CC BY
47
2012
ВЕСТНИК САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
Сер. 2
Вып. 3
ВСЕОБЩАЯ ИСТОРИЯ
УДК 94(38).07 М. М. Холод
К ИСТОРИИ ХИОСА ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ IV в. до н. э.1
Проблема отношений Александра Великого и греческих городов Малой Азии (побережья и прилегающих к нему островов) принадлежит к числу тех, вокруг которых в современной историографии ведутся острые дискуссии2. Поэтому естественно, что появление любого нового источника, способного сообщить некоторую, пусть даже косвенную информацию, — событие достаточно примечательное. Ниже, в рамках настоящей статьи, нами будет сделана попытка определить, следует ли считать одним из такого рода событий сравнительно недавнюю находку эпиграфичского документа, который представляет собой декрет Хиоса об имуществе вернувшихся изгнанников. Но прежде дадим общую характеристику самой этой — пока, к сожалению, не оказавшейся в центре пристального внимания исследователей надписи, а также кратко рассмотрим ее содержание.
Камень хранится в Музее Хиоса (№ 10303) и представляет собой часть мраморной стелы, у которой отсутствует верх, левая сторона и низ. Несмотря на то что, согласно каталогу Музея Хиоса он был найден в 1978 г. (подчеркнем, что какой-то иной информации в данной связи нет), впервые на него обратили внимание только в июле 1997 г.: известный греческий эпиграфист Ангелос Матфеу случайно обнаружил этот камень в подсобном помещении Музея Хиоса и предложил его исследовать своей коллеге Георгии Малуху. Она, тщательно изучив документ, подготовила его публикацию, снабженную подробным комментарием [4, а. 275-287, niv. 70]4. Надпись выполнена
1 Мне хотелось бы выразить благодарность проф. Клаусу Халлофу (Берлин) и проф. Христиану Милете (Галле-Виттенберг), первыми обратившими мое внимание на надпись, речь о которой пойдет ниже. Но особенно я признателен ее издателю Георгии Малуху (Афины), которая не только сообщила мне некоторую уточняющую информацию о данной надписи, но и нашла возможность лично обсудить со мной ряд вопросов, связанных с последней.
2 По поводу состояния изучения данной проблемы см.: [1, с. 155-166; 2, с. 232-248]; определенный интерес в этой связи представляет и соответствующий обзор, составленный Я. Зейбертом: [3, S. 85-90, 266-267].
3 Его эстампаж в архиве отдела «Inscriptiones Graecae» Берлинско-бранденбургской Академии наук, Германия: Chios, Abklatsch M 3. Отметим, что именно с этим эстампажем, не с оригиналом, и удалось непосредственно познакомится автору настоящей статьи.
4 Текст: [а. 275-276]; комментарий: [а. 280-286]. В комментарий включены некоторые замечания американского эпиграфиста Э. Хейссерера, которые он сделал по поводу данного документа в письме Г. Малуху. Другая публикация с кратким комментарием Г. Малуху и А. Ханиотиса: SEG. LI. № 1075.
© М. М. Холод, 2012
55
не в стиле стойхедон. Ее сохранность малоудовлетворительна. Помимо того, что у надписи отсутствуют начало и конец, из семнадцати оставшихся строк ни одна не дошла полностью, причем из-за утраты левой стороны камня установить их длину нельзя. Некоторым образом пострадала и правая его сторона, где сколоты отдельные буквы. Что же касается сохранившихся букв, то они вырезаны в целом аккуратно, глубоко и все, кроме тех, которые повреждены, читаются без труда.
В силу отмеченного выше характера повреждений надписи сделать ее связный перевод не представляется возможным. Однако общий смысл дошедшего до нас фрагмента понять не сложно: ясно, что в нем прописаны условия, в соответствии с которыми имущество вернувшихся изгнанников должно быть им отдано назад.
Сткк. 1-3. Из сохранившихся слов можно понять, что речь в этих строках идет об урегулировании вопросов, связанных с деньгами (либо, менее вероятно, имуществом) изгнанников.
Сткк. 3-4. Здесь зафиксирована способность разрешения споров об имуществе между вернувшимися из изгнания и теми, кто оставался в полисе, в неком судебном органе. Им мог быть либо третейский суд, состоящий из представителей другого полиса (ср. R-O. № 101. сткк. 24-35, декрет из Тегеи5, 324 г. до н. э.6), либо местный ординарный или экстраординарный орган (ср. R-O. № 85 B. сткк. 21-34, декрет из Мити-лены, очевидно, конец 330-х годов7); при этом вполне допустимо, что тогда подобным органом на Хиосе выступала упомянутая в стк. 11 коллегия «десяти» (см. ниже). Кроме того, если настоящая надпись связана с возвращением изгнанников на Хиос в 332331 гг. (см. ниже), то не исключено (хотя, на наш взгляд, и маловероятно), что в данном случае нашло отражение одно из положений «первого письма» Александра хиосцам8, по которому споры между вернувшимися из изгнания и теми, кто оставался в полисе, должны решаться перед македонским царем (R-O. № 84 А. сткк. 15-17)9.
Сткк. 4-7. Приводятся некие сведения, связанные с конфискованным имуществом, малопонятные из-за плохой сохранности памятника и допускающие различные интерпретации.
Сткк. 8-9. По-видимому, здесь упоминается об имуществе вернувшихся изгнанников, но в какой точно связи, не ясно.
