CC BY
191
РОССИЯ И МИР Russia and the World
А.А. Попов
ИЗ ИСТОРИИ СОВЕТА ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ВЗАИМОПОМОЩИ: ПРОЕКТЫ ДОЛЕВОГО УЧАСТИЯ В СЫРЬЕВОМ СЕКТОРЕ
(1950-е - 1960-е годы)*
A. Popov
From the History of the Council for Mutual Economic Assistance: Share Participation Projects in the Raw-Materials Sector (1950s - 1960s)
Среди сюжетов в истории периода Холодной войны экономические отношения СССР и стран Восточной Европы традиционно оставались на периферии исследовательского интереса, а представления об этих отношениях часто основывались на идеологических стереотипах. Однако в последние годы интерес к этой проблеме значительно возрос, началось ее глубокое научное изучение.
Стали появляться публикаций, посвященные истории внешней торговли СССР1, международным отношениям СССР и европейских государств в контексте интеграционных процессов2, отношений внутри Совета Экономической Взаимопомощи (СЭВ)3.
Новые архивные документы и анализ статистических показателей заставили пересмотреть некоторые устоявшиеся взгляды на отношения внутри СЭВ и Организации Варшавского Договора (ОВД) как строго иерархичные, построенные на безусловном лидерстве СССР. Как оказалось, многие важные инициативы в сфере экономической кооперации, особенно в 1950-х - начале 1960-х гг., исходили не от СССР, а от других стран «Восточного блока» - Румынии, Польши, Чехословакии. В принципе, отношения между европейскими социалистическими странами в контексте новых данных представляются весьма многогранными, а многие их аспекты
* Статья написана при поддержке гранта Российского научного фонда «Изучение опыта реализации проектов долевого участия в рамках Совета экономической взаимопомощи как инструмента интеграции экономик с высокой ролью государственного сектора» (№ 17-78-10070).
остаются не проясненными.
Историю СЭВ, как в отечественной4, так и в западной историографии5, принято делить на три этапа: а) 1949-1953 гг. - когда организация существовала только на бумаге, а отношения между странами регулировались двусторонними соглашениями, б) 1953-1970 гг. - пред-интеграционный период, когда только возникали механизмы взаимодействия между странами и формировалась нормативная база организации, в) 1971-1991 гг. - период существования СЭВ как полноценного интеграционного объединения.
В данной статье рассматривается зарождение и эволюция на втором этапе существования СЭВ одной из малоизученных форм экономического сотрудничества между странами-участницами организации - проектов долевого участия в сырьевых отраслях экономики.
Под долевыми проектами (или проектами долевого участия) здесь понимаются только производства по добыче сырьевых ресурсов, в создании и функционировании которых принимали участие две и более стран-членов, то есть в том смысле, в каком оно встречается в документах середины 1950-х гг. Целью исследования был анализ конкретных условий реализации проектов долевого участия, попыток их стандартизации и причин ограниченного внедрения этой формы кооперации в экономическую практику СЭВ.
Исследование основано на документах Российского государственного архива новейшей истории и Российского государственного архива экономики. Наиболее ценные данные были получены из фондов СЭВ в РГАЭ, которые до сегодняшнего дня остаются практически не изученными.
* * *
В первой половине 1950-х гг. завершалась перестройка восточноевропейских экономик по советскому образцу через форсированное развитие тяжелой промышленности, что вместе с общеевропейским дефицитом угля6 привело к обострению сырьевой проблемы. При этом после смерти И.В. Сталина отношения внутри СЭВ начали меняться. Каждая страна, которая пыталась развивать собственную сырьевую базу для энергетики и металлургии, в той или иной степени сталкивалась с необходимостью тратить крайне ограниченные капитальные ресурсы на разработку бедных месторождений. Планирование взаимных поставок ресурсов также не могло решить эту проблему, поскольку часто страны просто не выполняли свои обязательства, накапливая взаимные долги и претензии. На этот факт, к примеру, в переговорах с руководством Госплана СССР указывали делегаты из ГДР 7.
Впервые идея создания предприятий по добыче сырья объединенными силами заинтересованных стран-членов СЭВ была представлена Н.С. Хрущевым в январе 1956 г. на Совещании руково-
дителей коммунистических и рабочих партий европейских стран народной демократии (позже название встречи было изменено на «Совещание руководителей коммунистических и рабочих партий социалистических стран»). Тогда в процессе обсуждения взаимных поставок сырья, представители Польши озвучили проблему неэффективного использования капитальных ресурсов, направляемых в некоторых странах на разработку собственных, очень бедных, месторождений железной руды, и, соответственно, дефицит средств на разработку богатых запасов угля. В целом данная проблема была характерна для большинства европейских социалистических стран, включая Советский Союз, в силу специфики плановых экономик в данный период.
