CC BY
42
УДК 9(470.44-25).06 + 9(470.44-25).07 + 657.354.1(470.44)
ИЗ ИСТОРИИ ГОРОДСКОЙ ПОВСЕДНЕВНОСТИ: САРАТОВ НАЧАЛА 1780-Х ГОДОВ ПО ВЕКСЕЛЬНЫМ КНИГАМ ГУБЕРНСКОГО МАГИСТРАТА
С.В. Клейменова
СГУ им. Н.Г. Чернышевского,
Зональная научная библиотека имени В.А. Артисевич, Отдел редких книг и рукописей. e-mail: [email protected]
В статье дан обзор книг протестов по векселям Саратовского губернского магистрата за 1782 и 1784 год, хранящихся в отделе редких книг и рукописей Зональной научной библиотеки имени В.А. Артисевич. На одной из страниц обнаружен автограф известного саратовского коменданта И.К. Бошняка, названного А.С. Пушкиным «храбрый Бошняк».
Ключевые слова: XVIII век, вексельное право, вексель, Саратов, городская повседневность, полковник И.К. Бошняк, отдел редких книг и рукописей, Зональная Научная библиотека имени В.А. Артисевич.
FROM THE HISTORY OF THE CITY DAILY LIFE: SARATOV IN THE BEGINNING OF 1780-TH IN THE PROTESTS ON BILLS BOOKS
S.V. Kleymenova
(Saratov, Russia)
The article presents review of the protests on bills books of Saratov governor magistrate in 1782 and 1784 years. These ink-&-paper sources are stored in Rare books and manuscripts department of Regional Scientific Library named after V.A. Artisevich. Autograph of the legendary colonel I.K. Boshnyak (named by A.S. Pushkin "brave Boshnyak") - commandant of Saratov garrison is found on one of the pages.
Key words: XVIII century, exchange law, bill, Saratov, city daily life, colonel I.K. Boshnyak, Rare books and manuscripts department, Regional Scientific Library named after V.A. Artisevich.
Книги записей протестов по векселям (рукописи № 3249, 3250), датированных соответственно 1782 и 1784 годами, хранящиеся в фонде отдела редких книг и рукописей Зональной научной биб-
лиотеки имени В.А. Артисевич, могут служить достаточно интересным источником по истории Саратова начала 1780-х годов. Неуплата по векселю грозила должнику крупными неприятностями. Его движимое и недвижимое имущество за долги могли арестовать и продать. Напротив, согласно Городовому положению, оплаченный вексель мог в случае необходимости быть предъявлен для подтверждения прав состояния.
Вексельное право охранялось государством. Эта дисциплина преподавалась на юридическом факультете Московского университета, для чего в Россию был приглашен известный в Германии теоретик права профессор Ф.Г. Дильтей, автор книги «Начальные основания вексельного права, а особливо российского купно и шведского...», выдержавшая несколько переизданий. Сочинение Дильтея, адаптированное к российскому законодательству, имело практическое значение: в нем давались указания нотариусам, приводились рекомендуемые образцы, как самих векселей, так и протестов по ним.
За внешним однообразием «протестных» записей скрыты целые пласты информации не только о финансовых взаиморасчетах удачливых и не очень саратовских предпринимателей и их хозяйственной деятельности. Потрепанные книги, исписанные копиистами и письмоводителями, сохранили не только даты и суммы, но и множество имен саратовских купцов, мещан, дворян, офицеров, пахотных солдат, выходцев из колонистов и цехов, а также их «собственноручные» подписи. Наряду со стандартными канцелярскими оборотами вексельные книги сохранили и живую речь горожан, записанную с их слов, и различные житейские истории.
В источнике встречаются такие должности и занятия, как, например, саратовский провиант-комиссар, магазин-вахтер, каптенармус, водолив. Но, естественно, что векселя бытовали, прежде всего, в купеческой среде.
