CC BY
476
УДК 338.23
М. М. Балог
ИЗМЕРЕНИЕ КОРРУПЦИИ: ПРОБЛЕМЫ И ОСНОВНЫЕ ПОДХОДЫ
В статье рассматриваются основные проблемы, стоящие на пути измерения коррупционной составляющей экономики страны. Рассматриваются основные оценочные показатели коррупции.
Ключевые слова: коррупция, взяточничество, масштабы коррупции, измерение коррупции.
Текущая экономическая ситуация обострила давно стоящую перед российским государством и обществом проблему — коррупцию. Коррупционное давление стало более тягостным для бизнеса в результате снижения конечного спроса населения приблизительно на 10 % в 2015 году [18]. Кроме того, падение курса национальной валюты привело к росту среднего размера взяток, поскольку коррупционеры склонны к потреблению дорогих импортных благ.
Коррупция крайне сложна для измерения по двум причинам. Во-первых, незаконность данного экономического поведения подразумевает то, что оно по большей части укрыто от официальной статистики, а вовлеченные в него субъекты не склонны афишировать своt участие. Во-вторых, попросту отсутствует единое понимание коррупции как социально-экономического явления. Это неудивительно в силу многообразия коррупционных практик. Поскольку движущий мотив коррупционеров — получение личной выгоды, они будут весьма изобретательны в нахождении новых способов незаконного обогащения. Кроме того, невозможность универсального определения коррупции проистекает из культурного многообразия нашей планеты. «Политический лидер или государственный чиновник оказывающий помощь друзьям, членам семьи и соратникам, в одном обществе может рассматриваться как достойный уважения гражданин, а в другом — как презренный коррупционер» — пишет по этому поводу Роуз-Аккерман [15, с. 5].
Расхождения в трактовке термина «коррупция» характерны как для представителей научной общественности, так и для законодателей. Как отмечает А. Ф. Ноздра-чев, сложность правового определения коррупции явилась причиной его отсутствия во многих странах, таких как Австрия, Великобритания, Дания, Индия, Китай, США, Швейцария, Финляндия и др. Наказание за конкретные коррупционные правонарушения осуществляется на основе определений соответствующих составов: «взятка», «подкуп», «злоупотребление властью» и т. д. [13].
Правовое определение коррупции в России существует в Федеральном законе от 25 декабря 2008 г. № 273 ФЗ «О противодействии коррупции». Согласно этому документу коррупция представляет собой а) злоупотребление служебным положением, дача взятки, получение взятки, злоупотребление полномочиями, коммерческий подкуп либо иное незаконное использование физическим лицом своего должностного положения вопреки законным интересам общества и государства в целях получения выгоды в виде денег, ценностей, иного имущества или услуг имущественного характера, иных имущественных прав для себя или для третьих лиц либо незаконное предоставление такой выгоды указанному лицу другими физическими лицами; б) со-
вершение деяний, указанных в подпункте «а» настоящего пункта, от имени или в интересах юридического лица [1]. В целом положительная реакция научной общественности на принятие данного закона не лишена ряда критических замечаний. Н. В. Щедрин полагает необходимым определить перечень субъектов коррупции. Важность этого объясняется, например тем, что согласно ст. 1 действующей редакции закона (где дается определение коррупции), юридические лица не могут являться субъектами коррупции, что противоречит ст. 14 «Ответственность юридических лиц за коррупционные правонарушения». Кроме того, прописанное в законе определение цели коррупции, как извлечение имущественной выгоды выводит за пределы коррупционных деяний целый пласт служебных злоупотреблений для получения неимущественных выгод [17].
По мнению Н. П. Купрещенко, в России отсутствует четкое понимание коррупции, общественное мнение под этим термином понимает исключительно взяточничество [11]. Существующие в отечественной научной литературе точки зрения на понимании коррупционных преступлений можно разделить на три группы. Первая отождествляет коррупцию исключительно с дачей и получением взяток. В обоснование данной точки зрения А. И. Долгова пишет, что «... чрезмерно широкое толкование коррупции практически означало объединение под одним термином очень разных по своей криминологической характеристике явлений: и хищений, и должностных преступлений, и коррупции в собственном смысле слова как подкупа-продажности» [10, с. 708].
Вторая точка зрения несколько шире, поскольку акцентирует внимание на любом корыстном поведении чиновника. Б. В. Волженкин в связи с этим писал, что коррупция представляет собой «. социальное явление в разложении власти, когда государственные (муниципальные) служащие и иные лица, уполномоченные на выполнение государственных функций, используют своё служебное положение, статус, авторитет занимаемой должности в корыстных целях для личного обогащения или в групповых интересах [6, с. 47].
