CC BY
22
Вестник Челябинского государственного университета. 2012. № 7 (261). История. Вып. 49. С. 106-114.
ИЗ ИСТОРИИ РЕАЛИЗАЦИИ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ПОЛИТИКИ
В ОТНОШЕНИИ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ В ПРИМОРСКОМ И ХАБАРОВСКОМ КРАЯХ (1943-1945 ГОДЫ)
В статье на основе требований нормативно-правовых документов проанализированы основные направления и особенности реализации государственной политики в отношении Русской православной церкви на Дальнем Востоке РСФСР в период Великой Отечественной войны (1943-1945 гг.). Показана роль уполномоченных Совета по делам Русской православной церкви по Приморскому и Хабаровскому краям.
Ключевые слова: государство, Совет по делам Русской православной церкви при Совете Народных Комиссаров СССР, уполномоченные Совета, Русская православная церковь, верующие.
Коренные изменения, произошедшие в конце 1980-х гг. во взаимоотношениях между государством и Русской православной церковью, позволили начать разработку новой концепции истории государственно-церковных отношений советского периода. Отечественная историография, постепенно освобождаясь от излишне политизированных и антирелигиозных акцентов, обнаружила тенденцию к взвешенным, документально и научно обоснованным исследованиям. Особый интерес был проявлен к истории Русской православной церкви и её деятельности в годы Великой Отечественной войны. Изучение данной проблемы нашло отражение в обобщающих трудах О. Ю. Васильевой, М. И. Одинцова, М. В. Шкаровского и др.1
Расширение исследовательского пространства за счёт введения в научный оборот новых архивных документов привело к появлению работ, рассматривающих различные аспекты религиозной политики советского государства в годы Великой Отечественной войны. Так, Т. А. Чумаченко представила всесторонний анализ основных направлений деятельности Совета по делам Русской православной церкви при Совете Народных Комиссаров СССР, в том числе по формированию аппарата уполномоченных и организации его работы на местах2. В исследовании Ю. В. Гераськина раскрыта роль института уполномоченных в регулировании отношений между органами государственной власти, церковными организациями и религиозными общинами3.
Научный интерес к проблеме религиозной жизни советского Дальнего Востока в годы
Великой Отечественной войны проявили и дальневосточные историки. Обстоятельный анализ деятельности религиозных приходов и общин Русской православной церкви в 1941-1945 гг. проведён Н. В. Потаповой, М. Б. Сердюк, С. М. Дударёнок, Т. И. Чури-линой и др.4 Комплекс исследований позволил повысить степень изученности проблемы. Однако далеко не все вопросы рассмотрены всесторонне. Одним из них является изучение основных направлений и особенностей государственной политики в отношении Русской православной церкви в годы войны, директивная реализация которой была начата с 1943 г. Предлагаемый анализ, включающий региональный компонент, позволит пополнить исследовательскую базу новейшей истории государственно-церковных отношений.
На Дальнем Востоке РСФСР к началу Великой Отечественной войны не осталось официально действовавших зарегистрированных церквей и религиозных объединений. С началом войны, когда решался вопрос о судьбе советского государства и его народа, власть сосредоточила свои усилия на создании условий для обеспечения общего патриотического подъёма и укрепления моральной стойкости населения. С позиции как советских, так и партийных структур следовало использовать все факторы, которые могли привести к победе, в том числе и религиозный. Обращение к многовековой истории страны, составной частью которой была православная религия, стало объединяющей духовной силой, фактором укрепления веры в победу. Новые политические установки, призванные сыграть роль скрепов, потребовали опреде-
ления места Русской православной церкви в советском обществе.
Проводником политики государства стал Совет по делам Русской православной церкви при Совете Народных Комиссаров СССР (далее - Совет), организованный Постановлением СНК СССР от 14 сентября 1943 г. № 993 в составе председателя, его заместителя, двух членов и ответственного секретаря5.
Постановлением Правительства СССР от 7 октября 1943 г. № 1095 было утверждено «Положение о Совете по делам Русской православной церкви при СНК СССР». На Совет возлагалось «наблюдение за правильным и своевременным проведением законов и постановлений правительства СССР, относящихся к православной церкви», «предварительное рассмотрение вопросов, возбуждаемых патриархом и требующих разрешения Правительства СССР, разработка проектов законодательных актов по вопросам церкви, инструкций и других указаний по их применению и внесение на рассмотрение Совнаркома». Важной составляющей работы должно было стать «своевременное информирование» правительства о положении церкви в стране, общий учёт культовых зданий и составление статистических сводок. Таким образом, Совет был призван осуществлять связь между СНК СССР и патриархом Московским и всея Руси по вопросам православной церкви, требовавшим разрешения правительства6.