При этом стоит указать, что Г. Малуху познакомила научную общественность с обнаруженной надписью еще до ее основной публикации в журнале «HOPOZ», а именно на симпозиумах в память С. Ку-манудиса (Афины, декабрь 1997 г.), а также в память Дж. Форреста (Хиос, май 2002 г.) (в материалах последнего симпозиума, изданных в 2006 г. отдельным томом, содержится упоминание о данной надписи, уже со ссылкой на ее публикацию в журнале «HOPOZ», см. [5, s. 90]).
5 Иные публикации: IG. V 2. P. XXXVI; [6, p. 104-106]; Syll. 3 № 306; SEG. I. № 211; Tod. № 202; [7, p. 206-208].
6 Далее даты до н. э.
7 О нем, в том числе о времени его появления, см. ниже.
8 Относительно данного «письма» и его датировки см. ниже.
9 То, чтобы все хиосские споры такого рода в действительности разбирались в присутствии Александра, т. е. решались непосредственно им, сомнительно: помимо того что у него едва ли было на это достаточно времени (число подобных споров — и не только связанных с хиосцами — было явно немалым), прибыть в его расположение гражданам Хиоса, учитывая постоянное перемещение македонской армии, было крайне трудно, да и небезопасно. Конечно, какие-то споры, возникавшие в связи с возвращением хиосских изгнанников, могли решаться и Александром, но делалось это, скорее всего, лишь в отдельных, наиболее важных случаях. В массовом же порядке подобные споры, думается, должны были разбираться на месте.
Сткк. 9-11. Насколько можно судить, в этих строках регулируются вопросы, связанные с возвращением изгнанникам их домов (ср. R-O. № 101. сткк. 9-11, 16-21). Были ли «десять» ординарной или экстраординарной коллегией, сказать сложно. Последнее, однако, кажется более вероятным. Очевидно, данная коллегия была обязана принимать меры, чтобы улаживать разногласия между вернувшимися из изгнания и теми, кто оставался в полисе, особенно по поводу спорного имущества, как это должна была делать коллегия из двадцати граждан Митилены после возвращения туда изгнанников, по-видимому, в конце 330-х годов (R-O. № 85 B. сткк. 21-34). При этом не исключено, что хиосская коллегия «десяти», подобно митиленской, была наполовину составлена из вернувшихся изгнанников, а наполовину из тех, кто оставался в полисе.
Сткк. 12-15. В какой-то связи упоминается «половина пахотной земли», очевидно, сданной в аренду. Допустима параллель с декретом из Тегеи: R-O. № 101. сткк. 14-16.
Обратимся теперь к вопросу датировки хиосской надписи, т. е. к вопросу, который нас интересует прежде всего. Насколько нам известно, публикация Г. Малуху на сегодняшний день единственная, где делается попытка датировать этот документ. В ней он относится ко второй половине IV в., причем — наряду с прочими возможностями — исследовательница равно допускает и возможность его появления либо в 334, либо в 332 г., в связи с возвращением изгнанников, анонсированном в «первом письме» Александра Хиосу [4, а. 275, 277-280]". В другой публикации надписи (SEG. LI. № 1075) Г. Малуху и А. Ханиотис также датируют ее «ок. 350-300 гг. (где-то после 334 г. ?)»". Таким образом, очевидно, что налицо известная неопределенность в вопросе установления времени появления интересующего нас декрета. Поэтому, как кажется, есть необходимость рассмотреть данный вопрос еще раз и, подробно проанализировав все допустимые варианты датировки настоящего эпиграфического документа, в итоге попробовать ее конкретизировать.
Судя по форме букв, можно заключить, что надпись следует датировать периодом не ранее середины IV в. В свою очередь, сомнительно, чтобы она появилась уже в III в., поскольку в ней дифтонг аи еще имеет восточноионийскую форму — ао (стк. 2: aototq)i2. Поэтому, исходя из сказанного, стоит считать, что данный декрет относится ко второй половине IV в. [4, а. 277]. Вместе с тем, как представляется, есть основания к тому, чтобы уточнить подобную датировку. При сравнении интересующей нас надписи с так называемыми «первым» и «вторым письмами» Александра
10 О «первом» письме македонского царя Хиосу и дискуссии вокруг его датировки (334 или 332 г.) см. ниже.
11 Более четко по данному поводу говорит М. Эррингтон: ученый относит надпись к 332-331 гг.
Впрочем, никакой аргументации в данной связи он, к сожалению, не приводит [8, р. 138, п. 2]. Ср. [5, а. 89].
12 О специфических чертах, присущих хиосским надписям второй половины IV в., в том числе форме их букв, см. подробно: [7, р. 111-116]. Использование ао и ео вместо аи и еи засвидетельствовано в надписях с Хиоса, датируемых по форме букв IV в.; то же и в надписях из Эрифр IV в., см. [9, р. 35-36]. При всем том надо отметить, что это отнюдь не было жестким правилом, во всяком случае для хиосских надписей второй половины IV в.: как показывает «второе письмо» Александра Хиосу (о данном «письме» см. ниже), в них могли использоваться одновременно оба варианта написания названных дифтонгов. Однако в надписях с Хиоса III в. восточноионийские ао и ео уже не наблюдаются: например, см. стк. 10 хиосской копии декрета Ионийского союза (ок. 289 г.) [10, р. 95-97, № 1, 1аЬ. 1]; ср. с надписью: Syll. 3 № 368.
