CC BY
24
УДК 316.66:32 ББК 66.051 (2Рос)
ИЗМЕНЯЕТСЯ ЛИ ОБЩЕНАЦИОНАЛЬНАЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ КУЛЬТУРА? (К ВОПРОСУ О ПОЛИТИЧЕСКОЙ МЕНТАЛЬНОСТИ РОССИЯН)
Поливаева Надежда Павловна, доктор политических наук, заведующий кафедрой социально-гуманитарных и экономических дисциплин
Воронежский институт Федеральной службы исполнения наказаний России (г. Воронеж)
Аннотация. В статье рассматривается взаимосвязь национального характера, политической культуры и политического сознания. Содержится попытка определения характера содержательных изменений общенациональной политической культуры в современной России через трансформацию современного политического сознания россиян.
Ключевые слова: общенациональная политическая культура, национальный характер, политическое сознание, политическая ментальность, ядро и поле политического сознания, субкультуры, либеральные идеи, гражданское сознание.
DOES NATIONAL POLITICAL CULTURE? (ON THE POLITICAL MENTALITY OF RUSSIANS)
Polivaeva N.P.,
doctor of political Sciences, head of
the Department of Humanities and social and
economic disciplines
Voronezh Institute of the Federal
service of execution of punishments of Russia
(Voronezh)
Abstract. The article examines the relationship of national character, political culture and political consciousness. Contains an attempt to define the nature of substantial changes in national political culture in contemporary Russia through the transformation of the modern political consciousness of Russians.
Key words: national political culture, national character, political consciousness, political mentality, the core and the field of political consciousness, subculture, liberal ideas, civil consciousness.
Несмотря на то, что национально-исторические особенности политической культуры России глубоко и подробно раскрыты в многочисленных научных публикациях отечественных и зарубежных исследователей, вопрос о содержании их трансформаций продолжает дискутироваться.
Между политической культурой и национальным характером существует неразрывная взаи-
мосвязь. Их определенное неизбежное совпадение фиксируется понятием «национальная политическая культура» или «общенациональная политическая культура». В нем фиксируется то, что политическая культура (ПК) в обязательном порядке впитывает общенациональные, социокультурные, национально-исторические, религиозные, национально-психологические стереотипы, мифы, обы-
чаи, верования и т. д., преломляя их соответствующим образом.
Под национальным характером понимается некая совокупность психологических черт, обусловленная сходством условий существования лиц одной национальности (или нескольких национально-этнических общностей), внешнего окружения и долговременного совместного исторического развития (Ф.М. Бурлацкий, А.А. Галкин). Отдельные черты национального характера могут быть обусловлены какими-либо биологическими особенностями. Однако в основном они определяются общественными факторами, передаваемыми через механизмы социализации.
ПК также является социально-психологическим феноменом, формирующимся и развивающимся в процессе накопления исторического опыта. В этом смысле она совпадает с национальным характером. Более того, при определенных обстоятельствах типология национальных характеров может быть аналогичной типологии политических культур.
Вместе с тем, национальный характер - явление более глубинное и устойчивое, чем ПК. Он выступает результатом весьма и весьма длительного развития и в гораздо меньшей степени подвержен изменениям. Ввиду этого одному и тому же национальному характеру могут соответствовать несколько сменяющих друг друга политических культур.
Национальный характер составляет фундамент общественного поведения человека, малой и большой социальной группы. ПК образует основу политического поведения. Первое со всей очевидностью значительно шире, чем второе.
Назовем некоторые основные свойства и черты русского характера, в значительной мере объясняющие особенности политической культуры (ПК) России, в большей или меньшей мере проявляющиеся в настоящее время.
