CC BY
34
РЕЦЕНЗИИ
ИСТОРИЯ ГУМАНИТАРНОГО ОБРАЗОВАНИЯ: КАЗАНСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ
Рецензия на учебные пособия Ф.Ф. Серебрякова «Философское образование и философская мысль в Казанском университете» (Казань, 2009. 146 с.) и «Е.А. Бобров как историк философии и просвещения в России» (Казань, 2013. 140 с.)
Стоюхина Наталья Юрьевна, кандидат психологических наук, доцент кафедры психологии управления, natast0@rambler.ru,
ФГАОУ ВО «Национальный исследовательский Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского», г. Нижний Новгород, Российская Федерация,
Костригин Артем Андреевич, аспирант кафедры общей и социальной психологии, Ярославский государственный педагогический университет им. К.Д. Ушинского, г. Ярославль, Российская Федерация; преподаватель кафедры психологии, Московский государственный университет дизайна и технологии, г. Москва, artdzen@gmail.com
Высшее образование дореволюционной России в XIX в. [22; 23; 25] насчитывало несколько императорских университетов: Санкт-Петербургский, Московский, Виленский (упразднен Императором Николаем I в 1832 г.), Дерптский (Юрьевский), Казанский, Харьковский, Варшавский, Киевский, Новороссийский (Одесский), Томский. В 1916 году Совет по делам высших учебных заведений при Министерстве народного просвещения наметил открытие новых университетов в Ростове-на-Дону, Перми, Самаре, Ярославле (вместо демидовского юридического лицея), Воронеже (или Тамбове), Екатеринославе (или Симферополе, или Керчи), Вильне (или Минске, или Смоленске, или Могилеве), Владивостоке, Ташкенте. Эта созидательная работа остановилась в связи с отставкой в декабре 1916 г. [7, с. 80] министра просвещения П.Н. Игнатьева. Учитывая немногочисленность работавших университетов, история институциализации различных наук в них представляет огромный интерес, и попытки представить историю философского образования, безусловно, есть [1, 11, 13, 21]; дополнительные данные можно получить через историю психологического образования [4, 6, 16, 17].
История образования в провинциальных вузах представляется особенно интересной, поскольку ни в одном учебнике и учебном пособии по истории философии нет упоминания об этом научном и культурном феномене (наука в провинции), присущем российской истории. Преподаватели курса истории философии (из них же зачастую формируется немногочисленный отряд российских историков философии) нередко
занимаются исследованием истории философии «на местах» [18].
Провинциальных ученых прошлого трудно отнести к «героям» отечественной истории науки, о которых пишут статьи, ведется изучение его жизненного пути и творчества. Исследователю трудно отказаться от привычных и удобных штампов-представлений об ученых — «больших» и «не очень», — так велика привычка, подкрепляемая эффектом узнавания. История науки строится как история «генералов» от науки, и это часто определяет в наших умах конфигурации научного процесса, лишая нас альтернативных, может быть, не всегда бесспорных построений. Любой историк философии может получить упрек в ревизионизме и вкусовщине, но у всех схожие задачи: проанализировать динамику исследовательского приоритета в науке, проследить рецепцию научных идей. Классика философии была создана учеными и мыслителями, многие из которых до сих пор не обрели своего адекватного места в истории философии. Новые, революционные научные идеи не возникают ниоткуда, они возникают как ответы на вызовы своего времени, где живут, думают и действуют многие-многие ученые, в том числе — почти незаметные. Об этом же пишет и Ф.Ф. Серебряков: «одним из мотивов, побудивших меня написать настоящее учебное пособие, было возмущение этой «столичноцен-тричной несправедливостью», или — что одно и то же — желание восстановить справедливость в отношении провинции ... обращение к малоизученным, но, как оказывается при изучении,
весомым страницам отечественной, в данном случае «провинциальной» литературы, позволяет получить более пространное и более объемное представление о философии и просвещении в истории России» [14, с. 4].
В научном философском сообществе отсутствует адекватное представление о роли и месте в истории науки провинциальных философов, что, на наш взгляд, связано с тем, что их судьбы остаются не обозначенным и не осмысленным явлением в истории науки. До сих пор провинциальная философия не осознается как равноправная часть российской философской науки. Образ провинциальной философии в России в той немногочисленной части опубликованных материалов состоит из редких фрагментов, осколков некоторых биографий и описаний достижений отдельных ученых, хотя ученые признают бесспорность интеллектуального потенциала и роль российской провинции, проявившейся «в становлении ключевых процессов в психологической жизни» начала ХХ в.