С целью организации работы Постановлением СНК СССР от 18 декабря 1943 г. № 1392 при Совнаркомах союзных и автономных республик, областных и краевых исполкомах был утвержден штат уполномоченных Совета. К началу 1944 г. на эту должность назначили 43 человека7. В декабре 1943 г. исполнение обязанностей уполномоченного Совета по Хабаровскому краю было возложено на секретаря крайисполкома И. И. Костикова8. Решение о его назначении Хабаровский крайисполком принял 3 июля 1944 г.9 В январе 1944 г. приступил к обязанностям уполномоченный Совета по Приморскому краю А. С. Пименов10.
При решении вопросов, касавшихся открытия церквей, уполномоченные выполняли функции посредников между Советом, местной властью и религиозными объединениями. Дело в том, что согласно Постановлению СНК СССР от 28 ноября 1943 г. № 1325 «О порядке открытия церквей» право принимать
решения об удовлетворении или отклонении ходатайств верующих получили Хабаровский и Приморский крайисполкомы. Однако предварительное рассмотрение и проверку документов проводили уполномоченные, они же составляли заключения11.
В необходимых случаях им приходилось выезжать в районы и выяснять, насколько верно составлено заявление. Следовало определить, действительно ли заявители действовали от имени группы, а не по личной инициативе, в каком состоянии здание церкви, о которой просили верующие, как использовалось, на основании какого решения была закрыта. Кроме того, если ходатайство поступало к уполномоченным не непосредственно от заявителей, то выяснение необходимых сведений проводилось через городские, районные исполкомы или сельсоветы11. Однако в Хабаровском крайисполкоме с 1943 до сентября 1946 г. все ходатайства верующих лежали нерассмотренными. Причина заключалась в том, что уполномоченный совмещал должность с другими обязанностями и «вопросами православной церкви не занимался»12. Подобная ситуация была характерна и для других территорий страны. Так, уполномоченный Совета по Ульяновской области, получив 75 заявлений в первом полугодии 1944 г., до сентября не приступал к их рассмотрению, за этот же период его коллега в Куйбышевской области составил заключения только на 33 из 65 ходатайств13.
Таким образом, всесторонне рассматривались далеко не все поступавшие заявления, что позволяло без достаточных оснований, часто формально отклонять ходатайства верующих. Как известно, отклоненные ходатайства Совет пересмотру не подвергал. Материалы с заключениями направлялись в Москву только в тех случаях, если краевые власти принимали решения об открытии культовых зданий. Совет мог отклонить или поддержать позицию крайисполкомов, а при положительном решении - представить на одобрение Правительства СССР14.
При открытии первой православной церкви на Дальнем Востоке, состоявшемся в сентябре 1943 г., ещё до организации Совета, власти Хабаровска руководствовались инструкцией Постоянной комиссии при Президиуме ВЦИК по вопросам культов от 16 января 1931 г. «О порядке проведения в жизнь законодательства о культах». Данный документ
предоставлял исполкомам областных, краевых, районных и городских Советов депутатов трудящихся право регистрации религиозных обществ и групп верующих15. В результате 7 сентября 1943 г. Кировский райисполком г. Хабаровска принял решение № 158 «Об организации религиозной общины и предоставлении ей помещения в Краснофлотском поселке». В распоряжение религиозного общества был передан бывший хлебный магазин, на базе которого создавалась церковь Александра Невского16. Члены церковного совета отмечали, что «полученное здание под храм Божий требует значительных средств и материальных ресурсов для реставрации и приведения в соответствующий вид. Крыша дома даёт сплошную течь атмосферных осадков внутрь храма. Под угрозой дождя престол, иконостас, все ценности храма, молящиеся в нём люди. В здании нет надстройки для алтаря и притвора. Полученное строение под храм требует полной реставрации, наружной и внутренней отделки»17. Поэтому с сентября 1943 по апрель 1944 г. здание бывшего магазина перестраивалось и ремонтировалось. При этом службы велись, что подтверждало желание верующих найти «утешение в молитве вследствие переживаемых моральных потрясений в связи с утратой на фронтах или на оккупированных территориях родных и близких», а также помолиться «о победе над врагом христианства Гитлером и его сообщниками»18. При помощи уполномоченного здание было укомплектовано необходимым культовым имуществом, полученным из краеведческого музея19.
