CC BY
63
история участия
полицейских органов российской империи в охране здоровья населения
© ЛОБАНОВ Андрей Викторович
кандидат юридических наук, доцент, начальник организационно научного и редакционно-издательского отдела Саратовского юри дического института МВД России.
8 (845-2) 379-125
© КУЗНЕЦОВ Олег Владиславович
кандидат исторических наук, доцент, заместитель начальника организационно-научного и редакционно-издательского отдела Саратовского юридического института МВД России.
8(845-2) 379-125, И kuznetoleg63@yandex.ru
Статья посвящена истории участия полицейских органов Российской Империи в охране здоровья на -селения. Особое внимание уделяется организации полицейского аппарата, непосредственно принимавшего участие в борьбе с эпидемиями, массовыми инфекционными заболеваниями, в обеспечении санитарной безопасности населенных пунктов, соблюдении правил торговли.
Ключевые слова: полиция, надзор, охрана здоровья, санитарное состояние, эпидемии.
Российское государство постоянно сталкивалось с различными угрозами политического, экономического и социального характера. К угрозам социального характера следует относить не только постоянные выступления низов общества, но и одинаково опасные как для аристократии, так и для плебса массовые заболевания, нередко приобретавшие характер катастрофических эпидемий (чума, холера, сифилис). Болезни на протяжении веков наносили огромный урон населению европейских стран и России. Однако только с начала XVIII в. Российское государство начало проявлять серьёзную озабоченность невысоким уровнем медицинского обеспечения и здоровья населения. В основе этой заботы лежали сугубо прагматические мотивы: постоянные войны и
связанные с ними потребности комплектования вооружённых сил, развитие экономики и все возрастающая нужда в рабочих руках, освоение новых территорий, фискальные интересы государства.
Ряд факторов не позволяли решить проблемы обеспечения здоровья населения только медицинскими мерами. Обширность территории Российского государства, неразвитость инфраструктуры, недостаточный уровень развития медицины, низкая культура, в том числе и гигиеническая, подавляющего большинства подданных требовали участия всех элементов государственного аппарата. В связи с этим целый комплекс задач изначально возлагался на формирующуюся на протяжении всего XVIII в. регулярную полицию. Среди административных
органов она выделялась полувоенной организацией и дисциплиной, присутствием во всех губерниях империи, причем как в городской, так и в сельской местности, наделением её служащих правом принуждать к безусловному исполнению властных предписаний. Все это делало полицейские органы незаменимым и эффективным инструментом реализации медицинской политики Российского государства. Вопросы обеспечения санитарного состояния населенных пунктов, предотвращения эпидемий и эпизоотий, борьба с распространением различного рода заболеваний становятся одним из направлений деятельности регулярных полицейских органов.
Наиболее наглядным примером участия полицейских органов в охране здоровья населения Российской империи является борьба с венерическими болезнями и основной причиной их распространения - проституцией. Эта деятельность наиболее показательна с точки зрения формирования нормативной базы, практической деятельности полицейских подразделений, её результативности. Накопленный исторический опыт вполне может быть использован при выработке государственной политики в области здравоохранения на современном этапе.
Уже в первом нормативно-правовом акте, регламентирующем деятельность государственных органов по обеспечению правопорядка - Наказе от 6 апреля 1649 г. «О градском благочинии» - говорилось о необходимости предотвращения уличной преступности, в том числе «воровства и блядни» [5, с. 53]. В 1716 г. Петр I был вынужден запретить проституцию
«...от Полиции определённым командам таких непотребных жчн и девок, и сводниц смотреть и пристойным образом разведывая оных, ловить и приводить в Главную Полицию, а затем оттуда с запискою присылать в Комиссию в Калинкинский дом» [5, с. 83]. Такое название получил первый в России венерологический диспансер. В 1762 г. Калинкинская больница была преобразована в лечебно-исправительное учреждение для девиц л'гкого поведения. По итогам обсуждения в Сенате срочных мер по предупреждению распространения сифилиса 20 марта 1763 г. Екатерина II подписала указ «О скорейшем излечении в госпиталях воинских чинов, одержимых венерической болезнью и о ссылке обличающихся в непотребстве женщин по их излечению от болезни в Нерчинск». При этом закон предписывал осуществлять их лечение бесплатно с использованием казенных медикаментов и штатных докторов военных госпиталей. Следующим своим указом 4 мая 1765 г. императрица уточняла, что содержание «непотребных девок» (проституток) до их ссылки возлагалось на полицейские управления.
