CC BY
189
Актуальные проблемы новейшей истории и историографии Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского, 2012, № 6 (3), с. 131-136
УДК 930.2
ИСТОРИЧЕСКАЯ ПАМЯТЬ И ПОВСЕДНЕВНЫЙ НАЦИОНАЛИЗМ В ТРАКТОВКЕ ЭТНОСИМВОЛИЗМА
© 2012 г. С.В. Кузнецова
Нижегородский госуниверситет им. Н.И. Лобачевского
svetlanakuznetsova989@gmail.com
Поступила в редакцию 20.11.2012
Анализируются проявления национализма в повседневной жизни, инструменты репрезентации национального сообщества и поддержания чувства идентичности среди его членов. Для объяснения причин популярности национальной идеи в современном мире, характеризующемся ростом глобализации, автор использует концепцию этносимволизма.
Ключевые слова: национализм, нация, национальная идентичность, этносимволизм.
Интерес историков и социологов к феноменам нации и национализма насчитывает не одно десятилетие, однако современное национализ-моведение как междисциплинарная область исследования оформилось в 1980-1990-х гг., отмеченных распадом Югославии и СССР и возникновением на обломках бывших держав новых национальных государств. Внимание исследователей было приковано к вопросам государственного строительства, достижения политической автономии, утверждения национального суверенитета, а культурная политика власти предержащей расценивалась как средство сплочения членов нации и залог их лояльности к режиму. В это время второе дыхание обрела теория модернизации, согласно которой всякое обновление происходит «снизу», и политической элите необходимо лишь устранить для него препятствия, которыми могут послужить традиционные институты и структуры. В новом варианте, применимом для объяснения роста национализма в мире, теория модернизации предстала в конструктивистской парадигме. Ее автором стал известный социолог и профессор Лондонской школы экономики Э. Геллнер. Согласно его теории, национализм - это «политический принцип, суть которого состоит в том, что политические и национальные единицы должны совпадать» [1, с. 23]. В свою очередь, национализм как «теория политической законности» возникает только вместе с государством современного типа, под которым понимается «специализированная и концентрированная сила поддержания порядка» [1, с. 29].
Конструктивизм ответил требованиям времени и интересам исторической науки и социологии, однако главенство политического фактора в формировании наций и происхождении
национализма было признано не всеми исследователями. Из критики конструктивизма сформировалась концепция этносимволизма, предложенная другим известным британским историком и социологом, учеником Э. Геллнера Энтони Смитом. Согласно его точке зрения, в основе современных наций лежат относительно древняя история и национальное самосознание. Еще в доиндустриальную эпоху существовало множество этнических сообществ, представлявших собой население с общими элементами культуры, историческими воспоминаниями и определенной солидарностью. Поскольку мифы, символы, воспоминания и ценности являются медленно меняющимися элементами культуры, этнические сообщества были весьма долговечны, и некоторые из них перешли в новую фазу культурно-экономической интеграции и стандартизации, став нациями [2].
Выше было сказано, что теория Э. Геллнера стала важным подспорьем для исследователей в период, когда всплеск национализма нуждался в теоретическом обосновании, однако она оставила без внимания механизмы, посредством которых национальная идентичность не только создается, но и поддерживается. Более того, конструктивизм приписывает явлению недолговечный характер. Иными словами, национализм существует лишь тогда, когда государство переживает период становления, но по достижении им национальной автономии и суверенитета необходимость в нем угасает, а в условиях мировой интеграции и сама идея нации утратит свою актуальность. Однако реальность не соответствовала прогнозам. Характер глобализации оказался противоречивым. Бросая вызов политическому, экономическому и культурному суверенитету государств, она одновременно вы-
ступила стимулом для национализма. На смену националистическим движениям в новообразо-вавшихся государствах пришел культ национальной идентичности, которую необходимо поддерживать и охранять.
