CC BY
360
УДК 94(47).084 «1939/1945» ББК 63.3(2)62 М 48
00!: 10.24411/2409-1413-2018-10046
Михаил Мельтюхов
ИЗМЕНЕНИЕ ЗАПАДНЫХ ГРАНИЦ СОВЕТСКОГО СОЮЗА ВО ВРЕМЯ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ
АННОТАЦИЯ
В статье представлен историко-правовой анализ военно-политических обстоятельств и международно-правовой базы (существовавшей до 1945 г.), которые повлияли на действия руководства СССР в период и по итогам Второй мировой войны. Приводится аргументированная критика концепций прибалтийских и отдельных российских авторов, поддерживающих концепцию «советской оккупации» Латвии, Литвы и Эстонии.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА
Международное право; СССР; Вторая мировая война; государственная граница; Западная Белоруссия; Западная Украина; Латвия; Литва; Польша; Румыния; Финляндия; Эстония.
В ГОДЫ Революции и Гражданской войны Советская Россия утратила завоеванные Российской империей позиции на международной арене и территории в Восточной Европе. По уровню своего влияния в Европе страна оказалась отброшенной на 200 лет в прошлое и находилась вне рамок новой системы международных отношений. Не случайно советское руководство взяло на вооружение концепцию «мировой революции», совмещавшую новую идеологию и традиционные задачи внешней политики по усилению влияния страны в мире. Стратегической целью внешней политики Советского Союза стало глобальное переустройство созданной без его участия Версальско-Вашингтонской системы международных отношений, что делало основными противниками Англию, Францию и их союзников.
Большая часть новых западных границ Советского государства была установлена мирными договорами с Эстонией (подписан 2 февраля и вступил в силу 30 марта 1920 г.), Литвой (подписан 12 июля и вступил в силу
о
14 октября 1920 г.), Латвией (подписан 11 августа и вступил в силу 4 октября 1920 г.), Финляндией (подписан 14 октября и вступил в силу 31 декабря 1920 г.) и Польшей (подписан 18 марта и вступил в силу 30 апреля 1921 г.)1. Единственным исключением стала граница с Румынией, которую заменяла демаркационная линия по реке Днестр, поскольку, оккупировав в 1918 г. Бессарабию, Бухарест отказывался от какой-либо договоренности с Москвой до признания ею этой территории румынской. В итоге бессарабский вопрос так и остался неурегулированным, а румынская интервенция на российскую территорию затянулась до лета 1940 г.2 Возникшие в ходе гражданской войны на территории бывшей Российской империи или участвовавшие в интервенции на российские территории, эти страны стали своеобразным антисоветским «санитарным кордоном» и должны были, по мнению Англии и Франции, обеспечить у себя физическое истребление носителей большевистской идеологии, активно внедрять в сознание масс идеологию национализма как средство от распространения большевизма, не допускать соединения Советского Союза с возможной германской революцией, а также быть противовесом разоруженной Германии в Восточной Европе.
В этих условиях страны «санитарного кордона» воспринимались в Москве как потенциальные противники и возможные плацдармы для развертывания интервенционистских сил. В стратегическом плане главным звеном «санитарного кордона» была Польша, чье географическое положение, а также крупные вооруженные силы делали ее главным потенциальным противником Красной Армии. Любые возможные действия Москвы против стран Прибалтики или Румынии лимитировались позицией Варшавы, которая предпочитала выступать на дипломатической арене в качестве регионального лидера. Используя противоречия между государствами региона, советскому руководству удалось удержать страны Прибалтики от серьезного сближения с Польшей. На антипольской основе сложилось довольно тесное, хотя и не формальное, сотрудничество СССР с Литвой и Германией. Одновременно Советскому Союзу к середине 1920-х гг. удалось нормализовать отношения с великими европейскими державами, что, конечно, снижало для него угрозу новой интервенции.
Приход в январе 1933 г. А. Гитлера к власти в Германии и нормализация германо-польских отношений в январе 1934 г. создали для Советского Союза довольно серьезную угрозу возможной консолидации на антисоветской основе как минимум всей Центральной и Восточной Европы. Попытки Москвы обеспечить сохранение политического статус-кво в Европе на основе выдвинутой Францией идеи «коллективной безопасности» не удались, хотя и позволили СССР вступить в Лигу Наций. Усилению влияния Германии в Европе во второй половине 1930-х гг. способствовала политика «умиротворения» Берлина, проводившаяся Лондоном и Парижем, апогеем которой стало Мюнхенское соглашение, легализовавшее территориальные изме-
нения в Восточной Европе. Фактически осенью 1938 г. Германия была как никогда близка к полному подчинению этого региона своему влиянию. Одновременно советское руководство убедилось, что политика «коллективной безопасности» все менее соответствует сложившейся международной ситуации.
Однако начавшееся осенью 1938 г. охлаждение германо-польских отношений и экспансионистские действия Берлина в марте 1939 г. привели к возникновению нового политического кризиса. Как Советский Союз, так и Англия с Францией, обеспокоенные нарушением Мюнхенского соглашения Германией, постарались оказать поддержку Польше, чтобы она не шла на уступки Германии. Правда, Варшава упорно отказывалась от каких-либо антигерманских договоренностей с СССР, но согласилась на англо-французские гарантии своей независимости. Начало политического кризиса 1939 г. в Европе активизировало международную политику всех великих держав и резко расширило возможности внешнеполитического маневрирования Советского Союза. Шли тайные и явные англо-франко-советские, англо-германские и советско-германские переговоры, происходило оформление англо-франко-польской и германо-итальянской коалиций.
Поскольку в благожелательной позиции СССР были заинтересованы и Англия с Францией, и Германия, Москва получила возможность выбирать, с кем и на каких условиях договариваться. В своих расчетах советское руководство исходило из того, что нарастание кризиса или возникновение войны в Европе — как при участии Советского Союза в англо-французском блоке, так и при сохранении им нейтралитета — открывало новые перспективы для усиления советского влияния на континенте. Союз с Лондоном и Парижем делал бы Москву равноправным партнером со всеми вытекающими из этого последствиями, а сохранение СССР нейтралитета в условиях ослабления обеих воюющих сторон позволяло ему занять позицию своеобразного арбитра, от которого зависит исход войны. Продолжая действовать в рамках идеи «коллективной безопасности», советское руководство попыталось добиться заключения союза с Англией и Францией. Однако англо-франко-советские переговоры показали, что западные державы не готовы к равноправному партнерству с Москвой. В европейской политике сложился своеобразный «заколдованный круг». Советский Союз стремился к соглашению с Англией и Францией, которые предпочитали договоренность с Германией, а она, в свою очередь, добивалась нормализации отношений с Москвой. Определенную роль в срыве англо-франко-советских переговоров сыграла и позиция восточноевропейских соседей СССР, которые заявляли Англии и Франции о своей незаинтересованности в гарантии их независимости с участием советской стороны.
