CC BY
20
6
НН9КН И ОБРАЗОВАНИЕ
А.В. Гайдамакин
ИСТОРИЧЕСКИЙ ОПЫТ И УРОКИ ПОДГОТОВКИ НАУЧНО-ПЕДАГОГИЧЕСКИХ КАДРОВ ДЛЯ ВЫСШЕЙ СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННОЙ ШКОЛЫ ЗАПАДНОЙ СИБИРИ (конец 1920-х - 1930-е гг.)
На конкретно-историческом материале раскрыты формы и показаны основные пути подготовки новых в социально-политическом отношении высококвалифицированных научно-педагогических кадров. Отражено влияние процесса тотальной политизации на уровень профессиональной подготовки аспирантов. На основе опыта прошлых лет названы уроки, учет которых способствовал бы реформированию современной высшей школы.
Отечественная высшая школа переживает трудные времена. Её реформирование сопряжено с немалыми потерями. Исторический опыт свидетельствует, что в условиях реформирования определенные потери неизбежны. Однако сегодня они уже стали серьезным препятствием на пути роста интеллектуального потенциала страны. Естественно, что в столь тревожной ситуации растет интерес к прошлому высшей школы, в частности к её реф'ормам, проводившимся в 1920-е-1930-е гг., когда, как и сейчас, происходили коренные социально-экономические и политические изменения в обществе.
Реформаторы высшей аграрной школы 1920-х-1930-х гг. исходили из запросов социалистического сельского хозяйства. Необходимо было обеспечить подготовку специалистов-аграрников нового типа, способных реализовать курс на сталинскую коллективизацию с её всеохватностью крестьянских масс и насильственными методами проведения. Такую задачу могли успешно решать научно-педагогические работники, сформированные на новых, социалистических ценностях большевистского типа. Методология партийно-государственного руководства подготовкой таких кадров исходила из ленинских требований изменить направленность учебного процесса в соответствии с идейно-политическим курсом партии большевиков [1], из решений пленумов ЦК и съездов ВКП(б), указаний Сталина. Её основу, составили принципы классовости, доведенные до абсурда масштабностью и непримиримостью борьбы, и партийности, когда установки правящей партии истолковывались как единственно верные, а потому обязательные для всех.
Переходя к конкретно-историческому опыту подготовки научно-педагогических кадров в сельскохозяйственных вузах Западной Сибири, заметим, что в те годы все эти вузы располагались в г. Омске, крупнейшем на востоке страны центре сельхозобразования.
Важнейшим методом в перестройке сельскохозяйственной школы стало изменение социального состава не только учащихся, но и преподавателей. Партийное руководство крайне негативно оценивало тот факт, что к концу 1920-х гг. так называемые буржуазные профессорско-преподавательские работники занимали в высшей школе значительный удельный вес. В 1928 г. среди 42 профессоров и доцентов Сибирского института сельского хозяйства и лесоводства не было ни одного выходца из рабочих, выходцами из крестьян
были 14 человек [2]. Среди профессуры Сибирского ветеринарного института осенью 1929 г. выходцы из духовной среды составляли 44%, из военных чиновников - 22% и из купцов -11% [3].
Такой социальный состав вузовских научно-педагогических работников не мог удовлетворить властные структуры. Они понимали, что в среде старой профессуры немало людей, которые могли осознать несостоятельность проводимого варианта коллективизации сельского хозяйства как с точки зрения духовно-нравственных критериев, так и с научных позиций. Это привело к тому, что уже к концу 1920-х гг. период относительно либеральных взаимоотношений властей с дооктябрьским поколением научно-педагогической интеллигенции закончился. Начался новый, характеризовавшийся переходом к политике диктата по отношению к ней и форсированием её замены новыми по социальному происхождению и политическим взглядам научно-педагогическими кадрами.
В западно-сибирских сельхозвузах в те годы практически не было собственных высококвалифицированных научно-преподавательских кадров. Имеющиеся же не соответствовали партийным требованиям по социально-политическим критериям, что и было отмечено на Омской окружной партконференции, состоявшейся в декабре 1928 г. [4].