Как писал в своей работе «Что есть нация?» известный французский писатель и историк
Э. Ренан, «существование нации - это (если можно так выразиться) повседневный плебисцит» [3, с. 101]. Данное высказывание является метафорой и не несет в себе никакого политического подтекста, однако тонко подчеркивает то, без чего ни одна идентичность, тем более национальная, не может существовать. Для того чтобы нация действительно существовала, а слова об общности имели смысл, необходимо, чтобы все члены сообщества разделяли и осознавали чувство духовного и культурного родства. Сторонниками конструктивизма признается, что для существования национального государства необходима лояльность его граждан к самой идее нации. Но каким образом должен культивироваться интерес к данной идее, чтобы она вызывала живой отклик в сердцах граждан и, в случае угрозы отечеству, послужила стимулом для желания защищать его ценою собственных жизней? Думается, что абстрактных идеалов вроде гражданских прав и верности закону недостаточно. Осознавая, что классический конструктивизм Э. Геллнера не уделил должного внимания данному аспекту формирования национальной общности, другой британский социолог, специалист по истории стран Азии и Африки Б. Андерсон предложил свой вариант решения вопроса. Его взгляды можно считать продолжением «теории коммуникации» К. Дойча, относящейся к 50-м гг. ХХ в. Б. Андерсон описывает нацию как особую структуру воображаемого, конструирующего границы сообщества, а национализм как культурную систему, возобладавшую в современную эпоху вследствие эрозии традиционных культурных и политических представлений, развития капитализма и массовой коммуникации. Для данного типа воображения характерно представление о нации как «воображенном политическом сообществе», непременно «ограниченном и в то же время суверенном» [4, с. 30]. Предложенная Б. Андерсоном точка зрения на национализм признается новаторской, однако критики этой теории указывают, что акцент на воображаемом характере нации не позволяет ответить на вопрос, почему нация так «глубоко переживается и изображается» [5, с. 254-256]. Предпочтительнее в этом отношении выглядит теория этносимволизма, согласно которой ми-
фы, символы и воспоминания прошлого играют важную роль не только для формирования нации, но и для ее существования.
Нации представляют собой «обладающие самоназванием и самоидентифицируемые сообщества, члены которых производят и разделяют общие символы, мифы, воспоминания, ценности и традиции, испытывают чувство привязанности к определенной исторической территории или родине, создают свою особую публичную культуру, соблюдают единые обычаи и стандартизированные законы» [6, p. 49]. Само по себе обращение к наследию предшествующих этнических сообществ не приводит к формированию нации. Данный процесс имеет несколько составляющих. Обретение самоназвания - первый и главный шаг. Его отсутствие расценивается как признак слабого уровня интеграции, что не может привести к зарождению солидарности [7, p. 34]. Нации также свойственно территориальное самоопределение, находящее выражение в концепции родины. При этом историческая родина воспринимается не только как место проживания сообщества, но и как особое пространство, обладающее особой символической значимостью - это земля героических предков и знаменательных событий [7, p. 35-36]. Просто определить для себя территорию недостаточно, нужно политически закрепить ее за собой, так как членов нации должно объединять не только родство культурного наследия, но и общие для всех обычаи и законы [7, p. 37-39]. Отрицая решающую роль политического фактора в формировании национальной идентичности, Э. Смит в своих работах неоднократно характеризует нацию как коллектив граждан, тем самым подчеркивая ее более организованный характер в сравнении с этническим сообществом, которое составляет «народ» как некую аморфную безликую массу.
В трактовке этносимволизма центральная доктрина национализма подразумевает, что мир поделен на нации, каждая из которых обладает своей индивидуальностью, историей и судьбой, и при этом выступает источником политической и социальной силы, так как ее члены видят в ней залог реализации своих прав и свобод. Однако несмотря на это национализм не является идеологией государства: это «идеологическое движение с целью достижения и поддержания автономии, единства и идентичности коллектива, члены которого являются реальной или потенциальной нацией» [8, p. 73]. Иными словами, национализм участвует в формировании нации в двух формах: «горячей» («hot») и «повседневной» («banal»), которые могут пере-
ходить одна в другую [9, p. 147, 152]. Цель «горячего», или активного и деятельного национализма состоит в том, чтобы сформировать у сообщества чувство национальной идентичности и представление о нации как священном объекте, который обладает наивысшей ценностью. В свою очередь «повседневный» национализм призван поддерживать чувства национальной идентичности посредством ненавязчивого напоминания о единстве членов сообщества посредством его символического отражения в песнях, политических плакатах, марках, банкнотах и т. п.