Подобный ход переговоров наряду с угрозой англо-германского соглашения заставил Москву более внимательно отнестись к германским предложениям о нормализации двусторонних отношений. Подписанный
о
1 23 августа 1939 г. советско-германский договор о ненападении стал боль-
2 шим успехом советской дипломатии. Использовав склонность Германии ° к соглашению, советское руководство сумело добиться серьезных уступок Ц- со стороны Берлина. Германская сторона признала Финляндию, Эстонию,
Латвию, территорию Польши к востоку от рек Писса — Нарев — Висла — Сан и оккупированную Румынией в 1918 г. Бессарабию советской «сферой ™ интересов». Таким образом, Советскому Союзу удалось на определенное Л время остаться вне европейской войны, получив при этом значительную
0 свободу рук в Восточной Европе и более широкое пространство для маневра га между воюющими группировками в собственных интересах. При этом сле-§ дует подчеркнуть, что советско-германский договор о ненападении не был ° детонатором войны в Европе. Ведь вместо честного выполнения своих со-¡5 юзнических обязательств перед Варшавой Англия и Франция продолжали 8 добиваться соглашения с Германией, что фактически подтолкнуло ее к вой-^ не с Польшей3.
| Начавшаяся в сентябре 1939 г. Вторая мировая война позволила Совет-
£ скому Союзу активизировать свою внешнюю политику в Восточной Европе
1 и приступить к ревизии западных границ, навязанных ему в 1920-1921 гг. с Хотя Англия и Франция и объявили войну Германии, они не оказали ника-¡2 кой помощи своему польскому союзнику. Со своей стороны Берлин, начи-¡£ ная с 3 сентября, всячески старался добиться от Москвы ввода войск Крас-
2 ной Армии в восточные районы Польши. Это лишний раз подтверждает, ^ что никакой советско-германской договоренности о совместных военных
............ действиях против Польши не было, а секретный дополнительный протокол
§ к договору о ненападении от 23 августа 1939 г. не являлся соглашением о § «разделе» территории Польши. Ведь именно разгром Польши Германией, ® наряду с пассивной позицией Англии и Франции, позволил советскому § руководству ввести 17 сентября 1939 г. войска Красной Армии на террито-| рию Западной Белоруссии и Западной Украины с целью «взять под защиту 2 единокровное население». Поскольку ни Москва, ни Варшава не объявляли друг другу войны, постановления Рижского мирного договора 1921 г. о советско-польской границе сохраняли свою юридическую силу. 28 сентября 1939 г. был подписан советско-германский договор о дружбе и границе, согласно которому устанавливалась окончательная граница «между обоюдными государственными интересами на территории бывшего Польского государства» и отвергалось вмешательство третьих держав в это решение. Стороны должны были заняться государственным переустройством присоединенных территорий и рассматривали это переустройство как «надежный фундамент для дальнейшего развития дружественных отношений между своими народами»»4.
Соответственно, на занятых Красной Армией территориях началось создание новых органов власти, а состоявшиеся 22 октября 1939 г. выборы в Народные собрания Западной Украины и Западной Белоруссии «показали, что подавляющее большинство населения этих регионов со— 88 -
гласилось с установлением советской власти и присоединением к Советскому Союзу». 27-29 октября Народные собрания Западной Белоруссии и Западной Украины провозгласили советскую власть и обратились к Москве с просьбой о включении их в состав Советского Союза. 1-2 ноября Верховный Совет СССР удовлетворил их просьбу5. Однако односторонний акт Верховного Совета СССР о вхождении территорий Западной Украины и Западной Белоруссии в состав Советского Союза не исчерпывал вопроса о международно-правовом статусе этих территорий. Необходимо было добиться согласия Польши на подобное изменение ее восточных границ. В данном случае было важно то, что новая западная граница СССР приблизительно совпадала с «линией Керзона», предложенной еще в 1919 г. странами Антанты в качестве ориентировочной линии восточной границы Польши.
Устранение польского сегмента «санитарного кордона» развязало Советскому Союзу руки в отношении его северного и южного участков. Вместе с тем осенью 1939 г. советское руководство не собиралось добиваться каких-либо иных территориальных изменений в отношении своих западных соседей. Используя свою договоренность с Германией о советской «сфере интересов» в Восточной Европе, в которую 28 сентября была передана почти вся Литва, Москва намеревалась добиться своего военно-политического присутствия в Финляндии и странах Прибалтики. В сентябре — октябре 1939 г. Эстония, Латвия и Литва были вынуждены заключить с СССР договоры о взаимопомощи и согласиться с размещением на своих территориях советских военных баз. При этом Советский Союз передал Литве территорию Виленской области общей площадью в 6,9 тыс. кв. км6. Однако военно-дипломатические успехи Советского Союза по установлению контроля над своей «сферой интересов» оказались прерванными Финляндией, которая упорно отказывалась от любых предложений Москвы. Не удалась и попытка военного давления на Хельсинки, который считал, что советские военные приготовления являются блефом. Эскалация обстановки на советско-финляндской границе в итоге привела к тому, что 30 ноября 1939 г. Красная Армия начала военные действия в качестве репрессалий против финляндского правительства. При этом ни Москва, ни Хельсинки войны друг другу не объявляли.
Планируя молниеносный поход против Финляндии, советское руководство намеревалось решить вопрос ее послевоенного устройства созданием в Терийоках просоветского правительства, которое возглавил секретарь Исполкома Коминтерна О.В. Куусинен. Однако оптимистичные расчеты советского военного командования на быстрое достижение победы были опрокинуты вследствие слабой подготовки Красной Армии к действиям на Финляндском театре военных действий и успешных действий противника. В результате вместо молниеносного 15-дневного похода Красной Армии пришлось вести затяжную 105-дневную войну. По мере затягивания войны возникла угроза прямого вмешательства в нее Англии и Франции, что
о
о
заставило советское руководство пойти на переговоры и заключение мира с законными финскими властями. В ходе переговоров в Москве 8-12 марта 1940 г. был подготовлен и в 2:00 13 марта подписан мирный договор между СССР и Финляндией.
Согласно этому документу, «государственная граница между СССР и Финляндской Республикой устанавливается по новой линии, по которой в состав территории СССР включаются весь Карельский перешеек с г. Выборгом (Виипури) и Выборгским заливом с островами, западное и северное побережье Ладожского озера с г. Кексгольмом, Сортавала, Суоярви, ряд островов в Финском заливе, территория восточнее Меркярви с г. Куолаярви, часть полуостровов Рыбачьего и Среднего». Кроме того, полуостров Ханко передавался на 30 лет в аренду Советскому Союзу с ежегодной уплатой 8 млн финских марок для создания советской военно-морской базы7. Полученные Советским Союзом территории были частично включены в состав Мурманской и Ленинградской областей, а большей частью вошли в состав Карельской АССР, которая была 31 марта преобразована в Карело-Финскую ССР. 29 апреля был подписан советско-финляндский протокол с описанием новой границы, а 25 мая — 16 октября 1940 г. была проведена ее демаркация8.
Успешное наступление германских войск в Нидерландах, Бельгии и Франции в мае — июне 1940 г. резко изменило стратегическую ситуацию в Европе. В европейском общественном мнении возникла и стала укрепляться уверенность, что в ближайшее время Германия, вероятно, сумеет нанести поражение Англии и победно завершит войну в Европе. Опасаясь скорого прекращения европейской войны, советское руководство решило активизировать свою политику в отношении стран Прибалтики и Румынии.
25 мая советская сторона обвинила Литву в организации похищения советских военнослужащих из расположенных там гарнизонов. 28 мая советская пресса высказала упреки Эстонии относительно проанглийских симпатий Таллина. Вечером 3 июня войска Красной Армии получили приказ о сосредоточении у границ Эстонии, Латвии и Литвы. Началась подготовка военной операции против стран Прибалтики. 14 июня СССР потребовал от Литвы сформировать такое правительство, которое было бы способно и готово обеспечить честное проведение в жизнь договора о взаимопомощи и разрешить свободный пропуск на ее территорию дополнительных войск Красной Армии. Утром 15 июня Каунас заявил о принятии советских требований, и после 15 часов советские войска вступили на территорию Литвы. 16 июня советская сторона предложила Эстонии и Латвии также изменить состав их правительств и пропустить на их территории дополнительные контингенты Красной Армии. Вечером того же дня Таллин и Рига приняли эти советские требования, и утром 17 июня войска Красной Армии вступили на территории Эстонии и Латвии.
