CC BY
14УДК 7.072.2
Л. В. Бардовская
К 100-летию музеев Царского Села Коллекции Екатерининского и Александровского дворцов в период 1917-1945 гг.
Статья освещает драматическую историю музейного собрания в период между 1917 г. и окончанием Второй мировой войны. Автор публикует имена музейных сотрудников, создававших музей в Екатерининском и Александровском дворцах Пушкина. На основе документов и воспоминаний современников раскрывается история эвакуации коллекций царскосельских дворцов в 1941 г. Публикуемые германские оккупационные источники раскрывают малоизвестные подробности разграбления и маршрутов вывоза музейных ценностей, разрушения Екатерининского дворца.
Ключевые слова: Екатерининский дворец; оккупация; эвакуация; инвентаризация; научные сотрудники; Г. К. Лукомский; В. И. Яковлев; Вторая мировая война; граф Сольмс; Янтарная комната; г. Пушкин; Царское Село; центральное хранилище.
Larisa Bardovskaya
100-year Anniversary of the Tsarskoye Selo Museums: Catherine and Alexander Palaces Collections During 1917-1945
The publication brings light onto dramatic history of the museum collection during period between revolution of 1917 and the end of the Second World War. The author for the first time makes known manes of the colleagues who established the museum at the Catherine and Alexander palaces in Pushkin. For the first time published German occupation sources discovered unknown
details of looting and ways of transportation to Germany of cultural values as well as destruction of the Catherine palace in Pushkin. Keywords: Catherine palace; occupation; evacuation; inventory; museum members; G. K. Lukomsky; V. I. Yakovlev; Second World War; Earl Solms; Amber room; Pushkin; Tsarskoye Selo; Central storage.
В истории Екатерининского и Александровского дворцов в ХХ в. было несколько эвакуаций. В середине 1917 г., еще при Временном правительстве, во дворцах производился учет имущества, а осенью 1917 г. в связи с революционными беспорядками была проведена эвакуация в Москву наиболее ценных произведений искусства (161 ящик). В 1917 г. была создана Царскосельская художественно-историческая комиссия (ЦХИК) под председательством Г. К. Лукомского (1884-1952) - яркого, талантливого, широко образованного человека, интересного художника и известного искусствоведа. Можно без преувеличения сказать, что он заложил основы организации музейного дела и сохранения художественного наследия Царского Села. Уже к 1 сентября 1917 г. были составлены описи убранства и коллекций и подготовлены к открытию для публики интерьеры дворцов (9 июня 1918 г. - Екатерининского, 23 июня 1918 г. - Александровского), затем настала очередь парковых павильонов.
В Художественно-историческую комиссию входили: председатель Г. К. Лукомский, заместитель председателя В. К. Лукомский; член-хранитель М. И. Рославлев; хранитель В. И. Яковлев; сотрудники: А. С. Комелова, Е. Н. Якоби, В. Э. Роде, И. А. Судравская, С. М. Коровин, Ф. Г. Бернштам, Н. Д. Никольская, О. М. Дарская, Э. Ф. Голлербах. Все лето они прожили в Церковном флигеле Екатерининского дворца-музея. Г. К. Лукомский занимал две комнаты во втором этаже здания. На четвертом этаже две скромные комнаты занимал Э. Ф. Голлербах с женой; на третьем этаже в одной комнате с женой и дочерью помещался переписчик Ф. Ф. Калугин, написавший все первоначальные описи и карточки. 14 ноября 1918 г. (город уже был переименован в Детское Село) готовились к созданию новой системы управления музеями: под началом особого комиссара-инспектора. В связи с этим Г. К. Лукомский подал в отставку,
которая была принята. Деятельность председателя-хранителя перешла к архитектору В. И. Яковлеву 4 ноября 1918 г.
В 1919 г., когда Юденич наступал на Петроград, наиболее ценные предметы из коллекции дворцов были эвакуированы в Москву. Осенью 1920 г. ящики с вещами были возвращены из Москвы в Детское Село [6, с. 24]. В 1921-1922 гг. началась научная классификация художественных произведений, установлен этикетаж, готовились и составлялись картотеки на все дворцовые предметы. Производилась фотофиксация картин, мебели, фарфора, бронзы, скульптуры, интерьеров. В 1919 г. была начата проверка библиотек. В Александровском дворце жилые апартаменты Романовых приведены в музейное состояние. Вскрыты ящики, баулы с вещами, возвращенными из Тобольска. Собраны подарки, поднесенные Николаю II и его семье (в юбилейные годы), а также устроена выставка, демонстрирующая на лучших российских образцах кустарное и фабричное производство во всех областях.
Первые итоги работ, проведенных в императорских дворцах, были озвучены в Петрограде в 1923 г. Отчет был составлен и подписан хранителем Детскосельских дворцов-музеев В. Яковлевым и управделом Управления музеев А. Александровой 21 января 1923 г. [1, л. 73]. В это время коллектив музея значительно изменился, что следует из «Анкеты», составленной 17 января 1923 г. [1, л. 110].
Главным лицом в музее являлся хранитель Детскосельских дворцов-музеев Всеволод Иванович Яковлев1, помощник хранителя - Елизавета Николаевна Якоби (с 1917 г. научный сотрудник)2, помощник хранителя - Анна Сергеевна Комелова (с 1918 г. научный сотрудник)3, научные сотрудники: Евгения Дмитриевна Полякова (с 1919 г.)4, Анастасия Николаевна Армадерова (научная сотрудница с 1 августа 1921 г.)5, Анастасия Евгеньевна Андреевская (с 1 декабря 1921 г.)6, Анастасия Феофиловна Муханова (с 1921 г.)7, архивариус Семен Алексеевич Быков (с 1886-го по 1 сентября 1919 г.)8. В канцелярии числились: управдел и заведующая хозяйственной частью Анна Михайловна Александрова-Ступина (с 1 марта 1912 г.)9. Этот состав сотрудников пришел на смену тем, кто ушел вместе с Г. К. Лукомским.
