К наименованиям изначального Единого бога и его проявлений Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

УДК 2-14

doi: 10.18101/2305-753Х-2017-1-29-52

К НАИМЕНОВАНИЯМ ИЗНАЧАЛЬНОГО ЕДИНОГО БОГА И ЕГО ПРОЯВЛЕНИЙ

© Зильберман Михаил Израйлевич

доктор исторических наук, научный консультант

АНО «Сибирская академия целостного развития человека «АкадемТорум» E-mail: enki3@mail.ru

«Все разряды богов связаны между собой опосредствованно».

Прокл «Первоосновы теологии»

В статье выявляются архаические истоки наиболее ранних предмонотеистических представлений об «изначальном Едином Боге» в различных религиозно-мифологических и духовно-культурных традициях народов Евразии в контексте их этногенетических связей и взаимодействия. Представление об извечном существовании единого и единственного Бога, зародилось еще на заре человечества. Уже в палеолите (в мустье) существовала вера в две его ипостаси (мать-отец), каждая из которых, при необходимости, проявляла себя либо как Великая мать (возраст «палеолитической Венеры», обнаруженной в Марокко, — 500-300 тыс. лет.), либо как Бог-отец, — как естественная «супружеская» пара, перманентно созидающая жизнь. Ключевые слова: Единый Бог, палеолит, Великая Мать, «палеолитическая Венера», Бог-отец.

К расщеплению региональных наименований персонифицированных эпифаний (соотносящихся со специализированными сакральными свойствами) Единого бога (в частности, различных природных явлений) по половому признаку могут быть отнесены: у прадравидов — «Ушас»-«Ушу(й)» (не пара супругов); в индоарийской и индоиранской мифологиях — Яма-Ями, Агни-Агнайи, Индра-Индрони, Йима-Йимак и др. (С. А. Токарев «Двуполые существа. Мифы народов мира». 1991); у скандинавов — (ваны) Ньерд-Нертус и Фрейр-Фрейя; у римлян — Диан-Диана, Фаун-Фауна, Янус-Яна, Диус-Диа, Либер-Либера и др. (латин. божество Палес представлялось то женским, то мужским (амбивалентным)); у греков — Адмет-Адмета, Алкандр-Алкандра, Главк-Главка, Клитий-Клития и др.; а также у китайцев — Идзанаки-Идзанами, и, вероятно, алтайская пара Курбустан» — «Кургайкан».

К расщеплению имен Единого бога могут быть отнесены и такие наименования: у шумеров — Эншар-Ниншар, Энки-Нинки, «Бэл» (Энлиль, Мардук либо обобщающий образ) и «Бэлит»; (вероятно, Энлиль-Нинлиль (Лиль-ит)); у ханаанеев — Хен (Кен)-Хенат (Кенат), Эл-Элат; у арабов — «Аллах» (в теониме «Аллах», равнозначном «Ал-илах» (Бог), «Ал» — опред. артикль) и «Алл(ал)ат». То же, по-видимому, можно сказать и о парах общесемит. Астар-Астарта (Асир-Асират, Аштар-Ашторет), Аш(ш)ур (Ашер)-Ашера.

Так, по одной из версий Гермопольской легенды о сотворении мира во Вселенной «в начале были Хаос и Бездна, Беспредельный и Беспредельная, Мрак и Тьма, Воздух и Ветер»; или «Огдоада»: Нун и Наунет — водная стихия; Хух и Хаухет — бесконечность, беспредельность в пространстве; Кук и Каукет — мрак и тьма; Амон и Амаунет — сокрытие (видимо, позднейшая модификация, заместившая «Воздух и Ветер, Дуновение, Дух»); четыре слитые воедино супружеские пары как проявления

изначально существующих созидательных свойств (сил) Единого бога в его извечном бытие. Заметим, что расщепление ипостаси (эпифании) «Божество Неба», у египтян «Нут-Ну» (где «Нут» — «небо» (др.-егип. слово жен. рода)), не являлось супружеской парой (поскольку супругом богини Нут считались Геб, бог земли)).

Как известно, у шумеров, семитов, дравидов и древних анатолийцев (хатти и хурриов) широко использовался архаичный сакральный термин «эл, ил(у)». Так, в царстве Шумера и Аккада слово «ил» означало просто «бог» (как имя нарицательное), а, к примеру, термин (см. «Отцы Авраама») «Н-илим» значило «Высокие боги» (как упоминание о богах вообще, либо об игигах). Личный же бог «черноголовых» назывался «или» (буквально — «мой ил (бог)»). То же у ханаанеев и ветхозаветных евреев: «эл» — «бог», а «элим» (муж. род) — «боги» (у ханаанеев названием «Эл/Илу» обозначался кроме того и конкретный бог-отец, занесенный амореями из Аравии). Многие популярные личные (теофорные) имена амореев («Самсуилуна» — «Мой бог — Высокое Солнце»), евреев и эблаитов («Михаил» — «Подобный богу»; «Израиль» — «Помощь бога (Бог поможет») содержат слово «эл, ил, ал» в значении (просто) «бог» (либо как синоним термина «могучий»).

Известен и ряд дравидийских названий (и теофорных имен), содержащих (в значении «бог») слово «эл, ил, ал». Это — наименования таких протодравидийских богов, как «Кадавал» или «Тирумел»; хараппское название — «Лотхал»; современные индийские имена: «Сурил», «Сунил» или «Сухаил», а такое (современное) наименование богини Дурги — «Иллама (возм. шум.-акк. «Элам(а)ти»)» («Махабхарата», «Вишну-пурана»).

На земле Хатти почитались, в частности, такие прахатто-хурритские божества, как «Хапантал(и)» — бог-пастух, «Хасамил(и)» — бог-кузнец, «(Э)Лельван(и)» — бог подземного мира и др. Известен также и город Самаль.

Итак, вышеизложенное (в части применения термина «эл, ил, ал») вполне может указывать на то, что это слово (термин) использовалось еще до поры распада (XIII/XI тыс. до н.э.) ностратического праязыка (и этим термином вполне мог обозначаться Единый бог как таковой). Считается, что в ностратическом языке данное слово может означать и понятие (у семитов) «быть высоким».

Как полагает выдающийся шумеролог И. М. Дьяконов, термин акк. «'elu» (ивр. «'ala») восходит также и к прилагательному «красный, бурый» (вероятна ассоциация с цветом столба огня вулкана (огня недр), т. е. преисподней; либо с окрасом какого-либо обожествляемого животного (видимо, зубра или медведя, см. ниже)). Бытует мнение, что и дравидийское имя «Шива» первоначально означало «красный (бурый)» (Шива рогат и ассоциируется с быком). Одно из значений имени «Рудра» также значило «красный» (шум.-драв. «urudu» означает «красный» (возможно, термином «uru» («uru-du») называлось красное свечение небесного (ср. хатто-хурр. богиня Неба «Вурусема») или земного (ср. шум. «En-uru-gal» (синоним Нергала)) огня (хатто-хурр. «uri» — «источник»)). Как известно (49.), Рудра (-Шива) испепелил небесным огнем (либо молниями, либо сжег полуденным солнцем, либо красным огнем зари, либо метеоритным «дождем») три града Асуров и низверг их с небес. Финикийцы же также называли одного из своих богов «Кадмус» — «Красный (бог)», возможно, имея ввиду бога подземного огня «Хен, Кен» (по имени которого и названа «Гееннна огненная», представлявшаяся «бездной», наполненной потоками (красного) огня (Книга Еноха)).

Существует мнение (57.), что семантическое родство названий некоторых животных, ставших эмблемами (отражающих некие конкретные свойство) той или иной ипостаси Двуединого божества (аддитивно живописующих весь (полный) образ),

«выходит за рамки... ностратических языков», т. е. весьма древние. К таким животным относят: в части мужской ипостаси, — праарийское «hortk», хетт. «hartagga» и лат. «ursus», что означает медведь; герм. «horse» — конь; и в части женской формы проявления Единого бога — такая птица, как орел: хетт. «haras», ингуш. «arzi». Заметим, что кельт. (др.-ирланд.) «медведь» — «art». Ирландское же «art» означает (Дж. Маккалох) также и «бог» (как известно, у многих среднепалеолитических групп Единый бог виделся в облике медведя, который почитался (культ медведя) и в качестве тотема). Как представляется, названия всех этих перечисленных животных восходят к весьма архаичному наименованию Единого бога.

Примечательно (В. В. Иванов ст. «Хурритские и хеттские этимологии». 2008), что прахурр. термин «tilla» означает «бык». Если это выражение представить как «ti-il(l)a», где шум. «ti» — «жизнь», то оно может означать «Бог, дающий жизнь» (т. е. зубр, животное преимущественно бурого цвета, обожествлялся (соотносился с богом-отцом, поскольку тот весьма нередко принимал облик быка). Легко видеть, что общая корневая часть слов (Макс Фасмер «Этимологический словарь русского язык»): ст.-слав. «зобръ», др.-рус. «зубрь», чешск. и польск. «зубр», болг. «zimbru», лит. «stumbras», др.-прус. «wissambris», греч. «зомброс» (Çô^poç); а также осет. «сombau(r)» и ивр. «abir» (так, по-видимому, обозначался зубр, поскольку обычный бык на иврите — «шор» или «пар»), это [br]. А поскольку, в частности, осетинское (индоевроп.) слово «dombau(r)» (В. В. Иванов), как считается, означает и «зубр», и «лев»; а герм. «bär» или староангл. «ber» ([br]) — «медведь», то, не исключено, что термин ([br]) мог служить обозначением (коренной основой наименования) некоего (по меньшей мере, праарийского) бога-отца в перечисленных обличьях (ибо все эти животные — его традиционные эмблемы).

Как известно, у шумеров (до прихода в Месопотамию много общавшихся с праариями, см. ниже) одомашненный бык обозначался словом «gu (гу)», а дикий бык, т.е. зубр/тур (эти термины — синонимы в мифе о гибели Думузи (109.)) носил название «рим» (корень [rm]), сопоставление которого (корня) с общей корневой основой термина [(z/s)mbr] у индоевропейцев, а также и с [br], позволяет предположить, что слово [-m-], могло показывать (предположение), что речь идет о «диком, не одомашненном» быке (ср. шум. «гу» и «рим»). Если же в выражении «do-m-bau(r)» полагать, что слово «do ([-д-])» — (просто) «бог» (см. ниже), а термин «bau(r)» тождественен герм. либо староангл. ([br]), а также и слав. «бер-(лога)» («ло-га-во» медведя, где др.-рус. «во» значит «вот, здесь» («(э)ло^а-во» — «бог (именно) здесь»), как понятию «медведь»; и слово [m-] означает «мать (mа)», то тогда выражение («dombau(r)») могло значить «богиня-медведица (львица, зубрица (корова))»; либо «богиня-(дикая) свинья (самка вепря)», поскольку и термин «кабан» обозначается словами: англ. «boar» (ср. «bau(r)»), рус. «бор-ов» ([br]).

Как известно, рус. «бур-ый» служило синонимом к понятию «медведь». Шерсть же у зубра — темно-коричневая (бурый цвет — один из оттенков коричневого), а шерсть собакоподобного (собака соотносилась с преисподней) тюрк. «бор-сука» (что значит «серый зверек») — серо-буроватого цвета; популярна и идиома рус. «серый волк» (тюрк. «bor, buri» — «волк»). Шерсть (окрас) вепря (кабан-секач, боров) также бывает серой, светло-бурой или черной. Следовательно, термин [b(e/o/u)r] являлся и однозначной цветовой характеристикой (как синонимом к наименованию) широкого ряда животных, служивших эмблемами бога-отца (чей облик он принимал).