Начало деятельности Александро-Не-вской общины привело к тому, что верующие других территорий Дальнего Востока стали обращаться в исполкомы с просьбами о регистрации религиозных объединений и культовых зданий, ранее закрытых решениями советских органов. В 1943 г. в Приморский крайисполком стали поступать заявления, в том числе от верующих станции Лазо, утверждавших, что «церковное здание имеется, в настоящее время занято под детский клуб»20. По-видимому, они были уверены, что помещение бывшей церкви будет возвращено.
В октябре 1943 г. с просьбой о регистрации и предоставлении помещения обратились в органы власти члены Покровской общины Хабаровска. Церковь, расположенная в цен-
тре города в арендованном помещении, была открыта явочным порядком. Верующие просили не запрещать богослужений, являвшихся «утешением в дни тяжёлого горя, потери наших детей». «Смеем надеяться, - писали они, - крайисполком услышит наш вопль и подаст руку помощи»21. Богослужения здесь совершал бывший обновленческий протоиерей, первоначально для проведения служб ему, работавшему в конторе «Амуррыбснаб», приходилось брать отпуск22. Покровскую церковь посещали верующие Хабаровска, Комсомольска-на-Амуре, Архары, Свободного, Буреи и других населённых пунктов Дальнего Востока. Казалось, власти следовало пойти им навстречу и зарегистрировать Покровскую общину. Однако Хабаровский крайисполком пообещал рассмотреть вопрос только после его согласования с патриархом и Священным Синодом23. На наш взгляд, причина отказа заключалась, во-первых, в том, что краевые власти не спешили с открытием церквей. Во-вторых, протоиерей, совершавший богослужения, ранее являлся обновленцем. Сочувственное отношение государства в годы Великой Отечественной войны к патриаршей церкви привело к тому, что даже бывший обновленец не мог рассчитывать на лояльность со стороны органов власти.
С целью знакомства с религиозной обстановкой в стране Совет обратился к уполномоченным, в том числе при Приморском и Хабаровском крайисполкомах с просьбой о предоставлении к 1 января 1944 г. сведений о количестве церквей, использовавшихся и стоявших закрытыми24. Согласно отчетам, которые высылались в соответствии с инструкцией Совета, в СССР имелось 15447 церковных зданий, в 12800 располагались учреждения, промышленные предприятия, склады, зернохранилища и другие объекты. Согласно собранным сведениям, около 30 % бывших зданий культа были переоборудованы, а остальные находились в полуразрушенном состоянии25.
На Дальнем Востоке в результате массовой ликвидации церквей, развернувшейся в 1930-е гг., осталось 215 бывших культовых зданий, в том числе 105 в Хабаровском крае и 110 в Приморском. Практически все помещения, за исключением 10 в Приморском и 4 в Хабаровском краях были заняты под школы, клубы, библиотеки и др., т. е. активно использовались «для хозяйственных и культурных
целей»26. Не использовались, как известно, только ветхие и не пригодные к эксплуатации здания. Власти, в том числе и региональные, возвращали верующим в большинстве своём полуразрушенные и перестроенные здания, лишённые культового имущества. Но и это члены религиозных объединений воспринимали с благодарностью. Они надеялись, что началось смягчение государственно-церковных отношений.
Одним из проявлений такого государственного курса стало решение Совета об открытии Свято-Никольской церкви в г. Владивостоке, принятое 5 февраля 1944 г. в соответствии с «мнением Приморского крайисполкома», и одобренное распоряжением СНК СССР от 11 марта 1944 г. № 5474рс27. Вскоре последовало решение Совета от 8 марта 1944 г. № 1869 об открытии Успенской церкви на станции Лазо Приморской железной дороги Калининского района, поддержанное распоряжением СНК СССР от 2 августа 1944 г. № 15752рс28. Регистрацией религиозных объединений в Приморском крае занимался уполномоченный А. С. Пименов. Процедура была завершена быстро: в апреле 1944 г. её прошла Свято-Никольская община Владивостока, в сентябре того же года - община станции Лазо29.
После регистрации, согласно инструкции Совета для уполномоченных от 5 февраля 1944 г., городским и районным исполкомам следовало заключить договоры с верующими на передачу молитвенных зданий и культового имущества. Договоры составлялись в 2 экземплярах: первый находился у уполномоченного в регистрационном деле, второй - у религиозной общины30. В результате верующие принимали на себя ответственность за сохранность и надлежащее состояние молитвенных зданий и культового имущества, полученного от государства в бесплатное бессрочное пользование.