К середине 1930-х гг. коллектив обновился снова: работать в музей пришли Т. Д. Фомичева, Н. А. Трофимова, В. В. Лемус, А. М. Кучумов, Е. Л. Турова, сестры Мышковские. Их ждали не менее суровые будни - комплектование Антикварного экспертного фонда национализированными культурными ценностями для продажи их за границу. Изъятием ценных предметов из дворцовых коллекций занимались многочисленные ведомства. В первую очередь изымались из музеев произведения из драгоценных металлов и камней, иконы, дорогие предметы культа. Изъятия отдельных произведений искусства производились до 1931 г. Эта катастрофа потребовала внесения изменений в музейные описи: они были пересоставлены в 1938-1940 гг. хранителями, получившими образование уже при Советской власти. Генеральная инвентаризация 1938-1940 гг. явилась еще одной «революцией» в музейном деле пригородных дворцов Ленинграда. Впервые по единой схеме были созданы книги учета музейных коллекций; вновь атрибутированы многие художественные предметы, ставшие музейными экспонатами. Именно в ходе генеральной инвентаризации произошло окончательное разделение предметов по коллекциям; по исторической и художественной значимости (впоследствии это сыграло определяющую роль при эвакуации музейных коллекций в 1941 г.)10.
В тихую белую ночь с 22 на 23 июня 1941 г. в кабинете директора музея В. И. Ладухина решали вопросы, связанные с эвакуацией. В. В. Лемус вспоминала: «с этого дня содержанием и смыслом нашей жизни стала работа по отбору, упаковке и отправке вглубь страны старинных картин, мебели, обивочных тканей, фарфора и множества других предметов историко-художественного значения. (В пушкинских ансамблях было 72 554 единицы основного хранения и около 100 000 вспомогательного.) Эвакуация музейных ценностей проводилась по указанию центральных партийных и правительственных органов...» [2].
С 22 июня до начала оккупации прошло всего 86 дней - и все это время в музее шла напряженная работа по упаковке и отправке экспонатов вглубь страны. В 1938 г. в музее был составлен осо-
бый список наиболее ценных экспонатов, находившихся в обоих дворцах и подлежащих вывозу в случае эвакуации. Он практически повторял с небольшими изменениями перечень, составленный в 1918 г. Г. К. Лукомским. Эти меры были продиктованы предыдущим опытом музейной жизни. После советско-финской войны 1939-1940 гг. стало очевидно, что близость государственной границы диктует свои правила безопасности, поэтому подготовка к упаковке началась срочно, сразу же после сообщения директора о начале войны (хотя никто из сотрудников музея не допускал мысли, что враг может занять Пушкин).
Экспонаты упаковывали тщательно, в соответствии с нормативами. Ящики маркировали, в них закладывали описи упакованных предметов. Хранители перекладывали экспонаты картотекой с фотографиями. Эти карточки впоследствии помогли составить представление об исчезнувших произведениях. Первыми начали «освобождать» от экспонатов залы обеих анфилад (Большой и Малой): выносилось все в реставрационные мастерские. В этих помещениях производилась упаковка перемещаемых экспонатов. Интерьеры по-прежнему украшали плафоны на потолках, паркеты, шелка и элементы декоративной отделки - их демонтаж не предусматривался. (Это было связано с тем, что не допускалась даже мысль о возможности захвата города врагами.) Силы были направлены на защиту музейных помещений от пожаров, от осколков снарядов, от последствий бомбежек. «Чердачные перекрытия над Большим залом и Церковью смазали суперфосфатом. ценные наборные паркеты закрыли ковровыми дорожками ворсом вниз и засыпали песком. Окна сначала заклеивали бумагой, позднее марлей и плотной материей, предохранявшей от осыпания стекол. По мере обострения военной опасности приемы защиты дворцовых зданий изменялись. В конце августа до 50 % окон парадной анфилады забили с наружной стороны толстыми досками. А стены Янтарной комнаты оклеили сверху папиросной бумагой. такие же предохранительные меры были приняты и в отношении стеклянной облицовки спальни Екатерины II. Во всех залах были установлены ящики с песком и бочки с водой, а к ним - лопаты,
щипцы, совки. В качестве дополнительных резервуаров использовали большие японские вазы. Подобные мероприятия проводились и в Александровском дворце. В парковых павильонах окна успели забить только частично, находившиеся в них ценные предметы убранства укрыли в дворцовых подвалах» [2].
5 июля 1941 г. первый железнодорожный состав с музейными предметами был отправлен в Горький. Каждый хранитель получал свою часть списков и начинал упаковку. Первой для длительного путешествия в Екатерининском дворце упаковывали коллекцию изделий из янтаря (Г. Д. Нетунахина11 и Т. Ф. Попова)12.
По «мобилизационному плану» первым эшелоном отправлялись наиболее ценные экспонаты. За их вывоз и хранение отвечали и отправились первыми в путь А. М. Кучумов13, главный хранитель Александровского дворца, и Г. Д. Нетунахина, главный хранитель Екатерининского дворца. Экспонатом номер один в Александровском дворце (с которого начали упаковку) был гобелен Виже-Ле-брен «Портрет Марии-Антуанетты и ее детей». Он был навернут на вал и уложен в большой ящик. Аналогичным образом поступали и с другими крупноформатными произведениями живописи. В первый этап вывоза вошли все изделия из драгоценных металлов, восточное оружие, отделанное бирюзой, кораллами, серебром (из Турецкой комнаты Александра II); две мозаики итальянской работы (из Агатовых комнат, ХУШ в.); картины работы И. Айвазовского, Ф. Крюгера, Н. Рериха, И. Репина, К. Брюллова, К. Маковского. Вместе с ними были эвакуированы ковры, коллекция миниатюр, ценные художественные ткани, люстры, канделябры, часы.
