CC BY
146
УДК 903.08
ИСТОКИ КУЛЬТОВОЙ СИМВОЛИКИ В ТРАДИЦИОННОМ ОРНАМЕНТАЛЬНОМ ИСКУССТВЕ АДЫГОВ
© 2009 г. Л.А. Асланова
Карачаево-Черкесский институт Karachi-Cherkess Institute
гуманитарных исследований, of Humanitarian Researches,
369000, г. Черкесск, ул. Ленина, 17 Lenin St., 17, Cherkessk, 369000
На основе сопоставления таких священных ритуалов, как прядение, ткачество (понимаемых как процесс создания судьбы), некоторых обрядов, сопровождаемых жертвоприношениями, а также сравнения функций и имен основных божеств, делается вывод не только о сходстве, но почти о полной аналогии солярного культа хатто-хеттов и адыгов.
Ключевые слова: культ, обряд, знак, символ, орнамент, круг, крест, ромб, сеть, хатты, хетты, мироздание, ткачество, солнце, плодородие, круговорот, цикличность.
Through the correlation of such holy rituals as spinning, weaving (understood as the process of creating of fate), some rites, accompanied by sacrifice, through comparing the functions and names of basic divinities, and in the article the conclusion is made not only about the similarity, but almost about full analogy of solar cult hittites and adyghe.
Keywords: cult, rite, sign, symbol, ornament, circle, cross, rhomb, network, Hittites, universe, weaving, the sun, fertility, rotation, cyclic recurrence.
Процесс зарождения, развития и становления адыгских традиций начался в древнейший период, когда художественная деятельность, тесно переплетаясь с такими формами культуры, как мифология и религия, существовала с ними в нерасторжимом единстве, образуя то, что называется первобытным синкретическим, культурным комплексом. Впоследствии искусство стало выполнять свою основную функцию: упорядочивать систему представлений об окружающем мире, регулировать и направлять социальные и психические процессы, служить средством борьбы с хаосом в самом человеке и человеческом обществе. И эта функция прежде всего реализовывалась в культово-обрядовой практике этноса.
Большинство исследователей первобытного искусства сходятся во мнении, что оно имеет три формы существования - сюжетную, знаковую и ритмично-орнаментальную. Принцип, по которому образовывались орнаментальные элементы, А.Д. Столяр объясняет так: «Вычленение наиболее характерной детали целостного образа на основе логического правила первобытности „часть вместо целого" и её последующей схематизации» [1], и предлагает такую последовательность в развитии антропоморфной темы: первичное, сюжетное решение - его знаковая схематизация и сокращение -орнаментальная композиция из различно повторяющегося знакового «атома». По этой же схеме развивалась и зооморфная тема. Орнамент, принадлежа к сфере «синкретического» творчества, не
был отграничен от обрядово-магической практики, что важно для темы нашей статьи.
Для исследования истоков адыгского орнамента мы обращаемся к майкопской археологической культуре (III тыс. до н.э.), относимой исследователями к протоа-дыгским племенам, которая генетически связана с последовавшими за ней северокавказской, кубанской и прикубанской культурами. В них отчетливо прослеживается линия преемственности, которая свидетельствует о сохранении основного этнического массива на Северо-Западном Кавказе и отсутствии каких-либо крупных миграций населения [2]. В археологических материалах майкопской культуры отмечены следы влияния культуры Передней Азии. Очажные роговидные подставки из майкопских поселений, связанные с культом быка, были распространены на обширной территории от Средиземноморья до Северо-Восточного Кавказа [3]. Появился гончарный круг, керамика с «жемчужным» и «плетенным» орнаментами, найдена глиняная модель повозочки с «жемчужным» орнаментом. Статуэтка из Ульского кургана с перевязями на груди крест-накрест напоминает статуэтку с перевязью через плечо из Мешоко [4, с. 38-40]. Территория КЧР, так же как Адыгея, Кабардино-Балкария и Абхазия, входит в ареал распространения майкопской культуры, которая связывается с «древним протоадыг-ским слоем» [5]. Усть-Джегутинский могильник включающий 65 курганов, содержит 15 захоронений майкопской культуры (III тыс. до н.э.), остальные относятся ко II тыс. до н.э. (северо-кавказская культура) [4, с. 36-37] (рис. 1).