По-видимому, также широко распространенным обозначением (выражением) представления (видения) «бог-отец в небе» — «огненный змей» было, в частности, у славян слово «молния» (протославян. «перун»), а, как известно (Р. Якобсон, В. Ива-

нов), хетт. «erunas» означает также и «скала» (а франц. «pierre» — «камень»); отсюда и понятиека «камни грома», см. ниже). Очевидно, что данная разбросанная полисемия указывает на общий исходный адресат этих (разнородных) понятий, как на кумулятивный образ бога земли и ее недр, а также и на его имя (если полагать возможным чередование гласных звуков «b» и «p» в ([(b/p)r]), как например, др.-тюрк. «bars» (тур. и тат. «pars»), а также и в таких названиях как «Перкунас; Перун», где «Пе-рун/Бер-ун» вполне можно толковать и как «Высокий, небесный Бер/Пер», а швейцарский дух зла Берлик («Бер-(э)л-ик») как «Божок Бер»).

Следовательно, не исключено, что палеолитическая предтеча одного из праа-рийских небесных отцов (а затем и громовержцев) носил имя [(b/p)r(n)], где термин [(b/p)r] — часть данного теофорного наименования (выражения), в которой слово (понятие) «n» (как часть выражения [(b/p)r(n)]) — определение, соотносящее контекст данного наименования божества (его содержание) с верхом, небом, с астральным («Отцы Авраама»).

Так, обратимся к имени др.-егип. бога зерна, покровителя урожая зерновых «Непри» (др.-егип. слово «прг (непер)» обычно принято понимать, как «зерно»), которое («Непри») означает (считается, что дословно) «Господин (владыка наполнения) рта» (ср. русс. «набить рот»). Представленное же в виде сем.-хам. «Неп-пе-ри», где др.-егип. «Не(п/б), [n(b/p)]» — «(небесный, высокий) господин, владыка», т.е. бог (заметим, что для выражения понятия (просто) «бог», египтяне пользовались и термином «н(е/у)тер» (корень [ntr])), а «пе» — «рот»; и тогда это имя («Непри») также означает «(Небесный, высокий) господин (т. е. бог) рта (со свойством [r])»).

Характерно, что многие слова с корневой основой ([(b/p)r]) могут служить характеристиками при описании образа бога: санскр. «brhati» означает «возвышенный, благородный», уэльс. «бри» — «слава, честь», ирланд. «бриг» — «сила»; семит. «бри» — «ясно(сть)», семит. «барак» — «молния». араб. «акбар» — «велик(ий)», ивр. «бриут» — «здоровье», ивр. «бериа» — «создание, сотворение». Так (И. М. Дьяконов), слово [br] на ивр., арам., араб. и сабейском, обозначающее понятие «создавать, творить», сопоставленное с егип. [pth] — «творить, создавать», которое [pth] в то же время означает и «(бог-)творец», тоже вполне могло восприниматься (слово [br]) и как термин «Творец».

Известно (4), что в эпоху империи III династии Ура царь по имени Бур-Син (ок. 2047-2038 гг. до н.э.) еще при жизни сделал в храме богини Нингаль (матери Сина) посвятительную заздравную надпись: «За жизнь» (видимо, за свою — Бура (Всеобщая мать — владычица жизни)). Примечательно (57), что и в Древнем Риме бытовала здравица: «Да здравствует Бур»; а у скандинавов и в тевтонской мифологии Бур(и) — «всеобщий отец» (дед Одина); в мифологии тюрко-монгольских народов Сибири «Бур-хан (где «хан» — «властитель, владыка») — «творец мира, у древних тюрков Бю(о)рт — бог смерти» (т. е. владыка преисподней); в языке гуанчей термин «а-bora» означает бог. Таким образом вполне возможно, что наименование [br] — это имя «Б(у/е)р» (при возможном чередовании звуков «b» и «p»), восходящее к воззрениям палеолита (поскольку синкретические образы: «зубр-медведь», «зубр-кабан», «медведь-волк-зубр», — входят в круг идентифицирующих характеристик образа палеолитического бога-отца).

Если допустимо термин «зубр» представить (огласовать) в виде «зе-б(е/у)р», то он может значить «Этот (как) — Б(е/у)р»; а выражение «тур», представленное как «т(у/о)р» (где [-д-] адекватно [-т-] и означает «бог» (см. ниже)), может значить «Светлый (светящийся) бог»; т.е. о могучем диком быке (кабане, волке, медведе) было принято говорить (так они представлялись древнему человеку) как об одном из

возможных обличий, принимаемых божеством, соотносимым (и отождествляемым) с богом-отцом под названием «Б(е/у)р». Так, большинство ветхозаветных выражений вида: «abir jaakob; abir jisrael» — «(дикий) бык» Иакова (Израиля), — трактуется (интерпретируется (49.)) традицией как «сильный, мощный, могучий (Бог) Иакова (Израиля)».

Вместе с тем, в частности, в мифологии кельтов встречаются не только наименования богов и мужские теофорные имена с корневой основой [br], такие как «Брес», «Бри», «Братх», «Бройхан», «Ибер», но также и наименования богинь: «Бри-гит» (Великая богиня), «Барб» (богиня сражения и смерти в бою). Известно, что и богиня иберов называлась «Brigaecae». Великая богиня древних славян, породившая все сущее, носила имя «Берегиня» — корневая основа [br(n)], (ср. герм. «berg» — «гора»; «Берг-ин-(я)» — «Госпожа (богиня) горы»). Известна и протоханаанейская богиня плодородия «Берит» ([br] с окончанием жен. рода «ит»). Практически, такое же наименование носят финская богиня-мать «Beruth» и демон германского фольклора «Берта». Уместно отметить и такие однокоренные ([brd]) английские слова, соотносимые с Великой богиней, как «птица» — «bird» и «невеста» — «bride». Термин [br] у семитов в значении «яма; могила» («бор» ("TQ") на иврите), соотносится и с чревом Великой матери, самой богиней.

Характерно, что и у ряда племен праариев священные горы первоначально считались местом пребывания богини Неба, поскольку термин, идентифицирующий гору как понятие, восходит к наименованию женской ипостаси Единого бога. Так (57.), «гора» у немцев, шведов и голландцев — «berg» (ср. «Берегиня»), а у датчан — «bjerg» ([br]). Закономерно и то, что немец. «бург» значит также и город (крепость), как и санскр. «пур» («pura»); а (С. А. Старостин) хур. «pur-li» — «дома». Заметим, что изначально круглое (шалаш, землянка и т.п.) жилье (а их совокупность — селение, город (в иврите «город» — жен. рода)) курировала Великая богиня.

Следовательно, наименование [(b/p)r(n)] вполне могло являться именем некоего верхнепалеолитического Двуединого божества, согласно А. Ю. Милитареву, термин [br] известен еще до времен распада праафразийской языковой общности), мужское проявление которого (под названием «Б(у/е)р») и послужило прототипом (основной частью) наименований небесных Отцов (к примеру, «Брахма»), а затем и имен громовержцев ряда арийских племен скотоводов-номадов. О том, что у праариев имя «Б(у/е)р» носило преимущественно мужское божество, свидетельствует корневая основа названия бороды, непременного атрибута облика мужчины: латынь, итал., пор-тугал. «barba» , испан. «la barba», англ., ирлан., валлий. «beard», голан. «baard», немец. «bart», фин. «parta», рус. «борода», польс. «broad», словен. «brada», литов. «barzda».

Так, в шумерских и аккадских текстах говорится о стране/земле (расположенной к северу от Вавилонии в предгорьях Загроса) шум. «Su-bur/Su-bir/Su-bar» (Шубур-Субар) или акк. «Subartum/Subartum» (Субарту). Термин «Sú-bari» встречается в документах из Амарнского архива, а также как «Sbr» — в угаритских надписях (люди страны Субар(ту) обозначались как субареи/хурриты). Как представляется, именно анатолийцы-субареи и занесли бога-отца Бура в Месопотамию и Ханаан, так как отмечается (57.), что в глубокой древности в Мизии (Анатолия) обитало племя с названием «Sebereis» (вероятно, «Subar-eis»).

Примечательно, что поскольку шум. слово «Su/Su» означает «тело», то выражение «Шу-Бур (Su-bur)» — «Тело Бура («бурое» тело; цвет медведя, зубра и т.д., и нередко земли)», по аналогии с тем, что небосвод — (голубое) тело (и даже

чрево) Великой матери, вполне можно толковать (воспринимать) как «(Красно-бурое) «тело» Земли)», ибо «Бур», как бог-отец, Земля (с ее недрами и водами).

Как известно, на южном побережье Бретани находится узкий полуостров фр. «Quiberon (Киберон)», наименование которого буквально означает «Земля Бера». Однако будучи представлено в виде шум.-сем. «Ки-(и)бер-он», это название значит «Земля (поселение) иберов»; ср. акк.-хан. «Хеброн (Х(а)-эб(е)р-он)» — «(Это) город (поселение) Ибера/Ебера)». Заметим, что у кельтов встречается имя «Эбер».

Интересно и то, что в таких этнонимах, как «ибер(ы)» («иберийско-кавказская» языковая группа), шум.-акк.(ивр.) «ха-ибри» и «хаа-буру/бури/бири» содержится корень [бр], т. е. эти этнонимы позволительно увязывать с наименованием «Б(у/е)р». Принято полагать, что имя «Ибер/Ебер», дало название еврейскому народу, и этот праотец («Отцы Авраама») жил в городе Кише за шесть поколений до рождения Авраама в Уре. И если теофорное имя «Эбер» представить в виде шум. терминов: «Бер» (ср. с выражением «Бур-Син», которое можно трактовать: «Син - (это как) Бур»; а в форме «Бур-Зуэн» — как «Бур — бог, который знает») и «э», означающего «(божественный) дом»; то наименование «Эбер» означает «Дом (храм) Бура» (т. е. в носителе этого имени, как в «доме», обретается Бур; т.е. он (как «Эбер») — всегда с богом (бог Бур с ним).

Примечательно, что др.-тюрк. слово <^ат», фонетически близкое к праарий-скому «асур» и однокоренное с ним — [sr] (ср. с [(z/s)mbr] и ([br]), тоже означает просто «бог». Так, имя царя асуров (т.е. богов) из «Махабхараты» — «Илвал(а/у)» («Ил-ва(а)л/вел/бал(у)») и означает «Господин богов» (а также «бог-медведь»). Как уже упоминалось, для выражения понятия «бог» у древних египтян использовалось слово «нетер» (корень [ntr]), а у шумеров — «дингир» (корень [dngr]); общее в которых — корень [n(t/d)r], что может интерпретироваться как «Высокий, небесный, бог». И тогда (не взирая на «разбросанную полисемию») позволительно говорить об изначальном праслове, с общим для вышеозначенных терминов корнем, которым могло обозначаться понятие (просто) «божество», вероятно, еще в верхнем палеолите.

Известно, что слова «ор, ур (ру), ар (ра), ер (ре)» и т.п. ([-r-]) у ряда этносов обычно трактуются, как «свет, свечение, сияние» (ностратическое «jara» ([r]) означает «светить» (57.)). Слово [-r-] означает также и «мощь, сила», «божественный закон, порядок» (см. термины с корнями [tr] и [br]). Солярный бог «Re (латин. Ра)» (заметим, что при письме древние египтяне слова не огласовывали) изначально воплощал в себе «живое» дневное светило. Синкретический же (кумулятивный) Ра, владыка Неба (Ра-Горахте, Амон-Ра), почитался не только как источник света и тепла, но и как демиург — творец жизни (Ра изображался с анхом в правой руке) и охранитель миропорядка. Отсюда и иероглиф, читавшийся как «Ра/Ре» (и обозначавший этого бога), имел вид диска (небосвод как источник света, свечения) с точкой в центре (эмблема зарождения (зародыша) новой жизни).