Одним из парадоксов современного общества Э. Смит называет ностальгию о прошлом, причину которой он видит в упадке традиционных ценностей и снижении влияния религий спасения на жизни людей. Национализм предложил новый вариант достижения человеком бессмертия, дав человеку возможность чувствовать сопричастность к истории своего народа и той великой судьбе, что ждет его в будущем. При этом прошлое выступает и трактуется националистами не как нечто данное в неизменном виде, но поддающееся реконструкции в угоду тем целям, которые ставятся перед движением вплоть до изобретения новых традиций [2, p. 176, 178, 183]. Важно отметить, что история в любом случае выступает как источник морали и преподносится как «драма спасения» (drama of salvation), или, иными словами, она призвана показать, «кто мы такие» и «какими мы должны быть», чтобы реализовать потенциал, заложенный в «нас» природой и приумножавшийся поколениями предков [2, p. 180, 196]. Для этого задействуются два механизма - использование пространства или ландшафта (the uses of landscape) и использование истории (the uses of history). Первый связан с темой родины, которая наделяется особым мистическим содержанием. Это не просто земля, на которой живут и умирают и которую защищают в трудные времена, это особое культурное пространство, обладающее мистическим ореолом, пронизанное духом нации. О местах сражений, великих событий, будь то дворцы, замки, монастыри или не более чем руины, слагаются легенды, баллады и поэмы. На службу поэтизации пространства и презентации его не только в качестве исконно-исторического, но и сакрального, поставлена археология [10]. Что касается использования истории, то здесь Э. Смит подчеркивает следующий момент: в истории любой нации выделяется два узловых периода: основание сообщества и его «золотой век». Первый связан с мифом о происхождении, а второй сви-
детельствует о времени, которое стало эпохой расцвета данного коллектива, и отныне непременно выступает идеалом развития. Национальная история, презентуемая националистами, не претендует на научность и неразрывно связана с мифотворчеством. Охватывая вопросы о происхождении сообщества, об обретении им своей родины, о «золотом веке» и упадке, мифы рисуют не безликую канву событийной истории нации, но преподносят ее в персонифицированном виде посредством изображения героев прошлого. Культ великих людей является неотъемлемой частью националистической идеологии. Герой выступает не просто как «один из многих», но как лицо всей нации, воплощая в себе ее лучшие качества и выступая образцом морали [2, p. 193, 194, 198]. Этнические традиции, позаимствованные националистами для формирования новых мифосимволических комплексов, не остаются неизменными во времени. По мере надобности одни мифы забываются, другие призываются, третьи реинтерпретируются. Главную роль в данном процессе играют интеллектуальные элиты. Как в период становления нации, так и в условиях когда национальная идентичность уже оформлена, но нуждается в поддержании, они стремятся аккумулировать в своих руках все возможные символические и материальные ресурсы воздействия на массы. Остановимся на них подробнее.
