CC BY
67
Манова М. В.
ИСТОРИКО-ФИЛОСОФСКИЙ ПОДХОД К АНАЛИЗУ КУЛЬТУРЫ ТРАДИЦИОННОГО ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВА
Процесс возрождения российского предпринимательства и становления свободного рынка сопровождается трудностями, которые носят не только институциональный, но и духовный характер. Одной из основных проблем является создание адекватного для развития цивилизованного бизнеса нравственного климата и выработка деловой этики. А это предполагает выяснение «смысложизненных» основ становления культуры предпринимательства с точки зрения исторического и философского анализа.
Исторический анализ позволяет фиксировать универсальный характер явления, названного предпринимательством. То, что называется традиционным предпринимательством, проявляется в любой сфере общественной жизни. Значит, нельзя сводить предпринимательство к хозяйственной (экономической) деятельности, как это, к сожалению, происходит в нашей широкой печати и даже в научной литературе.
В Толковых словарях можно заметить разграничение понятий «бизнес» и «предпринимательство». Например, С.И. Ожегов и Н.Ю. Шведова, в отличие от экономистов, совершенно определенно и однозначно трактуют понятие «бизнес» всего лишь как разновидность «предпринимательства»: «Бизнес - предпринимательская экономическая деятельность, приносящая доход, прибыль (10.С.45).
И в их интерпретации предпринимателя или предприятия уже отражены два смысла: «Предприниматель. 1. Владелец предприятия, фирмы, а также вообще деятель в экономической, финансовой сфере. 2. Предприимчивый и практичный человек». Или «Предприятие. 1. Производственное учреждение: завод, фабрика, мастерская. 2. Задуманное, предпринятое кем-нибудь дело. Заманчивое предприятие. Рискованное предприятие» (10.С.571).
В специальной же литературе второй аспект понимания традиционного предпринимательства отсутствует. Все специалисты дружно сводят предпринимательство только к экономической, финансовой, коммерческой деятельности, не замечая существования в истории человечества «предприимчивых и практичных» людей за пределами экономической сферы.
Уже одно это заставляет и позволяет отделить предпринимательство от бизнеса. Американское понимание предпринимательства как бизнеса ограничивает предпринимательскую деятельность сферой экономики, точнее - наживой в сфере экономики (получением прибыли). Но далеко не для всякого предпринимателя высшей целью и смыслом жизни выступает то, к чему стремится бизнесмен.
Для некоторых предпринимателей конечной целью, смыслом всей жизнедеятельности является не прибыль, процент, дивидент, а социальный результат и смысл своего предпринимательства.
Более того, история свидетельствует, что действительно выдающиеся предприниматели ориентировались не на индивидуалистические, а на общественные, общечеловеческие цели.
Невозможно отделить от предпринимательства и момент творчества. Рутинный бизнес в освоенных когда-то рамках, как правильно ответил Й. Шумпетер, не требует предпринимательства и не является таковым. По сути дела предпринимательство является вызовом традициям, стереотипам.
Из вышеизложенного понятно, что само предпринимательство это не просто исполнение каких-то заданных функций (руководство, работа, служба), а реализация глубинных (не сводимых к функциям!) потребностей и способностей человека. Оно есть самоутверждение человека в обществе, а следовательно, и осуществление каких-то глубинных потребностей и способностей самого общества.
Наконец, невозможно не отметить принципиальную неотделимость от предпринимательства его практического характера. Дело в том, что у многих личностей и
общностей могут возникать гениальные идеи, но, если они не реализуются практически, то остаются всего лишь желаниями, мечтами и порывами. Предприниматель тот, кто осуществляет свою идею реально в реальных условиях.
Традиционное предпринимательство, как историческое явление требует основательного философского осмысления.
Социальное положение российского предпринимателя было сложным. В российском обществе отношение к предпринимателям всегда было скорее негативным. Богатство, нажитое торговлей и промышленностью, считалось как бы не совсем честным. Негативное отношение к предпринимателям оставило след не только в литературе и публицистике, но и в устном народном творчестве. Поговорки и пословицы, распространенные среди русских крестьян и горожан, дают об этом достаточно ясное представление («Что край, то обычай; что народ, то вера; что купец, то мера»; «Купец божится, а про себя отрекается») (2.С.54).