Так, Н.А. Бердяев (и многие другие мыслители) определял русский народ как изначально восточный по своему психическому складу, но подвергшийся сильному влиянию Запада и абсорбировавший в своем верхнем культурном слое различные западные идеи. При этом русская «душа» была «воспитана» православной церковью и получила чисто религиозную «формацию». Однако наряду с христианским элементом в «душе» русского народа сохранился и сильный первобытный, природный, стихийный, языческий элемент. Поэтому, указывает Бердяев, в психике русского человека постоянно сталкиваются две конфликтующие силы - природное язычество и православный аскетизм, устремленность к потустороннему миру. «Религи-
озная энергия русской души обладает способностью переключаться и направляться к целям, которые не являются уже религиозными, например, к социальным целям. В силу религиозно-догматического склада своей души русские всегда ортодоксы или еретики, раскольники, они апокалиптики или нигилисты» [1, с. 9]. Так, марксизм, бывший на Западе сугубо научной теорией, подлежащей критике и рациональному осмыслению, гипотезой, не претендующей на универсальность, в России превратился в разновидность религиозного откровения.
Русским чужд скептический критицизм западных людей, и это постоянно приводит к смешениям и подменам, заключает Н.Бердяев.
Из того, что православие на протяжении многих веков занимало в России положение моноидеологии, вовсе не следует, что оно, являясь стержнем национальной культуры, играло какую-либо отрицательную роль - напротив. В данном случае важно другое: вошедший в политическую культуру России идеологический монизм прекрасно сохранился даже после того, как религия утратила прежнюю роль и возникло вполне секулярное общество. После 1917 г. место и функции религии во многом переняли коммунистическая идеология и пропаганда, создавшие нечто вроде атеистического культа со своими жрецами, святыми и священными книгами.
К глубинным чертам российской общенациональной политической культуры относятся следующие: 1. Авторитарный характер власти в стране при всех режимах (моносубъектность власти). Явный недостаток самоорганизующихся элементов в обществе [16]. Привычка россиян ожидать помощи от властей в решении многих проблем. 2. Высокая политическая роль бюрократии. «Россия - самая государственная и самая бюрократическая страна в мире; все в России превращается в орудие политики» [2, с. 65]. 3. Миф «соборности», означающий некое согласие, выводимое из предполагаемого изначального субстанционального единства социума. «Соборность» выступает ядром общенациональной политикокультурной матрицы [3, с. 47, 59-61]. Ее суть - в требовании принимать решения и действовать «всем миром», «сообща». 4. Наряду с доминированием ценностей коммунитаризма для ПК в то же время свойственно по преимуществу персонализированное восприятие власти и нравственный тип требований к ее деятельности. Эти качества предопределяют стремление большинства граждан к поиску харизматического лидера, недопонимание роли представительных органов власти, тяготение к исполнительским функциям с ограниченной индивидуальной ответственностью. «Непоколебимая уверенность в правоте «своих» принципов (обыча-
153
ев, традиций, лидеров и проч.) в сочетании с множеством идейных, не допускающих компромисса, ориентиров граждан поддерживает в политической культуре российского общества глубокий внутренний раскол.
Наличие же многообразных взаимооппони-рующих субкультур не дает возможности выработать единые ценности политического устройства России, совместить ее культурное многообразие с политическим единством, обеспечить внутреннюю целостность государства и общества. Характерной чертой сложившегося стиля поведения большинства населения является склонность к несанкционированным формам политического протеста, предрасположенность к силовым методам решения конфликтных ситуаций, невысокая заинтересованность граждан в использовании консенсусных технологий властвования...» [13, с. 248]. При этом дело монарха/президента - обеспечить легитимный характер политического процесса, а за ошибки строго спросить с подчиненных [6, с. 319]. 5. Правовой нигилизм, неверие в эффективность законов и беспристрастность судей [20, с. 133]. 6. Определенная мифологичность национального сознания, преобладание у россиян стремления к грандиозным проектам преобразования мира, нежели нацеленность на каждодневный труд, обустройство общественной жизни. 7. Религиозная и национальная терпимость, а также большое терпение в сочетании со стойкостью и мужеством.
Все выше перечисленные особенности сосредоточиваются в «социокультурных архетипах» [12, с. 69] или «ядре» («центре») политической культуры. Это ядро суть некого внутреннего, глубинного, не осознанного пласта [5, с. 33]. Оно реализуется в таких структурах, как, например, фольклор, мифология, предрассудки, обычаи, традиции. Функционально ядро любой развитой социокультурной системы предназначено для сохранения и передачи самоидентичности социума. Поэтому оно обладает высокой устойчивостью.
