CC BY
820
Вестник ПСТГУ
IV: Педагогика. Психология
2014. Вып. 4 (35). С. 103-113
Котовская Мария Григорьевна, д-р ист. наук, проф. Институт этнологии и антропологии РАН, РГГУ kotovskaya07@mail.ru
К ИСТОРИИ ЖЕНСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ В РОССИИ
(ХУТТТ-ХТХ ВВ.)
М. Г. Котовская
В статье рассматривается проблема женского образования в России (ХУШ—ХГХ вв). Потребность общества в женщинах-профессионалах в искусстве, педагогике требовала реформ в женском образовании. И они были проведены. Сначала при Екатерине II, цель которой было формирование одинакового просвещения мужчин и женщин. Был создан Смольный институт, позднее — «мещанские училища». С середины XIX в. в России появляются новые духовные учебные заведения — епархиальные училища. С 1870 г. было разрешено открытие высших женских курсов в главных университетских городах, например, Бестужевских женских курсов. Перед общественной нуждой в женщинах-специалистах отступало неравенство получения образования мужчинами и женщинами.
С именем Екатерины II связаны многие «мужские» реформы российского общества: в экономике страны, в социальной политике, преобразования государственного аппарата, центрального и местного управления. Для нас особенно важно, что именно она положила начало женскому образованию в России: при ней было учреждено первое училище для девиц при Смольном монастыре в Санкт-Петербурге, впоследствии получившее название Смольного института благородных девиц. В XVIII в. в России появилась и первая женщина-президент Российской Академии наук — ею стала Екатерина Романовна Дашкова.
Хотелось бы отметить, что Екатерина Романовна, несомненно, возвышалась над средним уровнем светских дам, но не была таким уж редким исключением: в последней четверти XVIII в. тип светской женщины, развлекающейся в часы досуга литературой и искусством, был достаточно широко распространен. Такими дамами были, например, Е. А. Княжнина (дочь поэта Сумарокова), В. А. Волкова, Е. А. Вельяшева-Волынцева. Тем не менее большинство женщин-писательниц и даже ученых того времени, упражнявшихся в сочинительстве, театре и науках, все-таки оставались любительницами-дилетантками, для них эти занятия были лишь забавой, прихотью, тогда как мужчины занимались искусством и наукой профессионально. Русские дамы-писательницы XVIII в. не оставили почти никаких следов ни в литературе, ни в искусстве, ни в науке, недаром их творчество сравнивалось с пышным оранжерейным пустоцветом.
И все же в образовании женщин в этот период был сделан грандиозный шаг вперед. Стремление соответствовать нравам новой культуры XVIII в., согласно
которым знатной женщине следовало блистать в свете (это в свою очередь повышало социальный статус мужа), для чего она должна была быть немного музыкантшей и певицей, немного танцовщицей и художницей, знать иностранные языки и прочее, выводило общество в целом на более высокий виток развития. Теперь воспитание девочек было полностью ориентировано на умение царить в обществе, так как без знания салонных искусств ни одна, даже самая красивая девушка не могла рассчитывать на успех, а значит и на выгодную партию в браке. Подобное обучение начиналось рано (в 4—5 лет), а в 12—13 лет девочки уже считались невестами. Большинство барышень училось дома, по большей части у заезжих учителей-иностранцев, а все уроки сводились к обучению нескольким иностранным языкам, музицированию и танцам.
Однако Екатерина Дашкова считала, что при таком уровне воспитания о глубоком интеллектуальном развитии девушек не могло быть и речи. К тому же домашнее образование было неравнозначным: порой девушки из одной среды кардинально отличались уровнем своего образования и умственного развития.
Е. Р. Дашкова и прежде всего поддерживающие ее прогрессивно настроенные мужчины выступали за приравнивание качества воспитания девушек к уровню юношей. Это была по-настоящему новая для своего времени идея.