Хрущев предложил рассмотреть это предложение странам, заинтересованным в разработке железорудных месторождений СССР, каменноугольных месторождений Польши и Чехословакии8. Однако в 1956 г. эта инициатива не могла быть реализована. В Польше начался энергетический кризис, который быстро стал общеэкономическим, а затем и политическим. Советский Союз был вынужден пересмотреть неравноправный договор с Польшей о поставках угля, а также принять ряд важных политических условий9.
В 1957 г. на первое место среди сырьевых проблем восточноевропейских стран вышел дефицит коксующихся углей - одного из главных ресурсов металлургии. В отличие от энергетики, где уголь частично был замещен другими энергоносителями, для данного типа ресурса не было альтернатив, при том что для коксования годился только уголь определенных марок (на польских шахтах в этот период добывались только угли марок 33 и 34, которые относились к энергетическим, а для коксования требовался уголь марки 35-37, который добывался в СССР и Чехословакии). Дефицит сырья в металлургии грозил кризисом во всех отраслях тяжелой промышленности.
Выход из сложившейся ситуации страны уже не могли найти в ходе двусторонних переговоров. Логичным шагом была постановка соответствующей задачи перед профильными Комиссиями СЭВ. Это была площадка, на которой эксперты и политики могли обсуждать варианты сотрудничества на многосторонней основе.
С 1957 г. вопросом дефицита коксующихся углей занималась Постоянная Комиссия СЭВ по угольной промышленности, торфяной и сланцевой промышленности по вопросам сотрудничества стран-членов СЭВ в развитии угольной, торфяной и сланцевой промышленности. Однако вскоре стало ясно, что в рамках одной лишь отрасли данную проблему решить невозможно. Так, руководитель советской части этой Постоянной Комиссии А.Г. Первухин писал в начале октября 1958 г. заместителю представителя СССР в СЭВ Н.М. Силуянову, что, хотя, в Комиссии «были внесены предложения для снижения дефицита в этих [коксующихся] углях. Однако,
окончательно этот вопрос остался недоработанным и дефицит в коксующихся углях по ориентировочным расчетам <.. .> составит, примерно 1 млн тонн ежегодно»10.
Следующим шагом было начало работы с января 1959 г. специального совещания Постоянных Комиссий по угольной промышленности и черной металлургии, нацеленного на то, чтобы преодолеть дефицит коксующихся углей, в том числе за счет изменения технологии его использования11. В итоге были намечены конкретные действия, что позволило руководству организации в Протоколе XI заседания Сессии СЭВ 13-16 мая 1959 г. указать, что «в соответствии с постановлением IX сессии СЭВ, добыча углей для коксования получает преимущественное развитие, в том числе и по отдельным странам»12.
Конкретные мероприятия были одобрены только в середине лета 1959 г. на заседании Постоянной Комиссии по экономическому и научно-техническому сотрудничеству в области угольной промыш-ленности13. Для снижения дефицита коксующихся углей предполагался обмен технологиями между странами, помощь квалифицированными кадрами, поставки специализированного оборудования, изменение торговых поставок и развитие совместных предприятий. Данный проект четко описывал объемы и формы взаимодействия между конкретными странами в двустороннем формате, часто фиксируя уже существовавшие виды кооперации.
Первые заметные проекты долевого участия, когда заинтересованная страна или несколько стран вкладывали средства в развитие или создание производственных мощностей на территории другой страны, располагающей богатыми запасами дефицитного ресурса, были согласованы именно в рамках решения проблемы коксующегося угля. Например, предполагалось развитие поставок польского угля в ГДР и Чехословакию. Причем в последнем случае ситуация была особенно напряженной, поскольку польско-чехословацкие взаимные поставки по углю с 1956 г. не выполнялись в полном объеме из-за взаимных претензий стран, польская сторона требовала выполнения обязательств по поставкам чехословацкого коксующегося угля, а чехословацкая - по поставкам польского энергетического.
Наиболее распространенным способом «помощи» одной страны другой в разработке месторождений было предоставление кредита в товарной форме, с последующим (иногда одновременным) погашением его поставками соответствующего ресурса.
Так, в 1957 г. было заключено соглашение между Польшей и ГДР о развитии добычи бурого угля на польской территории. Германская сторона, имевшая богатый опыт в добыче бурого угля, поставила машины и оборудование и выполнила проектные работы общей стоимостью на 90 млн руб. Эта сумма была зафиксирована в качестве кредита, который польская сторона должна была погасить поставками каменного угля и кокса14.