Для эвакуации второго состава уже с трудом набрали ящики и упаковку: не хватало людей и материалов (мужчины были призваны на фронт и все работы выполняли женщины). Во вторую очередь продолжили отправку экспонатов большой художественной и материальной ценности: торшеры из цветного стекла с бронзой (Парадная голубая гостиная), ампирные люстры, часы, канделябры; образцы мебели из разных мебельных гарнитуров; между ними укладывали плоскостные материалы иконографического характера. Сотрудники выезжали налегке, надеясь на скорое
возвращение, которое оказалось возможным только через долгих пять лет. 13 июля отправился в путь еще один вагон с экспонатами, в сопровождении З. М. Скобликовой14. Работы по эвакуации были прерваны на полторы недели, так как все сотрудники музея были отправлены на рытье окопов [2].
Отправка четвертой и пятой партии экспонатов готовилась на середину августа. К этому времени во дворцах оставались только три научных работника: Т. Ф. Попова, Е. Л. Турова и В. В. Лемус. Упаковочный материал был полностью израсходован, ящики - тоже. Их наскоро сколачивали из досок, которые находились на хозяйственном дворе, заполняли газетами, соломой, сеном, которое готовили в парке, кося траву на газонах. Вагоны с музейным грузом были отправлены 20 и 22 августа в Сарапул (Удмуртская АССР) в сопровождении заведующего жилым сектором В. И. Иванова (4-я очередь), Е. Н. Матвеевой (5-я очередь).
Особенно сложно было укрывать мраморную скульптуру, которую не могли эвакуировать. Скульптуру при помощи лебедки поднимали с места и опускали в вырытые рядом с постаментами ямы глубиной до двух метров; укладывали на доски, закрывали рогожей, рубероидом и засыпали песком, а сверху -землей, вровень с окружающим грунтом и дерном. Так были укрыты 34 парковые мраморные скульптуры и бюсты из павильона «Концертный зал». Были закопаны и бронзовые скульптуры Екатерины II, «Девушка с кувшином», работы П. П. Соколова из фонтанной композиции «Молочница»; статуя А. С. Пушкина работы Р. Р. Баха и статуя Ниобеи во Фрейлинском садике (у Камероновой галереи). Эти работы между боями помогали выполнять мужчины-ополченцы15.
23 августа ушел последний эшелон с музейными вещами, а через несколько дней железнодорожная связь с «большой землей» оборвалась. Изменился характер эвакуации: теперь вещи перевозили на машинах и на лошадях в Ленинград, в Исаакиевский собор [9, с. 113]. С 1 по 10 сентября вещи вывозили уже без упаковки, только прикрывали клеенкой, бумагой. Вывезли картины, фарфор, скульптуру - всего 2508 предметов. Рейс 10 сентября был
последним. С 13 сентября начались непрерывные бомбежки и артиллерийские обстрелы.
Параллельно с эвакуацией музейных предметов в залах дворцов шла работа по укрытию убранства залов: панелей Янтарной комнаты, наборных паркетов, консолей, шелка на стенах, плафонов, мраморных каминов - отделки из лазурита, деревянной резьбы стен. Упакованные, но не отправленные ящики с экспонатами переносили в подвалы и там устанавливали их в ниши, простенки между окнами. На все, что необходимо было убрать и спрятать, не хватило сил и времени. Янтарная комната не была демонтирована из-за отсутствия квалифицированных специалистов-реставраторов. 15 сентября снаряд пробил стену дворца, разрушив интерьер Малой столовой и Рабочего кабинета Александра I. Т. Ф. Попова, Е. Л. Турова и В. В. Лемус последними покинули здание, так как работать в нем уже не представлялось возможным. они приняли решение пешком идти в Ленинград под шквальным огнем и пришли в Исаакиевский собор, который на 900 дней блокады стал их домом и хранилищем музейных фондов. 11 октября 1941 г. датирован официальный отчет Т. Ф. Поповой об эвакуации музейных ценностей из Пушкинских дворцов-музеев. В. Лемус позднее вспоминала, что ко дню захвата немцами города все музейные и дворцовые здания, за исключением Китайского театра и повреждений стен Рабочего кабинета Александра I и Малой столовой Екатерининского дворца, находились в полной сохранности. Все парки и павильоны находились в своем обычном состоянии (были подготовлены к зиме). Люди, опасаясь артобстрелов, покидали свои дома и прятались в подвалах Екатерининского дворца, Лицея, костела, Гостиного Двора. Жизнь многих сотрудников музея оказалась в опасности. Многие были убиты; некоторые оказались в гестапо.
В августе 1941 г. начались методичные артобстрелы Пушкина: в ночь с 16 на 17 сентября советские войска оставили город Пушкин, а около 9 часов утра первые немецкие отряды появились у стен дворцов - Екатерининского и Александровского. В середине дня дивизии вермахта заняли город. Старший ефрейтор Курт Буттнер, состоявший в санитарных войсках, описывает в своих дневниках16
первые дни оккупации: «Суббота. 20.09.41. ...скажу, что Ленинград находится в состоянии блокады, и мы расположены от города на расстоянии ближе, чем 20 км, в городе Бушкин (так у автора. - Л. Б.) или в каком-то городе с похожим названием. Бушкин - очень красиво спланированный город. От этих удобств цивилизации в настоящее время, конечно, ничего не осталось. Но то, чем город в первую очередь прекрасен и что делает его достойным восхищения - это прекрасный парк с его прудами, равно как и роскошный дворец со множеством прилегающих построек, сохранившихся с царских времен. Подобные великолепные постройки очень редко встречаются в Германии, архитектуру подобного рода совершенно невозможно найти даже в старой Пруссии. Но все же трудно с уверенностью сказать, в облике каких дворцов больше шика и какие более грациозно спланированы - русские или французские? Как немец, я отдаю предпочтение нашим простым прямолинейным постройкам.» [3]. С этих дней начался планомерный вывоз оставшихся во дворцах художественных ценностей.