Хиосу13, становится совершенно ясно, что ее буквы очень похожи на буквы этих двух эпиграфических документов, вырезанных, по всей видимости, одним и тем же мастером". Имея в виду данный факт, т. е. значительное сходство в начертании их букв и букв рассматриваемой нами надписи, а равно отсутствие среди сохранившихся эпиграфических памятников Хиоса второй половины IV в. такого, который бы по шрифту был столь же близок к «письмам» Александра, резонно предположить, что появление всех трех названных документов было приблизительно синхронным". При этом то обстоятельство, что в отличие от «писем» Александра хиосцам надпись, которая нас интересует, выполнена не в стиле стойхедон, отнюдь не способно служить сколько-нибудь веским аргументом против нашего предположения: даже если не принимать во внимание тот простой довод, что при создании надписей могли применяться одновременно разные способы написания, особенно в позднеклассический период", показательно, что среди хиосских эпиграфических документов, датируемых IV в., надписи, выполненные не в стиле стойхедон, встречаются как до, так и после публикации «писем» македонского царя Хиосу (например, см. DGEEP. № 695, ок. 350 г. '7; SEG. XII. № 390, ок. 320 г. 18). Итак, с точки зрения палеографии рассматриваемая нами надпись, думается, вполне может быть отнесена к эпохе Александра.
Не противоречит этому и ее содержание. Более того, оно отлично увязывается с тем, что нам известно об истории Хиоса в данный период, в том числе благодаря уже неоднократно упомянутым выше «письмам» Александра хиосцам.
Как правило, датировка этих двух надписей не вызывает разногласий: их связывают с окончательной ликвидацией македонянами персидского контроля над Хиосом в 332 г. (Arr. Anab. III. 2. 3-5; Curt. IV. 5. 16-21). Причем есть все основания считать, что «первое письмо» было составлено еще до взятия города военачальниками Александра и уже после выбито хиосцами в камне: на это указывает то, что поведение «предателей» здесь описывается гипотетически (R-O. № 84 А. стк. 11, 14)". Что же касается
'з Фотографии: «первое письмо» — [7, p. 82, pl. 8]; «второе письмо» (фрр. a и b; фрр. c и d к настоящему времени утеряны) — [11, p. 206; 7, p. 102, pl. 9; 105, pl. 10]. Публикации текстов: «первое письмо» — Michel. № 33; Hicks-Hill2. № 158; Syll. 3 № 283; Tod. № 192; [7, p. 80]; R-O. № 84 A; «второе письмо» — [12, S. 211-212; 13, S. 16; 11, p. 202-203]; SEG. XXII. № 506; [7, p. 101; 14, p. 242-243]; R-O. № 84 В.
'4 Относительно одного резчика для обоих этих «писем» см. [7, p. 113].
15 Сходство букв данных надписей отмечается и Г. Малуху и служит основанием для одной из допущенных ею возможностей датировки хиосского декрета об имуществе изгнанников — 334 или 332 г. [4, ст. 277].
'б Более того, подчас резчик мог использовать оба стиля в одной надписи. Такого рода пример (надпись с Лесбоса конца IV в.) см. [15, p. 48-52; 16, p. 119].
17 Фотография: [17, pl. 16 a]. Для датировки: [17, p. 57, № 6; 7, p. 113].
18 По поводу этой надписи и времени ее появления см. ниже.
I' О 332 г. говорят, в частности: [18, p. 23; 12, S. 204]; к тому же см. комментарии к надписи в сборниках: Hicks-Hill2, p. 301-302, № 158; Syll. 3, S. 494-496, № 283; Tod, p. 263-267, № 192. Попытка Э. Хейссе-рера по-иному датировать данный документ, отнеся его к 334 г. [19, p. 191-204] (повторено с некоторыми добавлениями: [7, p. 79-95]), не может быть признана удачной — в силу явной уязвимости аргументации. Обстоятельную критику см.: [20, S. 358-359; 1, c. 185-186; 21, p. 362-365]. Новую датировку Э. Хейссе-рера также не поддержали, например: [22, p. 178, 268; 23, p. 193; 24, p. 73-74; 25, p. 466-467; 26, p. 114]. Тем не менее с ней согласились П. Родс и Р. Осборн (R-O, p. 422-423, № 84); правда, они не привели хоть сколько-нибудь серьезных доводов в данной связи, по сути дела, повторив прежнюю аргументацию Э. Хейссерера. Кроме того, см.: [27, p. 147-148; 28, p. 134-135]. Ср. SEG. XXVI. № 1019 («334 г. ?»); XXX. № 1071 («334-332 гг. »); [4, ст. 278 («334 или 332 г. »); 29, p. 15, 32-33 («334 или 332 г. »)]; Bagnall-Derow2. № 2 и Austin2. № 6 («332 г. ?»); [30, p. 1064 («332/1 г. »), 1067-1069 («334-330 гг. »); 31, p. 111 («ок. 332 г. ?»)].
58
«второго письма», то оно было написано, а затем и опубликовано явно незначительное время спустя: действительно, упоминаемые в нем репрессии хиосцев против прежних пособников персов могли иметь место не иначе как вскоре после освобождения полиса македонянами о.
