CC BY
58
УДК 340.132.644
А. А. Дорская
Историк права в герменевтическом круге: субъективизм и объективизм в толковании истории права
В статье рассматриваются вопросы толкования историко-правовых источников. С историко-правовых позиций раскрываются проблемы конструирования герменевтического круга, соотношения части и целого, входа в герменевтический круг, объективных и субъективных сторон понимания нормативно-правовых текстов разных эпох.
The article deals with the interpretation of the historical and legal sources. From the historical and legal positions of the disclosed design problems hermeneutic circle, the ratio of part and whole, enter the hermeneutic circle, the objective and subjective sides of understanding of legal and regulatory texts from different eras.
Ключевые слова: толкование права, текст, герменевтический круг, история государства и права, периодизация, объективизм, субъективизм, источник права.
Key words: interpretation of the law text, hermeneutic circle, history of state and law, periodization, objectivism, subjectivism, source of law.
Вопрос о субъективизме и объективизме в толковании права имеет огромное значение, так как несмотря на универсальность права как социального регулятора, в процесс толкования вмешиваются и политические, и экономические, и культурные факторы. Ещё сложнее дело обстоит с толкованием историко-правовых источников, так как исследователь любой эпохи должен понять истинный замысел законодателя, который может быть труднодоступным человеку другой эпохи, необходимо учитывать целый комплекс дополнительных моментов, отсутствующих при толковании действующих норм права.
Рассуждая о значении герменевтического круга для историка права, невольно обращаешься к зарождению историко-правовой науки в России. Вспоминается один из хрестоматийных примеров, когда П.М. Строев и К.Ф. Калайдович в рамках работы известной археографической экспедиции нашли Судебник 1497 г. и, осознав, что в России отсутствует методология
© Дорская А.А., 2016
работы с древними правовыми актами, начали её разработку. В предисловии к изданию Судебников 1497 и 1550 гг. они писали, что «законы суть прочнейшие связи государственного тела, вина его благосостояния, порука за продолжительность бытия и основа народного счастия, образованности, просвещения... Постепенное наблюдение их хода, улучшения и упадка есть важнейшая часть гражданской истории государств... История законов есть история народного духа, добродетелей, пороков» [31, с. 93].
Причём в различных учебниках по истории государства и права никогда не объяснялось, начали ли они поиск в архиве благодаря развитию исторической школы права, или, наоборот, нахождение Судебника 1497 г. и других древних правовых актов стало отправной точкой для обращения к зарубежному, в данном случае немецкому опыту. Например, С.Ф. Платонов считал, что экспедиции, направленные на поиск юридических древностей, были организованы исключительно благодаря субъективным предпочтениям Н.П. Румянцева: «Во время управления Министерством иностранных дел и его Архивом сказалась любовь Румянцева к старине, хотя почвы для нее по-видимому не было никакой» [20]. Этот пример позволяет сформулировать одну из главных проблем герменевтического круга - конструирование самого герменевтического круга.
Ещё одна важная проблема, с которой сталкивается историк права, -это сформулированное ещё Фридрихом Шлейермахером [30] соотношение части и целого, т. е. проблема, которая является классической для герменевтического круга. Так, историко-правовое исследование невозможно без опоры на архивные документы. Однако исследователь никогда не может быть уверен в том, что нашёл все источники, относящиеся к его научной проблеме. Может возникнуть ситуация, когда один документ полностью меняет толкование всех остальных. Например, Б.В. Ананьич и Р.Ш. Ганелин нашли источники, подтверждающие, что Александр III косвенно знал о готовящемся покушении на отца 1 марта 1881 г., министр двора, петербургская полиция и жандармерия имели полные данные о месте и времени террористического акта. Основной причиной непротиводействия убийству Александра II стал проект изменения системы престолонаследия в России в пользу детей Екатерины Михайловны Долгоруковой (княгини Юрьевской) [3]. Это противоречит сложившемуся в дореволюционный период и поддержанному в советскую эпоху толкованию событий 1 марта 1881 г. исключительно с точки зрения народовольческого «следа». Таким образом, новыми источниками, их систематизацией могут быть перечёркнуты прежние, другие толкования тех или иных юридических фактов.