При поддержке советских эмиссаров новые прибалтийские правительства провели целый ряд социальных реформ и развернули активную
пропагандистскую кампанию по их обоснованию, ссылаясь на советский опыт. В рамках этой кампании 14-15 июля были проведены выборы в парламенты трех стран, в ходе которых победили кандидаты левых избирательных блоков. 21 июля вновь избранные парламенты Эстонии, Латвии и Литвы приняли решения о восстановлении в них советской власти и обратились к Советскому Союзу с просьбой об их приеме в его состав. Соответственно 3, 5 и 6 августа 1940 г. Верховный Совет СССР утвердил законы о принятии Литовской, Латвийской и Эстонской ССР в состав Советского Союза9.
Тем временем, согласовав этот вопрос с Италией и Германией, советское правительство 26 июня предложило Румынии возвратить СССР Бессарабию и передать ему Северную Буковину. Убедившись в том, что никакой поддержки со стороны великих держав не будет, Бухарест 28 июня принял это предложение Москвы. В результате решения бессарабского вопроса Советскому Союзу удалось восстановить советско-румынскую границу по рекам Прут и Дунай, установленную еще решением Берлинского конгресса 1878 г. Бессарабия была освобождена от румынской оккупации и воссоединилась с СССР. Что касается Северной Буковины, то в данном случае имело место присоединение этой территории к Советскому Союзу и установление новой границы между Прутом и Карпатами. 2 августа VII сессия Верховного Совета СССР приняла закон об образовании Молдавской ССР и включении в состав УССР Северной Буковины и трех уездов Бессарабии на черноморском побережье10.
Были ли действия СССР в отношении Польши, Финляндии, стран Прибалтики и Румынии агрессией? Согласно конвенции об определении агрессии 1933 г., предложенной именно советской стороной, агрессором признавался тот, кто совершит «объявление войны другому государству; вторжение своих вооруженных сил, хотя бы без объявления войны, на территорию другого государства; нападение своими сухопутными, морскими или воздушными силами, хотя бы без объявления войны, на территорию, суда или воздушные суда другого государства; морскую блокаду берегов или портов другого государства; поддержку, оказанную вооруженным бандам, которые, будучи образованными на его территории, вторгнутся на территорию другого государства, или отказ, несмотря на требование государства, подвергшегося вторжению, принять, на своей собственной территории, все зависящие от него меры для лишения названных банд всякой помощи или покровительства». Причем в конвенции специально оговаривалось, что «никакое соображение политического, военного, экономического или иного порядка не может служить оправданием агрессии» (в том числе внутренний строй и его недостатки; беспорядки, вызванные забастовками, революциями, контрреволюциями или гражданской войной; нарушение интересов другого государства; разрыв дипломатических и экономических отношений; экономическая или финансовая блокада; споры, в том числе и территориальные, и пограничные инциденты}»11.
о
о
Исходя из содержания конвенции, получается, что Советский Союз совершил агрессию против Польши и Финляндии, тогда как в отношении стран Прибалтики единственным действием Москвы, которое подпадало под действие этой конвенции, было введение военно-морской блокады региона. Однако на самом деле эта ситуация с точки зрения международного права является еще более запутанной. Дело в том, что конвенция 1933 г. в 1939-1940 гг. не являлась действующим документом международного права, так как изначально планировалось, что она будет дополнением к Конвенции о сокращении и ограничении вооружений, которая должна была быть выработана международной Конференцией по разоружению. Однако работа конференции завершилась безрезультатно, а согласно базовым принципам права, в силу недействительности основного договора не вступает в силу и акцессорный. Более того, поскольку конвенция об определении агрессии совершенно не применялась ни в международном праве, ни в международных отношениях, она имела для всех ее участников ту же международно-правовую силу, что и односторонняя декларация. Соответственно, соблюдение условий данной конвенции являлось для СССР всего лишь актом доброй воли, которая в свою очередь определялась конкретной международной ситуацией. В силу действовавшего до 1945 г. международного права каждое государство имело право на так называемую самопомощь. То есть государство, считавшее, что действия другого государства содержат угрозу для его жизненно важных интересов, могло в соответствии с действующим международным правом прибегнуть к силовым действиям с целью устранения этой угрозы12. Таким образом, в 1939-1940 гг. Советский Союз не совершал никаких агрессивных действий в отношении своих западных соседей.
Учитывая разгром польской армии вермахтом, СССР не мог допустить оккупации Германией всей территории Польши и, использовав призывы Берлина о вводе войск, оккупировал территории Западной Украины и Западной Белоруссии. Затем на этих территориях был фактически проведен плебисцит, выявивший стремление подавляющего большинства местного населения к воссоединению с Советским Союзом. В отношении Финляндии советское правительство применило репрессалии с целью заставить ее пойти на уступки в вопросе о границе. Причем финское правительство полностью понимало законность действий Москвы, и ему пришлось разыграть в Лиге Наций целый спектакль, чтобы побудить ее признать СССР «агрессором», при том что ни Япония, ни Италия, ни Германия такого решения не удостоились. В отношении Румынии СССР вообще не совершал действий, подпадающих под действие этой конвенции. Не говоря уже о том, что применение термина «советская агрессия» к оккупированной Румынией территории Бессарабии вообще невозможно. Даже если бы советская сторона и совершила указанные в конвенции действия, их следовало бы квалифицировать как меры пресечения румынской агрессии и освобождения советской территории. Вступлению
же Красной Армии на территорию Северной Буковины предшествовали дипломатические переговоры, завершившиеся согласием румынской стороны с советским вариантом решения Бессарабского вопроса, а значит, с юридической точки зрения действия Москвы не являются агрессией.
Понятно, что современные прибалтийские авторы оценивают события лета 1940 г. как «оккупацию» и «аннексию» Прибалтики Советским Союзом. Ныне эта политическая позиция законодательно закреплена в Эстонии, Латвии и Литве и никаких иных оценок фактически не допускается. В российской историографии такого принудительного единства нет, и высказываются разные точки зрения по этой проблеме. Правда, следует отметить, что авторы, поддерживающие версию прибалтийских исследователей13, так же, как и те, не спешат изложить свои аргументы в пользу этой смелой гипотезы. Такие авторы делают вид, что не знают о том, что слова «оккупация» и «аннексия» являются международно-правовыми терминами, описывающими довольно конкретные ситуации.
Как известно, «военная оккупация — это временное занятие в ходе войны вооруженными силами государства части или всей территории противника и установление власти военной администрации на оккупированной территории, но без перехода суверенитета над занятой территорией к оккупирующему государству». Также известно, что «между Советским Союзом и Латвией, Литвой и Эстонией в 1940 году не существовало состояния войны. Между ними не велись какие-либо военные действия без объявления состояния войны. Советские войска не нападали на эти государства и не занимали их территорию без их согласия. Таким образом, их нельзя относить к неприятельским войскам, а их ввод на территорию Прибалтийских государств не может быть расценен как оккупация»14. Прекрасно зная об этом, «историки стран Балтии, анализируя произошедшие летом 1940 г. события, в основном подводят их под такой тип оккупации, как "occupation pacifica" (дословно что-то вроде мирной оккупации)»15. Правда, как отмечает вице-президент Российской Ассоциации международного права С.В. Черниченко, «разговоры об "оккупации в мирное время" (occupation pacifica) не имеют под собой никакой почвы, поскольку такого института в международном праве не было и нет»16.