В 1940 г. был создан оперативный штаб рейхсляйтера Альфреда Розенберга ERR (Einsatzstab Reichsteiter Rosenberg) - главный аппарат по отчуждению культурных ценностей [4]. В этот же период Геббельсом был предложен законопроект, получивший название «Репатриация предметов культуры из вражеских государств». Руководить проектом было поручено директору Берлинского музея Отто Кюммелю, он возглавил работу по составлению списка культурных ценностей, имеющих немецкое происхождение, вывезенных из Германии с 1500 г. Проект не был реализован, но во многом определил политику Германии в отношении произведений искусства завоеванных государств [13, с. 49].
Вслед за передовыми частями в городе появились немецкие искусствоведы, которые исполняли конкретные задания в прифронтовой зоне и потому согласовывали свои действия с офицерами вермахта. В Екатерининский дворец в составе группы прибыли граф Отто Сольмс (Solms) и Георг Пенсген (Poensgen), которым был поручен демонтаж и транспортировка Янтарной комнаты в Восточную Пруссию. В истории Царского Села уже был известен
один из представителей рода - граф Виктор Фридрих фон Сольмс-Зюнневальде (1730-1783). он являлся прусским чрезвычайным посланником и полномочным министром в России в 1760-1770 гг., сопровождал в поездках принца Генриха Прусского (брата прусского короля Фридриха II) и вел дневник пребывания в России в 1770 г. Граф Сольмс неоднократно встречался с императрицей Екатериной II. Так, 10 августа 1770 г. в Янтарной комнате дворца посланник имел приватную аудиенцию у Екатерины II, затем последовал обед в узком кругу [8, с. 181]. Знаменательный факт: именно летом 1770 г. императрица Екатерина II завершила работы в Янтарной комнате. Интерьер приобрел вид и состояние, которое зал имел накануне фашистской оккупации. Думаю, не подлежит сомнению, что офицер отто Сольмс знал, что его предок бывал в Царском Селе и видел комнату в далеком 1770 г.17 На панелях Янтарной комнаты, первоначально предназначенной для собраний членов Табачной коллегии в Берлинском дворце, были вырезаны 16 головок рыцарей в своеобразных головных уборах. Все головки индивидуальны и, возможно, даже имеют портретное сходство с представителями древних рыцарских фамилий ХП-ХШ вв. (к числу которых принадлежал граф Сольмс; возможно, его предок входил в число членов Королевской Табачной коллегии и посещал эту церемонию). Вероятно, не только по долгу службы, а «по наследству» ему поручили заниматься отбором и осмотром художественных произведений в пригородных музеях Ленинграда. Сольмс должен был руководствоваться заранее составленным списком предметов, подлежащих вывозу в Германию. Первым номером в нем значилась Янтарная комната [5, с. 9-28].
В октябре 1941 г. конвой с музейными предметами из Пушкина был отправлен на Запад. Маловероятно, чтобы такие серьезные специалисты, как Сольмс и Пенсген, работая на передней линии фронта с коллекцией произведений искусства, не произвели фотофиксации музейных предметов, которые отправляли в Германию. однако до настоящего времени не обнаружены ни списки вывезенных предметов, ни их фото. Между тем известно, что Вермахт предоставлял для этих целей фотоаппараты и фотолаборатории,
работавшие в полевых условиях (именно так было сделано фото разрушенного Большого зала Екатерининского дворца 29 сентября 1941 г.). Тем более странно, т. к. в Пскове находилась оснащенная база похищенных ценностей, где проводили маркировку вещей перед отправкой дальше в Германию. При этом существуют фотографии фарфоровых блюд, мебели, живописи, графики из других пригородных коллекций Ленинграда, выполненные осенью 1941 г. немецкими специалистами.
В Пушкин отправилась рабочая группа «Остланд» из группы «Север». Нильс фон Хорст - ведущий специалист по вопросам искусства - 26 сентября 1941 г. получил назначение на охрану музейных предметов в пригородах Ленинграда. Об осмотре дворцов, упаковке музейных предметов и их вывозе свидетельствуют документы 18-й армии и устные рассказы и воспоминания жителей (А. С. Ивановой, Л. В. Котовой и Е. С. Гладковой), которые в дни оккупации находились в Пушкине и многое видели своими глазами18.
В ходе подготовки публикации каталога культурных ценностей, похищенных в годы Второй мировой войны [11], сотрудниками Министерства культуры РФ в центральном государственном историческом архиве Украины (Центральний державний арив вищих оргашв влади та управлшня Украши) были обнаружены документы, касающиеся вывоза художественных ценностей из Пушкина. Они позволили установить участников событий и пролить свет на процесс похищения и вывоза музейных ценностей19. В полевом журнале боевых действий 18-й армии группы войск «Север» 29 сентября 1941 г. была сделана запись о том, что ротмистр граф Эрнст-Отто Сольмс просит поставить охрану в Пушкине20. Он отмечает, что взрыв авиабомбы причинил некоторые повреждения (разрушены стены, потолок с плафоном в Большом зале. - Л. Б.). Его беспокоило, что солдаты своими неосторожными действиями могут нанести дворцу ущерб, в связи с чем охрану поручили 50-му армейскому корпусу [4, д. 149].
В документах находятся важные для нас записи:
- 01.10.1941. Красногвардейск (Гатчина. - Л. Б.)... в район действия корпуса прибыли ротмистр граф Сольмс и гауптман
Пенсген; 14.10.1941. Транспортировка ...графом Сольмсом и ... Пенсгеном предметов искусства из Гатчины и Пушкина.среди них облицовка стен Янтарного зала из замка в Пушкине (Царское Село), в Кенигсберг... (Впервые сделано уточнение, что комнату транспортируют в Кенигсберг. - Л. Б).