Во многом подобные взгляды Е. Р. Дашковой сложились под влиянием идей Дидро, Вольтера, Робертсона, с которыми она встречалась за границей. Вернувшись на родину, Е. Р. Дашкова участвует в создании в 1774 г. Вольного Российского собрания при Московском университете. В 1783 г. она была назначена Екатериной II директором Петербургской Академии наук, которую возглавляла до 1794 г. При ее содействии были изданы собрания сочинений М. В. Ломоносова, С. П. Крашенинникова и др. С 1783 г. Е. Р. Дашкова становится президентом Российской Академии. Вместе с ведущими учеными России она участвовала в издании «Словаря Академии Российской» (1789—1794); в 1783—1784 гг. она возглавляла журнал «Собеседник российского слова», где печатались Г. Р. Державин, Д. Н. Фонвизин, Я. Б. Княжнин. Наиболее известны написанные ею в 1805—1806 гг. «Записки», которые охватывали период до 1803 г. и которые остаются одним из лучших памятников в мемуарной литературе того времени.
Е. Р. Дашкова была членом Филадельфийского философского общества Стокгольмской Академии наук. Она также писала пьесы на русском и французском языках.
Как уже говорилось, среди женщин той эпохи были и другие на редкость образованные дамы. К сожалению, бессознательное стремление к самостоятельности у некоторых таких женщин принимало, как не раз отмечалось в литературе, смешные и уродливые формы, сводившиеся к копированию мужского поведения. Например, про Е. Р. Дашкову современники говорили, что она по ошибке родилась женщиной, ибо походила на мужчину: любила носить мужской костюм и добивалась присвоения ей звания полковника гвардии. А другая ученая дама того времени, девица Турчанинова, которой покровительствовали ученые и писатели, сознательно избегала общества, одевалась неряшливо и занималась преимущественно математическими науками. Носили мужские костюмы, обожали охоту и иные мужские развлечения и некоторые другие чрезмерно
честолюбивые знатные дамы — например, императрицы Елизавета Петровна, Екатерина II, Анна Иоанновна.
Таково было XVIII столетие. Но в нем зародился новый тип женщины, сыгравший видную роль уже в следующем, XIX в. Речь идет о появлении в России женщин-профессионалок. Первоначально это были, в основном, гувернантки и артистки. По мнению М. П. Михайлова, именно театр стал школой выработки правовой самостоятельности женщин1.
Профессиональными артистками, как правило, становились представительницы непривилегированных классов, которым такого рода заработок давал материальную независимость. Известно, что средние оклады женщин-артисток порой превосходили средние оклады некоторых чиновников-мужчин. Кроме того, «казенные» актрисы, работавшие в государственных театрах, а не в частных заведениях дворян-меценатов, пользовались одинаковыми с мужчинами-артистами правами по службе и получали лишь немногим меньшее жалованье. Следовательно, на артистическом поприще женщине впервые удалось завоевать право собственным трудом зарабатывать себе на жизнь. И это стало важнейшим завоеванием женщины, первым шагом на пути ее к свободе в обществе.
Многих знаменитых актрис знал и XVIII в.: сестры Семеновы, певицы Михайлова, Соколовская, Синявская. Некоторые из них смогли не только упрочить свое материальное и общественное положение, но и посредством брака перейти в аристократическую среду. Такова, например, судьба знаменитой актрисы Екатерины Семеновой, ставшей княгиней Гагариной. Конечно, большинству актрис аристократическая слава доставалась недешево: они были из низшей социальной среды, пробивались к успеху путем борьбы с бедностью, сталкиваясь с грубостью, притеснениями и насилием, а иногда и с прямым рабством. Ведь в то время многие из них были юридически несвободны: в екатерининские времена помещики любили заводить свои домашние театры, а труппы для них набирали из крепостных. Положение таких актрис в обществе было особенно сложным. Но и к свободным профессиональным актрисам отношение общества было двояким: с одной стороны — восторженным, с другой — пренебрежительным. В отличие от женщин-актрис талантливые крепостные мужчины-артисты, как правило, быстро освобождались и могли претендовать на широкое признание.