Идеология национализма признает культурный плюрализм в мире и всячески стремится к его поддержанию. Националистические лидеры стараются усилить границы своих сообществ, и важным фактором здесь выступает идентификация по языку. Долгое время признавалось, что наличие самостоятельного языка является достаточным основанием для выделения нации, однако позднее стало очевидным, что этот критерий не универсален, и две разные нации могут говорить на одном языке (сербы и хорваты), в то время как другие вовсе пользуются билингвой (шведский и финский языки в Финляндии). Тем не менее язык продолжает играть ключевую роль в поддержании национальной идентичности, и этносимволизм уделяет ему значительное внимание. Он считает язык не просто средством коммуникации между членами сообщества, но и важным фактором при создании образа нации. Посредством языка нация репрезентируется не только в устной традиции, но и в литературе [7, p. 70]. Таким образом, последняя выступает одновременно и символическим, и материальным ресурсом. К первой группе также относятся упомянутые мифы о родстве, избран-
ности, священной земле, «золотом веке», великой судьбе. Другим каналом репрезентации является музыкальное и визуальное искусство, увековечивающее народные мотивы и образы культуры. Процесс, предпринимаемый интеллектуалами по созданию нового, «национального» воображения и распространению и насаждению его среди членов сообщества носит в этносимволизме название «народной мобилизации» [11].
Память о славном героическом прошлом играет ведущую роль в формировании и поддержании национальной гордости членов сообщества, однако, как верно заметил уже упоминавшийся нами Э. Ренан, нация - это «великая солидарность, устанавливаемая чувством жертв, которые уже сделаны и которые расположены сделать в будущем» [3, с. 101]. Исторические травмы также являются факторами национальной консолидации. Так, коллега Э. Смита Дж. Хатчинсон, для которого главным предметом изучения является культурный национализм, уделяет особое внимание значению войны в формировании национальной идентичности и ее поддержании. Разрабатывая свои взгляды на роль войны в формировании наций, Дж. Хатчинсон опирается на тезис Э. Смита о том, что нация представляет собой предмет националистического культа, а потому ей присущ особый сакральный ореол. С другой стороны, государства, оказавшиеся в условиях вооруженного столкновения со своими соседями, способны подчинять интересы своих граждан защите родины и обороне границ. Однако война сама по себе может только усилить чувство национальной идентичности, но не создать ее и выступает лишь одним из факторов в поддержании солидарности членов национального коллектива. Война действует как катализатор для роста чувства ответственности перед родиной, и, как следствие, объясняет готовность людей жертвовать своими жизнями во имя нации, расценивая это как моральный долг [12, p. 44]. Вместе с тем воспоминания, которые остаются после окончания войны, намного значимее, чем сам опыт ее проведения. Это выражается в практике «вспоминания» или «поминания» (remembrance), которая поддерживается государством посредством разного рода церемоний, увековечивающих память о героях войн, и зависит от того, в каком качестве сообщество вышло из конфликта - победителем или проигравшим. Война может продуцировать разного рода мифы, способствующие укреплению национальной идентичности коллектива. Так, в особую категорию могут выделяться легенды об основании сообще-
ства (битва при Седане как пролог объединения Германии) и о золотом веке (Реконкиста в Испании). Зачастую слагаются мифы о событиях, послуживших травмой для нации, но которые затем служат для объяснения неудач, преследующих ее в настоящем (память о битве на Косовом поле 1389 г.) [13, p. 402-403].
Дж. Хатчинсон соглашается с Э. Смитом в том, что ритуалы поминания погибших в ходе войн служат для того, чтобы поддерживать чувство единства среди членов коллектива, и, более того, привить им мысль о том, что они выстояли перед угрозой гибели, а значит, преодолели смерть. В этом отношении центральным для националистического культа выступает традиция почитания павших солдат, сложившаяся в XIX в. и ставшая своего рода связующим звеном между живыми и мертвыми. В условиях тотальных войн эпохи индустриализации XX в. культ индивидуального героизма сменился поклонением неизвестному солдату, олицетворяющему жертву всего народа [13, p. 406]. Однако встает вопрос о том, каким образом идея о жертвенности становится неотъемлемой частью жизни нации.
Воспоминания о войне отбираются правящими элитами, служат их интересам и находят свое выражение в содержании школьного образования и публичных церемоний. Это не только поддерживает память о важных исторических событиях среди современников и потомков, но и способствует утешению в тяжелых испытаниях в надежде на то, что произошедшее больше не повторится. В этой связи националистическая идеология берет на себя функцию светской религии.