- 20.04.1942 из Берлина в Ригу сделан запрос: «.царские дворцы были подробно обследованы сотрудниками Штаба и его экспертами по искусству» в ноябре 1941 г., феврале и апреле 1942 г., все, что сохранилось, «изъято и отправлено в Рейх» графом Сольмсом. Эти предметы в основном находятся в Восточной Пруссии и позднее должны быть возвращены в Остланд. Библиотеки дворцов вывезены в Берлин группой Кюнсберга. Некоторые оставшиеся вещи: прежде всего, документы и картины, вывезены в Ригу Штабом Розенберга [4, д. 149, л. 191-192].
- 28.04.1942 составлен отчет сотрудником Штаба Штеве (Stove) о поездке вместе с доктором Хертушем в Сиверскую и Пушкин [4, д. 149, л. 341-342]. Поводом стала поставленная доктором Вундером задача выяснить возможность вывоза в Ригу из Пушкина «Института и, в особенности, библиотеки известного профессора Вавилова, арестованного большевиками несколько лет назад». описывается состояние дворца и его убранства. Отмечается, что в Пушкине «СД взяла под охрану три картины Хуберто Роберто» (картины Гюбера Робера, снятые со стен Ста-совской лестницы. - Л. Б). В одной «полусгоревшей церкви» (Феодоровский собор. - Л. Б.) в зоне боевых действий обнаружен большой склад художественных фильмов большевиков. «При первой возможности, - пишет Штеве, - фильмы следует вывезти в Красногвардейск и далее отправить железной дорогой» [4, д. 149, л. 237-239].
- докладные записки представителя штаба Розенберга д-ра Бенкера о приеме в ведение Штаба от особого формирования СС «Группы Кюнсберга» 4-х библиотек из царских дворцов. Место передачи: Берлин, Хальденбергштрассе, 29-а.
- 12.9.1942. Докладная записка о приеме в качестве первой очереди 2-х библиотек из дворцов Бибикова и Царского Села. В итоге,
из музея было принято около 17 000 томов книг в 174 ящиках. Книги предназначались для библиотеки Высшей школы в Клагенфурте.
Интересен документ, отправленный из Риги 19 февраля 1943 г., - письмо руководителя группы «Остланд» доктора Нерлинга в Министерство оккупированных восточных территорий в Берлине о том, что осенью 1941 г. граф Сольмс решил ввиду опасности отправить в рейх культурно-художественные ценности из Гатчины и Царского Села в пяти вагонах в Кенигсберг. В них, наряду с Янтарной комнатой, находились ценные картины, мебель и т. п. Автор письма пишет, что было бы желательно установить, какие именно ценности были тогда вывезены и где точно они размещены в настоящее время. У самого Сольмса такую информацию ему получить не удается. Впрочем, в боевой обстановке, он, возможно, и не составил перечня при вывозе. В любом случае, решение о нахождении этих культурно-художественных ценностей, - пишет Нерлинг, - будет окончательно принято лишь после войны [4, д. 142, л. 73-74].
Музейные ценности транспортировали через Гатчину, Лугу до Пскова, который был оккупирован уже 9 июля - через две недели после нападения гитлеровской Германии на СССР. В Пскове находились штаб и другие подразделения группы армий «Север», и в том числе «Отдел по охране культурно-художественных ценностей». Им руководил уполномоченный Главного штаба армий «Север» - граф Эрнст-Отто Сольмс-Лаубах21. Его деятельность сводилась к сохранности полученных и обнаруженных предметов, их учету, фотофиксации и подготовке к дальнейшей транспортировке [4, д. 149, л. 263-284].
Теперь стали доступны мемуары финского генерала Пааво Талвела [15]. Специальный посланник генерала К.-Г. Маннер-гейма был в феврале 1942 г. направлен на встречу с Гитлером. 10 февраля 1942 г. Талвела на самолете был переброшен из Восточной Пруссии в Псков. Оттуда его доставили в Сиверскую в штаб немецкой 18-й армии, а оттуда в штаб 50-го армейского корпуса, базировавшегося в Гатчинском дворце. Генерал подробно описывает свое пребывание и жизнь в одной из комнат дворца и сообщает о своем приезде 3 марта 1942 г. в Пушкин. Здесь он
посетил Александровский дворец, а затем и Екатерининский, о котором пишет: «Сам дворец. удивительно хорошо сохранился, поскольку он почти не горел. Однако в самый большой, величественный зал все-таки попала авиационная бомба крупных размеров. С 17 сентября по 10 октября 1941 г. (момент появления Сольмса и офицеров штаба. - Л. Б.) солдаты расхаживали по зданиям дворцов и мародерствовали. Мозаично отделанное крыло здания Екатерины II было исключительно красиво и ценно (Агатовые комнаты. - Л. Б.). Мы побывали также в Эрмитаже, который находился в дворцовом парке. Достопримечательностью его являлся стол для закуски, где посуда и пища поднимались персоналом сразу же, когда прибывшие туда желали поесть» [6, с. 25-30]. Из мемуаров следует, что Екатерининский дворец в целом имел незначительные, локальные повреждения.
Деятельность графа Сольмса и его сотрудников была определяющей в вопросах культурной деятельности Пскова. Они разместили доставленные в октябре месяце 1941 г. ценности из пригородов Ленинграда в здании Исторического музея (ул. Некрасова) и экспонировали их длительное время. Большая часть груза (в первую очередь из царского Села - Пушкина) была маркирована и отправлена далее, в Ригу, оттуда в Кенигсберг. Главная рабочая группа «Остланд» располагалась в Риге. Представители «Остланд» периодически приезжали в Псков для осмотра новых поступлений и решения вопросов об их перемещении далее, в Германию (через Ригу). Частично произведения проходили маркировку в Пскове; маркировка по системе ГРГ «Остланд» выполнялась в Риге.