Важным аспектом историко-правовых исследований является также идея Г.-Г. Гадамера о том, что главной проблемой является не выход из герменевтического круга, а вход в него [6, с. 15-26]. Здесь возникает, в частности, проблема разграничения «общегражданской» истории и истории государства и права. Как отмечает Е.С. Соколова, «любое историко-юридическое исследование имеет строго ограниченные институциональные рамки, выход за которые влечёт за собой не создание условий для свободного эксперимента в области экстраполяции метода, а кардинальную смену научной парадигмы. В поле зрения историков права в первую очередь находится уровень развития законодательных институтов, позволяющий говорить о наличии или отсутствии в прошлом функционального механизма правового регулирования наряду с выявлением общего состояния той или иной отрасли права и правовой системы в целом» [25, с. 166].
Именно поэтому толкование историками и историками права одних и тех же фактов существенно различается. Ярчайшим примером является оценка событий Октября 1917 г. Абсолютно все историки права согласны с тем, что данное событие является «водоразделом», началом нового этапа в жизни Российского государства, однако дальше оценки расходятся.
Первая точка зрения историков российского права состоит в том, что Октябрь 1917 г. оказал огромное воздействие не только на ход исторического развития самой России, но и Европы, и мировой системы в целом. Произошёл не только слом всех элементов формы Российского государства, но и правовой системы. Начался эксперимент по созданию социалистической правовой семьи, которая, с одной стороны, оказала огромное воздействие на право современных государств, прежде всего развитой системой социально-экономических прав и свобод, а с другой - продолжает существование по сей день, благодаря правовым системам Китая, Вьетнама, КНДР, Кубы и т. д.
В данном случае историков российского права поддерживают историки международного права. Так, Декрет о мире от 26 октября 1917 г. и Декларация прав народов России от 2 (15) ноября 1917 г. считаются первыми документами, содержащими принципы международного права, которые позже были закреплены в Заключительном акте СБСЕ от 1 августа 1975 г.
Вторая точка зрения - восприятие октябрьских событий 1917 г. как трагедии, которая далеко откинула Россию назад и в политическом, и в экономическом, и правовом развитии. Прежде всего её придерживаются представители направления в историко-правовой науке, считающие, что основой Российского государства и права была православная составляющая или идеализирующие дореволюционный этап развития.
52
Третья точка зрения, которая выглядит наиболее предпочтительной, состоит в том, чтобы взвешенно, аккуратно оценить все последствия Октября 1917 г. в государственно-правовой сфере. К позитивным моментам обычно относят: развитие федерализма, пусть даже в ограниченной форме, поддержку на законодательном уровне веками сложившихся традиций коллективизма, кодификацию советского права, реализацию социально-экономических прав и свобод в трудовой, семейной, образовательной сферах на основе идеи равенства, значительный вклад в создание системы ООН. К отрицательным сторонам развития права в советский период относят отрицание идеи разделения властей и развитие идеи единства государственной власти, которые позволили создать авторитарный и даже тоталитарный политический режим в стране, гонения на религиозные организации, ошибки в отрицании права частной собственности, преобладание партийных документов над нормативно-правовыми.
Такой подход к толкованию событий 1917 г. существенно отличается от концепции историков, предметом исследования которых является так называемый общегражданский материал [19]. Всё более популярной становится точка зрения о том, что февральские и октябрьские события 1917 г. представляют собой два этапа одной революции, начало которой относится к 1914 г., когда Россия вступила в Первую мировую войну [17, с. 73].
