CC BY
37
PHILOSOPHIA PERENNIS
УДК 101.1
Ф.Е. Ажимов, В.В. Леонидова*
история философии
как научно-исследовательская программа: анализ некоторых подходов в современной отечественной истории философии**
В настоящей статье авторы предпринимают попытку представить историю философии в качестве научно-исследовательской программы с использованием соответствующей философской и научной методологии. В качестве примера в работе разбираются подходы Т.Г. Щедриной и В.А. Куренного как к изучению историко-философского материала вообще, так и к рассмотрению основных историко-философских процессов. Авторы статьи выделяют особую структуру истории философии как научно-исследовательской программы, ее методологические и эпистемологически характеристики. Делая вывод о серьезном повышении научного статуса истории философии в случае ее представления как научно-исследовательской программы, вместе с тем, авторы статьи обращают внимание на ряд ограничений и противоречий, с которыми сталкивается подобный подход.
Ключевые слова: история философии, методология истории философии, научно-исследовательская программа
History of philosophy as a scientific research program: an analysis of some approaches in modern Russian history of philosophy. FELIX E. AZHIMOV, VITALINA V. LEONIDOVA (Far Eastern Federal University)
The article attempts to present history of philosophy as a scientific research program with its own philosophical and research methodology. Searching for examples to illustrate this statement, the authors address the works of T.G. Shchedrina and V.A. Kurennoi, focusing on their approaches both to the study of historical-philosophical material in general and to the consideration of the major processes in the history of philosophy. The authors focus on specific structure of the history of philosophy as a scientific research program, describing its methodological and epistemological characteristics. The conclusion is made that if treated as a scientific research program history of philosophy can experience a serious increase of its scientific status. However, the authors note, that such an approach can face a number of limitations and contradictions.
Keywords: history of philosophy, methodology of history of philosophy, scientific research program
*АЖИМОВ Феликс Евгеньевич, доктор философских наук, профессор, директор Школы гуманитарных наук Дальневосточного федерального университета. E-mail: azhimov.fe@dvfu.ru
ЛЕОНИДОВА Виталина Владимировна, кандидат философских наук, доцент кафедры философии Школы гуманитарных наук Дальневосточного федерального университета. E-mail: leonidova.vv@dvfu.ru
** Работа выполнена в рамках гранта Президента Российской Федерации для государственной поддержки молодых российских ученых - докторов наук. Проект № МД-7135.2016.
Ф.Е. АЖИМОВ, В.В. ЛЕОНИДОВА
Современные исследовательские поиски в области истории философии сосредоточены вокруг проблемы определения ее научного статуса и роли в системе философских наук [1; 2; 4; 5]. Предметная неопределенность историко-философского знания, содержательный плюрализм философии порождает сложности как эпистемологического, так и методологического характера. Возникает вопрос о том, возможно ли какое-то имеющее самостоятельную научную ценность историко-философского познание и как его можно обосновать концептуально, не потеряв при этом ни философского суверенитета, ни соответствия научным критериям.
Одним из продуктивных путей решения этого вопроса, на наш взгляд, может быть использование методологии научно-исследовательской программы как подхода в историко-философских исследованиях. Такая программа, с одной стороны, строится на основе философского дискурса, с другой, соответствует критериям научного познания.
Далее мы обратимся к проблеме представления истории философии как научно-исследовательской программы.
В статье мы оттолкнемся от лакатовского определения научно-исследовательской программы как теории, состоящей из концептуальных элементов, объединенных некими методологическими принципами [4, с. 75]. Первым принципом является наличие устойчивого теоретического ядра [4, с. 76] программы, которое составляет ее основополагающие содержание, вторым - структурных элементов теории, образующих ее линию аргументации («защитный пояс теории») [4, с. 77].
Научно-исследовательская программа может использоваться как методология истории философии и как форма представления взаимодействия философских учений.
Мы разберем историко-философский процесс в логике научно-исследовательской программы на примере подходов двух отечественных авторов: Т.Г. Щедриной с концепцией философии как сферы разговора, раскрываемой сквозь призму «архива эпохи» [8] и В.А. Куренного с идеей истории философии как истории философских полемик [3].