Если богатые дворяне и купцы нередко имели служителей, приказчиков, доверенных лиц, чтобы самим не заниматься хлопотами, неизбежно связанными с канцелярской волокитой, то менее состоятельные саратовцы (которых было большинство) являлись в магистрат сами. А их поручителями выступали родители, родственники, свойственники или соседи. Выплаты и протесты по векселям в купеческой и мещанской среде были делом семейным.
Первый источник носит название: «Книга губернскаго магистрата 2 департамента данная публичному нотариусу Степану Шел-
ковникову для записи протесту векселей 1782 году. Генваря 4. По описи № 3». По полям скрепа: «Губернскаго магистрата заседатель Козьма Шуваев». С л. 108 до конца: «Заседатель Михайла Баженов». Листы книги местами сильно загрязнены. Всего в вексельной книге сделано 274 записи с 4 января по 30 декабря 1782 года. После записи № 274 запись: «В сей книги протестовано по 1783 год векселей всего двести семьдесят четыре. Публичной нотариус Степан Шелковни-ков». На последнем ненумерованном листе подписи председателя Афанасия Нестерова, заседателей М. Баженова и К. Шуваева.
Первое, что мы узнаем из наших источников, - имя саратовского нотариуса: Степан Шелковников. Судя по всему, это был грамотный и квалифицированный юрист-практик. Звали его Степан Осипович, происходил он из мещан, как и его родственник Василий Шелковников (возможно, сын или брат). Несколько раз он выступал в качестве доверенного лица купцов Лукьяна Артемьева и Дмитрия Сапожникова. Кто бы ни подавал протест по векселю, он должен был обратиться к нотариусу: «Таковым же образом все протесты имеют быть писаны, где б они не случились, как от публичных нотариусов, где есть, а где нет, то Таможенными и Ратушскими Канцеляристами, а в малых уездных ярмонках земскими дьячками... однако ж запрещается в таких местах, где публичные Нотариусы есть, мимо их никому протестов не писать, дабы подлогов не произошло»1.
Согласно установленным правилам с векселя снималась копия. Затем нотариус должен был найти должника, для чего шел к нему домой или на квартиру с двумя свидетелями. Если скрывающегося должника не было дома, а это оказывалось часто, то в книге делалась соответствующая запись. Если должник был дома, то записывался его ответ. После этого протестованный вексель возвращался неудовлетворенному заимодавцу для обращения в суд. Тот должен был расписаться. Поэтому в «книгах для записей протесту векселей», можно видеть автографы многих саратовцев, в том числе и полковника Ивана Константиновича Бошняка, относящегося, конечно же, «к именитым людям».
Бошняк был комендантом Саратова в 1773-1788 гг. с двумя годичными перерывами. Известно, что родился он в 1717 году, так что к моменту назначения ему было 56 лет. Военная карьера Бошняка началась в 15 лет, он участвовал в военных кампаниях, неод-
1 Дильтей Ф.Г. Начальные основания вексельного права, особливо рос-сийскаго, купно и шведскаго. Москва, 1794. Ч. 2. С. 45.