В 1800 г. Павел I приказал ссылать проституток из Москвы и Санкт-Петербурга в Иркутск и обязал публичных женщин носить желтые платья, «дабы отличаться от других дам». Эти меры, по мнению Павла I, должны были сдержать рост проституции и распространение венерических болезней. Однако практиковавшаяся ссылка проституток на окраины империи и попытки их трудоустройства не давали ожидаемых результатов. Рост заболеваемости продолжался вплоть до конца века.
Термин «внутренние дела» в то время имел иное, более широкое значение, чем теперь. Под ними понимались практически все вопросы организации внутренней жизни государства и общества, в том числе и вопросы здравоохранения.
при полках и отказал в бесплатном лечении у солдат «французских болезней» (прежде всего сифилиса). Указом 1719 г. таковых военнослужащих лишали по увольнении льгот и чинов. В 1721 г. Пётр I учредил «прядильные дома» для «непотребного неистового женского пола» - подобие тюремных учреждений с обязательной трудовой повинностью. Кроме нравственного ущерба проституция несла с собой широкое распространение неизлечимых или трудно поддающихся лечению заболеваний. Основной формой борьбы полицейских органов с распространением венерических заболеваний в данный период стали запретительные меры.
В августе 1750 г. именным указом императрицы Елизаветы Петровны предписывалось
Острота данной проблемы заставила правительство кардинально пересмотреть подходы к е4 разрешению. От политики прямых запретов и репрессий наметился переход к бюрократической регламентации процессов и социальных явлений, ведущих к распространению заболеваний. Одним из инструментов государства для решения данного вопроса стало созданное в 1802 г. Министерство внутренних дел. Термин «внутренние дела» в то время имел иное, более широкое значение. Под ними понимались практически все вопросы организации внутренней жизни государства и общества, в том числе и вопросы здравоохранения. В Манифесте от 28 июля 1810 г. «О разделении государственных дел на особые управления с
означением предметов, каждому управлению принадлежащих» к ведению «предохранительной полиции» относились «дела медицинские и карантинные». Для реализации этих функций в структуре Министерства полиции в 1811 г. в качестве самостоятельных элементов были образованы медицинский совет при министре и медицинский департамент. К ведению последнего были отнесены вопросы санитарного надзора, организация мер по предотвращению эпидемий и эпизоотий, снабжение лекарствами, инструментами и «другими медицинскими потребностями, с принадлежащими к тому людьми и заведениями».
В условиях быстрого распространения сифилиса в 1843-1844 гг. в Петербурге и Москве впервые были приняты меры, регулирующие проституцию, а не запрещающие её. Устанавливался полицейский надзор за проституцией, который строился по трём основным моделям. К первой относились города, где функционировали врачебно-полицейские комитеты (Санкт-Петербург); ко второй - города, где надзором занимались городские санитарные комитеты или другие учреждения, не входящие в штат полиции, а действующие самостоятельно (Минск, Бобруйск, Кронштадт, Пермь); к третьей модели относились города, где надзор фактически находился в руках исполнительной полиции.
Первый особый врачебно-полицейский комитет был образован в 1843 г. при медицинском департаменте Министерства внутренних дел в городе Санкт-Петербурге. А в 1856 г. подобные комитеты были образованы во всех крупных городах империи. Председателями комитетов были обер-полицмейстеры в столичных городах и полицмейстеры в губернских. Штат комитетов и их состав на местах были примерно одинаковы.
Врачебно-полицейские комитеты представляли собой отдельный орган полиции, занимающийся надзором за проституцией. Общая полиция лишь исполняла постановления комитета. Врачебно-полицейский комитет был совещательным коллегиальным органом. Он должен был осуществлять борьбу с «любострастными» болезнями и преследовать женщин, занимавшихся «непотребством», одновременно регламентацией проституции. Были разработаны специальные «Правила для содержательниц домов терпимости» и «Правила для публичных женщин», по которым все лица женского пола, промышлявшие продажной любовью, были поставлены на учёт, или, как указывалось в документах, превратились в «поднадзорных». В 1843 г. под надзором Санкт-Петербургского врачебно-полицейского комитета находилось
до 400 проституток, а в 1852 г. их было уже 1075 (в домах терпимости находилось 884, одиночек - 191), домов терпимости было 152 [7, с. 68]. Всем зарегистрированным проституткам был выдан знаменитый «жёлтый билет» - бланк вместо паспорта.
