CC BY
109
УДК 82
SarbalayevZh. T. FROM THE HISTORY OF THE ADJECTIVE IN THE KAZAKH LANGUAGE. The article is dedicated to one of the most important aspects of the history of Kazakh: it discusses the development of adjectives as a grammatical class in the Kazakh language. The paper considers different ways of formation of adjectives in the Kazakh language, such as, root adjectives, adjectives of a verbal origin and affixational formation of adjectives.
Key words: adjective, history of language, Kazakh language, Turkic languages, word formation, affixation, root, morpheme, derived adjectives, linguistics.
Ж.Т. Сарбалаев, канд. филол. наук, проф. казахской филологии, декан гуманитарно-педагогического факультета Павлодарского гос. университета им. С. Торайгырова, г. Павлодар, E-mail: mergaliev_d@mail.ru
ИЗ ИСТОРИИ ИМЕНИ ПРИЛАГАТЕЛЬНОГО В КАЗАХСКОМ ЯЗЫКЕ
Статья посвящена одному из важных аспектов истории казахского языка: рассматривается вопрос развития имен прилагательных как грамматического класса в казахском языке. Рассматриваются разные пути образования имен прилагательных в казахском языке такие, как корневые прилагательные, прилагательные глагольного происхождения и аффиксальное образование имен прилагательных.
Ключевые слова: имя прилагательное, история языка, казахский язык, тюркские языки, словообразование, аффиксация, корень слова, морфемы, производные прилагательные, языкознание.
Имя прилагательное в современном казахском языке принадлежит к числу развитых частей речи, в которых система категориальных признаков располагает многочисленными способами выражения.
В казахском языке, как и в других тюркских языках, различаются качественные прилагательные, обозначающие качество предмета, проявляющееся с различной степенью интенсивности, и относительные прилагательные, обозначающие свойства предмета через его отношение к другому предмету или действию. Казахский язык, как и другие тюркские языки, безусловно, относится к той группе языков, в которых прилагательные обладают чертами, свойственными именным частям речи. Это свойство имен прилагательных исторически можно объяснить генетической связью имен существительных и прилагательных. Как писал А.А. Потебня, «путь от существительного к прилагательному есть атрибутное употребление существительного» [1]. Однако одновременное употребление именных омонимов в функции определения и в функции определяемого следует отграничить от употребления существительного в функции определения существительного в функции определения при наличии существительных и прилагательных как самостоятельных частей речи.
Следует отметить, что «именное» происхождение прилагательных не является единственно возможным путем их становления как части речи. Факты казахского языка, как и других тюркских языков, подтверждают «глагольное» происхождение многих имен прилагательных.
Прилагательное как часть речи стало отграничиваться от существительного, именных форм глагола по своему значению и синтаксической функции, а также по системе словообразования и словоизменения еще в глубокой древности. В языке древ-нетюркских памятников У-УШ вв. оно выступает как вполне оформившаяся часть речи, в которой система словообразования начала получать отличительный звуковой облик и семантическую самостоятельность. Исследование фактов древне- и старотюркских памятников как в синхронии, так и в историко-сравнитель-ном аспекте создает больше возможностей проследить этот процесс. При этом на первый план выдвигается система категориальных признаков частей речи в современном казахском языке. Ибо при рассмотрении языковых явлений с исторической точки зрения выявляется «не только сосуществование, но и взаимодействие лексической, грамматической и фонетической сторон языка» в процессе развития.
В данной статье отдельно рассматриваются корневые имена прилагательные (с точки зрения современного языка) и аффиксальное образование прилагательных, явления адъективации, трансформации и аналогии в развитии прилагательных.
Корневые имена прилагательные. В развитии корневых имен прилагательных определенную роль сыграли два момента.