Из того, что сообщается в данных эпиграфических документах, особое внимание в связи с интересующей нас надписью привлекает к себе следующее. В «первом письме»^1 Александр говорит о необходимости возвращения и соответственно приема хиосской общиной изгнанников ^-О. № 84 А. стк. 3: «Пусть все изгнанники с Хиоса возвратятся...»; сткк. 4-6: «Пусть будут выбраны номографы, которые составят и исправят законы, чтобы не было ничего противного демократии и возвращению изгнанников...»), а также предписывает, чтобы по его усмотрению разрешались возможные споры между вернувшимися из изгнания и теми гражданами, которые оставались в полисе ^-О. № 84 А. сткк. 15-17: «Если возникнет какой-нибудь спор между возвратившимися из изгнания и теми, кто оставался в городе, то пусть они судятся об этом перед нами»). О возвращении в Хиос изгнанников упоминается и во «втором письме»: здесь Александр констатирует причастность к осуществлению этого мероприятия какого-то лица, по-видимому, Алкимаха22 ([14, р. 242-243. сткк. 15-16]: «... ибо (Алки-мах?) предпринял усилия к тому, чтобы вернуть изгнанников.»), и просит вернуть конфискованное у него имущество прежде имущества других возвращающихся теперь на родину изгнанников ([14, р. 242-243. сткк. 24-25]: «.и чтобы то, что полис отнял, было ему (Алкимаху?) отдано первому из возвращающихся.»).
Нет сомнения в том, что изгнанники, упоминаемые в данных «письмах», — это в основном промакедонски настроенные демократы (и их сторонники), которые были вынуждены покинуть Хиос в 333 г. после того, как здесь при поддержке персов, поведших
20 Подобная временная последовательность признается единодушно. Признает ее и Э. Хейссерер, который, однако, исходя из предложенной им датировки «первого письма» 334 г. (а также нескольких дополнительных соображений), датирует соответственно и «второе письмо» [7, p. 108-111]. С ним не согласны: [20, S. 360; 1, с. 190, 238, примеч. 51; 21, p. 365-366]. В свою очередь, к 332-331 гг. «второе письмо» склонны относить, к примеру: [14, p. 245-246; 24, p. 74; 25, p. 467]; ср. SEG. XXII. № 506; XXX. № 1072 («ок. 330 г. »). Впрочем, датировку Э. Хейссерера — без должных на то оснований — поддержали П. Родс и Р. Осборн (R-O, p. 424-425, № 84). Вместе с тем, на наш взгляд, можно уточнить время написания Александром данного «письма» хиосцам. Действительно, бросается в глаза то, что в нем македонский царь демонстрирует отличное знание внутренней ситуации в Хиосе, сложившейся после ликвидации здесь персидского контроля. Между тем известно, что подробную информацию о событиях, связанных с освобождением островов Восточной Эгеиды, и в том числе Хиоса, Александр получил в самом конце 332 г., когда находился в Египте (Arr. Anab. III. 2. 3-7; ср. Curt. IV 8. 11-13). Поэтому представляется вероятным, что именно в ту пору македонский царь и составил свое «второе письмо» хиосцам, которое затем, после его получения, они и выбили в камне. При этом присутствующая в «письме» просьба Александра о первоочередном возвращении хиосской общиной имущества какому-то лицу (хиосцу Алкимаху? См. ниже) [14, p. 242-243, сткк. 24-25], как кажется, не должна смущать: таким образом он, возможно, просто очередной раз подчеркивает свою особую заинтересованность в судьбе последнего.
2' Кстати, стоит считать, что это — эдикт (8Laypa|j,|j,a), которому потом придали вид письма [32, p. 258, n. 3]. Обстоятельную аргуметацию в пользу данного суждения теперь см. [29, p. 18-32].
22 Это имя названо в стк. 10. Его идентификация с Алкимахом, известным офицером Филиппа II и Александра [33, S. 23, № 47; 34, p. 148-149, № 8; 35, p. 9-10, № 1], едва ли правомерна: вероятнее всего, упомянутый в надписи Алкимах — некий хиосец (при этом, кажется, верно восстановление имени Алкимаха и в стк. 12, которое предлагает Ф. Пиджко). Так, в частности: [13, S. 8-12; 11, p. 204-205; 22, p. 134; 20, S. 360; 14, p. 245-246; 1, с. 190; 21, p. 365-366]. Однако: [12, S. 210]; Tod, p. 267, № 192; [7, p. 106, 109-110; 25, p. 467]. Ср. R-O, 424-425, № 84; [35, p. 10, № 1].