Третья точка зрения в вопросе определения коррупции предполагает расширение списка субъектов коррупции, в который помимо государственных и муниципальных служащих могут включаться так же представители коммерческих и иных структур. Так С. В. Максимов пишет, что «коррупция — это использование государственными, муниципальными и иными публичными служащими (в том числе депутатами и судьями) либо служащими коммерческих и иных организаций (в том числе международных) своего статуса для незаконного получения каких-либо благ (имущества, прав на него, услуг или льгот, в том числе неимущественного характера) либо предоставление последним таких преимуществ» [12].
Подобный подход представляется наиболее привлекательным с точки зрения авторитетной в экономической теории модели принципал-агентских отношений. Принципал (собственник) делегирует полномочия на текущее управление компанией агенту (менеджеру), который склонен к проявлению оппортунистического поведения, т. е. реализации своих эгоистичных интересов, в ущерб интересам акционеров. Данная проблема может быть так же перенесена на отношения между гражданином и государством. Согласно теории общественного договора, граждане отказываются от части своих прав и предают их государству, следовательно, гражданское общество выступает в этих отношениях принципалом, а государство — агентом. Таким об-
разом, представители государства, точно так же как и менеджеры, могут выступать источником оппортунистического поведения, т. е. ставить свои личные или корпоративные интересы выше интересов общественных. Оппортунистическое поведение агентов становится возможным благодаря асимметрии информации, т. е. ситуации когда агент владеет большей информацией о текущем положении дел чем принципал. Таким образом, модель принципал-агентских отношений определяет коррупцию как разновидность оппортунистического поведения агента, при котором последний использует ресурсы принципала не для решения задач принципала, а для достижения своих собственных целей [5].
Однако, несмотря на свои теоретико-методологические достоинства, столь широкое понимание коррупции имеет существенный недостаток — сложность измерения. В связи с этим глава фонда ИНДЕМ Сатаров отмечает, что при всем многообразии поля коррупции, проводимые фондом социологические исследования не охватывали корпоративную коррупцию, т. е. коррупцию в фирмах; коррупцию внутри органов власти, например вертикальное движение коррупционных доходов между различными уровнями власти; коррупцию, связанную с криминальным бизнесом. Кроме того лишь ограниченному изучению подвергался крупный бизнес, поскольку его представители недоступны интервьюерам количественных опросов [14, с. 58].
Среди методов измерения коррупции наиболее популярными являются социологические исследования. Их можно разделить на три группы. Первая — социологические опросы. Вторая — экспертные оценки. Третья — обобщающие показатели, выставляемые на основе агрегирования предлагаемых различными организациями рейтингов коррупционности [16, с. 3]. Определенное представление о масштабах коррупции может дать анализ статистики коррупционных правонарушений, а так же исследование коррупциогенности действующего законодательства.
Наиболее известным оценочным показателем, позволяющим судить о масштабах коррупции, является Индекс восприятия коррупции (ИВК). Данный индекс представляет собой ежегодно составляемый интегральный показатель, измеряющий уровень восприятия коррупции в государственном секторе различных стран. ИВК составляется международной неправительственной организацией «Тга^рагепсу^етайопаЬ. Методика составления ИВК представляет собой агрегирование результатов рейтингов коррупционности, полученных посредством опросов экспертов и представителей деловых кругов независимыми экспертными организациями. В ходе исследования страны ранжируются по шкале от 0 до 100 баллов, где 0 означает максимальный, а 100 — минимальный уровень восприятия коррупции в государственном секторе страны. В 2014 году Россия получила 27 баллов (на один балл меньше, чем в 2013 году) и заняла 136 место из 175 возможных, поделив его с Нигерией, Ливаном, Кыргызстаном, Ираном и Камеруном. По мнению экспертов организации, устойчивое на протяжении последних лет нахождение России в последней трети ИВК свидетельствует о « . нерешительности в преследовании коррупционных преступлений и хаотичности мер по предотвращению коррупции ...» [7].
Еще одним широко известным исследованием, измеряющим уровень коррупции, является «WorldwideGovernanceIndicators», которое проводит Всемирный банк. В рамках проекта осуществляется обобщение информации об эффективности государственного управления, полученной посредством проведения социологических опросов граждан, представителей бизнеса и экспертов. Информация для составле-
ния рейтинга поступает более чем из 30 независимых источников. В результате исследования выстраивается оценочная шкала от одного до ста процентов, на которой размещается тот или иной показатель определенной страны. Более высокий процент говорит более эффективном государственном управлении в той или иной сфере. Интересующий нас показатель — контроль коррупции — в 2014 г. составил 19,71 %, что несколько хуже, чем в 2013 г., когда он находился на уровне 16,75 % [4].
