CC BY
22
Series. - 2006. - V.1. - http:// www.cpp.amu.edu.pl/ publications.htm
6. См.: Гельмгольц Г. Об академической сво-
боде в немецких университетах // Отечественные записки. - 2003. - № 6 (15).
7. Гумбольдт В. О внутренней и внешней орга-
низации высших научных заведений в Берлине// Неприкосновенный запас. -2002. - №2 (22).
8. Бикбов А. Философское достоинство как
объект исследования // Логос. - 2004. -№3-4 (43). - С. 45.
9. Ньюмен Д. Христианство и научные изыс-
кания // Отечественные записки. - 2003. - № б(15).
10. Великая хартия европейских университетов // Центр образовательного законодательства. - http://www.lexed.ru/mpravo/ razdel7/part2/?part2_01.html
11. Рекомендация о статусе преподавательских кадров учреждений высшего образования // Центр образовательного законодательства. - http://www.lexed.ru/ mpravo/razdel2/?doc18.html
12. См.: Шафранов-Куцев Г.Ф. Университеты и формирование гражданского общества
в России // Вестник Тюменского государственного университета. - 2005. - №3.
13. Polanyi M. The republic of science: It's political and economic theory // Minerva. -L., 2000. - Vol. 38. - №1. - P. 3.
14. Moodie G. On justifying the different claims in academic freedom // Minerva. - L., 1996. -Vol. 34. - №2. - P. 139.
15. Общеевропейское пространство образования - достижение целей // Национальный офис программы Темпус в России. - http://www.tempus-russia.ru/bolon-1.htm
16. Основные документы Болонского процесса // Образование: философия, история, право, экономика. - М., 2005. - С. 249.
17. См.: Душин О.Э. Университеты и власть: от Средних веков к современности // Образование и насилие: Сб. статей / Под ред. К.С. Пигрова. - СПб., 2004. - С. 192.
18. См.: Ушакин С.А. Университеты и власть // Общественные науки и современность.
- 1999. - №2. - С. 64.
19. Деррида Ж. Университет глазами его питомцев // Отечественные записки. - 2003.
- №6(15).
В. ГАВРИЛОВ, вице-президент Ассоциация московских вузов В. КОЛЕСНИКОВ, ректор Ростовский государственный университет путей сообщения Е. ОЛЕСЕЮК, профессор Исследовательский центр проблем качества подготовки специалистов А. ШУЛУС, ректор Академия труда и социальных отношений
С истечением срока президентских полномочий В.В. Путина приходит пора подведения итогов его восьмилетнего пребывания у власти. Деятельность В.В. Путина на посту Президента Российской Федерации привела к формированию целого пласта документов и материалов, имеющих важное историческое значение. Они стали его творческим наследием, без научного исследования которого нельзя понять особенностей развития России в последнее деся-
Изучаем творческое
наследие
президента
тилетие и её места в современном сложном и неспокойном мире. В многогранной деятельности президента явственно выделяются два наиболее важных направления, в ко-торыхнаходит выражение суть проводимой им внешней и внутренней политики. Это укрепление государственности, во-первых, и развитие системы образования вообще и высшей школы в особенности, во-вторых.
Замечено, что В.В. Путин не упускал случая встретиться с представителями ву-
зовской общественности, выступая с программными речами на всех её форумах. В этой связи на память приходит его выступление на Всероссийском совещании работников образования 14 января 2001 г. Неожиданно для многих тогда прозвучало, что «...Россия впервые за последние 200-300 лет стоит перед лицом реальной опасности оказаться во втором, а то и в третьем эшелоне государств мира». Это было первое публичное выступление В.В. Путина в качестве главы государства, и оно свидетельствовало о приходе к руководству страной новых сил. В принятой на совещании «Национальной образовательной доктрине » дана официальная оценка российской системе высшего образования, которая вывела почти поголовно неграмотную страну в число передовых университетских держав. «Отечественное образование, - читаем в документе, - имеет глубокие исторические традиции, признанные достижения: в XX веке Россия стала страной всеобщей грамотности, первой вышла в космос, достигла передовых позиций во всех областях фундаментальной науки, существенно обогатила мировую культуру ».
А далее в национальной доктрине следует суровая, но справедливая оценка первого этапа вузовской реформы: «В последнее десятилетие многие завоевания отечественного образования оказались утраченными, поэтому доктрина призвана способствовать изменению направленности государственной политики в области образования, укреплению в общественном сознании представления об образовании и науке как определяющих факторах развития современного российского общества». И стала очевидной несостоятельность распространенных в литературе негативных оценок государственной высшей школы, которой всуе приписывали тоталитарную природу или «бюрократическую парадигму». Как известно, критика отечественной системы высшего образования по давно заведенной традиции направлялась по линии принципиального отрицания государственного руководства высшей
школой, рассматривая его как неправомерное вторжение в святая святых - университетскую автономию и академические свободы. Жизнь отвергла утопические иллюзии о независимой от государства высшей школе.