Для сохранения ядра культуры в процессе исторического развития возникает особый культурный защитный пояс. Он выполняет роль фильтрующего механизма, пропускающего директивную информацию, идущую из ядра культуры, но отслеживающего и поглощающего информационные импульсы, поступающие в социум от других культур. Защитный пояс выполняет и другую функцию -адаптацию к окружающей социально-технологической среде [11, с. 85].
Любая национальная ПК представляет собой взаимопереплетение или наложение разных «идеальных типов». В многообразных типах ПК суще-
ствуют различные модели политического сознания, которые детерминируют, укрепляют или ослабляют «старые» социокультурные элементы, выполняют в них роль «поставщика» различных, если не диаметрально противоположных, представлений, оценок и ориентаций. Через политическое сознание (прежде всего - его «поле») идет освоение новых общественно-политических ценностей, которые могут сопровождаться не столько «вытеснением» старых, сколько эклектическим сосуществованием нового и старого. Но, естественно, темпы, содержание и особенности такого сосуществования обусловлены конкретно-историческими условиями развития общества. Кроме того, отличительной чертой политического сознания является весомое присутствие в его структуре (а через нее и в ПК) идеологического компонента. Это значит, что объектами социального наследования в сфере политики зачастую выступают ценности, идеи, теории.
Таким образом, политическая ментальность, также как весь политикокультурный «комплекс» той или иной национально-этнической общности/социума/группы/класса, состоит из «ядра» и «поля». «Поле» содержит совокупность элементов, которые по своему содержанию и происхождению не имеют генетического родства с политической сферой (правовые, нравственные, исторические, культурологические, философские и т.п.). Благодаря ядру, они приобретают ценностную ориентацию, оставаясь как бы за рамками политической жизнедеятельности. По сути, «поле» политического сознания того или иного субъекта представляет собой ситуативный, динамический уровень последней.
«Ядро» политического сознания вбирает в себя мировоззренческие (аксиологические) установки, не связанные напрямую с текущим моментом, но оказывающие фундаментальное влияние на интерпретации, мнения, суждения. В нем помимо политической идеологии значительное место принадлежит политической теории. На нее возлагается комментирующая функция. В ее содержании структурируются философско-политические, политико-правовые и иные идеи. Все они, так или иначе, становятся компонентами определенной системы политического мышления, в рамках которой развивается особый тип понимания и оценки действительности. Это выражается в придании элементам человеческого сознания и деятельности политического смысла и значения. Таким образом, политическое сознание представляет собой ментальную часть политической культуры.
Именно в конце 1980 - начале 1990-х гг. внутри политической культуры нашего (тогда еще советского) общества происходит структурная трансформа-
154 -I
ция, суть которой в том, что функцию интеграции/ реинтеграции берет на себя аксиологическая система. Ей свойственно меняться под воздействием определенного «типа» констелляции факторов, ведущими среди которых явились тогда гласность и очевидный крах коммунистического «проекта». Разрыв с советской политической культурой казался окончательным. Но выход на политическую арену широких слоев населения означал «ренессанс» традиционных установок массового сознания.
С конца 1980-х годов в нашей стране традиционное политическое сознание вступило во взаимодействие с идеологией либерализма, мировоззренческие установки которого противоречат базовым ценностям отечественной политической культуры. Происходит это главным (но не единственным) образом в сфере индивидуального сознания. Кроме того, признание определенными слоями элиты и населения либерально-демократических ценностей и норм означает их освоение как потенциального образца для действия. Представляется вполне реальной перспектива решения такой сложной и новой для России задачи, как формирование гражданского типа политического сознания. При этом конфликтная многовариантность, многовектор-ность политических ориентаций россиян сохранится и в ближайшем будущем.
