CC BY
0
ИСТОРИЯ МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИИ И ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ
ИСТОРИОГРАФИЯ МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ: КИТАЙСКИЙ ВЕКТОР
Гаврилкин Артём Викторович
магистр,
кафедра теории и истории международных отношений Российский университет дружбы народов имени Патриса Лумумбы,
РФ, г. Москва E-mail: artemgavrilkin@rambler. ru
Ефремова Любовь Владимировна
магистр,
кафедра теории и истории международных отношений Российский университет дружбы народов имени Патриса Лумумбы,
РФ, г. Москва E-mail: [email protected]
Бирюкова София Александровна
магистр,
кафедра теории и истории международных отношений Российский университет дружбы народов имени Патриса Лумумбы,
РФ, г. Москва E-mail: sophie. [email protected]
HISTORIOGRAPHY OF INTERNATIONAL RELATIONS: THE CHINA FOCUS
Artem Gavrilkin
Master,
Department of Theory and History of International Relations, Peoples' Friendship University of Russia named after Patrice Lumumba,
Russia, Moscow
Liubov Efremova
Master,
Department of Theory and History of International Relations, Peoples' Friendship University of Russia named after Patrice Lumumba,
Russia, Moscow
Sophia Biryukova
Master,
Department of Theory and History of International Relations, Peoples' Friendship University of Russia named after Patrice Lumumba,
Russia, Moscow
АННОТАЦИЯ
Цель исследования - комплексный анализ формирования китайской школы международных отношений и ее влияния на внешнюю политику КНР. В работе применены методы исторического и сравнительного анализа, а также междисциплинарный подход, объединяющий философию, историю и политологию. Исследование выявило ключевые этапы развития китайской школы международных отношений - от древнекитайских философских традиций (конфуцианство, даосизм, моизм, легизм) до современных концепций, таких как реляционная теория Цинь Яцина и моральный реализм Янь Сюетуна. Показано влияние концепции «Тянься» на систему международных отношений Китая, а также трансформацию китайской мысли под влиянием западных теорий. Анализ инициативы «Один пояс, один путь» продемонстрировал практическое воплощение китайской школы международных отношений, ориентированной на глобальное сотрудничество и новый мировой порядок.
Библиографическое описание: Гаврилкин А.В., Ефремова Л.В., Бирюкова С.А. ИСТОРИОГРАФИЯ МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ: КИТАЙСКИИ ВЕКТОР // Universum: общественные науки : электрон. научн. журн. 2025. 3(118). URL: https://7universum.com/ru/social/archive/item/19578
ABSTRACT
The aim of the study is to conduct a comprehensive analysis of the formation of the Chinese school of international relations and its influence on China's foreign policy. The research employs historical and comparative analysis methods, as well as an interdisciplinary approach combining philosophy, history, and political science. The study identifies key stages in the development of the Chinese school of international relations, from ancient Chinese philosophical traditions (Confucianism, Daoism, Mohism, Legalism) to modern concepts such as Qin Yaqing's relational theory and Yan Xue-tong's moral realism. It highlights the influence of the Tianxia concept on China's international relations system and the transformation of Chinese thought under the impact of Western theories. The analysis of the Belt and Road Initiative demonstrates the practical application of the Chinese school of international relations, emphasizing global cooperation and the creation of a new world order.
Ключевые слова: Китайская историография, Идеология Китая, Теории МО, Один пояс, один путь, Ицзин, Конфуцианство, Даосизм, Легизм, Моизм, Тянься.
Keywords: Chinese Historiography, Chinese Ideology, IR Theories, Belt and Road Initiative, Yi Jing, Confucianism, Taoism, Legalism, Mohism, Tianxia.
Исторический контекст: формирование китайской мысли о международных отношениях.
Первоначальные основы китайского мировоззрения и подходы к взаимодействию с окружающим миром были заложены в глубокой древности. Истоки китайской мысли о международных отношениях уходят в доимперский период, охватывая эпохи династий Шан (XVIII—XII вв. до н.э.) и Чжоу (XII—III вв. до н.э.). Именно в этот период были сформированы фундаментальные философские концепции, которые оказали определяющее влияние на развитие китайской исторической и политической мысли. Ключевую роль в этом процессе сыграли четыре основных философских течения: конфуцианство, даосизм, моизм и легизм. Эти учения, возникшие в условиях древнего Китая, не только определили внутреннее устройство общества, но и сформировали представления о месте Китая в окружающем мире. Влияние этих четырех философских течений невозможно переоценить, поскольку именно они заложили основу китайского мировоззрения, которое продолжает влиять на современную политическую мысль.