Для историка права главным объектом анализа и толкования является закон, но при этом право к закону не сводится. Возникает серьёзная проблема: как же можно изучать историю права, если любые попытки отойти от толкования закона рассматриваются как «уход в историю»?
Одним из способов входа в герменевтический круг для историков права является обращение к местному (партикулярному) праву, т. е. толкование законодательства проводится на основе примеров конкретных регионов. Причём здесь исследователь сталкивается с двумя проблемами толкования правовых норм. О первой С.В. Кодан пишет следующее: «Местные системы партикулярного права представляли правовые образования, сложившиеся конкретно-исторически со своими относительно локализованной совокупностью источников права и юридической практики отдельных народов, ранее имевших собственную национальную государственность и право или получивших определенный уровень государственно-правового развития в рамках другого государства» [12, с. 55]. Таким образом, историк права, например, изучая имперский период, должен с особых позиций подходить к толкованию норм, существовавших в Западном крае (Украина, Белоруссия и Литва), в
Остзейских губерниях (Прибалтика), в Кавказском регионе, в Великом княжестве Финляндском, в Бессарабии и Царстве Польском.
Вторая проблема - толкование и реализация законов в различных регионах России в один и тот же временной период могли иметь серьёзные отличия. К примеру, это хорошо заметно на примере реализации Судебных уставов 1864 г., которая рассматривалась во многих современных историко-правовых исследованиях [4; 7, с. 16-21; 8; 14; 22; 21; 29, с. 113-119]. Если в европейской части Российской империи Судебные уставы стали основным источником организации новой системы судоустройства, то, например, Сибирь было решено разделить на три региона: в Западной Сибири Судебные уставы 1864 г. должны были быть введены в полном объёме, в Восточной Сибири предполагалось поэтапное введение Судебных уставов посредством установления взаимодействующих согласно Сибирскому учреждению 1822 г. норм и «новых правил судоустройства», на территории, простиравшейся вдоль Северного Ледовитого и Тихого океанов сохранилась система управления и суда, введённая Сибирским учреждением и Уставом об управлении инородцами 1822 г. [1, с. 65-66].
К герменевтическим можно отнести и проблему периодизации истории права, так как периодизация предопределена и определяет понимание смысла (логики) исторического процесса.
В дореволюционной историко-правовой науке существовало четыре главных подхода: 1) по столицам (киевский, московский, петербургский периоды); 2) по изменению формы правления (княжеский, царский, императорский периоды); 3) по монархам; 4) по изменению правовой действительности, юридического быта [27, с. 85-89]. Предпринимались также попытки соединить данные подходы. Например, М.Ф. Владимирский-Буданов рассматривал историю государства и права с трёх позиций: как совокупности обязательных норм, как прогрессивного движения; как нации, являющейся частью человеческого рода и воспроизводящей общечеловеческие законы [5].
В советской историко-правовой науке в основу периодизации было положено учение об общественно-экономических формациях. Это сопровождалось односторонним подходом: в истории государства и права главное внимание уделялось государственно-правовым явлениям.
В современной историко-правовой науке выделяются следующие основные проблемы периодизации истории отечественного государства и права: во-первых, оценка возможности применения периодизации общей истории к истории государства и права. Большинство историков права отрицательно относятся к такой идее. Так, О.Ю. Ельчанинова считает это невозможным в
54
силу того, что различен предмет [11, с. 96], а И.В. Минникес приводит в качестве аргументации то, что в истории права нельзя называть просто дату без указания конкретного правового источника [16, с. 20]. Между тем сейчас возобладала другая тенденция. В 2013 г. была выдвинута идея создания единого учебника по истории. В комиссию по его подготовке были включены, в том числе, историки права, в частности из МГЮА им. О.Е. Кутафина.