Новая гендерная ситуация, потребность общества в женщинах-профессионалах в искусстве, педагогике требовала реформ в женском образовании. И они были проведены при Екатерине II. Главную задачу Екатерина II видела в воспитании в кратчайшие сроки «новой породы людей». Подчеркнем, что новое поколение должно было состоять из просвещенных одинаково мужчин и женщин. По инициативе императрицы проекты школьного образования были поручены одному из образованнейших представителей русской знати — И. И. Бецкому. Он, как и другие исполнители учебной реформы, считал основой общественного воспитания возрождение «святой нравственности». Для этого создавались закрытые воспитательные заведения как для девочек, так и для мальчиков, куда дети должны были поступать с самого раннего возраста. Именно Екатерина II,
1 Михайлов М. Л. Женщины, их воспитание и назначение в семье и обществе // Утопический социализм в России. М., 1985. С. 132.
как писал историк Н. М. Карамзин, основала Дом воспитания для двухсот благородных девиц, чтобы сделать их образцом женских достоинств. Этими планами Екатерины были восхищены Вольтер, Гримм, Дидро, но дворяне в целом остались к ним равнодушными. В отличие от мужского, престиж качественного женского образования в России того времени был достаточно низок.
Воспитанницы поступали в «Дом девиц» (в Санкт-Петербурге) в шестилетнем возрасте и оставались там в течение 12 лет. Девушки, разделенные на четыре возрастные группы, изучали русский и несколько иностранных языков, закон Божий, арифметику, рисование, танцы и рукоделие, а также историю, географию, литературу, архитектуру и домоводство. Главную задачу воспитания И. И. Бецкой видел в изменении натуры от вредного к лучшему, но не путем ее переламывания. Телесные наказания были запрещены. Обращение с девушками должно было быть ласковым, гуманным и справедливым.
Сама личность И. И. Бецкого вызывает интерес историков. Будучи видным общественным деятелем и личным секретарем Екатерины II, Бецкой большое внимание уделял вопросам образования. В 1763 г. он представил Екатерине II программу образовательной реформы «Генеральное учреждение о воспитании юношества обоего пола». Главной целью такого воспитания было создание новой «породы» людей, полезных государству и обществу, которые впоследствии через свои собственные семьи, своих детей смогли бы распространять передовые методы воспитания на все общество. По его инициативе была создана сеть закрытых учебных заведений, организованных по сословному принципу. В 1764 г. при его активном участии было открыто первое женское учебное заведение (Смольный институт). Для выходцев из других сословий (не крепостных) создавались особые «мещанские» училища при Академии художеств (1764 г.), при Смольном монастыре (1772 г.) и т. д.
Реформы И. И. Бецкого впервые поставили перед русским обществом проблему общего светского образования для девушек и юношей в духе века Просвещения. Эти идеи воспитания Бецкой последовательно воплощал в жизнь, будучи попечителем Смольного общества благородных девиц с 1764 по 1789 гг.
Общество благородных девиц при Смольном монастыре было открыто в 1765 г., во главе него встала княгиня А. Долгорукова. Через семь лет при Смольном было учреждено и Мещанское училище, куда на тех же условиях принимали девочек недворянских сословий. О судьбах последних заботы было даже больше: по окончании курса школьное начальство брало на себя попечение об их замужестве, императрица пожертвовала 100 000 рублей, из которых девушкам выдавалась определенная сумма при вступлении в брак. Общество благородных девиц-смолянок историк Н. М. Карамзин называл «прекрасным цветником». Первый их выпуск состоялся в 1773 г. По отзывам самого Н. М. Карамзина, девушки отличались особой элегантностью, изящными манерами и утонченностью. Однако многие из них, прекрасно говорившие на нескольких иностранных языках, в обыденной жизни становились плохими матерями и женами, неопытными хозяйками.