В 1958 г. Чехословакия предоставила кредит Польше в размере 56 млн руб. с целью развития добычи энергетических углей. «Из этого кредита 65 % использовалось на приобретение машин и оборудования из ЧССР, которые поставлены в период 1958-1964 гг., а 35 % использовались на покупку других товаров (стекло, арматура, мотоциклы, велосипеды, текстиль, холодильники и другие), поставленных ЧССР в период 1958-1964 гг.»15. При этом погашение кредита осуществлялось исключительно поставками каменного угля, начиная лишь с 1963 г.
Появились и совершенно уникальные для плановых экономик формы сотрудничества.
Так, в 1959 г. польские и венгерские власти договорились о создании совместного акционерного предприятия «Халдекс». Основываясь на венгерских технологиях, предполагалось получить дополнительные 5 млн тонн угля из отвалов польских шахт16. Предприятие начало работу с 1961 г., а к 1963 г. вышло на проектную мощность. При этом между сторонами добытый уголь распределялся поровну17.
Впрочем, предоставление в качестве кредита комплекса технической документации, оборудования или конкретных видов работ было ведущей формой капиталовложений в добычу сырья на чужой территории.
В отраслях, где острота противоречий между странами была не столь высока, как в угледобыче, проекты целевого кредитования появились несколько раньше. В принципе, одним из первых соглашений подобного типа было соглашение 1956 г. о строительстве в Румынии целлюлозного комбината, кредиты на которое предоставили ГДР, Польша и Чехословакия. А в 1957 г. Чехословакия предоставила 22,5 млн руб. Польше на развитие производства серы18. Но если в середине 1950-х гг. участие стран в подобных проектах носило эпизодический характер, в конце десятилетия, по мере активизации деятельности СЭВ, взаимное кредитования сферы добычи сырья становилось все более распространенным.
Опыт расширения сотрудничества стран-членов СЭВ для преодоления проблемы дефицита коксующегося угля пришелся как нельзя кстати при решении возникшего следом дефицита цветных металлов. Наиболее заинтересованной стороной в данном случае оказалась Чехословакия, развитая машиностроительная отрасль которой нуждалась в большом количестве сырья.
В 1959 г. Чехословакия предоставила Болгарии оборудования на 11 млн руб. в кредит для строительства горнообогатительного комбината «Медет» и расширения действующего медеплавильного завода им. Г. Дамянова в счет будущих (с 1965 г.) поставок меди. В 1960 г. чехословацкая сторона предоставила кредит в 34 млн руб. СССР, который должен был быть погашен, начиная с 1966 г., поставками алюминия, меди, свинца и цинка. Наконец, в 1961 г. Чехосло-
вакия выделила кредит в 112,5 млн руб. Польше на строительство трех шахт по добыче медной руды в районе городов Любин и Глогув с условием погашения кредита поставками меди с 1969 г.19.
Правительства социалистических государств направляли капиталы за границу крайне ограниченно. Активность Чехословакии в конце 1950-х - начале 1960-х гг. была экстраординарной: страна предоставила кредитов по долевым проектам на сумму более 250 млн руб., что составляло примерно 2/3 из всех средств, выделенных на аналогичные проекты в тот период.
Другим крупным кредитором была Германская Демократическая Республика. Хотя в рамках двусторонних соглашений руководство ГДР, помимо участия в строительстве упомянутого целлюлозного комбината в Румынии, кредитовало только строительство целлюлозно-бумажного комбината в г. Оряхово в Болгарии20 и нефтепровода «Дружба» на польской территории21.
Единственным проектом, средства на который выделило больше двух стран-членов СЭВ, стало, в первой половине 1960-х гг., строительство в СССР Кингисеппского фосфоритного рудника. Кредиты на его сооружение предоставили Болгария, Венгрия, ГДР, Польша и Чехословакия на общую сумму в 42 млн руб. «в форме материалов, оборудования и других товаров». Соглашение о сотрудничестве было заключено в 1963 г., а уже с 1965 г. Советский Союз начал поставки сырья по нему22.
Очевидно, что пиком распространения совместных проектов в сфере добычи сырья был конец 1950-х - начало 1960-х гг., после чего эта форма международного сотрудничества вплоть до начала 1970-х гг. угасала. Новые проекты в сфере разработки сырья после 1964 г. практически не появлялись, за исключением предложений Польши развивать ее месторождения.
Но это не означало, что об этой форме все забыли. Наоборот, именно в середине 1960-х гг. в СЭВ началось оживленное обсуждение возможности стандартизации подобного сотрудничества.
Изменение подходов к кооперации стран-членов СЭВ впервые четко проявилось в декабре 1961 г., когда на XV Сессии СЭВ советское руководство добилось принятия «Основных принципов международного социалистического разделения труда», а затем на XVI внеочередной Сессии СЭВ попыталось (хотя и безуспешно) убедить страны «увязать развитие СЭВ с развитием народнохозяйственных планов ее членов»23. Инициативы СССР фактически закрепляли специализацию стран в рамках социалистической экономики, что вызывало беспокойство Болгарии и Румынии, находившихся в положении аграрных аутсайдеров и терявших шансы догнать промыш-ленно развитые страны СЭВ24.