281
нократно награждался за воинскую доблесть и усердие к службе, имел ордена. В шестом томе Общего гербовника есть герб рода Бошняков2. «Храбрый Бошняк» - один из ярчайших образов 8-й главы «Истории Пугачевского бунта» А.С. Пушкина. Широкий круг архивных документов, вводимых в оборот современными исследователями, показывает насколько сложной, неоднозначной была ситуация в городе, сложившаяся к моменту пугачевского восстания. И все же лаконизм пушкинских строк неповторим. Но подпись на векселе уводит нас от гениальной прозы великого поэта к сухой прозе архивного документа. На обороте листа № 4 запись: «Ниже-ломовская Казанская ярманка 1781 года июля 5 дня. Вексель на 134 р. 50 ко в шесть месяцов, щитая от сего июля 5 дня тысяча семь сот восемдесят перваго года, по сему моему одинакому векселю повинен я заплатить в Саратове тульскому купцу Ивану Гордееву Большему Чемохину или ево приказу ходячею монетою денег сто трит-цеть четыре рубля пятьдесять копеек. Векселедавец Степан Глатков, купец саратовской. А на обороте онаго векселя подписано тако: по сему векселю изволь заплатить его высокоблагородию саратовскому каменданту господину Ивану Константиновичу Башнаку, ибо я от него получил денгами на оную сумму сполна. Тульской купец Иван Гордеев Чемохин. Декабря 10 дня 1781 года. 1782 года генваря чет-вертаго дня подал в Саратове саратовской комендант господин полковник Иван Константинович Башнак мне, нижепоименованному ея императорскаго величества учрежденному при Саратовском наместничестве публичному нотариусу, подленной вексель. Выше сего следует копия, но объявленной векселедавец Степан Глатков при нижеподписавшихся свидетелях к нему в дом хождение имел, ево дома не получил и платежа потребовать не с кого, того ради я, нотариус, за неплатеж по оному векселному писму для охранения векселнаго права надлежащим образом протестовал и сей протест с подлинным векселем господину полковнику Башнаку выдал. Публичной нотариус Степан Шелковников. Саратовской мещанин Степан Хвостов свидетелем был и подписался. Саратовской мещанин Алексей Кожевников свидетелем был и подписался». Имеется расписка Бошняка: «Подленой вексель под протестом взал. Полковник Бошнак». Видимо, до конца жизни он сохранял акцент.
Нижний Ломов с середины XVIII в. имел большое торговое значение: через него проходили торговые караваны из разных мест,
2 Общий Гербовник дворянских родов Всероссийской империи, начатый в 1797-м году. Часть шестая. [СПб.], б.г. № 147.
282
державшие путь в Нижний Новгород. Расстояние от Саратова до Нижнего Ломова — 307 км. Саратовцы нередко пользовались возможностью посетить Нижнеломовскую ярмарку. Из текста записи следует, что 5 июля 1781 г. саратовский купец Степан Гладков, находясь на ярмарке в Нижнем Ломове, занял у тульского купца Ивана Гордеева Чемохина 134 рубля 50 копеек сроком на полгода, а 10 декабря того же года вексель был оплачен Бошняком, Гладков стал должен ему. Такой вексель является по форме не простым (кредитор - должник), а передаточным. В вексельном праве передача (покупка) векселя третьему лицу носит название «индоссамент». Спустя полгода Гладков деньги не выплатил, и Бошняк 4 января 1782 г., накануне истечения срока, подал протест. Причина, по которой вексель не был оплачен, указана наиболее распространенная: векселедавца не оказалось дома. В данном случае должник Бошняка — Степан Гладков, представитель богатого купеческого семейства, из которого происходил виноторговец и театрал Г.В. Гладков. «Храбрый Бошняк» скончался 6(17) января 1791 года и был погребен на погосте Крестовоздвиженского монастыря.
В записи № 267 упоминается как кредитор князь и коллежский асессор Михайла Баратаев. 24 декабря 1781 года (в Сочельник по старому стилю) он одолжил 100 рублей Василию Баженову, сыну того самого заседателя М.С. Баженова, чья «скрепа» заверяет наш источник. Долг, однако, выплачен не был, несмотря на то, что семейство Баженовых относилось к богатой купеческой верхушке Саратова. Зато из протестной записи мы узнаем имя служителя князя: Михайла Борисов.