Так в России появился еще один тип женщины-институтки, прелестного создания, но несчастливой жены и матери. По словам А. Амфитеатрова, в целом
XVIII в. создал в женщинах возвышенный, образованный ум, но заключил его в распутнейшее тело. Эти женщины, принадлежащие к высшим кругам, хорошо усвоившие общие философские схемы о морали и любви, не могли бороться с собственными чувственными страстями. Брак и семья для многих из них были пустой формальностью, ни к чему не обязывающей. По мнению русского поэта Г. Р. Державина, свобода в семейной жизни ценилась ими превыше всего. В мемуарной мужской литературе того времени встречается немало сетований на жен-неумех и мыслей о вреде образования для женщин.
Тем не менее такое образование и просвещение стало, несомненно, определенным шагом вперед на пути интеллектуального развития женщины. Усиливалось влияние женщин на общество.
Дело Екатерины II продолжила супруга Павла I императрица Мария Федоровна, названная за свою широкую благотворительную деятельность «министром благотворительности». Указом императора от 1796 г. она была назначена главой опекунского совета Воспитательного общества благородных девиц. К концу XIX в. существовало более 1000 благотворительных обществ. Причем такие общества создавались не только в столичных городах, но и в провинции. Так, в 1858 г. в Саратове возникает одно из лучших учебных заведений для девочек «Убежище святого Хрисанфа»; в 1871—1872 гг. в нем обучалось 67 девочек от 7 до 19 лет2.
В Москве наиболее известным учебным заведением для «бедных девиц» из «заслуженных семейств» (прежде всего военных) было Мариинское женское училище, открытое в 1851 г. Идея его открытия принадлежала графине О. Н. Зубовой. Некоторые предметы в нем преподавали профессора Московского университета: так, естественную историю читал А. Н. Бекетов, позднее — И. Я. Ковалевский.
Училище состояло из трех классов, в каждом из которых учились три года. Кроме того, был подготовительный класс с годичным курсом преподавания. Ученицы глубоко изучали историю и литературу, математику, естественные науки, английский, немецкий, французский языки. Уровень преподавания был достаточно высоким, что, по мнению инспектора Мариинского женского училища Н. Попова, позволяло воспитанницам сдавать экзамены в самом училище и получать аттестаты на звание домашних учительниц, не подвергаясь особому испытанию3.
О значении, которое государство придавало воспитанию «достойного поколения», в частности, свидетельствовали высокие ежегодные расходы на содержание подобных заведений.
Такие учреждения, по мнению Н. Попова, содействовали формированию нового слоя просвещенных женщин в России.
В первые десятилетия XIX в. в России появляется новый тип интеллигента. Этим людям и прежде всего девушкам были свойственны мистицизм, тонкий
2 КрюковН. Российские традиции социальной помощи. Саратов, 2001. С. 138.
3 Попов Н. Историческая записка о двадцатилетней деятельности Марьинского женского училища попечительства о бедных в Москве, состоящего в ведомстве учреждений императрицы Марии (1851-1876). М., 1876. С. 26.
романтизм чувств и мыслей. Как отмечает известный исследователь Ю. М. Лот-ман, эти поколения девушек воспитывались в гуманистических традициях XVIII в. Они читали Вольтера, Руссо, Гете, но одновременно им внушались чисто христианские идеи любви, верности, жертвенности и страдания ради нравственного долга женщины перед мужем и семьей. Таков образ пушкинской Татьяны Лариной, которую в 1880 г. Ф. М. Достоевский назвал национально-художественным типом.
В начале-середине XIX в. господствующим идеалом женщины в обществе было представление о ней исключительно как о верной подруге мужчины, матери и воспитательнице детей. Вся деятельность женщин вне привычных рамок семьи встречала острое общественное неприятие. Например, с большим недоверием в интеллигентной среде относились к женщинам-профессиональным литераторам, поэтам и переводчикам. Даже такой прогрессивный для своего времени критик и публицист, как В. Г. Белинский, считал, что, хотя женщины должны быть образованными и следить за литературой и наукой, им не следует писать, а свое образование они должны отдавать на пользу своей семье.
