CC BY
198
Карлеба Владимир Александрович
кандидат исторических наук, доцент, начальник кафедры уголовного процесса Краснодарского университета МВД России, г. Краснодар
Яковлева Людмила Валерьевна
кандидат юридических наук, доцент, профессор кафедры уголовного процесса Краснодарского университета МВД России, г. Краснодар
Исторический очерк первоначального этапа развития уголовного судопроизводства в России
Щ овременный уголов-Щ ный процесс не может быть правильно осмыслен вне связи с историей его развития. В противном случае останутся нераскрытыми глубинные механизмы его образования, развития и действия в настоящее время, а также в значительной мере определяющие будущее уголовного судопроизводства.
Изучение исторических и этнографических источников указывает на наличие простейшей формы правосудия еще при первобытно-общинном строе. Многочисленные летописи называют правонарушения «злыми делами»1. Источники права древней Руси, сохранившиеся до нашего времени, позволяют сделать вывод, что вынесение су-
дебного решения осуществлялось устно, а произносить приговоры поручалось тем, кто разыскивал и судил, то есть наместникам, тиунам, и уже позже губным старостам2. Одним из самых страшных наказаний было изгнание члена родовой общины - преступник становился «изгоем», «извергом»3. В отдельных случаях использовались и такие меры наказания, как «лишение мира», «поток и разграбление» и «лишение жизни»4.
Середина 1Х-Х вв. ознаменовалась активным формированием государственности славян по территориальному признаку. В Х-Х11 вв. заметно упрочилась роль государства в лице княжеского суда или суда феодала. Еще более возросла роль государственной власти ХШ-ХМ вв. в эпоху издания Судных грамот.
Важнейшим элементом в правовой системе средневековой Руси, особенно в ходе фор-
1 Момотов В.В. Формирование русского средневекового права в !Х-ХМ вв.: Монография. М.: Зерцало-М., 2003.
С. 321.
2 Сыромятников Б.И. Очерк истории суда в древней и новой России. Т. 1. М., 1915. С. 43.
3 Алиев Т.Т., Громов Н.А., Зейналова Л.М., Лукичев Н.А. Состязательность и равноправие сторон в уголовном судопроизводстве. М.: ПРИОР. 2-3. С. 5.
4 Равданенас В.И. История первобытного общества. Ч. 1. Л.: ЛГУ, 1977. С. 106.
_32
ОБЩЕСТВО И ПРАВО • 2007 • №3(17)
мирования правового порядка, было «вече». Анализ сохранившихся источников права позволяет сделать вывод, что обычное право и воля князя или другого феодала оставались долгое время единственным источником1.
Основной целью правосудия было поддержание социального равновесия2, поэтому судебный процесс воспринимался как примирительная процедура, связанная с реституцией, т.е. восстановлением нарушенного права3. Первоначально решение по судебному процессу было устным, а уже в более позднее время оно стало облекаться в письменную форму. Если суд состоялся, то выдавалась «правая грамота». Если же сторона на являлась, то выдавалась бессудная грамота4.
В науке уголовного процесса принято, что Российское уголовно-процессуальное законодательство берет свое начало с первого письменного источника - «Русской Правды», имевшей несколько редакций. Уголовный процесс по «Русской Правде» был обвинительным (состязательным). Процесс велся сторонами, которые собирали и представляли доказательства. Доказательствами служили свидетельские показания, ордалии5, судебный поединок, ритуальная присяга (рота). Различия между гражданским и уголовным процессом не существовало. Все споры разрешались князем или поставленными им людьми. Зачастую князя заменяли при отправлении правосудия наместники и посадники. Специальными судебными чиновниками были вирники, которые ведали взысканием вир и продаж в пользу князя; метальники, осуществлявшие контроль за исполнением гражданских сделок; мечники, заведовавшие орудиями для испытаний и поединков; отроки, оказывающие помощь при производстве испытаний (ордалий) и исследовании других доказательств, а также в качестве судей могли выступать княжеские дворцовые тиуны: огнищный, имевший в управлении и подсудности независимых людей - огнищан,
и конюший, который ведал княжеским двором и слугами6.
