CC BY
56
Нафиса ГИБАДУЛЛИНА
ИСТОРИКО-ЭТНОГРАФИЧЕСКОЕ НАСЛЕДИЕ И.Н. СМИРНОВА: ТЕНДЕНЦИИ И ПРОТИВОРЕЧИЯ РОССИЙСКОЙ ФИННО-УГРИСТИКИ НА РУБЕЖЕ XIX-XX вв.
Статья посвящена анализу историко-этнографического наследия профессора Казанского университета ИН.Смирнова (1856-1904). На его примере автор исследует тенденции и противоречия, связанные с влиянием на российскую науку западноевропейских теорий, характерные для российской финно-угристики на рубеже XIX-XX вв.
The article is devoted to the analysis of the historical and ethnographic heritage of I.N.Smirnov (1856-1904), the professor of Kazan University. On this example the author studies the trends and contradictions, which are typical for Russian Finn-Ugristics at the turn of the XIX-XX centuries and connected with the impact of Western European theories on Russian science.
Ключевые слова:
финно-угристика, историко-этнографические исследования, И.Н.ОСмирнов, эволюционизм; Finn-Ugstics, historical and ethnographic research, I.N.OSmirnov, evolutionism.
ГИБАДУЛЛИНА
Нафиса
Мухамит-
Назипоена —
заведующий
кафедрой социологии
иполттологии
Наблртжно-
уплнинекого филиала
ИЭУиП, г. Казань
В изучении теоретического наследия историков и этнографов дореволюционной России особый интерес представляет то, какую роль они играли в нациостроительных процессах конца XIX — начала ХХвв. и связанных с ними в научно-политических дискурсах этой переломной в истории России эпохи. Этнография и историческая наука весьма уязвимы перед лицом господствующей в обществе идеологии и политики и в то же время сами оказывают определенное воздействие на формирование ведущих идей эпохи. В связи с этим представляют интерес исследования дореволюционного историка и этнографа, профессора Казанского университета И.Н. Смирнова (1856—1904), автора первых сводных трудов по истории и этнографии марийцев, мордвы, удмуртов, коми-пермяков. Будучи известным в свое время ведущим специалистом по этнографии восточных финно-угров, в советский период в силу идеологических причин казанский ученый оставался вне поля зрения науки. Историко-этнографическое наследие И.Н. Смирнова интересно для нас тем, что позволяет понять тенденции и противоречия, характерные для развития дореволюционной российской финно-угристики, которые, как и в наши дни, часто связаны с тем, что «мыслящие люди нередко структурируют доступные им факты, находясь под влиянием гипотез, тянущихся из корней западной цивилизации»1.
И.Н. Смирнов начал свою научную деятельность в Казанском университете как специалист в области средневековой истории южных славян. Однако, как писал его коллега, «географическое положение Казани, места деятельности И.Н. Смирнова, мало способствует занятиям славистикой, но весьма удобно для изучения урало-алтайских народностей в их прошлом и настоящем»2. Интерес И.Н. Смирнова к истории и этнографии местных народов в какой-то мере был обусловлен его собственным происхождением — его отец был марийцем, а мать — русской. Его родительская семья была продуктом тех сложных межэтнических процессов, происходивших в Поволжье, которые и заинтересовали его как историка и этнографа.
1 Жан Сервье. Этнология. - М. : АСТ; Астрель, 2004, с. 114.
2 Петровский Н. О трудах И.Н. Смирнова по славистике // Ученые записки Казанского императорского университета, 1904, кн. 9, с. 42.