Но в начале 60-х гг. наступает перелом в осознании общественностью так называемого женского вопроса. В 1860 г. в журнале «Современник» была опубликована статья М. П. Михайлова «Женщины, их воспитание и значение в семье и обществе». В ней, пожалуй, впервые в России была затронута тема равноправия женщин. В это же время к вопросу равноправия женщин обращается и другой русский публицист — Д. И. Писарев. Его крылатая фраза « женщина ни в чем не виновата» стала девизом некоторых слоев просвещенного русского общества.
При этом нередко свобода женщины рассматривалась как свобода ее от брачных уз. Крайней формой выражения этой идеи стала теория полного отрицания семьи и брака, сформулированная С. Г. Нечаевым в работе «Катехизис революционера». В это время женщины начинают фактически разрывать семейные узы, по выражению А. И. Герцена, таким образом протестуя против разврата мужчин. Он же отмечал, что некоторые из женщин при этом разнуздывались, а не освобождались. Возник целый слой женщин, рассматривавших брак как забаву праздных людей, некоторые из них становились черствыми, бесчувственными «синими чулками», с презрением относившимися к любви и не испытывающими в ней никакой потребности.
В XIX в. немало девушек из среды разночинцев и обедневших дворян, желавших учиться, но не имевших согласия родителей, вступали в фиктивный брак. В основе такого брака, как правило, лежало желание, освободившись от родительской опеки, свободно заниматься просвещением и наукой. Широкое распространение фиктивных браков среди молодежи влекло за собой процесс размывания семьи — с одной стороны, снижение идеала семьи — с другой, и снижение нравственных принципов внутри самого общества — с третьей. Поэтому против заключения фиктивных браков резко выступали выдающиеся русские писатели Н. С. Лесков, Ф. М. Достоевский и Л. Н. Толстой. Не признавала и активно боролась против фиктивных браков и Русская Православная Церковь.
Отметим, что бурные дискуссии о сущности любви, брака, семьи постоянно шли на страницах периодической печати, затрагивая практически все слои ин-
теллигентного российского общества на протяжении всего XIX в., и не утихали в начале XX в.
Страстные споры о роли женщин в обществе продолжались и в религиозно-философских собраниях, проходивших тогда в Санкт-Петербурге. Идея Собраний (открытого общества людей, открыто обсуждающих вопросы культуры и религии) принадлежала Д. С. Мережковскому и его супруге З. Н. Гиппиус, а также В. В. Розанову и др.
Давая характеристику деятельности этого общества, философ и, впоследствии, священник П. А. Флоренский считал, что в связи с проблемой пола с самого начала на первый план выступают три проблемы — проблема святой плоти, проблема социальной справедливости и ее решение через христианизацию общества.
В этих Собраниях решался вопрос и о месте и роли женщины в обществе. Прежде всего ее место видели в семье, но семье христианской, воспитывающей детей в духе любви и активного делания добра. Во-вторых, женщина должна была спасти и себя и мужчину бескорыстным служением ближнему, а значит и Богу.
Подобные идеи были достаточно популярны в интеллектуальных кругах российского общества. Центрами их распространения, в частности, стали женские духовные учебные заведения. Общая активизация женщин, о чем говорилось ранее, наблюдалась и внутри Русской Православной Церкви.
Такие центры стали появляться в России с середины XIX в. сначала как училища для дочерей духовенства, основными задачами которых было воспитание девушек как достойных жен служителей церкви и попечительных матерей, «образовывающих своих детей в правилах благочестия и добронравия». Однако со временем возникают и новые учебные духовные учреждения — так называемые епархиальные училища, учебные планы которых соответствовали программам женских училищ Министерства народного просвещения и включали, кроме общеобразовательных и некоторых богословских курсов, еще и педагогику. Выпускницы подобных заведений получали право на звание домашних учительниц тех предметов, в которых они показали хорошие успехи.