Судебник 1497 г. ознаменовал появление новой формы уголовного процесса - розыска, и таким образом в XV в. единство процесса было разрушено: образовалось различие между «судом» (обвинительным процессом) и «розыском» (следственным процессом). Следственная форма процесса не предполагала обязательного участия сторон в суде и наличия жалобы для возбуждения уголовного дела. Расследование того или иного дела и привлечение к ответственности виновного могло начинаться по инициативе самого суда, который являлся в таком случае истцом от имени государства7.
В XVI в. в связи с появлением дворянства (служилых людей) в русском государстве возникло губное управление, которое ведало уголовной полицией и судом по наиболее важным уголовным делам. Жителям определенной местности на основании особых губных грамот было предоставлено право отыскивать и судить «лихих людей», т.е. разбойников, помимо суда наместников. В ст. 60 Судебника 1550 г. по этому поводу было сказано: «А приведут кого в розбое или кого в суде доведут, что он ведомый лихой человек разбойник, и наместником тех отдавати губным старостам. А старостам губным, опречь ведомых разбойников, у наместников не вступатись ни во что. А татей им судити по царевым великаго князя губным грамотам, как в них написано»8.
Губные грамоты более подробно определили появившуюся в конце XV в. новую форму процесса - розыск, применявшуюся по тяжким преступлениям, по делам «ведомых лихих людей». Значительная роль принадлежала следственно-судебному органу: он был инициатором возбуждения дела, вел следствие с применением пыток, проводил повальный обыск9, выносил и исполнял приговор. Главными доказательствами
1 Чистяков О.И. Труды выдающихся юристов. М.: Юрид. лит., 1989. С. 376-377.
2 Алиев Т.Т., Громов Н.А., Зейналова Л.М., Лукичев Н.А. Состязательность и равноправие сторон в уголовном судопроизводстве: Учебное пособие. М., 2003. С. 6.
3 Случевский В.К. Учебник русского уголовного процесса. Ч. 1. Судопроизводство. Спб., 1895. С. 32.
4 Момотов В.В. Указ. раб. С. 377.
5 Ордалии - испытания с помощью сил природы. В Киевской Руси практиковалось испытание раскаленным железом или холодной водой.
6 Курс советского уголовного процесса. Общая часть. М.: Юрид. лит., 1989. С. 372-373.
7 Рассказов Л.П., Петручак Л.А., Упоров И.В. История уголовного процесса. Краснодар: Краснодар. юрид. ин-т МВД России, 2001. С. 11-13.
8 Российское законодательство Х-ХХ веков: В 9-ти тт., Т. 2. Законодательство периода образования и укрепления Русского централизованного государства. М.: Юрид. лит. 1985. С. 108.
9 Повальный обыск - «в русском дореформенном процессе один из моментов предварительного следствия, состоявший в том, что все жители данного околотка опрашивались относительно жизни и поведения заподозренного в преступлении» // Всемирная история государства и права: Энциклопедический словарь / Под ред. А.В. Крутских. М.: ИНФРА-М, 2001. С. 250.
33
были собственное признание, повальный обыск, поимка с поличным, очная ставка. Институт поличного получил новое толкование: губные грамоты понимают под поличным найденные у похитителя украденные вещи. Кроме того, губными грамотами была установлена обязательность составления протокола сыска и закрепления его соответствующими подписями1.
Во главе губных изб находились губные старосты, избиравшиеся или назначавшиеся из детей боярских и дворян. При них состояли старосты, десятские и 5-6 «лутчих людей» крестьян, которых позднее заменили целовальники. Делопроизводством ведал губной дьяк.
В частности, Губная Белозерская грамота 1539 г. (ст. 3) определяла создание в уезде выборного органа из 3-4 детей боярских, в помощь которым следовало дать старост и десятских и 5-6 крестьян для борьбы с «лихими людьми». Текст ст. 3 говорит о том, что избранные лица должны быть приведены к присяге («по нашему крестному целованью») и работать добросовестно («въправду без хитрости»), им предоставлялось право осуществлять следствие по делам о разбоях, укрывательстве преступников и добытого преступным путем имущества, применять при этом пытки. В том случае, если соучастники преступления находились за пределами Белозерского уезда, то губные старосты должны были направить соответствующие грамоты в волости и города, где они проживали: «...и вы б о тех роз-бойникех писали грамоты в те городы к детем боярскым, которые дети боярскые в тех городех и волостях учинены у того дела в головах.». На основании полученных грамот губные избы обязаны были начать следствие, найти и наказать преступников. При этом указывалось на срочность данной переписки: «А обсылалися б естя о тех делех меж собя неизмешкая». В качестве доказательств ст. 5 указывала «поличное» и собственное признание обвиняемого, полученное под пыткой («меж собя обыскав и пытав накрепко и доведчи на них въ правду.». Статья 6 регламентировала письменное оформление процесса, при этом подлинность протокола должна была утверждаться подписью губного головы или другого избранного лица.