Во-вторых, существует проблема интегрирования истории отечественного государства и права во всемирную историю. С одной стороны, есть прекрасные примеры создания учебников по всеобщей истории государства и права [9]. Но, с другой - сохраняется масса вопросов, среди которых можно выделить два главных: это подключение к российской истории государства и права зарубежного материала, создание хронологических параллелей. Например, Г.В. Алексушин связывает историческое тяготение России к Франции, Италии и Германии с тем, что Древнерусское государство образовалось вскоре после Верденского соглашения 843 г., приведшего к разделу империи Каролингов [2, с. 78, 80].
Ещё один важный вопрос - соединение периодизации истории государства и права России с историей международного права. Примером может служить связь становления российского абсолютизма с Вестфальским миром 1648 г., в результате которого Россия, выступившая на стороне Франции и её союзников, стала полноправной участницей европейских международных отношений.
Однако при безусловном положительном эффекте от использования таких схем возникает проблема пространственной и временной составляющих, так как по справедливому замечанию К.Е. Сигалова, в различных цивилизациях время течёт по-разному, а поэтому совмещение частных периодизаций в рамках всемирной истории - невыполнимая задача [23; 24, с. 69-70].
В-третьих, для российской историко-правовой науки характерна проблема поиска сочетания формационного и цивилизационного подходов. Например, Д.А. Суровень предлагает сохранить формационный подход к периодизации, заменив в качестве главного критерия производственные отношения на тип собственности [32, с. 187].
В-четвёртых, сегодня остро ставится вопрос о включении в периодизацию отечественной истории государства и права так называемой православной «составляющей». Существуют периодизации, где религиозно-православный фактор вообще рассматривается как основной. Так, например, И.Н. Сенин выделяет: доправославный период, период раннего православия (1Х-Х1У вв.), период устойчивого православия (ХУ-ХУИ вв.), ослабление
55
православия (ХУШ-ХК вв.), отход от православия (ХХ в.), укрепление православия (современность) [32, с. 189]. В других, более взвешенных периодизациях истории государства и права России, религиозный фактор только учитывается [15, с. 75].
В-пятых, сегодня всё больше утверждается точка зрения, что при создании периодизации истории отечественного государства и права должно учитываться состояние юридического образования и науки [13, с. 29-31].
В-шестых, в современной юридической науке существуют оригинальные предложения составить периодизацию истории отечественного государства и права по изменениям в юридической терминологии. Так, к примеру, С.П. Хижняк выделяет при этом терминосистему права (закона) и термино-систему правоведения [28, с. 273-278].
В-седьмых, существует мнение, что необходимо создать отдельно периодизацию истории Российского государства и истории российского права. Однако, как справедливо отмечает Т.Ф. Ящук, такой подход представляет несомненный научный интерес, но абсолютно неприменим в преподавании [32, с. 183].
Наконец, вслед за В.Н. Синюковым, который ещё в 1994 г. высказал идею создания периодизации истории государства и права России по изменениям в правовой системе страны, сегодня немало учёных предпринимают такие попытки [18, с. 42-45]. Хотя зачастую делается это достаточно формально. Например, просто определённому периоду даётся соответствующее название, не несущее за собой содержательных изменений: правовая система Древней Руси, правовая система Московской Руси и т. п.
Приведённые подходы к периодизации истории государства и права России показывают, что возможны самые разнообразные вариации. Но круг периодизаций не может без конца расширяться без потери понимания общего. Поэтому задача состоит в постоянном возвращении к конструированию нового целого.