Неудивительно, что вплоть до конца XIX в. купцы стремились повысить свой социальный статус различными путями. К ним относились поступление их на государственную службу, получение звания потомственного почетного гражданина или дворянства. Богатые купцы, особенно в дореформенное время, старались путем брачных связей породниться с дворянами и чиновниками.
Необходимо сказать, что на формирование негативного социального облика русского купечества во многом повлияла их деятельность, направленная на получение прибыли. Обогащение, получение прибыли, так или иначе, являлись основной потребностью предпринимателей.
Дореволюционная периодическая печать и публицистика предоставляет многочисленные подтверждения всепоглощающей страсти к наживе российских торговцев и промышленников. Много внимания этому уделял Н.М. Ядринцев, который писал, что «деньги и нажива деморализовали торговца прежде, чем он получил развитие и составил себе понятие о других целях жизни» (13.С.45).
Известного публициста и общественного деятеля А.П. Щапова возмущало в русском обществе «напряжение и возбуждение мозга одною своекорыстию, эксплуататорской жадностью к деньгам» (13.С.48). Сходное мнение о российском купечестве высказывали и местные чиновники.
В коммерческой деятельности преуспевшие предприниматели обычно были беспощадны к своим конкурентам и должникам, нередко пренебрегая нормами морали.
Для торговцев, особенно начала и середины XIX в., были характерны широкая практика разного рода нарушений закона, и обман покупателей и работников. Обвесы и обсчеты были привычным явлением. Испытывая затруднения в своих делах, купцы могли прибегнуть и к ложному банкротству, инсценировке пожара, поджогу застрахованного имущества.
Стремление к быстрому обогащению приводило к широкому арсеналу методов нечестной торговли. Содержатель трактира закупал на винном складе водку в бочонок, который был на 15 литров больше стандартного, владелец ссудной кассы давал объявления об аукционах на просроченные вещи только в непопулярных газетах, поэтому на аукционах было безлюдно, и вещи доставались узкому кругу знакомых по бросовым ценам. Особенно нагло обманывали инородцев.
Тем не менее, было бы ошибкой считать стремление к прибыли, накопительство -единственной, всепоглощающей доминантой деятельности предпринимателей к. XIX - н. XX вв.
Положение российского предпринимателя было неоднозначным. Как отмечал А.Н. Боханов, «с одной стороны, он являлся носителем прогресса, способствовавшим развитию производительных сил в стране, а с другой - эксплуататором, «новым рабовладельцем», заставлявшим трудиться на себя армию неимущих рабочих и обогащавшимся за их счет» (13.С.47).
Это естественное противоречие, на наш взгляд, исключает из оценочной системы координат понятия «хороший» - «плохой» и требует более глубокого анализа.
Говоря словами известного французского историка Ф. Броделя, следует помнить, что «капиталисты - это люди, и их поведение разнилось, как и у других людей: одни были расчетливы, другие были азартными игроками, одни были скупы, другие расточительны, одни гениальны, а другие самое большее счастливчиками» (1.С.134).
Если говорить о предпринимателе как о человеке, интересы которого сосредоточены исключительно в плоскости материальной, то в таком случае пропадают многие другие примечательные штрихи социального портрета; обедняется и затемняется его историческая роль и значение. Капиталист - это не только «погоня за капиталом». По мере формирования и укрепления рыночной системы хозяйства предприниматели начинают играть все большую роль в общественной и социальной жизни.
Стремление к выгоде, к накоплению и приумножению своих капиталов по представлениям русского предпринимательства было совершенно естественным, в этом они не находили ничего предосудительного. До революции человек занимался торговлей и промышленностью, давал в кредит деньги, стремился расширить свое дело точно так же, как крестьянин распахивал новые поля и удобрял землю, а ремесленник совершенствовал свое мастерство. Купцам так же, как и людям других профессий, нельзя было останавливаться на достигнутом, так как это вело к застою, а потом кризису и краху. Успех достигался за счет мобилизации интеллектуальных, духовных и физических сил человека.
