CC BY
174
Впервые в историографии Калмыкии процесс христианизации калмыков рассмотрен как один из факторов их интеграции в политическое, экономическое и социокультурное пространство Российской империи (Т. 3. С. 259 -291).
К событиям в Калмыкии были причастны многие знаменитые личности - политические и общественные деятели, военные, представители культуры (Аюка-хан, Д. Тундутов, С. Тюмень, А. Амур-Санан, Х.М. Джа-лыков, Э.Т. Деликов, О.И. и Б.Б. Городовиков и многие другие). Было бы полезно дать больший иллюстративный материал, в том числе фотографии.
К сожалению, в трехтомнике отсутствует указатель географических названий, а также использована единственная работа на калмыцком языке, что отнюдь не умаляет значимость коллективной работы. Без преувеличения можно сказать, что коллективная монография «История Калмыкии с древнейших времен до наших дней» вносит существенный вклад не только в монголоведение и калмыковедение, но и шире - в историческую науку России.
К.В. Орлова
Коцюбинский А.П., Коцюбинский ДА. Григорий Распутин: Тайный и явныт: Житие опыгтного странника сквозь призму его личности. Дневник Распутина. СПб.: Лимбус Пресс, 2003. - 480 с.
К ИССЛЕДОВАНИЮ ЖИЗНИ И СМЕРТИ СИБИРСКОГО «ОПЫТНОГО СТРАННИК А» Г.Е. РАСПУТИНА-НОВЫХ
«Распутин не шутит!» - гласит рекламный лозунг интерактивного шоу «Ужасы Петербурга», которое с середины 2000-х гг. проводится в ТРК «Нептун» в нашей северной столице - «действа, происходящего в пространстве стереоэффектов, видеопроекций, голографических инсталляций и хитроумнейших мультимедийных трюков». А еще: водка “Rasputin” (Германия), пиво “Old Rasputin” (США) и - просто “Rasputin” (Нидерланды), сигареты “Rasputin black” и “Rasputin white” (США), магазин “Rasputin International Food” в Энсио (США), музыкальный магазин “Rasputin” в Сан-Франциско (США), водочный бар “Rasputin” в Торонто (Канада), круп-
ная русскоязычная дискотека «Распутин» в Дюссельдорфе (Германия), мужской клуб «Распутин» в Москве, мужской эротический журнал «Распутин», выходящий один раз в месяц на русском и английском языках, ну и, конечно же, песня очаровательных мулаток из группы “Вопеу-М”... Шутка ли, но о такой, поистине мировой, славе Григорий Распутин-Новых, крестьянин села Покровского Тобольской губернии, и мечтать не мог!
Быть в центре внимания - главная страсть Распутина при жизни воплотилась и в его историографической истории, на протяжении которой его образ не избежал изрядной мифологизации, превратившись из исторической темы в продукт массового потребления, «рецепты изготовления» которого зависят от общественного заказа, падкого на «сенсации» и «разоблачения». «Загадка российской истории», «святой грешник» и даже - «святой демон», - «сумасшедший монах», «адъютант Господа Бога» - как только не крестили Распутина в исторической и около-исторической литературе.
Однако, как справедливо отметила дочь Распутина - Матрена, - «Распутин был по преимуществу человеком». Скорее всего, это действительно было так.
А исследование «человека», как справедливо отмечают в своей монографии доктор медицинских наук А.П. Коцюбинский и кандидат исторических наук Д.А. Коцюбинский, предполагает иной способ анализа - не фактов, а дискурса.
Невозможно «исторически» понять Григория Распутина-Новых, не исследовав «сибирскую природу» распутинского характера - культурную среду, его воспитавшую, - историю формирования его личности и характера.
Так же невозможно понять «феномен Распутина» и природу раскола общества на его сторонников и противников, не исследовав мир столичного бомонда начала XX в. с его салонной культурой, вечеринками «с гитарой» и цыганскими романсами, балами в «старорусском стиле», славянофильской рефлексией и поисками «Русской Души», «рафинированным» православием, склонным к самобичеванию, не исследовав принципы нравственного дворянского воспитания.
До сих пор в историографии не поставлен вопрос о связи «феномена Распутина» с культурой (кстати, вполне русской и православной) старчества, юродства, странничества и преклонения перед «Божьими людьми».
Невозможно понять и истоки заговора против Распутина, не исследовав биографии и дискурсивный опыт каждого заговорщика. Только полноценное исследование биографии - среды, в которой вырос и сформировался человек, круга общения, круга интересов, свойств характера, убеждений, нравственных принципов, личной и личностной истории, стиля поведения, культуры общения - может позволить приблизиться к пониманию личности и ее дискурса. И это методологическое правило должно
быть применимо не только в отношении Распутина, но и в отношении каждого из заговорщиков.
А между тем, «распутинская» историография предлагает широкий спектр «гипотез» и «версий», основанных либо на личном отношении к «Распутину», либо на несуществующих источниках, либо на стремлении во что бы то ни стало «разоблачить» и «открыть глаза».