Среди прочих мифы, несущие в себе память о национальных травмах, являются наиболее яркими и со временем могут трансформироваться в «рамочные» (framing). Их сюжеты перерабатываются поэтами, писателями, художниками и становятся актуальными всякий раз, когда сообщество оказывается в ситуации нового конфликта или перед его угрозой, а сами церемонии, увековечивающие память о них, - образцами [13, p. 415].
В современных условиях быстроменяюще-гося мира проблемы самоидентификации встают не только перед отдельным человеком, но и перед нациями в целом, что обеспечивает актуальность памяти о войнах прошлого, несмотря на то, что в мире применяются новые техники ведения войн. Последние принимают характер тотальных и анонимных и, казалось бы, должны привести к тому, чтобы забыть о традиции почитания неизвестного солдата, но этого не про-
исходит. Дж. Хатчинсон объясняет силу потенциала мифологии войн тем, что непредсказуемость развития современного мира постоянно вызывает к жизни мифы прошлого, зачастую далеко отстоящего от нашего времени, и в этом смысле «все мы становимся жертвами наших ‘воспоминаний’». Так, причинами новых конфликтов могут являться события, восходящие к древности, и примером здесь служат ситуации на Ближнем Востоке или Балканах [13, p. 417].
Британский социолог М. Биллинг подчеркивает, что национальной идентичностью недостаточно просто обладать, о ней нужно помнить, и это повседневное напоминание людям о том, в какой стране они живут и какую культуру они разделяют, и есть «повседневный» национализм [14, p. 37]. Флаги, национальная валюта, СМИ каждый день презентуют нам идею национальной идентичности, независимо от того, осознаем мы это или нет. Национальная идентичность, согласно М. Биллингу, это стиль жизни, который поддерживается посредством мифов, символов и воспоминаний, общих для всех членов нации. Ничем не примечательный баннер «Здоровые дети - будущее России!», который могут видеть все проходящие мимо школьного стадиона, - тоже продукт «повседневного» национализма. Эту повседневность могут украшать национальные праздники, но и они возможны лишь постольку, поскольку существует «повседневный» национализм, который изо дня в день ненавязчиво напоминает нам о том, кто «мы» такие, и чем отличаемся от «них» [14, p. 45]. Иными словами, он культивирует нашу национальную гордость и формирует национальную память. Обыкновенно в данном случае принято упоминать слово «патриотизм». Как замечает тот же М. Биллинг, людям свойственно говорить о патриотизме в отношении себя, но о национализме в отношении других [14, p. 55]. Действительно, мы говорим о политике поддержания национальной идентичности и необходимости преодоления кризиса национальной идеи в России, избегая слова «национализм», но это не меняет дела. 2012 год был объявлен в нашей стране Годом истории, что связано с чередой юбилеев, которые выпадают на этот период. Среди знаменательных событий отмечаются 1150-летие российской государственности, 400-летие освобождения Москвы от польско-литовских захватчиков, 200-летие победы в Отечественной войне 1812 г., 150-летие со дня рождения Петра Столыпина. Празднование первых трех юбилеев напрямую связано с консолидацией российского общества и формированием у него чувства национальной гордо-
сти через напоминание о древности его истории и подвигах славных предков, которые в минуты трудных испытаний смогли найти в себе силы выстоять перед угрозой утраты независимости. Популяризация имени Петра Столыпина, в свою очередь, является примером конструирования образа выдающегося соотечественника и героя своего времени, который мог изменить ход российской истории, но не нашел поддержки.