Так, интересно (мнение проф. Питера Ренуфа (Г. Бейли «Забытый язык символов». 2010)), что «кот, по-египетски «мау», стал символом бога солнца Ра, потому, что слово «мау» значит также и «свет». Поскольку слово «Ра» буквально с егип. не переводится, то по ассоциации образа бога Ра с Солнцем, ярким, светящимся небесным телом (точнее, согласно архаических представлений, со светящимся белым светом, излучаемым богиней Неба (др. -егип. «мут» — «мать»), небом (Ра был отождествлен с Шу, богом света, свечения Неба)), и было принято понимать термин «Ра» как «яркий, светлый, светящийся». Правильность такого постулирования подтверждает др.-егип. выражение «аа-га», которое означает «свет (свечение) Луны» (где «Аа» —

«Луна»). Один из синонимов бога Ра — «Тем», который в сем. языках означает также и «полный, чистый, светлый» (характеристика свечения Неба). Заметим, что др.-егип. выражение «Та-Ур», где «та» — «земля», означает «Светлая Земля» (т. е. др.-егип. «ур» воспринимается как «светлый, свет, свечение»). У коптов «Солнце» — [m], что может толковаться как «Высокий, высший свет, свечение».

В фундаментальной монографии графем Ариэля Голана (57.) приводятся адыгские (адыгейский и кабардино-черкесский — потомки прахатто-хурритского языка анатолийцев (см. «Земля Ханаанейская»)) слова «amra» и «tera», которые, как считается, означают «Солнце». Толкование этих терминов: «tera» как «ти-ра» — «свет жизни», и «am-ra» (где «ам» — «мать») как «свет матери (небосвода как воплощения богини Неба)», хорошо совпадает с описанием вида иероглифа, обозначающего бога Ра (дневное, полное жизненных сил божество Солнца).

Характерно, что слова (слоги) «аг, or, ur, ег» (корень [r]) входят во многие названия Солнца и имена солярных богов: к примеру, др.-егип. Ра, Хепри, Горахти; санскр. «Агса», индоиран. Митра, Сурья, Савитар; индоар. Тваштар; перс. «Xurset», пехл. «Xvarsêt», др.-рус. Хорс, осет. «Хур»; др.-греч. Гиперион, герм.-сканд. Бальдер, аравийское «Накрах» и т. п.; а также в обозначение понятия «огонь»: в др.-иран. «atar», в курд. «аг», пуштун. «or», в мунджан. «yür»; и в такие слова, как «haras» — «жар» (рус. «ж-ар») и латин. «ardeo» — «гореть.

В ивр. термин «ор» означает «свет», а «нер» (~й) — «свет, светильник»; акк. «нур» — «свет», шум.-акк. «нару» понимается как «объект, испускающий свет»; амор. «нурас» значит «огненный (светящийся) объект» (здесь и далее во всех терминах шум. идеограмма «Н» означает «верх(ний), высокий (небесный)» (показано в «Отцы Авраама»)).

Уместно отметить и то, что др. -егип. «иера» означает «священный» (например, «Иера сикаминос» — «Священный сикамор»). Термин «иера», воспринимаемый как сем.-хам. «ие-ра», может значить «есть (будет) сияние (свет)» либо «(есть, существует) некто светящийся», т.е. «священный» — это и «светящийся, сияющий». В частности, в царстве Шумера и Аккада сверхъестественным ореолом, сиянием (шум. «mul»), рогами сияния, были наделены все боги и обожествленные при жизни цари. Так, неимоверной яркости сияние, непереносимое людьми, приписывалось образам бога Энки и библейского Господа Бога. У персов, в частности, не только богам, но и божественным правителям всегда сопутствовало «неугасимое сияние, свечение», ареал — «хварно» (видимо, термины «светящийся, сияющий» и «божество», считались синонимами, и тогда слово «Ра» могло восприниматься как «бог, божественное»).

Как известно, скифское «ard» и вайнахское «erd» обычно понимаются как (просто) бог, божество (как имя нарицательное). Буквально же этот термин («(a/e)r-d») интерпретируется (см. ниже) как «божественное свечение (нередко с сопутствующим жаром)», — свойство, обычно «присущее» образу божества.

Представляется, что столь частое употребление древними этносами термина (-r) при наименовании богов или обозначении сакральных объектов обусловлено тем, что в архаичных языках весьма мало (или нет вовсе) «средств для выражения общих абстрактных, т.е. непредметных, понятий» (И. М. Дьяконов «Архаические мифы Востока и Запада», 1990). Слова «свет, свечение, сияние» ([-r-]) входят в имена очень многих богов (различных эпох и этносов, см. по тексту) по-видимому, и для обозначения (акцентирования) их божественности (как идеограмма «дингир» в текстах шумеров (заметим, что слова: прашум. «дингир» и санскр. «ануша», означают «звезда», а также и «небо» (др.-тюрк. «тенгри» — и небо, и божество)). Принято полагать, что

и индоевропейское «deiwos» означает «небо», а «deiuo» — дневное сияющее небо (т.е. и у праариев понятия «бог» и «небо» — синонимы). Так, лувийское «massana» означает «бог» (Otten. 1975). Если рассмотреть это выражение как состоящее из акк.(ивр.) «massu» (нечто (особенное); что-то) и шум.-акк. «an(y)» (небо). то тогда лувийское понятие «бог» тождественно представлению «нечто на небе; то, что на небе» (т.е. с относится с небом). Одно из наименований древнекитайского бога Неба — «Тянь» («небо»), а связанное (Э. М. Мурзаев) с его (этого названия) истоками тюрк. «Тан(ры)», означает «бог» (т.е. и здесь понятия «небо» и «бог» — адекватны).

Примечательно, что слово (и понятие) [г] входит в наименование извечного, единого и единственного др.-егип. бога Вселенной, гелиопольского «Неб-ер-чер» два раза. В общепринятом толковании этого имени («Владыка до самого крайнего предела»), как представляется, совершенно не учтена его часть «ер» (др.-егип. «nb» («неб») означает «владыка (божество)»; а как выражение, «n-b» значит «высокое [b]»). И тогда, более близкой к тексту, возможно, будет трактовка: «Владыка, осветивший (все) до крайних пределов» (Вселенной), т. е. говорится о Боге, приступившем к творению.

Если, как предполагается, выражение [br] означает понятие «бог» (как имя нарицательное при обозначении Единого бога), в котором [-г-] — «свет, свечение» (преимущественно), то термин [br] можно истолковать, как «светящееся [b]», которое ([b]) характеризуется (см. выше) и как «высокое» (т.е. [b] — некий, визуально наблюдаемый, высоко расположенный и постоянно светящийся, нерукотворный объект (т. е. явление природы, по всей вероятности, Небо (небосвод), как таковое (судя также и по ранжированию значимости богов)). И тогда все сакральные наименования (теофорные выражения), содержащие в корневой основе [br], включают в себя понятие «светящееся небо; свечение небосвода» (как идентифицирующее божественность (заметим, что идеограмма «дингир» означает и божественность, и «небо», и их связь) и адекватное по смыслу «рогам сияния»). Заметим, что в эпоху раннеземледельческой культуры (матриархата) данное определение вполне могло быть связано с культом Великой матери, богини Неба (порождающей белый, дневной свет).

Так (в таком случае), то или иное обличье бога-отца (бык, лев или медведь), нередко кумулятивно обозначаемое термином «зубр», где шум. многозначное «зу» означает «знать, знание», а «бр [br]» — «светящееся небо», может быть истолковано (термин «зу-бр») как «Знающий (творящий) свет (свечение) Неба» (либо как паред-рос Всеобщей матери, либо как Двуединое божество). Отметим (см. выше), что хурр. термин «tilla» («бык») интерпретируется как «Бог, дающий жизнь» (т. е. как Отец).

Возвращаясь к изложенному ранее, отметим, что солярный бог Ра обычно изображался мужчиной с головой сокола, а также с солнечным диском и коброй урея на голове, ибо он — владыка Неба и Земли (по всей вероятности, племена протошуме-ров, иммигрировавшие в Египет примерно в сер. IV тыс. до н.э. («Гиксосы и их потомки»), причастны к патриархализации воззрений древних египтян-земледельцев (поскольку в Египте начали доминировать мужские божества)). Помимо облика быка, бог Ра иногда представлялся и в виде змея, изрыгающего из пасти огонь (атавистическая связь с архаичным богом-отцом (Ра — отец богов)). Согласно артефактам, Ра обрел статус одного из величайших богов Египта в эпоху II династии: второй фараон этой династии носил имя «Ра-неб» (ок. 2830 до н.э.), означающее «Ра — владыка». В именах трех фараонов IV династии: Джеденефра, Хефрен (Хафра) и Менкаур, тоже содержится это имя (корень [г]). В эпоху V династии (предположительно основанной праариями) Ра был введен в статус главы государственной религии и пантеона, а в Гелиополе был сооружен храм Ра в виде четырехгранного обелиска и жерт-

венника на терассе (при V династии храмы Ра возводились и в Мемфисе). Заметим, что старейший из известных науке сохранившихся солярных обелисков — обелиск из красного асуанского гранита, воздвигнутый фараоном XII династии Сенусертом I перед главным храмом в Гелиополе; а самые поздние — обелиски Птолемея VII Эвергета.

Как известно, в соответствии с тенденцией синкретизации (слияния богов) в египетской теологии, бог Ра аккумулировал практически, все образы предыдущих великих богов-демиургов (различных мифологий). Так, в Папирусе Гарриса (I, 8-9) сказано: «Слава тебе, сын (бог Ра), зачатый самим Атумом, ставший (образовавшийся) сам, не имевший матери». В «Текстах пирамид» же говорится: «Они (боги) дают тебе возникнуть как (богу) Ра в твоем имени Хепри, ты поднимаешься к ним как Ра, ты отворачиваешься от их лика как Ра в твоем имени Атум». Почитание «воскресающих («возникшего») и умирающих («отворачивающегося»)» Хепри и Атума было со временем вытеснено поклонением постоянно «живому» богу Ра, и древний ге-лиопольский демиург Хепри/Атум (как Атум-Ра) был слит с богом Ра в единый образ дневного светила (триада) «Хепри-Ра-Атум» («Я утром - Хепри (молодой Ра), в полдень — Ра, и вечером — Атум» («Туринский папирус»), который (Ра в триаде) и стал во главе Эннеады богов. «Ра соединен с телом его» (с телом Хепри/Неб-ер-чера, а также и Атума/Пта/Татанена), и отсюда солярный Ра - полновесный бог-демиург: «он породил все, он дал всем жизнь». Ра, уничтожив хаос и мрак, создал миропорядок, основанный на мудрости, истине и справедливости («Слава тебе, Ра, владыка правды»), воплощавшихся в его дочери Маат, постоянно находящейся при нем, в его небесной ладье («Маат (и бог мудрости Тот) — сердце (разум) бога Ра», а солнце и луна — его глаза).

Как известно, в силу вековой традиции (еще со времен, предшествующих объединению Египта), в каждом египетском номе существовали свои, местные, религиозные представления (свой набор мифов, обычаев и обрядов), свой пантеон и главный бог, свой сакральный статус того или иного божества. При этом жрецы нома были независимы как в своем теологическом творчестве, так и административно: они, практически, не подчинялись никакой вышестоящей инстанции, помимо жреческой коллегии их нома, во главе которой стоял местный главный жрец. Так, хотя и всемогущему фиванскому жречеству удалось ввести (навязать) культ своего номово-го бога (как государственного) на всей территории страны, и фиванский бог Амон (Ра) был принят во многих крупных храмах номов, однако в местной «табеле о рангах» он (Амон) обычно занимал более низкое положение в сравнении с автохтонными божествами (А. Видеман «Религия древних египтян», 2009). И, тем не менее, на государственном уровне египетской теологии была в высшей степени присуща тенденция монотеизации, которая возникла и получила развитие примерно со времен XIII династии. В частности, сложилась (и была воспринята) такая устойчивая небесная ипостась всеобъемлющего бога Ра, как государственное божество «Ра-Горахти». После чего эмблема имени бога Ра - знак «сокол (кобчик) с двойной короной», начал обозначать «Сокол горизонта» (а горизонт неба олицетворялся Гором). Поскольку бог Ра был отождествлен (слит) с «Гором горизонта», «Хором (Гором) обоих горизонтов» (востока и запада), то в качестве владыки и солнца, и неба (его горизонтов «сияет... Ра на горизонте небосвода»); Ра и сделался «Солнечным Гором» (Ра-Горахте/Гархути/Горахути, он же — Гор-эм-Ахет, согласно надписи на стеле фараона Аменхотепа II). Примерно то же можно сказать и о синтезе синкретических богов «Амон-Ра» и «Атон» (Ра-Горахти-Шу фараона Эхнатона).