Заслуживает определенного внимания проект «Nationsintransit», реализуемый общественной организацией FreedomHouse, имеющей штаб-квартиру в США. В рамках данного проекта происходит исследование уровня развития демократии в странах так называемого «переходного периода», т. е. имеющих недавнее коммунистическое прошлое. Методология исследования предполагает ранжирование определенных показателей по шкале от 1 до 7, где 1 означает максимально высокий уровень демократического прогресса, а 7 — самый низкий. Тот или иной бал выставляется на основе экспертных оценок. Одним из семи изучаемых показателей является коррупция, рейтинг которой в 2014 г. составил 6,75 балла, ухудшившись на 0,25 балла по сравнению с предшествующим годом, когда он составлял 6,5. Столь высокий показатель объясняется в отчете «Nationsintransit» высокой коррумпированностью Президента и его ближайшего окружения. Борьба с коррупцией в России определяется как избирательная мера призванная лишь дисциплинировать непослушные элиты [2]. Однако, есть вероятность, что на позицию экспертов американской организации повлияло присоединение Крыма и позиция РФ по украинскому вопросу. Данное опасение не беспочвенно, поскольку согласно финансовым отчетам Freedom House приблизительно 80 % доходной части бюджета организации формируется за счет грантов правительства США. Любопытно отметить, что согласно отчету «Nationsintransit» уровень коррупции в Украине 2014 г. напротив снизился по сравнению с 2013 г. на 0,25 балла и составил 6,00 баллов [3].
В связи с подобными оценками коррупции в России со стороны иностранных организаций, бесспорный интерес представляет отражение коррупции в общественном мнении россиян. По данным опроса, проводимого Фондом общественного мнения за период с марта 2013 года по декабрь 2014 года, почти в два раза (с 43 до 22 %) сократилось количество наших сограждан считающих, что уровень коррупции растет. Большинство опрошенных респондентов полагало, что он не меняется [9]. Опрос проводимый ВЦИОМ в октябре 2015 года показал не менее любопытные результаты. Количество россиян, определяющих борьбу властей с коррупцией как успешную достигло 48 % опрошенных, против 45 % в 2013 году. Индекс коррупции, рассчитываемый на основе ответов респондентов о степени распространения коррупционных практик в обществе, достиг девятилетнего минимума, опустившись с 76 пунктов в 2013 году до 70 пунктов в октябре 2015 [8]. Можно предположить, что снижение уровня коррупции в общественном мнении связано со сплочением общества вокруг власти в условиях нарастания враждебности во внешнеполитическом окружении страны.
Наиболее подробная информация о коррупционных рынках в России предоставлена в серии социологических исследований, проводимых Фондом ИНДЕМ с 2001 по 2010 гг. В рамках проделанной работы специалистами фонда была представлена динамика бытовой коррупции, лежащей в сфере повседневных взаимодействий представителей государства и гражданина, и деловой коррупции, возникающей в
отношениях между властью и бизнесом. Эволюция отечественного рынка бытовой коррупции говорила о снижении интенсивности коррупции (среднее число взяток в год для дающих взятки) за рассматриваемый период с 1,19 до 0,761 случаев. Средний размер взятки с 2001 по 2010 гг. увеличился с 1817 руб. до 5285 руб. Однако, доля взятки в величине прожиточного минимума уменьшилась с 121 % до 93 %. Годовой объем рынка бытовой коррупции вырос с 84750 млн руб. в 2001 году, до 164211 млн руб. в 2001 году. При этом важно отметить, что относительно валового внутреннего продукта годовой объем рынка бытовой коррупции сократился с 0,95 %, до 0,42 % ВВП [14, с. 284].
Динамика рынка деловой коррупции в России подробно представлена благодаря двум опросам, проводимых Фондом ИНДЕМ в 2001 и 2005 гг. Интенсивность коррупции за рассматриваемый период снизилась с 2,248 до 1,795 случаев в год. Однако средний размер взятки существенно увеличился с 329,8 тыс. руб. в 2001 году, до 3911,1 тыс. руб. в 2005 году. Соответственно общий же рынок коррупции за данный период вырос с 1013363 млн руб., до 9063930 млн руб. Оценка рынка деловой коррупции в долларах США по курсам тех лет составляет 33,8 млрд долл. и 318 млрд долл. соответственно [14, с. 314].