Вопрос о герменевтическом круге встаёт и в связи с проблемой цикличности истории права. «Взаимообусловленность различных познавательных процедур - объяснения и понимания, - пишет Т.Н. Евграфова, -выражена в герменевтическом круге, который представляет собой циклический характер процесса понимания» [10, с. 63]. Например, в истории права России есть несколько сюжетов, которые развиваются в соответствии с определённой логикой и строгой цикличностью. В результате при их изучении и толковании возникает ощущение круга, вырваться из которого государственным органам как главным правотворцам не удавалось, несмотря на меняю-
56
щиеся эпохи и предпринимаемые усилия. К вопросам истории российского права, отличающимся завидной цикличностью, можно отнести, к примеру, изменение правового режима имущества религиозного назначения, изучение которого показывает, что никакое реформирование, никакая модернизация не способны существенно повлиять на ситуацию, и, пройдя определённый круг развития, сложившиеся изначально институты и нормы вновь оказываются и действительными, и действенными. В правовом регулировании имущественных отношений религиозных организаций в России и его толковании можно выделить циклы, характеризующиеся сначала позитивным отношением государства к накоплению церковного имущества и правовой поддержкой этого процесса, а затем законодательными ограничениями в приобретении, владении, пользовании и распоряжении этим имуществом. Периодически предпринимавшиеся попытки распространить на имущество религиозных организаций общие нормы гражданского права заканчивались неудачей, и государство вновь переходило к специальному регулированию данных отношений.
Ещё одна проблема, которая заслуживает внимания, это сформулированная Ф. Шлейермахером субъективная и объективная стороны понимания текста. Г.-Г. Гадамер и М. Хайдеггер считали, что надо обратиться к сути дела, очистив понимание от предмнения историка. Но, скорее, понимание заключается не в элиминировании личности историка права, а в обнаружении её роли в процессе историко-правового исследования. Как писал Л. Февр, вряд ли возможно отделить идеи от их создателей, творивших в соответствии с изменчивостью повседневных впечатлений, воспоминаний, чтений и бесед [26, с. 19].
Таким образом, историк права при толковании норм права, с одной стороны, пытается «встроиться» в исследуемую эпоху, но с другой - является носителем определённой традиции, представителем своего времени. Именно поэтому каждое новое поколение исследователей возвращается уже к вроде бы хорошо изученному материалу и находит в нём новые или забытые аспекты.
Список литературы
1. Авдеева О.А. Проблемы реализации Судебной реформы 1864 г. в Сибири // Изв. Байкальского гос. ун-та. - 2006. - № 5. - С. 63-66.
2. Алексушин Г.В. Циклические подходы к периодизации истории России // Вестн. Самарского юрид. ин-та. - 2013. - № 2 (10). - С. 77-80.
3. Ананьич Б.В., Ганелин Р.Ш. Александр II и наследник накануне 1 марта 1881 г. - URL: http://romanovy.rhga.ru/upload/iblock/da0/%D0%B1.%D0%B2.%
20%D0%B0%D0%BD%D0%B0%D0%BD%D1%8C%D0%B8%D0%BD.pdf (дата обр.: 30.11.2016 г.).
4. Вишневский В.Г. Особенности Судебной реформы в Восточной Сибири (1864-1896 гг.): автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - М., 2008. - 23 с.
5. Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. - URL: http://az.lib.rU/w/wladimirskijbudanow_m_f/text_1886_obzor_istorii_russkogo_prava.shtm l (дата обр.: 30.11.2016 г.).
6. Гадамер Г.-Г. Философские основания XX века // Актуальность прекрасного. - М.: Искусство, 1991. - С. 15-26.
7. Галкин А.Г. Екатеринодарский окружной суд в свете Судебной реформы 1864 г. // Вестн. Чувашского ун-та. - 2010. - № 4. - С. 16-21.
8. Гибадатов У.И. Подготовка и проведение Судебной реформы 1864 г. в Башкирии: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - СПб., 2004. - 19 с.
9. Графский В.Г. Всеобщая история права и государства. - М.: Норма, 2008. -
752 с.
10. Евграфова Т.Н. О герменевтическом круге как методе научного познания в социально-гуманитарных науках // Вестн. Рос. ун-та кооперации. - 2014. - № 1 (15). -С. 60-65.
11. Ельчанинова О.Ю. Реконструкция этапов развития государства и права России как проблемное поле научно обоснованной периодизации // Вестн. Самарского юрид. ин-та. - 2013. - № 2 (10). - С. 94-99.