2 июля 1782 года саратовский купец Федор Алексеев Сапожников заявил протест по векселю на 150 рублей того самого заседателя М. Баженова (№ 141). Неплательщик, однако, «объявил, что он, Баженов, хотя имел по сему векселю на себе денег сто пятьдесят рублев, но точию во оное число надлежит положить в уплату того векселя за содержание ево, Баженова, анбара с ево, Сапожникова, кладью, рогожами и портищи, прошлого 779 года генваря». Баженов доказывал, что Сапожников еще должен ему за хранение поклажи. Сапожникова не было в Саратове два года, «...как он находился более двух годов под следствием в Оренбургской губернской канцелярии, почему дом и имущество и было описано, и состояло в аресте, а сверх того во описанной им пажити по доказательством учинено было в бывшей Саратовской
воеводской канцелярии в прошлом 780 году в маие месяце особая комиссия, по которой выдержаны потаенно под охранением пажити. Произведены ими были неоднократные допросы и многие волокиты, отчего и убытку по нем до ста рублей <...> он, Баженов, имеет по сему векселю переплатных денег, по взысканию с него, Сапожникова, шестнадцать рублев пятьдесят копеек, зачем и платить вторичных денег по сему уничтоженному векселю он, Баженов, не должен...».
В качестве особо крупного должника-неплательщика неоднократно упоминается в ряде записей саратовский прокурор Иван Ильич Огарев. Сведения о нем можно найти в Родословном справочнике Руммеля и Голубцова: «Иона, прозвище Иван, Ильич, служил в лейб-гв. Конном полку (1760-1765); поручик Ин-германландского карабинерного полка (1765); ротмистр (1769); прокурор верхнего земского суда (1781); надворный советник (1783); директор экономии Саратовского наместничества (1786-1790); коллежский советник (1805); статский советник (1806); р. 1748, + после 1815. Жена Александра, + до 1815»3.
Но все же, как правило, «именитые люди» Саратова не числились в должниках, а, напротив, давали в долг или скупали векселя. Среди кредиторов встречаем бывшего воеводу, а после учреждения Саратовского наместничества - председателя городового магистрата А.С. Нестерова. Он не раз ссуживал деньги от имени жены («госпожи майорши» Александры Ивановны), генерал-поручика и кавалера Н.А. Бекетова (1729-1794), полковника И.И. Кикина, князя П.Ф. Мансурова, советника Саратовского наместнического правления А.М. Анненкова, вице-губернаторов Вишнякова и Огалина (Агалина), заседателя Верхнего земского суда Саратовского наместничества К.М. Алферьева.
Саратовские купцы чаще всего упоминаются в векселях. Среди них Петр Шехватов, Артемий Волков, Лука Ильич Квасников, Семен Плотников и многие другие. Участвовали в вексельных отношениях также коломенские, калужские, вольские, пензенские и астраханские купцы. Вдова Ф.М. Калабзарова (умер до 1781) Анна Ивановна протестовала давнишний вексель, выданный мужу еще в 1777 году.
Могли давать в долг и крестьяне — Петр и Филат Дорофеевы, экономические крестьяне села Синодское Вольской округи.
3 Руммель В.В., Голубцов В.В. Родословный сборник русских дворянских фамилий / В.В. Руммель и В.В. Голубцов. СПб., 1887. Т. 2. С. 212.
284
Не всегда в протестах по векселям речь идет о крупных суммах. Канцелярист Саратовской дистанции смотрительских межевых дел Иван Иванович Евреинов занял 20 рублей в июле 1781 г., заплатил 5 рублей в сентябре, а затем «помре», не оставив ни наследников, ни имущества, и дело было закрыто.
Иногда за время, прошедшее со времени выдачи векселя, в жизни участника вексельных отношений могли произойти карьерные перемены. Бывший канцелярист Саратовской воеводской канцелярии Иван Григорьевич Самарин протестовал вексель уже в качестве архивариуса Саратовского наместнического правления. Прапорщик Саратовского батальона А.Я. Голданов, принимая протестованный вексель, подписался: «Саратовского батальона адъютант».
В вексельной книге 1784 года чаще в сравнении с 1782 годом упоминаются чиновники, что связано с ростом бюрократического аппарата. В отличие от свободолюбивых купцов и мещан канцелярские служащие от кредиторов не бегали. Они, как правило, давали ответ: «по справе своей заплатить должен». Совсем безнадежного должника могли заставить отрабатывать долг. Так, задолжавший 100 рублей секретарю верхней расправы Саратовского наместничества Герасиму Алексеевичу Байбородину купец Василий Прокофьев Бочарников «при свидетелях ответствовал, что оставлен в городском магистрате в уплату онаго векселя из его трети годичнаго жалованья 33 р. 33 к.» (1784. № 277).
