CC BY
77
ИСТОРИЯ РОССИЙСКОГО МУЗЫКАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ С ПОЗИЦИИ ДИАЛОГА КУЛЬТУР СТОЛИЦЫ И ПРОВИНЦИИ: СПЕЦИФИКА ПЕРИОДИЗАЦИИ (X - НАЧАЛО XX ВВ.)
С. И. Дорошенко,
Владимирский государственный университет им. А. Г. и Н. Г Столетовых
Аннотация. В статье предлагается подход к периодизации истории российского музыкального образования, акцентирующий факт взаимодействия между регионами, столицей и провинцией. Автор подчёркивает наличие «интервалов» адаптации или неприятия музыкально-образовательных систем в контексте регионального развития.
Ключевые слова: история музыкального образования, диалог культур, периодизация.
Summary. The paper deals with the approach to the periodization of the history of Russian musical education, taking into account the fact of interaction of the regions, the capital and the provinces. The author substantiates the phenomenon of the "intervals " of the coexistence and interaction of the various musical and educational systems in the context of the regional development.
Keywords: history of musical education, comparative approach, periodization.
В истории российского музыкаль- раздвигает хронологические рамки за
ного образования важную роль счёт учета специфики регионального
играет диалог культур столицы и про- развития; объясняет причины более
винции, центра и периферии. Если или менее успешного функциониро-
понимать культуру как сферу челове- вания определённых типов учебных
ческого бытия, в которой осуществля- заведений.
ется создание и восприятие произве- Обозначим основные периоды и
дений [1], то диалог культур столицы этапы развития российского музы-и провинции может быть определён кального образования с позиции диа-
как взаимодействие столичной и про- лога культур столицы и провинции. винциальной культуры, продуцирую- Первый период — церковно-
щее взаимосотворение культурного певческое образование в Древней
пространства России. Руси и Русском царстве (X — первая
Диалог культур столицы и провин- половина XVII вв.) включает в себя
ции во многом влияет на проблемы четыре этапа. периодизации. Диалоговый подход
143
Первый этап — становление церковно-певческого образования в Киевской Руси (Х-Х1 вв.) — характеризуется высокой степенью непосредственного греческого влияния на формирование церковно-певческих школ в древнерусских городах (Новгород, Киев), осуществляемого через посредство Киева (централизация певческого образования в Киево-Печерской лавре).
Второй этап, связанный с возвышением Владимира (Х11-Х111 вв.), до некоторой степени акцентирует тенденцию действий «через голову» Киева (так, владимирский доместик Лука прибыл со св. блгв. кн. Андреем Боголюбским во Владимир из Киева, но учился непосредственно у греков, что, впрочем, не противоречило традициям Киевской школы), а также линию художественного соперничества духовно-культурных центров и их певческих школ: Киевской, Владимирской, Новгородской. С позиций интеграции музыкального образования с иными образовательными сферами на этом этапе важно постановление Со-144 бора епископов (1274) об обязательной принадлежности певца к клиру. Это постановление определило официальную линию непосредственной включённости церковного пения в структуру и содержание духовного образования. Парадоксальным образом эта включённость препятствовала выделению особого предмета «церковное пение»: он до середины XIX в. как бы растворялся в практико-ориентированных предметах провинциальных духовных школ.
Третий этап,, связанный с возвышением Москвы (конец XIII — XV вв.), можно обозначить как полистолич-ность церковно-певческого образова-
ния, обусловленную развитием монашеской жизни. Центрами певческого образования были Троице-Сергиева лавра, Кирилло-Белозерский монастырь; Новгород и Киев также сохраняли свои ведущие позиции.
На четвёртом этапе (XVI — первая половина XVII вв.) ярко проявляет себя тенденция патернализма Москвы по отношению к развитию региональных певческих школ, местных вариантов распевов, служб местночтимым святым. Взаимодействие с Западнорусской митрополией порождает потребность в интеграции систем обучения знаменному распеву и партесному пению (двоезнаменники). Противоположная линия — дифференциация традиций церковно-певческого образования (устная традиция знаменного пения и письменная, европеизированная традиция партесного многоголосия) — предопределила дальнейшие особенности развития музыкального образования в регионах, серьёзно осложняя проблему дальнейшей периодизации.
Второй период — развитие музыкального образования Русского государства (Российской империи) второй половины ХУП-ХУШ вв. в контексте действенности нововременных музыкально-образовательных тенденций в регионах России — включает в себя два этапа.