Логичным продолжением линии на укрепление формальных оснований сотрудничества социалистических стран стала разработка нормативных документов, определявших рамки взаимодействия по
конкретным направлениям. По итогам Совещания первых секретарей ЦК коммунистических и рабочих партий и глав правительств стран-членов СЭВ в июле 1963 г. и XVIII сессии Совета СЭВ, в графике работ Постоянной Комиссии по экономическим вопросам на следующий год была запланированы разработка «Основных принципов сотрудничества между заинтересованными странами-членами СЭВ в развитии добычи и переработки сырья в странах, располагающих благоприятными условиями, с целью правильного распределения между странами нагрузки, связанной с развитием сырьевой базы»25. Причем в Комиссии уверенно планировали подготовить документ к февралю 1964 г., а уже в мае 1964 г. представить документ на рассмотрение Исполкома СЭВ.
Как показали дальнейшие события, намеченные планы были слишком оптимистичными.
Практические сразу Постоянная Комиссия по экономическим вопросам столкнулась с целым рядом противоречий, возникших как между странами, так и между структурами СЭВ.
Когда речь шла о конкретных проектах в условиях жесткого дефицита отдельных видов сырья и дефицита капиталов, страны-члены СЭВ имели достаточные стимулы для того, чтобы участвовать в них. Но попытка перевода этих проектов на стандартизированные (пусть даже в самом общем виде) условия требовала решения нескольких важных и, с точки зрения плановой экономики, весьма трудных вопросов.
Прежде всего, плановые органы стран испытывали затруднение в определении эффективности капиталовложений в другие страны. Решением этой проблемы в СЭВ занималась Отдел методологии и экономических исследований Секретариата СЭВ и та же Постоянная Комиссия по экономическим вопросам, в рамках которой была создана специальная рабочая группа по эффективности капитальных вложений. Эта рабочая группа в ноябре 1963 г. рассмотрела «Методические положения по вопросу о применении методики сравнения экономической эффективности капитальных вложений в странах СЭВ к случаям строительства объектов, представляющих интерес для нескольких стран»26.
Советская часть Постоянной Комиссии придерживалась позиции, что данный документ должен быть основой для разработки «Основных положений». Но «Методические положения» не удовлетворяли многие страны-члены СЭВ. Критические замечания по данному документу поступили от Албании, Болгарии, Румынии, Чехословакии и Польши. К 1964 г. название документа, как и его статус, изменились. В письме польской стороны от марта 1964 г. речь шла уже о «Временной методике сравнения экономической эффективности капитальных вложений в странах-членах СЭВ». При этом в письме прямо заявлялось: «Ни один из предлагаемых методов, в том числе также и предложение польской делегации, не дает
правильного и убедительного решения вопроса метода определения экономической эффективности совместного строительства»27.
Расчет рентабельности капиталовложений, помимо методологических проблем, был чрезвычайно сложен в практическом плане. Среди недостатков «Основных принципов» указывалось нечеткое «разграничение между принципами расчета эффективности капитальных вложений по расширению сырьевой базы в границах одной страны и расчетами эффективности в масштабе заинтересованных стран-членов СЭВ»28. При этом даже страны, располагавшие крупными месторождениями ресурсов, не всегда были готовы создавать дополнительные производства или перераспределять имеющиеся объемы.
Во-первых, к середине 1960-х гг. в странах-экспортерах важнейших видов сырья проявилась проблема рентабельности месторождений.
Особенно остро данная проблема чувствовалась в угольной отрасли СССР и Польши, где нерентабельными было большинство предприятий, при том что требовались существенные капиталовложения в развитие социальной инфраструктуры29.
В этих условиях страны-экспортеры стремились возложить максимум издержек при организации новых предприятий на страны-кредиторы. Например, Польша предлагала в 1964 г. всем заинтересованным странам поучаствовать в строительстве топливно-энергетического комбината «Белхатув» и предприятий по добыче медной руды в Легницко-Глоговском медном бассейне. В последнем случае страны могли участвовать в строительстве, «если они принимают участие в покрытии всех затрат, связанных с созданием указанных мощностей, а именно затрат на геологопоисковоразведочные работы, проектирование и строительство рудников, обогатительных фабрик и металлургических заводов, а также затрат на строительство жилых, коммунальных и социально-бытовых объектов. Это участие должно быть осуществлено в форме поставок всего необходимого оборудования, в частности бурового оборудования, оборудования для проходки стволов, компрессоров, подъемных установок и других, за исключением того оборудования, которое ПНР сама произ-водит»30.