Конфуцианство: Основа социальной гармонии. Конфуцианство, возникшее из учения Кун Цзы (Конфуция), стало не просто философским, но и этико-политическим учением, получившим широкое распространение в Китае, Корее, Японии и других странах. Учение Конфуция представляло собой синтез традиционных первобытных верований, таких как культ предков и почитание Шан-ди, верховного божества и легендарного первопредка. Конфуций выделил пять «постоянства: ритуал (ли), гуманность (жэнь), долг-справедливость (и), знание (чжи) и доверие (синь), которые должны были служить нравственными ориентирами в обществе [9]. Конфуцианство не является цельным и законченным учением, его отдельные элементы тесно переплетены с развитием китайского общества в древности и средневековье. Оно способствовало формированию и консервации деспотического централизованного государства, где социальная гармония и порядок ставились выше индивидуальных свобод. Основополагающим принципом конфуци-
анства является идея социальной взаимозависимости, выраженная в золотом правиле нравственности: «не делай другим того, чего не желаешь себе», и в призыве помогать другим в достижении собственных целей. [7] Таким образом, конфуцианство сформировало этическую основу для китайского общества, акцентируя внимание на иерархии, долге и социальной гармонии, что в дальнейшем повлияло на представления о международных отношениях.
Даосизм: Путь к естественной гармонии. В отличие от конфуцианства, с его акцентом на социальной активности, даосизм, основанный Лао-цзы, представлял собой альтернативное философское течение, провозглашавшее возврат к естественному первобытному состоянию и внутриобщинному равенству. Приверженцы даосизма критиковали социальный гнет, осуждали войны, роскошь и богатство, а также жестокость правителей. В основе даосизма лежала концепция «Дао», универсального принципа, определяющего происхождение и способ существования всего сущего. Лао-цзы выдвинул теорию «Недеяния» (у-вэй), призывающую к пассивности и следованию естественному ходу вещей. Даосизм, в отличие от конфуцианства, делал акцент на гармонии с природой и внутреннем самосовершенствовании, а не на социальной активности и соблюдении норм [13]. Даосизм, с его идеями о естественном порядке и пассивности, представлял собой контрапункт конфуцианству, предлагая альтернативный взгляд на гармонию и порядок, что также нашло свое отражение в китайском подходе к внешней политике.
Моизм: Идеалы всеобщей любви. Далее следует отметить Моизм, получивший широкое распространение в V веке до н.э. и основанный Мо-цзы. Это учение было сосредоточено на вопросах гуманного и мудрого управления Поднебесной империей, а также на проблемах взаимоотношений между людьми, основанных на любви и взаимопомощи. Моисты категорически осуждали все войны и стремились к распространению идеалов гуманизма и взаимной любви на межгосударственные отношения [11]. Моизм не смог вытеснить конфуцианство и легизм в качестве доминирующих философских и
политических школ. Несмотря на свою относительно маргинальную роль в истории китайской философии, Моизм внес вклад в развитие гуманистических идеалов, особенно в контексте международных отношений.
Легизм: Закон как инструмент управления. В противовес гуманистическим идеям Моизма, Легизм, или школа законников, возник как реакция на слабость государства и раздробленность общества в период «Борющихся царств». Легисты стремились к созданию мощного и хорошо управляемого государства посредством введения строгих законов и наказаний. Они выступали за государственное регулирование экономических процессов, систематическое обновление государственного аппарата, установление личной ответственности чиновников и введение цензорского надзора за их деятельностью. Легизм, в отличие от конфуцианства, не делал акцент на нравственных ценностях, а ставил во главу угла закон и государственный порядок [12]. Таким образом, Легизм, с его акцентом на силу закона и централизованное управление, сформировал основу для жесткого и эффективного государственного аппарата, что оказало влияние на формирование подходов к внешней политике, основанных на реалистических принципах.
Имперский период: Традиции и практика. После становления империи, охватывающей несколько тысячелетий, внешняя политика Китая характеризовалась своей эволюцией, отражая как внутренние изменения династий, так и внешние факторы. Несмотря на то, что общая концепция «Поднебесной» (Тянься) - централизованного миропорядка с Китаем в центре - оставалась относительно постоянной, методы и интенсивность взаимодействия с соседними государствами существенно менялись. Основными особенностями имперского периода являлись: концепция «Тянься», система «Данниче-
ства» (%Ш), «Трибуты» (д), вассальная система, периоды военной экспансии, а также активное использование дипломатии и культурного влияния. Концепция «Тянься» предполагала, что Китай является центром цивилизованного мира, а окружающие государства - вассалами или «варварскими племенами» [2]. Эта концепция определяла иерархические отношения и способ взаимодействия с соседними народами.