Основную массу девиц было решено сосредоточить в «домах терпимости». Открывать их могли лишь женщины в возрасте от 35 до 60 лет. В обязанность хозяйкам вменялся контроль за чистотой помещений, организация медицинского освидетельствования проституток, ведение документации. Строго регламентировались правила поведения обитательниц публичного дома. Девицам предписывалось более двух «вместе на улице не появляться, причём одеты они должны были быть скромно». При нахождении вне «заведения» им предписывалось «употреблять в возможно меньших количествах белила и румяна, равно пахучие помады, масла и духи». Женщинам лёгкого поведения запрещалось посещать центральные улицы и площади.
Чётко определялся порядок расположения публичных домов. Они не могли находиться ближе 150 метров от церквей и учебных заведений, окна должны быть всегда закрыты занавесями, в зале для танцев и в комнатах девиц строго запрещалось вешать портреты членов царской фамилии. Раз в неделю проститутки в обязательном порядке повергались врачебному освидетельствованию, при этом у каждой из них был индивидуальный набор гинекологических инструментов. Дважды в неделю девицы обязаны были посещать бани. В 1870-1880 гг. члены врачебно-полицейского комитета даже сделали попытку установить обязательный медицинский осмотр посетителей публичных домов, рассчитывая тем самым приостановить рост венерических болезней.
В 1868 г. по Высочайше утвержденному мнению Государственного совета было принято новое Положение о врачебно-полицейском комитете. Целью деятельности последнего было «принятие мер к ослаблению сифилитических болезней, происходящих от непотребства» [1, л. 26 об]. Согласно положению медико-полицейскому освидетельствованию подлежали все без исключения проститутки и оно осуществлялось врачами комитета.
Весь штат врачебно-полицейского комитета г. Санкт-Петербурга был разделен на две части - медицинскую и полицейскую. В состав медицинской части входили: инспектор, 8 участковых врачей и 3 акушерки. Во главе полицейской части комитета находился распорядитель, в ведении которого было 20 смотрителей или полицейских агентов [6, с. 72]. Участковые врачи были обязаны освидетельствовать состояние
здоровья проституток, которые являлись для осмотра в смотровые отделения. Смотрители или полицейские агенты имели свои участки, где осуществляли надзор за женщинами «свободной нравственности», дающими основание подозревать их в проституции. В случае обнаружения несомненных улик их приглашали явиться в комитет для осуществления медицинского надзора. Кроме того, смотрители каждый на своем участке наблюдали за своевременной явкой проституток на осмотры, а также за выполнением содержательницами домов терпимости всех врачебно-полицейских правил. В обязанности смотрителей входило несение дежурства на главных улицах города.
Инициатива по регистрации женщин, занимавшихся проституцией, в Саратовской губернии принадлежала Петровскому уездному полицейскому управлению. Исходя из его опыта, «ввиду необходимости тщательного наблюдения за проституцией в видах охранения народного здравия», распоряжением начальника Саратовской губернии от 16 сентября 1871 г. местным полицейским органам предписывалось провести регистрацию всех женщин, занимающихся проституцией [3, с. 110-111].
Вопросы установления надзора за женщинами и освобождения от него, открытия новых домов терпимости и другие решались на общем заседании врачебно-полицейского комитета под председательством градоначальника, проходившем раз в неделю. Например, к 1 января 1884 г. в Саратове было 30 домов терпимости. Однако в течение этого года по постановлению комитета за нарушение различных правил был закрыт 21 из них. После устранения недостатков 19 открылись вновь. Медико-полицейскому осмотру регулярно подвергалось 207 проституток, из которых 41 была отстранена от промысла. В том же 1884 г. врачебно-полицейским комитетом г. Саратова выявлено 62 ранее не зарегистрированные проститутки. По результатам медико-полицейского осмотра 31 из них направлялась на лечение. Для этой цели в городской земской больнице две койки были постоянно закреплены за врачебно-полицейским комитетом. Всего за 1884 г. комитетом было проведено 553 медико-полицейских осмотра, при этом в штате было лишь 10 человек: председатель-полицмейстер, помощник врачебного инспектора, два городовых и четыре военных врача, а также два офицера военного гарнизона [1, л. 26 об, 27].