К 1879 г. уже существовало 29 (из 33) преобразованных епархиальных училищ, в которых обучалось 5871 чел.; в 1905 г. таких заведений было уже 57, в них проходили образовательный курс 19995 девушек4.
Столь быстрый рост подобных женских заведений был связан прежде всего со стремлением Св. Синода противопоставить верующих и христиански образованных женщин русским нигилисткам, отрицавшим веру, семью, брак.
Следует отметить, что попытки перевести женское движение в целом и борьбу за образование женщин в частности в русло христианского просвещения не увенчались успехом, хотя разработка концепции Высших богословских женских курсов сплотила вокруг себя часть представителей творческой и научной элиты.
В открытии этих курсов и в разработке их устава самое непосредственное участие принимал прот. Иоанн Восторгов. В докладной записке, написанной на имя митрополита Владимира (Богоявленского), он аргументировал необходи-
4 Белякова Е. В., Белякова Н. А. Женский вопрос. Из истории женского духовного образования в России // КИФА. 2003. № 9. Сентябрь. С. 6.
мость серьезного отношения к женскому религиозному образованию следующим: во-первых, «жизнь приняла такое направление, что оставляет множество девушек вне семьи и замужества. Прежде такое явление разрешалось женскими монастырями, и доныне для множества не нашедших замужества девушек и вдов, особливо в среде простого народа, монастырь служит путем здоровой в нравственном отношении и осмысленной жизни; недаром статистика указывает, что число насельниц монастырей во одно только царствование императора Александра III увеличилось в абсолютной цифре в 23 000 сравнительно с прежним. Но монастыри не всем желанны и доступны, да и строй их, нужно сознаться, часто таков, что образованной женщине трудно там приложить свои знания в соответствующем труде».
Во-вторых, как отмечал прот. Иоанн Восторгов, сформировались новые сферы приложения сил образованных женщин: «С другой стороны, давно появились и окрепли такие служения в жизни, которые требуют участия не только девушек, но и замужних женщин: учительницы, воспитательницы, начальницы женских училищ всякого рода, не говоря уже о семье, где мать, сестра, воспитательница должна теперь, при господстве всяких отрицаний и всех видов скепсиса, охватывающих молодежь, быть во всеоружии богословско-философских знаний»5. Кроме того, подобные заведения помогали женщинам, оставаясь в миру, находить свой путь служения ближним.
С конца XIX в. получение женщинами специального образования становится насущной общественной задачей, и женское движение за эмансипацию в XIX в. имеет основной целью борьбу за высшее образование. Толчком к широкому обсуждению этого вопроса послужил Оьезд естествоиспытателей, состоявшийся в 1868 г., и письмо к съезду госпожи Е. И. Конради о необходимости высшего образования для женщин и содействия участников съезда в осуществлении этой идеи. Было составлено коллективное письмо за подписью 400 лиц, которое вручили министру просвещения графу Толстому. Осенью 1869 г. в Санкт-Петербурге были открыты вечерние публичные курсы для лиц обоего пола, где читали лекции профессора университета Н. Н. Бекетов, А. М. Бутлеров, Д. И. Менделеев и др.
Женщины стремились учиться в университетах наравне с мужчинами. Начиная с 20-х гг. XIX в. женщины посещали отдельные лекции Московского университета, но впервые вместе со студентами русская женщина появилась в Санкт-Петербургском университете лишь осенью 1860 г. Его ректор П. А. Плетнев разрешил женщинам посещать лекции юридического, большинство лекций естественного и историко-филологического факультетов. Одними из первых студенток были Н. Корсини, А. Блюмер, М. Богданова, Н. Суслова, М. Боко-ва. Отношение к ним педагогического состава было различным: от откровенно враждебного до сочувствующего, которое в целом преобладало. Студенты же отнеслись к появлению студенток по-дружески. Они сами контролировали поведение своих товарищей: взаимоотношения между студентами и студентками ни разу не давали повода к осуждению.