Общине Свято-Никольской церкви, включавшей 121 человек31, было передано одноэтажное деревянное здание на Океанском проспекте, 11, расположенное на северной окраине Владивостока, в километре от железнодорожной станции Первая Речка, но «вблизи городского трамвая»32. Настоятелем церкви стал священник З. А. Гелюта, отбывший наказание за антисоветскую деятельность33. Уже 3 июня 1944 г. уполномоченный Совета по Приморскому краю докладывал, что духо-
венство и верующие города собрали в Фонд обороны страны 50 тыс. р.34
Однако вопрос о предоставлении молитвенного помещения верующим станции Лазо решился далеко не за семь дней, как того требовала названная выше инструкция. Дело в том, что здание бывшей церкви, как отмечалось, было приспособлено под клуб35. Поэтому вопрос решился только к апрелю 1945 г., когда Калининский райисполком заключил с общиной верующих договор о передаче ей культового здания36. В учётной карточке отмечалось, что Успенская церковь деревянная, 1900 г. постройки, находится на расстоянии 163 км от с. Спасское Спасского района. Настоятелем в марте 1945 г. был зарегистрирован П. Н. Соколов37.
С момента регистрации члены общины попадали под неусыпный контроль уполномоченных: были обязаны предоставлять анкеты на приглашенных служителей культа, именной список лиц, избранных для управления церковным зданием и культовым имуще -ством, членов ревизионной комиссии. Уполномоченные могли отказать в регистрации священникам, имели право отвода отдельных лиц из состава исполнительных органов и ревизионных комиссий. Религиозные общины, их исполнительные органы и служители культа не могли приступить к своей деятельности до получения справок о регистрации. Одновременно уполномоченные следили за тем, чтобы деятельность обществ ограничивалась удовлетворением религиозных потребностей, в противном случае, могли их закрыть38.
Причиной ликвидации религиозного общества также признавалось неоднократное нарушение законов о религиозных культах. Кроме того, основанием для закрытия считалось наличие заявлений от двух третей или большего числа его учредителей, ветхость церковного здания (а как известно таких зданий было много) или необходимость сноса, в частности в связи с перепланировкой города39. Данная возможность в дальнейшем будет активно использована властью.
Несмотря на жёсткие требования и контроль со стороны советских и партийных органов, верующие продолжали подавать заявления. Так, только за 1944 г. в местные советские органы и Совет от граждан СССР поступило 3770 заявлений об открытии культовых зданий, не считая повторных. Очень настойчиво обращались за разрешением на
регистрацию верующие тех мест, где церковные здания были свободны, имели необходимое оборудование и утварь. Наибольшее количество заявлений поступало из центральной части РСФСР40. Кроме того, стали проявлять большую настойчивость верующие Куйбышевской, Саратовской, Тамбовской, Чкаловской областей, где в 1944 г. действовало по 4 церкви, Новосибирской и Пензенской областей, Алтайского и Приморского краёв, получившие в пользование по 2 церкви. Активнее стали обращаться заявители Иркутской, Курганской областей, Красноярского и Хабаровского краёв, Марийской и Мордовской АССР, где было по одной церкви41. Так, уполномоченный по Хабаровскому краю отмечал, что в Хабаровске весь 1944 г. был «очень сильный напор верующих»42.
При этом верующие, в том числе Дальнего Востока, ссылались на Конституцию СССР, наличие действовавших церквей в других районах, на возросшую потребность помолиться за погибших и сражавшихся на фронтах, о даровании победы Красной Армии, на желание стариков умереть по-христиански. В своих ходатайствах они писали, что хотят дождаться «той минутки, когда могли бы открыть грехи свои за несколько лет, перекрестить детей своих, которых вырастили, а то они не знают своей веры»43. Однако открытие культовых зданий активно сдерживалось краевой властью. В основе такого отношения лежало устойчивое убеждение, что новая церковная политика государства является лишь временной уступкой ради достижения главной цели - победы над фашизмом44.
Причиной отказов являлось отсутствие свободных зданий или тот факт, что верующие просили открыть здания культа там, где их не было раньше, например, в пос. Кихчик Камчатской области45. В связи с необходимостью разрешения в том числе и данных вопросов 1 декабря 1944 г. было принято Постановление СНК СССР № 1643-486с «О православных церквях и молитвенных домах»46. В инструктивном письме уполномоченным от 15 декабря 1944 г. по исполнению требований документа указывалось, что не следует отклонять ходатайства об открытии церквей без достаточных оснований. Например, «за нецелесообразностью», «занятостью церковного здания под ссыпной пункт», его «непригодностью по техническому состоянию», «ветхости», из-за того, что «ближайшая дей-
ствовавшая церковь находилась в 15-25 км и могла обслужить религиозные потребности заявителей» и т. п.