г д е
Рис. 1. Предметы из Усть-Джегутинского могильника: а - Алексеева Е.П. Древняя и средневековая история Карачаево-Черкесии. М., 1971. Табл. 1 б, рис. 17, 19; б - Экрем Акургал. Хаттско-хеттские расцветы (Аладжв Хююк); в - Козенкова В.И. Культурно-исторические процессы на Северном Кавказе в эпоху поздней бронзы и в раннем железном веке. М., 1996; г - Чатал-Хююк (Малая Азия) глиняные печати с рис. «плетенки»; д - рисунок на адыгской золотошвейной накладке (по Азаматовой М.З.); е - стелы с паркетным орнаментом «плетенкой», Чеченов И.М. Нальчикская подкурганная гробница
Протоадыги были солнцепоклонниками. В их орнаменте доминируют такие «солярные» символы, как круг, крест, крест в круге, концентрические окружности, свастика, роговидный завиток. Напрямую с ними связаны стилизованные изображения луны, звезд, а также символов плодородия - голов и рогов животных (барана, козла, оленя, быка). «Сакрализация небесных тел и придание им священной силы со временем стали неотъемлемой частью мировоззренческого компонента... С культом солнца, луны и звёзд было связано деление года на определённые периоды, появление своеобразного, священного календаря»[6] (рис. 2).
б
Рис. 2: а - орнамент-календарь на известняковой плите из кургана Серебряного Урочища Хашпек; б - астрологический комплекс. По Н.Г. Ловпаче
Особый интерес представляет сопоставление этого культа у хатто-хеттов с протоадыгским. В материалах археологических раскопок (Адыгея, Кабардино-Балка-
рия, Карачаево-Черкесия) значительное количество зеркал имеют солярную орнаментальную символику. То, что зеркала несли на себе не только утилитарные функции, но и магические, подтверждают описания хаттско-хеттских магических обрядов: «Богини держат веретено. Они держат зеркало, и они о годах царя молятся. Годам царя ни счёта, ни конца нет!.. Богини. прядут долгую и счастливую судьбу царя, на что указывает веретено, и не менее счастливую загробную жизнь, на что указывает зеркало» [7, с. 45]. Прядение, а затем ткачество являются священными ритуалами, и потому они отражены в древнейшем типе адыгского орнамента - геометрическом, характерном как для хатто-хеттов, так и для древних греков, римлян, германцев, славян [7, с. 44], а также и для абхазо-адыгской группы народов, связанных историческими корнями с хаттско-хеттской культурой. Ткачество по своей технологии - это создание сети из переплетающихся нитей, волокон, стеблей. Как говорится в нартском эпосе [8], появление мироздания связывалось с превращением хаоса в порядок, с отделением тверди от неба с помощью сети, применение которой в адыгской традиции занимает значительное место. Это рыболовная снасть, циновки, плетение из лозы и лещины, сетчатые накосники у женщин, бахрома платков, сеточки на шапочках, тканая тесьма для отделки одежды, свадебные флаги «дэ бэракъ» из ореха-фундука, нанизанного на нить и собранного в виде сетки. Даже об-
б
а
в
а
ряд снятия покрывала с невесты называется «хъы тех» (снятие сети).
В геометрическом орнаменте циновок выделяется ряд древних и обязательных элементов - ромб, крест, зигзаг, треугольник и др. Они располагаются на фоне в виде мелкой сетки, неразрывно связаны с древними культами и представляют символы солнца и плодородия. Примечательно, что циновки являлись обязательным атрибутом священных ритуалов: похорон, молитв, жертвоприношений и только во вторую очередь несли декоративные и утилитарные функции. Ритуальные циновки хранились отдельно и повседневно не использовались. Глубочайшая вера в зависимость судьбы от тщательности и точности исполнения отточили этот вид прикладного искусства, впрочем, как и ткачество, до высочайшего художественного уровня.