Серьезной заслугой Коцюбинских на пути к обозначенному ими в качестве цели «комбинированному историко-психологическому анализу» Григория Распутина представляется попытка исследования его характера, который с медицинской позиции оценивается как «истероидная психопатия» и в основе которого лежала склонность к бродяжничеству, вызванная психологической неспособностью планомерно продуктивно трудиться и удерживаться на каком-то одном месте.
По мнению авторов, на формирование такого типа характера оказала влияние родовая травма и первый сексуальный опыт, имевший место в 16-летнем возрасте и содержащий половое извращение, которое учинила над молодым Распутиным жена престарелого армейского генерала - И.Д. Кубасова - с шестью своими служанками и которое сформировало в Распутине модель интимных отношений.
Другой важной чертой личности Распутина, по мнению авторов исследования, было стремление постоянно быть в центре внимания, связанное с замкнутостью Распутина в детском и подростковом возрасте, результатом чего был недостаток к нему внимания со стороны сверстников. Именно стремление быть в центре всеобщего внимания, по версии Коцюбинских, было основным личностным устремлением во всех его делах - в планомерности достижения внимания со стороны царственных особ, в его паломничестве в Иерусалим, немало поспособствовавшем его возвышению, в «министерской чехарде», где не последнюю роль играли «личные счеты», в гипнотических занятиях, дарующих власть над волей человека, в «банных оргиях» и «радениях» Распутина, дающих возможность почувствовать себя чуть ли не Богом, укрощая гордыню великосветских барынь. Исследование характера «старца» позволяет говорить о том, что Распутина бесполезно оценивать с позиции однозначных определений (хлыст, «старец», мужик, святой или грешник). Реализуя свою личностную стратегию, он брал «от твари по паре» - от хлыстовства, православия, монашества, крестьянства и т.д. то, что позволяло личностно самореализоваться.
Авторами в исследовании также заявлена перспектива анализа «феномена Распутина» в рамках ситуации тотального кризиса, провоцирующего неуверенность и безволие на разных уровнях российского общества в начале XX в. Коцюбинские фактически подводят читателя к мысли, что
успех и популярность сибирского мужика с железной волей и способностью подчинять себе людей стала результатом многочисленных «стрессов»: политического стресса, вызванного революцией 1905-1907 гг., неудачей в Русско-японской войне, Манифестом 17 октября, ставшего одновременно и личным стрессом для Николая II, общественного стресса, вызванного страхом перед освободительным движением и ощущением отсутствия политической воли, а значит и социальной защищенности, и выразившегося в склонности к мистицизму, к поиску ощущения защищенности в области чувственных переживаний (напоминает ситуацию начала 1990-х гг.), стресса традиционной духовности и кризиса Русской православной церкви как ее оплота. Немаловажен в этом ряду и личный стресс императрицы Александры Федоровны, вызванный болезнью единственного и долгожданного наследника. В условиях глобальной неуверенности, отсутствия политической и императорской воли, расшатанности традиционных общественных основ «старец», знающий, что нужно делать и как нужно делать, был обречен на популярность и реализацию простейшей личностной программы - быть в центре внимания.
В то же время, несмотря на наличие ряда достоинств, в исследовании Коцюбинских наблюдается приверженность к сенсационности в не меньшей степени, чем в большинстве «распутинской» литературы.
В частности, авторы исследования идут на поводу у популярной «версии» о гомосексуальной природе ненависти заговорщиков к «старцу». Серьезный «научный» вывод, открывающий широкую перспективу для «дискуссий», но абсолютно не обоснованный данными источников. «Процент лиц с нетрадиционной половой ориентацией среди заговорщиков явно превышал среднесоциальную норму» - утверждают Коцюбинские. Более того, они рассматривают «порок» в качестве основы союза заговорщиков как лиц, «привыкших жить в условиях двойной морали, навязанной гонофобским обществом», продолжив таким образом «нескончаемый поток фактологических ошибок и явно фантастических деталей».
Историографическая ситуация замкнутого круга стала возможной из-за крайней секретности, в которой зрел заговор, что понятно, имея в виду авторитет, которым обладал Распутин в глазах императорской семьи, и политическое влияние «старца». Два участника заговора - С.М. Сухотин и С.С. Лазоверт - остались абсолютно неизвестными для историографии, поскольку факт участия их в заговоре скрывался остальными заговорщиками. В следственных материалах фамилии Сухотина и Лазоверта отсутствуют, поскольку для следствия Феликс Юсупов придумал историю о вечеринке в его доме в ночь убийства, на которой присутствовали «друзья и знакомые», в числе которых были великий князь Дмитрий Павлович, Владимир Пуришкевич, «несколько дам и офицеров».
Позиция Юсупова понятна: и он сам, и великий князь Дмитрий Павлович принадлежали к императорской семье, поэтому могли уповать на милость императора или даже на безнаказанность. Пуришкевич как член Государственной думы был защищен депутатской неприкосновенностью. А вот поручик Сухотин и доктор Лазоверт не были защищены от наказания никакими «иммунитетами» и именно поэтому понесли бы всю тяжесть вины.