Для установления за женщинами санитарного надзора при врачебно-полицейских комитетах в городах Российской империи состояли по вольному найму еще и специальные смотрители и агенты. Из-за невысокого жалованья и тяжелой службы эти должности зани-
мали главным образом представители низших сословий [6, с. 75-77]. За каждым агентом закреплялся один из районов города, где он должен был наблюдать за домами терпимости на предмет соблюдения ими правил комитета. Кроме того, агент следил за своевременной явкой на медицинский осмотр проституток-одиночек и женщин, подозреваемых в проституции. Агенты занимались также регистрацией проституток при медицинских осмотрах. В вечернее время они несли дежурство на улицах и у подъездов увеселительных заведений.
Заподозрив женщину в проституции, агент должен был установить за ней наблюдение. Собрав достаточное количество фактов, он направлял их в комитет. Если последний находил предоставленные агентом факты убедительными, отдавалось распоряжение тайно пригласить женщину на медицинский осмотр. Если факты не были достаточно убедительны, то наблюдение за женщиной продолжалось. Как правило, женщины, приглашенные для медицинского осмотра, являлись на него без принуждения. В тех случаях, когда женщина отказывалась явиться для медицинского осмотра, о ней докладывалось на заседании врачебно-полицейского комитета, где вторично рассматривались сведения, представленные смотрителем и дающие основание для установления за женщиной врачебно-полицейского надзора. Если эти сведения не вызывали сомнения у членов комитета в том, что женщина занимается проституцией, то за ней устанавливался надзор журнальным постановлением, после чего она доставлялась для медицинского осмотра через полицейский участок.
Если женщина после решения врачебно-полицейского комитета о привлечении её в качестве проститутки не являлась на осмотры, то она могла быть привлечена к административной ответственности мировым судьей на основании ст. 44 Устава о наказаниях. К такой же ответственности привлекались и те женщины, которые уже состояли под надзором, но не являлись на медицинские осмотры. В административной практике этого времени сложилась следующая ситуация. Многие мировые судьи смотрели на такие правонарушения женщин снисходительно и назначали небольшие денежные штрафы вместо полагавшегося по закону тюремного заключения. Это приводило к тому, что женщины продолжали избегать медицинских осмотров. Основной причиной такого поведения была боязнь оказаться в больнице и тем самым потерять заработок.
Инструкция врачебно-полицейского комитета предусматривала порядок и основание исключения женщин из числа «публичных».
Такими основаниями могли быть: болезнь, не дававшая возможность заниматься проституцией; возраст; замужество; перемена места жительства (в этом случае комитет выдавал женщине пропуск для следования, а паспорт отсылался в городскую или земскую полицию тех городов или уездов, куда она следует); поступление в богадельни или в другие благотворительные заведения; требование родителей и ближайших родственников и опекунов. В последнем случае родственники или опекуны давали подписку, что будут заботиться о нравственности вверенных им женщин. Полученные сведения рассматривались на заседании врачебно-полицейского комитета, и если заслуживали доверия, то женщина освобождалась от медико-полицейского надзора.
Важный шаг на пути регулирования проституции был сделан в 1901 г. Тогда по предложению медицинского совета при министре внутренних дел и медицинского департамента возрастная планка для занятия проституцией была повышена с 16 лет до 21 года. На деле же большинство «публичных» женщин, даже живших при официальных домах терпимости, были гораздо младше - от 11 до 19 лет. В целом к этому времени количество зарегистрированных публичных домов в городах России превысило 2 400, проституток в домах терпимости - 15 000, а одиночек - 20 000. Примерно каждая третья из проституток, по данным врачебно-полицейских комитетов, болела или ранее лечилась от венерических заболеваний. Впрочем, вряд ли официальные сведения были полными. В 1903 г. медицинский департамент МВД поручил врачебно-полицейским комитетам настойчиво разыскивать и привлекать к суду тайных проституток, сутенёров и содержателей притонов, надзирать за легальными борделями и девицами, организовывать их врачебный осмотр и лечение.
