii [From the Editor]. In: Lomonosov, M.V. Polnoe sobranie sochineniy [Complete Works]. Vol. 8. Moscow; Leningrad: USSR AS.
4. Bryusov, V.Ya. (1929) Zapiska o pravopisanii v izdanii sochineniy A.S. Pushkina [1919] [A note on the spelling in the publication of the works of Alexander Pushkin [1919]]. In: Bryusov, V.Ya. Moy Pushkin: Stat'i, issledovaniya, nablyudeniya [My Pushkin: Articles, research, observations]. Moscow; Leningrad.
5. Vinokur, G.O. (1941) Orfografiya i yazyk Pushkina v akademicheskom izdanii ego sochineniy: (Otvet V. I. Chernyshevu) [Spelling and language of Pushkin in the academic edition of his works: (Answer to V.I. Chernyshev)]. In: Pushkin: Vremennik Pushkinskoy komissii [Pushkin: Annals of the Pushkin Commission]. Vol. 6. Moscow; Leningrad: USSR AS.
6. Koshanskiy, N.F. (1807) Nachal'nye pravila russkoy grammatiki [Basic rules of Russian grammar]. Moscow.
7. Imperial Russian Academy. (1819) Rossiyskaya grammatika, sochinennaya Imperatorskoy Rossiyskoy Akademiey [Russian grammar, composed by the Imperial Russian Academy]. St. Petersburg: Imperial Russian Academy.
8. Vostokov, A. (1831) Russkaya grammatika Aleksandra Vostokova, po nachertaniyu ego zhe sokrashchennoy grammatiki, polnee izlozhennoy [Russian grammar by Alexander Vostokov, based on his concise grammar, its more complete presentation]. St. Petersburg: tip. Glazunova.
9. Grech, N. (1834) Prakticheskaya russkaya grammatika, izdannaya Nikolaem Grechem [Practical Russian grammar, published by Nikolay Grech]. 2nd ed. St. Petersburg: tip. N. Grecha.
10. Drugoveyko-Dolzhanskaya, S.V. (2007) V poiskakh zapasnogo vykhoda iz yazykovykh problem (konkurentsiya prilagatel'nykh na -yy/-oy) [In search of the emergency exit of the language problems (competition of adjectives ending in -yy/-oy)]. In: Grammatika dialoga o russkom yazyke i literature [Grammar of the dialogue about Russian language and literature]. St. Petersburg: Mir russkogo slova. [Online]. Avalable from: http://www.gramma.ru/RUS/?id=13.33. (Accessed: 9 December 2015).
11. Brovko, A.S. (2002) Poverim rifmoy orfoepiyu (k voprosu o staromoskovskom istoke nekotorykh proiznositel'nykh norm) [Checking orthoepy with rhyme (on the Old Moscow origins of some pronunciation rules)]. Visnik Zaporiz'kogo derzhavnogo universitetu. Filologichni nauki. 3. pp. 12-25.
12. Shaw, J.Th. (1974) Pushkin's Rhymes: A Dictionary. Madison: Univ. of Wisconsin Press.
13. Shaw, J.Th. (1984) Pushkin: A Concordance to the Poetry: Volumes 1 and 2. Columbus, Ohio: Slavica.
14. Shaw, J.Th. (2010) Pushkin's Rhyming: A Comparative Study. Madison, University of Wisconsin Press.
15. Shapir, M.I. (2009) O tekstologii "Evgeniya Onegina" (orfografiya, poetika i semantika) [On the textuality of Eugene Onegin (spelling, poetics and semantics)]. In: Shapir, M.I. Stat'i o Pushkine [Articles about Pushkin]. Moscow: Yazyki slavyanskikh kul'tur.
16. Pushkin House. (n.d.) Pushkin. Prizhiznennye publikatsii [Pushkin. Lifetime publications]. http://lib.pushkinskijdom.ru/Default.aspx?tabid=8491. (Accessed: 9 December 2015).
17. Samoylov, D. (2005) Kniga o russkoy rifme [A book about the Russian rhyme]. Moscow: Vremya.
18. Gruntovskiy, A.V. (2011) Slovo o Rubtsove [A word about Rubtsov]. Moskva. 1. pp. 185-210.