Местные советские органы и уполномоченные Совета по делам Русской православной церкви были обязаны самым внимательным образом изучать ходатайства верующих. Кроме того, к решениям об отклонении заявлений на основании непригодности церковных зданий следовало прилагать акты технического осмотра и документы об отказе религиозных объединений произвести необходимый ремонт47. Таким образом, в результате принятого постановления практика работы с православной церковью и верующими изменилась в сторону большего учёта их интересов.
Применение краевой властью положений постановления от 1 декабря 1944 г. позволило принять решение об открытии молитвенного дома в селе Спасское Приморского края. Первоначально в июне 1944 г. крайисполком отклонил ходатайство религиозной группы села и города Спасска, в связи с тем, что здание «не пригодно по техническим причинам»48. Однако верующие настаивали, ссылаясь на отсутствие в районе и городе действовавших культовых зданий и на то, что помещение может предоставить один из заявителей49. В очередной раз рассмотрев ходатайство, крайисполком нашёл «целесообразным и возможным» его удовлетворить, т. к. законных оснований для отказа верующим найти не удалось. Изучив заключение Приморского крайисполкома 27 июля 1945 г., Совет дал разрешение на открытие молитвенного дома в селе Спасское. Поскольку передача здания затянулась, 13 августа 1945 г. Совет обратился к уполномоченному по Приморскому краю с указанием в трёхдневный срок направить распоряжение в Спасский райисполком об открытии молитвенного дома50. В итоге вопрос был решён членами религиозного общества, которые в ноябре 1945 г. взяли в аренду здание51.
В то же время, несмотря на многочисленные ходатайства верующих, в 1945 г. была прекращена деятельность религиозных групп, собиравшихся в Хабаровске на частных квартирах. Решающую роль сыграла Александро-Невская община, членам которой не нравилось то, что в т. н. церквях богослужения вёл бывший обновленческий протоиерей. Предполагалось, что органы
местной власти примут решение о запрещении его деятельности. Однако к религиозным объединениям и священнослужителям, действовавшим без регистрации, т. е. незаконно, в годы Великой Отечественной войны власть относилась очень лояльно, поэтому поддержки не оказала. Члены Александро-Невской общины были вынуждены обратиться в Московскую патриархию для принятия «надлежащих мер».
После полученного «сигнала» распоряжением архиепископа Новосибирского и Барнаульского Варфоломея от 21 февраля 1945 г. № 6952, поддержанным уполномоченным по Хабаровскому краю, бывший обновленческий протоиерей был запрещён в священнодействии, после чего уже не мог служить в патриаршей церкви, представительствовать перед органами советской власти от лица приходов, прихожан и отдельных верующих. В связи с тем, что священнослужитель не подчинился распоряжению архиепископа Варфоломея, в октябре 1945 г. органами НКВД он был выслан в Среднюю Азию53. Таким образом, испытывая острую потребность в священниках, Московская патриархия не стала привлекать бывшего обновленца.
В 1945 г. верующие, лишённые возможности присутствовать на богослужениях в Александро-Невской церкви, расположенной на окраине города, стали настойчиво требовать открытия второго культового здания. В результате на основании решения крайисполкома от 25 мая 1945 г. № 565 в г. Хабаровске была возрождена Христорождественская церковь54. Значимую роль в этом событии, на наш взгляд, сыграло письмо председателя Совета Г. Г. Карпова в Хабаровский крайисполком от 19 марта 1945 г., предлагавшего «обсудить вопрос о возможности и целесообразности открытия нескольких православных церквей»55. Интересно, что в крае, включавшем Амурскую, Нижне-Амурскую, Камчатскую, Сахалинскую, Еврейскую автономную области, вторая церковь также была открыта в его административном центре. В тот момент в здании располагались детские ясли управления Дальневосточной железной дороги, в связи с чем его передача верующим затянулась. Уполномоченные Совета, сначала И. И. Костиков, а затем С. П. Тулупов, принимали все меры, даже было издано решение крайисполкома об освобождении помещения, для того, чтобы ускорить открытие церк-
ви. Спешка, на наш взгляд, была вызвана тем, что 8 августа 1945 г. началась война СССР с милитаристской Японией. В экстремальных условиях военных действий вновь потребовалась поддержка Русской православной церкви и верующих. Первая служба прошла 19 августа 1945 г. Настоятелем и одновременно председателем церковного совета стал благочинный Русских православных церквей Хабаровского края священник Д. Е. Фурман. На базе церкви был открыт свечной завод, занимавшийся изготовлением свечей, нательных крестиков, ладана, венчиков и разрешительных молитв56. К 1 января 1946 г. на Дальнем Востоке РСФСР действовало пять культовых зданий, из них три в Приморском крае и два в Хабаровском57.