Таким образом, комплекс основных ценностей русских предпринимателей группировался вокруг их стремления сохранить и приумножить свою собственность. Этому были подчинены многие действия предпринимателей в различных ситуациях, в предпринимательской среде была выработана линия поведения, которая была максимально эффективна для своего времени. Этой цели служили бескомпромиссность по отношению к конкурентам, жесткая линия руководства своими работниками, строительство неприступных жилищ и хранилищ, наем сторожей для защиты собственности, бдительный контроль за своими служащими и приказчиками. Возможность для собственного обогащения, для самовыражения через приложение в предпринимательстве своих сил и капиталов была для купцов наивысшей ценностью.
Показательны приводимые В.П. Бойко в его монографии слова купца Трофимова, который на своем пароходе «Луиза» отправился в 1877 г. в низовья Оби и в ответ на предостережение капитана парохода об опасности такого плавания на маломощном и старом судне сказал, что если все рискуют жизнью, то он - капиталом.
Но социальное положение капиталистов не оставалось неизменным. По мере укрепления рыночных отношений, торгово-промышленного законодательства изменялся и их социальный облик.
Эти изменения стали особенно заметны во второй половине XIX - начале XX в. Точно и образно разницу между «старомодным купцом» и дельцом пореформенного периода подметил Г.И. Успенский.
По его словам, в отличие от первого, который «в глубине души ... чувствовал, что дело его не чисто», что «каждую минуту его могут уличить и поступить на законном основании», предприниматель новой формации, напротив, «ничуть не сомневается, что его дело -настоящее, и что отечество даже обязано ему благодарностью зато, что он жертвует своим капиталом на общую пользу, и хотя действует из личных выгод, но зато дает другим хлеб, оживляет «мертвые местности» и капиталы, ... которые Бог знает сколько времени лежали бы без движения, если бы он... не приложил к ним своих рук» (13.С.89).
Теперь предприниматель прекрасно сознавал, что «капитал - сила, что прятать его в сундук - глупость, что делать на этот капитал оборот, что покупать и продавать можно решительно все, что продается и покупается, что получение барыша тоже вполне разрешено и допущено». Все это делало его «спокойным и уверенным и не боящимся ничего ни здесь, ни там» (13.С.93).
Четкое определение пореформенным законодательством прав капиталистов и гарантированная неприкосновенность собственности благотворно влияли на его социальный
облик, позволяли ему помимо интересов своего «дела» приобщаться к проблемам, волновавшим общество и, в меру своего понимания этих проблем, способствовать их разрешению.
Социальная ориентация российского предпринимательства также прошла значительную эволюцию. Если в XVIII - начале XIX вв. исследователи отмечали у российских купцов отсутствие устойчивого осознания общности своих интересов, сознательного противопоставления себя как единой социальной группы внешней среде, то к середине прошлого столетия корпоративный дух усиливается, зарождается буржуазное самосознание и наблюдается противопоставление буржуазных и сословных купеческих ценностей официально-бюрократической идеологии. Эти процессы шли в России с некоторым запаздыванием по сравнению с Европой.
Процесс обретения социальной самостоятельности был длительным, так как купцы веками были приучены к рабской покорности властям, привыкли зависеть от произвола чиновников, который в России приобретал особенно неприглядные формы. Однако, приобретая и совершенствуя профессиональные навыки, чувствуя за собой усиливающуюся с годами экономическую мощь своих капиталов, купцы вырабатывали в себе новую систему ценностей.
В основе ее лежало понятие «купеческая честь», т.е. неписаный свод правил, которые регулировали поведение купца в различных ситуациях, определяли его основные моральные качества. Эти правила были основаны как на общебуржуазных ценностях, так и на узкосословных, типично купеческих.
