CC BY
115
3. Марков В.М. О семантическом способе словообразования // Марков В.М. Избранные работы по русскому языку. Казань: ДАС, 2001. С. 117-135.
4. Рождественский Р. Стихотворения. М.: Эксмо, 2008. 480 с.
5. Степанов Ю.С. Константы. Словарь русской культуры. Опыт исследования. М.: Языки русской культуры, 1997. 824 с.
6. Словарь русского языка: в 4 т. / АН СССР, Ин-т русского языка; под ред. А.П. Евгенье-вой. 3-е изд., стереотип. М.: Рус. яз., 1985-1987.
ЗАХАРОВА ЕЛЕНА АЛЕКСЕЕВНА - старший преподаватель кафедры русского языка как иностранного, Чувашский государственный университет, Россия, Чебоксары ([email protected]).
ZAKHAROVA ELENA ALEKSEEVNA - senior teacher of the Chair for Russian as a Foreign Language, Chuvash State University, Russia, Cheboksary.
УДК 811.161.1371
И.В. ИЗОСИМОВА К ПРОБЛЕМАМ ЭМОТИВНОГО ЗНАЧЕНИЯ СЛОВА
Ключевые слова: эмотивность, эмотивное значение, логико-предметное значение, эмотивная семантика слова.
Рассмотрена проблема определения эмотивного значения слова и его реализации в речи. Приведены доказательства наличия эмотивного значения у слова.
I.V. IZOSIMOVA THE PROBLEM OF EMOTIVE MEANING OF THE WORD
Key words: emotiveness, emotive meaning, logical-objective meaning, emotive semantic of the language.
In the given article we touches upon the problem of emotive meaning of the word and its realization in speech. There given the evidence of its existence.
В настоящее время перед коммуникативной лингвистикой стоит ряд проблем, одной из которых является проблема определения эмотивного значения слова. С давних времён лингвисты спорили о том, какую роль играет в языке эмоциональный компонент (напр., М. Бреаль, К. Бюлер, Э. Сепир, ван Гиннекен, Г. Гийом, Ш. Балли и др.). Одни из них приоритетной считали когнитивную функцию языка и не признавали важность эмоционального компонента (К. Бюлер, Э. Сепир, Г. Гийом), другие (Ш. Балли, ван Гиннекен, М. Бреаль) рассматривали выражение эмоций как центральную функцию языка.
Дискуссии по поводу эмотивного значения слова до сих пор продолжаются, однако большинство лингвистов признают его наличие. Объектом многочисленных исследований является соотношение эмотивного значения слова с мышлением, соотношение эмотивного значения с денотативным аспектом слова, его коннотативность, разграничение эмотивного и экспрессивного значений слова, способы выражения эмотивного значения и так далее. В ходе споров российских и зарубежных лингвистов было признано, что эмотивное значение входит в семантическую структуру языковой единицы.
Для выражения эмоций человека мы используем языковые средства, которые представлены на всех уровнях языка. Существует много способов выражения эмотивности в языке. Однако принципы классификации эмотивов ещё не разработаны. Разграничение эмотивного значения осуществляется главным образом на основе функционального признака, способности слова выражать какую-либо эмоцию. Американские лингвисты К. Стивенсон и Б. Бриттон такую способность как раз и называют эмотивным значением. Однако парадокс заключается в том, что эмоциональный эффект может достигаться не только благодаря эмотивному значению, но и, к примеру, благодаря кинестетическим и просодическим средствам языка. Отсюда возникает трудность определения эмотивности слова. По
мнению К. Стивенсона, эмоциональное значение зависит от концептуального содержания, импликации слова, взаимоотношений говорящего и воспринимающего. Это говорит о том, что эмотивное значение не всегда можно выразить словами. Более того, одно и то же слово может выражать не только различные оттенки эмоций, но и прямо противоположные. Например, слово «красавица» может употребляться по отношению к красивой девушке как выражение восхищения и умиления, и в то же время - по отношению к девушке, не обладающей хорошими внешними данными, как выражение презрения и насмешки.
В доказательство наличия эмотивного значения у слова приводиться ряд доводов. Во-первых, слова с одинаковым логико-предметным значением могут различаться по наличию или отсутствию эмотивного компонента: obstinate - ass, blockhead - stronghead, bad - terrific. Синонимичные по логико-предметному значению слова могут выражать даже противоположные эмоции: girl - bunny -bint; woman - duck - skirt. Эти слова имеют первичное понятийное содержание, но различаются по характеру эмоций и по значению.
Во-вторых, эмотивное значение может развиваться отдельно от логикопредметного. Например, слово imp в значении «ребенок» в давние времена употреблялось как ласкательное, а сейчас оно содержит негативную окраску и переводится как «чертёнок» - непослушный ребёнок. Аналогичный смысл имеет слово «ребёнок» в русском языке по отношению к взрослому человеку, выражая пренебрежительно-насмешливое отношение к нему.
В-третьих, «эмотивные значения слов осознаны, дискретны, идентифицируются и дифференцируются говорящими адекватно, имеют одни и те же референции, т.е. одинаково соотносятся говорящими с типизированными ситуациями и эмоциями, идентифицируются с языковыми единицами их выражения - носителями этих значений, и поэтому они коммуникативны» [1. С. 63].