Система «Данничества», подразумевавшая выплату дани Китаю со стороны вассальных государств, не только обеспечивала экономическую выгоду, но и символически подтверждала подчинение. Размер и периодичность дани зависели от статуса государства и его отношений с Китаем. Важно отметить, что система не всегда подразумевала полную политическую зависимость и часто использовалась государствами для укрепления своих позиций в регионе и получения выгодных торговых соглашений [1].
«Трибуты» представляли собой единовременные подарки, которые преподносились по различным поводам: установление дипломатических
март, 2025 г.
отношений, признание нового императора, выражение лояльности. Эти подарки могли быть весьма значительными и демонстрировали важность отношений с Китаем. [15].
Вассальная система не была унифицированной и варьировалась в зависимости от династии и конкретных обстоятельств. В некоторых случаях вассальные государства получали значительную автономию, при условии выполнения обязательств по уплате дани и лояльности к китайскому императору, в других случаях Китай осуществлял более жесткий контроль, вмешиваясь во внутренние дела вассалов. [7].
Периоды усиления центральной власти и экономического процветания часто сопровождались военной экспансией, расширением границ империи и установлением контроля над соседними территориями, однако такие периоды сменялись фазами консолидации и установления мирных отношений. Китай активно использовал дипломатию, устанавливая отношения с другими государствами, обмениваясь послами и культурными ценностями. Китайская культура, включая письменность, технологии, искусство и философию, оказывала значительное влияние на соседние страны, способствуя культурному обмену и распространению китайской модели цивилизации. В имперский период сформировалась уникальная система международных отношений, основанная на концепции «Тянься» и практике «Дан-ничества», где Китай играл роль центра, что стало важным прецедентом в формировании современной китайской внешней политики.
Династические особенности также вносили свои коррективы во внешнюю политику, демонстрируя ее гибкость и адаптивность. Династия Хань (206 г. до н.э. - 220 г. н.э.) проводила значительную экспансию на запад, устанавливая контроль над значительной территорией Центральной Азии [17]. Династия Тан (618-907 гг.) пережила «золотой век» китайской истории, характеризующийся экономическим процветанием и широкими международными связями, а также расширением границ на запад и юго-восток [18]. Династия Сун (960-1279 гг.) сосредоточилась на торговле и экономическом развитии, проявляя меньшую активность в военной экспансии [19]. Династия Мин (1368-1644 гг.) после монгольского правления возродила китайское влияние, организовав крупные морские экспедиции во главе с Чжэн Хэ [20]. Династия Цин (1644-1912 гг.), основанная маньчжурами, расширила территорию на север и восток и усилила контроль над вассальными государствами [21].
Таким образом, внешняя политика Китая не была статичной и адаптировалась к конкретным историческим условиям и внутренним потребностям династий, что также демонстрирует гибкость китайского подхода к международным отношениям.
«Историографическая революция» как поворотный момент. На рубеже Новой и Современной истории произошла «историографическая революция», представителями которой были Чжан Бин-линь (1869-1936) и Гу Цзе-ган (1893-1980). Они
были радикальным крылом исторического научного сообщества Китая. Чжан Бин-линь подверг критике моральные оценки традиционной конфуцианской историографии, противопоставив мифологию и историческую истину. Он ставил под сомнение точность используемых источников в китайской историографии и делал акцент на исключении или сведении к минимуму философских умозаключений, а также на использовании теоретических методов определения источников и их анализа. Гу Цзе-ган, в свою очередь, стремился к реконструкции менталитета и восприятия истории на каждом этапе исторического развития. Однако, несмотря на его стремление к объективности, он не смог полностью отказаться от использования мифологических сведений для доказательства своих гипотез. Несмотря на определенные неудачи, они оба внесли значительный вклад в методологию исследования истории. «Историографическая революция» стала важным переломным моментом в развитии китайской исторической мысли, заложив основу для более критического и научного подхода к изучению прошлого. [9]
Возникновение и развитие исторической школы международных отношений в Китае. В предыдущем разделе мы рассмотрели философские и политические основы, которые сформировали восприятие международных отношений в Китае. Теперь мы переходим к изучению возникновения и развития исторической школы международных отношений в стране.