При этом верующие Имана, Лесозаводска, ст. Ружино Приморского края, пос. Кихчик Камчатской области, Благовещенска, Свободного Амурской области и других территорий Дальнего Востока, настойчиво обращавшиеся за разрешением о регистрации культовых зданий, получали отказы и, как правило, совершали богослужения на частных квартирах58. Нежелание представителей местных органов власти массово узаконивать деятельность религиозных объединений имело под собой основание. На наш взгляд, это было связано с определённым ожиданием изменения государственного курса в отношении православной церкви после окончания военных событий. Так, за 1944, 1945 гг. Совет удовлетворил только 8,6 % ходатайств, поступивших от граждан СССР59. В то же время работа по удовлетворению даже такого незначительного количества обращений свидетельствовала об изменении в политике государства по отношению к православной церкви и верующим.
Следующим шагом навстречу интересам верующей части советского общества явилось Постановление СНК СССР от 22 августа 1945 г. № 2137-546с «По вопросам, относящимся к православной церкви и монастырям», дополнившее постановление от 1 декабря 1944 г. № 1643-486с. Документ устанавливал, что, независимо от количества церквей, действовавших в городе или районе, ходатайство значительной группы верующих об открытии церкви в церковном здании, сохранившем церковный вид и утварь, не занятом и не закрытом постановлением советских органов, следовало удовлетворить. Кроме того,
постановление разрешало крайисполкомам «в пределах возможного» оказывать помощь приходским общинам в получении строительных материалов, церковным органам (патриархии, епархиальным управлениям, приходским общинам и монастырям) приобретать транспортные средства, производить и продавать церковную утварь, предметы религиозного культа. С августа 1945 г. верующие могли не только строить, брать в аренду, но и покупать в собственность дома «для церковных надобностей»60. Для осуществления данных операций им было разрешено открывать финансовые счета и заключать сделки. Многие религиозные объединения расценили это как выход из ситуации, т. к. большинство ходатайств отклонялось по причине, как отмечалось, отсутствия помещений. Это, а также некоторое смягчение налогового бремени, позволило Русской православной церкви, получившей ограниченное право юридического лица, налаживать внутрицерковную жизнь, хотя и в строго установленных рамках61.
Резюмируя, отметим, что с началом Великой Отечественной войны появилась надежда у верующей части населения на возрождение религиозной жизни на Дальнем Востоке РСФСР, где к этому времени были закрыты все культовые здания. Новая нормативно-правовая база, разработанная в 1943-1945 гг. с участием Совета, позволяла местным органам власти ускорить данный процесс. Однако активнее всего возрождение православных приходов шло в центре страны, а на её Дальнем Востоке к концу 1945 г. решением власти были открыты только 5 культовых зданий, 3 из которых находились в городах, где, согласно материалам Всесоюзной переписи населения 1937 г., религиозность была ниже, чем в сельской местности. Кроме того, в городах с большим количеством жителей, разбросанных на обширных дальневосточных территориях, открывались очень маленькие церкви, не вмещавшие всех желающих, особенно в воскресные дни и религиозные праздники. Церкви, как правило, находились далеко от центра города (села), что затрудняло, а в большинстве случаев лишало возможности верующих, являвшихся в основном людьми преклонного возраста, присутствовать на богослужениях. В то же время бывшие культовые здания, например, в честь Рождества Христова, Успения Божьей Матери, святых, Иннокентия Иркутского, продол-
жали использоваться под клубы, кинотеатры, зернохранилища.
