CC BY
49
ISSN 0869-4362
Русский орнитологический журнал 2007, Том 16, Экспресс-выпуск 354: 515-521
К истории открытия реликтовой чайки Larus relictus на озере Алаколь
Э. И. Гаврилов
Второе издание. Первая публикация в 2004*
Лаборатория орнитологии Института зоологии АН КазССР в 1966 году приступила к изучению миграций птиц в Казахстане, поскольку это направление исследований было разработано очень слабо. По инициативе профессора Игоря Александровича Долгушина в этом году был создан орнитологический стационар на перевале Чокпак, на границе Джамбульской и Южно-Казахстанской областей. Однако в первые годы птиц в стационарную ловушку здесь ловилось очень мало (всего 1500-2500 особей за сезон), поэтому мы начали поиск новых возможностей для увеличения масштабов кольцевания, чтобы повысить поступление новой информации о сезонных перемещениях птиц. Нам представлялось, что исходя из небольшого числа сотрудников лаборатории (порядка 10 человек), наиболее простой путь решения проблемы — расширение кольцевания птенцов колониальных водно-болотных птиц (бакланов, цапель, чаек, крачек и др.), от которых в те годы охотники и рыбаки довольно часто присылали кольца. Однако опыта в такой работе у нас не было.
Поэтому летом 1968 г. мы организовали рекогносцировочный полевой отряд, в который, кроме меня, входили недавно начавшие работать в лаборатории молодые специалисты Эрнар Ауэзов и Алексей Нестеров. Решено было ехать в Алакольскую котловину. Во-первых, здесь уже второй год приводили исследования младший научный сотрудник Марат Бикбулатов и лаборант Владислав Филатов, на помощь которых при необходимости мы могли рассчитывать. Во-вторых, в посёлке Уч-Арал жил с 1964 г. наш хороший друг Владимир Александрович Грачёв. Будучи заведующим Алакольским опорным пунктом ВНИИОЗ, он хорошо знал территорию и населяющих её птиц, особенно водоплавающих и водно-болотных. Именно от него мы и узнали о существовании в Алакольской котловине крупных колоний птиц. Присоединился к нам и приехавший из Москвы Измаил Алексеевич Мухин, любитель птиц и страстный фотограф.
И вот 15 июня мы поехали в Уч-Арал. До посёлка добрались без приключений. Переночевали у Грачёва, проведя вечер и часть ночи
* Гаврилов Э.И. 2004. К истории открытия реликтовой чайки на оз. Алаколь // Тр. Ала-кольского заповедника 1: 8-15.
за обсуждением дальнейших планов. Долго спорили о том, с какой стороны лучше отталкиваться шестом с байдарки: с правой или левой. Конечно, опытный промысловик взял верх. На следующее утро направились в Арал-Тобе. По пути увидели выводок серых гусей Anser anser, четырёх птенцов поймали и окольцевали (в последующем одно кольцо было прислано охотником). Несколько часов ждали Марата, который должен был приехать за нами. Ходили по окрестностям рыбачьего посёлка, окольцевали нескольких береговых ласточек Riparia riparia в колонии. Наконец появился Марат, и мы, перегрузив всё имущество в его лодку, отбыли в полевой лагерь.
Бикбулатов и Филатов базировались в домике Грачёва в дельте Тентека, где он жил в период промысла ондатры. Размещался он на небольшом островке диаметром 250-300 м и был окаймлён по берегу зарослями тростника и ивняка. Осматривали ближайшие озёра (Длинная курья, Большие Миялы, Третье Закрытое). К сожалению, о паутинных сетках мы в те годы почти ничего не знали. Поэтому основное внимание уделялось поискам гнёзд, и если в них находились птенцы подходящего возраста, кольцевали их.