Первый этап — развитие и инсти-туционализация европеизированного церковно-певческого образования в столицах и крупных культурных центрах (вторая половина XVII в. — 1740 г.) и влияние этих процессов на Россию в целом.
Если рассматривать новую музыкально-педагогическую систему второй половины XVII — первой
половины XVIII вв. с музыкально-дидактических позиций, то в ней обнаруживается пролонгированное сосуществование двух музыкально-педагогических парадигм. Так, действуя в рамках объяснительно-иллюстративной системы обучения, Н. П. Дилецкий предлагал конкретные примеры гармонизации, образцы для прямого и вариативного подражания (новая, письменная музыкально-педагогическая парадигма). С другой стороны, Н. П. Дилецкий осуществлял «продолжение учебника» с ориентацией на образовательные потребности конкретных учеников, создавал новые редакции учебника специально для них (в этом проявляется близость к устной традиции, к непосредственному взаимодействию учителя и ученика). Указанная специфика «старой» парадигмы проявлялась в единстве функций педагога, регента, композитора; в отсутствии партитуры, в ориентации партесных концертов на регионально-событийные потребности.
Второй этап — развитие и ин-ституционализация в столицах как церковно-певческого, так и светского музыкального образования (вокального и инструментального) и влияние (либо отсутствие влияния) этих процессов на монастырские, губернские, провинциальные музыкально-образовательные (певческие) центры (1740 г. — конец XVIII в.).
В XVIII в. сосуществовали две тенденции формирования церковно-певческого репертуара. Первая тенденция выражалась в том, что репертуар провинциальных хоров формировался под непосредственным влиянием хора государевых певчих дьяков. Например, Праздники г. Устюжна (ныне Вологодская область) представляют собой спи-
сок с гармонизацией, выполненной в школе государевых певчих дьяков, возможно, Алексеем Протопоповым [4, с. 40]. Другая тенденция — создание местного «безымянного» репертуара в расчёте на местные же силы и потребности — свидетельствует о существовании и развитии самостоятельных певческих школ. «Интервал» принятия-непринятия европеизированных музыкально-образовательных влияний в сфере церковного пения — полтора столетия.
Светское, особенно инструментальное, музыкальное образование сосредоточивалось в Санкт-Петербурге, а также осуществлялось путём передачи опыта в оркестрах дворянских усадеб. Институционализация светского музыкального образования в столице началась в первой половине XVIII в. (указ Анны Иоанновны об обучении певчих придворного хора итальянскому языку и о профессиональной подготовке музыкантов для придворных оркестров, 1740 г.). Свидетельства об институционализации светского музыкального образования в провинции относятся к концу XVIII — началу XIX вв. 145 Например, в Красноярске до учреждения Енисейской губернии (1822) «музыкальная культура, ориентированная на усвоение достижений культуры европейского типа, находилась в стадии зарождения» [5, с. 8]. В Воронеже народное училище, где, помимо прочего, учили вокальной и инструментальной музыке [1], было открыто в 1785 г. Как видим, временной «интервал» инсти-туционализации светского музыкального образования в столицах и провинции — 60-80 лет.
Третий период — развитие музыкального образования в XIX — начале ХХ вв. (институционализация свет-
ского и специально организованного церковного музыкального образования в столицах и провинции, развитие национального и регионального самосознания). Этот период характеризуется возрождением древнерусских церковно-певческих традиций, участием провинциальных певческих школ в диалоге Петербургской и Московской школ церковного пения, различиями процессов институционали-зации светского профессионального музыкального образования в столицах и в провинции. Период включает в себя три этапа.
Первый этап (1800-е — начало 1860-х гг.) характеризуется обращением государственной и церковной власти к древнерусским традициям церковного пения; попытками теоретического осмысления национальной и региональной самобытности музыкальной культуры; полистоличностью российского музыкально-образовательного пространства (музыкальные общества, кружки, оркестры, хоры и театры в «дворянских гнёздах»); возрастанием роли музыкального образования 14В в дворянских семьях, в российской школе.