Рассмотрим основные моменты подходов указанных исследователей. Т.Г. Щедрина разрабатывает научно-исследовательскую программу изучения русской философии. В монографии «Архив эпохи: тематическое единство русской философии» автор оговаривается, что намечает такую программу, однако, данный методологический прием не используется ею сознательно. Науч-
но-исследовательская программа истории русской философии носит скорее имплицитный характер, но, тем не менее, ее контуры достаточно внятно угадываются в работах исследователя. Два основополагающих элемента ее программы изучения российской философии - это «сфера разговора» и «архив эпохи» [8, с. 7]. «Сфера разговора» является коммуникационным пространством, в котором существует русская философия. Это пространство имеет свою онтологию (философский разговор как форма бытия русской мысли), гносеологические аспекты (разговор как особая форма постижения и представления истины), антропологию (разговор как личностная форма интеллектуального общения входящих в тематическую сферу его притяжения субъектов), социальные свойства (разговор как своеобразная культурная форма существования национальной философии). Обнаруживается эта сфера посредством «архива эпохи» - комплекса архивных документов (писем, неопубликованных рукописей, черновиков, конспектов), в которых она скрыта как тематическое пространство философских работ исследуемого времени.
Т.Г. Щедрина исследует в качестве «архива эпохи» философское и эпистолярное наследие Г.Г. Шпета, реконструируемую на основе его архива «сферу разговора» составляют диалоги с русскими философами, писателями, представителями гуманитарной науки. Итак, «архив эпохи» выступает своего рода ядром программы, «сфера разговора» -ее главным содержательным элементом.
Рассмотрим, как они взаимодействуют на примере проведенного Т.Г. Щедриной анализа интеллектуального разговора Г.Г. Шпета и М.М. Пришвина. Т.Г. Щедрина изучает диалог мыслителей на основе концепта дневника, имея ввиду реальный пришвинский дневник, который тот вел всю свою сознательную жизнь, и экзистенциальный «дневник» Г.Г. Шпета [8, с. 183]. Дневник в данном случае является отсылкой к «архиву эпохи», «разговор» осуществляется в тематическом пересечении их высказываний. Дневник М.М. Пришвина, содержащий описание реалий постреволюционной России, позволяет увидеть контекст, который конституировал философскую мысль Г.Г. Шпета [8, с. 182], видевшего и превращавшего этот контекст в предмет философского осмысления. Исчезновение общей интеллектуальной среды («сферы разговора»), проблемы смерти автора в новой советской реальности, проблема одиночества - все то, что М.М. Пришвин описывал как социальные явления, Г.Г. Шпет анализирует как философскую проблему, прямо навеянную воздействием соци-
альной среды. «Но реконструкция мысли Шпета о «смерти автора» не исчерпывается и теоретическим контекстом, вводящим его идеи в сферу обсуждения современных проблем структурализма. В нашем случае эта фраза может сказать гораздо больше. Шпет фактически задает вопрос о том, как возможна «смерть автора», при каких социальных условиях «автор умирает»? А этот контекст обсуждаемой проблемы уже напрямую связан с процессами в русском философском и гуманитарном сообществе, которые ему довелось наблюдать и пережить» [8, с. 187].
Как видим, «архив эпохи» не работает сам по себе, для этого необходимо осуществить следующие методологические процедуры: 1) найти в нем тематическую линию, пронизывающую разрозненные документальные свидетельства времени, 2) интерпретировать в его контексте опубликованные тексты изучаемого периода, 3) реконструировать в единую актуальную картину философские высказывания.
В.А. Куренной предлагает эксплицитную научно-исследовательскую программу истории философии. Так же, как и Т.Г. Щедрина, исследователь делает акцент на коммуникативных сторонах истории развития философских идей. Центральным сюжетом истории философии является полемика между различными философскими проектами как главное событие, определяющее эволюцию мысли. Однако, следует оговориться, что В.А. Куренной рассматривает в качестве полемик философские дискуссии, имеющие место, прежде всего, в профессиональной среде, и соответствующие стандартам современного академического знания. По сути, история философия у него превращается в историю изучения научных дискуссий в философии, в часть истории науки [3, с. 107].
Конкретная философская полемика изучается как кейс, включающий основные этапы развития дискуссии, ее структуру, механизм действия, аргументацию сторон, между схожими или противоположными конкурирующими философскими программами [3, с. 109]. Результатом применения подобного подхода будет обоснование типологии философских полемик как вариант научной систематизации разрозненных философских учений. Поскольку главным сюжетом истории философии у В.А. Куренного является профессиональная философская полемика, постольку она и составляет ядро исследовательской программы, структура и механизмы этой полемики, соответственно, будут ее главными компонентами. Отметим также, что данный подход применим только к современной философии, соответствующей критериям профес-
сионального научного знания, и В.А. Куренной на это специально указывает [3, с. 110]. Иными словами, его научно-исследовательская программа -это концепция истории современной институциональной философии.