активные наступательные операции в районе Восточной Эгеиды", пришли к власти проперсидски ориентированные олигархические элементы (Arr. Anab. II. 1. 1; 13. 4-5; III. 2. 3-5, 7; Curt. III. 1. 19; IV. 1. 37; 5. 14-17; ср. [7, p. 80. сткк. 10-11; 14, p. 242-243. сткк. 8-10, 16— 18])24. Как показывает декрет из Митилены (R-O. № 85 Б)", относящийся, очевидно, к событиям того же периода, что и «письма» Александра хиосцам26, одной из главных проблем, с которой тогда — как, впрочем, всегда в подобных случаях, сталкивались возвращающиеся на родину изгнанники, была проблема получения ими обратно их прежнего имущества, находившегося уже в чужих руках. Естественно, в такой ситуации в полисах, куда возвращались изгнанники, возникала опасность внутренней дестабилизации, смуты, для предотвращения которой (чего настойчиво требовал Александр, со всей очевидностью выставлявший себя сторонником установления в освобожденных им греческих городах гражданского согласия (Эфес: Arr. Anab. I. 17. 11-12; Хиос: R-O. № 84 А. сткк. 15-18; [14, p. 242-243. сткк. 8-27]; Митилена: R-O. № 85 Б. сткк. 19-20, 28-29)), общине следовало предпринять определенные меры, в том числе выработать, а затем издать декрет (либо декреты), в котором (или которых) обстоятельным образом регулировались бы имущественные отношения между вернувшимися изгнанниками и теми гражданами, кто оставался в полисе. Заметим, что показательным примером такого постановления — если предпочитаемая нами датировка верна — выступает уже упоминавшийся выше декрет из Митилены. Имея в виду сказанное, вполне резонно предположить, что сравнительно недавно обнаруженная хиосская надпись как раз и является частью подобного декрета, принятого (в ряду других?) общиной Хиоса после начала возвращения туда изгнанников в 332 г. Правда, если это так, сказать более точно, когда был издан данный декрет, трудно. Впрочем, принимая во внимание то соображение, что вопрос об имуществе изгнанников навряд ли мог оставаться без урегулирования, в том числе формального, т. е. зафиксированного в соответствующем декрете (декретах?) общины, слишком долгое время, на наш взгляд, стоит считать, что он должен датироваться либо 332, либо 331 г.
Вместе с тем нельзя не признать, что подобная датировка интересующего нас хиосского декрета в принципе не является единственно возможной. Не исключено также,
23 Об этих контрнаступательных операциях см. прежде всего: [36, p. 131-151].
24 Среди них, однако, могли быть и те, кто давно находились в изгнании, как, например, знаменитый историк Феопомп, родом хиосец, который, если доверять сообщению патриарха Фотия, был возвращен на родину Александром (Phot. Bibl. 176. 120 b). Из новой литературы см. в этой связи: [35, p. 264].
25 Другие публикации: IG. XII 2. № 6; Michel. № 356; Hicks-Hill2. № 164; OGIS. № 2; Tod. № 201; [7, p. 123-124; 37, p. 120-121]; SEG. XXXVI. № 752; [38, p. 252-255, № 2].
26 Датировка этого декрета дискуссионна. В течение долгого времени его обыкновенно относили к 324 г., помещая, таким образом, в контекст событий, связанных со знаменитым эдиктом Александра о возвращении изгнанников в греческие города (например, cм. в сборниках надписей: Hicks-Hill2, p. 310-312, № 164; OGIS, S. 3, Anm. 1, № 2; Tod, p. 289-294, № 201). Иная датировка — 332 г. — была впервые предложена Б. Уэлсом, который, правда, не привел в ее пользу скольких-ни-будь доказательств [32, p. 258, n. 4]; поддержана: [39, p. 33]. Впрочем, позднее появились работы, в которых данная датировка — 332 г. (либо конец 330-х годов) — стала отстаиваться аргументировано: [7, p. 131-139; 37, p. 119; 40, p. 194-214]; к этому см. также: [20, S. 360; 38, p. 31-33, 252; 25, p. 467-468]. Ср. R-O, 430, № 85 («334 (? — М. Х.) или 332 г. »); [31, p. 111 («ок. 332 г. ?»)]. Конечно, приходится признать, что возможность датировки документа 324 г. тоже не исключена, см. [1, c. 202-203]; Bagnall-Derow2, p. 6, № 5; [41, p. 163-165, n. 7]; особенно: [21, p. 357-361]. И все же, на наш взгляд, ее альтернатива — 332 г. (либо конец 330-х годов) — выглядит предпочтительнее, причем в таком случае, думается, более вероятна дата 331 г. Доводы в пользу этого см.: [42, c. 42-44].
60
что его появление могло быть связано со знаменитым эдиктом Александра о возращении в греческие полисы изгнанников, изданном в 324 г. 27, либо с эдиктом, составленным в 319 г. Полиперхонтом от имени царей Филиппа III Арридея и Александра IV, где, в свою очередь, говорилось о возвращения изгнанников в их отечества и отдачи им назад имущества (Diod. XVIII. 56; особ. 56. 4). Впрочем, следует подчеркнуть, что при тех данных, которые сегодня у нас есть, вероятность связи этой надписи с тем или другим из названных эдиктов нам представляется меньшей. Действительно, если значительное сходство в начертании ее букв и букв обоих «писем» Александра дает веское основание к тому, чтобы тесно связывать их все по времени (и это помимо возможности смысловой увязки данной надписи с событиями той поры), то привести подобный дополнительный аргумент в пользу ее более поздней датировки, кажется, нельзя2®. При этом не известно не только, какой была реализация хиосской общиной на практике положений как того, так и другого эдикта, но и были ли они вообще ею реализованы. Примечательно, что у нас имеется лишь одна надпись, из Тегеи (см. выше), которая бесспорно имеет непосредственное отношение к возвращению на родину изгнанников согласно эдикту Александра29. Этот, на первый взгляд странный факт, думается, вполне объясним довольно коротким временем, которое смерть македонского царя оставила для осуществления положений его эдикта на местах, а также очевидной незаинтересованностью гражданских коллективов греческих полисов в возвращении в них изгнанников и отсюда — затягиванием с приведением в действие подобного процесса30. Поэтому непременно считать, что Хиос был как раз среди тех явно немногочисленных полисов, куда изгнанники все-таки возвратились в ту пору, вряд ли возможно. Что же касается эдикта Полиперхонта, то исполнение хиосцами его положений выглядит также (и даже более) проблематичным: действительно, Полиперхонт находился слишком далеко, чтобы, как в случае с греческими городами Балканской Греции, принудить к этому хиосскую общину; да и сделать это ввиду все возрастающего влияния Антигона Одноглазого в Малой Азии и Восточной Эгеиде [49, p. 84-88] было, вне всякого сомнения, крайне затруднительно.