Пытаясь оспорить это мнение, А.Г. Ложкин, полностью разделяющий позицию прибалтийских исследователей, утверждает, что определение «мирной оккупации» (или «оккупации в мирное время») якобы закреплено в Женевских конвенциях 1949 г.17 Однако это не соответствует действительности. Во 2-е статьи всех четырех конвенций 1949 г. включена одна и та же фраза: «Конвенция будет применяться также во всех случаях оккупации всей или части территории Высокой Договаривающейся Стороны, даже если эта оккупация не встретит никакого вооруженного сопротивления»18. Совершенно очевидно, что ни о какой «мирной оккупации» или «оккупации в мирное время» здесь и речи нет. Ведь вопрос заключается не в характере «оккупации», а в том, была ли она вообще. Иными словами, все рассуждения
о
J
о
прибалтийских авторов и их российских последователей на эту тему являются лишь их личными фантазиями и применяются исключительно для пропаганды.
Действительно, советское руководство провело подготовительные военные меры для того, чтобы иметь возможность оккупировать страны Прибалтики, но между планированием и подготовкой военной операции и ее фактическим проведением есть большая разница. Дело в том, что руководство стран Прибалтики согласилось с советскими требованиями об изменении состава правительств в Каунасе, Риге и Таллине и вводе дополнительных контингентов войск Красной Армии на их территорию. Вопрос же о том, в силу каких причин страны Прибалтики согласились с советскими требованиями, для данной проблемы вообще не имеет никакого значения. Конечно, прибалтийские авторы стараются всячески демонизировать ситуацию с советскими требованиями, предъявленными Литве, Латвии и Эстонии в июне 1940 г., для того чтобы показать, что только угроза применения силы заставила эти страны принять их. Однако они тщательно умалчивают о том, что «принцип, запрещающий прибегать к силе или угрозе ее применения, ставший одним из основных принципов современного международного права, впервые был закреплен в 1945 году в Уставе ООН»»19. Таким образом, советские ультиматумы никоим образом не противоречили тогдашнему международному праву.
К тому же войска Красной Армии уже находились на территории государств Прибалтики в силу договоров о взаимопомощи, и увеличение их количества было связано с резким изменением ситуации в ходе Второй мировой войны в Европе. Соответственно, помимо дипломатических договоренностей между СССР и странами Прибалтики, были подписаны соглашения между военными командованиями сторон о местах размещения дополнительных контингентов советских войск. Именно в эти районы советские войска и проследовали. Кроме того, следует помнить, что согласно ст. 42 Гаагской конвенции о законах и обычаях сухопутной войны, подписанной 18 октября 1907 г., «территория признается занятою, если она действительно находится во власти неприятельской армии. Занятие распространяется лишь на те области, где эта власть установлена и в состоянии проявлять свою деятельность» 20. Как известно, никакой советской военной власти в странах Прибалтики не создавалось, там продолжали действовать свои собственные правительства. Таким образом, никакой «оккупации» государств Прибалтики Советским Союзом никогда не было.
Даже в годы холодной войны, в своих разъяснениях о внешней политике СССР, данных в 1958 г. по просьбе аппарата Белого дома, американский дипломат Дж. Кеннан верно заметил: «В конце концов, прибалтийские государства фактически не подверглись вторжению. Они согласились (как я полагаю, неблагоразумно) с советскими требованиями, которые им были предъявлены. Это верно, что давление, оказанное на них, было грубым и нахальным, но и сложившаяся ситуация была чрезвычайно необычной и опасной; в качестве оправдания своих
действий в этом случае советское правительство опиралось на соглашение с единственной великой державой Запада — Германией, которая пользовалась влиянием в этом районе, а ведь только она и могла рассматривать это как casus belli»»21. Кроме того, стоит отметить, что о советской «оккупации» стран Прибалтики местные националисты заговорили только после провозглашения там советской власти 21 июля 1940 г.
Что касается вопроса об «аннексии», то так называется «насильственное присоединение (захват) одним государством всей или части территории другого государства». Собственно, вся история международных отношений полна различными примерами аннексий, являвшихся результатом многочисленных войн. Однако после Первой мировой войны термин «аннексия» стал постепенно приобретать негативный оттенок, и в международное право стали вноситься различные ограничения на подобные действия. «До Второй мировой войны недействительной считалась аннексия, явившаяся результатом агрессивной войны или же договора, заключенного под принуждением» . Поскольку вступление стран Прибалтики в состав Советского Союза «не было результатом ни агрессивной войны, ни договора, навязанного силой», то оно не может считаться аннексией и «не противоречило действовавшему в 1940 году общему международному праву»»22. Пытаясь поддержать мнение прибалтийских авторов, А.Г. Ложкин указывает, что «всякой аннексии должна предшествовать хотя бы кратковременная оккупации территории державой, ее аннексирующей, иначе об аннексии, т.е. незаконном присоединении, речи быть не может»23. Однако, исходя из логики этой фразы, очевидно, что поскольку Советский Союз не оккупировал Прибалтику, то и о ее аннексии Москвой не может быть и речи.
Таким образом, успешно лавируя между двумя воюющими блоками, советское руководство смогло к середине 1940 г. значительно расширить территорию СССР, вернув контроль над стратегически важными регионами, большая часть которых ранее входила в состав Российской империи и была утрачена в годы Гражданской войны в результате внешней агрессии. Поэтому события 1939-1940 гг. были в определенном смысле советским реваншем за поражения времен Гражданской войны. В итоге Советскому Союзу вновь удалось совместить политическую и геополитическую границы между «Западной» и «Российской» цивилизациями, как это уже имело место в конце XVIII в. Кроме того, эти присоединения стали прецедентом, на который советское руководство могло ссылаться при решении проблемы послевоенного устройства Европы.
Нападение Германии и ее союзников на Советский Союз 22 июня 1941 г. положило начало Великой Отечественной войне, в ходе которой решался вопрос не только о существовании Советского государства, но и о судьбе населявших его народов. Границы СССР с Финляндией, Германией, Венгрией и Румынией фактически перестали существовать. В условиях начавшейся войны советское руководство стало налаживать контакты со странами, которые уже воевали с Германией. В данном случае наиболее серьезные
о
J
о
проблемы возникли в ходе установления контактов с польским эмигрантским правительством в Лондоне, которое с самого начала своего возникновения не признавало никаких территориальных изменений в отношении Польши и считало территории Западной Украины и Западной Белоруссии оккупированными Красной Армией. В итоге состоявшихся переговоров 30 июля 1941 г. было подписано советско-польское соглашение, в котором относительно территориального вопроса было сказано, что «Правительство СССР признает советско-германские договоры 1939 года касательно территориальных перемен в Польше утратившими силу»24. Этим соглашением Советский Союз фактически признал де-юре польское эмигрантское правительство, а значит, и польское государство, но при этом не признал границы этого государства на 1 сентября 1939 г. В итоге вопрос о государственной принадлежности территорий Западной Украины и Западной Белоруссии был отложен на будущее, а сами эти территории остались спорными между СССР и Польшей.
Первой попыткой урегулирования территориального вопроса стали советско-польские переговоры 3-4 декабря 1941 г., в ходе которых советское руководство предложило польскому правительству поддержку в возвращении «исконно польских земель», захваченных до XVIII в. Пруссией, в случае его согласия на советско-польскую границу на основе линии Керзона. Однако договориться не удалось. В дальнейшем польское эмигрантское правительство постоянно заявляло о том, что считает своей восточной границей линию, установленную Рижским мирным договором 1921 г., и старалось добиться от Англии и США обязательства поддержать эту польскую позицию на будущей мирной конференции. Естественно, что польская сторона полностью отрицала право непольских этнических групп на национальное самоопределение и не признавала законность как самих Народных собраний Западной Украины и Западной Белоруссии, так и их решений. В дальнейшем польская сторона постаралась использовать германскую пропагандистскую акцию относительно Катыни для того, чтобы надавить на Москву. В итоге 26 апреля 1943 г. СССР разорвал дипломатические отношения с польским эмигрантским правительством.