В 1885 г., вступив в Общество археологии, истории и этнографии при Казанском университете (в дальнейшем — ОАИЭ), он открыл для себя малоисследованный мир финно-угорских народов Поволжья и Приуралья. Так началось его подлинное увлечение, в котором он познал славу первого этнографа Поволжья и позор участия в Мултанском процессе1. Собственно, этнографическая деятельность ученого началась с изучения Музея отечествове-дения при ОАИЭ. И.Н. Смирнов отмечал, что музей, находясь в центре волж-ско-финнского мира, дает слишком малое представление о культуре этого мира из-за неполноты коллекций, случайного характера их собирания; что «без ясных представлений о современной культуре финских народностей края невозможны основательные археологические исследования, без коллекций, рисующих современный быт местных финнов, неясны коллекции, доставленные путем рас-копок»2. Совместно с директором музея профессором Н.А. Фирсовым он убедил руководство университета в необходимости пополнения коллекций музея научно организованным путем. Итогом семилетней работы И.Н. Смирнова по изучению народов края, связанной с длительными экспедициями в каникулярное время по местам их проживания, кропотливым сбором материала в архивах, статистических комитетах, периодических изданиях, а также фольклора и предметов материальной культуры, стала публикация фундаментального двухтомного труда «Восточные финны», в который вошли четыре историко-этнографических очерка: «Черемисы», «Удмурты», «Пермяки» и «Мордва».
Неиссякаемая энергия И.Н. Смирнова и его вклад в развитие финно-угристики Поволжья сделали это направление ведущим в деятельности ОАИЭ, позволили существенно дополнить и систематизировать накопленный предшественниками материал по данной проблематике. В отличие от работ предшественников, а это были в основном священники, чиновники или военные, изучавших насе-
1 В 1895 г. в Мултанском процессе по сфабрикованному обвинению против удмуртских крестьян в жертвоприношении И.Н.Смирнов, будучи официальным экспертом, выступил на стороне обвинения, что вызвало осуждение со стороны передовой общественности.
2 Национальный архив Республики Татарстан
(НАРТ), ф. 977, оп. ИФФ, д. 1395, л. 2.
ление края с прозелитских позиций и в административно-управленческих целях, труды И.Н. Смирнова по этнографии были первой попыткой обобщения фактического материала на основе теорий, созданных западной наукой. И.Н. Смирнов использовал в исследовании российских «инородцев» эволюционистскую методологию, основанную на «теории развития», ретроспективном анализе пережитков и сравнительной характеристике материальной и духовной культуры разных народов. Он попытался проследить эволюцию семейных и общественных отношений, религиозных верований, материальной и духовной культуры марийцев, удмуртов, мордвы и коми-пермяков, используя прогрессивный арсенал зарубежной науки, в частности теории Э. Тайлора, А. Бастиана, И.Я. Бахофена, К.Л. Моргана.
В трудах ученого содержится не только богатейший этнографический материал с описанием одежды, жилища, посуды, украшений, предметов быта, но и его попытки, опираясь на методы научно-исторического исследования, определить первоначальное расселение изучаемых народов, направление их миграций, отношения с соседними народами, их положение в составе русского государства. Основываясь на эмпирических исследованиях, И.Н. Смирнов создал собственную концепцию происхождения финно-угорских народов края, согласно которой они рассматривались как результат миксации арийской и монголоидной рас, на что указывали, по мнению ученого, многие их физические признаки3.
Представления ученого об этногенезе финно-угров весьма противоречивы, поскольку, с одной стороны, он использовал в своих исследованиях такие прогрессивные методы, как, например, междисциплинарный и сравнительный подходы, а с другой стороны — оставался в плену эволюционистских предрассудков. Слабость эволюционистского подхода состояла в том, что современное состояние народов, считавшихся отсталыми, рассматривалось учеными того времени как неизменное явление, как образец древнейшего состояния. История таких народов воспринималась ими как застывшая и привязывалась, прежде всего, к природно-гео-
3 См.: Смирнов И.Н. Вестник и библиотека самообразования, 1904, № 34—35.