Во-первых, расширение семантики отдельных имен. Здесь имеется в виду, что слово, кроме своего предметного значения,
процессе употребления приобретает значение свойства или признака предмета. Явление расширения семантики слова в развитии имен прилагательных не ново. Например, слово квк в древ-нетюркском языке означало цвет - синий, синее и имело предметное значение небо. Предметное значение, по всей вероятности, было первично, что подтверждается употреблением квк в значении 'божество, бог'. Ассоциация неба с синим цветом способствовала развитию значения прилагательного. Этот процесс семантической адъективации в дальнейшем развитии языка стал основным способом расширения круга прилагательных. В современном казахском языке, благодаря этом процессу, многие слова из группы так называемых первообразных прилагательных имеют двоякое значение: признака (свойства) и предмета (явления, процесса). Об этом свидетельствуют значения таких слов, как жарык 'светлый, свет; щель, сквозь которую проходит свет', квк 'синий, голубой, зеленый; синева, зелень, трава, кара черный; чернота, простой; простой народ и т.д.' [2; 16]
Во-вторых, в процессе употребления многие слова из других частей речи также переходили в разряд имен прилагательных. В частности, базой расширения разряда прилагательных были именные формы глагола. Поэтому многие первообразные прилагательные в современном языке исторически соотносятся с существительными и глаголами. Явление перехода из других частей речи в разряд прилагательных было свойственно языку древних памятников. Приведем некоторые факты. В «^утадгу билиг» есть такое предложение: Нече бег карытты, карымаз взi, где слово карыт употреблено в залоговой форме. В современном казахском языке отсутствует глагол кары и соответственно нет его залоговой формы. Современный язык знает прилагательные кары, кэрi, карт и производный глагол картай-(ды). Аналогичный пример встречается в языке памятников в честь Тоньюкука: взум кары бастым, где кары употреблено в составе сложного глагола.
Прилагательные, обозначающие цвет, употребляются как первообразные и неделимы на составные части. Основы, от которых они образованы, неизвестны или их невозможно установить. Так, в отличие от других прилагательных со значением цвета, к слову кызыл аффиксы степеней сравнения присоединяются двояко: кызыл+дау, кызыл-ырак и кыз-гылт. В первом случае -дау, -рак присоединяются к полной форме, во втором - при присоединении -гылт «опускается» исходный слог -ыл. Второй случай дает основание соотнести прилагательное кызыл со словами кызар, кырмызы, кызамык, кызгыш, кызгалдак и считать его исторически производным. Прилагательное сары с точки зрения современного языка тоже не делится на составные части. Однако известно, что в древнетюркском языке оно имело форму сарыг, а в языке Среднеазиатского тефсира встречается форма сару (тш сарусын кедэрY). В «Диване» Кашгарского имеется производный глагол саргыр (каз. саргай). Эти факты показывают, что прилагательное сары исторически представляет собой производное слово, образованное
присоединением аффикса -ыг типа: саргай, сарсы, сарсыл, сыргалдан, сарсын Прилагательные улы, к/ш/, как известно, в языке древнетюркских памятников имели форму улуг//улыг, к1Ч1г. От них и образованы формы Yлкен, кшкентай, юшкене, где -нан, -кен - аффиксы уменьшительно-ласкательного значения. От корней ул, кш образуются и глаголы: улагай, кш (¡) рей. ¥л можно было бы соотнести с древнетюркским глаголом у, который С.Е. Малов объясняет как 'быть в состоянии что-либо сделать': камшау уматын - не будучи в состоянии двигаться [3].
Прилагательные узын, узан образованы от корня уз-, который в современном казахском языке самостоятельно не употребляется. В древнетюркском: уд//удз//уз - следовать присоединяться, идти за кем-либо, уза- тянуться, затягиваться, и от этих корней происходит послелог удзу 'вслед, за'. Таким образом, корень, от которого образованы прилагательные узын, узау, был глаголом; от этого корня в древнетюркском образовалась и залоговая форма узал [4; 14].
Сравнивая факты современного языка, можно установить производность и таких прилагательных, как ныныр, жумыр, обыр, мыныр, шытыр, бYкiр, ибо существуют слова бYK (бук тYстi), мы; (мыншы, мынты), оп (обып жiбердi, опырды), жум.
Таким образом, первообразные имена прилагательные в современном языке исторически производны. В процессе развития эти производные стали качественными прилагательными. Однако вряд ли можно считать их производными прилагательными, образованными путем аффиксации.
Аффиксальное образование имен прилагательных как
установившееся явление известно было еще языку древнетюркских памятников. В процессе его развития значения отдельных аффиксов дифференцировались. Некоторые изменения произошли в звуковом составе отдельных аффиксов. И наконец, некоторые аффиксы, слившись с корнем, как средство словообразования утратились.