Отказы в принятии решений об открытии культовых зданий приводили к тому, что верующие самовольно стали снимать квартиры для совершения богослужений, собирались явочным порядком, т. е. действовали незаконно. При этом лояльность официальных властей в отношении незарегистрированных религиозных обществ объяснялась тем, что религиозность населения и вера использовались властью как стимул для преодоления неимоверных трудностей военного и послевоенного времени. Кроме того, негласное разрешение собираться на богослужения удерживало верующих от открытых возмущений и протестов. При этом в любой момент можно было запретить деятельность религиозного объединения, а, в случае необходимости, привлечь к уголовной ответственности лиц, скомпрометировавших себя в глазах власти. Таким образом, в рассматриваемый период на советском Дальнем Востоке страны не спешили с возрождением религиозной жизни, не стало нормой уважительное отношение к чаяниям и проблемам Русской православной церкви и верующих, о чём свидетельствует сложный и противоречивый процесс открытия первых культовых зданий в годы Великой Отечественной войны.
Примечания
1 Васильева, О. Ю. Русская православная церковь в политике советского государства в 1943-1948 гг. М., 1999; Одинцов, М. И. Религиозные организации в СССР в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. М., 1995; Шкаровский, М. В. Русская православная церковь при Сталине и Хрущёве : (Государственно-церковные отношения в СССР в 1939-1964 годах). М., 1999 и др.
2 Чумаченко, Т. А. Государство, православная церковь, верующие. 1941-1961 гг. М., 1999.
3 Гераськин, Ю. В. Взаимоотношения Русской православной церкви, общества и власти в конце 30-х - 1991 гг. (на материалах областей Центральной России). М., 2008.
4 Потапова, Н. В. Религиозная жизнь Сахалина (во второй половине XIX - начале XXI в.) : автореф. дис. ... канд. ист. наук. Владивосток, 2004; Сердюк, М. Б. Религиозная жизнь советского Дальнего Востока (1941-1954) / М. Б. Сердюк, С. М. Дударенок. Владивосток,
2009; Чурилина, Т. И. Государство и Русская православная церковь на Дальнем Востоке в 1941-1964 гг. Хабаровск, 2010 и др.
5 Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 80. Л. 80; Там же. Оп. 2. Д. 29. Л. 4.
6 Государственный архив Приморского края (ГАПК). Ф. Р-26. Оп. 22. Д. 124. Л. 6-8.
7 Цит. по: Одинцов, М. И. Власть и религия в годы войны (государство и религиозные организации в СССР в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.). М., 2005. С. 85.
8 Информация председателю Совета Г. Г. Карпову от 8 декабря 1943 г. // Государственный архив Хабаровского края (ГАХК). Ф. Р-1359. Оп. 1. Д. 1. Л. 19.
9 Путеводитель по фондам государственного архива Хабаровского края и его филиала в городе Николаевске-на-Амуре. Т. 1. Хабаровск, 2006. С. 456.
10 Стенограмма кустового совещания-семинара уполномоченных Совета от 20 сентября 1944 г. // ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 6. Л. 2 об.
11 Инструкция Совета для уполномоченных от 5 февраля 1944 г. // ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 6 а. Л. 1, 1 об.
12 Доклад уполномоченного Совета по Хабаровскому краю от 7 декабря 1946 г. // ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 96. Л. 84.
13 Инструктивное письмо Совета «О дисциплине уполномоченных» от 14 сентября 1944 г. // ГАХК. Ф. Р-1359. Оп. 2. Д. 1. Л. 20.
14 Информация председателя Совета Г. Г. Карпова в Совет Министров СССР от 5 августа 1948 г. // Российский государственный архив социально-политической истории (РГА-СПИ). Ф. П-17. Оп. 132. Д. 6. Л. 84.
15 ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 3. Л. 29.
16 См.: Религия и власть на Дальнем Востоке России : сб. док. Гос. арх. Хабар. края / отв. сост. Е. Б. Бакшеева. Хабаровск, 2001. С. 206.
17 Там же. С. 206, 207.
18 Сведения о религиозной общине Александра Невского // ГАХК. Ф. Р-1359. Оп. 1. Д. 1. Л. 33, 34 об.
19 Там же. Л. 35.
20 Заявление верующих станции Лазо Приморского края в адрес патриарха Сергия от
21 сентября 1943 г. // ГАПК. Ф. Р-1578. Оп. 1. Д. 4. Л. 1.
21 Прошение общины верующих Покровской церкви от 24 октября 1943 г. // ГАХК. Ф. Р-1359. Оп. 1. Д. 1. Л. 9.
22 Заявление протоиерея о предоставлении от-
пуска от 5 января 1943 г. // ГАХК. Ф. Р-1359. Оп. 1. Д. 1. Л. 2.
23 Ответ на ходатайство об открытии Покровской церкви не ранее ноября 1943 г. // ГАХК. Ф. Р-1359. Оп. 1. Д. 1. Л. 14, 14 об.
24 ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 3. Л. 33.