графическому фактору без учета других исторических факторов. Одна из ошибок И.Н. Смирнова, как и у всех эволюционистов, — это неспособность объяснить качественные изменения в культуре и общественной жизни изучаемых народов. Это приводило к объяснению ученым всех сложных элементов их культуры лишь подражанием и заимствованием у татарского, русского и других народов.
Как и многие ученые-эволюционисты того времени, И.Н. Смирнов пытался сопоставлять явления в жизни изучаемых народов, относившиеся к разным этапам культурного развития и сложившиеся в разных природных и хозяйственно-культурных условиях. Так, например, увлеченный идеями швейцарского ученого И.Я. Бахофена об эволюции семейных отношений от первобытного «гетеризма» к матриархату и патриархату, он, обнаружив отдельные элементы этих явлений в жизни современных ему поволжских финно-угров, воспринял их как доказательство глубокой отсталости данных народов. В еще большую крайность ученый впал, когда развивал идею о «кровавых человеческих жертвоприношениях», якобы до сих пор практикующихся у некоторых народов России. Подходы к изучению других народов в отечественной и зарубежной науке в тот период нередко отличались предвзятостью, нетерпимостью. Отличия в «другом» воспринимались как нечто отрицательное и примитивное: жертвоприношения языческих народов непременно назывались «кровавыми» и преподносились как остатки и пережитки «былого каннибализма».
И.Н. Смирнова как этнографа особенно интересовали процессы межэтнического взаимодействия народов Поволжья. Этой проблеме он посвятил многие страницы в своих очерках и статьях. Основной тенденцией в этнических процессах, происходящих в Поволжье, он считал ассимиляцию русским народом финно-угорских народов края. Ученый утверждал, что ассимиляция имеет естественный характер и вызвана такими факторами, как длительное совместное проживание, совместная деятельность на заводах и фабриках, межнациональные браки. Решающую же роль при этом играло «обаяние русской культуры». Характерно, что, критикуя реальную практику использования государством и церковью насильствен-
ных мер в русификаторской политике, И.Н. Смирнов, тем не менее, отрицал наличие у них ассимиляторских целей. Исходя из своих наблюдений межэтнического взаимодействия в крае, ученый предсказывал окончательную ассимиляцию финно-угорских народов края уже в недалеком будущем.
Подводя итог, отметим, что И.Н. Смирнов, находясь под влиянием западноевропейских теорий, как и многие другие ученые его времени, часто некритично применял их при изучении финно-угорских народов Поволжья и Приуралья, которые рассматривались им как аналогичные племенам Австралии, Африки, островов Огненной Земли. Восприятие И.Н. Смирновым поволжских «инородцев» как крайне отсталых было явно предвзятым, т.к. между русскими и нерусскими крестьянами не было такого очевидного культурного различия, как, например, между европейцами и австралийскими аборигенами. Но соблазн обладания точными схемами общего развития человечества искушал сторонников эволюционистской теории, в т.ч. и И.Н. Смирнова. Это нередко приводило его к европоцентристским оценкам культур, подгонке фактов под готовые теории, преувеличению масштабов ассимиляционных процессов в Поволжье, пессимистическим прогнозам в отношении финно-угорских этносов.
И тем не менее, на примере научной деятельности И.Н. Смирнова следует видеть неуклонный прогресс дореволюционной этнографической науки. Заслугой И.Н. Смирнова как ученого финно-угроведа является и то, что он в изучении поволжских финноязычных народов использовал междисциплинарный подход, который позволил впервые взглянуть на их историю через призму всемирно-исторических процессов, показать ее древность и сложность ее перипетий.
И.Н. Смирнов, хотя и следовал общепринятому дискурсу в отношении данных народов, однако не будет преувеличением сказать, что в своих очерках он заложил начало писаной истории марийцев, удмуртов, пермяков и мордвы, благодаря чему они впервые предстали как субъекты истории. В дальнейшем это позволило разрушить реакционные стереотипы в представлениях относительно не только их прошлого, но и, что важнее всего, их будущего.