Бывало и откровенное мошенничество. В записи № 256 Иван Неклюдов, саратовский мещанин, «ответствовал»: «...сего 1782 г. с июня месяца октября по 3 число находился я в Тетюшах по делу саратовского купца Николая Смирнова, и в ту мою бытность занято мною в Тетюшах у астраханского мещанина Ивана Ведивасова на вексель денег десять рублев по его хозяйской надобности. В то же время в Тетюшах был отца его, Смирнова, приказчик Алексей Березовский, по которому векселю и подписал отдать ему, Ведивасову, в Саратове за меня деньги, за которые мне быть в работе на судне хозяина ево, Ивана Смирнова, изпочитающу (т. е. «и почитай еще») до Саратова на сплаву, на котором я сплыл. А вексель был подписан на сложенном поллисте, а ныне оказался на одной странице, а другая отодрана умышленно прочь, на которой он, Березовский, подписал, почему я и платить денег не должен».
Есть небольшое количество векселей, в которых векселедатель оставляет что-либо в залог - движимое или недвижимое имущество.
Это мог быть дом, земельные угодья, или даже одежда. Саратовский купец Иван Васильевич Беляев, неграмотный, «вместо поручительства» положил «в заклад жемцугу одинатцать золотников, штофу зеленаго без четверти десять аршин, сарафан объереной (?), зеленой з сеткою серебреною, под золотом пуговицы серебреные, сарафан голубой голевой з сеткою серебреною, пуговицы серебрены, душегрейка штофна голубая» (1782. № 50). Как видим, можно из вексельной книги получить и информацию о том, как одевались купеческие жены и дочки в Саратове. Жемчуг ценился дорого. Коломенский купец Назар Туманов, взявший по векселю 5000 рублей у саратовского купца Емельяна Кулакова (1784. № 395), вместо поручительства оставил в заклад «собственного своего имения кокошник с ниткою низаные земчугов и с цветными камениами да пять ниток ориенталского жемчугу, которыя запечатаны собственною печатью». Видимо, кокошник действительно был красив, потому что вексель перекупил генерал-майор Салтыков. Уплачено по векселю было две тысячи, но история с жемчугом продолжалась: «По сему векселю по доверенности от господина Салтыкова, от займо-давца, чрез капитана Таранина в уплату мною две тысячи рублев получил. Иван Поливанов. По сему векселю по доверенности от господина Салтыкова остальные три тысячи рублев зачесть векселедав-цу от поручителя, от господина Агалина, принял и заклад ему, Ага-лину, и вексель для взыскания выдал. Иван Поливанов».
Алексей Петрович Трумпицков выдал вексель на 200 рублей, которые занял у вдовы Прасковьи Ивановны Шахматовой, оставив в залог принадлежавшие ему земли: «Заложил я, Трумпицков, свою часть полсада, кои отстоит ниже города в межах, подле Прянишникова и Бекетова двора, на кой сад и владенной указ положил, да сверх того еще свой Курдюмский сад и с хутором, при коем состоит строение: изба жилая, с ней же анбар бревенной, одна погребица, огорожен вокруг, притом еще подписал рогатую скотину с телятами по головам тринатцать скотин, в чем я своеручно и подписуюсь, Алексей Трумбицков, При том хуторе состоящей сенной покос, кои положил со владенного указа копию, данное письмо от купца Матвея Арскова на тот хутор и сенной покос, на один же оной покос» (1782. № 265). Когда нотариус и свидетели явились с протестован-ным векселем домой к должнику, его домашние отвечали, что Алексей Трумпицков «вотлучился в хутор», вероятно, тот самый, заложенный. Вдова Шахматова была, вероятно, одной из немногих
грамотных женщин в Саратове, так как сама приняла вексель под протестом и «своеручно» расписалась.