Поскольку, согласно представлениям раннеземледельческой культуры, устойчиво бытовавшим в постнеолитическом Египте, источником белого, дневного света считалось Небо, то было осуществлено и слияние владыки Неба Ра (Ра-Горахти) с богом Шу («пустота, воздух (светоносный воздух); ветер, животворное дуновение»), одной из форм бытия (ипостасью) которого считался свет Неба («Ты (Шу) прогоняешь непогоду... (ибо) осветил ты тучи» (P. Harris II, 5-6)). Вероятно, свою роль в слиянии образов Ра и Шу сыграло и то, что когда Ра сделался слишком стар, его преемником стал Шу, как его старший сын («Книга Коровы»).

Для древних египтян Ра, плывущий в солнечной, ладье по небесному Нилу, в эзотерическом, глубоко таинственном, значении, есть форма божественного бытия в широком смысле (48.с86): «жив бог Ра-Горахте», «он есть», он — «бог живой», «он существует» везде и всегда; он есть и «в данную минуту», он — «бог сущий». В таком же смысле (ранее) говорит о себе и бог Атум: «Я — Атум, существующий (сущий), единый. Я — Ра (как Атум-Ра) в его первом восходе» (подобное воззрение было воспринято пророком Моисеем и экстраполировано на библейского Господа Бога («Исход евреев из Египта»)).

Вопрос о том, исконно ли Ра — египетское божество (чей (какого этноса) термин [г])? — озадачивал, в частности, таких компетентных исследователей истории и религии Древнего Египта, как С. А. Мерцер («The religion of Ancient Egypt», 1949) и Е. А. Бадж («The Book of the Dead», 1960). По мнению этих ученых (а также и А. Го-лана (1993)), культ бога Ра «представляется чужеродным на египетской почве», и привнесенным в Египет извне.

Хорошо известно, что культура жителей Подунавья и Анатолии гораздо древнее, чем у египтян. Заметим, что нет данных о том: был ли почитаем Ра в мезолитической протовинчанской культуре «лепеньски-вир» или в «натуфе» (вместе с тем термин [br] известен со времен верхнего палеолита), хотя и протодравиды Элама и Индии употребляли термин [r] в теонимах и теофорных выражениях. При этом важно отметить, что на землях, на которых процветали подунавские культуры, с XVIII тыс. до н.э. обитал этнос, который принято ассоциировать с «грацильным» антропологическим типом (подобным натуфийскому), мигрировавшим из ориньякской Южной Европы (выявлен (примерно с XI-X тыс. до н.э.) «грацильный» этнос и в Анатолии).

Считается (И. М. Дьяконов, А. Ю. Милитарев), что уже «ранние археологические памятники указывают на то, что... путь по суше [в Египет] через Синайский полуостров... был известен еще в мезолите» (т. е. в ранний натуф). В VI/V тыс. до н.э. мощная миграционная волна анатолийцев — носителей культуры «керамический неолит» (последовавшая за волнами натуфийцев и тахунийцев), прокатившись вдоль побережья Средиземного моря по землям Ханаана, достигла и долины Нила («Земля Ханаанейская»). Не исключено также и то, что какая-то часть носители куро-аракской культуры (вторая пол. IV тыс. до н.э. — ок. сер. III тыс. до н.э.) не задержалась (не осела) в Ханаане, а мигрировала далее — в Египет. Таким образом, вполне возможно, что божество, обозначавшееся термином «Ра/Ре» ([r]), могло быть занесено из Анатолии в Египет одной из этих волн. А тогда возникает вопрос: уж не «пришел» ли этот бог в Анатолию (и далее на Кавказ) из ориньякской Южной Европы?

Следует отметить, что слово «ra» («ра») на ханаанейском языке и его диалекте — иврите, обозначает также и такие негативные понятия как «зло(й), неприятный, тяжкий; несчастливый, беда»; что может быть связано (соотносится) с представлением о летнем палящем, сжигающем, полуденным Солнцем, которое олицетворял в Египте бог Ра в начале своей «карьеры». И у шумеров «ra» означает (J. A. Halloran)

«ударить, убить, затопить, выйти за пределы» (солярный Ра (как и Уту) вполне «мог быть» богом-воителем (по меньшей мере, при V династии)); на адыгейском (т.е. и на хатто-хурр.) языке «зло, вред» — «зэрар». Если на основе фонетики иврита представить «зэрар» в виде семит. «зэ-ра-р(а)», то тогда оно должно означать: «это — зло (из) зла; т.е. наибольшее зло» (ивр. «зэ» — «это»), либо «зэрар» — «это — зло (от) свечения» (палящего Солнца).

Характерно, что и в имени ведического бога «Мйга» ([тй]) также содержится компонента [г]. Известно, что древнему праарийскому богу Митре (весьма многогранному, веками востребованному божеству, претерпевшему множество трансформаций, ранее — архаичному богу-отцу и даже Двуединому божеству (см. ниже)) принадлежит день (а Варуне - ночь), т. е. Митра почитался и как бог дневного, «живого» светила, адекватного Ра («хиреет и умирает» заходящее Солнце (егип. Атум), а «воскресает», выходит из преисподней — Хепри, утреннее Солнце). Эпитеты Митры в Авесте (X, 44) — «сияющий», «блестящий», «исполненный собственного света» (до того, как стать солярным богом, Митра почитался как божество белого, дневного света (в качестве божества Неба); и одежда Митры иногда изображается как звездное небо (49.); так, если интерпретировать выражение [тй], то оно может означать «Богиня-мать ([т(Ш)]) света (свечения [г])» или «Мать (дающая) жизнь (белому) свету»). И Митра, и владыка Неба Ра считались хранителями миропорядка (как демиурги). Связан Митра и с плодородием (а также и деторождением).

Итак, по всей вероятности, праариям (как и египтянам) был знаком термин [г], по меньшей мере, в его солярном значении, и для них слова «сияющий, светящийся» и «божество» — тоже синонимы. Характерно, что многие, изначально арийские термины с корнем [г], казалось бы соотносятся с профанным: к примеру, праарийское (инд.-евр.) «аг-» связано с представлением о чем-то вовне, снаружи (В. Н. Топоров): хет. «агЬа» означает «снаружи», лид. «аага» — «двор», греч. «heгkos» — «забор» (так, Зевс в ипостаси «Негке^» являлся покровителем ограды дома (забора, как межи)), а осетин. «агшп» — «межа, граница». Однако все эти понятия (двор, забор, межа, граница участка земли, снаружи-внутри (в части земельного участка)) сакральны и связаны с (фаллическим) культом раннеземледельческого бога-отца ([Ьг]).

Уместно отметить, что термин ([г]) был также известен не только у прахатто-хурритов, протоэламитов («Пинанкур») и в Индии, но и (А. Голан) в Китае (в том же значении). И тогда вполне возможно (судя по широте распространения), что этот термин ([г]) уже содержался в ностратическом лексиконе (если он еще и ориньяк-ский). Представляется, что кроманьонское название Единого бога должно было ассоциироваться с понятием «светящийся, сияющий, (изливающий) свет», причем в общем случае, источники «свечения, сияния» могли иметь различную природу: это — и сияние светил (свечение дневного и ночного неба), и заря, и молнии, и метеориты, и действующие вулканы, и пламя костра (очага).

Хорошо известно, что в иврите (согласно иврит-русского словаря Михаэля Дрора, из-во Ам Овед, Т-А) буква «далет (^)» может обозначать понятие «Бог, Господь» (как имя нарицательное муж. рода). Так, в слове «д(а)ат», означаюшем «религия, вероисповедание, вера», компонента выражения («д(а)-ат») «ат, эт» обычно трактуется как «с, со мной, вместе»; и тогда термин «д(а)ат» значит «(я) с богом, со мною бог» (но «ат» может и ставить существительное «д(а)» в жен. род, а тогда термин «д(а)ат» — протоханаанейский (хатто-хур.)). Такие слова на иврите, как "ПУ"(«деа») — «мудрость, знание» (типичные характеристики бога-отца) и "ПКТ"(«даа») — «летать, парить» (свойства божества Неба); хорошо вписываются в набор терминов, определяющих свойства Бога монотеизма. Так, в

нахском/чеченском языке (нахско-дагестанский - потомок хуррито-урартского языка) произнесение выражения «(меттиг) зикр да», которое означает «место, где совершают восхваление бога» (здесь слово «меттиг» значит «место», «зикр» -«восхваление», а «да» — «бог») — «является формой богослужения, состоящей в многократном повторении имени Всевышнего» (Арби Вагапов). У шумеров же, как известно, термин в тексте перед словом означал, что говорится о божестве:

знак Щ ставился перед наименованием бога. Характерно, что и санскр. «ди» означает «сияющий, блестящий» (Г. Бейли, 2010), т.е. понятие «бог».

Как представляется, термин «дингир» (высвечивается его связь с тюрко-мон-гольским «тэнгри») сохранялся у шумеров с древнейших времен (и, по-видимому, был занесен ими в Месопотамию (заметим, что у аккадцев слово обозначало

понятие (просто) «бог»)). Поскольку термин «^г^п» (как детерминатив) нередко изображался и звездой, а, в частности, на санскр. (и у дравидов) «звезда» и «мать» обозначались («разбросанная полисемия») одним и тем же словом «анна» (что возможно лишь при условии видения в звезде «светящейся женщины (богини)», т.е. Всеобщей матери), то этот термин, представленный в виде выражения «^-п^к», где одно из значений слова шум. «§к» — «молодая корова» (обладающая репродуктивной способностью, т.е. богиня-мать в облике коровы (ср. триединый возрастной образ анатолийской Великой матери)), может быть интерпретирован как «Высокая богиня (Неба), всеобщая мать (молодая корова)»; т.е. этот детерминатив (как слово или знак), идентифицирующий божество, соотносился с сакральностью таких проявлений (эпифаний) Великой богини, как ее астральность и способность порождать (поскольку санскр. «ди» означает «сияющий, блестящий» (Г. Бейли, 2010), то термин «^-п^к» можно толковать и как "Сияние небесной коровы" (Великие матери «высокая» Адити и Хатхор в облике коровы каждое утро порождают Солнце)).

Таким образом, слово «да, ду, ди, дья» должно было восприниматься у шумеров, аккадцев, ханаанеев, библейских евреев, хаттов и хурритов, а также и у индийцев, как понятие «божество» (как имя нарицательное). Так, шум. «ад» означает «дерево», а дерево — проявление (одно из древнейших обличий) Матери растительности.

Показательно, что на языке нахчи (чечено-ингушском) слово «да» обозначает также «отец», «творец» и «владелец/хозяин» (А. Дидиев «Некоторые тайны Священных Писаний и Корана»). В таком случае, нахское выражение «Диэла /Дэла/Дала» (Д-/Ди/Да-(э)л) означает «бог-отец (творец)», а др.-евр. слово «ЙаЬуди» (наименование родо-племенной общности евреев) может означать «Наш бог-отец -ЙаЬу» (т.е. бог ЙаЬу — первопредок племени).