Медынский губной наказ от 25 августа 1555 г. ввел несколько иной порядок образования губных учреждений и организации борьбы с преступностью: 1) выборные старосты и целовальники должны были утверждаться царской властью; 2) если обвинение в том, что кто-либо явля-
ется «лихим человеком», сделано во время обыска без заявления потерпевшего, то губные старосты обязаны были начать следствие, задержать подозреваемого, его имущество описать, опечатать и хранить до окончания дела. К оговоренным во время обыска (подозреваемым) старосты должны были применить пытку. Если под пыткой назывались какие-либо лица, то они также задерживались, их имущество опечатывалось и проводилась очная ставка с тем, кто их оговорил. Если очная ставка не подтверждала оговор, то надлежало проводить повальный обыск. При подтверждении «многими людми», что оговоренный - человек «добрый», его возможно было отдать на поруки. Придавалось большое значение собственному признанию подозреваемого («А которые люди сами на себя в розбоех говорили, - и тех казнити,...») (ст. 2). Статья 3 подтверждала розыскной процесс. Повальным обыском проверялся оговор в соучастии в разбое, сделанный под пыткой. Если во время обыска оговоренный назывался «добрым человеком», то его отдавали на поруки («.и старостам тех людей давати на чистые поруки за обыскных людей безвытно»). В противном случае к оговоренному применяли пытку, если даже по ней он отрицал свою вину, то к нему применяли смертную казнь, а имущество передавалось пострадавшим. Если половина опрошенных признавали подозреваемого «добрым человеком», пытка все равно была обязательной, но если даже под пыткой подозреваемый отрицал свою вину, то его следовало передать на поруки людям, считавшим его «добрым человеком» (ст. 6). Если два или три преступника обвиняли кого-либо в соучастии в разбое, то для его передачи на поруки недостаточно было положительного мнения даже половины опрошенных (ст. 7); если два или три человека давали показания о том, что кто-либо совершил преступление, а потерпевший имел улики против оговоренного, то пытка могла быть применена до обыска («... и старостам тех людей и до обыску велеть пыта-ти...»). В то же время, если свидетели давали показания о подозреваемых, а те ходатайствовали об обыске в тех местах, где они проживали, необходимо было провести повальный обыск («А на которых людей языки говорят, а они учнут бити челом о обыску, чтоб про них послали в те места обыскати, где они преж того жили, - и старостам в те места, послать обыскать») (ст. 8); показания подозреваемого, сделанные под пыткой и отрицающие вину, но опровергнутые на очной ставке и во время повального обыска, не освобождали
1 Российское законодательство Х-ХХ вв. Т. 2. С. 212.
_34
его от ответственности («... и старостам тех людей по обыску казнити ж.») (ст. 9). В статье 10 предусматривался порядок ведения дела в случае, если оговоренный проживал в другой местности: губной староста должен был послать в соответствующую губу целовальников с грамотой, которая вручалась старосте губы при свидетелях. На основании врученной грамоты губные учреждения другой губы должны были произвести повальный обыск, задержать подозреваемых, составить протокол («список») и направить подозреваемых вместе с протоколом в ту губу, где было начато дело. В этой же статье содержался порядок передачи информации о посылке целовальников в Разбойную избу («... и тем старостам, у которых языки говорили, отписывати о том к боя-ром в Розбойную избу, кого целовальника именем посылали з грамотою и пред которыми люд-ми грамоту отдаст»). Разбойная изба осуществляла определенный контроль за деятельностью губных старост и целовальников, привлекала их к ответственности за взяточничество и иные злоупотребления; старостам и целовальникам предписывалось следить друг за другом, чтобы никто не брал взятки («А меж себя старостам и целовальником друг над другом того смотрити, чтоб посулов и поминков нихто ни у кого однолично не имал»). Кроме того, была утверждена подсудность дел губным избам («... а вершити им роз-бойные и татиные дела по сему наказному списку. А судити старостам и целовальником ведомые разбойные и татиные дела по сему наказу») - они могли вести следствие и назначать наказание по делам о разбоях и кражах (ст. 14)1. Значение Медынского губного наказа заключалось в том, что он стал образцом для составления подобных наказов. В указанный период был также принят ряд актов, заслуживающих рассмотрения в рамках настоящей работы: приговор о разбойных делах от 18 января 1555 г., указ о татебных делах от 28 ноября 1555 г., приговор о губных делах от 22 августа 1556 г.