Во-вторых, страны-члены СЭВ по-разному оценивали свою обеспеченность тем или иным видом сырья.
Особую роль здесь играла специфика внешней торговли европейских социалистических стран, которая состояла из двух секторов: торговли с капиталистическими и социалистическими странами. В отличие от товарообмена внутри блока, торговля с капиталистическими странами давала твердую валюту, доступ к технологиям и дефицитным потребительским товарам, при том что набор товаров для экспорта на западные рынки был жестко ограничен31.
Поэтому, если страна обладала «излишком ресурсов», это не оз-
начало, что она была готова и могла предложить его именно социалистическим партнерам. По крайней мере, именно такую логику предлагала польская делегация при обсуждении «Основных принципов» еще в декабре 1963 г. указывая, что следует из «излишков» вычесть величину экспорта в капиталистические страны, которая «зависит в преобладающей мере от общеэкономического положения, в каком находятся отдельные страны, от необходимости располагать определенным объемом и ассортиментом товарооборота с этими [Капиталистическими. - А.П.] странами, а также от имеющих место ограничений в этих оборотах». Подчеркивая дискуссионный характер такого определения объема торговли, польские делегаты предлагали «принять его в качестве величины, данной извне и как не подлежащей анализу»32.
Наконец, в-третьих, существовали и бюрократические преграды.
Отдельные Постоянные Комиссии видели в разработке «Основных принципов» посягательство на собственные полномочия. Уже в апреле 1964 г. критические замечания по документу в письме заведующему Отделом методологии и экономических исследований Секретариата СЭВ А.С. Алексееву представил заведующий Валют-но-финансовым отделом К.А. Ларионов. После перечисления целого ряда существенных недостатков документа, советский чиновник сделал однозначный вывод: «Было бы целесообразным, чтобы Экономическая Комиссия сосредоточила внимание на основных вопросах, касающихся методов сотрудничества стран-членов СЭВ по расширению сырьевой базы, имея в виду главным образом координацию перспективных планов развития народного хозяйства в этой области». А все вопросы «Основных принципов», которые касались «финансирования, кредитования, вытекающих из этих расчетов», необходимо было, по его мнению, перепоручить Постоянной Комиссии СЭВ по валютно-финансовым вопросам33.
В итоге разработка и согласование проекта документа затянулись почти на два года.
Финальную точку, по всей видимости, поставило Совещание экспертов стран-членов СЭВ и Секретариата Совета по подготовке проекта «Основных принципов», проходившее с 9 по 12 февраля в Москве. Совещание фактически констатировало провал проекта.
Эксперты ГДР отказывались соглашаться с проектом, поскольку «по отдельным проблемам настоящих основных принципов, оказалось невозможным разработать общие положения по разнообразным проблемам, поскольку страны смогут принять соответствующие необходимые решения лишь по конкретному объекту»34.
Эксперты Чехословакии предпочли более обтекаемые выражения. Они отмечали, что «проект <.. .> еще не отвечает поставленной цели и не может в настоящей форме сыграть роль методического и практического пособия для развития экономического сотрудничества заинтересованных стран в данной области». Особые возраже-
ния со стороны чехословацких и польских делегаций вызвала попытка распространения действия «Основных принципов» не только на минеральные ресурсы, но и сельскохозяйственное сырье. Эта инициатива исходила от СССР35 и, очевидно, была направлена на привлечение Болгарии к участию в долевых проектах.
Вероятной причиной провала проекта стала попытка навязать странам стандартные условия соглашений о сотрудничестве на фоне снижения остроты дефицита наиболее важных видов сырья, перехода западноевропейских стран к полной конвертации валют и, следовательно, расширения торговли с ними, а также начала внутренних реформ в середине 1960-х гг. в целом ряде стран-членов СЭВ. Стандартные условия были неприемлемы и для экспортеров капитала (Чехословакии и ГДР), и для его импортеров (Польши), при том что, в принципе, в новых условиях им было чрезвычайно трудно договориться о том, кто какие издержки несет.
Проблема эта, очевидно, обсуждалась в СЭВ и после 1966 г. В августе 1967 г. Отделом сводных экономических работ Секретариата СЭВ была подготовлена «Информация о развитии и формах сотрудничества в строительстве промышленных объектов совместными усилиями заинтересованных стран-членов СЭВ». В этом документе утверждалось, что размер кредита устанавливались «в зависимости от доли импортных потребностей страны-кредитора в данной продукции», а кредиты погашались «продукцией того объекта или отрасли, на строительство или развитие которых они были предоставлены заинтересованными странами», при сроке погашения кредитов в большинстве случаев «от 6 до 10 и более лет из расчета 2 % годовых»36, что являлось попыткой представить все состоявшиеся долевые проекты де-факто типовыми.