В 1805 г. указ Александра I требовал, «дабы пение простое и благопристойное службе Божией введено было во всех церквях; предназначен и способ к тому таковый, дабы, забирая куда следует ближайших церковников и науча их искусному пению, отпущать к своим местам...» [6]. Александр I обращался к древнерусским механизмам передачи опыта ученикам. Певческое образование «по наслышке» и по нотам вменялось в обязанности церковнослужителей. Даже организация «спеваний» предполагалась в домах священников. Документ апеллиро-
вал к провинциальным благочиниям, уездным центрам. Вместе с тем этап 1800-1860-х гг. характеризуется возрастанием столичного влияния на епархиальные центры этого образования — архиерейские хоры. В 1840-е гг. будущие регенты архиерейских хоров (А. А. Осокин в Вятке, И. В. Благонра-вов во Владимире) сначала направлялись в Капеллу и лишь затем возглавляли главные хоры своих епархий.
Становление провинциального самосознания проявлялось в исследовательской и организаторской деятельности педагогов-музыкантов губернских гимназий. Так, в Астрахани в 1816-1818 гг. учитель музыки местной гимназии и регент архиерейского хора И. В. Добровольский выпускал «Азиатский музыкальный журнал». Во Владимире Д. И. Дмитриевский, директор гимназии (1808-1828), писатель, исследователь местной культуры, организовал музыкальный кружок, ученические спектакли, которые организовывали вокруг себя губернскую музыкальную жизнь.
Центрами музыкально-просветительской деятельности становились провинциальные поместья, дворянские усадьбы. Так, в селе Андреевское Владимирской губернии действовала школа при Воронцовском крепостном театре, где помимо специальных предметов велось преподавание общеобразовательных дисциплин. Провинциальному светскому музыкальному образованию в гимназиях, музыкально-просветительским акциям в аристократических салонах была свойственна подражательность, преобладание итальянской и немецкой салонно-романтической музыки, связанное, в частности, с приоритетным влиянием педагогов-иностранцев (во
Владимире в 1840-1860 гг. таким музыкантом был Р. И. Делич).
Второй этап (1861-1890) связан с диалогом Санкт-Петербургской, Московской и провинциальных певческих школ; с развитием музыкально-просветительских обществ и консерваторий, музыкальной и музыкально-педагогической мысли, включающей в себя анализ региональных аспектов.
Монополия влияния Петербургской певческой капеллы на содержание музыкального образования в церковных хорах, духовных и светских учебных заведениях была преодолена в 1880-е гг. Лидирующие позиции в формировании концепции и практики церковно-певческого образования заняло Московское синодальное училище. Диалог между «итальянщиной» и знаменным пением в российском церковно-певческом образовании приобретал достаточно сложные формы. Показательной в этом плане является записка архиепископа Херсонского и Одесского Преосвященного Никанора по поводу собеседования с А. Н. Шишковым [3]. Архиепископ Никанор был убеждённым приверженцем традиций знаменного распева и одарённым педагогом-музыкантом, он вёл упорную борьбу с «преувеличенной и надменной итальянщиной», «самолично и непрерывно» учил семинарские и соборные хоры знаменному пению (Рига, Саратов, Витебск, Казань, Уфа, Одесса). При этом он выступал оппонентом и по отношению к московской церковно-певческой школе, анализируя выпущенные Синодальной типографией нотные и методические рекомендации, комментируя в них «региональные оттенки и вариации», знакомые ему благодаря
опыту служения в разных городах, и диагностируя недостатки. Позиция владыки Никанора, а также ряда других хоровых деятелей (в том числе владимирского регента А. Е. Ставров-ского) демонстрировала, что именно российская провинция при всех несомненных соблазнах её «итальянщи-ной» сохранила лидирующие позиции в церковно-певческом образовании. Поэтому наивное стремление вернуть Россию к дониконианскому пению должно было смениться анализом региональных вариантов знаменного распева, включением их в содержание образования духовных и светских школ.
Институционализация музыкального образования, которая в столицах увенчалась созданием консерваторий, в провинции осуществлялась в рамках деятельности музыкальных обществ. В музыкально-просветительскую деятельность активно вовлекались церковные хоры, репертуар которых стал пополняться произведениями местных авторов (например, П. А. Став-ровский, Н. Ланге во Владимире). Интонационный опыт провинции 147 несколько отличался от столичного (репертуар концертов Синодального хора под управлением В. С. Орлова и Владимирского архиерейского хора под управлением А. Е. Ставровского показывает, что провинция несколько позже, чем столица, «признала» П. И. Чайковского, Н. А. Римского-Корсакова).