Именные аффиксы. Аффикс -лыг / -лг был продуктивным способом образования прилагательных в древнетюркских языках: адаг-лыг, нут-луг. Аффикс -лыг участвовал в образовании существительных и прилагательных. Некоторые исследователи отмечают функциональную дифференциацию вариантов -лыг и -лыОднако, надо заметить, даже в языке «Дивана» Кашгарского она не всегда сохраняется. Это дает основание считать, что окончательно она могла произойти с появлением «сокращенного» варианта -лы, который в тюркологии неоднократно объяснялся неустойчивостью звука г в ауслауте. Как аффикс имен прилагательных -лы встречается в памятниках XVI в., см. КК: алгышлы, атлы, азынлы, нылынлы, жараулу, нутлу, MYЛYKЛY. Употребление в виде -лы в Золотоордынских памятниках отмечается Э.И. Наджипом. Тот факт, что -лы как аффикс прилагательных употребляется в языке памятников ХШ-ХМ вв. наталкивает на мысль о том, что дифференциация значений -лын и -лы произошла именно в этот период [5].
Аффикс -;ы/-ю, -гы/г как способ образования прилагательных со значениями места, времени активно употреблялся в языке орхоно-енисейских памятников: бецгу ташна уртым. Вместе с тем аффикс -ны здесь присоединялся к формам местного падежа на -ра - iчракi, и к формам на -та -кецултею сабымын (КТ) терт буланданы (КТ). Таким образом, в языке древнетюркских памятников аффикс -ны присоединялся к трем формам: непосредственно к корню, к форме на -ра и к форме на -да. Это же мы находим в средневековых памятниках: КБ-нышны, бурунны, есю, лю, кецлдею, кузгу. Однако производные прилагательные с аффиксом -ре+к в указанных памятниках не встречаются, так как они уже перешли в разряд наречий [6].
В.Котвич и Г.Рамстедт рассматривают аффикс -ны как общеалтайский и видят его в составе аффиксов -нын, -ныш, -нур [7; 15]. Э.В.Севортян исходным значением -ны считает признак по положению в пространстве.
Корневые морфемы некоторых имен прилагательных с аффиксом -ны затемнены, например: в современном казахском языке отсутствуют самостоятельные корневые слова -ес, -л, -и, что указывает на древность их образования. Аффикс -ны в казахском языке не является продуктивным, вместо него выступает сложный аффикс -дагы, который перенял все его значения.
Аффикс -сыз//аз как способ образования встречается еще в древнетюркских памятниках: буцсыз, iдiсiз, ашсыз (КТ). Так же продуктивен он в старотюркских памятниках: башсыз, тYтYнсiз - МК, ацсыз, атасыз, бурынсыз - КК. Факты показывают, что
развитие -сыз в основном сводится к расширению круга слов, к которым он присоединяется. Ученые относят -сыз к группе составных аффиксов [8]. Н.А. Баскаков видит в нем два элемента: -сы и -р, первый из которых образовал от имен глаголы, обозначавшие действие, относящееся к активному субъекту, а второй - аффиксы отрицания. По своему происхождению -сыз соотносителен с аффиксами -сы (сусы), -сыра (-сы+ра: нансыра, р-з).
Аффикс -дан в составе имен прилагательных тастан, шацдан, жалтан, нумдан относится к числу аффиксов, образовавшихся в результате фузии. У многих прилагательных с аффиксом -дан имеются глагольные варианты. Ср.: жалтан и жалтар, шацдан и шацда и т.д. Эти факты дают основание считать, что первый элемент -да - глаголообразующий аффикс, -н - аффикс имени действия. Слова с -дан в современном казахском языке малочисленны: он уже не образует новые имена.
В составе немногих слов типа нырсын, жацсан, бынсын, тацсын выделяются древнетюркские аффиксы -сын, -сан. Смешение значений аффиксов -сын, -сан, видимо, явление древнее. В казахском языке прилагательные на -сын, -сан симантически однородны. Если сравнить приведенные имена прилагательные со словами ныртыс, жацыл, бынсы, тацнал, то можно убедиться, вслед за Э.В. Севортяном, что оба аффикса являются результатом фузии, состоят из глаголообразующего -са//-сы и аффикса отглагольных имен -н/-г. Глагольные аффиксы. Значение производного слова, как правило, складывается из двух источников: реального вещественного значения исходной основы и значения словообразовательного аффикса.
Отглагольные прилагательные не составляют исключения. Более того, аффиксы отглагольного образования в казахском языке встречаются и в составе существительных, а некоторые из них служат и формообразующими аффиксами глагола. Факты древне- и старотюркских памятников показывают, что отглагольные имена в своем грамматическом значении не всегда были дифференцированы и могли выступать как в роли существительного, так и в роли прилагательного. Эта недифференцированность оставила свои следы и в современном языке [9].