Еще в 1942 г. фашисты организовали в Риге выставку «Сокровища искусства, спасенные от варварства большевиков». В ее составе было много предметов из пригородных дворцов Ленинграда, которые затем были перемещены в Восточную Пруссию (в частности, в Кенигсберг). Выставка сопровождалась большим количеством фотографий, пояснительных аннотаций и прессой (статьями в журналах, газетах - даже на русском языке). Так, в 1944 г. в Рижском замке успешно работала выставка с экспонатами древнерусского искусства, вывезенными из оккупированных
центров древнерусской культуры [12]. В Риге производилась маркировка предметов по принятой ГРГ «Остланд» системе. К сожалению, в ней не обозначалась музейная принадлежность предметов. Однако указывались старые инвентарные номера, по которым в некоторых случаях удается восстановить происхождение предмета. Сегодня нам известна только часть инвентаризационных списков и видов шифрования. Наиболее ценные произведения из дворцов Пушкина маркировалась на месте (надпись черной краской Хат-skoje Sselo) и отправлялись прямо в Германию, минуя Псков и Ригу. Так маркированы картины Франца Крюгера, Гюбера Робера, Жана Лемера, Федора Бруни и Петра Тидемана. Другие, менее ценные, вывозились в Псков и Ригу, где получали маркировку Ш-В и порядковый номер.
В конце войны советские специалисты обнаружили в Риге некоторое количество брошенных произведений искусства. Например, А. М. Кучумов в одном из домов города за печкой нашел огромную (229^373), сложенную вчетверо и сильно изломанную картину художника Хаккерта «Чесменский бой» из дворца в Гатчине. Сейчас это полотно хранится в Екатерининском дворце-музее. Подобным образом им были найдены в Риге портреты работы художников С. Зарянко, И. Крамского, Д. Доу из Царского Села [7, с. 95]. К сожалению, нам не известна в полной последовательности цепочка передвижений музейных предметов. После освобождения города Пушкина в 1944 г. начался розыск музейных предметов, которые могли оставаться на освобожденной территории. Уже тогда стало ясно, что срочно нужно искать брошенные под открытым небом во время отступления произведения. Для этого нужно было пройти путями отхода врага.
В окрестностях поселка Антропшино в Ленинградской области находился медеплавильный завод, куда фашисты свозили металл и перемещали скульптуру. В 1943 г. туда отправили доски с Чесменской колонны из Екатерининского парка. Громадные многопудовые медные доски плавили в печах. Одну из них не успели уничтожить до отступления, ее удалось вернуть в парк - в настоящее время она установлена на земляном холме
на берегу озера, напротив Чесменской колонны (которая украшена вновь воссозданными досками). Другой случай известен со слов А. М. Кучумова, который рассказывал автору, что 23 ноября 1941 г. немецкий комендант Пушкина издал распоряжение о том, что население должно срочно покинуть город. Уходили кто как мог, некоторые увозили свой скарб на подводах. Бывший заведующий хозяйственной частью дворцов-музеев и парков Маликов погрузил часть своих вещей в кресло-каталку императрицы Екатерины II, подаренную ей Фридрихом Вильгельмом II, которое стояло в Агатовых комнатах. Немцы хохотали и пропустили его с поклажей. После войны кресло нашли на хозяйственном дворе в Гатчине. Сейчас оно на своем историческом месте в Агатовых комнатах.
Так постепенно - год за годом, десятилетие за десятилетием по крупицам восстанавливалась историческая коллекция Царскосельских дворцов. Новый этап в работе по возвращению утраченных музейных ценностей наступил после издания «Сводного каталога культурных ценностей, похищенных и утраченных в период Второй Мировой войны». Впервые документально были засвидетельствованы утраты музея, подтвержденные записями инвентарных книг, что стало достоянием широкой мировой общественности. Списки утрат теперь могли служить основанием для официальных процедур возврата.
С каждым годом становится все труднее идентифицировать предметы довоенной коллекции дворцов Царского Села, так как уходят из жизни последние свидетели и очевидцы - хранители довоенного, военного и послевоенного времени, посвятившие свою жизнь спасению, поиску и возвращению произведений искусства. До сих пор остается неизвестной судьба похищенных из дворцов Царского Села художественных произведений, вывезенных вместе с панелями Янтарной комнаты в пяти вагонах командой эксперта Эрнста-Отто Сольмса-Лаубаха в октябре 1941 г.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Яковлев Всеволод Иванович (21 января 1884, Санкт-Петербург -10 июня 1950, Ленинград) - профессор, архитектор, искусствовед, музейный работник, художник-акварелист, директор Александровского дворца-
музея (1918-1931). Закончил Рисовальную школу Общества поощрения художеств (изучал прикладное искусство), архитектурное отделение Академии художеств (был пенсионером в Италии). Работал по архитектурно-археологическим обмерам новгородских церквей и памятников, на раскопках древнего Херсонеса. Занимался историей Царского Села (с 1911). На службе Царскосельского дворцового управления (1918). Написал ряд книг и статей о дворцах и парках Детского Села. Его можно назвать одним из первых профессиональных музейных работников Советской России. Во время работы в Художественно-исторической комиссии проживал в отдельной комнате на 1 этаже Церковного флигеля Екатерининского дворца. Там же проживали все члены комиссии. Рядом с В. И. Яковлевым одну комнату занимал зам. председателя комиссии В. К. Лукомский. Их соседом по этажу был член-хранитель комиссии М. И. Рославлев, занимающий 4 комнаты вместе с женой, матерью и прислугой. После ухода Г. К. Лу-комского Яковлев возглавил работу во дворце, но в 1931 г. был временно арестован, после чего вынужден перейти на преподавательскую работу в Ленинградский институт молочной промышленности (ЛИМП), затем в Сельскохозяйственный институт. Одновременно занимался проектированием и строительством (выстроил в 1933-1934 гг. на углу Оранжерейной улицы дугообразный корпус по неосуществленному проекту архитектора В. П. Стасова. Являлся депутатом Детскосельского - Пушкинского исполкома. Во время войны попал с семьей в оккупацию, работал в Кингисеппе учителем черчения и рисования. Освобождение встретил осенью 1944 г. в Эстонии. С конца 1944 г. работал архитектором в Гатчине, а затем перешел на работу преподавателя в Высшее художественно-промышленное училище имени В. И. Мухиной. Работал в составе нескольких творческих коллективов по созданию и установке в Ленинграде памятников Чернышевскому, Грибоедову, Ушинскому. У него было двое детей - дочь Татьяна и сын Александр [1, д. 112].