Поскольку торговля была основным видом деятельности купцов, то наиболее важными для купечества были как раз этические принципы, связанные с основным профессиональным актом купцов - сделкой. Естественно, купец не был бы самим собой, если бы не стремился к максимально возможной прибыли. Однако стремление к максимальной прибыли так или иначе ограничивалось необходимостью поддерживать свою деловую репутацию, «купеческую честь», без которой было невозможно получить кредит и вообще проводить сколько-нибудь крупные деловые операции. Именно ради «купеческой чести», репутации фирмы тратились деньги на массивные здания, роскошную обстановку купеческих особняков, которые должны были доказать прочность, доходность и надежность дела.
Честность, умение держать свое слово постепенно становятся необходимыми качествами для купца. В России купеческое слово значило много, поскольку огромные расстояния, распространенность торговли в кредит и почти полное отсутствие документального оформления деловых отношений оставляли большой простор для влияния на ход торговли именно нравственных принципов торговцев.
Купцы брали в кредит очень крупные партии товара, увозили их за тысячи километров (при этом срок оплаты часто составлял полгода или год) и не нарушали своего слова. Конечно же, надо учитывать, что никто просто так первому встречному свой товар бы не доверил. Для того, чтобы пользоваться подобными привилегиями, купцу было необходимо долгие годы создавать и поддерживать свое доброе имя, постепенно наращивая не только капитал, но и деловую репутацию. При этом обогащение за счет обмана казны и покупателя не считалось среди купечества большим грехом, но между собой, при кредитовании и в торговле, купеческое слово являлось гарантией выполнения взятых обязательств.
Крупные московские фирмы, торговавшие в кредит с купцами, тщательно изучали торговую марку своих партнеров, собирая сведения о времени основания их дела, капиталах, семейном положении, пристрастии к спиртному и картам, о психологических особенностях.
Поэтому от преобладания тех или иных качеств купца зависела и судьба всего торгового дела. Особенно строгие правила были у купцов-старообрядцев. Этих людей отличали трудолюбие, честность, отказ от употребления спиртного и табака, скромность в быту. Аскетизм мирской жизни старообрядцев, их взаимопомощь и взаимовыручка, которые укреплялись в условиях запретов и гонений на них со стороны правительства, полное доверие друг к другу в старообрядческих общинах, позволявшее отданные на хранение
деньги пускать в оборот, - все это создавало благоприятные условия для предпринимательской деятельности.
По оценкам большинства современных исследователей, «старообрядчество дало замечательные предпринимательские образцы аскетически честного и требовательного к себе купечества, не играющего в двусмысленные игры с властью, не ищущего выгодных государственных подрядов, льгот, заказов» (1.С.165).
Н.М. Чукмалдин, вышедший из среды тюменских купцов-старообрядцев, в своих воспоминаниях оставил своеобразный манифест честного торговца. «Выигрывает и богатеет в торговле только тот, кто оказывает услугу обществу, - писал он. - Наивыгоднейший товар -доверие, а доверие дается только безупречной честности и торговому бескорыстию. Богатеет только изобретатель нового общеполезного дела. Все, что добыто неправедно, посредством обмана, своекорыстия и зла, носит в самом себе смерть. Жизненно и прочно одно добро» (1.С.166).
Необходимо сказать, что религиозное сознание являлось одной из доминант менталитета российского предпринимательства. Вера внедрялась в сознание людей того времени с ранних лет, в процессе воспитания и обучения и была неотъемлемым средством социализации личности.
Однако религия в России и в отдельных ее регионах не сыграла в формировании буржуазных отношений той роли, которую она имела на Западе. Там протестантизм в различных его формах являлся идеологическим и нравственным основанием процесса накопления капиталов, сильным средством привития обществу буржуазных ценностей и норм поведения. Русское православие же, как морально-этическая система действовало в противоположном направлении. Как это ни парадоксально, в России слабое подобие протестантизма проявилось именно в старообрядчестве.
Что же касается участия предпринимателей в идейной жизни, особенно в 60-80-е гг. XIX в., то для этого у них не было ни времени, ни достаточной культуры. Чтобы приумножать капиталы, надлежало по 8-10 часов сидеть в амбарах и фабричных конторах. Побудительным мотивом предпринимателей был инстинкт практической деятельности, а это не предусматривало увлечения революционными теориями и социальными прожектами. Один из московских купцов Н.П. Вишняков в своих мемуарах отмечал: «В нашей среде интересы общественные были слабо развиты, а политических и вовсе не существовало ... О правительстве, всем том, что могло иметь к нему отношение, говорили с оглядкой, шепотом...» (1.С.202).