Аффиксы -ны, -к/', еще -гу, -ну, к в древне- и старотюркском образовали отглагольные имена: бу евге кiргY ез ол. На дифференцированность значения -ны в древнем языке указывает на то, что к производным присоединялся аффикс действующего лица -чы: азлерн йаратгучы, йурутнучы 6/р тецрi (ВД. В связи с этим уместно вспомнить замечание В.В. Радлова о значении глагола йар: «йар значит собственно: разделять, рассудить, от него происходит и йарту 'суд', йартучы 'судья'». В.В. Радлов, как видно, отделяет значение действующего лица от значения отглагольного имени [10]. Махмуд Кашгарский производные ургу, бычгу, йегу объясняет как слова, утратившие глагольное значение и превратившиеся в имена. Эти факты до некоторой степени подтверждают мнение о былой недиференцированности значения -ны. В казахском языке слова с аффиксом -ны встречаются как в составе существительных, так и прилагательных: сонны, кулю, талны - существительные, жинаны, ойнаны, KYлдiргi - прилагательные. Однако надо заметить, что прилагательные на -ны оразованы присоединением аффикса -ны к производной основе: бас-ыт-ны, нал-ыт-ны. Среди прилагательных в казахском языке выделяются слова, образованные сложным аффиксом -ыцны, где элемент -ыц выражает неполноту качества. У Махмуда Кашгарского встречается афф. -ц, который он объясняет как аффикс притворства, незавершенности действия: Ол ат сувгарунды 'Он создал вид, что повел коня на водопой'. В казахском языке этот аффикс сохранился только в составе указанного сложного аффикса [11].
В казахском языке многие прилагательные образованы посредством аффикса -н/ы^^н/н батын, жарын, жыртын, жырын, анын, бузын, ш/р/к, бiтiк, сирек, жалан, ширан, белек и т.д. Исходные основы некоторых из них утратили свою лексическу самостоятельность, и значение их восстанавливается на основе сравнительных фактов. Так, корни прилагательных жарын, арын, жыран, бик самостоятельно не употребляются. Однако в древнетюркском языке были глаголы йару, ары, йыра, беду. В отличие от слов с аффиксом -ны, многие прилагательные с аффиксом -н не утратили способности управления, например: ауылдан нашын, мiнезге сынын, ске ширан. Махмуд Кашгарский -к//-г объясняет как один из видов масдара и замечает, что прилагательные образуются посредством присоединения аффикса -лы.
Некоторые прилагательные образованы посредством аффикса -н/-ын/чн: бYтiн, жасырын, жатын, узын и т.п. Исходные основы их в современном языке употребляются самостоятельно, или их можно восстановить путем сравнения со словами бYт(кiл), жасыр, жатык, уза. Такое сравнение дает основание предполагать, что слова с аффиксом -н прошли стадию имен действия. А.Н.Кононов на основе материалов Ж. Дени предположил, что -н - видоизмененный вариант -кын.
Некоторые аффиксы, рассматриваемые как средство образования прилагательных от глаголов, в казахском языке употребляются и как модификационные аффиксы глагола. Однако они в составе прилагательных потеряли свое первоначальное значение и срослись с корнями; таков, например, аффикс -р/-ыр/чр: бYкiр, жумыр (ср. существительное жумырык), шымар, обыр. Эти слова образованы от корней бYK, жум, оп. В юго-западных тюркских языках, как известно, аффикс -р (с узкими гласными) образует причастие. Аффикс -мыс/-мыш: жасамыс, алдамыш, картамыш имеется и в существительных турмыс, болмыс. Во многих современных языках -мыс образует причастие прошедшего времени. В немногих словах встречается афф. -кын: кашкын.
К аффиксам, образующих прилагательные от глагола, принадлежит и аффикс -кыр/-гыр, -Кр/гр: ушкыр, тапкыр, алгыр, бш^р. Аналогичные производные имеются и в других современных тюркских языках. Относительно этимологии -кыр в тюркологии высказаны различные мнения. А.Н. Кононов склонен видеть в нем преобразованный вариант аффикса дательного падежа [12]. Узбекский лингвист Ш. Шукуров считает его сокращенным фонетическим вариантом аффикса среднетюркского языка -галыр, который в свою очередь, образовался путем слияния двух аффиксов: деепричастия цели -галы и причастия -р. В связи с этим надо принимать во внимание факт употребления среднетюркского -галыр в значении уподобительного -дай.