Идея единства государства и высшей школы красной нитью проходит через все выступления президента. На заседании Госсовета Российской Федерации 29 августа 2001 г. он сказал: «Развитие образования в стране — далеко не только вопрос престижа нашего государства, хотя и это важно. Развитие образования — задача общенациональной значимости. Мы здесь всегда держали высокую планку, и высота эта нужна не сама по себе. Она — залог успешного развития государства и общества. Но так будет только в случае, если образование у нас будет отвечать общим требованиям сегодняшнего дня, если оно будет доступным и качественным. <...> Нельзя не признать, что наша система образования демонстрирует значительные преимущества перед многими зарубежными аналогами. Это подтверждает и стабильный спрос на выпускников наших вузов за рубежом. Однако трудно отрицать и другое — мы пока так и не научились извлекать максимальную выгоду из этих наших преимуществ» (Образование, которое мы можем потерять. - М., 2003. - С. 14).
Так сложилось исторически, что В.В. Путин вошел в политическую жизнь страны как твердый и последовательный государственник, надежный гарант отечественной высшей школы. Важный шаг в постижении истинной её природы был сделан на VII съезде ректоров России. «Хотел бы сразу сказать, что высокий уровень российского образования- это один из немногих факторов, которые позволяют нам находиться в числе ведущих государств мира. Такое стало возможным лишь потому, что с самых первых дней - ещё со времен становления Московского университета - образовательная политика была делом государственной важности. Ею целенаправленно занимались на самом
высоком государственном уровне. В начальный период широко, конечно, использовался европейский опыт и зарубежные преподаватели. Но спустя долгие годы в России выросла и состоялась своя система, свои модели образования. Как видим, они выдержали проверку временем, оказались вполне достойного качества. И при всей необходимости модернизации нашего образования этот факт сегодня не оспаривается ни внутри страны, ни за рубежом» («Образование, которое мы можем потерять », с.19).
Такая оценка в устах президента прозвучала антитезой доминировавшим в литературе мнениям о преимуществах частной школы, существующих-де непримиримых противоречиях между государством и наукой и необходимости разгосударствления университетов. Принципиально новым в ней является признание решающего значения активной образовательной политики, что оказалось вовсе не пороком, как принято считать, но, напротив, важным фактором успехов российской системы образования.
Образовательная политика — вот ключевое словосочетание, выделяющее русские университеты в мировом университетском сообществе и позволяющее выявить суть русской модели образования. Линия, взятая с первых шагов на поприще руководителя страны, последовательно проводится В.В. Путиным все годы. В речи на заседании Совета по науке 25 октября 2005 г. он вновь подчеркивает: «Убежден, сейчас есть все возможности, чтобы наше образование стало эффективной, передовой частью мировой системы образования, сохранив при этом свои,, - мы об этом много раз говорили, встречаясь в разных форматах, - наработанные веками и десятилетиями преимущества национальной системы образования».
Вместе с тем на Госсовете президент выдвинул очередную задачу, задавая деловой, конструктивный тон рассуждениям о проблемах отечественной высшей школы. «В эпоху «экономики знаний » и инноваций, - заявил он, - государство должно
поддержать граждан в их желании наращивать знания». Говоря так, он дал понять, что вместо противопоставления русской и западной моделей мы получаем их плодотворный синтез, деликатно подсказав адекватный путь вхождения российских вузов в Болонский процесс. А заодно и решение давно мучившей нас дилеммы -специалист или бакалавр - магистр. Оказывается, дилеммы в действительности не существует, и ответ может быть один: и то и другое. Подписав Болонский протокол, Россия не отказалась от своего исторического выбора. Традиционный учебный процесс находит логическое продолжение в присущей природе высшей школы просветительской деятельности, а русский метод обучения специалистов обогащается за счет усвоения западного опыта подготовки бакалавров и магистров.
Это - несомненный вклад в современную теорию и практику высшего образования, знаменующий начало нового их этапа и возвращение в школурусской национальной идеи. Президент оказывается на высоте конституционного гаранта высшей школы и выступает с инициативой, которая обязывает нас мобилизовать для ее реализации все имеющиеся ресурсы. И прежде всего - беречь как зеницу ока главное наше достояние - «наработанные веками и десятилетиями преимущества национальной системы образования». Здесь корень успеха.