В диалог по поводу развития отечественной музыкально-педагогической теории, путей и форм становления музыкального образования включались народные педагоги-музыканты (например, руководитель мужского хора И. Е. Молчанов, создатель «хора
рожечников» Н. В. Кондратьев), деятельность которых осмысливалась столичными теоретиками. Концепцию школьного музыкального образования, сформированную в последней трети XIX в., нужно признать во многом результатом сбора и анализа регионального опыта, в том числе опыта сельских, народных школ (выдающиеся представители этого направления деятельности — С. А. Рачинский, С. В. Смоленский, А. В. Карасев, А. Д. Городцов).
Третий этап (конец 1990-х — 1917 гг.) характеризуется развитием общероссийской общественной дискуссии по поводу целей, содержания, форм организации церковно-певческого и светского школьного музыкального образования (регентские съезды, публицистика); активными процессами ин-ституционализации провинциального музыкального образования, включением в деятельность провинциальных музыкальных классов и школ выпускников столичных консерваторий; интенсификацией подготовки учителей пения для народных школ.
148 Для третьего этапа характерна сформированность и разветвлён-ность организационной структуры музыкального образования и просвещения в провинции, осмысление специфики этой деятельности по отношению к столицам, к средним и малым городам, к сельской местности. Церковно-певческие образовательные системы в провинции оставались во многом «самовоспроизводимыми»: подготовка регентов осуществлялась путём отбора лучших учащихся духовных школ, наиболее способных певчих. Данная тенденция обеспечивала преемственность в развитии регионального церковно-певческого обра-
зования, сохранение его традиций. В конце XIX — начале ХХ вв. в России активизировалась деятельность по подготовке учителей пения для народных школ. Деятельность эта была во многом «инициативой снизу», региональной и межрегиональной.
В отличие от столиц, где уже шли процессы дифференциации профессионального музыкального образования, в большинстве провинциальных городов конца XIX — начала ХХ вв. было одно музыкальное учебное заведение, выполнявшее роль центра музыкальной культуры региона (например, частная музыкальная школа П. А. Ставровского во Владимире). Музыкальные школы в провинции часто брали на себя более широкие музыкально-просветительские, организаторские функции, нежели в столицах.
Интервал между датами создания музыкальных учебных заведений, ориентированных на консерваторскую модель, в столицах и провинции составляет более полувека: с 60-х гг. XIX в. до 20-х гг. ХХ в.
Резюмируя обозначенные тенденции, ещё раз подчеркнём, что проблема периодизации развития отечественного музыкального образования с позиции диалога культур столицы и провинции осложняется учётом процессов принятия-непринятия столичных инноваций, степенью их влияния на музыкальное образование и музыкальную жизнь провинции, их трансформации, адаптации к региональным условиям. В результате этих процессов мы получаем более или менее длительные периоды сосуществования и содержательного взаимодействия различных традиций, концепций, направлений музыкального
образования. Речь идёт не о постепенном изживании «старой» традиции и замене её «новой», а о качественном преобразовании инноваций, иногда о пролонгированности «старой» традиции, вплоть до её «ренессанса».
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
1. Библер В. С. От наукоучения — к логике культуры. Два философских введения в XXI век. — М.: Политиздат, 1990.
2. Воронеж — центр Воронежской губернии середины — второй половины XVIII века / www.gvrn.ru/istoriya-voronezha (дата обращения 7.10.2011).
3. Дорошенко С. И. История музыкального образования во Владимирском крае: диалог со столицей и формирование музыкально-образовательного пространства. — Владимир: ВлГУ, 2011.
4. О знаменном пении (по поводу собеседования с г. Шишковым). Записка Преосвященного Никанора, архиепископа Херсонского и Одесского // Вестник Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета: Музыкальное искусство христианского мира. — 2009. — Вып. 1 (4).
5. Плотникова Н. Ю. Певческие центры России XVIII века (по материалам партесных рукописей Государственного исторического музея) // Вестник Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета: Музыкальное искусство христианского мира. — 2008. — Вып. 1 (2).
6. Прыгун Е. В. Становление и развитие музыкального образования в Красноярске от истоков до начала ХХ века: Дис. ... канд. искусствоведения. — Новосибирск, 2008.
7. Указ Его Императорского Величества Самодержца всероссийского, из Суздальской духовной консистории, третьеклассного Муромского Благовещенского монастыря игумену Арсению. — ГАВО. Ф. 1094. Оп. 1. Ед.хр.2. — Л. 84.
149