Развитие прилагательных было тесно связано с развитием существительных. Об этом лишний раз свидетельствуют так называемые аффиксы прилагательных. Если рассмотреть их с точки зрения, то можно предположить такую последовательность образования: корневой глагол + аффикс имен + аффикс прилагательных. Рассмотрим их в отдельности.
Библиографический список
- Ымды/чмд'1/-мды/-мд'1: втiмдi, батымды, татымды и т.д. первый элемент аффикса - -м; непосредственно присоединяясь к глаголу, образует имена: втiм, батым, татым (кстати, они употребляются и самостоятельно), а от них посредством аффикса -ды (вариант -д/') - прилагательные.
- Малы (мелi): жылжымалы, бYрмелi и т.д. распадается на две части: -м - имяобразующий и -лы.
- Мсак/-мсек/-ымсак/чмсек. Второй элемент -сак, хотя в казахском языке непродуктивен, но в истории тюркских языков известен как продуктивный способ образования прилагательных. Махмуд Кашгарский отмечает его как активно употребляющийся и замечает, что он образует слова не от корневых глаголов, а от имени действия, иногда и от имен; в последнем случае элемент г отсутствует.
В прилагательных типа саксалак, ушкалак выделяется сложный аффикс -калак, в котором можно было увидеть составные части: -ка - аффикс имени действия, -да -глаголообразующий и -к имяобразующий. В этом случае можно было бы усмотреть следующие этапы смены функции: имя действия - производный глагол - имя; следовательно, сращение аффиксов произошло в процессе смены функции путем аффиксации. Постепенно сращенные аффиксы стали единой морфемой. Такой же путь образования прошел сложный аффикс -гылыкты/-г^кт^-кылыкты. В учебниках по современному казахскому языку -гылыкты трактуется как единый аффикс, что верно с синхронной точки зрения. Однако исторически аффиксы, скажем, в прилагательном жерг^т и слове жетк^т не идентичны. Дело в том, что -гылыкты в жерг^т распадается на составляющие элементы -гы - афф. прилагательного. В составе слова жетк^т первый элемент представляет собой аффикс имени действия, который присоединяется к глаголу (например, бураклы, жинакы). Таковы основные особенности аффиксов имени прилагательного.
Суммируя сказанное об аффиксах прилагательного, можно отметить следующее: аффиксы, образующие прилагательные от имен, исторически оставались продуктивными. Аффиксы, непродуктивные в современном языке, присоединялись к глагольным основам. Историческую продуктивность аффиксов, присоединяющихся к именам, можно объяснить тем, что существительные, служившие основами производных прилагательных, употребляются самостоятельно, подчеркивая тем самым границу между корнем и аффиксом.
1. Потебня, А.А. Из записок по русской грамматике. - М., 1968.
2. Ярцева, В.Н. Диахроническое изучение системы языка // О соотношении синхронного анализа и исторического изучения языков. - М., 1960.
3. Малов, С.Е. Памятники древнетюркской письменности. - М.; Л., 1957.
4. Древнетюркский словарь. - Л., 1969.
5. Наджип, Э.Н. Кыпчакско-огузский литературный язык мамлюкского Египта XIV в.: автореф. дис. д-ра филол. наук. - М., 1965.
6. Памятник в честь Кюль-Тегина // Малов С.Е. Памятники древнетюркской письменности. - М.; Л., 1951.
7. Котвич, В. Исследование по алтайским языкам. - М., 1962.
8. Севортян, Э.В. Аффиксы именного словообразования в азербайджанском языке. - М., 1966.
9. Баскаков, Н.А. К вопросу о происхождении условной формы на -са//-се в тюркских языках // Академику В.А. Гордлевскому к его 70-летию. - М., 1953.
10. Радлов, В.В. Ярлыки Токтамыса и Темир Кутлуга // ЗВОРАО., 1988.
11. Кошгарий, М. Девонту луготит турк. - Тошкент, 1961.
12. Канонов, А.Н. Грамматика современного турецкого литературного языка. - М.; Л., 1956.
13. Исследование по лексике и грамматике тюркских языков. - Ташкент, 1965.