Так, протоханаанейское (и на иврите) слово «ад(д)он», обычно понимаемое как «господин» (хорошо соотносится с термином «да» на нахчи), где частица «а» — определенный артикль («Ьа»), «он» — типичное хан. окончание; будучи представлено в виде «(Ьа)-д(д)-(он)» («а-дд»), может быть истолковано как «это бог (или божок)». Применительно к библейскому Господу Богу этот термин («адон») преобразован в возвеличивающее выражение «адонай» (которое позволительно интерпретировать как «(этот) величайший бог»). В названии др.-акк. (сем.) бога Грозы «Адду (Хадду)», возможно, заимствованном аккадцами у «протоевфратцев», где «(Х)а (Ьа)» — артикль; часть же слова — «д(д)у» также должна обозначать понятие «бог» (т.е. «Ха-дду» означает «Этот бог»). После же того, как в Угаритском номе громовик Адду слился с автохтонным царем богов Баал-Цафоном/Алиййяну-Балу (а в хурритском пантеоне, к примеру, богу Алиййяну Балу соответствовал бог

Грозы «tsb hlbs» — Тешшуб Хальбайский (Ug, V, с.524-525; Astour, 1968)), он (Адду, Хадду) получил статус громовержца и наименование (Баал-) «Хаддад» («Ха-(а)дд-ад» — «(Это) бог богов»).

В аккадской мифологии неоднократно упоминается и «благой» Шед(д)у, дух-хранитель жизненной энергии человека, наименование которого «Ше-д(д)у», очевидно, означает «Что/Как бог». Хурритский термин «энда (эн-да)» воспринимается (по И. М. Дьяконову) как «жрец-правитель (царь-жрец)» (типа шум. «лугаль» или «эн»), что весьма близко к буквальному толкованию — «божественный владыка (правитель)» (заметим, что слову (и понятию) «жрец» не соответствует термин «да» (у хурритов — бог либо Отец)). То же (в части трактовки термина [-д-]) можно усмотреть и в названии одного из древнейших божеств ведийского пантеона

— «Дьяус» (в «Ригведе» его культ уже находится на стадии забвения; известно, что он — небесный бог-отец (в частности, отец Солнца) и божество белого, дневного света; архаичный Дьяус вооружен палицей, т.е. он — бог-воитель). Здесь («Дьяус») «дья» — «бог», а (ус) — окончание (т.е. «Дьяус» означает просто «бог, божество» Неба, как [br]), откуда - Dyâus, Dio, Dios, Dievs, Deiwos, Dieu, Dues, Deva, Devah, Theos (заметим (подчеркнем), что на санскр. «Dyâus, Djaus» значит «блестящий, светящийся [соотносится с санскритским «ди (di)»]» (А. П. Лопухтин, 1914, т. З)), а также и в наименованиях великих алтайских богов Дьа-йачы (демиург) и Дьа-йык (курировал жизнь и обновление природы), функции которых зафиксированы в тексте их имен. Очевидно, что с обозначением понятия «божество» (просто «бог») в форме ([(д/т)-]) «ди, до, дья, диа» и т.п. (латин. «бог» — «deus», а индоевр. — «dieus») связан (в том же значении) и др.-ислан. термин «ti-var» (к примеру, прагерм. «Thunaraz», в др.-герм. «Tiwas», зап.-герм. «Tiu» (Тиу, Тюр), в герм.-скан. «Thuder», норв. «Torden», шведс. «Tordön», др.-верх.-герм. «Donar», нем. «Doner», даттск. "Donder", сканд. «Dunder», англ. Тор и хат./хет. «Тар(у)»). Показательно и то (А. Н. Кононов «Опыт анализа термина турк...», 1949), что в тюркских языках корневая основа термина "tfa/uX" входит в слова "мощь, сила" (поскольку выше упоминалось, что слово [-r-] может значить "мощь, сила", то тогда выражение "t^/uX" означает "божественная мощь (сила)"), а также "закон, прав(ил)о", "важный, большой человек" (заметим, что выражение [(d/t)r] может быть истолковано и как "божественный свет (свечение)").

Итак, несомненно, что термин «д(д), да, ду, ди, дья, диа, деи» (где "д" и "т" могут чередоваться), в значении «бог, божество», широко использовался при наименовании как мужских, так и женских божеств (и он (этот термин) древен, поскольку соотносился с обеими ипостасями Единого бога).

Уместно отметить и то, что шумерское слово «эн» означает «господин» (видимо, заимствовано у «протоевфратцев»); в то время, как родственные ему (И. Дьяконов): «eni» — у хурритов, и «napp-» — у эламитов, означают «бог» (у шумеров «бог»

— «дингир»; термин, с которым они пришли в Месопотамию, см.ниже). Если представить «эн» в виде выражения «э-н», где шум. "э" — "дом", то слово «эн» буквально означает «Высокий (небесный) дом (храм)», что адекватно (ср. с хурритским «eni») представлению «божество». Заметим, что понятие шум. «эн» тождественно др.-егип. "неб [нб]" (божество) — "господин" (или "Высокое небо").

Рассмотрим этимологию теонима "Исида" (др.-егип. "Ist", др.-греч. "Ist" или "Ist(a)s", перс. "Isid" (57.)). Сходны с ним (с "Ist") и наименования греческой богини "Hestia" (H(a)-esti-a; др.-греч. '"Eoxí-a") и ее римского аналога "Vesta". Популярны и наименования таких Великих богинь как шум.-акк. "И(с/ш)тар" (ista-r, ist-ar) и хан. "Астарта/Асторет" (ast-or-et/ast-ar-ta). И поскольку армян. "ast-va" означает (57.)

"божество, богиня" (здесь, видимо, др.-инд. "va" - сокращение от "ван", - окончание косвенного падежа существительных жен. рода), а прахатт.-хур. "ast-i" (и нахчи (ингуш.) "исти" (В.В. Иванов)), означает «женщина» (так, на ивр. слово "is" значит "муж, мужчина", а "isti" - «моя жена, женщина» (здесь "жена, женщина" - "ist-"; а свойство принадлежности ("моя") обозначен частью (второго) слова "i", к примеру, "мой сын" - "бен-и"), то, следовательно, выражение "ista-r" интерпретируется как "светящаяся женщина (т.е. богиня)"; то же можно сказать и об эквивалентном ему общесемит. названии "аst-or-et" (где "et" - окончание, ставящее слово в жен. род). Вместе с тем, принято полагать, что шум.-акк. термин «иштар» означает просто "богиня" (шум. «иштари» - "моя (личная) богиня"), как сем. «элат или элахат». Заметим, что греч. «ast-er» - «звезда», также буквально значит "светящаяся женщина" (известно, что богиня Инанна/И(с/ш)тар соотносилась с планетой Венера, а Исида - со звездой Сириус). В Древней Индии понятия «звезда» и «мать» обозначены словом санскр. «анна» (что возможно при их соотнесении (как у греков): "звезда" адекватна "светящейся женщине" (как богине Неба и Великой матери)).

Следовательно, словом (сакральное: «светящаяся женщина» как

«Мать и богиня Неба») в глубокой древности обозначалось женское божество как таковое (т.е. женскую ипостась Двуединого божества, как богиню, вполне могли называть «светящаяся женщина»). И тогда имя "Исида" (а равно и "Веста") первоначально означало (просто) Мать, богиня Неба.

Сопоставление древнетюркского «^ат» (что означает (просто) «бог») с прахат-то-хурритским "asti" и семито-хамитским "isi^st/a^/s^", говорит о том, что в неком праязыке (возможно, ностратическом), словом "is/еs/as/оs" обозначалось мужское божество (мужская ипостась Единого бога), например, "Assur" ("А(сс/шш)ур" - «светящийся муж», т.е. просто "бог"), "А(с/ш)ир (Ашер)" или "Ос-ир-(ис)". Отметим, что термин "звезда" связывался также и с мужскими божествами, к примеру, с общесемит. "А(с/ш)тар; др.-египет. Осирису тоже ставился в соответствие Сириус (Сотис). Таким образом представляется, что понятие "звезда" изначально соотносилось с Двуединым божеством, а слова: просто "богиня" (например, Исида ("Ist")) и просто "бог" (например, Осирис) могли служить наименованиями женской и мужской ипостасей (проявлений) Единого бога.

Обратимся к понятию рус. «гора», которое обозначается и на санскрите как «гора», «pahara» — на хинди, «шадду» — на аккадском, «кур» (термин «кур (кор)» многозначен) — у шумеров, «даг/таг» — на языке некоторых тюрков. Известно (57.), что ностратическое "Ъога" означает "подниматься". У египтян слову «hr» («Лог») соответствуют понятия «высота» и «небо». В иврите (и на протоханаанейском языке) представление «гора» обозначается не только термином «Лат», но и «(рТ|) керен» (в значении «вершина горы, гора»). Слово «керен» (корень [крн]) также означает и «рог» (т.е. "гора" соотносится с "рогом" быка (поскольку земля - бык)), а его эквивалентом является термин "ГЮТП (тоафа) " - «возвышенность; рог» (Чис.24.8; Пс.95/94.4; Иов.22.25). У арабов то же: слово «^ат» обозначает и пик горы, и луч, а также музыкальный инструмент, в древности изготавливаемый из рога. Основные значения греч. слова «Kgpaç» и латин. «cornu» (индоевр. языков) - «рог животного» (B. Kedar-Kopfstein «Theological Dictionary of the Old Testament». 2004). Характерно, что и на современном языке нахчи (потомке прахатто-хурритского) понятие «рог (животного)» обозначается словом «кур» (т.е. и здесь рог соотносится и с горой ("кур"), и с богом Куром (гора — как рог бога-отца, как быка, олицетворяющего землю).

И тогда позволительно предполагать, что в древности любая гора (либо гора, обладающая характерной острой вершиной) считалась сакральной, окруженной божественным ореолом, сиянием снежной вершины (ср. «рога сияния»), и могла восприниматься либо как «рог» бога земли, либо как клык вепря (соотносимого с преисподней). Характерно, что аккадское наименование горы - «шадду», вошло в одно из имен великого Энлиля: он - «бог Гора» («Эль Шаддай»). Известны и такие эпитеты Энлиля, как шум. «Кур-галь» - «Великая гора», и «Нарру» — «Высокий свет (светоч)». И это свидетельствует о том, что в Месопотамии обожествляли горы. Почитание священных гор было, в частности, широко распространено и у древних тюрков, алтайцев, тувинцев и хакасов (у протошумеров и праариев). Подобные горы и поныне у этих народов называются «священными» (Л. П. Потапов. Культ гор на Алтае, 1946).

Архаичное представление различных этносов о горном массиве, горе (особенно вулкане), как о божестве либо как об обители богов, несомненно, имеет общие корни. В период палеолита горы, как представляется, связывались с Двуединым божеством. Так, среди настенных росписей Чатал-Хююка обнаружено изображение двуглавой вершины, возможно, отображающей некое Двуединое божество (ср. двуглавые статуэтки). В одном из постнеолитических преданий (Павсаний VII.17.10-12) о фригийском Аттисе повествуется, что двуполое божество Агдитис было кастрировано (имя «Аг(а)-ди-ти-(и)с», где - санскр. «Аг(г)а» - «гора»; «ди» - «бог, божество», а дравид./шум. «ти» - «жизнь», может быть истолковано как «Гора - божество жизни (дарующее жизнь)». Существо, получившееся после кастрации, получило наименование «Кибела» (т.е. в этом мифе отчетливо проступает воспоминание о том, что Великая мать Кибела — женская ипостась Двуединого божества (высвечивается изначальная гинетичекая связь богини с горой). При этом патриархальное шум.-акк. название «Ки-бела» означает «Владычица земли» (что адекватно — «Великая мать-земля»). Так, в хур. "Песне об Улликумми" бог Кумарби, воспылав страстью к большой и красивой скале ("регипа"), сочетался с нею (и пять, и десять раз оставлял он на ней свое семя). И скала (став "супругой" Кумарби) зачала (как богиня-мать) каменного сына, незрячего Улликумми. О восприятии горы, как божества (постнеолитический период), свидетельствует не только известные эпитеты Энлиля (где шум. "кур" и акк. "шадду" — гора); но и соотнесение таких наименований громовержцев (и богов Неба), как слав. "Регип" ("Перкунас"), др.-инд. "Рацапуа" (и т.п.) с терминами: хет.-хур. "регипа" ("скалы, камни"), др.-инд. "рагуа1а" — "гора" (В.Н. Топорков ст. "Древняя Анатолия". 1985).