В новой ситуации Москва сделала ставку на польских левых политиков, проживавших в СССР и готовых на проведение послевоенной советско-польской границы по линии Керзона. Существенное значение для проблемы послевоенной советско-польской границы имела позиция Англии и США, которые в ходе двусторонней конференции 12-29 марта 1943 г. согласились, что линия Керзона вполне может стать восточной границей Польши, если она удовлетворится получением территории Восточной Пруссии, из которой будет выселено немецкое население. На Тегеранской конференции руководителей СССР, США и Великобритании обсуждалось предложение Лондона о передвижении границ Польши на запад за счет Германии вплоть до реки Одер в обмен на уступку Советскому Союзу территорий к востоку от линии Керзона. Этим Англия
пыталась добиться от СССР восстановления дипломатических отношений с польским эмигрантским правительством. Приняв данную идею в целом, участники конференции не стали вдаваться в подробности данного вопроса25.
В ходе наступательных операций Красной Армии летом 1944 г. были освобождены территории Польши к востоку от рек Нарев и Висла. На освобожденных территориях 22 июля 1944 г. в городе Хелм было провозглашено создание Польского комитета национального освобождения (ПКНО), который заявил, что «урегулирование вопроса о польско-советской границе должно быть достигнуто путем взаимного соглашения» на основе этнографического принципа. 27 июля между СССР и ПКНО было подписано соглашение о советско-польской границе, согласно которому Москва уступала своему партнеру территории СССР, находившиеся западнее линии Керзона, и заявляла о приращении территории Польши в будущем за счет Восточной Пруссии и по линии рек Одер и Нейсе. Уже 9 и 22 сентября между ПКНО и правительствами Украинской, Белорусской и Литовской ССР были подписаны соглашения о взаимном обмене населением, которое предполагалось организовать в период с 15 октября 1944 г. до 1 февраля 1945 г. Однако в дальнейшем этот срок неоднократно продлевался, а затем 6 июля 1945 г. между СССР и Польшей было подписано соглашение об обмене населением26. Всего до завершения переселения в июле 1946 г. в Польшу переехало 1 090 858 человек, а в СССР — 518 084 человека. Конечно, в момент подписания этих соглашений речь шла не столько о межгосударственных договоренностях, так как ПКНО не являлся полноценным правительством Польши, сколько о разграничении административной ответственности на спорных территориях и закреплении де-факто линии советско-польской границы в соответствии с интересами Москвы.
Естественно, в дальнейшем эти соглашения успешно использовались советской дипломатией в отношениях с западными союзниками и польским эмигрантским правительством. В ходе англо-американо-советско-польских переговоров в Москве в октябре 1944 г. У. Черчилль и И.В. Сталин пытались убедить главу польского эмигрантского правительства С. Ми-колайчика согласиться с линией Керзона в качестве восточной границы Польши, однако позиция польского эмигрантского правительства осталась неизменной. 31 декабря 1944 г. ПКНО был реорганизован во Временное правительство Польши, которое уже 5 января 1945 г. было признано Советским Союзом. В ходе Крымской (Ялтинской) конференции руководителей СССР, США и Великобритании была достигнута договоренность о том, что «главы Трех Правительств считают, что Восточная граница Польши должна идти вдоль линии Керзона с отступлениями от нее в некоторых районах от пяти до восьми километров в пользу Польши», а также о необходимости создания в Варшаве Польского правительства национального единства из представителей разных политических сил27. Таким образом, Советскому Союзу удалось получить официальную поддержку США и Великобритании в во— 97 —
о
о
просе советско-польского пограничного урегулирования в соответствии с линией Керзона. В дальнейшем с помощью англо-американо-советских консультаций удалось 28 июня 1945 г. реорганизовать состав Временного правительства Польши в духе вышеуказанного решения Крымской конференции. 5 июля США и Англия заявили о признании нового правительства Польши.
Еще одним вопросом, тесно связанным с проблемой советско-польского пограничного урегулирования, являлась проблема Восточной Пруссии. В ходе дипломатических контактов в рамках Большой тройки Москва предлагала разделить эту территорию между СССР и Польшей по линии «от пункта на восточном берегу Данцигской бухты к востоку — севернее Браунсберга — Гольдапа к стыку границ Литвы, Польской Республики и Восточной Пруссии». В итоге Берлинская (Потсдамская) конференция руководителей СССР, США и Великобритании «согласилась в принципе с предложением Советского Правительства о передаче Советскому Союзу города Кенигсберга и прилегающего к нему района» впредь до окончания решения территориальных вопросов при мирном урегулировании28. Соответственно 16 августа 1945 г. был подписан договор между СССР и Польшей о советско-польской государственной границе, согласно которому следовало:
«1. Установить согласно решению Крымской Конференции государственную границу между Союзом ССР и Польской Республикой вдоль линии Керзона с отступлением от нее в пользу Польши в некоторых районах от пяти до восьми километров, согласно прилагаемой карте в масштабе 1: 500 000, уступив Польше дополнительно:
а) территорию, расположенную к востоку от линии Керзона до реки Западный Буг и реки Солокия, к югу от города Крылов с отклонением в пользу Польши максимально на тридцать километров;
б) часть территории Беловежской Пущи, на участке Немиров — Яловка, расположенной на восток от линии Керзона, включая Немиров, Гайновку, Беловеж и Яловку, с отклонением в пользу Польши максимально на 17 километров».
Во 2-й статье было дано описание границы от верховьев р. Сан до района севернее Сувалок.
«3. Впредь до окончательного решения территориальных вопросов при мирном урегулировании, прилегающая к Балтийскому морю часть Советско-Польиской границы, в соответствии с решением Берлинской Конференции, будет проходить по линии от пункта на восточном берегу Данцигской бухты, обозначенного на прилагаемой карте, к востоку — севернее Браунсберга — Гольдапа до пункта, где эта линия встречается с пограничной линией, описанной в статье второй настоящего Договора»29. Договор был ратифицирован Польшей 31 декабря 1945 г., Советским Союзом 13 января 1946 г. и вступил в силу после обмена ратификационными грамотами в Варшаве 5 февраля 1946 г.30. Соответственно, с 28 мая 1946 г. по 30 апреля 1947 г. была проведена демаркация границы.
Таким образом, Советскому Союзу удалось юридически урегулировать проблему советско-польской границы, в результате чего территории За— 98 -
падной Украины и Западной Белоруссии перестали быть спорными между СССР и Польшей, а также было подтверждено национальное воссоединение Белорусской и Украинской ССР. Вместе с тем новая польско-советская граница стала определенным компромиссом между Варшавой и Москвой, поскольку в условиях густо перемешанного расселения различных этических групп населения иного решения пограничной проблемы не существовало.
Еще одним вопросом межсоюзнических отношений в рамках антигитлеровской коалиции была проблема советско-чехословацкой границы. Поскольку СССР поддерживал идею воссоздания Чехословакии, вставал вопрос о возвращении в ее состав Подкарпатской Руси, оккупированной в марте 1939 г. Венгрией. Однако проблема заключалась в том, что на этой территории проживало преимущественно население, говорящее на различных диалектах русского языка, которое еще 21 января 1919 г. высказывало желание воссоединиться с Украиной. Кроме того, президент чехословацкого эмигрантского правительства Э. Бенеш в своих беседах с советскими дипломатами в Лондоне еще в сентябре 1939 г. говорил о готовности передать эту территорию СССР. Собственно, схожее заявление Бенеш сделал и в ходе советско-чехословацких переговоров, завершившихся подписанием 12 декабря 1943 г. договора о дружбе, взаимной помощи и послевоенном сотрудничестве31.