2 Якоби Елизавета Николаевна - музейный работник. Окончила гимназию; слушала лекции по истории искусства и эстетике в Археологическом институте, в Институте Зубова; окончила музыкальную школу, состояла учащейся в Петроградской консерватории. В годы работы в музее проживала в Церковном флигеле Екатерининского дворца, занимая вместе с матерью, сестрой и прислугой четыре комнаты на 4 этаже [1, л. 73].
3 Анна Сергеевна Комелова - музейный работник. Окончила 8 классов гимназии с медалью, занималась искусством в частной мастерской художника К. Я. Крыжицкого и слушала лекции по истории искусства в Академии художеств и в Археологическом институте, окончила курсы для руководите-
лей экскурсиями. В годы работы в музее занимала одну комнату на 4 этаже Церковного флигеля Екатерининского дворца [1, л. 73].
4 Евгения Дмитриевна полякова - музейный работник. Окончила гимназию с золотой медалью, училась в Рисовальной школе Общества поощрения художеств, слушала цикл лекций Е. А. Сабанеева по истории искусств; работала в мастерской живописца К. Я. Крыжицкого; окончила курс для руководителей экскурсиями. в годы работы в музее проживала в частном доме в Царском Селе [1, л. 73].
5 Анастасия Николаевна Армадерова - музейный работник. Окончила Мариинскую гимназию и Рисовальную школу Общества поощрения художеств; работала в мастерской художников Я. Ф. Ционглинского и Д. Н. Кардовского; слушала лекции по истории искусства и философии в Петроградском университете. В годы работы в музее проживала в частном доме в Царском Селе [1, л. 73].
6 Анастасия евгеньевна Андреевская - музейный работник, специалист по библиотечному делу. Окончила среднее учебное заведение. Владела французским, английским и немецким языками. Во время работы в музее проживала в частном доме в Царском Селе [1, л. 73].
7 Анастасия Феофиловна Муханова - музейный работник, специалист по миниатюрам. Окончила среднее учебное заведение; владела немецким, французским и английским языками; работала в мастерской К. Я. Крыжницкого [1, л. 73].
8 семен Алексеевич Быков - архивариус. С 1 декабря 1923 г. по 1941 г. (?) работал с архивом бывшего Царскосельского дворцового управления [1, л. 73].
9 Анна Михайловна Александрова-ступина - секретарь-делопроизводитель. Работала в дворцовом управлении с 1912 г., в период Гражданской войны, затем в 1920-1930-х гг., оставалась в Пушкине в период оккупации и работала в музее уже после войны.
10 Работу координировала Центральная инвентаризационная комиссия, подразделения которой находились в каждом музее. В ее состав входили А. М. Кучумов (Пушкин), Ю. В. Смирнов (Гатчина), А. И. Зеленова (Павловск). Именно им пришлось в первые дни войны спасать те музейные предметы, которые они же инвентаризировали (около 300 000 единиц).
11 Галина Дмитриевна Нетунахина (1905-1988) - хранитель Екатерининского дворца-музея до 1941 г. В 1942-1944 гг. - ответственный хранитель Новосибирского хранилища музейных ценностей. С июня 1945 г. по январь 1947 г. - главный хранитель Центрального хранилища музейных фондов (ЦХМФ). С января 1947 г. - заведующая некрополями
Государственного музея городской скульптуры, а с 1952 по 1963 г. - его директор.
12 тамара Феодосьевна попова (1904-1980) - заместитель директора по научной части дворцов-музеев г. Пушкина. В 1944-1945 гг. - заведующая некрополями Государственного музея городской скульптуры, заместитель директора по научной работе Государственного Русского музея.
13 Анатолий Михайлович кучумов (1912-1993) - музейный работник, искусствовед. В 1927 г. приехал в Ленинград. Учился в ФЗУ при Охтинском химическом заводе, закончил курсы музейных работников. С 1933 г. работал в Екатерининском дворце-музее: экскурсовод, научный сотрудник, хранитель комнат Александра III, с 1935 г. хранитель Екатерининского дворца, с 1937 г. заведующий Александровским дворцом-музеем. С началом войны назначен ответственным хранителем всех эвакуированных музейных ценностей, с ноября 1941 г. - ответственный за эвакуацию музейных ценностей пригородных дворцов из Горького в Новосибирск. В январе 1942 г. назначен директором Музея-хранилища ленинградских дворцов в Новосибирске (будущее ЦХМФ). В 1945-м назначен директором Центрального хранилища музейных фондов, которое разместилось в здании Александровского дворца. После реорганизации в 1956 г. Центрального хранилища назначен главным хранителем Павловского дворца.
14 Зинаида Михайловна скобликова (1902-1990-е) - научный сотрудник Екатерининского дворца-музея (1939-1941). Сопровождала в эвакуацию предметы мебели из редких гарнитуров ХУШ в. З. М. Скобликова увлеченно изучала мебельное убранство музея, но более всего -паркеты, она с восторгом рассказывала о деревянных «коврах» музея и с горечью - об их гибели.
15 Среди них был молодой поэт В. Лившиц, который участвовал в укрытии скульптуры. Низкие кусты сирени, большая полукруглая железная скамья и полуторастолетняя липа надежно укрыли место, куда закопали скульптуру. Примятая трава поднялась, проросла и закамуфлировала место захоронения скульптуры-фонтана «Девушки с кувшином». В январе 1942 г. он написал стихотворение «Царскосельская статуя», в котором описал работы на случай, если все участники акции погибнут:
«Урну с водой уронив, об утес ее дева разбила.»