Большая потенциальная энергия деловых людей при их ограниченных возможностях участия в политической и общественной жизни находила выход в занятиях благотворительностью, взлет которой наблюдался с конца 80-х - начала 90-х гг. XIX в. Эта дата не является случайной.
К этому времени традиции предпринимательства, характерные для феодальнокрепостнической эпохи, исчезают вместе с их носителями - «старомодными купцами». В активную деятельность включается следующее поколение капиталистов, сформировавшееся в новой экономической и социальной среде. В отличие от своих отцов, они получили образование, бывали за границей, обладали более широким кругозором и по-иному расценивали свое значение в экономической и общественной жизни. Это способствовало не только формированию новых приемов и форм предпринимательской деятельности, но и появлению новых морально-этических норм и ценностей.
Разумеется, масштабы перемен не следует преувеличивать, но тенденция к «окультуриванию» капиталистов в это время стала проявляться достаточно отчетливо, причем не только в столицах, но и в провинции.
Постепенно купцы, промышленники, финансисты приобретали все больший социальный вес в обществе, хотя их возможности участия в политической, общественной и культурной жизни постоянно ограничивались самодержавием и бюрократией. В этих условиях капиталисты стремились найти социальную нишу, которая позволила бы
реализовать их имущественные и духовные интересы в соответствии с их пониманием насущных задач общества в данный период. В частности, это нашло отражение в развитии частной благотворительности, которая, с одной стороны, стимулировалась христианской моралью, а с другой - являлась «... неким «регулятором - социального равновесия, часто неосознанным средством устранения общественного эмоционального дискомфорта, возникавшего в результате несправедливого соотношения труда и присвоения» (6.С.24).
Однако благотворительная деятельность, осуществлявшаяся под неусыпным контролем государственных органов и часто стеснявшаяся ими, перестала устраивать предпринимателей, и они, сознавая «свою материальную силу уже на другой манер», в конце XIX - начале XX вв. стремились играть большую роль в политической жизни, что являлось источником потенциальных конфликтов буржуазии не только с пролетарскими слоями российского общества, но и с политической надстройкой в лице самодержавия и бюрократии.
Таким образом, с течением времени российское купечество вырабатывало свои социальные и ценностные ориентиры, нормы поведения и образ жизни, постепенно отходя от народных традиций и обычаев и обосабливаясь от других сословий.
Середина XIX в., стала временем становления и развития специфической социальной психологии и менталитета купечества, по словам В.П. Бойко, - «временем созревания сословных качеств и ориентации, оформления купеческого самосознания» (3.С.48).
В конце же прошлого столетия происходит уже размывание прежних сословных границ, купечество становится ядром складывания буржуазии и начинает осознавать свою роль в обществе. Происходит активное впитывание российскими предпринимателями мирового опыта предпринимательства. На рубеже веков в основном определяются главные черты буржуазно-купеческой психологии и менталитета, происходит становление предпринимательской этики.
Однако консолидация предпринимателей в единую социальную группу с самостоятельной и господствующей в обществе социальной ориентацией, со своими стереотипами общественного поведения протекала замедленно. До революции не успела окончательно сформироваться система собственно буржуазных ценностных ориентации, купечество еще не освободилось от стремления подражать в общественном поведении дворянству и чиновничеству, остатки крестьянской и мещанской психологии в жизни купечества были еще сильны.
Сегодня предпринимательство является для наших современников чем-то совершенно привычным, обыденным и понятным. Все, кто заводит какое-либо «свое» дело - от интеллигентного «челнока» до «публичного» политика - оказываются предпринимателями. Не важно - чем ты занимаешься, лишь бы это было именно свое дело. Дело, в котором ты не только работник, но и хозяин. Или только хозяин, а работники другие.
Такое понимание, конечно же, не возникает без основания. Оно отражает нечто реально существующее, и отражает, надо думать, интуитивно правильно, то есть схватывает какой-то важный, практически очень значимый момент сущности этого явления.