К проблеме изучения провинциальной российской культуры еще в 1920-х гг. впервые привлек внимание российский ученый-литературовед Н.К. Пиксанов, введя понятие «культурного гнезда» — «тесного единения, органического слияния культурных явлений и деятелей» (на основе литературного кружка, театра, гимназии) [12, с. 60], в связи с появлением общего интереса к краеведению. Явление, замеченное Н.К. Пиксановым в отношении русской литературы и истории — централизация ее к столице («подчиняясь централистским тенденциям, наша историческая мысль под новой русской культурой и литературой разумеет собственно культуру и литературу столичную, не учитывая, просто забывая, областную» [там же, с. 61]) — характерна и для культуры вообще, и для философской мысли в частности; и мы не поймем многого в динамике становления, движения науки, если не будем изучать «областных культурных гнезд». По его представлению, именно в областях есть свой пласт культуры, в частности «литературные гнезда», изучение которых необходимо для последующего использования в описании истории науки и культуры в целом. Так, в 1920-х гг. была поставлена проблема целостного изучения провинциальной культуры.
Одним из таких «культурных гнезд» были духовные семинарии и академии, и вклад Казанского университета в развитие культуры не только Казани, но и России неоценим. Уникальность
ситуации с развитием философского знания в Казанском университете состоит, пожалуй, и в том, что некоторые преподаватели его также служили и в Духовной Академии.
Действительно, одной из линий развития философского знания и образования в XIX в. является богословское: к ее разработке активно привлекались богословы и представители религиозной философии (среди наиболее влиятельных — Московская, Санкт-Петербургская, Казанская, Киевская духовные академии). Прослеживается определенная динамика взглядов на методологию философских исследований в концепциях духовно-академических мыслителей: от сугубо религиозных (первая половина XIX в., примерно до 1840 г.) до открыто научных (вторая половина XIX в.) [9]. Первый период характеризуется наставлением к философскому размышлению в уставе духовных академий, составленном императором Александром I: «...в толпе разнообразных человеческих мнений есть нить, коей профессор необходимо должен держаться. Сия нить есть истина Евангельская. Он должен быть внутренне уверен, что ни он, ни ученики его никогда не узрят света вышней философии, единой, истинной, если не будут его искать в учении христианском; что те только теории суть основательны и справедливы, кои укоренены, так сказать, на истине евангельской: ибо истина есть едина, а заблуждения бесчисленны. Между древними Платон есть первый столп истинной философии. В писаниях его и в писаниях лучших его последователей профессор должен искать основательного философского учения.» [3, с. 21—22]. Целый ряд религиозно-философских концепций отмечен большим психологизмом (анализ опыта, сознания, чувств) и отходом от Священного Писания в постановке подлинно философских задач.
Работы, как и биографии, этих мыслителей (В.И. Кутневич, И.М. Скворцов, Ф.Ф. Сижон-ский, В.Н. Карпов, П.Д. Юркевич, Н.Г. Деболь-ский, П.А. Милославский, Ф.А. Голубинский, В.Д. Кудрявцев-Платонов) до сих пор ждут своего исследователя, ставящего задачу изучения персонального вклада ученых в историю науки, философии и образования.
Учебные пособия по истории философии Казанского университета Ф.Ф. Серебрякова являются редким явлением в современной учебной литературе. Изданная в 2008 г. книга «Философское образование и философская мысль в Казанском университете» представляет собой обзор философского образования с обозрением научной
История гуманитарного образования: Казанский университет
и учебной деятельности ее ведущих преподавателей [15].
Студенты, изучающие курс «Философская мысль в Казанском университете», безусловно, проявят интерес к этому материалу, ведь Ф.Ф. Серебряков уделяет большое внимание описанию и анализу биографии ученых: Л.С. Левицкого, К.Ф. Фойгта, А.С. Лубкина, архимандрита Гавриила (В.Н. Воскресенского), И.Е. Срезневского, М.М. Троицкого, Ф.А. Зеле-ногорского, В.А. Снегирева, В.Ф. Лютославско-го, Е.А. Боброва, В.Н. Ивановского, А.О. Ма-ковельского и др. Об этих ученых до сих пор известно немного, хотя к некоторым из них явно обозначен интерес. Так, роль Ф.А. Зелено-горского, сыгравшего большую роль в развитии кафедры философии Харьковского университета (после его отъезда из Казани), достаточно подробно исследована [1, 2]. Среди упоминаемых имен — Вениамин Алексеевич Снегирев (1841—1889), психолог, богослов, философ, преподаватель психологии, логики и метафизики в Казанском университете и духовной академии, первый русский переводчик трактата Аристотеля «О душе», представитель эмпирического направления в психологии, руководитель магистерской диссертации Виктора Ивановича Несмелова, выдающегося философа конца XIX — начала XX в. [8, 19, 20]. Используя биографические и энциклопедические словари, архивные документы, автор по крупицам собирает детали биографии, что помогает понять особенности формирования научных и философских взглядов ученых, причины создания тех или иных работ; становится более понятной интеллектуальная атмосфера тех учебных и научных учреждений, в стенах которых формировалась наука, а также влияние идей европейской мысли на нее [24; 26; 27].