14. Аюпов, Н. Тенгрианство как открытое мировоззрение. - Алматы, 2012.
15. Виноградова, Н.А. Традиционное искусство Востока - терминологический словарь / Н.А. Виноградова, Т.П. Каптерева, Т.Х. Стародуб. - М., 1997.
16. Орынбеков, М.С. Духовные основы консолидации казахов. - Алматы, 2001. Bibliography
1. Potebnya, A.A. Iz zapisok po russkoyj grammatike. - M., 1968.
2. Yarceva, V.N. Diakhronicheskoe izuchenie sistemih yazihka // O sootnoshenii sinkhronnogo analiza i istoricheskogo izucheniya yazihkov. -M., 1960.
3. Malov, S.E. Pamyatniki drevnetyurkskoyj pisjmennosti. - M.; L., 1957.
4. Drevnetyurkskiyj slovarj. - L., 1969.
5. Nadzhip, Eh.N. Kihpchaksko-oguzskiyj literaturnihyj yazihk mamlyukskogo Egipta KhIV v.: avtoref. dis. d-ra filol. nauk. - M., 1965.
6. Pamyatnik v chestj Kyulj-Tegina // Malov S.E. Pamyatniki drevnetyurkskoyj pisjmennosti. - M.; L., 1951.
7. Kotvich, V. Issledovanie po altayjskim yazihkam. - M., 1962.
8. Sevortyan, Eh.V. Affiksih imennogo slovoobrazovaniya v azerbayjdzhanskom yazihke. - M., 1966.
9. Baskakov, N.A. K voprosu o proiskhozhdenii uslovnoyj formih na -sa//-se v tyurkskikh yazihkakh // Akademiku V.A. Gordlevskomu k ego 70-letiyu. - M., 1953.
10. Radlov, V.V. Yarlihki Toktamihsa i Temir Kutluga // ZVORAO., 1988.
11. Koshgariyj, M. Devontu lugotit turk. - Toshkent, 1961.
12. Kanonov, A.N. Grammatika sovremennogo tureckogo literaturnogo yazihka. - M.; L., 1956.
13. Issledovanie po leksike i grammatike tyurkskikh yazihkov. - Tashkent, 1965.
14. Ayupov, N. Tengrianstvo kak otkrihtoe mirovozzrenie. - Almatih, 2012.
15. Vinogradova, N.A. Tradicionnoe iskusstvo Vostoka - terminologicheskiyj slovarj / N.A. Vinogradova, T.P. Kaptereva, T.Kh. Starodub. -M., 1997.
16. Orihnbekov, M.S. Dukhovnihe osnovih konsolidacii kazakhov. - Almatih, 2001.
Статья поступила в редакцию 12.07.14
УДК: 801
Al- Dureid Mohammad. RUSSIAN PERSONAL NAMES AGAINST THE BACKGROUND OF ARABIC NAMES. In
this paper we show the history of Russian personal names and Arabic names, a comparison is made between them, emphasizes the connection with personal names society identifies their linguistic features and provides guidance to teachers of the Russian language in the Arab audience regarding Russian anthroponomy.
Key words: names, anthroponomy, list of names, threefold name, Byzantium, Christianity, Islam, popular names, comparison, Islamic coloring, Christian coloring.
J^yj i^W 4jjA> (Д^ыJJJI JJ JJ^Ij Ciliill t J^LUI (iliiJI oHU^' AJjA ^uafr > Jjj^l Лллл
mdureid@ksu.edu.sa
omj o1^' fbujii (NJJ ДЙШ) guajjj 1 -д ijjlL« ^jaaj Ajjjfdl ?IAUISM «illiSj (jaUll ^¡ujijji) pLbu&l ¿¿jlj liiajll jeSruy
.^jail uiji^l i^ujjJ) ЯлШ ObUijIj f Jljj t ^¿j*^ LjtJj^J1
<JJ <L.J4 ^iJ) j.C.^1 Jc. iju* dUI ЬиЛл. ¡¿k tiiaall »jUfrj 3-a.jSllj CiUUll (iijaj JS>. yjj JjJaJI jbilb f-lSji
.jjjl) ¡SJi d
Аль-Дурейд Мохаммад, магистр филологических наук, преп. русского языка факультета языков и перевода университета им. Короля Сауда, г. Эр-Рияд, КСА, E-mail: mdureid@ksu.edu.sa
РУССКИЕ ЛИЧНЫЕ ИМЕНА НА ФОНЕ АРАБСКИХ ИМЁН*
В работе показывается история русских личных имён и арабских имён, делается сопоставление между ними, подчёркивается связь личных имён с обществом, выявляются их языковые особенности и приводятся рекомендации преподавателям русского языка в арабской аудитории относительно русской антропонимии.