Традиционная китайская историография, существовавшая до начала XIX века, характеризовалась преимущественно летописным характером и сосредоточивалась на описании событий и деяний правителей. Важнейшим памятником этого периода является хроника «Чунь цю» (Весны и осени), автором которой традиционно считается Конфуций. Ее текст считается первым настоящим историческим сочинением и эталоном для китайских историков. [14] Однако, сам Конфуций опирался на «Ицзин» (Книгу перемен), древний текст, содержащий представления о мире и изменениях и описывающий фундаментальные концепции управления государством. [3] Сыма Цянь (около 145 - около 86 до н. э.), считается основоположником китайской историографии. Его труд «Ши цзи» (Исторические записки), написанный около 90 г. до н.э., состоял из 130 глав и охватывал летописи событий, биографии выдающихся людей, вопросы культуры и быта, астрономии, географии, экономики, хронологии и генеалогии. Сочинение Сыма Цяня стало образцом для исторических исследований в Китае на многие столетия. Каждая последующая династия считала своим долгом составить историю правления предыдущей династии. В результате было подготовлено двадцать четыре официальных сводных труда. Таким образом, традиционная китайская историография, с ее акцентом на летописном повествовании и деяниях правителей, стала важным этапом в формировании китайской исторической мысли и заложила основу для будущих исследований.
На следующем этапе развития формирование историографической школы связано с деятельностью Чжэдунской школы, основанной Хуан Цзунси.
Под этим термином подразумеваются различные школы мысли эпохи Сун (960-1279), Мин (1368-1644) и Цин (1644-1912). Чаще всего к Чжэдунской школе относят философов, филологов и историков ХУП-ХГХ веков, происходивших с востока провинции Чжэцзян, таких как братья Вань Сыда (1633-1683) и Вань Сытун (1638-1702), Чжан Сюэчэн (1738-1801), Яо Чжэньцзун (1842-1906) и др. Представители Чжэдунской школы стремились к объективности в познании истории и историописании, осознавали самостоятельность исторического жанра, теоретизировали его тропы и стилистику, добавляя нотку философии и культурных ценностей. Чжэдун-ская школа, с ее акцентом на объективности и теоретическом осмыслении, обозначила важный переход от простого летописания к более аналитическому и критическому изучению истории. [11]
«Новая» и «Современная история»: Импорт западных теорий. Периоды «Новой истории» (18401911/1919 гг.) и «Современной истории» (говоря о 1912/1919-1949 гг.) ознаменовались привнесением в китайскую историографию теорий международных отношений. Понимание необходимости модернизации знаний и теорий пришло к Китаю после поражений в Опиумных войнах (1840-1842 гг. и 1856-1860 гг.) и в войне с Японией (1894-1895 гг.) [9]. На протяжении более 150 лет, начиная с работы Вэй Юаня «Описание морских держав» (1842), идея «учиться у Запада» стала доминирующей для практически всех течений политической мысли Китая. Эти военные поражения и осознание необходимости модернизации послужили мощным стимулом для импорта западных теорий и методов исследования в Китай, в том числе в области международных отношений. [2]
В результате этого первая волна импорта зарубежных знаний наблюдается с 1898 г. и завершается в конце 1920-х годов. В этот период на китайский язык были переведены работы многих западных мыслителей, в том числе К.Г. Маркса и других. В это время в Китае формируется марксистская школа историографии. Ее представителями были: Ло Чжэньюя, Го Можо, Хоу Вайлу, Бай Шоуи. Некоторые из этих ученых проходили обучение в московских коммунистических университетах и, вернувшись на родину, написали первые марксистские работы по истории Китая. В этот период предпринимались попытки адаптации марксистско-ленинской исторической периодизации (древность -средневековье - новое/новейшее время) к китайским реалиям, проводилась классовая градация, а также начинался анализ причин разложения феодальных отношений и появления ростков капитализма. Формирование марксистской школы стало важным этапом, предложив новый подход к анализу истории, основанный на материализме и классовой борьбе, что оказало значительное влияние на китайскую политическую мысль. [2]
На рубеже Новой и Современной истории произошла «историографическая революция», о которой речь шла выше. Вторая волна импорта западной мысли (1990-2000-е гг.) принесла в Китай работы таких ученых-международников, как Г. Моргентау, А. Вендт, Х. Булл, К. Уолтц и др. На основе переводов китайская компартия параллельно разрабатывала свою национальную школу теории международных отношений. К середине первого десятилетия XXI века в китайском академическом сообществе сформировалась группа китайских авторов, названных «поколением переводчиков» (по терминологии А.