Известно, что одним из методов историко-научного исследования является изучение биографий тех, чей вклад в науку оказал влияние на ее развитие. Как пишет Б.З. Докторов, традиционно «биографические исследования трактуются лишь как дополнение к последним, иллюстрация к ним. Подобная практика, с одной стороны, не стимулирует расширение разработок собственно биографической направленности, с другой — обедняет взгляд на прошлое анализируемой области деятельности: по существу, из нее оказываются убранными ее создатели. Таких «безлюдных» картин прошлого-настоящего множество» [5, с. 18]. Однако история науки, показанная через биографию конкретного ученого, позволяет
показать историю как непрерывно развивающиеся идеи, созданные конкретными людьми. Жизнеописания провинциальных ученых яркие, но при этом типичные, то есть раскрывающие типы ментальностей эпохи как серьезный фактор истории науки, что очень важно для философии. Профессиональным ученым-философам большинство фактов из жизни ученых известны, а вот студентам — нет, поэтому биографические сведения являются хорошим мотивирующим материалом: автор пытается обозначить источники, побудившие ученых заниматься философией как профессиональной деятельностью.
На решение последней задачи также нацелены учебные пособия Ф.Ф. Серебрякова: описывая библиографии работ персоналий, работавших в Казанском университете, читатель может составить мнение о направлениях развития философского знания данного научного сообщества.
Тщательность, скрупулезность проведенной аналитической работы, представленной в учебном пособии «Е.А. Бобров как историк философии и просвещения в России», дала блестящий результат: перед нами полная биография историка философии и культуры Евгения Александровича Боброва, заведовавшего казанской кафедрой философии с 1897 по 1903 гг., автора многих философских работ, но, к сожалению, малоизвестного в современной России [14]. Учебное пособие разделено на главы: Исследования Е.А. Боброва по философии и просвещению в России; О главнейших философских направлениях и о себе; О началах, проблемах и характере философской традиции в России (интересно, что внутри этой главы содержится большой материал Е.А. Боброва о просвещении, о философии XVIII в. и о философах и литераторах XIX в.); Университетская философия в России. Подобное расположение материала дает возможность читателю-студенту широко и полно представить картину русской философии того периода.
Вызывает восхищение список литературы о преподавателях и отдельных периодах истории Казанского университета и кафедры философии, а также — в виде приложений — основные труды преподавателей-философов Казанского университета, находящиеся в библиотеке университета (таким образом автор вводит в научный оборот редкие литературные источники). Как и положено в учебном пособии, для проверки знаний есть тестовые задания и темы рефератов.
Качественная и количественная характеристика источниковой базы позволяет утверждать
о тщательности и ответственности автора к освещению выбранной темы. Подобные пособия необходимы в вузах, иначе вместо истории людей исследователи получают «в наследство
«музеи» или «некрополи» интеллектуалов, надолго скрывшие механизмы формирования, воспроизведения и трансформации профессиональных научных сообществ» [10, с. 292].
Литература
1. Абашник В.А. Харьковская университетская философия (1804—1920): монография: [в 2 т.]. Харьков: «БУРУН и К», 2014. Т. 1: 1804-1850 гг. 750 с.
2. Абашник В.А., Стоюхина Н.Ю. Зеленогорский Федор Алексеевич: данные биографии # 1 // История российской психологии в лицах: дайджест. 2016. № 2. С. 18-22.
3. Архимандрит Гавриил. История философии. Часть 6. Казань, 1840. С. 21-22.
4. Демченко Н.Ю. Развитие научной психологической мысли в Киевском университете в конце XIX — начале XX в.: монография. Невинномысск: ГОУ ВПО «Невинномысский государственный гуманитарно-технический институт», 2007. 216 с.