В эпоху раннеземледельческой культуры (матриархата) бытовало представление о горах (высотах), как о месте пребывания Великой богини, всеобщей матери (Небо (как ее беспредельное лоно) «лежит» на горе, объемля ее как «рог»), что удостоверяется "излюбленным изобразительным сюжетом в глиптике" — прорастанием дерева из (вершины) горы (а это должно символизировать (если гора -рог-фаллос) перманентное единение порождающих жизнь начал (здесь древо — проявление Великой матери как богини растительности). Следовательно, гора, как таковая, могла отображать фаллос бога земли, постоянно пребывающий в Небе (т.е. в лоне богини-матери), что являло собой образец непрерывного акта священного брака. Так, по убеждению индуистов, местопребывание дравидийского бога Шивы и его супруги Уммы —гора Кайласа.

Как известно, жители горных районов Крита поклонялись своей «Владычице» как «Матери гор (горной Матери)». На одной печати из кносского дворца богиня

изображена стоящей на вершине горы (аналогия с деревом), а бог-отец и его храм -под горой (у ее основания).

Алтайская богиня Неба «Кур-гай-кан» постоянно пребывала (жила) на некой «остроконечной» горе (в этом имени укр., белорус. (арийское) слово «гай» означает «роща, лиственный лес», и тогда, возможно, ари. «кур гай» — «лесистая гора». И поскольку здесь (в этом имени) тюрк. «кан» означает «кровь», то вполне возможно, что на этой лесистой горе богине регулярно приносились обильные кровавые жертвы. Так, фараон Тутмос IV принес на высоте (бескровные) жертвы небесному (позднее солярному) богу Хормаху (мужскому проявлению богини Хатхор) и богине Ранну (48.). У персов было принято приносить (Геродот) «жертвы на высочайших горах... на вершинах гор» (к примеру, богу Ахура Мазде). То же издревле практиковалось у хананеев (на «бомот» - на высотах) и у критян («Владычице»).

В Месопотамии владычицей (госпожой) «лесистых» гор ("лесистые (или покрытые кустарником) горы" — "hur sa(n)g"), судя по имени, считалась архаичная богиня Нинхурса(н)г (т.е. она (как богиня растительности) - супруга бога-отца), а «пестрокаменных» (без растительности) гор - богиня неба Инанна («Сказании о Лугальбанде и орле Анзу(д)е»). Святилища (и алтари) фригийской Кибелы, «владычицы гор и лесов», тоже располагались на вершинах гор (и высот). Так, обращаясь к ханаанейской богине Неба Асират пророк Исайя говорит: «На горе высокой и возвышенной устроила ты ложе свое (т.е. на горах и высотах), и туда ты восходишь (точнее: «и туда к тебе восходят») приносить жертву». Отметим и то, что при совершении культовых круговых танцев у ряда этносов было принято подпрыгивать, дабы приблизиться к небу как можно ближе.

Поскольку сакральная "природа" гор соотносилась с богом земли, а также, по-видимому, и под влиянием патриархальных (скотоводческо-кочевых) представлений культа предков, и возникло суждение о том, что боги-мужчины живут в горах на севере (как у праариев). Шумеры, в частности, даже полагали, что «Горы! Они - творение [бога Солнца] Уту» (миф «Жрец к Горе бессмертного...»). Царь богов ниппур-ского пантеона Энлиль — «он в горах восседает на троне» (миф «Энлиль! Повсюду...»). Гильгамеш и Энкиду в кедровых лесах Ливана (на западе от Шумера) «видят гору... жилище богов... аннунаков тайное». На вершинах гор жили, в частности, главные ханаанейские боги Илу и Балу (Ваал-Цафон-Хаддад): первый - у истоков океана на Севере, а второй - на горе Цафон (что в переводе означает «Север») в Ливане (50.; 69.). Соотнесение хеттского бога Грозы с некой горой (с пребыванием на ее вершине) прослеживается во многих текстах.

В Махабхарате рассказано, что обитель Брахмы и Праджапати находилась на «неизмеримо высокой горе Меру, протянувшейся по всей северной окраине мира». Там же, на вершине горы Меру (на одном из небес) располагалась «сварга» (небо) Индры, его великолепный дворец и дворцы иных богов. Согласно Авесте, в «начале» мира на севере возникла священная «Высокая гора (Ьога)» («Березайти», ср. с "Бур"), протянувшаяся «по всей земле с запада на восток», на небесной вершине которой (в заоблачной дали) и жили великие боги.

О священной «Высокая Хара (hara)» в Авесте повествуется как о вечно сияющей белыми (снежными) вершинами горе, возвышающейся до самого неба, которая создана Ахура Маздой, богом Неба (в Гатах бог Мазда «несет мощные небеса подобно одеяниям» или «его одежды - непоколебимый свод небес» (как и у Варуны), и на которой тот пребывает. Отметим, что просматривается ассоциативная связь между праиранской «Высокой Харой», наименованием «Даг-ан» (древний анатолийский бог-отец) как «Небесная, высокая, гора» и шумерской «горой Неба и Земли» ("Миро-

вая гора"). Примечательно, что и в германо-скандинавской мифологии («Эдда») упоминается название «Химинбьерг», означающее «Небесная гора». Следует отметить, что "Мировая гора", о которой в шумерском мифе творения говорится: «На (неразделенной) горе небес и земли... (зародились первые боги)»; а в Ветхом Завете -Господь Бог называет «Моя святая гора» (Ис.11.9), соотносится с Единым богом.

Как известно, составляющие наименования «Ахура Мазда» — термины «Ахура» и «Мазда» нередко использовались и раздельно (как имена), к примеру, в поздних фрагментах «Младшей Авесты». И тогда вполне допустимо, что название «(А)хура» (где в «А» можно усматривать артикль) данного теофорного имени («Ахура Мазда») может соотноситься (связано генетически) с представлением о священной горе («Высокая Хара (hara)»), ибо сам А-хура/хора ее и создал (т.е. эта гора - проявление (воплощение) бога Ахура). Таким образом, термины «х(о/у)р(а)» и «хар(а)», где корень [hr] — значимая часть имени божества, возможно, адекватны. И поскольку шум. «кур» тоже обозначает гору, то возникает вопрос: с какой горой связан бог Кур?

При этом в термине «Маз-да», где слово «да» вполне может значить (как имя нарицательное) понятие «бог», сочетание «Маз да» интерпретируется как «Маз(а) — бог». Поскольку на санскрите термин «mazati» (ср. "Маз(а)-та") означает «гудеть, шуметь», то праарийское «Маз-да» допустимо интерпретировать как «Гудящий (бог)». Показательно и то, что в Гатах (Y 43.9) Ахура Мазда назван владельцем (господином) огня. И тогда (В. В. Струве. Этюды, 1968) тот факт, что в культе Ахура Мазды священный огонь считался вечным (поэтому «персы не возжигают огня», Геродот (1.132)), может связывать образ этого бога с огнем действующего (постоянно гудящего) вулкана (горы), такого, к примеру, как на Санторини (остров Тира), в котором (в глубинах вулкана) находились жилища анатолийско-ханаанских богов Ху-сара и Муту. Интересно, что и сегодня охотничье племя «намал» (остров Танна) обожествляет свой (действующий) вулкан, приносит ему жертвы и, в частности, просит у него удачи в охоте (на кабанов).

Таким образом, теоним «Ахура Мазда», вполне может быть истолкован как «Гудящая гора» или как «Бог - гудящая гора» (о вулкане); последнее же указывает на глубокую архаичность этого наименования. Но в таком случае «Высокая Хара» — некий мощный, оставивший неизгладимое воспоминание у потомков, - вулкан в Евразии?

Так, установлено (ж-л "Geophysical Research Letters"), что примерно 37 тыс. лет до н.э. на Флегрейских полях юга Италии произошло сильнейшее извержение вулкана, "какое только видела Европа" за последние 200 тысяч лет (вулкан выбросил от 250 до 300 куб. км пепла, которые осели на площади 3,7 мил. кв. км; помимо этого в атмосферу попало 450 мил. кг сернистого газа, из-за чего в Северном полушарии похолодало на 1 -2 градуса в течение 2-3 последующих лет). Заметим, что это извержение произошло в последний ледниковый период (в Хенгелоское межсезонье (ок. 39 тыс. лет до н.э.) пикового Вислинского оледенения).

И, как полагает вулканолог Антонио Коста (ун-т Ридинга, Англия), "люди (кроманьонцы) и неандертальцы, которые жили в то время, столкнулись с весьма серьезными испытаниями". Многие из оставшихся в живых, по-видимому, мигрировали в восточную часть Средиземноморья, а также в Подунавье, на Балканы и в Анатолию; поскольку считается, что внеледниковые области Европы человек современного типа и начал осваивать ок. 40/30 тыс. лет назад (к примеру, памятник «Чертова Печь», Словакия; 36,2 тыс. лет до н.э.).

Несомненно, что различные племена кроманьонцев могли ассоциировать своих богов с этим вулканом, как одним из возможных проявлений высшей силы. Вполне допустимо, что этимологически сходные теонимы «(А)хур(а)» и «Кур» навеяны схожей образностью, одной причиной (при предполагаемой близости лексикона кроманьонцев различных племен той эпохи).

Характерно, что в индоарийской «Махабхарате», среди строк, воспевающих Адитью-Солнце, встречается упоминание о неком великом божестве (махараджа богов) под именем «Кур»: «Изо дня в день этому владыке [горы] Меру [по описанию аналог авестийской «Высокая Хара»] Луна и Солнце совершают прадакшину [здесь как богу Неба], двигаясь по кругу, о радость Куру! И все звезды, все светила без исключения, двигаясь по кругу, горе Меру [махарадже Куру, ею олицетворяемой] творят прадакшину, о махараджа!» (очевидно, что здесь бог Кур равен по статусу Ахура Мазде).

Таким образом, бог Кур соотносится с горой Меру, которая, по-видимому (по аналогии с Ахура Маздой), являлась его проявлением (он - демиург, царь богов, владыка Вселенной). Как повествуется, на Меру всегда светло из-за исходящего от нее постоянного сияния (свечения), «из-за собственной огненной силы» (вероятно, вулканической природы). Если «Меру» представить в виде выражения «М(у)-ер(у)», где шум. (тюрк.-алтай.) «ти» означает «подниматься; то, что поднимается вверх», то это наименование может интерпретироваться как «Свет (свечение), поднимающийся вверх».

Показательно и то, что термин «к1ур» (произносится как "кур") на чеченском языке («нахчи») обозначает «дым», что ассоциирует Кура с дымящимся (курящимся) вулканом. Замети, что у чеченцев и понятие "рог" обозначено словом "кур" (т.е. бог Кур был известен и древним анатолийцам). Как известно, в Анатолии обнаружено несколько потухших вулканов, среди которых отметим "Эрджиес" (тур. "Егс1уе8"), -самую высокую гору (3917 м) центральной Анатолии (к югу от г. Кайсери, Турция), поскольку известно, что его последнее извержение произошло ок. 6880 г. до н.э. (эпоха Чатал Хююка).

У шумеров есть миф, в котором рассказано, что Великая богиня Инанна конфликтовала с Куром, т.е. Кур считался ее супругом, а значит - еще убейдским (про-тоевфратским) богом-отцом (богом земли и ее недр). Знаменательно, что и после прихода протошумеров в Нижнюю Месопотамию и победы Энки над автохтонным Куром (который и отбивался от Энки огромными камнями (кусками гор)), бог Кур продолжил по традиции олицетворять недра земли (так, на иврите слово «кур» («ТС») означает «горнило; место, где бушует пламя», т.е. Кур соотносился с огнем недр (заметим, что и имя шум. богини преисподней «Эр-еш-ки-галь», супруги Нер-гала, интерпретируется как «Великий свет огня земли»).