Такая ситуация складывалась не только в Сибири. Поэтому ЦК ВКП(б) специальным постановлением, принятым в июне ¡¿»¿у г., обязал мест176)ё"Партийные организации больше уделять внимания делу подбора, подготовки и выдвижению коммунистов на научно-педагогическую работу [5]. Сибирскими парторганами метод командирования для работы в вузах практиковался и ранее. В 1928 г. было выдвинуто 3 члена партии и один комсомолец для работы в Сибветинсти-туте [6]. В 1929-30 учебном году'в Сибинститут сельского хозяйства и лесоводства в качестве научно-педагогических работников бь.то направлено 5 человек с практической работы [7]. И в последующие годы краевой и окружной комитеты ВКП(б) в целях укрепления парторганизаций вузов'прибегали к этой практике [8]. Ощущая жесткий дефицит образованных коммунистов, способных заняться научно-педагогической деятельностью, крайком партии в начале 1930 г. даже обратился в ЦК ВКП(б) с просьбой об откомандировании в Сибинститут сельского хозяйства и лесоводства 25 научных работников-коммунистов [9]. Однако тем-
НПУКП И ОБРАЗОВАНИЕ ШЖ
пы и масштабы роста колхозно-совхозного строительства, вызвавшие спрос на специалистов сельского хозяйства, были присущи не только Западной Сибири. Так что решить проблему научно-педагогических кадров за счёт командирования коммунистов в учебные заведения оказалось делом нереальным.
Важнейшим направлением в решении этой проблемы стала аспирантура, на роль и значение которой указывал июльский 1928 г. пленум ЦК партии. Социально-политический характер и принципы развития советской аспирантуры,призванной готовить научные кадры, были изложены в постановлении ЦК ВКП(б) от 26 июня 1929 г. "О научных кадрах ВКП(б)". Признав "положение с наличием партийных научных кадров, их подбором, подготовкой и использованием неудовлетворительным", Центральный Комитет наметил целый ряд мер по подготовке научных кадров прежде всего из числа коммунистов. Постановлением предусматривалось активное участие общественных организаций в выдвижении молодежи в число аспирантов, соблюдение при этом классового принципа, обеспечение партийного контроля при утверждении аспирантов. В этом документе обращалось внимание ма развитие института студентов-выдвиженцев. ЦК ВКП(б) определил, что в числе выдвиженцев должно быть не менее 60 % членов партии и что пополнение научных сил должно поступать в первую очередь из рабочих и крестьян [10].
Указания ЦК ВКП(б) стали основой деятельности центральных и местных ведомств, партийных и других организаций, имевших отношение к строительству аспирантуры, ко всему делу подготовки научных и педагогических кадров. Коллегия Наркомпроса в сентябре 1929 г. утвердила положение "Об институте студентов-выдвиженцев для подготовки в аспиранты". Цель такого института, как отмечалось в положении, "дать возможность наиболее ценным в научно-академическом и общественно-идеологическом отношении студентам, в первую очередь из среды трудящихся, подготовиться к поступлению в аспиранты"[11 ]. Выполнение решений центральных органов партии и государства строго контролировалось Наркоматом РКИ [12]. В ходе контрольных проверок органы РКИ требовали от партийных и общественных организаций, администраций учебных заведений обеспечить отбор в аспирантуру представителей рабочих и крестьян, доказавших свою преданность партии, членов ВКП(б) и комсомольцев.
Первый прием в аспирантуру Сибирского института сельского хозяйства и лесоводства В.Н.Червоненко относит к 1930 г. [13]. Однако в 1927-28 учебном году в институте уже было 9 аспирантов, а в следующем учебном году -13 [14]. Иное дело, что в начале 30-х годов происходит резкий рост числа аспирантов. Их количество в этом вузе с 15 в июне 1930 г. возросло до 39 в начале 1933 г [15], т.е. в 2,6 раза. В выделившихся из Сибинститута сельского хозяйства и лесоводства в 1930 г самостоятельных вузах также были открыты аспирантуры: в молочном институте было 12 аспирантов (октябрь 1931 г.) [16], в институте зерновых культур-26 (сентябрь 1932 г.) [17]. В Сибирском ветеринарном институте в середине 1933 г. проходили подготовку 10 аспирантов [18].