На озере Большое Сафроново Марат знал колонию больших бакланов Phalacrocorax carbo, и 19 июня мы отправились туда на двух байдарках, на одной - Эрнар и я, на другой - Марат и Владислав. Байдарка Марата шла первой, и я удивлялся, как в безбрежном море тростника можно разыскать «дорогу» по едва приметным следам прохождения байдарки (лишь там, где надо было круто изменить маршрут, свежие листья тростника были завязаны пучком). Через несколько часов пути, поскольку птиц встречалось очень мало, я стал упрашивать Эрнара, чтобы он дал мне «порулить». Наконец, он согласился, и мы поменялись местами. Я встал за шест, представлявший собой тонкую жердь длиной 5-6 м с небольшой рогулькой на конце (чтобы не очень вяз в топком иле). Сначала всё шло нормально, но вскоре я увидел впереди открытую воду и решил сильнее оттолкнуться. Шест завяз в топком иле, я потерял равновесие, и после резких боковых качков наша байдарка наполнилась водой почти наполовину. Больше Эрнар шест мне не доверял.
К вечеру добрались до колонии. Гнёзда бакланов размещались на заломах тростника. Большинство птенцов были подросшими, но в некоторых гнёздах находились яйца или недавно вылупившиеся птенцы. Окольцевав часть птенцов, мы были вынуждены заночевать здесь. Поскольку ни клочка суши рядом не было, устроились в байдарках. Ночью нас донимали комары, которых здесь было несметное множество. Наутро закончили работу (всего окольцевали 144 бакланов, 5 хохотуний Larus cachinnans и 3 птенцов галки Corvus monedula, которые свили гнездо в столь необычном месте) и вернулись в лагерь.
23 июня побывали на озере Третье Закрытое, где гнездилось до тысячи пар озёрных чаек Larus ridibundus, 50 пар чёрной Chlidonias niger и несколько пар речной Sterna hirundo крачек. Размещалась колония на мелководье, большинство гнёзд чаек было устроено на плавающем сухом тростнике, а потревоженные птенцы быстро скрывались в соседних густых зарослях зелёного тростника. У чаек большинство молодых уже летали и лишь немногие были младшего возраста, поэтому удалось поймать руками только 56 птиц.
Наконец, 24 июня мы отправились на алакольские острова. Приехав в Рыбачье, Эрнар достаточно быстро убедил начальство дать нам на пару дней корабль (насколько помню, ПТС — промыслово-транс-портное судно) для обследования островов. В этой поездке участвовали я, Эрнар, Грачёв, Мухин, Нестеров и Марат. Едва мы 25 июня высадились на острове Средний, как были оглушены криками тысяч птиц. Всюду бегали птенцы, и мы стали ловить их и кольцевать. К такой работе мы оказались полностью неприспособленными. Номера на кольцах предварительно не были проверены, и приходилось сначала записывать номер и лишь потом одевать птенцу кольцо, что очень замедляло работу. Поскольку птенцов многих видов мы видели впервые, нас консультировал Володя, достаточно хорошо знавший чаек и крачек. Он, как и мы, тоже впервые попал на этот остров, о котором прежде неоднократно слышал от рыбаков, собиравших здесь птичьи яйца. Поэтому, поймав очередного птенца, мы спрашивали Володю, кто это. Посмотрев, он говорил: «Larus argentatus» или «Larus ichthyaetus». Под таким названием мы и записывали кольцуемых птиц.