Однако, несмотря на многочисленные мероприятия по искоренению проституции и связанных с нею венерических заболеваний, полностью решить эту проблему государству не удалось. Одних полицейских мер было явно недостаточно. Во-первых, эти явления имели глубокие социальные корни - нищета, неграмотность, безработица населения неизбежно толкали женщин на занятие проституцией. Во-вторых, низкий уровень развития медицины и отсутствие необходимых медицинских препаратов отрицательно сказывались на эффективности предпринимаемых полицией мероприятий.
Другим важным направлением деятельности полиции в деле охраны здоровья населения был систематический надзор за санитарным состояния населённых пунктов Российской им-
перии, предотвращения эпидемий и эпизоотий, участие в ликвидации их последствий. Уже в первом нормативном акте, посвящённом задачам, стоящим перед Санкт-Петербургским генерал-полицмейстером Александром Девиером, указывалось, что он должен «...в надсмотрении иметь чистоту улиц и переулков, рынков, рядов и мостов; и каждому жителю дать указ, дабы все перед своим двором имели чистоту, и сор чистили. а также протоки и каналы сором не засыпали под жестоким штрафом» [5, с. 53]. В главе X Регламента Главного магистрата «О полицейских делах» к ведению полиции было отнесено «предостережение всех приключившихся болезней, производство чистоты по улицам и в домах.» [5, с. 94]. 7 августа 1797 г. было принято Положение «О земской полиции и о сельских начальствах: голове, старшинах, десятских», которое предписывало полиции «предостерегать о благочинии гражданском, о предосторожности от прилипчивых болезней» [5, с. 98-99].
На протяжении XIX в. был принят целый комплекс нормативно-правовых актов, регламентирующих деятельность полиции по поддержанию населённых пунктов в надлежащем санитарном состоянии и предотвращению эпидемий: «Общие правила об устройстве городов» 1816 г., «Инструкция городовым Санкт-Петербургской полиции» 1866 г., «Инструкция околоточным надзирателям г. Санкт-Петербурга» 1867 г., «Инструкция полицейским урядникам» 1878 г. В последней наиболее четко определялись задачи полицейских чинов в этом направлении: «Ввиду охранения народного здоровья полицейские урядники наблюдают в селениях:
а) за чисткой улиц от нечистот, содержанием в исправности каналов для осушения, надлежащим ограждением колодцев, отнюдь не дозволяя чем либо засоривать колодцы, реки и источники или портить воду в местах, где берут её для питья мочением льна и конопли, отводом нечистот или фабричных стоков и бросанием вредных веществ;
б) за продажей на сельских рынках и базарах испорченных или чем-либо помеченных съестных припасов и напитков, ядовитых или сильнодействующих веществ, платья и вещей после больных и умерших от заразной или прилипчивой болезни, когда они не были надлежащим образом очищены, если о сем известно» [5, с. 203].
Такое внимание государства к данной проблеме было не случайно. Населённые пункты Российской империи в санитарном отношении представляли собой печальное зрелище. Наглядным примером может служить ставший центром крупной губернии г. Саратов. В XIX в.
в нем, по воспоминаниям современников, было много оврагов, по которым протекали ручьи, грунтовые воды подходили близко к поверхности, и грязь стояла непролазная. Митрофаньевская площадь (нынешний центр города) в начале столетия считалась загородным местом и представляла собой топкое болото, куда ходили охотиться на уток. Грязь на улицах была бичом и лошадей, и пешеходов. Для борьбы с «грязевым бедствием» на улицах стали устраивать деревянные тротуары, ограждённые низенькими заборчиками. Между тротуарами и проезжей частью вырывались канавы, земля из которых выбрасывалась на середину улицы. Это мало помогало, так как образовывалось такое месиво весной и осенью, что лошади с трудом вытягивали из грязи даже лёгкие экипажи, а пешеходы, переходя улицы, нередко оставляли там свои завязнувшие сапоги.