Одной из причин весьма низкой поддержки идей либерализма в массовом сознании россиян является то, что либеральные экономические реформы не были подготовленными и выгоду от них получила лишь небольшая часть общества, прежде всего - новые элиты. Через участие в залоговых аукционах они получили контроль над сырьевым и топливно-энергетическим секторами экономики. Идеологи реформ полагали, что советская государственная собственность, будучи приватизированной, станет передвигаться на свободном рынке, подчиняясь принципам конкуренции [4, с.143-144]. Им не дано было учесть естественного стремления нового класса собственников закрепить свое привилегированное положение путем ограничения конкуренции как в экономике, так и в политике.
Кроме того, модель ваучерной приватизации не создала более или менее массовидного класса собственников, выступающего, как правило, социальной базой демократических преобразований.
Важнейшим фактором относительно спокойного перехода к рынку является длительная и продуманная государственная политика. Но российское государство, декларируя социальные обязательства, не имело в начале 1990-х годов ресурсов для их выполнения. Поэтому пропасть между властью и народом была непреодолимой.
Исследования состояния современного массового сознания россиян приводят к выводу о его амбивалентности. Она обусловлена острой проблемой выработки компромисса между национальной традицией и цивилизационной спецификой, с одной стороны, и универсальными требованиями, предъявляемыми современной экономикой и глобальным политическим порядком, - с другой. Настороженность по отношению к Западу сочетается в российском массовом сознании с пониманием необходимости сотрудничества с ним [9, с.105-110; с.14-24]. В итоге страна и ее общественное мнение оказались как бы на распутье: западный и особый пути актуализировались и стали возможными. Окончательный выбор еще не сделан. Это создает почву для более плодотворного диалога между приверженцами различных точек зрения на развитие России.
Политическое сознание россиян содержит в себе, на наш взгляд, «основания» для реализации таких вариантов развертывания событий, как, условно говоря, «взрыв» и стагнация. Соотношение этих вариантов все время колеблется, варьируется, но, как видно, все же не в пользу «взрыва». Политическое поведение населения в современных переходных процессах свидетельствует, что россияне в своей массе не склонны к «безрассудному бунту», даже в весьма острых ситуациях. Вместе с тем оно не является однолинейным и однозначным: одни и те же группы неоднократно меняли свои политические симпатии и привязанности, возлагая надежды на выход из кризиса то на коммунистов-реформаторов, то на радикал-демократов, то на патриотов-государственников. Но при этом основная масса россиян не решалась на какие-то экстремистские действия.
Еще один гипотетический вариант развития политического сознания россиян - это «прорыв вперед», активное освоение и внедрение в общественно-политическую практику либерально-демократических ценностей, оппонирование гражданского общества властным структурам на всех уровнях. Предпосылок, необходимых для реализации названного сценария, пока явно недостаточно. Российское гражданское общество не сильно развито, и многие вопросы и коллизии, которые в западных странах решаются неполитическими средствами и институтами, у нас оказываются в гуще политической борьбы, становятся источником крупных конфликтов.
В целом, оценивая характер разнородности массового политического сознания, следует подчеркнуть, что он «не заряжен» на социальный взрыв. Многие в сегодняшней России в качестве наилучшей жизненной стратегии рассматривают посильное встраивание в сложившийся, пусть и несправедливый миропорядок [10, с.40].
155
В современной России наиболее распространенной из политических субкультур является субкультура «наблюдателей» (чуть более половины населения) [15, с.193]. Как отмечают социологи, россияне - в массе своей люди грамотные, привыкшие смотреть информационно-политические программы на ТВ, слушать радио, читать газеты и т. д. «Судача о политике» на досуге, не веря политикам, они все же интересуются всем происходящим и переживают за положение дел в стране. Здесь же необходимо подчеркнуть пока еще сохраняющийся высокий общий образовательный уровень населения, являющийся, на наш взгляд, тем фундаментом, на котором «произрастает» гражданственность россиян.
Важно отметить, что в современной российской ментальности с трудом, но все же утверждается приверженность эволюционному пути развития.