Об этом говорит и то красноречивое обстоятельство, что законодательство нынешнего государства, ориентированное принципиально на обслуживание предпринимательства, определяет его почти таким же образом.
Понятно, что определение это продиктовано сугубо практическими причинами и нуждами. Законодательство определяет предпринимательство как самостоятельную, осуществляемую на свой доход деятельность, направленную на систематическое получение прибыли от пользования имуществом, продажи товаров, выполнения работ или оказания услуг, зарегистрированными в этом качестве в установленном законом порядке (см. ст. 2 ГК РФ).
Здесь важно зафиксировать, что законодательство тоже, как и обыденное сознание, относит к предпринимательству, прежде всего, самостоятельное и рисковое дело.
Но в таком понимании предпринимательство является явлением очень древним. И совершенно правомерно английский экономист конца XVII - начала XVIII веков, Ричард Кантильон, введший в науку, по свидетельству специалистов, понятие «предприниматель», предложил понимать под ним именно человека, действующего в условиях риска (11.С.10).
Точно так же, совершенно естественно и закономерно, классики политэкономии и их критик К. Маркс, предпринимателем считали только действительно рискующего капиталиста. А именно - инвестирующего на свой риск капиталиста в отличие от ростовщика, не рискующего, в принципе, при соблюдении норм частного права, ничем.
Надо думать, само собой, естественно (как в обществе, так и в литературе), понятие «предприниматель» закрепилось за наиболее рискующим агентом капиталистического хозяйствования. То есть за действующим в общественном производстве, потреблении или обмене капиталистом, получающим, в отличие от процента ростовщика, предпринимательский доход.
Как отмечал Г.К. Гинс, «в литературе XVII в. предпринимателем называли купца (merchant) и противопоставляли предпринимателя финансисту (т.е. ростовщику)... в XVIII в. в связи с развитием индустриального хозяйства предпринимателем считался работодатель (т.е. хозяин, ведущий свое хозяйство на основе наемного труда).
Однако нетрудно заметить, что явление, определенное как предпринимательство, одной рисковостью далеко не ограничивается. Оно требует и многих других свойств. Включает в себя эти свойства.
Так Ж.Б. Сей имел все основания считать предпринимательством комбинирование факторов хозяйствования (11.С.10). Ибо, действительно, никто, кроме предпринимателя, эти факторы не комбинирует.
Другие видели суть предпринимательства в смелости, новаторстве, ответственности, целеустремленности, самодеятельности и т.д.
Американские ученые, не пытаясь, как обычно свести все свойства к одной сущности, просто перечисляют их в своем рабочем определении.
Для них предпринимательство - это вид деятельности граждан, ориентированных на организацию и осуществление смелых, важных и трудных проектов. Это - дело, осуществляемое добровольно гражданами на свой риск и под свою ответственность.
Для А.В. Бусыгина предпринимательство есть один из видов «инициативной деятельности, направленной на извлечение прибыли (предпринимательского дохода)» (4.С.173).
Прежде всего, предпринимательство, в его исторически традиционном сложившемся понимании (а оно, такое понимание, никогда не бывает неверным, а бывает только поверхностным и расплывчатым!), не ограничивается бизнесом. Оно существует не только в экономике, но и в ее порождениях - в политике и идеологии. Более того - в любых сферах жизнедеятельности общества.
Предпринимательство, по утверждению А.Е. Куделина, есть «разновидность человеческой деятельности» (7.С.24).
Понимание предпринимательства, предлагаемое М.Г. Лапустой является более адекватным «предпринимательство представляет собой свободное экономическое хозяйствование в различных сферах деятельности» (8.С.5).
Автор прав, выделяя свободу как признак предпринимательства, если иметь в виду свободу от принудительного формализованного поведения. И прав в том, что видит «экономическое хозяйствование» «в различных сферах деятельности» членов общества.
Как правильно заметил один из классиков современного либерализма Ф. Фон Хайек, «сущность предпринимательства - это поиск. новых экономических возможностей, характеристика поведения, а не вид деятельности» (11.С.13).