Другой элемент орнамента - круг - дало прядение, которое происходит при вращении веретена, состоящего из колесика, нанизанного на ось. Во многих традициях мира круг, колесо считались символом вечного круговорота в природе. Мотив круга, колеса существует и в эпосе «Нарты». В адыгской традиции круговорот можно обозначить словом Джэныкъуэшэрыхъ, расшифровка которого у Х.М. Шемирзова звучит так: «Прядущая Мать - Центр вместилища Сети», «Прядущая Мать - Центр Сети созревания». Таковым Центром является Мать нартов - Сатаней-гуаша, которая управляет «круговоротом» ...в социуме [9]. Её образ сопоставим с хатто-хеттской богиней Камрусепой, сходной, как считает А.Е. Наговицин, с древнеславян-ской богиней - покровительницей женщин, богиней судьбы, плодородия, волховства и покровительницей материнства - Макошью [7, с. 39]. Сравнение этих трёх образов обусловлено единством древнеземле-дельческих традиций и связью женских образов с космической, а также с растительной осью мира. «В жатвенных обрядах воссоздается образ мира, земли с четырьмя сторонами света и центром - снопом или колосьями, представляющими космическое растение, ось мира. Центральный элемент часто понимался как существо женского пола» [10, с. 212]. Здесь мы находим слияние образа «женщины - богини» с образом «древа жизни». В орнаментальных композициях это -ось симметрии в виде дерева или женской фигуры, вокруг которых организуются остальные мотивы: растительные или зооморфные.
В нартском эпосе есть мифическое существо -Жыг Гуащэ (Дерево-богиня), которое «.дерево не дерево, человек не человек, и что такое - трудно понять. Корни находятся глубоко в земле, волосы, как тучи, до неба достают, руки человеческие, лицо краше всех красивых, из золота и серебра» [11]. Известно, что уже в глубокой древности у земледельческих народов космогонический образ мирового древа заменялся представлением о Вселенной в женском облике, воспринимался как вертикальная структура мироздания и объединял вокруг себя все остальные темы.
Диск, расположенный над крыльями, - также древний знак Солнца, характерный для многих традиций. Круг, внутри которого находится крест, точка,
радиальные лучи или концентрические круги, в адыгской традиции является каркасом, на котором организуется орнамент для верхушки адыгской женской шапочки.
Доминанта замкнутого круга в адыгском орнаменте свидетельствует об определенном типе миропонимания. Адыги относятся к народам с циклическим мировосприятием, что отражено в многочисленных пословицах: «Дунейр шэрхъщи мэк1эрахъуэ» (Мир -колесо, и он вертится), «Дунейр гудзалъэ - гудзалъэщ, гудзалъэ теувэгъуэщ» (Мир - вместилище, вместилище спиц, становление очередной спицы) и др.[ 11]. Одно из обозначений солнца - круг, поделённый радиусами, напоминающий колесо со спицами. Орнамент, построенный на этом знаке, где радиусы являются осями симметрии для орнаментальных элементов, образуют то динамичные, то статичные композиции.
Циклическое мировосприятие более характерно культурам земледельческим. Е.В. Антонова отмечает, что «создавая орнамент, человек руководствуется чувством меры, порядка, расчёта» [10, с. 212]. Орнаментальное искусство адыгов в основном своем принципе повторяемости в круговых и полосных композициях отражает цикличность мировосприятия в древнезем-ледельческой культуре. Это связано с пониманием космических, аграрных и зооморфных циклов. Это же подтверждает не меняющаяся на протяжении веков круговая структура адыгского игрища - джэгу.
Добавим, что дальнейшее развитие круга можно отнести к популяризации такого элемента декора, как «дэнлъэч» (плетеный шар) (рис. 3).
Рис. 3. Шарик «Дэнлъэч». Из коллекции национального музея Республики Адыгея. Золотое шитье адыгов (черкесов). Майкоп, 1998. С. 62, фото 37
Не менее прозрачна и пространственная составляющая адыгского миропонимания. Е.В. Антонова, сопоставляя данные палеолитического и древнеземледельче-ского изобразительного искусства, отмечает, что «людям присущи два способа восприятия пространства: динамическое, рождающееся в процессе обхода некоторой территории, и статическое, когда человек, оставаясь неподвижным, воссоздаёт вокруг себя как бы концентрические круги, простирающиеся до границ известного ему мира» [10, с. 47-48]. Два способа понимания пространства существовали у людей всегда, но баланс представлений о пространстве, как о «линейном» или о «центрическом» был и остаётся различным.