Таким образом, для воспроизводства в России элементов демократического гражданского сознания имеются некоторые основания. Однако в целом подобная трансформация в ближайшее время вряд ли осуществима. Во-первых, потому что социальные носители гражданской субкультуры немногочисленны. И, во-вторых, отсутствуют, если можно так сказать, концепции и технологии формирования гражданской культуры на российской почве. Их разработкой, по сути дела, всерьез мало кто занимается. Речь идет не только о макросоциальных практиках, но и о микроуровне.
Иначе говоря, рассматриваемые проблемы обязательно предполагают постановку практического вопроса: как целенаправленно влиять на формирование и развитие гражданского сознания населения?
С началом второго десятилетия нового века вариант развития политического сознания россиян - «прорыв вперед» - набирает потенциальную силу. Во-первых, ценность «активного участия в делах индивидуальная автономия», «ответственность», «соблюдение законов», «государства» стала продвигаться с конечных позиций к таким первичным ценностям демократии, как «свобода», «равенство», «права человека», «сильное государство»[14, с. 164]. Прежде всего это относится к молодежи от 18 до 25 лет, а также к людям пенсионного и предпенсионного возраста, которые считают, что их незаслуженно отстранили от политического участия. Во-вторых, региональные выборы 14 октября 2012 г. продемонстрировали трансформацию электорального процесса в направлении большей «ответственности, открытости, честности и т.д.» [8, с. 102]. Тем самым набирает силу процесс расширения публичного пространства политики через
выборы, развитие гражданского сознания и т. д. И, конечно, возникающее доверие к электоральным институтам нуждается в дальнейшем укреплении и развитии. В-третьих, как отмечают эксперты, «поведение российского избирателя в 2012 г. явно свидетельствует о том, что он научился вести себя на выборах «стратегически» [8, с.103]. Это означает следующее: а) его участие в выборах включает возможные трансформации первоначальных предпочтений и б) стратегически мыслящий избиратель четко осознает предлагаемые партией (или ее кандидатом) проекты, идеи, подходы и представляет, как адекватно на них реагировать.
Как поведут себя россияне в современной кризисной ситуации, когда рост доходов населения приостановился и уже не компенсирует ухудшение качества жизни? Широк масштаб развала социальной инфраструктуры (медицины, образования, культуры), сужения горизонта возможностей для самореализации, прежде всего молодежи. Определенно ответить на данный вопрос затруднительно. Вместе с тем, результаты общероссийского социологического исследования, проведенного Институтом социологии РАН весной 2015 г. (выборка -4000 респондентов от 18 лет), свидетельствуют о том, что население нашей страны в процессе жизни от кризиса до кризиса выработало определенный «запас прочности». И реакция большинства россиян на сегодняшний кризис и выход из него, как подчеркивает В.В. Петухов, «будет относительно спокойной. Население России скорее замкнется на проблемах частной жизни» [7, с. 168]. Вместе с тем, социологи подчеркивают, что низовая демократия продолжает развиваться [18, с. 72-77].
Важным структурным образованием ПК на макроуровне, а также мощным средством консервации того или иного ее «содержания» являются традиции. В них отлагаются, конденсируются те «составляющие» политического опыта, которые объективно отвечают интересам и целям общества, постепенно признаются им и закрепляются в качестве соответствующих нормативных установлений. Наблюдаемый общий дуализм социальной реальности - общество есть результат и условие человеческой деятельности - реализуется и в традициях. С одной стороны, они элемент институционального порядка, продукт работы группового, корпоративного сообщества, средоточие символов и форм поведения, с другой - интериоризованные правила и образцы, оправдывающие деятельность субъектов. Иначе говоря, традиции - это не только групповой опыт, но и субъективная сторона культуры, усваиваемая индивидом посредством коммуникации и социализации.