Д. Богатурова), насчитывавшая не более 20 человек. Эти ученые имели общие характеристики: они родились в 1960-х-1970-х годах, владели английским языком, защитили докторские диссертации в западных (главным образом американских) университетах и использовали современные методы исследований. Именно они сформировали основные исследовательские направления китайской школы теории международных отношений: реализм (Янь Сюетун), неолиберализм (Су Чанхэ, Чень Баоган, Фань Чжунци, Мень Хунхуа, Лу Чжунъин) и конструктивизм (Цинь Яцин, Юань Чжэнцин, Фан Чан-пин, Го Шуюн). Вторая волна импорта западных теорий привела к формированию современной китайской школы международных отношений, которая активно интегрировала западные концепции с национальными традициями и особенностями. [2] Переход к сбалансированному подходу и экспорту собственных знаний. После XVIII съезда КПК (2012 г.) и прихода к власти Си Цзиньпина (2013 г.) наметился процесс диверсификации источников заимствования и перехода к более сбалансированному подходу. Количество переводимой иностранной политической литературы не уменьшается, но ее география становится более разнообразной. В западном контенте предпочтение теперь отдается Карлу Шмитту и Лео Штраусу, в работах которых китайские ученые черпают критическое вдохновение, а также культурной теории Дарио Бат-тистеллы. Появилась новая тенденция, которая вписывается в общемировой тренд повышенного внимания к незападным исследованиям. В КНР издаются монографии российских (А.А. Кокошин, Е.М. Примаков, П.А. Цыганков), японских (Кава-сима Син), корейских специалистов, хотя по-прежнему доминируют авторы из-за океана. Изучение теории международных отношений как области академических исследований проректор Дипломатического института Цинь Яцин (^Ж^) делит на три периода: дотеоретический (1978-1990), период изучения теории, который, в свою очередь, прошел начальную (1991-2000) и углубленную (2001-2007) стадии. С 2011 г. впервые в истории Китая начинается экспорт собственных международных знаний, главным образом, на Запад. В США и Европе были опубликованы работы директора Института современных международных отношений университета Цинхуа, профессора Янь Сюетуна (Ancient Chinese Thought, Modern Chinese Power); декана факультета дипломатии Пекинского университета, профессора
Е Цзычэна (Inside China's Grand Strategy: The Perspective from the People's Republic); профессора Фу-даньского университета Чжан Вэйвэя и других. На современном этапе китайская школа международных отношений стремится к более сбалансированному подходу, диверсифицируя источники заимствования и активно экспортируя свои собственные теории и концепции, что является важным показателем возросшего влияния Китая в мире [2].
Особое место в современной китайской школе международных отношений занимает концепция «Тянься» (^Т), которая была создана и применялась в период с 1046 по 221 год до н.э. Эта концепция рассматривается как идеальная мировая система, основанная на историческом опыте династии Чжоу. Тянься подразумевала создание универсальной системы, включающей в себя все народы и обеспечивающей мир и гармонию для всех [4].
В основе этой системы лежали три основополагающие идеи: решение всех проблем в политике зависит от общепризнанной мировой системы, а не от принудительной силы и гегемонии; такая система является политически оправданной, поскольку институциональные механизмы выгодны всем странам; и, наконец, система работает, так как она создает гармонию между всеми народами и цивилизациями [4]. Утверждается, что система Тянься отражала подлинную мироцелостность, ситуацию единства в многообразии [4]. Система Тянься, с гармонией в качестве основной ценности, поддерживала мир на протяжении 800 лет и была высоко оценена самим Конфуцием, который назвал ее путем гуманизма (Ван дао) в отличие от пути господства (Ба дао). Конфуций утверждал, что политика и эффективное управление должны быть основаны на семейных отношениях, где собственные интересы сведены к минимуму и царит атмосфера гармонии [4]. Таким образом, концепция «Тянься», основанная на идеях гармонии и взаимовыгоды, представляет собой альтернативную модель мироустройства, которая в настоящее время привлекает все большее внимание в контексте современных глобальных вызовов.
Чжао Тинян и современная интерпретация «Тянься». Чжао Тинян, современный китайский философ, описывает основные особенности системы Тянься следующим образом: это была открытая сеть, или «Мир-дом» (world-home), состоящий из общего мирового правительства и других субгосударств [5]. Мировое правительство гарантировало поддержание порядка в целом, соблюдение правил и законов, а также выступало арбитром в конфликтах между субгосударствами. Последние обладали высокой автономией и были ответственны за свои внутренние политические, экономические, социальные и культурные дела. Люди пользовались полной свободой передвижения, работы и жизни в любых субгосударствах по своему выбору. Чжао настаивает на том, что данная система востребована сегодня, поскольку глобализация создала всемирное пространство, где политика, отражающая интересы национальных государств, обречена на провал [2].