Набор в аспирантуру желательных по социальному происхождению и политической ориентации людей осуществлялся разными путями. Омскими аграрными вузами была предпринята попытка свободного приема. Однако в условиях острого дефицита на производстве специалистов с высшим образованием и всё ужесточающегося партийно-классового отбора она была изначально обречена на неудачу. Более надежным казался мобилизационный способ комплектования аспирантуры. При Омском окружкоме партии работала отборочная комиссия по командированию коммунистов в аспирантуру [19], окончательное решение по которым принимал крайком партии [20]. Но и этот путь не стал главным: слишком велика была нехватка образованных, способных к научной деятельности коммунистов.
Основной социальной базой пополнения аспирантуры стала та часть студенчества, которая специально отбиралась и зачислялась в состав выдвиженцев для подготовки к аспирантской и научно-педагогической деятельности. В вузах работали комиссии по отбору будущих аспирантов, в этот процесс втягивались администрация, общественные, научные и другие организации учебных заведений, деятельность которых направлялась и контролировалась парторга-нами. В результате выдвиженчество быстро превратилось, как и задумывалось, в надежный источник пополнения научных и преподавательских кадров из рабочих и крестьян, членов партии и комсомольцев. Этому способствовали и материальная поддержка государством выдвиженцев (их стипендия была значительно выше обычной студенчёской), и естественная тяга рабоче-крестьянской молодежи к знаниям. В Сибирском институте сельского хозяйства и лесоводства их количество возросло с 14 в 1928-29 учебном году до 36 в апреле 1930 г. В институте зерновых культур с середины сентября 1930 г. по декабрь того же года число выдвиженцев удвоилось - с 15 до 30 [21]. В ветинституте в апреле 1930 г. было 23 выдвиженца [22]. Такой рост выдвиженчества был характерен не только для сибирских сельхозвузов, что дало основание Наркомату РКИ РСФСР после очередной проверки хода подготовки научных кадров в ряде вузов и наркоматов, в том числе и в системе Наркомзема, уже в середине 1931 г. констатировать, что основным каналом пополнения аспирантуры стало выдвиженчество [23]. Выдвиженцы в своей массе представляли рабоче-крестьянскую молодежь, членов партии и комсомольцев. Так, среди выдвиженцев Сибинститута сельского хозяйства и лесоводства (апрель 1930 г) свыше 80% являлись рабочими и крестьянами, 55 % составляли члены и кандидаты в члены ВКП(б), 37 % - члены ВЛКСМ и только 8 % оказались беспартийными [24]. На тот же период выдвиженцев Сибирского ветеринарного института представляли более чем 78 % рабочих и крестьян и почти наполовину - члены ВКП(б) и ВЛКСМ [25]. В институте зерновых культур по состоянию на середину сентября 1930 г. среди выдвиженцев было свыше 86 % представителей рабочих и крестьян, 33,3 % - коммунистов и 53,3 % - комсомольцев. Через два года в этом вузе свыше 70% выдвиженцев были членами партии [26]. Приход в аспирантуру выдвиженцев изменил её со-
8
ННУКП И ОБРАЗОВАНИЕ
циально-политический облик. Во второй половине 1930-х гг. аспирантура стала пополняться студентами-ударниками, представлявшими рабочих и колхозников.