25 Там же. Л. 217.
26 См.: Религия и власть... С. 209, 210; Информация уполномоченного Совета по Приморскому краю от 20 сентября 1944 г. // ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 6. Л. 2 об.
27 Информация уполномоченному Совета по Приморскому краю о заключении договора с верующими от 15 марта 1944 г. // ГАПК. Ф. Р-1578. Оп. 1. Д. 3. Л. 5, 5 об.
28 Информация уполномоченному Совета по Приморскому краю о заключении договора с верующими от 8 августа 1944 г. // ГАПК. Ф. Р-1578. Д. 4. Л. 12, 24.
29 Сведения уполномоченного Совета по Приморскому краю о заключении договоров на передачу верующим в пользование культовых зданий // ГАПК. Ф. Р-1578. Оп. 1. Д. 2. Л. 7; Там же. Д. 4. Л. 13.
30 Инструкция Совета по делам Русской православной церкви при СНК для уполномоченных от 5 февраля 1944 г. // ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 6 а. Л. 2.
31 Информация уполномоченного Совета по Приморскому краю от 20 сентября 1944 г. // ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 6. Л. 3.
32 Сведения о Свято-Никольской церкви г. Владивостока // ГАПК. Ф. Р-1578. Оп. 1. Д. 2. Л. 109.
33 См.: Сердюк, М. Б. Указ. соч. С. 41.
34 ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 6. Л. 3.
35 Информация Калининского райисполкома уполномоченному по Приморскому краю от 1 ноября 1944 г. // ГАПК. Ф. Р-1578. Оп. 1. Д. 1. Л. 48.
36 Информация секретаря Калининского райисполкома уполномоченному по Приморскому краю от 12 апреля 1945 г. // ГАПК. Ф. Р-1578. Оп. 1. Д. 1. Л. 67.
37 Справка о регистрации служителя культа, март 1945 г. // ГАПК. Ф. Р-1578. Оп. 1. Д. 4. Л. 25.
38 Инструкция Совета для уполномоченных от 5 февраля 1944 г. // ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 6 а. Л. 2 об, 3.
39 Там же. Л. 5.
40 См.: Русская православная церковь в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. : сб. док. М., 2009. С. 479.
41 Сведения о ходатайствах верующих и церквях, открытых в 1944 г. // ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 3. Л. 216.
42 Информация уполномоченного Совета по Хабаровскому краю от 20 сентября 1944 г. // ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 6. Л. 3 об.
43 Заявление группы верующих г. Иман Приморского края в адрес патриарха Алексия от 28 июля 1945 г. // ГАПК. Ф. Р-1578. Оп. 1. Д. 11. Л. 7.
44 См.: Чумаченко, Т. А. Указ. соч. С. 33, 34.
45 См.: Религия и власть... С. 222.
46 Постановления Правительства СССР по вопросам Русской православной церкви // ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 80. Л. 80.
47 ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 7. Л. 22.
48 Решение исполнительного комитета Приморского краевого Совета депутатов трудящихся от 17 июня 1944 г. № 524 // ГАПК. Ф. Р-1578. Оп. 1. Д. 5. Л. 10.
49 Информационный доклад уполномоченного Совета за 4 квартал 1944 г. о состоянии, положении и деятельности Русской православной церкви в Приморском крае // ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 11. Л. 105.
50 ГАПК. Ф. Р-1578. Оп. 1. Д. 13. Л. 6.
51 См.: Сердюк, М. Б. Указ соч. С. 46.
52 В 1943-1945 гг. дальневосточные общины подчинялись Новосибирскому и Барнаульскому архиерею // Там же. С. 39.
53 См.: Религия и власть. С. 222, 223.
54 Там же. С. 219.
55 Там же. С. 217.
56 Там же. С. 224, 225.
57 Данные о действующих церквях по состоянию на 1 января 1946 г. // ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 80. Л. 78.
58 Сведения о ходатайствах верующих об открытии церквей за 1944, 1945 гг. // ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 96. Л. 90; ГАПК. Ф. Р-1578. Оп. 1. Д. 19. Л. 1, 5-7.
59 Сведения об удовлетворении ходатайств верующих по состоянию на 1 января 1946 г. // ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 80. Л. 68.
60 См.: Религия и власть... С. 220, 221.
61 См.: Горанский, А. О. Подготовка и осуществление реформы приходского управления 1961 г. в Белоруссии / А. О. Горанский, С. В. Мандрик // Вестн. церк. истории. 2003. № 3 (11). С. 127.