Как известно, одним из наиболее почитаемых небожителей алтайского пантеона слыл «Кур-бу-стан», — божество-демиург, известное всему тюрко-монгольскому миру (если "стан" означает "место стоянки, стойбище; страна" (заметим, что индоевр. <«Ш-» - «стоять»), а татар., узбек. и башкир. "бу" значит "это", то имя «Кур-бу-стан» можно истолковать как "Это страна (бога) Кура" или (в виде «Кур-бу-ста-н») как «Это высоко стоящий Кур» (вероятна связь с высокой горой (типа Эрджиес)). Тот факт, что и алтайская богиня, считавшаяся матерью всех птиц (она - богиня Неба, богиня-птица) и жившая (обитавшая) на некой «остроконечной» (как рог) священной горе, носила наименование «Кур-гай-кан» (см. выше), может указывать на Кура, как на изначально Двуединое божество, поскольку имена - муж. «Кур-бу-

стан» и жен. «Кур-гай-кан», могут являться расщеплением имени некоего алтайского Единого бога.

Характерно, что некогда теоним «Кур» (как наименование Великого бога) нередко употреблялся не только в составе имен богов (так, бог Грозы (громовик) шумеров носил название «Иш-кур» («Муж - гора», «Муж Кура (как его проявление)»); а бог Грозы, господин города Кахат (Митанни (хурриты); договор Суппилулиумы I с Шаттивазой) - Кур(и)нну ((господин) «Высочайшая гора»); знаменитый Энлиль - «Кургаль» («Великая гора»; "Велик как Кур"); в Эламе -«Пинанкур» ("Уста матери и Кура (отца)", - Двуединое божество); у греков термин «Dios kuroi» (Диоскуры) означает «Боги (от) Кура», т.е. они, эти боги (близнецы), -куровы дети, сыновья; у корейцев крылатый змей Куронъи почитался как страж и покровитель жилища (МНМ. 1988)), но и в теофорных наименованиях людей (так, имя сына царя хурритов Митанни Тушратты (ок. 1380 г. до н.э.) - «Kur-ti-u-a(z)-za» (при огласовке «Kur-ti-u-i(z)-zi» это имя может означать «Кур - огонь жизни»; а также фамилия известного турецкого историка Экрема Акургал). Теофорными являются и такие анатолийские названия как «Курдистан» - «Страна бога Кура» (Кур - главный бог и владыка), и «курд» - «(человек) бога Кура». С почитанием Кура связано и наименование хеттского северного города «Курустам(м)». Так, этноним «кыргыз» - самоназвание этого древнего тюркского этноса (ранее исповедовали тенгрианство). Известно, что в арабских и персидских источниках население Енисея (Минусинской котловины) именовалось как «хархыз» (т.е. термины "хар" и "к(ы)р" вполне могли означать "гора").

Вполне возможно, что в Месопотамию и Элам вездесущий (К/Х)ур был занесен самаррцами-субареями (ассимилировавшимися с прахурритами) еще до V тыс. до н.э., поскольку, как известно, на смену халафской культуре пришел «убейд», который, как принято полагать, был основан носителями т.н. самаррской археологической культуры: в VI тыс. до н.э. часть носителей данной культуры продвигается с севера в Нижнюю Месопотамию (и Элам) и заселяет ее вплоть до Персидского залива. Так, Б. А. Тураев полагал, что такие наименования богов, как шум. Кубаба, Баббар или хан. Хумбаба (страж кедров) «несомненно принадлежат яфетическому (т.е. пра-хатто-хурритскому языковому) слою Передней Азии».

Уместно отметить и то, что гипотезу о «банановых языках» И. М. Дьяконов и В. Г. Ардзинба соотносят с самаррской культурой. И тогда не исключено, что этноним «хурри», обычно понимаемый как «восход, восток» (а «хурриты» - «восточные»), обязан своим происхождением всеобщему поклонению этого этноса Куру (Хуру), а «хурри» может означать «Свечение (свет) горы» либо «Мой (бог) Кур». И поскольку по др.-греч. «восток, восход» — «Анатолия» (греч. наименование полуострова Малая Азия с V-IV вв. до н.э.), то вполне допустимо, что в представлении греков наименование «Анатолия» адекватно названию "Страна хурритов" (а анатолиец (др.-греч. анатол((к)ос/ис) — «восточный»)) — это хуррит («восточный»)).

Как известно, слово «к(у/о)рбан» — арамейского происхождения, и на иврите (р~Пр) и арабском означает «жертва» (в названии араб. праздника «Курбан байрам» арам. "байрам", представленное в виде "бар-ам" означает "сын (богу Луны) Амм", а наименование «Курбан байрам» — «Жертва сына (богу) Амм»). Еще в III в. до н.э. (по Феофасту) у евреев термин «курбан» понимался как «дар Богу». Поскольку и арабы обоснование своего «Праздника жертвы» («Ид аль-адха») усматривают в жертвоприношении Аллаху Авраамом своего сына-первенца Исмаила, позволительно представить рассматриваемый термин (арам. «курбан») в виде двух слов - «кур» и «бан» (в котором будем предполагать видоизмененное «бан» как «бен» - «сын», по-

скольку шум. «бан», как мера объема (8,4 литра), здесь никак не подходит). В таком случае толкование термина «курбан» как «сын (первенец) - (богу) Куру», не только отвечает архаичному отношению к «первинкам» (в частности, по Библии), но и идентифицирует первоначального жертвополучателя как бога Кура.

Уместно отметить, что помимо образа «Мировая гора» (как суперпозиция неразделенных Великих отца и матери, а также как место обитания «юных» шум. богов) существовало представление и о «Мировом дереве». Изображение священного древа (с корнями и кроной) известно со времен палеолита (Европа, амулет (57. Рис.337-8)). В частности, шум. "древо" демонстрировало образец единения (совместного обитания) недавно разделенных Неба и Земли. Так, название «Мирового» древа на санскрите - «анкур», означающее «(молодое) дерево» (термин («ан-кур») состоит из слов шум.(драв.) «ан» - «небо», и «кур» - в значении «гора, земля»). Представление о «Мировом дереве» как об обители (и сферах влияния) разделенного на ипостаси Двуединого божества (подобном известному шумерскому дереву хулуппу) иллюстрирует и шведский жертвенный обряд возлияния молока и пива на корни дерева (55.), практикуемый «на дальних фермах» еще в середине XIX в. н.э. (в едином акте совершается возлияние обеим ипостасям Единого бога).

Как повествуют некоторые вавилонские мифы (49.), ветви «Мирового дерева», спускаясь (свисая с высоты) к морю (океану), которое окружает землю, образуют небесный свод (т.е. крона священных деревьев отображает (являет собой) Великую богиню в ипостаси «богиня Неба»). Согласно воззрениям шумеров, «Мировое дерево» обычно соотносилось с устроителем миропорядка (у шумеров - с амбивалентным богом Энки). Так, при описании священного дерева в мифе «Сказании о Лугальбанде и орле Анзу(д)е» говорится: «Издревле благородное дерево Энки...». На одном из ассирийских рельефов (IX в. до н.э.) изображено «Мировое дерево», над которым помещена эмблема бога-демиурга Ашшура как солярного божества (известен рельеф, где Ашшур изображен на фоне стилизованного, испускающего лучи, солнца). Подобный же образ тирского священного дерева, описанный Нонном (Dionys. XL, 428-534), соотносится с устроителем и цивилизатором богом Ушу/Усу/Усоем (выше упоминалось. что ностр. "asa" -"огонь"), как светом пламени земного огня (расщепления же Ушу-Ушас, Аш(ш)ур-Ашера, см. выше, связаны с наименованиями Двуединого божества).

Характерно, что фонема (слог, слово) «ма» является основной частью термина, обозначающего у многих этносов как понятие «мать» (в значении родства - «мама»), так и понятие «матка» (как детородный орган). Так, у семитов (к примеру, на иврите) рус. слово «мать, мама» звучит как «имма», у шумеров - «умма» (поскольку «Умма» - одно из имен жены Шивы, то это слово, возможно, входило в лексикон и протодра-видов Элама); у дравидов-тамили - «амма»; у белорусов - «матка» (в части родства); у латышей - «mate»; на санскрите же «мать, мама» обозначается словами «мата» и «анна»; на языке нахчи одним и тем же словом «нан(н)а» (ср. рус. «няня») обозначаются понятие «мать» и анатомический термин «матка»; на турецком языке «мать, мама» - «анне»; у алтайцев - и «умма», и «эн(н)е». Слово (фонема) «ма [-м-]» широко использовалось и в различных наименованиях Великой богини. Так, др.-егип. наименование "Мут", как и шум. "умма", - значит "мать"; имя фракийской богини (49.) «Ma» тоже означает "мать"; как и в случае фригийской (И. М. Дьяконов) - "Матер Кубиле (Кибела) или "Ма", древнейшее из известно наименований которой - «Ам-ма(с/ш)»; у хатти Каппадокии Великая богиня известна под именем Ма-Беллона ("Мать-Владычица"); в надписях из Микен богиня-мать значится как «Ма-Дивиа (Ма-Зивиа (Ма-да/ду/ди/дья-виа)», что означает «Божья мать (мать-богиня)» (в двор-

цовом архиве Пилоса найден документ, содержащий наименование «Diwija» (ср. "Дивиа" и санскр. "devi" - "богиня")); одно из имен Шакти (Деви, Дурги) - «Ил-амма» (т.е. «Божья мать (Богиня-мать»), а Кали-Ма означает - «мать Кали»; имя богини кельтской (ирландской) мифологии «Дану (Д(а)-ан(н)у)» (ирл. Danu, валл. Danu, гэльск. Danu, брет. (D)Annu), где санскр. «анна» - «мама» (а хетт. «мать» - «annas»), может означать ("Danu") «Божья мать (богиня-мать)». Заметим, что наименование этой богини в форме "Д-анна-н (D-ana-nn)" позволительно истолковать как «Мать высших богов (Высокая мать богов)». Существенно (показательно) и то, что термин шум. «ум(м)а» означает также и «свет» (источник света — Мать-небо), а «мма» — «начало» (начало существования, жизни), т.е. эти слова также ассоциируются с «небесными» эпифаниями Всеобщей матери (о термине "анна" уже упоминалось). Так (Б. Грозный), у хурритов понятие «божество» обозначается также и словом «Hani», которое (Ha-(a)n-(i)) может быть истолковано как «(Эта) Небесная», а в виде "Ha-(an)n-(i)" - "Это - мать".

Как представляется, такие субстанции, как белая соль (сем. (ивр.) «мелах», корень [млк]) и молоко (в индоевр. языках «милк, милх» (корень [млк]) столь фонетически близки, поскольку являются атрибутами культа Великой матери (в выражении [млк] слово "м" может означать "мать", а [л] - "эл"; т.е. [млк] - "богиня-мать" с функциональным признаком "к" (возможно, связанным с белым цветом, белым дневным светом неба, цветом дождевой воды)). Вместе с тем, индоевр. названия соли (рус. "соль", лат. "sal", готск."salt" и т.п. (корень [sl])) сходны (фонетически близки) с индоевр. наименованиями солнца (лат. "sol", готск. "sauil", др.-прус. и латыш. "saule", др.-славян. "сълнь" (корень [sl])), причину чего можно усмотреть в том, что солярное [sl]) - это наименование некой почитаемой древними праариями богини Неба в ипостаси божества солнца (до его персонификации), где слово [l] означает "эл", а его со-лярность выражена термином [s] (начинающимся с буквы "s"). И эта традиция частично сохранилась: так, санскр. "Сурья" - солнце, бог солнца; санскр. "Савитри" -"солнечная", дочь бога Сурьи; в германо-скандинавской мифологии - богиня Суль/Сунна (др.-герм. "sonne" - "солнце"); у славян - Святовит; у хеттов - бог Сиват (хетт. «сиват» - «день»); а важнейшая характеристика дневного светила у ряда арийских этносов - рус. "свечение, сияние", в частности, у украин. - свтння, у хорват. и босн.- sjaj, у алб. - shkëlqim, у румын - strâlucire, у латыш. - svelme, у литов. - svyti (и у казахов - set).