Приговор о разбойных делах от 18 января 1555 г. придавал большое значение обыскным показаниям. Если разбойник во время пытки называл своего сообщника, а тот под пыткой не признавал вины, но был «облихован» на обыске, то его надлежало казнить даже не имея прямых улик. В том случае, если часть опрошенных во время
обыска людей называла подозреваемого «добрым», а другая часть - «лихим» человеком, то лица, давшие положительную характеристику, несли ответственность за него. Если впоследствии становилось известным иное преступление данного человека, то «одобрившие» его лица должны были платить выти (штраф в пользу истцов), а несколько человек из них могли быть подвергнуты телесному наказанию - битью кнутом. Указом о татебных делах от 28 ноября 1555 г. устанавливалась имущественная ответственность населения губы, не назвавшей на обыске имя преступника: с этой губы взималась половина иска. Приговор о губных делах от 22 августа 1556 г. детализировал порядок проведения повального обыска. Обыск должен был производиться с исключением из числа опрашиваемых родственников и друзей истца или ответчика. Особое внимание уделялось противодействию ложным показаниям на повальных обысках. Если факт дачи ложных показаний на обыске был доказан, то солгавшие возмещали все убытки, за исключением ущерба истцов2.
Губные грамоты были использованы при составлении Уставной книги Разбойного приказа 1555-1556 гг., которая со временем их заменила. Позднее положения губных грамот вошли в состав Уставной книги Разбойного приказа 1616-1636 гг.3. Впоследствии Уставная книга Разбойного приказа была почти буквально переписана в XXI гл. Соборного уложения 1649 г., лишь с некоторыми дополнениями4.
В середине XVI в., наряду с губной реформой, была проведена земская реформа, в результате которой были созданы органы земского самоуправления - земские избы. Земские избы осуществляли суд по всем делам, в том числе и тем которые были подсудны губным избам. Однако вопрос о подсудности не был определен окончательно. Некоторые земские грамоты прямо исключали дела, подсудные только по губным грамо-там5.
Самой ранней из обнаруженных уставных земских грамот является Уставная Земская грамота волостей Малой Пенежки, Выйской и Суры Поганой Двинского уезда от 25 февраля 1552 г. В данной грамоте поименно перечислены люди, составившие земские органы, которым наряду с иными обязанностями поручалась борьба с ду-
1 Российское законодательство Х-ХХ вв. Т. 2. С. 218-227.
2 Глазьев В.Н. Структура власти в городах-крепостях «на Поле» в конце XVI в. // Исторические записки. Воронеж, 1997. Вып. 2. С. 42-45.
3 Российское законодательство Х-ХХ вв. Т. 2. С. 210.
4 Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. Ростов н/Д: «Феникс», 1995. С. 236.
5 Российское законодательство Х-ХХ вв. Т. 2. С. 210.
35
шегубством и разбоем: «... и в душегубстве, и в розбое с поличным и во всяких делех земских управа чинити по нашему Судебнику. А разбойные дела им делати и судити, и обыскивая, и виноватых по обыску казнити...» (ст. 4). Задержанный «душегубец» подлежал передаче земским старостам, которые «того душегубца судят и обыскивают.», а его имущество описывалось и на него накладывался арест (ст. 15). В статьях 19 и 20 уставной грамоты определены виды преступлений, борьба с которыми возложена на земские органы (кражи, разбой, ябедничество, подделка документов и подписей и др.). Земские органы по указанным преступлениям осуществляли следствие, определяли наказание по Судебнику 1550 г. и исполняли его. Статья 21 определяла порядок изъятия поличного, а также указывала на иные следственные функции - проведение повального обыска. Односельчане должны были выдавать «лихих людей» (ст. 22)1.