5 Белякова Е. В., Белякова Н. А. Женский вопрос... С. 6.
110
С. Сватиков, занимавшийся историей женского высшего образования, выделил два этапа его развития: первый этап связан с тем периодом времени, когда общество не видело ничего предосудительного в женском высшем образовании, второй был отмечен негативной реакцией на него. Правила от 31 мая 1863 г. преграждали доступ женщинам в университеты. Университетский устав 1863 г. категорически запрещал прием женщин-студенток. Военный министр приказал не допускать с 1864 г. по 1865 г. лиц женского пола на лекции, кроме студентки Кашеваровой, которую по ходатайству оренбургского генерал-губернатора готовили для медицинского обслуживания мусульманок. Кроме того, продолжали обучение в Киеве слушательницы, не имевшие прав студенток и уже поступившие в Медико-Хирургическую Академию.
Нужно сказать, что в XIX в., так же как и в XVIII, женщины, стремившиеся к самостоятельности, внешне отличались от остальных. Они носили круглые шляпки-гарибальдийки, простые гладкие юбки, скромные кофточки. Некоторые из них, подражая мужчинам, курили, другие обрезали волосы и носили очки. В обществе подобные женщины стали вызывать насмешки, недаром бытовал написанный анонимным автором памфлет, в котором говорилось: «...И очки ты приставила к носу, как мартышка Крылова точь-в-точь».
Студенток и самостоятельно живущих женщин стали обвинять в социализме и нигилизме. Именно в этот сложнейший период русского женского образования крупнейшие отечественные ученые и профессора, например И. М. Сеченов и В. П. Боткин, указали девушкам на возможность обучения в Швейцарии. Первой уехала в Цюрих Н. Г. Суслова, которая в 1868 г. получила диплом доктора хирургии и акушерства. В 1868 г. в Швейцарии из 10 студенток четверо были из России, в 70-е гг. их число увеличилось в несколько раз. Девушки зарекомендовали себя хорошо, и на запрос об их успехах Цюрихский университет отметил серьезное отношение русских студенток к науке, искреннее желание трудиться и безукоризненное нравственное поведение. Среди первых женщин-хирургов, получивших образование за границей, было немало женщин, утверждавших, что годы учебы за границей полностью изменили их жизнь, сделали их прежде всего гражданками.
Правительство России, обеспокоенное отъездом девушек на учебу за границу, издало предупреждение, что студентки, продолжающие слушать лекции в Цюрихе, по возвращении в Россию не будут допущены к занятиям, требующим разрешения правительства, а также к экзаменам. В 1873 г. в «Правительственном вестнике» было опубликовано сообщение, выражающее настороженность правительства тем, что девушки вовлекаются в политику и попадают под влияние вожаков-иммигрантов.
И все же демократическое течение, отстаивающее право на получение высшего образования, победило. Еще в 1870 г. было получено разрешение военного министра Милютина открыть при Медицинско-Хирургической Академии «особый 4-х годичный курс для образования ученых акушерок». За 10 лет на курсы было принято 959 женщин. Чего только не говорили об этих женщинах: что они режут трупы по ночам, а в карманах носят человеческие кости. К студенткам предъявлялись более высокие требования, чем к студентам.
Первым студенткам Академии пришлось очень нелегко. Немногие из них имели на жизнь 25 рублей в месяц, в результате из 86 девушек первого года зачисления 12 умерли до окончания обучения, из них 8 — от чахотки. В 1877— 1878 гг. 26 женщин отправились на войну. Многие из них были представлены к наградам, но В. Некрасова, работавшая над изучением средств борьбы с тифом, погибла от этой болезни, а Л. Быстроумова сошла с ума от ужасов войны и скоро умерла.