К сожалению, в настоящее время приходится констатировать недостаток исследований коррупционных рынков в РФ. Вследствие этого, существующие данные о текущем состоянии коррупции нельзя назвать полными. Определенное представление о проблеме может дать анализ статистики коррупционных преступлений, содержащейся в отчетах МВД РФ или Генеральной прокуратуры РФ. Однако, эти данные имеют ограниченную научную ценность в виду отражения в них исключительно выявленных случаев коррупции.
Подводя итоги, следует отметить необходимость регулярного проведения основанных на единой методологии комплексных социологических исследований коррупции в России. Внимание, на наш взгляд, следует уделять измерению уровня коррупции не только на общероссийском уровне, но и в региональном разрезе. Подобная диагностика представляется необходимым условиям эффективной борьбы с коррупцией.
Литература
1. Федеральный закон от 25 декабря 2008 г. № 273 ФЗ «О противодействии коррупции» // Российская газета. 2008. 30 декабря. № 4823.
2. Russia 2015 Nations in transit. [Электронный ресурс]: URL: https://www.freedomhouse.org/ report/nations-transit/2015/russia
3. Ukraine 2015 Nations in transit. [Электронный ресурс]: URL: https://www.freedomhouse. org/report/nations-transit/2015/ukraine
4. Worldwide Governance Indicators [Электронный ресурс]: URL: http://info.worldbank.org/ governance/wgi/index.aspx#home
5. Антикоррупционная политика. М.: РА «СПАС», 2004.
6. Волженкин Б. В. Служебные преступления: комментарий законодательства и судебной практики. СПб.: Юридический центр Пресс, 2008. 560 с.
7. Индекс восприятия коррупции — 2014: оценка России упала на один балл. [Электронный ресурс]: URL: http://www.transparency.org.ru/indeks-vospriiatiia-korruptcii/indeks-vospri-iatiia-korruptcii-2014-otcenka-rossii-upala-na-odin-ball
8. Коррупция в России: после «дела Гайзера». [Электронный ресурс]: URL: http://wciom.ru/ index.php?id=236&uid=115440
9. Коррупция и взяточничество в России. [Электронный ресурс]: URL: http://fom.ru/Bezo-pasnost-i-pravo/11912
10. Криминология: учебник для вузов. 3-е изд. переработ. и доп. М.: Норма, 2005. 912 с.
11. Купрещенко Н. П. Влияние коррупции на экономические отношения в Российской Федерации // Налоги. 2008. Специальный выпуск. Январь.
12. Максимов С. В. Коррупция. Закон. Ответственность. 2-е изд. переработ. и доп. М.: ЗАО ЮрИнфоР, 2008. 255 с.
13. Ноздрачев А. Ф. Коррупция как правовая проблема в вопросах и ответах // Адвокат. 2007. № 10.
14. Российская коррупция: уровень, структура, динамика. Опыт социологического анализа. М.: Фонд «Либеральная миссия», 2013. 752 с.
15. Роуз-Аккерман С. Коррупция и государство. Причины, следствия, реформы. 2-е изд. М.: Логос, 2010. 356 с.
16. Состояние бытовой коррупции в Российской Федерации: Доклад Министерства экономического развития РФ. М., 2011.
17. Щедрин Н. В. Определение коррупции в федеральном законе // Криминологический журнал БГУЭП. 2009. № 3.
18. Элементы использования валового внутреннего продукта [Электронный ресурс]: URL: http://www.gks.rU/wps/wcm/connect/rosstat_main/rosstat/ru/statistics/accounts/#
Об авторе
Балог Михаил Михайлович — кандидат экономических наук, доцент кафедры «Экономика и финансы», финансово-экономический факультет, Псковский государственный университет, Псков, Россия.
E-mail: michaelbalog@mail.ru
M. M. Balogh
CORRUPTION MEASUREMENT: PROBLEMS AND MAIN APPROACHES
In the article the main problems getting in the way of measurement of a corruption component of national economy are considered. The main estimated indicators ofcorruption are considered.
Key words: corruption, bribery, corruption scales, corruption measurement.
About the author
Balogh Mikhail Mikhaylovich, Candidate of Economic Sciences, Associate Professor of Economics and Finance Department, Financial and Economic Faculty, Pskov State University, Pskov, Russia.
E-mail: michaelbalog@mail.ru