Об этом шла заинтересованная речь и на заседании Государственного Совета РФ 24 марта 2006 г., рассматривавшего вопрос «О развитии образования в Российской Федерации ». На Госсовете В.В. Путин коснулся ещё одной проблемы, давно ожидающей очереди. Выделив приоритеты образовательной политики, президент заключил: «Наконец, в интересах самого российского образования - наращивать экспорт наших образовательных услуг, ведь подготовка кадров для других стран открывает дорогу к новым рынкам для нас самих, а обмен опытом стимулирует совместный поиск новых технологий и
инвестиций». На эту тему президент высказывался и ранее, призывая научиться использовать высокий спрос на специалистов, подготовленных в России.
С падением железного занавеса открылась возможность непосредственного соревнования русских и западных моделей образования, что сразуобнаружило реальное соотношение сил на мировом рынке образовательных услуг. В университетских лабораториях и на кафедрах, как и в научно-технических центрах США, можно общаться на русском без переводчика, а добрая половина программистов империи Гейтса вышла из стен русских университетов. Все это говорит о том, что русский опыт организации высшей школы не только признан, но и усвоен мировым университетским сообществом, и русские модели образования де-факто стали элементом мировой университетской культуры. На наших глазах русская университетская культура рождает ценности, которые, будучи усвоены мировой цивилизацией, становятся общечеловеческими.
Этот факт признается и международным общественным мнением. В 1992 г. в Рио-де-Жанейро Международная комиссия ООН в специальном докладе «Наше общее будущее», подчеркивая всемирно-историческое значение космического прорыва русских, отметила: «В середине ХХ века люди впервые увидели свою планету из космоса. Возможно, когда-нибудь историки придут к выводу, что это событие больше повлияло на сознание людей, чем революционное открытие, сделанное Коперником в XVI веке». Жизненные реалии, сложившиеся в мире, научили современников историческому видению, и наступил момент истины. Продолжая логику доклада, можно сказать, что когда-нибудь зарубежные историки назовут русскую модель университета классической.
Собственно, такое время, по сути, уже наступило, и не случайно эта мысль прозвучала в выступлении В.В. Путина на VII Всероссийском съезде ректоров. «Благом для нашей страны, - заявил он, - является
не консервация отживших моделей, а сохранение лучших традиций и стандартов классической российской школы образования). В этом смысле нам есть чем гордиться». И, призвав руководящих деятелей отечественного образования хранить и умножать унаследованное богатство, закончил речь на оптимистичной ноте: «И тогда <...> наши студенты и школьники смогут не просто адаптироваться к изменениям в стране и мире, но будут сами формировать эти изменения на благо страны» («Образование, которое мы можем потерять»). Мысль предельно ясна, и как бы предвосхищая её возможные перетолкования, он заметил, что «классическая российская система образования» - объективная реальность современного мира.
Русскую систему высшей школы из ряда мировых университетов выделяет главным образом богатство содержания образования, что и обеспечило ее выдающиеся успехи. Это побуждает искать её истоки не в начале XIX века, когда прусские ученые разработали теорию классической модели, в основе которой лежала идея университета, независимого от государства. Русская модель университета в проекте появилась на столетие раньше, когда Петр с помощью Лейбница адаптировал университетскую идею к русским условиям. История распорядилась так, что именно русский опыт через столетия стал детонатором невиданных по глубине и размаху вузовских реформ, превративших западные университеты из элитарных корпоративных учебных заведений в самый массовый и демократичный институт современного общества.
В этой связи следует подчеркнуть, что значение творческого наследия президента выходит далеко за пределы текущей образовательной политики и даже стратегии модернизации образовательной системы страны. Наверное, не меньшее значение имеют высказанные им идеи и для изучения истории университетского строительства. Введенное В.В. Путиным в научный оборот понятие «русской модели образования » схватывает суть явления в целом и
содержит в свернутом виде современную концепцию отечественной высшей школы. А с ней в нашу жизнь возвращается проверенная опытом без малого трех веков университетского строительства петровская идея государственной высшей школы, согретой вниманием и заботой властей. И многое проясняется не только в теории, но и в истории отечественной высшей школы.
Немецкая модель окончательно сложилась с основанием Берлинского университета, получив теоретическое обоснование в трудах В. Гумбольдта и других ученых. Университет предназначался для удовлетворения потребностей индивида в научных знаниях. Научно-технический и культурный прогресс определялся стихийным развитием образования и науки как сумма сумма-рум индивидуальных образовательных траекторий. Россия, поначалу существенно отстававшая от Запада в культурном развитии и потому не имевшая времени на стихийное развитие методом проб и ошибок, пошла своим путем. Опираясь на естественную тягу людей к знаниям, русские во главу угла поставили потребности государства в ученых и образованных специалистах и перешли на систему государственного заказа и разработку образовательных стандартов, воплощавших лучший мировой опыт. Результат превзошел все ожидания. Нечто подобное случилось в мореплавании, когда природную тягу заменили механической, и на смену парусу пришел гребной винт.