О знаменательных датах нам напоминают главным образом с помощью СМИ, которые способны охватить максимально широкую аудиторию. Так, например, телеканал «Россия-1» подготовил к показу серию фильмов «Герои Отечественной войны 1812 года». Безусловно, юбилейная проблематика заслуживает особого анализа, и рассмотрение ее через призму национализма позволит взглянуть на нее не только как на акцию патриотического воспитания молодежи, но и как на целенаправленное воздействие на все общество с целью формирования у него чувства национальной идентичности, утраченного в результате распада СССР, и новой исторической памяти. Этно-символистская концепция подчеркивает, что историческое прошлое имеет сложный характер и может содержать несколько версий в качестве основы для создания нации. Памятуя о древности российской истории, ее сложности и противоречивости (дореволюционное наследие против революционного, имперское против советского), осуществление этих задач представляется крайне трудным процессом. В его ходе одни юбилеи и герои могут забываться, другие, наоборот, популяризоваться.
Изучение «повседневного» национализма в настоящее время является одним из популярных направлений в современном национализмоведе-нии и требует внимательного анализа механизмов воспроизводства, среди которых особый интерес вызывают вопросы государственного контроля над преподаванием истории, учреждения национальных праздников, языка СМИ. Мы живем в век национализма, и пока в школах, украшенных национальными флагами, продолжают преподаваться национальные истории, его закат не близок.
Данная статья выполнена в рамках государственного задания Министерства образования и науки РФ в 2012 г. и плановом периоде 2013—2014 годов (шифр заявки 6.3487.2011): «Общественный договор» в практиках политогенеза и преодоления социокультурных кризисов: исследования теоретических, историографических и мемориальных аспектов.
Список литературы
1. Геллнер Э. Нации и национализм. М.: Прогресс, 1991. 320 с.
2. Smith A.D. The Ethnic Origins of Nations. Oxford, 1986. 240 p.
3. Ренан Э. Что такое нация? // Ренан Э. Собрание сочинений в 12-ти томах. Перевод с французского под редакцией В.Н. Михайловского. Т. 6. Киев, 1902. С. 87-101.
4. Андерсон Б. Воображаемые сообщества. Размышления об истоках и распространении национализма. М.: КАНОН-Пресс Ц, «Кучково Поле», 2001. 288 с.
5. Смит Э.Д. Национализм и модернизм. Критический обзор современных теорий наций и национализма. М.: Праксис, 2004. 464 с.
6. Smith A.D. Ethno-symbolism and Nationalism: A Cultural Approach. NY: Routledge, 2009. 184 p.
7. Smith A.D. Cultural Foundations of Nations: Hierarchy, Covenant and Republic. L.: Blackwell Publishing, 2008. 245 p.
8. Smith A.D. National Identity. L.: Penguin Books, 1991. 226 p.
9. Hutchinson J. Nations as the Zones of Conflict. L.: SAGE Publications, 2005. 213 p.
10. Smith A.D. Authenticity, Antiquity and Archaeology // Nations and Nationalism. 2001. Vol.7, Is.4. P. 441-449.
11. Smith A.D. National Identity and Vernacular Mobilisation in Europe // Nations and Nationalism. 2011. Vol.17, Is.2. P. 233-248.
12. Hutchinson J. Warfare, Remembrance and National Identity // Nationalism and Ethnosymbolism. History, Culture and Ethnicity in the Formation of Nations. Ed. by A.S. Leoussi, S. Grosby. Edinburg: Edinburg University Press, 2007.
13. Hutchinson J. Warfare and the Sacralisation of Nations: The Meanings, Rituals and Politics of National Remembrance // Millennium Journal of International Studies. 2009. Vol. 38, No. 2. P. 401-417.
14. Billing M. Banal Nationalism. L.: SAGE Publications, 1995. 200 p.
HISTORICAL MEMORY AND BANAL NATIONALISM IN THE INTERPRETATION OF ETHNO-SYMBOLISM
S. V. Kuznetsova
This article presents an analysis of manifestations of nationalism in everyday life and examines the tools for representation of the national community and for supporting the sense of identity among its members. The author uses the concept of ethno-symbolism to explain the reasons for the popularity of the national idea in the world today, despite the increasing globalization.
Keywords: nationalism, nation, national identity, ethno-symbolism.