В XVII в. по свидетельствам современников, начинается «московская волокита», «полнейшее неправосудие» и «искажение начал древнего русского суда»2. Большинство санкций, назначаемых за совершенные противоправные деяния, были абсолютно неопределенными (наказание с «нещадной строгостью», «великое и жестокое», «по обстоянию дела», «без пощады» и т.д.)
Соборное уложение 1649 г. является первым в России систематизированным законом, впервые закон делится на тематические главы (но еще не по отраслям права), которые, в свою очередь, подразделяются на статьи. Кроме того, Соборное уложение 1649 г. было первым печатным законодательным актом в России. «По Уложению, как и прежде, осталось две формы судопроизводства: следственная для тех же самых предметов, для которых она была определена в губных грамотах, и обвинительная для прочих. Так что и во времена Уложения обвинительное судопроизводство было еще общим, обыкновенным, а следственное особенным»3.
Впервые отражался порядок ведения судопроизводства (гл. 10 Уложения), в соответствии с которым подъячим предписывалось записывать речи сторон «без приписки и скобления» когда «суд отойдет», а стороны должны были прикладывать к записям руку (ст. 11 гл. 10 Уложения).
После «судоговорения» запрещалось принимать дополнения к делу (ст. ст. 21, 22 гл. 10 Уложения). Дело решали все судьи «воопче», а кто не присутствовал, о том «велено» было описывать в приговоре (ст. 23 гл. 10 Уложения). На виновного возлагалась обязанность возместить «убытки и проести», кроме существа иска, в том числе и взыскивалась пошлина в казну государства, соизмеримая его состоянию (ст.ст. 124-127 гл. 10 Уложения). Уложение впервые дает определение приговору, указывает на его содержание и форму.
Розыскная форма процесса применялась по политическим делам, а также по делам о разбоях, грабежах и кражах. Ей была посвящена гл. 11 «О розбойных и о татиных делех». Особое место в Уложении отведено дворянству, как господствующему классу (почти половина статей прямо или косвенно касаются его интересов и от-ношений)4.
В соответствии со ст. 1 гл. 11 Соборного уложения дела о преступлениях, совершенных в Московском уезде, относились к компетенции Разбойного приказа. Дела по таким же преступлениям, но совершенным в Москве, рассматривались на Земском дворе (ст. 2), а в других городах - губными старостами и целовальниками по наказу из Разбойного приказа (в тех местах, где не было губных старост, указанными делами ведали воеводы и приказные люди).
Крупнейшим сводом законов второй половины XVII в., устанавливавшим порядок уголовного судопроизводства, являлись Новоуказные статьи 1669 г. о татебных, разбойных и убийственных делах, включавшие 128 статей, принятых по указу царя Алексея Михайловича и приговору бояр в результате рассмотрения XXI и XXII глав Соборного уложения5. Контроль и руководство по уголовным делам осуществлял Разбойный приказ, к компетенции которого, по Новоуказным статьям, относилась и Москва, аналогичные дела по которой по Соборному уложению относились ранее к Земскому приказу. К компетенции же Земского приказа теперь относились незначительные уголовные преступления, убийства на бытовой почве, общий порядок в городе и т.п. Губные старосты стали подчиняться представителям центральной власти - сыщикам, однако их выбор-
1 Российское законодательство Х-ХХ вв. Т. 2. С. 227-237.
2 Исаев И.А. История государства и права России. М., 1994. С. 39-41.
3 Линовский В.А. Указ. соч. С. 11.
4 Чельцов-Бебутов М.А. Курс уголовного процессуального права. Очерки по истории суда и уголовного процесса в рабовладельческих, феодальных и буржуазных государствах. СПб., 1948. С. 673.
5 Маньков А.Г. Законодательство и право России второй половины XVII в. М.: Наука, 1998. с. 186.
_36
ность была сохранена1. При этом был изменен порядок утверждения и приведения к присяге губных старост: теперь они не ездили в Москву с этой целью, в Разбойный приказ лишь отсылались списки выбранных с подписями выборщиков, к присяге их приводили сыщики. Новоуказными статьями были изменены также низовые звенья губного управления: отменялись губные целовальники, вместо которых назначались губные дьячки, приводимые к присяге сыщиками. Воеводы были отстранены от расследования уголовных дел.