Несмотря на общность родовых корней, исторические судьбы высших школ России и Германии разошлись, сложившись по-разному. Иначе и быть не могло, ибо Г. Лейбниц помогал готовить проект государственного университета для православной России, а В. Гумбольдт разрабатывал модель университета для протестантской Германии. Из стен германских университетов вышли немецкая классическая философия и наука, музыка, литература и искусство, внесшие крупнейший вклад в мировую цивилизацию. А из русских - титаны научно-технической мысли и художественного творчества, составившие золотой фонд
русской культуры. Венцом ее расцвета явился космический прорыв России.
Архимед искал точку опоры, с помощью которой обещал перевернуть мир. Русский университетский проект стал таким рычагом. Но в отличие от присущего западным университетам стихийного развития при нейтральном государстве, в России была создана сильная образовательная политика, поставившая на службу образованию и науке всю силу и мощь государственной машины. Получили «российскую прописку» и принципы университетской демократии - автономия высшей школы (не абсолютная, а в системе государства) и академические свободы. В высшую школу пришли начала стандартизации, насыщенные наукой единые учебные планы и программы, основанные на обобщении лучшего опыта мирового университетского строительства, а академическая свобода обернулась выбором не «чему учиться», а «как выучиться».
Рассматривая проблему в историческом аспекте, нетрудно убедиться в том, что успех русских университетов был запрограммирован Петром, затем Ломоносовым, которые свернули с проторенных веками путей. И не потому, что они не знали принципов устройства западной высшей школы, а потому, что, напротив, хорошо знали их. Ещё лучше знал их Г. Лейбниц, который с 1711 г. до последних своих дней состоял на царской службе. Увлеченный размахом задуманной Петром модернизации гигантской евроазиатской державы, Г. Лейбниц помогал готовить проект развития образовательной системы с учетом опыта западных университетов. Обильную переписку Лейбница с Петром на немецком и французском сохранил для потомков В.И. Ге-рье, издавший в конце XIX в. внушительный том. Как ни странно, он доныне не востребован, даже не переведен на русский, что невольно наводит на размышления о природе такого невнимания.
К концу XIX в. генезис российской высшей школы уже был достаточно полно изучен. К столетнему юбилею Московского
университета вышла книга С.В. Шевырёва с описанием его родословной, первая глава которой целиком посвящена академическому университету Петра как его предтече. История академического университета подробно описана в фундаментальных трудах Д.А. Толстого, П.П. Пекарского и др. К двухсотлетнему юбилею министерства просвещения вышли многочисленные исследования, среди которых выделяются своей полнотой монография С.В. Рождественского «Исторический обзор деятельности Министерства народного просвещения», а также «Обзор деятельности Министерства народного просвещения за время царствования императора Александра III», «Краткий обзор деятельности Министерства народного просвещения за время управления министра Н.П. Боголепова». В литературе появился даже термин «русский тип университета», свидетельствующий о появления новой ветви университетского строительства. Но затем случилось необъяснимое, и от достигнутого научного знания попросту отказались (!).
Начало XX в. отмечено коренным изменением точки зрения на историю отечественного образования. Принципиально новую оценку предложил П.Н. Милюков, заявив: «С тех пор, как Екатерина II создала в конце своего царствования первую правильно организованную среднюю школу, а Александр I в первые годы своего царствования положил начало сети русских университетов, гонение Министерства народного просвещения против русского просвещения не прекращалось» (МилюковП. Н. Воспоминания. - М., 1991. - С. 322). Эта оценка в советские годы, когда власти радовались всякой критике в адрес самодержавия, только утвердилась и даже получила монопольное положение в литературе. Да и в подготовленной уже в наши дни книге «Высшее образование в России. Очерк истории до 1917 года» читаем: «На протяжении XIX в. четырежды - по числу правлений императоров - сменяются реформы и контрреформы в высшем образовании. Царизм то отступает, то переходит
к атаке на относительно независимое высшее образование. Руководствуясь стремлением примирить непримиримое - государственность и науку, - четырежды в XIX в. реконструировали высшую школу» (М., 1995. С. 64) (курсив наш. - Авт.).