Во второй половине октября 1944 г. по мере освобождения Закарпатья Красной Армией на этой территории развернулось массовое левое движение, на волне которого были созданы Народные комитеты в качестве местных органов самоуправления. 26 ноября 1944 г. в Мукачево состоялся 1-й съезд народных комитетов Закарпатской Украины, на котором был принят Манифест с требованием «воссоединить Закарпатскую Украину с ее великой матерью Советской Украиной и выйти из состава Чехословакии», а также избрана Народная Рада в качестве органа государственной власти, обязанная реализовать это желание населения. 5 декабря этот документ был передан чехословацким властям. Манифест широко популяризировался в Закарпатье, и к 1 января 1945 г. его подписало более 250 тыс. человек (50% взрослого населения). Фактически в Закарпатье было создано новое государственное образование. Понятно, что чехословацкие власти были недовольны подобным развитием событий, но не имели возможности силой воспрепятствовать этому и стали выражать осторожное недовольство позицией советских властей.
В итоге 23 января 1945 г. глава советского правительства И.В. Сталин направил Бенешу письмо, в котором сообщил, что СССР не собирается в одностороннем порядке решать вопрос о Закарпатской Украине, но «советское правительство не запрещало и не могло запретить населению Закарпатской Украины выразить свою национальную волю». Напомнив своему адресату о его заявлении о «готовности передать Закарпатскую Украину Советскому Союзу», председатель СНК СССР писал, что «поскольку вопрос о Закарпатской Украи-
и
о
не поставлен самим населением Закарпатской Украины, его, конечно, придется решить. Но этот вопрос может быть решен лишь по соглашению между Чехословакией и Советским Союзом еще до окончания войны с Германией или после окончания войны, когда это найдут целесообразным оба правительства».
29 января Э. Бенеш в ответном письме поддержал идею решения вопроса о Закарпатской Украине путем двусторонней договоренности между Чехословакией и СССР без вмешательства других держав, но предлагал, «чтобы это произошло по окончании войны с Германией, т.е. как только будет обеспечено восстановление наших домюнхенских границ с Германией и Польшей и когда я смогу переговорить по этому вопросу с нашими деятелями в Праге». Чехословацкий президент заверял, что не менял и не изменит своей позиции по вопросу о Закарпатской Украине. В ходе советско-чехословацких переговоров в Москве 17-31 марта 1945 г. Бенеш передал советской стороне по ее просьбе письмо, в котором подтвердил свою позицию по вопросу о Закарпатской Украине, которая «должна войти в состав Украинской Советской Социалистической Республики» в границах, существовавших между Словакией и Запарпатской Украиной в Чехословацкой республике, и в результате советско-чехословацкой договоренности. Такую же позицию заняло и созданное 4 апреля в Кошице первое правительство Народного фронта Чехословакии.
25-30 июня 1945 г. в Москве проходили польско-чехословацкие переговоры, в ходе которых Прага решила подкрепить свою позицию реверансом в пользу СССР. В итоге 29 июня был подписан советско-чехословацкий договор, согласно которому «Закарпатская Украина (носящая, согласно Чехословацкой Конституции, название Подкарпатская Русь), которая на основании Договора от 10 сентября 1919 года, заключенного в Сен-Жермен ан Лэ, вошла в качестве автономной единицы в рамки Чехословацкой Республики, воссоединяется в согласии с желанием, проявленным населением Закарпатской Украины, и на основании дружественного соглашения обеих Высоких Договаривающихся Сторон, со своей издавней родиной — Украиной и включается в состав Украинской Советской Социалистической Республики.
Границы между Словакией и Закарпатской Украиной, существовавшие ко дню 29 сентября 1938 года, становятся с внесенными изменениями границами между Союзом Советских Социалистических Республик и Чехословацкой Республикой согласно прилагаемой карте».
Помимо передачи территории договор предусматривал право оптации для местного населения до 1 января 1946 г.32 22 ноября 1945 г. договор был ратифицирован Чехословакией, а 27 ноября — Советским Союзом и после состоявшегося в Праге 30 января 1946 г. обмена ратификационными грамотами вступил в силу. Тем временем 22 января Президиум Верховного Совета СССР принял закон об образовании Закарпатской области в составе УССР, а 25 января на этой территории было введено в действие законодательство УССР33.
Вопросы пограничного урегулирования с воевавшими против Советского Союза такими союзниками Германии, как Румыния и Финляндия, стали актуальны еще летом 1944 г. Ситуация для Москвы была достаточно благоприятна, так как помимо СССР в состоянии войны с Финляндией находилась также и Великобритания, а с Румынией — как Великобритания, так и США. Естественно, что в этих условиях союзники по антигитлеровской коалиции были склонны поддерживать советские территориальные требования в ходе переговоров о выходе этих союзников Германии из войны. 12 сентября 1944 г. было подписано Соглашение о перемирии между Советским Союзом, Великобританией и США, с одной стороны, и Румынией, с другой стороны, в котором указывалось, что «государственная граница между СССР и Румынией, установленная советско-румынским соглашением от 28 июня 1940 года, восстанавливается»34.
19 сентября 1944 г. было подписано Соглашение о перемирии между Советским Союзом и Великобританией, с одной стороны, и Финляндией, с другой стороны, которое включало следующие территориальные постановления:
«6. Действие Мирного Договора между Советским Союзом и Финляндией, заключенного в Москве 12 марта 1940 года, восстанавливается с изменениями, вытекающими из настоящего Соглашения.
7. Финляндия возвращает Советскому Союзу область Петсамо (Печенга), добровольно уступленную Финляндии Советским Государством по Мирным Договорам от 14 октября 1920 года и от 12 марта 1940 года, в границах, описанных в Приложении к настоящему Соглашению и показанных на карте (См. Приложение к статье 7 и карту масштаба 1: 500 000).
8. Советский Союз отказывается от своих прав на аренду полуострова Ханко, предоставленных ему советско-финским Мирным Договором от 12 марта
1940 года, а Финляндия со своей стороны обязуется предоставить Советскому Союзу на правах аренды территорию и водные пространства для создания советской военно-морской базы в районе Порккала-Удд.
Границы территории и акватории базы в Порккала-Удд определяются Приложением к настоящей статье и показаны на карте (См. Приложение к статье 8 и карту масштаба 1 : 100 000)». Предусматривался 50-летний срок аренды с уплатой Москвой по 5 млн финских марок ежегодно35.
В дальнейшем вопросы территориального разграничения были закреплены мирными договорами, подписанными странами антигитлеровской коалиции с Румынией и Финляндией 10 февраля 1947 г. Согласно этим документам граница СССР с Румынией устанавливалась «в соответствии с Советско-Румынским Соглашением от 28 июня 1940 года и Советско-Чехословацким Соглашением от 29 июня 1945 года»36, а граница СССР с Финляндией восстанавливалась по состоянию на 1 января
1941 г., за исключением района Петсамо (Печенга), который в соответствии с Соглашением о перемирии был возвращен советской стороне, а также подтверждалось право аренды Советским Союзом района Порк-
о
1 кала-Уд37. Оба договора были ратифицированы СССР 29 августа 1947 г.