Наконец, кто-то поймал светлого полуоперённого птенца мелкой чайки. Он был очень похож на черноголового хохотуна. Спросили Володю, и он с важным видом произнёс: «Larus ridibundus». С ним никто не спорил, и под этим названием я записал данные о птице в блокнот. Затем увидели ещё небольшую группу таких же птенцов. Нескольких поймали, окольцевали и записали так же: «Larus ridibundus». За несколько часов пребывания в колонии были помечены 50 черноголовых хохотунов, 193 хохотуньи, 13 «Larus ridibundus», 549 чеграв Hydro-progne caspia, у которых в это время происходило массовое вылупление и кольцевать их птенцов было очень просто, так как они не покидали гнёзд, и 30 чайконосых крачек Gelochelidon nilotica, в большинстве гнёзд которых были ещё кладки. Всего на Среднем, по моей визуальной оценке, гнездилось примерно 200-300 пар хохотуний, 100 пар черноголовых хохотунов, 20-30 пар озёрных чаек, около 2 тыс. пар чеграв, примерно 1 тыс. пар чайконосых крачек, 20-30 пар речных крачек и 2-4 пары куликов-сорок Haematopus ostralegus. Почти у всех видов встречались как яйца, так и птенцы различного возраста, от только что вылупившихся до начавших подлётывать. Довольно много встречали и
погибших птенцов. Сейчас ясно, что растянутость гнездования у птиц была вызвана неоднократным посещением острова рыбаками, собиравшими здесь яйца. Всего на Среднем мы пометили 875 птенцов чаек и крачек.
На следующий день мы посетили находившийся недалеко остров Каменный. Здесь нашли: две пары журавлей-красавок Anthropoides virgo, выводок уже летающих балобанов Falco cherrug, небольшую колонию больших бакланов, располагавшуюся на отвесной скале, уходящей в воду. Поэтому удалось достать птенцов всего из четырёх гнёзд (окольцовано 12). Жили здесь также огарь Tadorna ferruginea, сизый голубь Columba livia, двупятнистый жаворонок Melanocorypha bimacu-lata, индийский воробей Passer indicus и деревенская ласточка Hi-rundo rustica, устроившая гнездо в гроте.
Самый крупный остров — Большой Аралтобе — мы посетили 27 июня. Здесь держались хохотуньи и черноголовые хохотуны с уже летающими молодыми, гнездилось 5 пар ходулочников Himantopus hi-mantopus. В последующие дни мы побывали на острове Чубар-Тюбек, где окольцевали птенца красавки, 12 хохотуний и 17 черноголовых хохотунов, большинство из которых были уже «на крыле». Посетили также урочище Карасу, устье Катынсу, между Рыбачьим и Эмелью, где держалось много уток, а также ряд других точек.
Поскольку я счёл наше обследование завершённым и стоявшие перед нами задачи выполненными, в середине июля наш отряд отбыл в Алма-Ату. Действительно, мы обнаружили более десятка колоний, окольцевали свыше тысячи птиц, выяснили недочёты при кольцевании в колониях, и над усовершенствованием этой методики нам предстояло работать...
В Институте зоологии я прежде всего заполнил ведомости кольцевания, взяв все данные из своего дневника, а также записи остальных участников этой экспедиции. Здесь-то всё и началось. Дойдя в дневнике до «Larus ridibundus», я её так и переписал. Однако через некоторое время вспомнил, что мы же кольцевали озёрных чаек, и птенцы были у них иной окраски, с чёрно-бурой спиной. Начали изучать второй том «Птиц Казахстана». Выяснилось, что имеющееся описание птенцов озёрной чайки абсолютно не подходит к окольцованным нами на острове Среднем птенцам. Несколько дней мы горячо обсуждали эту проблему, выясняя, какой же вид нам встретился. В обсуждении участвовали и Мстислав Николаевич Корелов, и Мария Алексеевна Кузьмина. Не помогли и слайды Измаила Алексеевича, сделанные «с руки» обычным объективом — летающие птицы на них были очень мелкими. Поскольку по имеющемуся описанию эти птенцы были очень похожи на черноголового хохотуна, я переправил в ведомостях Larus ridibundus на Larus ichthyaetus. Однако здесь возникло другое несоот-
ветствие. Птенцов черноголового хохотуна мы метили кольцами серии «D», а «озёрных» чаек — более мелкими кольцами серии «E», которые были им даже великоваты. В то же время по развитию оперения они находились на одном уровне с черноголовым хохотуном. Не может же быть, чтобы у одного вида птенцы так различались размерами. Поэтому решили во что бы то ни стало добыть загадочных чаек, изготовить из них тушки, а потом уже определять, к какому виду они относятся.