В реальности же даже на объемы кредитов влиял целый ряд факторов, в числе которых были наличие конкретных технологий, оборудования, состояние торговых балансов между странами, качество предполагаемого сырья, имеющийся опыт сотрудничества и многие другие.
* * *
Таким образом, проекты долевого участия в сфере добычи сырья как форма сотрудничества между странами СЭВ возникли в значительной степени под влиянием энергетического кризиса и дефицита важнейших видов промышленного сырья в середине 1950-х гг.
Эти факторы стимулировали сотрудничество заинтересованных стран (прежде всего Чехословакии, ГДР, Польши и СССР) по расширению производства отдельных видов ресурсов.
Однако, по мере снижения остроты дефицита и появления регулярных форм взаимодействия в рамках СЭВ в середине 1960-х гг., количество новых проектов подобного типа сократилось. Логика
развития организации требовала стандартизации практики проектов долевого участия, но в изменившихся условиях плановым экономикам нужны были дополнительные, уникальные в каждом случае стимулы для взаимных инвестиций. Поэтому первые попытки создать нормативную базу для этой формы сотрудничества провалились.
Только после принятия в 1971 г. Комплексной программы социалистической экономической интеграции интерес стран-членов СЭВ к участию в проектах долевого участия возродился. Для реализации Комплексной программы была разработана и внедрена «новая пионерная и многообещающая форма интеграции стран мирового социализма» - разработка планов согласованных интеграционных мероприятий (СПИМов) и долгосрочных целевых программ сотрудничества (дцПс)37.
Однако теперь в сырьевом секторе эти планы и программы были сориентированы прежде всего на нефтегазовый сектор. И уже в 1975 г. советские экономисты сетовали на недостаточный уровень сотрудничества стран СЭВ в угольной промышленности, где «до сих пор не получила должного развития такая прогрессивная форма взаимного сотрудничества, как долевое участие в сооружениях промышленных объектов»38, умалчивая о том, что именно в угольной отрасли эта форма и зародилась.
Примечания Notes
1 Sanchez-Sibony, O. Red Globalization: The Political Economy of the Soviet Cold War from Stalin to Khrushchev. Cambridge University Press, 2014; Kansikas, S. Calculating the Burden of Empire: Soviet Oil, East-West Trade, and the End of the Socialist Bloc // Cold War Energy: A Transnational History of Soviet Oil and Gas. Palgrave Macmillan, 2017. P. 345-369.
2 Липкин М.А. Советский Союз и интеграционные процессы в Европе: Середина 1940-х - конец 1960-х годов. Москва, 2016; Kansikas, S. Acknowledging Economic Realities: The CMEA Policy Change vis-â-vis the European Community, 1970-3 // European Review of History. 2014. Vol. 21. No. 2. P. 311-328; Libbey, J.K. CoCom, Comecon, and the Economic Cold War // Russian History. 2010. Vol. 37. No. 2. P. 133-152.
3 Dragomir, E. The Formation of the Soviet Bloc's Council for Mutual Economic Assistance: Romania's Involvement // Journal of Cold War Studies. 2011. Vol. 14. Iss. 1. P. 34-47; Skobelski, R. RPL w Radzie Wzajemnej Pomocy Gospodarczej w latach 1956 - 1970 // Kwartalnik Historyczny. 2007. Rocznik CXIV. No. 3. P. 49-90; Stone, R.W. Satellites and Commissars: Strategy and Conflict in the Politics of Soviet-Bloc Trade. Princeton University Press, 1996.
4 Широков О.Н. СЭВ в мировой экономике: Современная оценка проблемы функционирования и значения: Вопросы истории, методологии и историографии. Москва, 2005. C. 44-61.
5 Pelzman, J. Trade Creation and Trade Diversion in the Council for Mutual
Economic Assistance: 1954 - 1970 // The American Economic Review. 1977. Vol. 67. No. 4. P. 720.
6 Gillimgham, J. Coal, Steel, and the Rebirth of Europe, 1945 - 1955: The German and French from Ruhr Conflict to Economic Community. Cambridge University Press, 1991. P. 179.
7 Российский государственный архив экономики (РГАЭ). Ф. 4372. Оп. 76. Д. 111. Л. 26.
8 Российский государственный архив новейшей истории (РГАНИ). Ф. 10. Оп. 1, Д. 3. Л. 46-47.
9 Попов А.А. «Угольный вопрос» в советско-польских отношениях (1945 - 1975 гг.) // Вестник Московского государственного областного университета. Серия: История и политические науки. 2016. № 2. С. 46.
10 РГАЭ. Ф. 4372. Оп. 77. Д. 297. Л. 2.
11 РГАЭ. Ф. 561. Оп. 10пп. Д. 7. Л. 1.
12 РГАЭ. Ф. 561. Оп. 1о. Д. 31. Л. 60.