Социально-классовые изменения в составе аспирантов создали необходимую базу для внесения в их сознание идейно-политических ценностей больше-вистско-сталинской ориентации. Серьёзное внимание уделялось их марксистской методологической подготовке. На этом пути ВКП(б) действовала особенно жестко,' не допуская ни малейшего отступления от своих идейных позиций. В этом отношении показательна резолюция, принятая первой Всероссийской конференцией аспирантов и выдвиженцев (январь-февраль 1930 г.), в которой утверждалось, чтоматериа-листическая диалектика, являющаяся всеобщей методологией познания и действия, должна быть в руках молодых специалистов "единственным орудием пролетарского овладения каждой отдельной наукой..." [27]. В вузах делу овладения марксистско-ленинской методологией познания и преобразования мира придавалось первостепенное значение. В ветеринарном институте работали марксистские кружки и для выдвиженцев, и для научных работников [28]. В институте сельского хозяйства и лесоводства отдельно для выдвиженцев и отдельно для аспирантов были организованы спецсеминары по диамату и политэкономии [29]. Постановление ЦИК СССР "Об учебных программах и режиме в высшей школе и техникумах" от 19 сентября 1932 г. [30] стало новым мощным толчком в усилении классовой подготовки аспирантов. В 1933 г. Всесоюзная академия сельскохозяйственных наук разработала и разослала в сельхозвузы типовые учебные планы подготовки научных работников (аспирантов). Структурно они были разбиты натри цикла-методологический (860 часов учебного времени), политехнический (670 часов) и специально-технический (3120 часов). Обращает на себя внимание крайне политизированный характер дисциплин методологического цикла и объём часов на их изучение: диалектический материализм -120 часов, диалектика природы -120, история ВКП(б) и ленинизм - 120, политическая экономия - 240 и социалистическая реконструкция сельского хозяйства - 120 часов [31].
В арсенале сталинского руководства не последняя роль отводилась организации психологического давления на ученых. Самое негативное влияние на формирование молодой научной смены оказала так называемая "лузинщина". По всей стране была развернута травля академика H.H. Лузина, зачисленного в одну компанию с "классовыми врагами" за то, что некоторые его работы были опубликованы за рубежом. В сложном положении оказались сибирские ученые-аграрники Б.А. Вакар, Я.С.Зайковский, A.A. Стольгане и некоторые другие, активно работавшие 6 науке и имевшие печатные работы за рубежом. Попытки учёных сохранить хотя бы в самом урезанном виде научные связи со своими научными коллегами за рубежом, высказанные ими на сентябрьском 1936 г. заседании ученого совета ОмСХИ, были отвергнуты. Заклеймив "позором подлое двурушническое, антисоветское" поведение Лузина..., традиции раболепия и преклонения перед буржуазной наукой...", совет вынес резо-
люцию: "Дело Лузина подсказывает, что остатки недобитого классового врага пытаются вести свою подрывную работу на разных участках, в т.ч. и на важнейшем участке, науке. Дело Лузина лишний раз сигнализирует о необходимости повышения классовой бдительности..." [32]. Кому хотелось попасть в число "недобитых классовых врагов"!? Такого рода "уроки" дорого обходились не только маститым учёным, но и их ученикам. Ликвидация связей с зарубежными учёными, прекращение поступлений иностранной литературы, невостребованность иностранных языков - всё это не лучшим образом отразилось на профессиональной подготовке научно-педагогических кадров советской высшей школы.
Не способствовала повышению профессионального уровня аспирантской подготовки чрезмерная политизация. Двухгодичный срок обучения был явно недостаточен для завершения аспирантами научной темы по аграрной проблематике, где важнейшее значение имеет повторяемость опытов по годам. Сроки защиты диссертационных работ затягивались, пополнение новыми научно-педагогическими кадрами, успешно прошедшими аспирантскую подготовку и защитившими диссертацию, было медленным.
Тем не менее этот рост был. В ветеринарном институте защиты сдерживались отсутствием у совета права принимать к защите диссертации. Только в 1938 г. ему было предоставлено право приема к защите кандидатских, а в 1939 г. - докторских диссертаций. Несмотря на отсутствие диссертационного совета в 19291938 гг., кандидатские диссертации защитили ^аспирантов и молодых научных работников института [33]. В Сибинституте сельского хозяйства первая защита кандидатской диссертации IVT.C.' Цыгановым состоялась в 1934 г. В 1935 г. защитился A.M. Торицин, а в 1936 г., как сообщает В.Н. Червоненко, защитились М.С. Бодров, В.И. ИржичкоиД.Я. Михайлов [34]. Однако В.И. Иржичко, впоследствии известный омский ученый-экономист, кандидатскую диссертацию защитил, как и М.И. Тихомиров, М.П. Савченко, А.Я. Малаховский, М.З. Журавлев и некоторые другие, в 1937 г. А в 1936 г. диссертацию защитил С.Д. Гребенников, которого В.Н. Червоненко не называет среди защитившихся в этом году [35]. В другой книге этого же автора годом защиты кандидатской диссертации М.И. Тихомировым указан 1938 [36]. Однако из протоколов ученого совета ОмСХИ видно, что диссертацию на тему "Нормирование труда в МТС и колхозах" будущий академик ВАСХНИЛ защитил в мае 1937 г. [37]. Всего же в этом вузе за 1934-1937 гг. аспирантами было защищено 11 кандидатских диссертаций [38].