Еще меньшей, на наш взгляд, представляется вероятность отнесения интересующей нас надписи к периоду ведения македонянами и персами военных действий в районе Малой Азии (на ее западном побережье и прилегающих островах), когда на Хиосе имела место смена государственных правлений. В самом деле, независимо от
27 Об этом эдикте Александра написано много, укажем лишь некоторые более или менее новые работы: [23, p. 220-228; 43, S. 23-34; 1, c. 199-210; 44, S. 244-252; 45, p. 145-151; 41, p. 161-183; 21, p. 348-379].
28 Отметим, что надпись с текстом декрета хиосцев в честь судей с Наксоса и Андроса ([46, p. 45-46]; SEG. XII. № 390), которая относится, скорее всего, ко времени ок. 320 г. [7, p. 115-116] (иная датировка — ок. 300 г.: [46, p. 45]; SEG. XII. № 390; [8, p. 139]), хотя и имеет сходство по форме букв с «первым» и «вторым письмами» Александра Хиосу, но все же не столь близкое, как интересующий нас эпиграфический документ. Ср. [7, p. 115, фотографии: p. 114, pl. 11-12; 4, ст. 277-278]. То же самое можно сказать и о фрагменте списка проксенов Хиоса (его публикация: [47, p. 325, № 6 А, pl. VII 11]), который датируется где-то последней четвертью IV в.
29 Относительно дискуссии в научной литературе по поводу датировки надписи из Митилены см. выше. Декрет из Калимны (Michel. № 417; = Tit. Calymn. № 16), который ранее нередко связывали с эдиктом Александра о возвращении изгнанников (в частности: [48, p. 69, 78]; Tod, p. 301, № 202), сейчас, как правило, датируется более поздним временем (например: Tit. Calymn., p. 19-24, № 16; [21, p. 377]); см., однако: [1, c. 205; 41, p. 163, 172].
30 Ср. [40, p. 50-51].
61
того, будем ли мы считать, что хиосские демократы свергли в полисе прежний олигархический режим уже в 336 г., но утратили власть в 335 г., или демократия была установлена здесь только в 334 г., а в 333 г. снова замещена олигархией31, понятно, что существование всех этих правлений на Хиосе было достаточно коротким, а главное, нестабильным: то, что какое-либо из них в подобных обстоятельствах взялось и осуществило обстоятельную разработку условий возвращения имущества прибывшим из изгнания и соответственно отразило это в декрете (или декретах), сомнительно. В свою очередь, опять-таки стоит иметь в виду, что, за исключением того соображения, что в связи со сменой на Хиосе политических режимов туда должны были возвращаться изгнанники и, следовательно, претендовать на конфискованное у них ранее имущество, другого аргумента в пользу датировки надписи данным периодом нет. Еще на одно событие, в связи с которым она могла появиться, указал Э. ХейссерерЗ2 — это, вероятно, проводившаяся на Хиосе ок. 325 г. реформа всей социальной системы, согласно которой прежние родовые филы были преобразованы в территориальные, а вместе с этим были реорганизованы и более мелкие гентильные группы [51, р. 180-181]зз. Подобное допущение, однако, не кажется убедительным. Представить, почему данная реформа потребовала детального урегулирования вопросов об имуществе вернувшихся из изгнания, трудно. Кроме того, следует учесть, что на нее в сохранившемся тексте надписи не имеется и намека. Да и привести здесь довод близкого сходства букв последней с буквами надписей, давших Дж. Форресту возможность говорить об осуществлении на Хиосе такого рода реформы, нельзя. Наконец, в принципе не исключено и то, что этот декрет был издан либо в 340-х — первой половине 330-х годов, либо где-то в последней четверти IV в. (после смерти Александра). Правда, сколько-нибудь веские основания для такого предположения отсутствуют: о каких-то внутриполитических коллизиях на Хиосе и в тот, и другой период, которые были бы способны спровоцировать возвращение в полис изгнанников, ничего конкретного не известноЗ4.
31 Как развивались события на Хиосе в начальный период военной кампании македонян против Персии, включая 334 г., не ясно из-за неудовлетворительного состояния наших источников (конкретная информация есть только для 333-332 гг., см. выше). Поэтому неудивительно, что взгляды исследователей на данный счет разнятся. Так, одни склонны считать, что демократическая партия победила на Хиосе в 336 г., когда в Малой Азии успешно действовал македонский экспедиционный корпус (в частности: [12, S. 201-202; 7, p. 83-85]), другие — в 334 г., когда армия и флот Александра, победителя при Гранике, двигались вдоль западного малоазийского побережья (к примеру: [50, S. 247; 18, p. 27]). При этом оригинальное — правда, весьма спорное — мнение на данный счет высказал Б. Босуорт: на его взгляд, хиосские олигархи стояли у власти без перерыва вплоть до 332 г., но если поначалу они поддерживали македонян, то затем, с 333 г., перешли на сторону персов ([22, p. 178; 23, p. 192]; ср. [20, S. 355-356]).