В-четвёртых, «эмотивное значение может быть вычленено при измерении смысловой информации из контекстуального слова» [1. С. 64]. Рассмотрим пример: «No, - said the girl, - but it's dreadful to be hungry» (T. Dreiser). Слово «dread-ful» в данном предложении явно несёт в себе оценочный компонент, поскольку девочка даёт некую оценку состоянию голода. При этом он передаёт и непосредственное состояние говорящего в момент высказывания - чувство ужаса и страха от возможности оказаться в подобной ситуации. Таким образом, слово «dreadful» содержит сему эмотивности: «feeling», «horror», «fear». Эта сема передаёт, в свою очередь, эмотивное значение - чувство страха и ужаса девочки с элементом оценки.
В-пятых, эмотивное значение реализуется быстрее, чем логико-предметное. При этом важную роль играет эмоциональное мышление. До осознания логико-предметного содержания слова, как показали эксперименты, человек осознает его эмоциональный смысл. Этот факт подтверждает существование так называемого эмоционального мышления.
Р. Браун приводит несколько примеров существования эмотивного значения как отдельной категории: больные афазией не могут вспомнить слово, обозначающее тот или иной предмет, однако могут выражать своё отношение к этому предмету, выражая свои эмоции. Например, больной афазией не может назвать слова, обозначающие кусок торта, протухший сыр, поскольку страдает проблемами памяти, но, показывая на торт, говорит: «Good!», а на сыр: «It stinks!» [2. С. 159].
Таким образом, можно утверждать, что существует эмотивное значение как один из компонентов семантики. Эмотивное значение слова наряду с эмо-тивной коннотацией составляет эмотивную семантику слова и осуществляет эмотивную функцию.
Литература
1. Шаховский В.И. Категоризация эмоций в лексико-семантической системе языка. М.: Либ-роком, 2009. 208 с.
2. Brown R.W. Language, Thought and Culture / Ed. by P. Henle; The Univ. of Michigan Press. Michigan, 1958. 350 p.
ИЗОСИМОВА ИННА ВАЛЕРЬЕВНА - соискатель учёной степени кандидата филологических наук, кафедра сопоставительной филологии и межкультурной коммуникации, Чувашский государственный университет, Россия, Чебоксары ([email protected]).
IZOSIMOVA INNA VALERYEVNA - a competitor of scientific degree of Philological Sciences candidate, Chuvash State University, Russia, Cheboksary.
УДК 811.512.111’373.21+811.511.151’373.21
Ю.Н. ИСАЕВ
ЭТИМОЛОГИЯ И МИФОЛОГИЧЕСКОЕ ЗНАЧЕНИЕ СЛОВА УРТАШ «МОЖЖЕВЕЛЬНИК»
В ЧУВАШСКОМ И В НЕКОТОРЫХ ТЮРКСКИХ ЯЗЫКАХ
Ключевые слова: фонетические варианты слова, корневая морфема, этимология, значение.
Рассмотрены фонетическая структура, этимология и значение слова урташ «можжевельник» в чувашском и других тюркских языках.
Yu.N. ISAEV
ETIMOLOGY AND THE MYTHOLOGICAL MEANING OF THE WORD JUNIPER IN THE CHUVASH AND SOME TURKrc LANGUAGES Key words: phonetic structure, root morpheme, etimology, meaning.
This article deals with the phonetic structure, etimology and meaning of the word juniper «урташ» «можжевельник» in the chuvash and some other turk^ languages.
Следует обратить внимание, в первую очередь, на обилие (более 20) фонетических вариантов слова урташ в чувашском языке: урт, орт (основное значение неизвестно), отсюда орт-йывад, урт-йывадди [1. Вып. 3. С. 289]; урташ, урташ-йывад, урташ-йывадё, урташ-йывадди, уртташ-йывадди; ор-чаш-орчад, урча, орча, орчча йывадди, орччуш, орчча-йывад [1. Вып. 3. С. 290-291]; уртмаш - название дерева можжевельник, очча-йавадди - можжевельник [1. Вып. 4. С. 401-402]; ср. ещё ораш «можжевельник» [7. Т. 2. С. 288].
Кроме того, данное слово зафиксировано в композитах в значении урт-таш, урташ кайакё «павлин», уртташ-кайакё «глухарь» (птица), урташ-кайак-йывадди - назв. дерева; ср. рус. можевеловник - большой, серый, пестрогрудый дрозд [2. Т. 2. С. 338].
В чувашском языке никакое другое название дерева (или кустарника) не имеет столь многочисленных фонетических вариантов. В русском языке, по данным словаря В.И. Даля, слово можжевельник фигурирует в нескольких вариантах: можевелъ, можевельникъ, можевел, можжевел, можеела, мужее-ла, можеелка, мужеелка, можжельник, можжуха, мужжуха, можжучник, можжушник, мужжушник и т.д. В качестве синонимов приведены слова арса, артышъ, арца, арха, ардышъ (видимо, тюркизмы) [2. Т. 2. С. 338]. Арса с фонетическими вариантами: арча, аршанъ, арца, ахра, артышъ [2. Т. 1. С. 24].
Особый интерес вызывает смыслопереход можжевельник - человек в диалектах: можжуха - о худой измождённой женщине; можжушка - о капризной девочке; можжера, можжора - скупец, скряга.
На первый взгляд кажется, что тюркские ардыч (по чув. урташ) и арча (по чув. урча/орча) относятся к числу хорошо изученных слов и имеют бога-