Рассмотрим анализ одной из дискуссий, которую разбирает В.А. Куренной. Она связана с полемикой по поводу проекта дескриптивной психологии В. Дильтея. В.А. Куренной показывает, как полемическая критика проекта Г. Эббингаузом привела к элиминации данного проекта из научной психологии и его реализации в виде проекта философской феноменологии Э. Гуссерля [3, с. 125]. В.А. Куренной детально раскрывает, как повлияли на исход этой полемики слабость философской позиции В. Дильтея и жесткость аргументации Г. Эббингауза, а также контекст развития научного и философского знания конца XIX - начала XX вв. Во-первых, В. Дильтей непродуманно противопоставил описательную психологию мощному течению научной университетской психологии, имевшей на тот момент вес в академической среде [3, с. 125]. Во-вторых, концепция дескриптивной психологии В. Дильтея противоречит, по словам В.А. Куренного, «базовым элементам идентичности, связанным с занятием научной деятельностью, - в том виде, в каком эта идентичность уже сформировалась в конце XIX в. в немецкой научно-университетской среде» [3, с. 129]. Иными словами, учение В. Дильтея не соответствовало критериям научного знания, в частности, не учитывало исторический, развивающийся характер научного знания, его всеобщий и интернациональный характер, эпистемологическую фальсифици-руемость. Воспользовавшись этими недостатками, а также коммуникативной разрозненностью между различными вариантами дескриптивной психологии, Г. Эббингауз ловко противопоставил проект В. Дильтея «всему остальному научному сообществу психологов (и даже научному сообществу как таковому)» [3, с. 130]. В дальнейшем проект дескриптивной психологии реализовал Э. Гуссерль в форме философской феноменологии. Неудача В. Дильтея тем самым дала импульс развитию нового направления феноменологии, в рамках которого дескриптивная психология, получив философское обоснование, стала частью философской программы.
Итак, данный вариант научно-исследовательской программы по истории философии содержит следующие компоненты: 1) наличие профессиональной полемики в центре историко-философского процесса, 2) философская полемика является кейсом (case), конкретным событием, а не только
Ф.Е. АЖИМОВ, B.B. ЛЕОНИДОВА
абстрактным теоретическим спором, 3) помимо самого интеллектуального спора и теоретических проблем затрагиваются институциональные условия развития дискуссии, то есть философская полемика рассматривается как культурный текст.
Попробуем резюмировать эпистемологические и методологические характеристики научно-исследовательской программы как подхода к истории философии. В рассмотренных программах мы констатируем наличие четко обозначенного предмета - философских коммуникаций (в виде метафорической «сферы разговора» и осязаемой академической дискуссии), что повышает уровень эпистемологической строгости истории философии; вполне определенного культурного текста, который поддается экспликации и научной интерпретации именно в качестве философского, что особенно важно для таких разновидностей философской мысли как российская, к философскому статусу которой некоторые специалисты относятся весьма критично [7]; методологии, позволяющей конструировать обоснованную и эпистемо-логически продуктивную концептуальную модель истории философии.
Отметим, что оба варианта исследовательской программы имеют не только научную, но и собственно философскую ценность, поскольку в них предлагается достаточно оригинальное понимание эволюции философии как истории философских коммуникаций, отличное от привычного представления об истории философских учений и полученное через переосмысление понятия философии. Например, у Т.Г. Щедриной модель истории русской мысли построена на тщательно проработанном определении философии как формы интеллектуального диалога. В.А. Куренной, хотя и с меньшей степенью проработки, но также отталкивается от оригинальной трактовки философии как дискуссии.
Между тем, рассмотренные подходы имеют недостатки и ограничения своего применения, связанные с их содержательными и методологическими особенностями. Во-первых, предметами исследования в обоих случаях являются конкретные периоды и направления истории философии, для которых выработаны достаточно узкие дефиниции философии и выбраны определенные контексты ее рассмотрения. Собственно, сама научно-исследовательская программа имеет вполне конкретное теоретическое ядро, которое не распространяется на объективное знание в целом. Вероятно, использование такой программы по отношению ко всему историко-философскому процессу невозможно, имеющееся многообразие фи-
лософий в данном случае остается за пределами объяснительной схемы.