Мещанин Петр Алексеев Григорьев вместо поручительства подписал собственный дом «в Саратове в Московской улицы в приходе Вознесения Господня» со всем принадлежащим хоромным строением (1782. № 268). Находился храм, как известно, на Возне-сенско-Горянской площади. Заложил «свой двор с хоромным строением и землею» неграмотный кунгурский мещанин Никита Васильев Юхнев (1782. № 26). К сожалению, не указано, где двор находился.
Далеко не все должники соглашались с протестом. Некоторые предлагали свою версию, которая также записывалась нотариусом. Братья Петелины (1782. № 69) заявили: «Вексель нами хотя здан по повелению родителя, так как состоит в ево власти, а денги от век-селепринимателя не бирали (!), заплатить по нему не должны, а для чего об оном значетца по делу в саратовском в городовом магистрате».
Денежно-имущественные споры, несогласованные взаимозачеты также могли стать причиной неплатежа: № 161. Ефим Афанасьев, секретарь Камышинского уездного суда Саратовского наместничества, будучи должен согласно векселю 65 рублей купцу Шу-ваеву и уже выплатив 20 рублей, «объявил, что денег по сему векселю он не получал, а была взята во оную цену лошадь, наконец, он, Шуваев, спустя месяца 3-2 взял у него, Афанасьева, в число тех денег таковую лошадь ценою в шестьдесят рублев и по взятии оной прислал еще денег десеть рублев, посему и составляет по сему векселю за уплатою двух рублев заплатить тринатцать рублев, кои и заплатить должен».
Один вексель, выписанный на немецком языке, приведен в русском переводе. Выполнил перевод Захар Острожский (запись № 90). 14 марта 1775 в Петербурге поручик и межевщик при Канцелярии опекунства иностранных Иоганн Даниель Фейер занял 400 рублей у привилегированного табачного фабриканта Теофиля Буше. С тех пор вексель переходил из рук в руки не один раз, о чем говорят многочисленные записи на обороте. Т. Буше назначил своим доверенным лицом асессора фон Рейса. 25 марта 1777 была сделана запись: «За меня заплатить господину подполковнику фон Гогелю или кому от него приказано будет в Саратове... Надворный советник Иван Рейс» Генрих фон Гогель, коллежский асессор, и Иван
Юрьевич Рейс, надворный советник служили в канцелярии Конторы опекунства иностранных.
Мурза Бахтей Муслимов, житель деревни Муслимово Пензенского уезда, выступал и как переводчик, и как поручитель своих неграмотных земляков - малоимущих татар Кузнецкого и Пензенского уездов. Можно отметить и двух казаков «из татар» Терского войска.
Андрей Лукич Бедняков в 1782 году был сержантом лейб-гвардии Измайловского полка, квартировавшего в Саратове. Кроме того, что он дал деньги в долг, книга протестов по векселям о нем больше ничего не сообщает. Но известно, что в 1791 году Бедняков выписывал «Московский журнал» Н.М. Карамзина с «Письмами русского путешествия»4. Андрей Лукич прожил в Саратове всю жизнь и умер в 1840 году на 80-м году жизни, был похоронен на кладбище Спас-Преображенского монастыря5.
Духовенство в данных источниках не встречается. Из лиц, имевших отношение к церкви, упомянуты только Никифор Ильин, пономарь упраздненного Астраханского монастыря (по просьбе неграмотных саратовцев «руку приложил»), и Михайла Иванов Та-карев, «ведомства Саратовской духовной консистории отставной соборной сторож», утверждавший, что долг заплатил.
4 Московский журнал. 1791. Ч. 1. См.: Список гг. подписавшихся.
5 ЖеребцовА.И. Кладбище Саратовского мужского монастыря. Сара-
тов, 1911. С. 2.