32 В письме Г. Малуху [4, ст. 280].
33 Дж. Форрест приходит к такому выводу, проанализировав фрагменты четырех хиосских надписей, которые он датирует 330-320 гг. [51, p. 172-178, № 1-4, фотографии: pl. 48 a-b, 49 a] (другая их публикация: SEG. XIX. № 583-586). Ср. [7, p. 115-116]. К тому же кругу Г. Малуху относит и еще одну надпись, обнаруженную сравнительно недавно, см. [5, ст. 83, фотография: tab. 1]. Однако в отличие от Дж. Форреста Г. Малуху склонна датировать все эти эпиграфические документы концом IV — началом III в. [5, ст. 83, 89-90]. Как бы то ни было, данные надписи, весьма схожие между собой по форме букв (исключение — «приписки» к некоторым из них, выполненные, вероятно, во II в.), существенно отличаются в этом отношении от «писем» Александра Хиосу.
34 О Хиосе в 340-х — первой половине 330-х годов см. [52, p. 131-132], в последней четверти IV в.: [8, p. 138-140]. Относительно возможной связи данного декрета с эдиктом Полиперхонта см. выше.
62
Итак, из вышесказанного, на наш взгляд, можно заключить, что более вероятной — по крайней мере, на сегодняшний день — датировкой сравнительно недавно обнаруженной хиосской надписи, похоже, является 332-331 гг. Впрочем, к какому именно из названных или иных, нам неизвестных, событий данная надпись в действительности ни относилась бы, бесспорно одно: она проливает дополнительный свет на историю Хиоса во второй половине IV в., скорее всего, в эпоху Александра Великого, когда жизнь хиосской общины была в значительной степени обусловлена отношениями с монархической властью последнего.
Литература
1. МариновичЛ. П. Греки и Александр Македонский. (К проблеме кризиса полиса). М.: Наука, 1993. 288 с.
2. Холод М. М. Александр Великий и греческие полисы Малой Азии: историографический аспект проблемы // Проблемы истории, филологии, культуры. 2007. Вып. 17. С. 232-248.
3. Seibert J. Alexander der Grosse. Darmstadt: Wissenschaftliche Buchgesellschaft, 1972. 329 S.
4. MaXovxovT. E Xioi катеХбоуте? // HOPOS. 2000-2003. T. 14-16. S. 275-287.
5. MaXovxovГ. E. Néa етсгурафт уеушу // XiaKov сти^тэстюу ei? ^vf^fv W.G. Forrest' etc. Г. E. MaXoUxou, A. П. Матбаюи. 'A6fvai' 'EXXfviKf етурафикл етаьреьа, 2006. S. 81-94.
6. Plassart A. Règlement Tégéate concernant le retour des bannis à Tégée en 324 av. J.-C. // Bulletin de Correspondance Hellénique (CH). 1914. T. 38. P. 101-188.
7. Heisserer A. J. Alexander the Great and the Greeks. The Epigraphic Evidence. Norman: University of Oklahoma Press, 1980. 252 p.
8. ErringtonR. M. Chios in the Third Century B. C. // XiaKov ctu^toctlov ei? ^vfrfv О.Г. <^oppeuT 'etc. Г. E. MaXoUxou, A. П. Матбаюи. 'A6fvai' 'EXXfviKf етурафикт éTaipeia, 2006. P. 137-147.
9. Garbrah K. A. A Grammar of the Ionic Inscriptions from Erythrae. Phonology and Morphology. Meisenheim: A. Hain, 1978. 272 p.
10. Forrest W. G. Some Inscriptions of Chios // HOPOS. 1985. T. 3. P. 95-104.
11. Forrest W. G. Alexander's Second Letter to the Chians // Klio. 1969. Bd 51. P. 201-206.
12. Lenschau Th. Alexander der Grosse und Chios // Klio. 1940. Bd 33. S. 201-224.
13. Wilhelm A. Griechische Königsbriefe. Leipzig: Dieterich, 1943. 67 S.
14. Piejko F. The «Second Letter» of Alexander the Great to Chios // Phoenix. 1985. Vol. 39. P. 238-249.
15. Hodot R. Notes critiques sur le corpus épigraphique de Lesbos // Études d'archéologie classique. 1976. T. 5. P. 17-81.
16. Heisserer A. J. Observations on IG XII 2, 10 and 11 // Zeitchrift für Papyrologie und Epigraphik (ZPE). 1988. Bd 74. P. 111-132.
17. Forrest W. G. The Inscriptions of South-East Chios, I // Annual of the British School at Athens (BSA). 1963. Vol. 58. P. 53-67.
18. Ehrenberg V. Alexander and the Greeks. Oxford: Blackwell, 1938. 110 p.
19. Heisserer A. J. Alexander's Letter to the Chians: A Redating of SIG3 283 // Historia. 1973. Bd 22. P. 191-204.
20. Rosen K. Rec.: Heisserer A. J. Alexander the Great and the Greeks. The Epigraphic Evidence. Norman, 1980 // Gnomon. 1982. Bd 65. S. 353-362.