Говоря о новом советском поколении сибирских ученых-аграрников, отметим, что их научное "рождение" и дальнейшее становление как ученых было бы невозможно без "буржуазной" профессуры. Научными руководителями аспирантов являлись такие ученыё, какК.П.Горшенин, Б.А. Вакар, A.A. Стольгане, С.М. Ко-чергин и другие, располагавшие фундаментальной научной подготовкой, приехавшие в Омск с основательным опытом исследовательской работы. Эти учёные, ранее поработавшие в вузах и лабораториях Санкт-Петербурга, Москвы, Киева, Казани и других научных центров европейской России, принесли в
НПУКП И ОБРАЗОВАНИЕ
9
сибирскую высшую сельскохозяйственную школу лучшие традиции отечественной высшей школы - научную эрудицию, соединение преподавательской деятельности с участием в научных исследованиях, самоотверженность в работе, высокую культуру и интеллигентность, демократизм в отношениях со студентами.
Складывавшаяся обстановка в системе научной смены тревожила ученых старшего поколения. Во второй половине 1930-х гг. они уже могли наблюдать последствия большевизации научной молодёжи. Профессора Б.А.Вакар, С.В Башкиров, К.Е. Мурашкин-ский и другие с беспокойством говорили о невысоком уровне общей культуры аспирантов, о недооценке изучения ими иностранного языка, об опасности ограничения круга их чтения только литературой, рекомендованной "сверху". Однако их тревога и конкретные предложения по устранению недостатков аспирантской подготовки не были услышаны.
Таким образом, опыт подготовки новых научно-педагогических кадров для высшей сельскохозяйственной школы Западной Сибири в конце 1920-х-1930-х гг. - это прежде всего жесткое партийно-политическое руководство этим процессом на основе принципов классовости и партийности, большевизация будущей научно-педагогической смены, включавшая изменение её социального состава, освоение теоретических ценностей ВКП(б), социально-психологическое давление. Это вместе с тем и расширение масштабов подготовки новых кадров из рабочих и крестьян, привлечение к этому процессу, хотя и не в полной мере, интеллекта и возможностей научно-педагогической интеллигенции старой, дооктябрьской формации.
Опыт 1920-1930-х гг. поучителен. Один из его уроков свидетельствует: придание гипертрофированной роли идейно-политической мотивации в подготовке кадров, их тотальная политизация неизбежно становятся серьёзным препятствием на пути их научно-теоретического, профессионального роста. Значение исторического урока приобретает также опыт противопоставления одних социальных групп другим. Научный потенциал несомненно пострадал в результате отсечения от аспирантуры и от высшей школы в целом наиболее подготовленной части молодёжи, но оказавшейся "непроходимой" по социальному происхождению. Сейчас такими "непроходимыми" могут оказаться способные молодые люди из семей, которые не могут оплатить обучение. Отметим также, что осуходе-ние сталинской политики диктата, репрессий (а они не обошли и вузы) не может служить оправданием курса, проводимого ныне по отношению к системе высшей школы. За 1930-е и последующие годы ценой огромных усилий и немалых потерь в вузах был накоплен мощный интеллектуальный потенциал, созданы получившие широкую известность научные школы. Мудрость государственных политиков - в их государственной поддержке и приумножении, но не в бездумном растранжиривании, тем более не в разрушении того, что было накоплено за многие десятилетия.