13 РГАЭ. Ф. 561. Оп. 23с. Д. 7. Л. 5.
14 РГАЭ. Ф. 561. Оп. 15. Д. 45. Л. 55.
15 Там же. Л. 56.
16 Апро А. Сотрудничество стран-членов СЭВ в экономических организациях социалистических стран. Москва, 1969. С. 80.
17 Там же. С. 84.
18 РГАЭ. Ф. 561. Оп. 15, Д. 45. Л. 58.
19 Там же. Л. 57.
20 Там же. Л. 58.
21 Там же. Л. 56.
22 Там же. Л. 58.
23 ЛипкинМ.А. Советский Союз и интеграционные процессы в Европе: Cередина 1940-х - конец 1960-х годов. Москва, 2016. C. 349-351.
24 Широков О.Н. СЭВ в мировой экономике: Современная оценка проблемы функционирования и значения: Вопросы истории, методологии и историографии. Москва, 2005. С. 52.
25 РГАЭ. Ф. 561. Оп. 28. Д. 27. Л. 89.
26 РГАЭ. Ф. 562. Оп. 28. Д. 31. Л. 12.
27 РГАЭ. Ф. 562. Оп. 28. Д. 31. Л. 32.
28 РГАЭ. Ф. 562. Оп. 28. Д. 31. Л. 50.
29 Баканов С.А., Попов А.А. Как шахтеры стали «аристократами»: Социальные эффекты развития угледобычи в СССР и Польше (1945 - 1970-е гг.) // Вестник Томского государственного университета. История. 2017. № 47. С. 93, 94.
30 РГАЭ. Ф. 561. Оп. 15. Д. 45. Л. 57-58.
31 Pelzman, J. Economic Determinants of Soviet Foreign Trade with Eastern Europe // European Economic Review. 1980. Vol. 14. Iss. 1. P. 46.
32 РГАЭ. Ф. 561. Оп. 28. Д. 27. Л. 133.
33 РГАЭ. Ф. 561. Оп. 28. Д. 31. Л. 51.
34 РГАЭ. Ф. 561. Оп. 28. Д. 65. Л. 56-57.
35 Там же. Л. 58.
36 РГАЭ. Ф. 561. Оп. 15, Д. 45. Л. 55об.
37 Широков О.Н. СЭВ в мировой экономике: Современная оценка проблемы функционирования и значения: Вопросы истории, методологии и историографии. Москва, 2005. С. 62.
38 Козловска С. Особенности и роль разделения труда между странами-членами СЭВ в угольной промышленности [Глава IV] // Экономическая интеграция и совершенствование механизма сотрудничества стран-членов СЭВ. Москва, 1975. С. 140.
Автор, аннотация, ключевые слова
Попов Алексей Алексеевич - канд. ист. наук, доцент Южно-Уральского государственного университета (Челябинск)
aapopov@susu.ru
В 1950-е - 1960-е гг. возникали и исчезали различные формы экономического сотрудничества между стран Совета Экономической Взаимопомощи (СЭВ). Одной из малоизученных форм в отечественной и зарубежной историографии были проекты долевого участия в сырьевом секторе. В статье на основании ранее неизвестных документов СЭВ и Госплана СССР рассмотрены основные проекты долевого участия и попытки разработки нормативной базы для них в рамках СЭВ. Эти документы приводят к выводу, что развитие проектов долевого участия было обусловлено ситуацией на рынках важнейших для индустриализации ресурсов. В статье показано, что большая часть проектов была реализована в угледобыче и добыче руд цветных металлов, при параллельной активной работе СЭВ по устранению дефицита данных видов сырья. Проанализированы попытки стандартизации условий проектов долевого участия в документах СЭВ в середине 1960-х гг. в контексте формирования системы «социалистического разделения труда». Также проанализированы причины провала этих попыток, несмотря на общее повышение эффективности работы СЭВ. Делается предположение о том, что снижение числа новых проектов к концу 1960-х гг. и отказ от нормативного регулирования долевого участия были связаны с утратой странами-членами СЭВ экономических стимулов для подобной формы сотрудничества.
Социалистический лагерь, Совет экономической взаимопомощи (СЭВ), плановая экономика, сырьевая отрасль, угледобыча, экономическая интеграция, долевое участие, Н.С. Хрущев.
References (Articles from Scientific Journals)
1. Bakanov S.A., Popov A.A. Kak shakhtery stali "aristokratami": Sotsial-nyye effekty razvitiya ugledobychi v SSSR i Polshe (1945 - 1970-e gg.) [How Miners Became "Aristocrats": The Social Effects of Coal Mining in the USSR and Poland (1945 - 1970s).]. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. Istoriya, 2017, no. 47, pp. 87-96. (In Russ).