Улицы и площади Саратова летом зарастали травой (одна из улиц называлась Крапивной). В 1824 г. властям потребовалось целых два месяца, чтобы хоть как-то привести город в порядок к предполагаемому приезду императора Александра I. Весь личный состав полиции (100 человек) и городские чиновники были мобилизованы на проведение санитарных мероприятий. Они заставляли домовладельцев ремонтировать дома и дороги, ворота, убирать нечистоты, наводить порядок на городских рынках. Попытки навести элементарный санитарный порядок в городе продолжались на протяжении всего XIX в. В губернии была образована специальная санитарная комиссия, которой распоряжением губернатора от 28 апреля 1871 г. были приданы в качестве административного аппарата уездные исправники, городские полицмейстеры и приставы [3, с. 55-56]. Однако даже такие жёсткие меры не дали ожидаемых результатов.
Исходя из неблагополучного санитарного состояния не только Саратова, но и всех городов Поволжья (Астрахани, Царицына, Камышина), главной опасностью для региона традиционно были эпидемии холеры и чумы. Противостоять им могли лишь усиленные врачебно-полицейские меры. Однако в Саратове медицинская помощь была очень слабой, а для бедняков и просто недоступна. В 1806 г. в городе открывается первая больница - Александровская. В больнице вначале было всего десять бесплатных мест для мужчин и пять - для женщин. Остальные пациенты платили по 5 р. в месяц. В 1814 г. в Саратове на 15 тыс. жителей приходилось всего 7 врачей, а в громадной по территории и населению губернии - лишь 11. Некоторые уезды и совсем не имели врачей, например Хвалынский. Поэтому даже в губернском центре врачи могли лишь констатировать возникновение эпидемии,
реальной же помощи заболевшим они оказать были не в состоянии [7, с. 65]. Главными методами борьбы с эпидемиями на данном этапе становились административно-полицейские: выставление карантинных кордонов, изоляция больных, своевременные похороны умерших.
Как правило, эпидемии холеры и чумы начинались в Астрахани, и заболевание быстро распространялось. Разносчиками заразы чаще всего становились волжские бурлаки. Слабой попыткой ограничить возможность возникновения эпидемий была организация на благотворительной основе небольших лечебниц для бурлаков. В 1808 г. на средства частных лиц в Саратове был открыта больница для «рабочих на судах, проходящих по Волге, и за болезнями на берег ссаживаемых». Эти заведения не могли кардинально повлиять на ситуацию, и ежегодно на Волге погибало от различных болезней до 7 тыс.бурлаков. Н. Г. Чернышевский писал о своих наблюдениях в Саратове: «Случись бурлаку захворать на судне, стащат его на берег. он там и лежит, покуда придёт полиция, заберёт его» [7, с. 66].
Самыми крупными эпидемиями, потрясшими Поволжье в XIX в., стали эпидемия чумы в 1807 г., эпидемии холеры в 1830 и 1848 гг. Эпидемия чумы 1807-1808 гг. могла бы приобрести катастрофический характер, если бы не своевременные, решительные действия местных властей и полиции. 31 марта 1808 г. на основании распоряжения императора Александра I полицейские органы губернии были заняты в создании «кардонной цепи» вокруг Саратова для борьбы с эпидемией. Город был «заперт и ограждён ... цепью из людей, взятых из воинских команд». Для выезжающих из города учреждался очистительный карантин у Московской заставы. На помощь полиции было привлечено 18 человек из купцов и мещан и 10 человек из дворян [9]. В результате принятых мер общее количество погибших от болезни в Саратове составило всего 5 человек - гораздо меньше, чем в других городах Поволжья [7, с. 65].