Система Тянься, по мнению Чжао Тиняна, была увеличенной семьей, а ее организационными принципами были семейные узы, где важным являлся лишь принцип включенности [2]. Благодаря этому принципу не существовало никакой дискриминации и каждый имел право участвовать в мировых делах. Чжао Тинян использует эту модель в качестве своей концептуальной и аналитической точки отсчета для изучения современного мира, который он определяет как «не-мир» [7].
По его мнению, существующие международные институты были созданы государствами и для государств на основе их собственных интересов и, следовательно, не могут выйти за пределы границ, установленных этими интересами [5]. Таким образом, глобальный мир, с точки зрения Чжао Тиняна, стал реальностью, но нет никакого целостного мира, поэтому в институциональном и философском смысле мир существует только как географическое название [5]. Интерпретация Чжао Тиняном концепции «Тянься» показывает ее потенциал для решения современных глобальных проблем и предлагает критику существующего мирового порядка, который, по его мнению, недостаточно интегрирован и гармоничен.
Реляционная теория Цинь Яцина: Основа взаимодействия. В рамках современной китайской школы теории международных отношений следует выделить реляционную теорию Цинь Яцина, которая глубоко укоренена в традиционных китайских идеях. Она опирается на логику, представленную в классических китайских работах, в частности в «Иц-зине» (Книге перемен), которая рассматривалась Конфуцием как фундаментальная концепция управления. В китайской культуре наиболее важным понятием выступают «отношения» (гуаньси). Цинь Яцин разработал свою теорию отношений исходя из этой интеллектуальной традиции. Теория состоит из трех компонентов: процесса отношений, мета-отношений и управления, основанного на отношениях [6].
Мета-отношения, в соответствии с китайской диалектикой, представляют собой отношения инь-ян. Это «отношения отношений», которые составляют сущность всех взаимодействий [6]. Они определяют отношения между людьми, социальными группами, национальными государствами, а также между людьми и природой. Управление отношениями акцентирует внимание на межсубъектных взаимодействиях, а не на отдельных игроках. Процесс играет важную роль в человеческих отношениях в целом и международных отношениях в частности. Центральное ядро процесса состоит из отношений. Если «рациональность», коренящаяся в индивидуальности, была основой концепций западного общества, то ее смысловым контрагентом в китайском обществе могут быть «отношения» [6].
Теория требует, чтобы сеть отношений в международном обществе помогала государствам-нациям формировать их идентичность и международную силу. Основной этой теории является система «Дан-ничества», где в «семье» должен быть глава - «родитель», рядом с ним находится его «семья»,
на втором месте стоят близкие друзья, которые могут войти в ближайшее окружение, но никогда в «семью». На третьем месте - все остальные. В «семью» входят «родители» и «дети», в отношении которых «родители» направляют все силы с целью получения после взросления «детей» должной компенсации за свои труды. Реляционная теория Цинь Яцина предлагает альтернативный подход к пониманию международных отношений, ставя во главу угла взаимосвязи и взаимодействие, а не отдельных субъектов и их рациональные расчеты.
Теория морального реализма Янь Сюетуна: Сила и мораль. Янь Сюетун, в свою очередь, развивает теорию морального реализма, которая основывается на изучении древнекитайских мыслителей. Янь Сюетуна интересовало несколько вопросов: понимание древними китайскими мыслителями природы власти, роль морали в древней и современной политике, и использование стратегий, альянсов и морали для завоевания лидерства в международной системе. Центральная проблема «теории морального реализма» заключается в «смещении центра мировой силы», а именно: сможет ли «поднимающаяся держава» (КНР) заменить «нынешнего мирового лидера» (США) [4].
Янь Сюетун видит два вызова своей теории: может ли теория морали являться частью теории реализма; и можно ли создать научную системную теорию, используя политическое лидерство в качестве независимой переменной. Он дает собственные определения и проводит различия между понятиями «мощь», «сила» и «международная мораль». Сила выступает главной составной частью национальных интересов, и поэтому она - цель, которую реализует внешняя политика страны [8]. «Мощь» - это основа национальных интересов, инструмент достижения этих интересов. Главное содержание международной морали заключается в «изменении вслед за меняющейся эпохой», которое включает в себя универсальные элементы, не меняющиеся ни при каких исторических обстоятельствах. Среди них: соблюдение союзных договоров, уважительное отношение к дипломатам, выплата долговых обязательств и соблюдение правил этикета в отношении глав правительств. Однако, мораль у каждого своя, отсюда и берутся различия [8].