2. Dragomir, E. The Formation of the Soviet Bloc's Council for Mutual Economic Assistance: Romania's Involvement. Journal of Cold War Studies, 2011, vol. 14, no. 1, pp. 34-47. (In English).
3. Kansikas, S. Acknowledging Economic Realities: The CMEA Policy Change vis-a-vis the European Community, 1970-3. European Review of History, 2014, vol. 21, no. 2, pp. 311-328. (In English).
4. Libbey, J.K. CoCom, Comecon, and the Economic Cold War. Russian History, 2010, vol. 37, no. 2, pp. 133-152. (In English).
5. Pelzman, J. Economic Determinants of Soviet Foreign Trade with Eastern Europe. European Economic Review, 1980, vol. 14, no. 1, pp. 45-59. (In English).
6. Pelzman, J. Trade Creation and Trade Diversion in the Council for Mutual Economic Assistance: 1954 - 1970. The American Economic Review, 1977, vol. 67, no. 4, pp. 713-722. (In English).
7. Popov A.A. "Ugolnyy vopros" v sovetsko-polskikh otnosheniyakh (1945 - 1975 gg.) [The "Coal Question" in Soviet-Polish Relations (1945 - 1975).]. Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo oblastnogo universiteta. Seriya: Isto-riya i politicheskiye nauki, 2016, no. 2, pp. 43-50. (In Russ).
8. Skobelski, Robert. RPL w Radzie Wzajemnei Pomocy Gospodarczej w latach 1956 - 1970 [The Polish People's Republic in the Council of Mutual Economic Assistance, 1956 - 1970.]. KwartalnikHistoryczny, 2007, no. 3, pp. 49-90. (In Polish).
(Articles from Proceedings and Collections of Research Papers)
9. Kansikas, S. Calculating the Burden of Empire: Soviet Oil, East-West Trade, and the End of the Socialist Bloc. Cold War Energy: A Transnational History of Soviet Oil and Gas. Palgrave Macmillan, 2017, pp. 345-369. (In English).
(Monographs)
10. Gillimgham, J. Coal, Steel, and the Rebirth of Europe, 1945 - 1955: The German and French from Ruhr Conflict to Economic Community. Cambridge University Press, 1991, p. 179. (In English).
11. Lipkin M.A. Sovetskiy Soyuz i integratsionnye protsessy v Evrope: Se-redina 1940-kh - konets 1960-kh godov [The Soviet Union and the Integration Processes in Europe: Mid 1940s - Late 1960s.]. Moscow, 2016, 560 p. (In Russ).
12. Sanchez-Sibony, O. Red Globalization: The Political Economy of the Soviet Cold War from Stalin to Khrushchev. Cambridge University Press, 2014, 294 p. (In English).
13. Shirokov O.N. SEV v mirovoy ekonomike: Sovremennaya otsenka problemy funktsionirovaniya i znacheniya: Voprosy istorii, metodologii i is-toriografii [CMEA in the World Economy: A Contemporary Assessment of the Problems of Performance and Significance: Questions of History, Methodology, and Historiography.]. Moscow, 2005, pp. 44-62. (In Russ.).
118
14. Stone, R.W. Satellites and Commissars: Strategy and Conflict in the Politics of Soviet-Bloc Trade. Princeton University Press, 1996, 283 p. (In English).
Author, Abstract, Key words
Aleksey A. Popov - Candidate of History, Senior Lecturer, South Ural State University (Chelyabinsk, Russia)
aapopov@susu.ru
The 1950s and 1960s saw the appearance and disappearance of various forms of cooperation among the member-states of the Council for Mutual Economic Assistance (CMEA). One of such forms of cooperation, so far, insufficiently explored both in Russian and foreign historiography were share participation projects in the raw-materials (commodity) sector. The article based on previously unknown documents of the CMEA and Gosplan of the USSR examines the key share participation projects and their draft regulations in the framework of the CMEA. These documents lead to the conclusion that the development of the share participation projects reflected the situation on the market concerning those resources (commodities) which were vital for industrialization. The author shows that the projects were largely implemented in coal and non-ferrous metal ores mining, with a parallel activity going on to eliminate the shortage of these raw-materials. The author analyzes the CMEA documents revealing the efforts to standardize terms and conditions in the CMEA share participation projects in mid-1960s in the context of "the socialist division of labour" system. Also, the article considers the reasons why those efforts failed, even though the total efficiency of the CMEA work increased. The number of new projects decreased by the late 1960s and the legal regulation for share participation was not effected because the CMEA member-states lost their economic interests in this form of cooperation, argues the author.
Socialist camp (Eastern Bloc), Council for Mutual Economic Assistance (CMEA), planned economy, raw-materials branch, coal mining, economic integration, share participation, Nikita S. Khrushchev.