Следует отметить, что в Каппадокии с богиней «Ма-Беллона» отождествлялась Кибела, считавшаяся (49-1.) во Фригии (запад Турции) «Великой матерью богов (планет и звезд). С Кибелой (имя и образ адаптированы индоевропейскими ариями) отождествлялась и богиня Деметра, древнейшие элементы культа которой засвидетельствованы на Крите, а имя упомянуто в микенских текстах как «Da-mate», что может означать «Божья мать» (в выражениях «Damate» и «Деметра» слово «mate» -«мать» (к примеру, у латышей); термин же «метр» (греч. «metron») - «мера, размер» («Деметра» - «Божественные (необятные) размеры»), т.е. имя этой Великой богини, по-видимому, соотнесено с ее необъятными размерами либо как богини Неба, матери богов (планет и звезд) либо с патриархальной богиней Земли (мать-земля). Отметим, что Дж. Фрезер («Золотая ветвь») полагал, что «Деметра не была олицетворением земли (как мать-земля)». Как Великая мать, Деметра носила такие культовые имена, как «Хлоя» («зелень», «посев (зерновых, овощей)») или «Карпофора» («дарительница плодов»).

Характерно, что у богов, асуров и простых индоариев - разные прародительницы, но ни одна из них не считается (С. А. Токарев (49.)) подобно богини «Притхи-

ви» - матерью-землей (раннеземледельческая (вероятно, хараппская) мифопо-этическая традиция). О том, что Кали (Кали-ма) - наименование Великой матери, сохранившееся еще со времен общности носителей ностратического праязыка (из которого эламо-дравидийские языки выделились (по С. А. Старостину) примерно в XII-X тыс. до н.э.), свидетельствует следующее. В окрестностях хаттского поселения «Таурис» находился священный источник с названием «Амма Кали-ма» (Ama Kalima (KUB II.8,38)). Наименование же свое это селение (Таури(с)) получило от прахатто-хурритского слова «uri» - «источник» (хет. «(a/u)ri-n(a)», и хур. «ari-n(i)» (ср. "Арин-на") также означают «источник», точнее - «высокий (здесь священный) источник»); на ностратическом же языке «источник» - «кюла» (как известно, ностр. «rala» - «сосуд», синоним понятия «женщина», в Индии - богиня), т.е. источник сохранил свое дохатто-хурритское наименование (коль скоро др.-егип. (афразийское) «та» - «земля», то «Та-ури(с)» может означать «Земля (селение у) источника»; уместно отметить и то, что и у хаттов (как у египтян и семитов) слова жен. рода (В. Г. Ардзинба) образуются посредством окончания «ит»; имя одной из др.-егип. богинь плодородия, покровительницы рожениц и детей, - Таур(и)т (изображалось в виде беременного гиппопотама с руками и женской грудью (иногда с головой и задними лапами львицы)); заметим, что известна и хаттская богиня с наименованием «Таури(т)»). Уместно отметить и то (Альфред Видеман "Религия древних египтян", 2009), что в Гелио-поле, рядом с храмом бога Солнца Ра, также находился священный источник, который и сегодня у арабов носит название «Источник Солнца» (древняя легенда повествует, что в этом источнике Святая Мария стирала пеленки Христа-младенца, и от капель воды, попавших при этом не землю, вырос уникальный целебный кустарник (как известно, прототипом образа «Мадонна с младенцем» ("Ма-(а)дона" - "Госпожа Мать") послужило изображение Исиды с маленьким Гором на руках)).

Итак, столь близкое каждому, простое, привычное слово «мать, мама», вероятно, и служило наиболее ранним наименованием женского проявления Единого бога (согласно еще палеолитическому представлению о богине как о всеобщей родительнице (жизнь дающей), Великой Матери (латин. «Magna Mater»)). Так, интересное предположение было сделано Ариэлем Голаном. Ученый полагает (57.), что в терминах, обозначающих понятия (высокая, небесная) "вода, влага" (таких, как ностр. "mewn", др.-сир. "maya", араб. "ma, may", хан.-ивр. "maim"), а также и небо (у семитов - "шамайим"), часть термина (выражения) - слово "ma", является древнейшим наименованием Великой матери (у шумеров, у египтян и индийцев все первое зародилось в воде)).

Устойчивость архаичных воззрений всегда изумляет: в надписи, сделанной в нач. III в. до н.э. на саркофаге, принадлежащем Эшмунаэзеру, царю Сидона (бог Эшмун - покровитель Сидона), Великая богиня все еще называется матерью («...моя мать - жрица матери Ашторет, Владычицы нашей»). У ингушей же (потомков древних анатолийцев), богиню Неба Тушоли представляли в облике птицы (подобно хатт-хур. Камрусепе), величали «Великой матерью» (обращались к ней с молением о даровании детей (57.)) и ассоциировали с Девой Марией. Примечательно, что в Ингушетии обнаружены ашеры, посвященные богине Тушоли.

Известно, что многие Великие богини носили название «Владычица», очевидно, возникшее в эпоху расцвета раннеземледельческой культуры (в неолите). Почитание богини под этим именем зафиксировано, практически, во всех странах Средиземноморья и в Индии. Так, в надписях из Микен (ареал крито-микенской культуры) богиня «Ма, Ма-Зивиа» величалась «Владычицей»; главная богиня Крита тоже именовалась «Владычицей»; «Владычицей Аттики» назывались Афина и иногда Анат;

«Ночь» (Никта) — богиня-мать орфических мифов, также называлась «Владычицей»; в Ханаане «Владычицей» («Баалат») величали хозяйку Библа (Гебал) Анат-Астарту; как «Великая Владычица» («Махешвари») известна и Великая богиня («Махадеви») городов Индской долины эпохи хараппской культуры (III-II тыс. до н.э.) и позднее; величали и «владычицу Неба», эламскую богиню Пинанкур, как "Ки-ририша" ("Великая богиня ").

Характерно, что во главе пантеона дравидийских богов Элама, согласно мифологии, сложившейся там в V-IV тыс. до н.э., стояло божество (считавшееся богиней), носящее «банановое» («протоевфратское») имя «Пинаннкур» («Пи-н-анн(а)-кур»), которое означает «Уста высокой Матери (и) Кура», где Кур - бог-отец эпохи, предшествовавшей в регионе возвышению Энки. Как уже отмечалось, в одном из «прото-евфратских» мифов богиня Неба (по мифу - Инанна (не исключено, что Пинаннкур)) конфликтовала (еще до Энки) с Куром (ее супругом) и как обычно (для того времени (матриархата)) одержала победу (57). Таким образом, не исключено, что «Пинаннкур» - протодравидийское наименование Двуединого божества.

По всей вероятности, отголоски эпохи матрилинейности высвечиваются в таких терминах, как инд.-евр. "ап-" — «предок» (видимо, по жен. линии (ср. санскр. «анна»)); арм. 'Ъа^' и хетт. "hаnnаs" - «бабушка»; др.-герм. "ам" — «предок вообще» (Л. А. Сараджаева "Древнейшие религиозные представления...". 1985). В таком случае др.-иран. "dan, danu" может означать "Бог-предок (по женской линии); Богиня-праматерь)". А поскольку "dan, danu" означает и "вода, река", то имя "Дан-(а)ну" (как праарийское) позволительно истолковать и как "Вода - богиня-праматерь" (что соотносится с мифологией творения).

Уместно отметить, что С. А. Токарев («Ранние формы религии», 1990) писал следующее: «едва ли есть какие-нибудь основания полагать, что в эпоху палеолита умершие женщины-«родоначальницы» являлись предметом религиозного почитания», что несомненно, поскольку характер «производящего» (обеспечивающего пропитание) хозяйства палеолита (но не в эпоху раннеземледельческой культуры) и не создавал социально-экономических предпосылок для какого-либо предпочтения по половому признаку. Так, этнолог Л. Г. Морган (1818-1881 гг.), исследовавший материнское право в индейских племенных союзах, выявил матрилинейные кланы, ведущие свое начало (происхождение) от одних и тех же, несомненно, почитаемых предков (E. E. Vardiman «Женщина в древнем мире», 1990). Таким образом, утверждение же С. А. Токарева о том, что «этнографический материал свидетельствует с полной ясностью, что... так называемый «культ женских предков» [или «культ женщин-родоначальниц] вообще почти нигде не засвидетельствован», по-видимому, нуждается в коррекции (о чем, в частности, говорят и погребения женских черепов). В частности, историк З. П. Соколова («Культ животных в религиях», 1972) связывает с культом именно женских предков ежегодное празднество (обычай) индейцев Калифорнии, устраиваемое в честь птицы сарыч, которая по легенде ранее была женщиной. Торжественная процессия, с пением и плясками, несла живую птицу, которую затем убивали, стараясь не пролить ни капли крови на землю (жертва богине-птице), и хоронили. Вокруг могилы птицы собирались старые женщины и оплакивали ее, бросая на могилу зерна (обряд совершался как поминки по женщине). У народов алтайской языковой группы (например, у алтайцев и телеутов (Л. Э. Каруновский)) также зафиксировано проявление культа «женских предков» (в специфической форме). У этого этноса существовал «чисто женский семейный культ», заключающийся в наследовании по женской линии тряпичных кукол (куклы-«бабушки» — «эмэ-гэндары»): девушка, выходя замуж, брала кукол с собой, в новую (патриархальную)

семью; этим куклам молились и их ритуально кормили (два раза в год). Подобные куклы издревле играли роль оберегов (и даже в наше время в Таджикистане).

Литература

1. Абаев Н. В. «Cаяниды» и сакральная символика мифологемы «Три Солнца» в тэнгриан-ской религии: опыт реконструкции и интерпретации // Гуманитарные исследования Внутренней Азии. — Вып. 1. — 2016. — С. 4-11.

2. Абаев Н. В. Тэнгрианство и Северный буддизм Единой колесницы (Экаяны) в бурят-монгольской школе единоборства Шонын-баша // Гуманитарные исследования Внутренней Азии. — Вып. 3. — 2016. — С. 25-37.

3. Аверьянов Б. В., Абаев Н. В., Гармаева Т. И. О правомерности использования термина «шаманизм» в контексте методологии тэнгриведческих исследований // Гуманитарные исследования Внутренней Азии. — Вып. 3. — 2015. — С. 23-34.

4. Бругш Г. Все о Египте. — Москва, 2000.

5. Голан Ариэль. Миф и символ. — Иер.-М, 1994.

6. Грант Майкл. История Древнего Израиля. — Москва, 1998.

7. История Древнего Востока. Ч. 1. Месопотамия / под ред. И. М.Дьяконова. — Москва,

1993.

8. Мифы народов мира. Энциклопедия. — Москва, 1955.

9. Якобсен Торкильд. Сокровища тьмы: История месопотамской религии. — Москва: Восточная литература, 1995.

ABOUT NAMING THE ONE GOD AND HIS MANIFESTATIONS

Mikhail I. Zilberman

DSc in History, Professor, scientific consultant

ANO "Siberian Academy of integral human development "AkademTorum"" E-mail: enki3@mail.ru

The article reveals the archaic origins of the earliest pre-monotheistic representations of initially one God in different religious, mythological, and cultural traditions of the peoples of Eurasia in the context of their ethnogenetic communication and interaction. The idea of the eternal existence of the one God was originated since the dawn of humanity. In the Paleolithic period (Mousterian) people believed in two incarnations of the one God — mother and father, each of them, if necessary, manifested his/herself either as Mother Goddess or as God the Father, like natural «married» couple, permanently creating life. Keywords: the one God, Palaeolithic period, Mother Goddess, «Venus figurines», God the Father.