156 -I
Политические традиции передают образцы политического поведения и сознания, сформировавшиеся под воздействием социальных факторов и особенностей исторического и политического развития данного народа. Так, например, современные европейские монархии есть ни что иное как дань уважения этих стран к своему историческому прошлому. Монархия в Западной Европе - политическая традиция, которая не мешает сегодня экономическому прогрессу, выполняет, в целом, стабилизирующую и консолидирующую функцию. Это, правда, не означает, что в этих странах вовсе отсутствует критика в адрес монарших особ и их семей и нет граждан, выступающих против подобной политической традиции. Тем не менее, европейские монархии до сих пор имеют весьма прочные социальные основания в своих странах и морально-нравственную поддержку среди разных слоев населения. Строго говоря, нет всеобщих политических традиций, так как разные слои неодинаково воспринимают и развивают многообразные традиционные установки.
«Соперничество традиций в рамках одного общества принимает различные формы. Чаще всего это несовпадение и противоборство национальных или расовых традиций в многонациональном или многоэтническом обществе, а также конфликты между традициями представителей разных классов или социальных страт» [19, с. 94].
И по отношению к политическому сознанию, и по отношению к ПК традиция выступает как структурный компонент, частично представляющий эти социальные явления. Анализ традиции как элемента двух взаимосвязанных образований осуществляется на основе принципа дополнительности: рассмотренная в структуре ПК традиция с большей рельефностью проявляет свой диахронической аспект; наблюдение же традиции как фактора политического сознания высвечивает ее психологический и идеологический аспекты. Таким образом, два логических «среза» дополняют друг друга [17, с. 28].
Необходимо отметить, что в ходе глубоких социально-политических трансформаций на каждом из этапов может происходить революционное отрицание тех или иных устоявшихся форм государственной и общественной организации, а также прежних норм и ценностей. Однако сколь бы резкими ни были разрывы с прошлым, основополагающие особенности предшествующих этапов интегрируются и составляют своеобразные «константы» ПК. Благодаря им ПК демонстрирует устойчивость своих базовых характеристик и способность ограничивать культурную ассимиляцию.
Если говорить об особенностях российских политических традиций, то в качестве одной из них можно было бы назвать культ будущего, обратной стороной которого выступает упование на социальное чудо или на «авось». Образ будущего, конечно, меняется в зависимости от эпохи. Однако футуризм российской ПК приводит к тому, что как только футуристический потенциал конкретной модели развития ослабевает или оказывается исчерпанным, ее неумолимо сменяет следующая модель. Так, коммунизм сменил Империю, а его, в свою очередь, -демократия и рыночная экономика. Современные реалии свидетельствуют о сохраненности у отдельных групп людей ностальгии по «светлому будущему» и веры в то, что все как-нибудь само собой образуется.
В настоящее время, как и раньше, в российском обществе существует опасность деградации инновационного потенциала, имитации инноваций, их вытеснения идеологией и практикой традиционализма. Прежние мифы о «светлом будущем» нередко сменяются мифами о «светлом прошлом» (недавнем или далеком в зависимости от идеологических предпочтений). Псевдоинновации могут приводить к таким социокультурным изменениям, которые происходят согласно французской поговорке: «Чем больше изменяется, тем больше остается самим собой».
Таким образом, принимая во внимание множественность и разнородность времен, пространств и образцов, присутствующих в социокультурном наследии России, россияне сегодня выбирают не только настоящее, но и будущее, и прошлое.
Одним из рычагов, способных воздействовать на реконструкцию макроидентичности и сформировать новые социокультурные ориентиры, имеющие государственную и общественную значимость и, в первую очередь, патриотизм, является создание сбалансированной системы символов, атрибутов государственной власти. Наличие общей системы общекультурных символов и ценностей является необходимой предпосылкой государственной стабильности и интеграции любого общества. Если гербы, флаги и гимны имеют функцию в первую очередь идентификационную, то наградная система является более серьезным правовым механизмом поощрения граждан России за воинскую доблесть, трудовые и научные достижения, общественную и культурную деятельность. Содержание постсоветской идентичности заключается в полном отсутствии идеологических целей, которое «символизируется постмодернистским сочетанием противоположных по своему значению символов (освящение духовенством Красного Знамени, Дзер-
157
жинский под двуглавым орлом), которые вместе теряют какое бы то ни было содержание, взаимно «гасят» друг друга и символизируют пустоту».