В июле 1830 г. эпидемия холеры начала распространяться с ужасающей быстротой, так как «несколько тысяч бурлаков, выпущенных из Астрахани, разнесли холеру по Саратовской и другим лежащим по Волге губерниям». Смертность увеличивалась с каждым днем. Ежедневно умирало по 200-300 человек. Было объявлено своего рода чрезвычайное положение: все полицейские канцелярии в городе работали с раннего утра до полуночи, многие служащие ночевали на рабочем месте, принимая и отправляя экстренные депеши с эстафетами и нарочными. Администрация Саратовской губернии установила вниз по Волге до Царицына
обсервационные и карантинные заставы для окуривания всех судов и подвод, следовавших из Астрахани, во главе которых стояли саратовские полицейские чины. В условиях нехватки врачей и медикаментов борьба с эпидемией полностью ложилась на плечи администрации и полицейских чиновников. Поэтому часто она велась «дедовскими способами». Для профилактики болезни предписывалось «пускать кровь», пить вино с перцем, отвары мяты, ромашки, бузины, мазаться дёгтем, окуриваться хлебным уксусом. Под руководством полиции на улицах день и ночь жгли навоз, полагая, что «дым от него уничтожает заразу». Лавки в городе были закрыты, торговля приостановлена, въезд в Саратов подвод с продовольствием был запрещён. Похоронные команды собирали трупы, складывали их вповалку на телеги и везли к местам захоронения. Полицейские строго контролировали соблюдение карантинных мер. Однако, несмотря на принятые меры, из населения 49-тысячного Саратова во время эпидемии погибло 7 тыс. человек. Бедствие носило столь масштабный характер, что в Саратов «для личного освидетельствования ситуации» прибыл министр внутренних дел А. А. Закревский [8, с. 101]. Всего, как свидетельствуют документы, с 1830 по 1891 г. эпидемии холеры были в Саратове 11 раз и унесли десятки тысяч жизней.
Эти трагические события заставляли руководство полиции уделять повышенное внимание строгому соблюдению санитарных норм. В соответствии с российским законодательством к ведению полиции были отнесены вопросы обеспечения качества продуктов питания, реализуемых на городских рынках. В 1876 г. участившиеся случаи заболевания горожан после употребления в пищу свиного мяса заставили губернатора возложить на полицейские органы задачу установить «строгое наблюдение за трактирами, харчевнями, общественными, фабричными, заводскими столовыми на предмет использования ими свиного мяса» [4, с. 10-13]. В 1891 г. саратовским полицмейстером и его подчиненными был предпринят ряд мер по наведению должного порядка в мясной торговле. Волостные и уездные власти выдавали оптовым продавцам привозных продуктов свидетельства о благополучии в санитарном отношении мест их происхождения. Однако часто выдавалось одно свидетельство на всю продаваемую партию, и розничные покупатели не имели возможно-
сти получить свидетельство на приобретенный товар. Этим ловко пользовались саратовские мясники, наладившие убой скота у себя на дому без ветеринарно-полицейского осмотра, клеймения и получения свидетельств сельских властей. Врачебное отделение губернского правления поручило саратовскому полицмейстеру «вменить подведомственным чинам полиции в непременную обязанность» заставить торговцев снабжать все без исключения мясные туши, реализуемые на саратовских рынках, соответствующими документами, что и было исполнено [2, л. 14-15].
Таким образом, вопросы охраны здоровья населения России традиционно занимали важное место среди основных направлений деятельности правоохранительных органов. При этом на различных этапах исторического развития государства менялась степень и формы участия полиции в решении этих проблем. Анализ исторического материала позволяет отметить последовательное чередование методов административно-запретительного и регулирующего воздействия на неблагоприятные в санитарно-эпидемиологическом и медицинском отношении явления.
Библиографический список
1. Государственный архив Саратовской области.
- Ф. 59. - Оп. 1. - Д. 64.
2. Государственный архив Саратовской области.
- Ф. 59. - Оп. 1. - Д. 120.
3. Сборник циркуляров начальника Саратовской губернии за 1871, 1872, 1873 гг. - Саратов, 1874.
4. Сборники циркуляров начальника Саратовской губернии за 1875-1876 гг. - Саратов, 1878.
5. Полиция России. Документы и материалы. 1718-1917 / авт.-сост. А. Я. Малыгин, Р. С. Мулу-каев, Б. В. Чернышев, А. В. Лобанов. - Саратов, 2002.
6. Лысенко В. В., Сальников В. П., Сизиков М. И., Филиппова С. В. Нравственно-правовые проблемы деятельности полиции дореволюционной России. - СПб., 1996.
7. Казаков Б. И., Казакова Г. Д., Любо-мирова Л. Н. Страницы летописи Саратова.
- Саратов, 1987.
8. Семенов В. Н. Начальные люди Саратова.
- Саратов, 1998.
9. Саратовские губернские ведомости. -1843.
- 14 авг.