Если под видами деятельности понимать деятельность в основных сферах общества, то действительно, предпринимательство бывает и наблюдается и в хозяйствовании, и в
экологии, и в науке, и в художестве, и в педагогике, и в управлении, и в медицине, и в физкультуре.
Поэтому, дело не в том, в какой из этих сфер действует человек, а в том, как, почему и ради чего действует.
Приведем статистику. В 2005 году по отношению к 1995 году продукция промышленности СНГ в целом составила 65%, а РФ - 63%; продукция сельского хозяйства СНГ 82%, а РФ - 74%; а инвестиции в основной капитал - всего 34% в СНГ и 32% в РФ (12.С.82), - «средний реальный доход в расчете на душу населения РФ составлял в 2005 г. чуть более половины уровня 1995 г.», но при этом, «у большинства населения реальные доходы упали еще значительнее» (5.С.46).
Ив то же время ошеломляющий (на этом фоне) результат почти четвертьвекового китайского опыта использования предпринимательства в целях ускоренного развития страны. «За 20 лет реформ... средние доходы населения... выросли в 20 раз, денежные сбережения - в 300 раз, среднегодовые темпы прироста. промышленности - 16%, сельского хозяйства - 7%.». При этом «развитие страны опиралось главным образом на высокую норму накопления (35 - 55%), т.е. на внутренние источники развития (9.С.74).
В такой ситуации вопрос о предпринимательстве встает для нашей страны совершенно иначе, чем это сегодня делается.
Как в научной литературе, так и в публицистике этот фундаментальный вопрос ставится и обсуждается обычно лишь как проблема так называемого бизнеса, существующего во «всех цивилизованных странах» и не требующего никакого особого осмысления с точки зрения исторических интересов нашей страны.
А между тем из сказанного выше понятно, что от верного решения этого вопроса и практической реализации самого этого решения будет зависеть судьба не просто бизнеса, а самой России.
Таким образом, традиционное предпринимательство в реальной жизни оказывается весьма непростым явлением. Быть ей самостоятельно развивающейся (не важно - по-европейски или по-китайски!) страной и находиться в числе индустриально развитых обществ, или опуститься в ряды африканских стран, со всем вытекающими последствиями? Именно так стоит сегодня вопрос.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Амброзо, Б. О глобализации: Капитализм в XXI веке / Б. Амброзо; пер. с англ. А.Б. Любавского. - Н. Новгород: Изд-во ННГУ, 2000.
2. Бердяев, Н.А. Философия творчества, культуры и искусства. Т.1. / Н.А. Бердяев. - М.: 1994. - С.54.
3. Бойко, В.Э. Ценности и ориентиры общественного сознания россиян / В.Э. Бойко // Социс. - 2004. - №6. - С.48.
4. Бусыгин, А.В. Предпринимательство / А.В. Бусыгин. - М., 2001. - С.173.
5. Знядуллаев, Н. Процессы дифференциации доходов населения и их государственное регулирование / Н. Знядуллаев, Е. Кузнецова, С. Кузнецов // Экономист. - 2004. - №4. - С. 46.
6. Инглхарт, Р. Постмодерн: меняющиеся ценности и изменяющиеся общества / Р. Инглхарт // Полис. - 1997. - №4. - С. 24.
7. Куделин, А.Е.. Философия предпринимательства. Монография / А.Е. Куделин. -Нижний Новгород. - 2004. - С. 24.
8. Лапуста, М.Г. Предпринимательство / М.Г. Лапуста. - М. - 2002. - С.5.
9. Михеев, В. Экономика Китая: ясные горизонты / В. Михеев // Экономист. - 2002. -№5. - С. 74.
10. Ожегов, С.И. Толковый словарь русского языка / С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. - 3-е изд. - М.: АЗЪ. - 1995. - 571 с.
11. Горфинкель, В.Я. Предпринимательство / под ред. проф. В.Я. Горфинкеля. - М. -
2001.
12. Харькова, В.П. История предпринимательства и меценатства в России: учебное пособие / В.П. Харькова - М.: ПРИОР, 1998.