Об участии в убийстве Сухотина и Лазоверта стало известно только после опубликования воспоминаний Пуришкевича (Дневник. Киев, 1918) и Юсупова (Конец Распутина. Париж, 1927). Причем интересен тот факт, что в 1918 г. Пуришкевич не называет полную фамилию Сухотина, именуя его «поручиком С.». Полностью она появляется только в воспоминаниях Юсупова, причем предисловие к «Концу Распутина» было написано им в 1926 г. в Париже, где 4 июня того же года умер Сухотин. Таким образом, очевидно, что фамилия Сухотина стала известной только после его смерти и появилась в истории заговора последней.
Изначальная секретность и практически полное отсутствие в историографии информации о Сухотине и Лазоверте приравнивает их положение в «распутинской» (и не только) историографии к чистому листу, на котором можно нарисовать все, что угодно душе автора.
И именно по этому незамысловатому пути следуют в своей монографии Коцюбинские. Строить далеко идущие выводы о морали людей, участвовавших в заговоре, только на основании воспоминаний Матрены Распутиной с позиции Коцюбинских - научно несостоятельно.
Матрена не могла знать об интимной жизни заговорщиков хотя бы потому, что ошибается в более «простых» вещах. Например, ее знания о Сухотине крайне поверхностны: он никогда не служил в «насквозь гомосексуальном» Преображенском полку, а служил в лейб-гвардии 1-м стрелковом Его Императорского Величества полку, и звали его не Иваном, а Сергеем. Ошибки Матрены неудивительны: она не скрывает, что информирована о заговоре со слов некоего человека, «имя которого я не решаюсь открыть и теперь». Удивительна позиция ученого, принимающего за истину свидетельства, источник которого совершенно неясен.
О Лазоверте исторические свидетельства вообще отсутствуют: он известен только благодаря Дневнику Пуришкевича и воспоминаниям «Конец Распутина» Юсупова.
И, наконец, выводы о нетрадиционной сексуальной ориентации Юсупова и великого князя Дмитрия Павловича также строятся на свидетельствах, далеко не однозначных. Например, на том, что Феликс переодевался в женское платье. Этот «факт» действительно можно расценить как склонность к гомосексуализму, если не принимать в расчет, что он расценивался самим Феликсом как «розыгрыш». С подросткового возраста Феликс со своим старшим братом Николаем устраивали такие «розыгры-
ши» для петербургской молодежи, которые были для них естественны именно как розыгрыши: кутежи, костюмированные балы, рестораны и театры окружали их с детства. «Розыгрыш» - не факт, а «как бы» факт, - стиль общения столичной молодежи, образ жизни, теперь не совсем понятный. В данном случае задача ученого - исследовать этот образ жизни и культурную среду, им формируемую, а не идти на поводу у сенсации.
Как на основании столь иллюзорных «свидетельств», которые и сви-детельствами-то не являются, можно строить выводы о морали заговорщиков (а тем более «двойной»!)?
Более того, общеизвестным фактом является то, что Юсупов был счастливо женат и имел дочь. Его «любовник», по версии Коцюбинских, а на самом деле, близкий друг как минимум с 1908 г., - С.М. Сухотин - женат был дважды. У него было двое детей, причем крестными родителями его дочери были Феликс и Ирина Юсуповы. Более того, Феликс очень тепло относился к его жене - Ирине Горяиновой, вместе с которой Сухотин часто бывал в доме матери Юсупова - Зинаиды Юсуповой, где они оба были желанными гостями.
Корни ненависти заговорщиков к Распутину - в качественно иной, нежели сексуальная, сфере. А именно: в сфере воспитания и представлений об офицерском долге. Узнав об убийстве Распутина, Т.Л. Сухотина-Толстая (вторая жена отца С.М. Сухотина) записала в своем дневнике 20 декабря 1916 г.: «Давно уже многие говорили о необходимости «устранить» эту темную силу и вот нашлись новые декабристы, которые пожертвовали собой для того, что они считают пользой для Родины... Никакой пользы не принесет нашему несчастному Отечеству, а ляжет на совести свершивших это дело кровавым несмываемым пятном... «Застрелили собаку». Да разве от этого наш правитель станет мудрее и выучится выбирать своих советников? Разве истеричные, развращенные женщины станут разумными и целомудренными?»
Именно в позиции «многих», а не одного и не пятерых, - разгадка и феномена Распутина и причин ненависти к нему. Убийство Распутина -это «культурное явление», это результат столкновения принципиально различных сред - сибирской крестьянской и петербургской дворянской, офицерской и бюрократической. У каждой из них - свой «кодекс чести», законы поведения и личностного выбора. Исследование жизни Распути-на-Новых, сибирских корней его личности, «феномена Распутина» и убийства Распутина в данном ключе немало поспособствует выходу за рамки «пространства стереоэффектов, видеопроекций, голографических инсталляций и хитроумнейших мультимедийных трюков», исторически сложившегося в историографии, так или иначе касающейся сибирского «странника».
М.С. Свидзинская