Составной частью формирования патриотизма является возвращение исторической (например, возвращение городу Новгороду прежнего названия Великий Новгород), национальной топонимики, восстановление памятных дат в истории народа, возрождение национальных праздников или объявление новых (например, с 1994 года установлен День государственного флага России, отмечаемый 22 августа). В настоящее время сохраняется прогрессирующее в нашем обществе пренебрежение к своему прошлому, наглядно проявляющееся в отношении к государственным праздникам и памятным датам. Следует заметить, что наши праздники представляют собой диковинную смесь религиозного возрождения, ностальгии по советскому прошлому и демократических завоеваний. Несоответствия встречаются повсюду. Например, 7 января наше светское государство официально отмечает Рождество, при этом 15 процентов мусульманского населения, не говоря уже об иудеях и буддистах, не имеют своего праздничного выходного. Впрочем, за неделю до Рождества в неловкое положение попадают православные - государство предписывает им пить и веселиться на Новый год, всячески нарушая заповеди поста. Государственный праздник должен объединять россиян. Духовный фонд народа необходимо «активизировать»; важно, чтобы он «работал» на общество. Россияне могут гордиться глубиной исторических корней своих, и вот один из таких фактов: в 2011 году американцы праздновали 235-летие своей государственности, а в России отмечали 235-летний юбилей Большого театра. Таким образом, все грани культуры способствуют формированию патриотизма. Патриотизм - важный стимул рационального, неразрушительного процесса демократизации страны, стабилизации в России [21].
Патриотическая позиция - это умеренный национальный консерватизм, основанный на вечных ценностях, настроенный руководствоваться органичными глубинными переворотами в национальном духе. Просвещенный патриотизм - это принятие личной ответственности за свою историю, культуру, за общее духовное наследие и среду обитания. Это отношение к профессии как к гражданскому служению. О патриотизме как основе государственной политики России можно будет говорить в том случае, если реальностью станут меры правительства, направленные на повышение жизненного уровня жителей страны, на преодоление опасных для единства страны социальных контрастов, на ощутимую поддержку семей [21].
Поле российского политического сознания, продолжая оставаться в значительной мере постсоциалистическим (этатистским), накапливает мо-дернизационные сегменты, медленно проникающие в его ядро. В сфере индивидуального сознания превалируют ценности межличностного доверия, свободы, принципиальной возможности «прилично зарабатывать» честным трудом и т.д. Определенные слои жителей крупных городов связывают уровень своего благосостояния с уровнем квалификации, наличием альтернатив проявления самостоятельности и независимости, предпочитают скорее либеральное государство, гарантирующее свободу, сильному государству, предоставляющему социальную защиту; чаще выступают носителями либерально-демократических ценностей политического плюрализма, выборности, свободы слова. Вместе с тем, у них пока отсутствует ориентация на других, на социальные связи, нет выраженной способности к объединению и солидарности. Серьезным препятствием на этом пути является острый дефицит благоприятной «среды приема» цивилизованной рыночной модернизации. Как бы то ни было, мо-дернизационные компоненты политического сознания продолжают «работать» на обновление политической культуры России, но не гарантируют его автоматически.
Сегодня доминантами массового политического сознания являются ценности общественной безопасности, стабильности, порядка, справедливости, сильной государственной власти, дер-жавности. Более того, россиян уже не устраивает «стабильность без развития». В связи с этим лидирующую позицию в решении проблемы формирования ценностных ориентаций, новых основ идентичности, способных консолидировать российское общество, призвано занять государство.
Трансформация политической ментальности зависит от множества факторов. В условиях роста экзистенциальных запросов (экономической, социальной, физической безопасности) и сохраняющейся в ряде регионов страны приверженности патриархальным устоям многое будет обусловлено способностью государственной власти гарантировать наметившуюся общественно-политическую стабильность и обеспечивать реальное поступательное социально-экономическое и социально-политическое развитие страны.
Литература:
1. Бердяев, Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма / Н.А. Бердяев. - М.: Наука, 1990. - 234 с.
2. Бердяев, Н.А. Судьба России. Самопознание: избр. Произведения / Н.А. Бердяев. Ростов н/Д.: Феникс, 1990. - 544 с.