С конца 1950-х гг. XVII в. для розыска беглых крестьян стали посылать по уездам сыщиков. Они назначались центральной властью из дворян и детей боярских, отставленных от военной службы. Новоуказными статьями 1669 г. сыщики одновременно стали агентами правительства по расследованию «татиных» и разбойных дел, функционировавшими на всей территории государства. В юрисдикцию сыщиков входило также расследование преступлений, совершенных губными старостами и дьячками, и вынесение приговора2. До 1627 г. сыщики в большинстве случаев посылались в определенный уезд. В начале 1627 г. правительством было объявлено о губной реформе: предполагалось, что именно губные старосты станут главными лицами в борьбе с разбойниками и татями, а сыщиков не посылать на места с подобными целями. Но как указывают исследователи, декларация о прекращении посылки сыщиков по разбойным делам применялась лишь краткое время. Посылка сыщиков из Разбойного приказа была возобновлена с 1635-1636 гг. и продолжалась в связи с участившимися разбоями до конца XVII в.3 В 1650-1660 гг. сыщики направлялись сразу в несколько уездов, поскольку противоправные деяния разбойников не ограничивались одним уез-дом4.
По разбойным делам судопроизводство оставалось прежним (по Соборному уложению 1649 г.), однако в него были внесены изменения.
В Новоуказных статьях конкретно определялся принцип индивидуальной ответственности за совершенное преступление. В соответствии со ст. 113 при розыске скрывающихся преступников члены их семей аресту не подлежали, в то
время как в Соборном уложении 1649 г. этот принцип действовал лишь в отношении родственников обвиняемых в политических преступлениях, при условии неведения в их замыслах.
Статья 16 содержит требование явиться в приказ в случае убийства вора при задержании на месте совершения преступления или при его преследовании. При этом запрещалось производство самовольных следственных действий лицами, которые задержали преступника5.
Новоуказными статьями был подробно регламентирован порядок проведения повального обыска (ст. ст. 24-28).
Все лица, давшие повод к подозрению, должны быть задержаны и подвергнуты пытке. Если подвергнутые пытке продолжали утверждать о своей непричастности к преступлению, то подлежало «про тех людей около их житья обыскивать». В случае подтверждения, что многие люди знают их как разбойников, подозреваемых вновь подвергали пытке. Если после повторной пытки они не признавались в совершении преступления, то подлежали освобождению с отдачей на поруки (ст. 24)6.
Статья 28 посвящена порядку проведения повального обыска. Следует отметить, что отличительной особенностью данной статьи является изменение позиций обыскных людей: они расценивались как свидетели факта совершения преступления (очевидцы-видоки), а не свидетели, дающие характеристику личности подозреваемого. При этом брать показания у свидетелей требовалось по отдельности («всякого человека порознь»), показания записывать при них («обыскные речи велеть обыщиком писать при себе»). В этой же статье формулируются требования, предъявляемые к свидетелям: запрещалось брать показания у глухих, немых, душевнобольных и малолетних, а также не принимать во внимание показания совершеннолетних детей на родителей, отпущенных на свободу холопов, работников на своих хозяев («.или которые дети на отцов своих, или на матерей, или отпущенные холопи на прежних своих бояр, или которые люди живут у кого в работе .. .»)7.
Новоуказные статьи (ст. ст. 118-120) дополнили повальный обыск своеобразной профилактической мерой - сбором от всего населения,
1 Маньков А.Г. Указ. соч. С. 187.
2 Там же. С. 187-188.
3 Там же. С. 73-75.
4 Там же. С. 134.
5 Памятники русского права. Вып. 7. С. 401, 455.
6 Там же. С. 404.
7 Там же. С. 408.
37
включая дворян и посадских людей, однако исключая духовенство, сведений («сказок») о всех случаях татьбы, разбоя и убийств в округе1.
«Бродящие лица», не признававшие оговор даже под воздействием пытки, должны были отсылаться для производства дальнейшего следствия в Москву в Разбойный приказ (ст. 30)2.
В таком виде судопроизводство оставалось до прихода к власти Петра I. Дальнейшая реформа суда и уголовного процесса в целом была тесно связана с государственно-административной реформой и сопровождалась созданием новых органов для отправления правосудия.
1 Маньков А.Г. Указ. соч. С. 196; Памятники русского права. Вып. 7. С. 431-433.
2 Памятники русского права. Вып. 7. С. 408, 409.
_38