В том же 1870 г. правительство разрешило открытие высших женских курсов в главных университетских городах. В 1878 г. стараниями Трубниковой, Филосо-фовой, Стасовой, Бекетовой открылись так называемые Бестужевские высшие женские курсы, имевшие два факультета: историко-филологический и физико-математический. Однако реакция, обрушившаяся на Россию в 1880-х гг., привела к почти полному прекращению женского образования: были закрыты курсы при Медико-Хирургической академии, в мае 1886 г. прекращен прием на все существовавшие женские курсы, закрыты Лубянские курсы в Москве.
Среди высших профессиональных заведений в 1889 г. только Петербургским высшим курсам, благодаря стараниям устроительниц, было разрешено продолжить образовательную деятельность (оставшиеся акушерские, петроградские педагогические, московские педагогические курсы и общества воспитательниц и учительниц не носили все же характера высших). В 1890 г. профессор Герье добился открытия Высших женских курсов с двумя факультетами.
В течение долгих лет студенческие сходки, состоявшие на 99% из мужчин, выставляли требования приема женщин в университеты. Профессурой также был поднят вопрос о допущении женщин в университеты. После 1905 г., когда общественные организации открыли ряд своих курсов, женщины также были приняты во все университеты, кроме Варшавского, и в три технических учебных заведения: Петроградский и Киевский техникумы и в Томский технологический институт.
Женщины добились права по окончании многих (не всех) курсов держать государственные и дипломные экзамены и получать ученые степени. На повестке дня стояли два вопроса: о совместном обучении юношей и девушек в средней школе с равными правами по ее окончании и о таком же обучении и таких же правах применительно к высшей школе. Н. В. Стасова, характеризуя женщин студенток, выделила среди них три типа соответственно периодам развития женского образования. Сначала, она считала, женщины, отстаивающие свое право на высшее образование, были «сподвижницами, мученицами идеи»; в 70—80-е гг. — труженицами, упорно продолжавшими борьбу за свои права; в 90-е гг. среди студенток появились девицы из богатых семей, в модных платьях, прическах и шляпках, которых родные называли «кордебалетом»6.
Что же касается демократической молодежи, в том числе женской, то остается лишь удивляться той настойчивости, с которой они отстаивали демократические права: курсистки откликались на все общественные нужды. Так, вместе со студентами-мужчинами они работали во времена голода 1891 и 1893 гг. в деревнях. После 1905 г. число студенток составляло уже не десятки и не сотни, а
6 Стасов В. В. Надежда Васильевна Стасова. СПб., 1899. С. 155.
тысячи человек. Даже из самых глухих провинций ехали учиться в столичные центры. Перед общественной нуждой в женщинах-специалистах отступало неравенство получения образования мужчинами и женщинами.
Ключевые слова: образование, женское образование, светское, религиозное образование.
The problem of women's education in Russia (XVII-XIX)
M. G. Kotovskaya
This article addresses the issue of women's education in Russia (XVII-XIXth centuries). Russian society's need for female professionals in teaching and art required reforms in female education. And they were conducted. They were first executed under Catherine the Great, whose goal was to provide equal education for men and women. Smolny Institute was set up, and later «schools for petite bourgeoisie». In the mid-XIXth century, new clerical educational facilities — diocesan (eparchial) schools — were established in Russia.
In the 1870s, Higher Women's Courses were allowed in the leading university cities, e.g. Bestuzhev Higher Courses for Women. Faced with the societal need for female specialists, inequality in education between men and women retreated.
Keywords: education, women education, civil, religion education.
Список литературы
1. Белякова Е. В., Белякова Н. А. Женский вопрос. Из истории женского духовного образования в России // КИФА. 2003. № 9. Сентябрь.
2. Крюков Н. Российские традиции социальной помощи. Саратов, 2001.
3. Михайлов М. Л. Женщины, их воспитание и назначение в семье и обществе // Утопический социализм в России. М., 1985.
4. Попов Н. Историческая записка о двадцатилетней деятельности Марьинского женского училища попечительства о бедных в Москве, состоящего в ведомстве учреждений императрицы Марии (1851-1876). М., 1876.
5. Стасов В. В. Надежда Васильевна Стасова. СПб., 1899.