Ключевые слова: имена, антропонимия, именник, трёхчленное имя, Византия, христианство, ислам, популярные имена, сопоставление, исламская окраска, христианская окраска.
Первая глава. История развития русских личных имён
Пользуясь языком, мы ежедневно сталкиваемся с собственными именами. Они служат для наименования людей, географических и космических объектов, животных, различных предметов материальной и духовной культуры. К собственным относятся имена как реально существующих или существовавших людей (например, Лев Толстой), городов (Москва, Дамаск), рек (Дон, Евфрат), созвездий (Орион) и т.п., так и наименования предметов, созданных фантазией человека - имена богов и демонов, имена персонажей художественной литературы и фольклора и т.д. Функциональное и языковое своеобразие собственных имён привело к тому, что их стали изучать в особой отрасли языкознания - ономастике. Ономастика имеет ярко выраженный междисциплинарный характер, что обусловлено её объектом: имя собственное может быть предметом изучения разных наук - языкознания, истории, географии, астрономии и других. Антропонимия - наука об именах людей. История русской ант-ропонимии делится на два периода:
1. Дохристианский - когда в ходу были собственно славянские, языческие имена.
2. Христианский - когда имена давались через церковь. Год 988 стал границей между этими периодами, когда произошло крещение Киевской Руси и приняты вместе с официальной христианской религией греко-византийские имена. Октябрьская социалистическая революция открыла новый этап в социальной, политической и культурной жизни России. Это событие оказалось переломным в истории русской антропонимии. В 1918 г. Совет Народных Комиссаров РСФСР опубликовал декрет о свободе совести, церковных и религиозных обществ, по которому вводился свободный выбор имён и объявлялась законной гражданская регистрация рождений вместо церковного крещения. Так начался новый период в истории русской антропонимии. Некоторые исследователи считают, что история русской антропони-мии делится на 3 периода:
1. Дохристанский.
2. Христианский.
3. Советский.
Дохристианский период
Судя по свидетельствам исторических памятников с шестого до десятого веков, можно предположить, что до 10 в. и во время 10 в. у восточных славян основной антропонимической единицей было личное имя. Оно использовалось во всех словах древнерусского общества и входило в состав как простых, так и составных именований человека. Подавляющую часть ан-тропонимического фонда составляли имена родного языка, образованные из апеллятивных слов и их сочетаний, простые имена типа Мал - древлянский князь, Блуд, Боз (Бос) - вождь ан-тов; сложные имена типа Всеволод, Мстислав, Станислав, Су-дислав, Доброгост, Межьмир, а также двусловные, типа Волчий хвост - воевода Киевского князя Владимира; позднее к ним прибавились скандинавские: Игорь, Олег, Ольга, Глеб - это так называемые династические имена. Не надо забывать, что распространение христианских имён представляло собой длительный процесс, что дохристианские имена не сразу исчезли после 10 века. Некоторые были и в 11-14 вв. Об антропонимии дохристианского периода, а также первых столетий после принятия христианства некоторое представление могут дать этнографические свидетельства прошлого. В одном из азбуковников 16 века читаем: «Первых родов и времён человеци ... до некого времени даяху детем своим имена, якоже отец и мать отрачати изволят: или от притчи . Такожде и словене прежде крещения их даяху имена детем своим сице: Богдан, Божен, Второй, Любим и ина таковы. Добра же суть и та» [1, с. 177-178].
Пологается, что древневосточнославянские имена были разнообразны, подвижны, немалочислены. До принятия христианства у родителей «была значительно большая свобода выбора имени ребёнку, а сам выбор имени характеризовался причинами внешними, порой случайными, или стремлением родителей вложить в имя, как в талисман «свои лучшие пожелания в будущей жизни ребёнка. По этим причинам разряд личных имён у восточных славян, по всей вероятности, был очень многочисленным и разнообразным» [2, с. 44].
Предположительный характер носит и утверждение об употреблении в дохристианский период отчётов. Вероятность их в 10 в. основана, во-первых, на том, что в списке русских послов 947 г. при именах некоторых из них находятся отчества, во-