Во-вторых, характер исследуемого эмпирического материала и необходимость концептуализировать его в рамках некой интерпретативной модели приводят к тому, что история философии больше конструируется, нежели открывается в аутентичном виде. С одной стороны, это приближает историю философии к стандартам научного знания, с другой стороны - отдаляет ее от идеалов философствования. Хотя при этом интер-претаторский характер подобных конструкций все же не позволяет им достичь теоретической завершенности и оставляет пространство для сохранения философского суверенитета истории философии.
Итак, представление истории философии как научно-исследовательской программы выводит ее на определенный теоретический уровень, который позволяет достичь соответствия историко-философских исследований критериям научного познания. Вместе с тем, научно-исследовательская программа предметно и методологически ограничена определенными периодами и направлениями, что сужает как философский, так и научный взгляд историка философии: вне теоретических объяснений остается историко-философский процесс в целом, а философская рефлексия уступает место формализованному анализу. Однако такой подход позволяет развивать историко-философские изыскания в продуктивном эпистемологическом контексте и тем самым актуализировать их в условиях постмодернистского нигилизма.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Ажимов Ф.Е. Философия: история или теория? Заметки о специфике истории философии // Вопросы философии. 2014. № 9. С. 27-32.
2. Кротов А.А. Методология современных российских историко-философских исследований // Ценности и смыслы. 2012. № 6. С. 37-44.
3. Куренной В.А. Полемика профессионалов: конкуренция и опровержение исследовательских программ в современной философии // Логос. 2014. №4. С. 106-146.
4. Лакатос И. Фальсификация и методология научно-исследовательских программ. М.: Изд-во АСТ, 2003.
5. Ойзерман Т.И. Философия как история философии. СПб.: Алетейя, 1999.
6. Просветов С.Ю. Методологические аспекты метатеоретической интерпретации истории философии // Вестник Бурятского государственного университета. 2012. 14. С. 19-23.
2016 • № 4 • ГУМАНИТАРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ В ВОСТОЧНОЙ СИБИРИ И НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ
87
7. Шохин В.К. Образ философа и философии в России и Индии: параллели и контрасты // Ло-госфера. Философский журнал [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.runivers.ru/ philosophy/logosphere/57412/
8. Щедрина Т.Г. Архив эпохи: тематическое единство русской философии. М.: РОССПЭН, 2008.
REFERENCES
1. Azhimov, F.E., 2014. Filosofiya: istoriya ili teoriya? Zametki o spetsifike istorii filosofii [Philosophy: history or theory? Notes on the specifics of the history of philosophy], Voprosy filosofii, no 9, pp. 27-32. (in Russ.)
2.Krotov,A.A.,2012.Metodologiyasovremennykh rossiiskikh istoriko-filosofskikh issledovanii [The methodology of modern Russian studies in the history of philosophy], Tsennosti i smysly, no. 6, pp. 37-44. (in Russ.)
3. Kurennoi, V.A., 2014. Polemika professionalov: konkurentsiya i oproverzhenie issledovatel'skikh programm v sovremennoi filosofii [Polemic of professionals: competition and refutation of research
programs in modern philosophy], Logos, no. 4, pp. 106-146. (in Russ.)
4. Lakatos, I., 2003. Fal'sifikatsiya i metodologiya nauchno-issledovatel'skikh programm [The methodology of scientific research programmes]. Moskva: AST. (in Russ.)
5. Oizerman, T.I., 1999. Filosofiya kak istoriya filosofii [Philosophy as a history of philosophy]. Sankt-Peterburg: Aleteiya. (in Russ.)
6. Prosvetov, S.Yu., 2012. Metodologicheskie aspekty metateoreticheskoi interpretatsii istorii filosofii [Methodological aspects of metatheoretical interpretation of the history of philosophy], Vestnik Buryatskogo gosudarstvennogo universiteta, no. 14, pp. 19-23. (in Russ.)
7. Shokhin, V.K. Obraz filosofa i filosofii v Rossii i Indii: paralleli i kontrasty [The image of philosophy and philosopher in Russia and India: the parallels and contrasts]. URL: http://www.runivers.ru/philosophy/ logosphere/57412/ (in Russ.)
8. Shchedrina, T.G., 2008. Arkhiv epokhi: tematicheskoe edinstvo russkoi filosofii [Archive of the epoch: thematic unity of Russian philosophy]. Moskva: ROSSPEN. (in Russ.)