12. Кодан С.В. Общегосударственное и местное право в Российской империи: формирование и соотношение // Вопр. рос. юстиции. - 2015. - № 1 (1). - С. 51-55.
13. Кожевина М.А. К вопросу о периодизации истории отечественной юридической науки // Правовые проблемы укрепления рос. государственности / под ред. В.Ф. Воловича, А.М. Барнашова, В.М. Зуева. - Томск, 2009. - С. 29-31.
14. Кузьменко О.В. Особенности осуществления Судебной реформы 1864 г. на юге России и её историко-правовой опыт: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. -Ростов н/Д., 2005. - 27 с.
15. Личман Б.В. О концепции единого учебника по истории России // Вестн. Уральского ин-та экономики, управления и права. - 2013. - № 4 (25). - С. 74-77.
16. Минникес И.В. История отечественного государства и права: предметно-отраслевой способ изложения // Изв. Иркутской гос. экон. акад. (Байкальского гос. ун-та экономики и права). - 2013. - № 5. - С. 20.
17. Миронов Б.Н. Русская революция 1917 года в контексте теорий революции // Общественные науки и современность. - 2013. - № 2. - С. 72-84.
18. Пашенцев Д.А. Влияние рецепции на генезис правовой системы России // История гос. и права. - 2009. - № 7. - С. 42-45.
19. Петрова Е.Е., Битюков К.О. Великокняжеская оппозиция в России, 19151917 гг. - СПб.: Астерион, 2009. - 215 с.
20. Платонов С.Ф. Лекции по русской истории // Litrus.net. Онлайн-библиотека. - URL: http://litrus.net/book/read/33399?p=9 (дата обр.: 31.05.2016 г.).
58
21. Плотникова Т.В. Судебная реформа 1864 г. в России: проблемы реализации (на материалах Тамбовской губернии): автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - М., 2008. - 25 с.
22. Попова А.Д. Реализация Судебной реформы 1864 г. (по материалам округа Московской судебной палаты, 1864-1881 гг.): автореф. дис. ... канд. ист. наук. - М., 1999. - 20 с.
23. Сигалов К.Е. Периодизация истории государства и права в свете теории среды права. - М.: Моск. ун-т МВД России, 2005. - 126 с.
24. Сигалов К.Е. Пространственные и темпоральные характеристики права // Пространство и время. - 2013. - № 1 (11). - С. 69-75.
25. Соколова Е.С. О допустимых пределах экстраполяции частных методов исторического исследования в правоведческих дисциплинах // Изв. Уральского федер. ун-та. Сер. 2: Гуманитар. науки. - 2014. - Т. 124. - С. 164-177.
26. Февр Л. Суд совести истории и историка // Бои за историю. - М.: Наука, 1991. - С. 11.
27. Федосеев В.И. Московский период истории государства и права России: проблемы определения и перспективы научного поиска // Вестн. Самарского юрид. ин-та. - 2013. - № 3 (11). - С. 85-89.
28. Хижняк С.П. Роль политики и идеологии в истории формирования русской юридической терминологии // Полит. лингвистика. - 2014. - № 1 (47). - С. 273-278.
29. Чижов А.Ю. Проведение Судебной реформы 1864 г. в Архангельской губернии // Вестн. Чувашского ун-та. - 2010. - № 4. - С. 113-119.
30. Шлейермахер Ф. Академические речи 1829 года. - М.: Науч. изд., 1987. -
218 с.
31. Юртаева Е.А. Законоведение и законоведы: о юриспруденции и её деятелях в дореволюционной России // Журн. рос. права. - 2012. - № 2 (182). - С. 86-99.
32. Ящук Т.Ф. Круглый стол «Периодизация истории государства и права» // Вестн. Омского ун-та. Сер. Право. - 2011. - № 3 (28). - С. 182-190.