2 и после депонирования ратификационных грамот вступили в силу 15 сентября 1947 г.38
Ц- Таким образом, процесс изменения западных границ Советского Союза в период Второй мировой войны четко распадается на два этапа. Первым
§■ этапом стали события 1939-1940 гг., в ходе которых удалось ликвидиро-
™ вать «санитарный кордон» и значительно улучшить стратегические пози-
ф ции СССР. Были возвращены утраченные в результате польской агрессии 1919-1921 гг. территории Западной Украины и Западной Белоруссии, уста-
Ш
™ новлены новые границы с Финляндией, в состав Советского Союза вошли
° советские республики Прибалтики, была освобождена оккупированная
£ Румынией Бессарабия и установлена новая советско-румынская граница.
3 Осенью 1939-го — летом 1940 г. в состав СССР вошли территории общей пло-§ щадью около 452,5 тыс. кв. км39.
^ Второй этап изменения и закрепления западных границ СССР охватывает 1945-1947 гг. Победа в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг. * позволила Советскому Союзу вернуть себе статус мировой великой дер-| жавы, а также юридически урегулировать проблему его новых запад-| ных границ. По итогам войны СССР получил северную часть Восточной 2 Пруссии, добился некоторого изменения советско-финляндской грани-| цы и восстановил советско-румынскую границу 1941 г. При этом грани-| цы Советского Союза с Финляндией и Румынией теперь закреплялись ^ многосторонними договорами. Кроме того, на основе компромисса был ........................урегулирован территориальный спор с Польшей относительно Западной
Ш
° Украины и Западной Белоруссии, а также достигнута договоренность с
Ь Чехословакией о передаче в состав СССР Закарпатской Украины. Всего
^ СССР получил территорию в 41,2 тыс. кв. км и передал Польше террито-
I рию в 21,7 тыс. кв. км.
1 Документы внешней политики СССР (далее — ДВП). В 25 т. Т. 2: 1 января 1919 — 30 июня 1920. М., 1958. С. 339-354; Т. 3: 1 июля 1920 — 18 марта 1921. М., 1959. С. 28-42, 101-116, 265-282, 618-658.
2 Мельтюхов М.И. Бессарабский вопрос между мировыми войнами 1917-1940. М., 2010. С. 1-204.
3 Мельтюхов М.И. Упущенный шанс Сталина. Схватка за Европу: 1939-1941 (Документы, факты, суждения). 3-е изд., исправ. и доп. М., 2008. С. 39-66.
4 Международная жизнь. 1991. № 7. С. 134-137; ДВП. Т. 22. В 2 кн. М., 1992. Кн. 2: 1 сентября — 31 декабря 1939 г. С. 134-135.
5 Мельтюхов М.И. 17 сентября 1939. Советско-польские конфликты 1918-1939. М., 2009. С. 251-554.
6 Мельтюхов М.И. Прибалтийский плацдарм (1939-1940 гг.). Возвращение Советского Союза на берега Балтийского моря. М., 2014. С. 21-98.
7 Договор вступал в силу с момента подписания, но подлежал последующей ратификации. Он был ратифицирован Финляндией 15 марта, СССР 19 марта, а обмен ратификационными грамотами произошел в Москве 20 марта. Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных СССР с иностранными государствами. Вып. 10: Действующие
договоры, соглашения и конвенции, вступившие в силу между 1 января 1937 года и 21 июня 1941 года. М., 1955. С. 11-17; ДВП. Т. 23. В 2 кн. Кн. 1: 1 января — 31 октября 1940 г. М., 1995. С. 140-144; Зимняя война 1939-1940. В 2 кн. Кн. 1. Политическая история. М., 1998. С. 358.
8 Внешняя политика СССР. 1917-1944 гг. Сборник документов. В 6 т. Т. 4 (1935 — июнь 1941 г.). М., 1946. С. 498-500, 502; ДВП. Т. 23. Кн. 1. С. 672; Барышников В.Н. Вступление Финляндии во вторую мировую войну. 1940-1941 гг. 2-е изд., доп. СПб., 2005. С. 62.
9 Мельтюхов М.И. Прибалтийский плацдарм (1939-1940 гг.). С. 99-652.
10 Мельтюхов М.И. Бессарабский вопрос между мировыми войнами 1917-1940. С. 205-408.
11 ДВП. Т. 16: 1 января — 31 декабря 1933. М., 1970. С. 388-392, 403-406, 408-411.
12 Макарчук В.С. Государственно-территориальный статус западно-украинских земель в период Второй мировой войны: Историко-правовое исследование. Пер. с укр. М., 2010. С. 172-173, 175.
13 Так, например, по мнению Д.Г. Наджафова, присоединение Прибалтики к СССР произошло в соответствии с секретным соглашением с Германией в условиях фактической оккупации (Наджафов Д.Г. Советско-германский пакт 1939 года: переосмысление подходов к его оценке // Вопросы истории. 1999. № 1. С. 154), а по мнению Н.С. Лебедевой, «15-16 июня большая часть территории Литвы была занята советскими войсками. Тем самым было положено начало процессу оккупации и последующей аннексии Литвы и других стран Балтии Советским Союзом» (СССР и Литва в годы Второй мировой войны. Сборник документов. В 2 т. Т. 1: СССР и Литовская Республика (март 1939 — август 1940 гг.). Vilnius, 2006. С. 54). Это же мнение полностью разделяет А.Г. Ложкин, который демонстрирует в своей работе полное незнание положений международного права и исключительно политизированный подход к выборочному анализу историографии проблемы (Ложкин А.Г. Интервенция, аннексия и советизация во внешней политике СССР: историко-правовые аспекты новейших исследований. М., 2012. С. 183-208).
14 Черниченко С.В. Об «оккупации» Прибалтики и нарушении прав русскоязычного населения // Международная жизнь. 2004. № 7-8. С. 213.
15 Чапенко А.А. История стран Балтии (Эстония, Латвия, Литва) в первый период независимости и годы Второй мировой войны: Очерки. Мурманск, 2008. С. 106. Как иронично, но верно отметил Ю. Пайдерс, «вообще в Латвии в этом вопросе [об оккупации] нет никакой логики. В независимую страну, в которой не находится войск других государств, вдруг вступают тысячи чужеземных солдат (осень 1939 года). Это не оккупация. Затем вдруг (в июне 1940 года) чужеземный военный контингент увеличивается и меняются его места дислокации. Все. Теперь это оккупация и пусть Россия платит за последствия оккупации» (Урбанович Я., Юргенс Ю, Пайдерс Ю. Черновики будущего. Латвия 1934-1941. Рига, 2011. С. 173-174).
16 Черниченко С.В. Указ. соч. С. 213. Так, Л. Мялксоо приводит пять характеристик советских действий в отношении стран Прибалтики летом 1940 г., высказанных разными юристами-международниками, но ни одна из них не является определением, принятым в международном праве, о чем эстонский автор, естественно, умалчивает (Мялксоо Л. Советская аннексия и государственный континуитет: международно-правовой статус Эстонии, Латвии и Литвы в 1940-1991 гг. и после 1991 г. Исследование конфликта между нормативностью и силой в международном праве. Тарту, 2005. С. 217).
17 Ложкин А.Г. Указ. соч. С. 24-25, 35. Любопытно отметить, что в интервью, размещенном на сайте Государственной общественно-политической библиотеки 12 марта 2013 г., А.Г. Ложкин заявил: «И когда сегодня Прибалтика считает, что ее оккупировали, — в юридическом смысле это
о
J
о
неверно» (URL: http://gopb.ru/news/20130312), что полностью противоречит содержанию главы в его собственной книге.
18 Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных СССР с иностранными государствами. Вып. 16: Действующие договоры, соглашения и конвенции, вступившие в силу между 1 января и 31 декабря 1954 года. М., 1957. С. 72, 101, 125, 205.