Одновременно Янь Сюетун подчеркивает важность материальной силы, в частности, военной мощи. Он утверждает, что для поддержания стабильного международного порядка необходимы как материальная, так и моральная сила [5]. Если рассматривать силу в качестве наиболее важного фактора в международных отношениях, то естественно и логично наличие государств различных размеров и возможностей: гегемона, крупных держав, средних государств и малых народов. Иерархическая структура оправдывает различные обязанности субъектов в международной системе. Древние мыслители предусматривали три вида иерархии: гуманная власть - высшая форма правления, основанная на нравственности; гегемония - межгосударствен-
ное господство, основанное на стратегическом преобладании; и тирания - низшая форма правления, опирающаяся исключительно на военную силу [8].
Янь Сюетун утверждает, что Китай должен стремиться к мировому лидерству и, в дополнение к увеличению государственной комплексной мощи, уделять больше внимания формированию союзов. Китай должен отказаться от нынешней политики невступления в союзы и приступить к формированию альянсов с потенциальными союзниками, такими как Россия, Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан, Узбекистан, Пакистан, Бангладеш, Мьянма, Камбоджа, Лаос и КНДР [4]. Таким образом, теория морального реализма Янь Сюетуна представляет собой попытку интегрировать моральные принципы с реалистическим подходом, а также предлагает Китаю стратегию для достижения мирового лидерства, основанную на сочетании силы и морального авторитета.
Применение концепций китайской школы МО на практике.
После рассмотрения теоретических основ китайской школы международных отношений, логично перейти к анализу практического применения ее ключевых концепций, в первую очередь, на примере инициативы «Один пояс, один путь».
Стратегия «Один пояс, один путь» (далее ОПОП) по мнению авторов в значительной степени сформирована в рамках древнекитайской концепции «трибутов», хотя и включает элементы других идей. ОПОП подразумевает не только выплату дани, но и более широкий спектр взаимодействия, включающий обмен товарами, культурой и идеями. Проект воспроизводит идею взаимовыгодного сотрудничества и обмена между Китаем и другими странами, подобную той, что наблюдалась в системе «трибутов» в имперский период. Однако, современная интерпретация избегает иерархических отношений, характерных для традиционной системы «трибутов». Таким образом, ОПОП, хотя и опирается на древнекитайские идеи, представляет собой современную модель международного сотрудничества, избегая иерархических отношений и делая акцент на взаимовыгоде.
На взгляд авторов, связь ОПОП с системой «Тянься» более сложная и неоднозначная. Хотя ОПОП восстанавливает определенное влияние Китая в регионе, она отличается от традиционной системы «Тянься» в нескольких важных аспектах:
• Во-первых, в традиционной системе «Тянься» Китай занимал центральное и доминирующее положение, а другие государства рассматривались как вассалы, в то время как ОПОП продвигает идею равного партнерства и взаимовыгодного сотрудничества, хотя и существуют критические замечания относительно возможного возрождения неоколониалистских тенденций;
• Во-вторых, система «Тянься» основывалась на политическом подчинении и контроле со стороны Китая, в то время как ОПОП сосредоточена, в
основном, на экономическом сотрудничестве, инвестициях и инфраструктурных проектах, стремясь к экономическому влиянию, а не к прямому политическому контролю;
• В-третьих, «Тянься» фокусировалась на регионе Восточной Азии, в то время как ОПОП имеет глобальный масштаб, включая страны Европы, Африки и Латинской Америки. В отличие от «Тянься», которая имела региональный характер, ОПОП претендует на глобальное видение, сосредотачиваясь на экономическом сотрудничестве и взаимовыгодном партнерстве, что является ключевым отличием от традиционных китайских подходов.
Таким образом, ОПОП можно рассматривать как современную интерпретацию и адаптацию некоторых аспектов древнекитайской концепции «три-бутов», но она не является прямым возрождением системы «Тянься». ОПОП стремится к сотрудничеству, а не к доминированию, и имеет глобальный масштаб, что существенно отличает ее от традиционного китайского подхода к международным отношениям. В определенной степени ОПОП может быть рассмотрена как попытка создания новой глобальной системы международных отношений, основанной на взаимовыгодном партнерстве, отличающейся от западной модели. В конечном итоге, «Один пояс, один путь» является примером практического применения концепций китайской школы международных отношений, направленной на создание нового мирового порядка, основанного на взаимовыгодном партнерстве, гармонии и взаимосвязанности, что демонстрирует стремление Китая к созданию нового глобального порядка.
В заключении следует отметить, что китайская школа международных отношений формируется в условиях глобальных изменений, сочетая традиционные философские концепции и современные теоретические подходы. Процесс ее развития отражает не только эволюцию китайской внешнеполитической стратегии, но и стремление КНР к формированию альтернативной модели международных отношений. На примере инициативы «Один пояс, один путь» можно увидеть, как исторические концепции, такие как «Тянься» и реляционная теория, адаптируются к современным условиям, формируя новый дискурс глобального взаимодействия.