158 -I
3. Бирюков, Н.И. Российская политическая культура: когнитивный подход // Политическая наука: Исследования политической культуры: Современное состояние: Сб. науч. тр. / Н.И. Бирюков. М.: ИНИОН РАН, 2006.
4. Гайдар, Е.Т. Государство и эволюция. Дни поражений и побед / Гайдар Е.Т. Собр. соч. в 2-х т. Т.1. М.: Евразия, 1997.
5. Глебова, И.И. Ранний постсоветизм в политико-историческом контексте / И.И. Глебова. М.: РАН ИНИОН, 2006. - 260 с.
6. Гудименко, Д.В. Политическая культура России // Политическая культура: теория и национальные модели / К.С. Гаджиев, Д.В. Гудименко, Г.В. Каменская и др. - М.: Интерпракс, 1994. - С. 313-349.
7. Демиденко, С.Ю. Российская повседневность в условиях кризиса: как живем и что чувствуем? / С.Ю. Демиденко // Социс. - 2015. - № 11. - С.167- 168.
8. См.: Куда пойдет Россия: новые возможности и ограничения современного развития. Часть II. Круглый стол журнала «Полис» // Полис. - 2013. - №2. - С. 94-107.
9. См.: Лапкин, В.В. Запад в российском общественном мнении: до и после 11 сентября 2001 г. / В.В. Лапкин, В. И. Пантин // Полис. - 2002. - №6. - С.105-110; Левашов В.К. Общество и глобализация / В.К. Левашов // Социс. - 2005. - №4. - С.14-24.
10. См.: Левашов, В.К. Морально-политическая консолидация российского общества в условиях неолиберальных трансформаций / В.К. Левашов // Социс. -2004. - №7. - С. 27-46.
11. См.: Модернизация в России и конфликт ценностей / отв. ред. С.Я. Матвеева. - М.: ИФРАН, 1994. - 343 с.
12. См.: Мостовая, И.В. Архетипы российской мен-тальности / И.В. Мостовая, А.П. Скорик // Полис. -1995. - №4. - С.69-76.
13. Пугачев, В.П., Соловьев, А.И. Введение в политологию / В.П. Пугачев, А.И. Соловьев. Учебное пособие для студентов вузов. - 2-ое изд. - М.: МГУ, 1995. - 265 с.
14. Российское общество и власть накануне выборов. Круглый стол кафедры социологии и психологии политики факультета политологии МГУ им. М.В. Ломоносова // Полис. - 2012. - №1. - С. 155-170.
15. Рукавишников, В. Политические культуры и социальные изменения: Международные сравнения / В. Рукавишников, Л. Халман, П. Эстер. - М.: Совпадение, 1998. - 368 с.
16. См.: Самсонова, Т.Н. Российские реформы и колебания национального сознания // Социально-политический журнал. - 1998. - №6. - С. 32-40; Близняк, Р.З. Социокультурные детерминанты политического властвования // Проблемы политической трансформации и модернизации России / под ред. А.Ю. Мельвиля. М.: Московский общественный научный фонд, 2001.
- С.162-168.
17. См.: Сергеева, О.В. Политические традиции в современном российском обществе: опыт социологического анализа: дис. ... канд. социолог. наук. / О. В. Сергеева.
- Волгоград, 2001. - 32 с.
18. См., напр.: Трофимова, И.Н. Гражданский активизм в современном российском обществе: особенности локализации/ И.Н. Трофимова // Социс. - 2015. - № 4.
- С.72-77.
19. Штомпка, П. Социология социальных изменений / П. Штомпка. - М.: Аспект Пресс, 1996. - 223 с.
20. См.: Юрченко, В.М. Политика как фактор региональной конфликтности. - Краснодар: КГУ, 1997. - 321 с.
21. Патриотизм и патриотическое воспитание в современном российском обществе. Встреча с представителями общественности по вопросам патриотического воспитания молодежи: 12.09.2012 [Электронный ресурс]: http://президент.рф/news/16470#sel=
159