ЛИТЕРАТУРА
1 Ленин В.И. Поли. собр. соч. -Т.47. - С. 194:
2. Государственный архив Российской Федерации (далее-ГАРФ). Ф А-406. Оп.12. Д.2445. Л 95.
3. Рабочий путь. -1929. -11 октября.
4. Центр документации новейшей истории Омской области (далее - ЦДНИОО). Ф.7. Оп.4. Д.1. Л. 140.
5. КПСС о культуре, просвещении и науке: Сб. докум. -М., 1963. -С.450.
6. ЦДНИОО. Ф.7. Оп.4. Д.1. Л.140.
7. Государственный архив Омской области (далее -ГАОО). Ф.492. Оп.6. Д. 163. Л. 146.
8. Там же. Оп.2. Д.ЗЗ. Л.106; ЦЦНИОО.Ф.7. Оп.б.Д.ЗЗ. Л.183.
9. Государственный архив Новосибирской области (далее - ГАНО). Ф.2. Оп.1. Д.3634-а. Л.628.
10. КПСС о культуре, просвещении и науке: Сб докум -М., 1963. -С.448-451.
11. ВКП(б), Советская власть, комсомол и профсоюзы о культурном строительстве: Сб. докум. - М., 1930. -С.474-476.
12. ГАРФ. Ф.А-406. Оп.12. Д.2569. Л.9, 110, 166.
13. Червоненко В Н. Очерки истории Омского сельскохозяйственного института (1918-1993). -Омск, 1994. -С.ЗЗ.
14. ГАОО. Ф.492. Оп.1. Д.1117. Л.211.
15. Там же. Оп.6. Д.285. Л.4.
16. Там же. Д.106. Л.21-22.
17. ГАНО. Ф.988. Оп.1. Д.88. Л.187.
18. ГАОО. Ф.965. Оп.1. Д.8. Л.4.
19. ГАНО. Ф.2. Оп.1. Д.3634-а. Л. 932, 940.
20. Там же. Л.930.
21. ГАОО. Ф.492. Оп.6. Д. 168. Л.ЗО, 32.
22. ГАНО. Ф.З. Оп.З. Д.461. Л. 1005.
23. ГАРФ. Ф.А-406. Оп.12. Д.2569. Л.9.
24. Там же. Д.2445. Л.92.
25. ГАНО. Ф.З. Оп.З. Д.461. Л.1005.
26. ГАОО. Ф.492. Оп.6. Д.168. Л.ЗО; ГАНО. Ф.988. Оп.1. Д.88. Л.187.
27. ГАРФ. Ф.А-406. Оп.12. Д.2432. Л.315.
28. ГАНО. Ф.П-3. Оп.З. Д.461. Л.1006.
29. ГАОО. Ф.492. Оп.6. Д.163. Л.143.
30. Сборник директивных решений о подготовке технических кадров для социалистического сельского хозяйства. -М., 1936. - С.55-64.
31. ГАОО. Ф.965. Оп.1. Д.8.Л.56.
32. Там же. Ф.492. Оп.2. Д.ЗЗ. Л.105-106.
33. Сикорский А.Н. К истории ветеринарного образования в Сибири. - Омск, 1970. - С.33-34.
34. Червоненко В Н. Очерки истории... - С.ЗЗ.
35. ГАОО. Ф.492. Оп.2. Д.ЗЗ. Л.94,108; Д.34. Л.1, 39-40, 74-75.
36. Червоненко В.Н. Ученые Омского сельскохозяйственного института (1918-1994). - Омск, 1995. -С. 108.
37. ГАОО. Ф.492. Оп.2. Д.34. Л.39-40.
38. Омский сельскохозяйственный институт имени С.М.Кирова за 30 лет 1918-1948. - ОмСХИ, 1948,- С.21; Червоненко В Н. Очерки истории... - С.33-34.
27 марта 1998 г.
Гайдамакин Андрей Васильевич, кандидат исторических наук, доцент, заведующий кафедрой истории, философии и культурологии Омского государственного университета путей сообщения.