21. Dmitriev S. Alexander's Exiles Decree // Klio. 2004. Bd 86. P. 348-381.
22. Bosworth A. B. A Historical Commentary on Arrian's History of Alexander. Vol. I. Oxford: Clarendon Press, 1980. 396 p.
23. Bosworth A. B. Conquest and Empire. The Reign of Alexander the Great. Cambridge: Cambridge University Press, 1988. 330 p.
24. Hammond N. G. L. From the Death of Philip to the Battle of Ipsus // Hammond N. G. L., Walbank F. W. A History of Macedonia. Vol. III. Oxford: Clarendon Press, 1988. P. 3-196.
63
25. Debord P. L'Asie Mineure au IVe siècle (412-323 a. С.). Pouvoirs et jeux politiques. Bordeaux: Boccard, 1999. 558 p.
26. Faraguna M. Alexander and the Greeks // Brill's Companion to Alexander the Great / Ed. by J. Roisman. Leiden; Boston: Brill, 2003. P. 99-129.
27. Carlsson S. Hellenistic Democracies. Freedom, Independence and Political Procedure in Some East Greek City-States. Uppsala: E. Gotab, 2005. 440 p.
28. Nawotka K. Alexander the Great. Cambridge: Cambridge Scholars Publishing, 2010. 440 p.
29. Bencivenni A. Progetti di riforme costituzionali nelle epigrafi greche dei secoli IV-II a. C. Bologna: Lo Scarabeo Editrice, 2003. 448 p.
30. Rubinstein L. Chios // An Inventory of Archaic and Classical Poleis / Ed. by M. H. Hansen, Th. H. Nielsen. Oxford: Oxford University Press, 2004. P. 1064-1069.
31. Poddighe E. Alexander and the Greeks. The Corinthian League // Alexander the Great. A New History / Ed. by W. Heckel, L. A. Tritle. Oxford: Blackwell, 2009. P. 99-120.
32. Welles C. B. New Texts from the Chancery of Philip V of Macedonia and the Problem of the «Diagramma» // American Journal of Archaeology (AJA). 1938. Vol. 40. P. 245-260.
33. Berve H. Das Alexanderreich auf prosopographischer Grundlage. Bd. II. München: C. H. Beck, 1926. 446 S.
34. Tataki A. B. Macedonians Abroad. A Contribution to the Prosopography of Ancient Macedonia. Athens; Paris: Boccard, 1998. 584 p.
35. Heckel W. Who's Who in the Age of Alexander the Great. Prosopography of Alexander's Empire. Oxford: Blackwell, 2006. 390 p.
36. Ruzicka S. War in the Aegean, 333-331 B. C.: A Reconsideration // Phoenix. 1988. Vol. 42. P. 131-151.
37. Heisserer A. J., Hodot R. The Mytilenean Decree on Concord // ZPE. 1986. Bd 63. P. 109-128.
38. Labarre G. Les cités de Lesbos aux époques hellénistique et impériale. Paris: Boccard, 1996. 394 p.
39. Bikerman E. La lettre dAlexandre le Grand aux bannis grecs // Rev des Études Anciennes (REA). 1940. T. 42. P. 25-35.
40. Worthington I. Alexander the Great and the Date of the Mytilenian Decree // ZPE. 1990. Bd 83. P. 194-214.
41. Ladynin I. A. The Olympic Games of 324 B. C. and the Unification of Lands under Alexander's Sway // Les Jeux Olympiques dans l'antiquité / Ed. par V. I. Kuzishchin. Athènes: Éditeur Herôdotos, 2004. P. 161-183.
42. Холод М. М. Митилена при Александре Великом: путь к демократии под монархической эгидой // Вестн. С.-Петерб. ун-та. Сер. 2. 2010. Вып. 4. C. 36-45.
43. Schmitt O. Der Lamische Krieg. Bonn: R. Habelt, 1992. 180 S.
44. Jehne M. Koine Eirene. Untersuchungen zu den Befriedungs- und Stabilisierungsbemühungen in der griechischen Poliswelt des 4. Jahrhunderts v. Chr. Stuttgart: F. Steiner, 1994. 320 S.
45. Blackwell Ch. W. In the Absence of Alexander. Harpalus and the Failure of Macedonian Authority. New York: P. Lang, 1999. 186 p.
46. Hunt D. W. S. An Archaeological Survey of the Classical Antiquities of the Island of Chios Carried out between the Months of March and July 1938 // BSA. 1940-1945. Vol. 41. P. 29-52.
47. Vanseveren J. Inscriptions dAmorgos et de Chios // Revue de philologie. 1937. T. 11/4. P. 313-347.
48. Balogh E. Political Refugees in Ancient Greece from the Period of the Tyrants to Alexander the Great. Johannesburg: Witwatersrand University Press, 1943. 134 p.
49. Billows R. A. Antigonos the One-Eyed and the Creation of the Hellenistic State. Berkeley; Los Angeles: University of California Press, 1990. 312 p.
50. Berve H. Das Alexanderreich auf prosopographischer Grundlage. Bd. I. München: C. H. Beck, 1926. 357 S.
51. Forrest W. G. The Tribal Organization of Chios // BSA. 1960. Vol. 55. P. 172-189.
52. Hornblower S. Mausolus. Oxford: Clarendon Press, 1982. 398 p.
Статья поступила в редакцию 15 марта 2012 г.
64