Поэтому я с Эрнаром в середине августа вновь поехал на Алаколь. Попасть на остров Средний мы и не пытались, так как гнездование чаек давно должно было закончиться. У нас была другая цель - выяснить, не линяют ли на озере утки, а если да, то попытаться поймать их. Добрались до Каратумы. Здесь в густых зарослях тростника мы услышали характерные звуки, издаваемые держащимися тесной стаей лин-ными утками. С байдарки невозможно было бесшумно установить сети, поэтому поймали всего четырёх птиц (двух шилохвостей Anas acuta и двух чирков-свистунков A. crecca). На следующий день на одном из озёр встретили семью лебедей-шипунов Cygnus olor с двумя птенцами, которые быстро добрались до берега и скрылись в прибрежных зарослях тростника. Мы — за ними. Быстро нашли птенцов, которые затаились, так как были неспособны к быстрому передвижению по густым зарослям. Их поймали и окольцевали. Затем мы продолжили наш путь и вскоре оказались на чистой воде. Недалеко плавали два взрослых лебедя, и, поскольку они не улетели, мы решили, что они линяют. В этот день мы использовали лёгкую фанерную лодку «Форель» с двумя вёслами, чтобы быстрее поймать птиц. Началась погоня, но расстояние между нами не сокращалось, хотя птицы медленно гребут лапами. Минут через двадцать мы оставили эту затею.
Не забывали мы и про нашу загадочную чайку. Разглядывали всех пролетающих птиц, а некоторых «подозрительных» отстреливали. Все они оказались озёрными чайками, начавшими линять в зимний наряд. Так ни с чем мы и вернулись домой, резонно рассудив, что добывать птиц придётся в следующем году.
В конце зимы, при обсуждении планов и программы работ на 1969 год, Эрнару Ауэзову дали конкретное задание: съездить на Алаколь, добыть и привести тушки этой загадочной чайки. Я и Анатолий Ков-шарь были заняты работой на Чокпаке и сдачей в издательство 3-го тома «Птиц Казахстана», поэтому не смогли участвовать в этой поездке. Эрнар поехал на Алаколь с Владиславом Филатовым. Они окольцевали 127 птенцов хохотуньи, 78 черноголовых хохотунов, 50 неизвестных чаек, которых мы в прошлом году уже записали как Larus ich-thyaetus, 452 озёрные чайки, 1346 чеграв, 125 чайконосых крачек, 3 малых крачки Sterna albifrons, 158 речных крачек и 212 больших бак-
ланов. Им также удалось застрелить 8 взрослых и 3 молодых неизвестных нам чаек и изготовить из них тушки (22 июня — 14 июля). Однако, вернувшись в Алма-Ату, Эрнар не смог определить этих птиц, хотя пользовался всеми имеющимися у нас определителями.
По возможности полнее изучить эту неизвестную науке птицу было престижной задачей. И Эрнар Ауэзов взялся за эту работу. В течение нескольких лет совместно с Владиславом Филатовым, Анваром Жал-багаевым, Александром Грачёвым и другими помощниками он проводил наблюдения на острове Средний, а мы создали мобильный орнитологический отряд для кольцевания птенцов колониальных видов и регулярно приезжали на Алаколь метить чаек, крачек, бакланов, Береговых ласточек Riparia riparia, галок и др. По инициативе Ауэзова в 1971 году на островах был создан государственный заказник «Реликтовая чайка». Егеря заказника, Владимир Михайлович Коробкин и Василий Дмитриевич Урмашов, располагая лишь старенькой «казанкой» («прогресс» появился у них позже), быстро навели на озере порядок, и рыбаки перестали посещать острова для сбора яиц. Егеря активно помогали в работе Эрнару, а также нашему мобильному отряду, когда мы приезжали на Алаколь. Уже в 1971 году Эрнар опубликовал в «Зоологическом журнале» большую статью «Таксономическая оценка и систематическое положение реликтовой чайки Larus relictus Lonnb.», в которой доказал видовую самостоятельность этой формы и привёл её морфологические отличия от близких видов. Все собранные по этой чайке научные материалы были обобщены им в написанной под моим руководством диссертации, которую он успешно защитил в Москве в 1980 году, и ему присвоили учёную степень кандидата биологических наук.