Однако, несмотря на рост влияния китайской школы, ее концепции продолжают вызывать дискуссии, особенно в контексте конкуренции с западными теориями международных отношений. Сегодня китайская школа международных отношений выступает не только как инструмент анализа внешней политики КНР, но и как попытка предложить миру альтернативный взгляд на глобальное управление и сотрудничество.
№ 3 (118)
UNIVERSUM:
, ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ
• 7universum.com
март, 2025 г.
Список литературы:
1. Абраменко А.Г. Возвышение Китая: восстановление системы Тянься в АТР? / А.Г. Абраменко // Место Азиатско-Тихоокеанского региона в современных международных отношениях: проблемы безопасности и перспективы развития. - 2020. - С. 19-24.
2. Грачиков Е.Н. Дипломатия КНР: контекст академического дискурса / Е.Н. Грачиков // Мировая экономика и международные отношения. - 2021. - Т. 65. - №3. - С. 33-41.
3. Грачиков Е.Н. Китайская теория международных отношений: становление национальной школы / Е.Н. Грачиков // Международные процессы. - 2016. - Т. 14. - №3. - С. 68-80.
4. Грачиков Е.Н. Китайская школа международных отношений: на пути к большим теориям / Е.Н. Грачиков. -«Аспект Пресс», 2021. - 304 с.
5. Грачиков Е.Н., Сюй Х. КНР и международная система: формирование собственной модели мироустройства / Е.Н. Грачиков, Х. Сюй // Вестник международных организаций. - 2022. - Т. 17. - №1. - С. 7-24.
6. Забровская Л.В. Традиционная китайская система управления «Восточными варварами» при династии Цин / Л.В. Забровская // Известия Иркутского государственного университета. - 2015.
7. Кривохиж С.В., Соболева Е.Д. Древность на службе современности: теория морального реализма Яна Сюэтуна и будущее мирового порядка / С.В. Кривохиж, Е.Д. Соболева // Мировая экономика и международные отношения. - 2017. - Т. 61. - №11. - С. 76-84.
8. Мартынов Д.Е. Чжан Бин-Линь, Гу Цзе-Ган и "историографическая революция" / Д.Е. Мартынов // Диалог со временем. - 2021. - Вып. 74. -С. 156-168.
9. Рысаков А.С. Конфуцианство как духовная традиция / А.С. Рысаков // Вестник Русской христианской гуманитарной академии. - 2009. - Т. 10. - №3. - С. 120-130.
10. Рысаков А.С. Основные тенденции в конфуцианстве эпохи Цин / А.С. Рысаков // Вестник Русской христианской гуманитарной академии. - 2011. - Т. 12. - Вып. 1. - С. 133-142.
11. Сун Ч. От концепта «тянься» до «тяньсяизма» и теории о «системе Тянься»: представление об идеальном мире в политфилософских трактатах китайских мыслителей / Ч. Сун // Общество: политика, экономика, право. - 2024. - №1. - С. 64-69.
12. Ульянов М.Ю. Текстологические аспекты изучения Чуньцю Цзочжуань: к проблеме выделения и характеристики структурно-жанровых групп / М.Ю. Ульянов // Общество и государство в Китае. - 2011. - С. 43-59.
13. Чжан Шухуа, Го Цзин, Гаоянь Цююй. Развитие национальной школы политологии в Китае / Ш. Чжан, Ц. Го, Ц. Гаоянь // Мировая экономика и международные отношения. - 2020. - Т. 64. - №11. - С. 84-95.
14. The Tribute System. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: URL: http://www.chinaknowledge.org/His-tory/Terms/tribute.html (дата обращения 18.12.2024).
15. The Han dynasty. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: URL: https://www.britannica.com/place/China/Prel-ude-to-the-Han (дата обращения 18.12.2024).
16. The Tang dynasty summary. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: URL: https://www.britannica.com/sum-mary/Tang-dynasty (дата обращения 18.12.2024).
17. The Song dynasty. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: URL: https://www.britannica.com/topic/Grand-Ca-nal-China (дата обращения 18.12.2024).
18. The Ming dynasty. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: URL: https://www.britannica.com/topic/history-of-China/The-Ming-dynasty (дата обращения 18.12.2024).
19. The Qing Dynasty. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: URL: http://www.chinaknowledge.de/His-tory/Qing/qing.html (дата обращения 18.12.2024).