Так, не приведя ни слова в опровержение прежней системы оценок и в обоснование новой, механически заменили одну методологию другой, и в литературе утвердился взгляд на русские университеты как на бледную копию западных. Все упомянутые выше труды, содержащие богатую информацию об успехах государственного образования, оставили втуне и скоро «забыли». А на смену великому Лейбницу, стоявшему у истоков русских университетов, поставили немецкого лингвиста, министра образования В. Гумбольдта, написавшего несколько небольших статей по проблемам университетского строительства. Идея «русского типа университета », не получив развития, была предана забвению.
С возвращением в научный оборот искусственно отправленных в небытие документов и материалов коренным образом изменяется, точнее, восстанавливается истинная ретроспектива отечественных университетов.
Но главное состоит в том, что с введением нового понятия «русских моделей образования» впервые после столетнего перерыва в палитре российского образования вновь появляются натуральные цвета, позволяющие оценивать действительные достоинства и недостатки нашей высшей школы, а не их негативное отражение в зеркале немецкой университетской классики. И вместе с преодолением укоренившейся практики оценивать русские университеты по западным образцам, когда всякое усиление государственного влияния в высшей школе признавалось грехом, а ослабление - добром и благом, в научный оборот возвращаются пребывавшие во тьме забвения важнейшие документы и материалы о славном прошлом отечественной высшей школы.
Заждавшись добрых перемен, школа ответила весенним половодьем научного
творчества. Накопившаяся под спудом официальной идеологии энергия вылилась потоком исследований по истории и теории школы с учетом новых данных общество-знания. В их числе и труды нашей творческой группы, в которую вошли руководители и ведущие ученые ряда вузов Москвы, Ростова и Саратова. Нами издана серия монографий по проблемам российского университетского строительства. Среди них - «Очерки истории и теории отечественной высшей школы» (Саратов, 2003), «Российская высшая школа: Истоки и развитие до 1917 г.» (М., 2004), «Отечественные университеты в динамике золотого века русской культуры» (СПб., 2005), «Три юбилея: Российская высшая школа к 60-летию Победы» (М., 2005), «Развитие отечественной высшей школы в XVШ-XIX веках» (Ростов, 2007). Заканчивается подготовка к выпуску двухтомного труда «Два рождения русской модели: Отечественные университеты в динамике двух с половиной столетий (1755-2005 гг.) ».
В ряду многочисленных выступлений в научной периодике и на ученых чтениях (региональных, общероссийских и международных) выделяется доклад «Русские университеты в контексте диалога цивилизаций», прочитанный академиком РАН В.И. Колесниковым на Пятой ежегодной сессии Мирового общественного форума «Диалог цивилизаций», состоявшейся в октябре 2007 г. в Греции. На сессии собрались представители интеллектуальных и деловых элит со всего света. В составе большой российской делегации (свыше 300 человек) ректор РГУПС В.И. Колесников был единственным представителем отечественной высшей школы. И с высокой трибуны на весь мир прозвучало наше слово о русскихмоде-лях образования, которые за два столетия университетского строительства вознесли Россию из тьмы невежества в звездное небо, проложив человечеству дорогу в космос.
Родословная высшей школы хранит ещё немало тайн, а современное знание дает в руки исследователя надежную оптику, помогающую прочитать в истории то, что сохранилось в невыраженном виде. Расшифровка старых текстов, этих, своего рода, «черных ящиков истории», много дает для разрешения современных проблем, ибо верно сказано, что «история -это умудренный опытом взгляд в будущее». И прежде всего нуждается в дополнительном изучении вклад Петра в создание русского университета. Известен афоризм Герцена: «На западный вызов Петра Россия ответила Пушкиным». Но Герцену был неведом состоявшийся позже великий прогресс, буквально марш-бросок российской цивилизации. Поэтому мы вправе дополнить его в том смысле, что Россия ответила на западный вызов Петра не только Пушкиным, но и золотым веком русской культуры и феноменальным прорывом в космос, тем самым отблагодарив учителей за полученные ранее уроки.
Да простят нам некоторые, возможно не вполне корректные, параллели и сравнения, которые, как известно, всегда «хромают». Но исторические аналогии напрашиваются сами собой. Так, конец XX в. ассоциируется в памяти с периодом русской смуты начала XVII в. И лишь Петру I выпала честь и заслуга задумать и провести модернизацию России, позволившую преодолеть многовековое отставание и войти в число цивилизованных государств. Исторически глядя, можно сказать, что потребовалось «второе издание русской смуты» для появления адекватной высшей политической воли, способной преодолеть разброд в умах и разруху в делах и найти достойное решение острейших проблем современности. И добавим: на тех же путях оптимизации отношений государственности и культуры, что, наверное, начертаны России на роду.