Косоприцельным огнем бил из дворца пулемет.
Мы, отступая последними, в пушкинском парке священном
Деву, под звяканье пуль, в землю успели зарыть.
Время настанет - придем.
И молча под липой столетней
Десять саперных лопат в рыхлую землю вонзим.
«Чудо! Не сякнет вода, изливаясь из урны разбитой!»
Льется, смывая следы крови, костров и копыт. [14, с. 234].
Статую извлекли из земли ранней весной 1944 г. и поставили на задрапированную тканью табуретку в комнате первого этажа Лицея - так была открыта первая символическая выставка. О создании стихотворения автору статьи рассказала З. И. Левит, знавшая поэта. История возвращения в музей каждого экспоната - всегда сюжет для небольшого самостоятельного рассказа. «Девушка с кувшином» не исключение. В 1987 г. в музей пришло письмо доктора Мартина Шперлиха, бывшего директора дворца Шарлоттенбург в Берлине, который посчитал, что наша скульптура «Девушки» трофейная и была перемещена советскими военными в Пушкин после войны из дворца Глиники в Потсдаме. Потребовались архивные данные, стихи А. С. Пушкина 1830 г., чтобы доказать, что в Глинике во дворце брата императрицы Александры Федоровны (жены Николая I) - Карла стояла копия царскосельского оригинала.
16 Дневник К. Буттнера в музей передал сын - Буттнер-младший и разрешил цитировать из него материалы в научных целях. В обязанности К. Буттнера входило ведение учета погибших, составление списков раненых, написание некрологов и статей в газеты, отправление открыток и писем семьям с информацией о ранениях или гибели их родных.
17 Любопытно, что одна из представительниц этой семьи - Элеонора Сольмс-Гогенсольмс-Лих, последняя великая герцогиня Гессенская - была невесткой императрицы Александры Федоровны (жены императора Николая II).
18 Ценный материал сохранила память Л. Н. Котовой, А. С. Ивановой. Их слова передавали разворачивающуюся картину утрат, ужасающую динамику грабежа и разрушений.
19 Приношу благодарность Н. И. Никандрову и С. Д. Некрасовой за помощь в создании каталога утраченных ценностей и предоставленную возможность работать с документами.
20 Эта запись устанавливает дату разрушения Большого зала. Вероятно, тогда же сделано фото, которое постоянно иллюстрирует разрушения в этом интерьере. Скорее всего, оно сделано немецкими военными.
21 В документе описывается состояние культурно-художественных ценностей в царских дворцах, но не очень подробно. Подчеркивается
слабая материальная обеспеченность Штаба и недостаточные людские ресурсы по сравнению с группой Кюнсберга: «Последняя имеет свой взвод СС и грузовые машины, а без этого здесь делать нечего».
ИСТОЧНИКИ И БИБЛИОГРАФИЯ
1. Архив ГМЗ «Царское Село». Ф. III. Д. 112, 130-131. 1922-1923.
2. Архив ГМЗ «Царское Село». N° 1316 : Лемус В. В. Эвакуация музейных ценностей из г. Пушкина (1941-1945 гг.) : Историческая справка (рукопись).
3. Архив ГМЗ «Царское Село». Дневник старшего ефрейтора Курта Буттнера.
4. Центральний державний арх1в вищих оргашв влади та управлшня Украши. Ф. 3676. Оп. 1.
5. Бардовская Л. В. Янтарная комната. Взгляд через столетие : Каталог выставки / ГМЗ «Царское Село». СПб., 2003.
6. Барышников Н. И. Во дворцах вблизи осажденного Ленинграда (свидетельство финского генерала) // История Петербурга. 2007. № 6 (40). С. 25-27.
7. Возрождение шедевров. Дворцово-парковые ансамбли пригородов Санкт-Петербурга : История и современность / Сост. Ю. В. Мудров и др. СПб., 2006.
8. Камер-фурьерские журналы. 1695-1918 гг. : в 100 т. Т. 18 : 17701771. 10 авг. СПб., 2009.
9. Кучумов А. М. Статьи. Воспоминания. Письма. СПб., 2004.
10. Лукомский Г. К. Краткий каталог музея Александровского дворца. Пг., 1918.
11. Сводный каталог культурных ценностей, похищенных и утраченных в период Второй мировой войны. Т. I. : Государственный музей-заповедник «Царское Село». Екатерининский дворец. Кн. 1 / Сост. Л. В. Бардовская и др. М. ; СПб., 1999.
12. Филистинский Б. Древнерусская икона : К выставке древнерусского искусства в Рижском музее // За Родину. 1944. № 105 (505). 12 мая.
13. Хоупт С. Коллекция украденных шедевров. М., 2007.
14. Царское Село в поэзии. 1750-2000. Антология. 122 поэта о Городе Муз / Сост., коммент., примеч. Б. Чулкова. СПб., 1999.
15. Talvela P. Sotilaan ëlâmâ. II. Jyvâskylâ, 1977.
1. Эвакуация. 191S 196
2. Музейные сотрудники. 1938
3. Эвакуация. 1941
4. Музейные сотрудники в подвале Исаакиевского собора Осень 1941
2 сшргорМсн ОЯЬЬсг*
5. Екатерининский дворец в оккупации. Осень1941
6. Оккупационная маркировка ящиков
с музейными ценностями с пометкой Ri (Рига) и на упаковке картины Гюбера Робера
l. Граф Эрнст-Отто Сольмс-Лаубах (1890-i9ll)
S. Пожар в Екатерининском дворце. 1942
9. В. В. Лемус в эвакуации в Новосибирске. 1943 202
10. Первая экспозиция после освобождения Пушкина. 1945 П. Соколов. Девушка с кувшином
11. Кресло-каталка Екатерины II. После реставрации. 2010