5. ДокторовБ.З. Реклама и опросы общественного мнения в США. История зарождения. Судьбы творцов. М.: ЦСП, 2008. 620 с.
6. ЖданА.Н. История Психологического общества при Императорском Московском университете (1885— 1922) // Национальный психологический журнал. 2010. № 1 (3) с. 34—38.
7. ИвановА.Е. Российские императорские университеты под управлением Министерства народного просвещения (1880-е годы — начало XX века) / Расписание перемен: Очерки истории образовательной и научной политики в Российской империи — СССР (конец 1880-х -1930-е годы). М.: Новое литературное обозрение, 2012. 896 с. С. 28—87.
8. Костригин А.А. Снегирев Вениамин Алексеевич: данные биографии #1 // История российской психологии в лицах: Дайджест. 2015. № 1. С. 15-21.
9. Мазилов В.А., Костригин А.А. Психология в системе философского знания XIX в.: богословская традиция // Вестник Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. Серия 4: Педагогика. Психология. 2016. № 3 (42). С. 97-111.
10. Мягков Г.П., Недашковская Н.И. Провинциальные научные школы: разрывы традиции как схоларные практики // Диалог со временем. 2011. Вып. 36. С. 292—313.
11. Павлов А.Т. Философия в Московском университете. М.: Изд-во РXГА, 2010. 288 с.
12. Пиксанов Н.К. Областные культурные гнезда. Историко-краеведный семинар. М. — Л.: Госиздат, 1928. 149 с.
13. Пустарнаков В.Ф. Университетская философия в России. Идеи. Персоналии. Основные центры. М.: Изд-тво Рус. Xрист. гум. ин-та, 2003. 920 с.
14. Серебряков Ф.Ф. Е.А. Бобров как историк философии и просвещения в России: учебное пособие. Казань: Казан. ун-т, 2013. 140 с.
15. Серебряков Ф.Ф. Философское образование и философская мысль в Казанском университете: учебное пособие. Казань: Казан. ун-т, 2009. 146 с.
16. Стоюхина Н.Ю. Выдающиеся психологи и педагоги в Нижегородском университете (1918—1921): монография. — Н. Новгород: Изд-во Нижегород. ун-та, 2013. 307 с.
17. Стоюхина Н.Ю. Гуманитарное образование в провинции. Нижегородский университет в первые годы советской власти: монография. СПб.: Любавич, 2011. 232 с.
18. Стоюхина Н.Ю. Проблемы изучения истории «провинциальной психологии» // Мир науки, культуры, образования. 2013. № 1 (38). С. 152-157.
19. Стоюхина Н.Ю., Мазилов В.А., Костригин А.А. Вениамин Алексеевич Снегирев: богослов и психолог // Ярославский педагогический вестник. 2015. Т. 2. № 3. С. 138—149.
20. ЦвыкИ.В. Духовно-академическая философия в России XIX в. М., 2002. 373 с.
21. Юрчикова А.Ю. Из истории преподавания философии в Московском городском университете им. А.Л. Шаняв-ского // Гуманитарные науки / Ред. кол.: А.Н. Тихонов, В.А. Садовничий и др. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1996. С. 205-209.
22. Andreev A.L. Continuity in the Development of Education in Prerevolutionary and Soviet Russia // Russian Education and Society. 2009. Vol. 51. № 11. P. 20-34.
23. Brooks J. Education in Pre-Revolutionary Russia. Reviewed Works: Autocrats and Academics: Education, Culture, and Society in Tsarist Russia by James C. McClelland; Ocherki istorii shkoly i pedagogicheskoi mysli narodov SSSR vtoraia polovina xix v by A.I. Piskunov // History of Education Quarterly. 1981. Vol. 21. № 4. P. 509-515.
24. Confino M. On Intellectuals and Intellectual Traditions in Eighteenth- and Nineteenth-Century Russia // Daedalus. 1972. Vol. 101. № 2. P. 117-149.
25. Ianitskii O.N. The Russian University, Professors, and Students in 1910—1915 // Russian Education and Society. 2008. Vol. 50. № 7. P. 70-92.
26. Shaidenko N.A. The Ideas of Patriotism in the History of Russian Pedagogy // Russian Education & Society. 2013. Vol. 55. № 3. P. 68-80.
27. Valkanova Y., Brehony K.J. The Gifts and 'Contributions': Friedrich Froebel and Russian Education (1850—1929) // History of Education. 2006. Vol. 35. № 2. P. 189-207.