19 Черниченко С.В. Указ. соч. С. 214. Впрочем, Л. Мялксоо признает, что до 1945 г. угроза применения силы не была прямо запрещена в международном праве. Правда, он пытается обойти это признание ссылкой на то, что договоры о ненападении, заключенные между СССР и странами Прибалтики в 1926-1932 гг., содержали запрет на агрессию или иное насильственное действие, направленное «против целости и неприкосновенности территории или политической независимости» договаривающихся сторон. Естественно, без каких-либо доказательств Мялксоо утверждает, что действия СССР летом 1940 г. как раз и были направлены «против целости и неприкосновенности территории или политической независимости» стран Прибалтики. То, что Эстонская, Латвийская и Литовская ССР продолжали оставаться суверенными государствами и субъектами международного права в рамках законов СССР, он просто отрицает, не приводя никакой аргументации (Мялксоо Л. Указ. соч. С. 165-169). Впрочем, это общая позиция всего прибалтийского националистического лагеря, который считает независимыми только те государства, где он играет роль правящей элиты.
20 Международное право. Ведение военных действий. Сборник Гаагских конвенций и иных соглашений. Изд. 2-е, испр. и доп. М., 1999. С. 31. Любопытно отметить, что, по мнению Л. Мялксоо, хотя нормы оккупационного права, изложенные в Гаагской конвенции 1907 г., не применялись в Германии и Японии после 1945 г., где оккупация явно была, они должны применяться при анализе действий СССР в Прибалтике (Мялксоо Л. Указ. соч. С. 218, 220), где оккупации не было.
21 Мальков В.Л. Прибалтика глазами американских дипломатов. 1939-1940 гг. (Из архивов США) // Новая и новейшая история. 1990. № 5. С. 51; Мальков В.Л. Россия и США в ХХ веке. Очерки истории международных отношений и дипломатии в социокультурном контексте. М., 2009. С. 246.
22 Черниченко С.В. Указ. соч. С. 214, 216.
23 Ложкин А.Г. Указ. соч. С. 207.
24 Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны. В 3 т. Т. 1: 22 июня 1941 — 31 декабря 1943 г. М., 1946. С. 137-138.
25 Советский Союз на международных конференциях периода Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. Сборник документов. В 6 т. Т. 2: Тегеранская конференция руководителей трех союзных держав — СССР, США и Великобритании (28 ноября — 1 декабря 1943 г.). М., 1984. С. 134, 147-148, 150.
26 Советский Союз — Народная Польша. 1944-1974. Документы и материалы. М., 1974. С. 10-11, 24-31, 73-78; Документы и материалы по истории советско-польских отношений. Т. VIII: 19441945 гг. М., 1974. С. 213-219; Украïнська РСР у м1жнародных ввдносинах. М1жнародн1 договори, ковенци, угоди та шш1 документы, як1 складен за участью УкрашсьюЯ РСР або до яких вона приедналася (1945-1947). Ктв, 1959. С. 193-199.
27 Советский Союз на международных конференциях периода Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. Т. 4: Крымская конференция руководителей трех союзных держав — СССР, США и Великобритании (4-11 февраля 1945 г.). М., 1984. С. 251, 261.
28 Советский Союз на международных конференциях периода Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. Т. 6: Берлинская (Потсдамская) конференция руководителей трех союзных держав — СССР, США и Великобритании (17 июля — 2 августа 1945 г.). М., 1984. С. 438. 7 апреля 1946 г. на этой территории была создана Кенигсбергская (с 4 июля 1946 г. Калининградская) область РСФСР. Территориальный вопрос в отношениях между СССР и ФРГ был урегулирован подписанным 12 августа 1970 г. договором, в котором стороны взяли на себя обязательство соблюдать территориальную целостность всех государств в Европе в их нынешних границах, которые признавались окончательными. Договор был ратифицирован ФРГ 23 мая, а СССР 31 мая и вступил в силу после обмена ратификационными грамотами в Бонне 3 июня 1972 г. (Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных СССР с иностранными государствами. Вып. 28: Действующие договоры, соглашения и конвенции, вступившие в силу между 1 января и 31 декабря 1972 года. М., 1974. С. 40-41; Милюкова В.И. Отношения СССР — ФРГ и проблема европейской безопасности, 1969-1982 гг. М., 1983. С. 130).
29 Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны. Т. 3: 1 января — 3 сентября 1945 г. М., 1947. С. 384-388, 790.
30 Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных СССР с иностранными государствами. Вып. 12: Действующие договоры, соглашения и конвенции, вступившие в силу между 3 сентября 1945 года и 31 декабря 1946 года. М., 1956. С. 76-77. В дальнейшем линия советско-польской границы была несколько уточнена путем обмена участками в 480 кв. км каждый согласно договору от 15 февраля 1951 г., вступившему в силу 5 июня 1951 г. (Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных СССР с иностранными государствами. Вып. 14: Действующие договоры, соглашения и конвенции, вступившие в силу между 1 января 1949 года и 31 декабря 1951 года. М., 1957. С. 152-157).
31 Договор вступал в силу немедленно после подписания, но подлежал ратификации. СССР ратифицировал его 20 декабря, а обмен ратификационными грамотами произошел 22 декабря 1943 г. Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных СССР с иностранными государствами. Вып. 11: Действующие договоры, соглашения и конвенции, вступившие в силу между 22 июня 1941 года и 2 сентября 1945 года. М., 1955. С. 28-31.
32 Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны. Т. 3. С. 308-320, 789.
33 Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных СССР с иностранными государствами. Вып. 11: Действующие договоры, соглашения и конвенции, вступившие в силу между 22 июня 1941 года и 2 сентября 1945 года. М., 1955. С. 31-34; Документы и материалы по истории советско-чехословацких отношений. В 5 т. Т. 4. Кн. 2: Декабрь 1943 г. — май 1945 г. М., 1983. С. 238-240, 247, 277, 287-288, 347; Восточная Европа в документах российских архивов. 1944-1953 гг. В 2 т. Т. 1: 1944-1948 гг. М.; Новосибирск, 1997. С. 174-187, 229-233; Марьина В.В. Закарпатская Украина (Подкарпатская Русь) в политике Бенеша и Сталина. 1939-1945 гг. М., 2003; Пушкаш А.И. Цивилизация или варварство: Закарпатье 1918-1945. М., 2006. С. 423-437.
34 Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны. Т. 2: 1 января — 31 декабря 1944 г. М., 1946. С. 204-212.
35 Там же. С. 214-229, 686-687.
36 Внешняя политика Советского Союза. Документы и материалы. 1947 год. В 2 ч. Ч. 1: Январь — июнь 1947 года. М., 1952. С. 208-247.
37 Там же. С. 327-360.
о
о
38 Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных СССР с иностранными государствами. Вып. 13: Действующие договоры, соглашения и конвенции, вступившие в силу между 1 января 1947 года и 31 декабря 1948 года. М., 1956. С. 203-261.
39 В историографии имеются и другие оценки, согласно которым территория Советского Союза увеличилась в 1939-1940 гг. на 463,2 тыс. кв. км (Сулькевич С. Территория и население СССР. М., 1940. С. 4) или на 460,3 тыс. кв. км (Исупов В.А. Демографические катастрофы и кризисы в России в первой половине ХХ века: Историко-демографические очерки. Новосибирск, 2000. С. 36).
МЕЛЬТЮХОВ МИХАИЛ ИВАНОВИЧ — доктор исторических наук, старший научный сотрудник Всероссийского НИИ документоведения и архивного дела (ВНИИДАД) (spomch@yandex.ru). Россия.