Такова вкратце история экспедиции 1968 года на алакольские острова, которая привела к сенсационному орнитологическому открытию и, по существу, стала отправной точкой идеи о необходимости организации здесь заповедника, которая осуществилась лишь спустя 30 лет! Кажется, здесь можно было бы поставить точку. Однако реликтовая чайка продолжает ставить перед учёными всё новые и новые вопросы. Так, в процессе работы на Алаколе с 1968 по 1991 год было окольцовано 3259 птенцов этой птицы, от которых поступило 9 возвратов колец, причём два — из Турции и Болгарии. Если при считывании номеров колец не было ошибки, а такое иногда случалось, то возникает вопрос, почему эти особи полетели не на свои места зимовки в Юго-Восточной Азии, а в Европу? Ответа на него пока нет.
Чайки иногда устраивали колонии не на Среднем, а на более низких галечниковых и песчаных островах (Чубар-Тюбек, близ Горького ключа, на Писках, Зелёненьком), где их гнёзда иногда смывало во время штормов или растаптывали выходившие отдыхать на сушу пеликаны. Сначала полагали, что птицы перестали гнездиться на
Среднем из-за поселившейся на острове лисицы, зашедшей туда зимой по льду. Когда егеря, после долгих моих уговоров, в 1987 г. уничтожили её, реликтовые чайки лишь через четыре года, в 1991, возвратились гнездиться на остров Средний. Чем руководствуются птицы при выборе места для колонии?
Численность гнездящихся реликтовых чаек в среднем была невысокой. Больше всего их селилось в 1975-1979 годах (окольцевали 800, 1108, 416, 97 и 316 птенцов, соответственно). Совершенно очевидно, что такое увеличение не могло произойти за счёт успешного размножения местной популяции. Ведь известно, что реликтовые чайки издавна гнездились в Забайкалье, а в 1990 году нашли их гнездовые колонии в Ордосе (Китай). Добывали этих птиц и в Монголии (у озера Буйр-нур), они тоже первоначально были неправильно определены как La-гш ridibundus. Проводя обследование островов Балхаша в июне 1984 г. Э.Ауэзов нашёл в урочище Майкамыс колонию чаек и крачек, среди которых гнездилась и пара Larus ^Ш^. В последующем на Балхаше орнитологи не работали. Видимо, эти птицы не очень привязаны к местам гнездования и могут менять их в зависимости от конкретных погодных условий. Но в каком масштабе происходит обмен особями или смена мест гнездования, мы не знаем. Установить это несложно: окольцуйте возможно больше птенцов в разных географических пунктах, снабдив их цветными пластмассовыми кольцами, и понаблюдайте за колонией в телескоп в последующие годы.
В 1998 г. в дельте Тентека и на островах Алаколя был организован Алакольский государственный заповедник. В первые годы специалисты занимались инвентаризацией фауны и флоры. В дальнейшем в программу научно-исследовательских работ необходимо обязательно включить тему по изучению реликтовой чайки. Сейчас имеются все условия для получения гранта по проекту с участием Китая и России — ведь реликтовая чайка внесена в Международную Красную книгу! Полагаю, что руководство заповедника сделает надлежащие выводы, и Казахстан будет продолжать лидировать в исследовании этого уникального и ещё малоизученного вида.