Представления адыгов о пространстве проясняются и при рассмотрении семантики вышеупомянутых знаков «круга» и «прямоугольника».
Представление о пространстве определялось и по форме жилищ. Известно, что на стадии, предшествовавшей полному утверждению оседлости, строились круглые в плане жилища. Переход к прямоугольным жилищам - одно из свидетельств растущей независимости человека от природы, создания им новых, только культуре присущих форм. В представлениях обитателей многих народов немаловажную роль играли четыре стороны света, и они являлись основными ориентирами понимания и объяснения мира. Образ этого - квадрат или крест с выделенным центром. Мир имеет четыре направления, человек находится в центре. Защитив себя с четырёх сторон, он оказывается в безопасности. По материалам археолога Н.Г. Ловпаче восстановлен облик протомайкопского жилища равнинного закубанского земледельца (III тыс. до н.э.), которое в плане четырёхугольное [12, рис. 10].
Почитание четырёхугольника заметно у адыгов во многих трудовых процессах и обрядах. Конструкцию круга, в центре которого стоит шест, имело сооружение «къэбакъ» (столб), которое было атрибутом полевого праздника «тхьэлъэ1у» (просьба к богу). Для этого на арбе укрепляли большое колесо, в центре которого вставляли огромный столб - къэбакъ [13].
В обряде жертвоприношения наблюдается использование кругового движения. Вместе с мясом по кругу передают и большой кубок бузы. Адыгский столик «1энэ» тоже круглый и о трех ногах. Описывая обряд жертвоприношения Дж. Белл отмечает, что «.. .первосвященник с буркой на плечах и посохом в руке стоял с непокрытой головой перед крестом и многочисленными столиками с мясом.» [14].
Жертвоприношение крупных и мелких рогатых животных стало основой формирования такого элемента орнамента, как роговидный завиток и его многочисленных интерпретаций. Сакрализация рогатого животного, его шкуры и олицетворение ими самого «Бога Солнца и его благости» [7, с. 75] совпадает у хатто-хеттов и у адыгов. «На дереве эя висит овечья шкура. В овечьей шкуре помещается бараний жир, .руно у хеттов, в первую очередь соотносилось с Богом Солнца» [7, с. 206] и во втором цикле праздника Антахшум его носили из города в город. У адыгов при жертвоприношении шкуры развешивали на крестах, иногда вместе с головой и ногами. На рисунке, по Ж.Б. Тавернье, изображено черкесское военизированное поселение XV в., в котором дома расположены по кругу, смыкаясь, как крепостная стена, в центре, на площади стоит шест, с натянутой на ней шкурой рогатого животного [12, рис. 48]. Здесь ясно видна солнечная символика: круг, выделение его центра шестом-древом, шкура рогатого животного. Так же как у хатто-хеттов, у адыгов обязательно делается заворачивание жира в требуху «жарумэ» и блюдо из печени «тхьэмш1угъуныбэ», которое переводится как «вместе с богом». Соотнесение овцы и её руна с Богом Солнца, прослеживается в древнем способе добычи золота на Кавказе с помощью бараньей шкуры (вспомним арго-
навтов из Эллады) [14, с. 137]. В адыгской традиции идет совмещение космогонических и зооморфных символов через совмещение мироустроительных элементов, т.е. культ солнца ассоциируется с культом рогатого животного, поскольку и то и другое означает плодородие.
Адыги чаще всего использовали роговидный завиток, выходящий из треугольника и дополненный растительными мотивами, в украшении полы девичьего кафтанчика, признавая за ним прежде всего его ини-циационное, магическое, обереговое значение [15].
Неотъемлемым атрибутом поклонения в большинстве обрядов жертвоприношений был крест. О его адыгском варианте писали многие исследователи и все они отмечают, что он похож на букву Т или на латинский крест, и что их религиозные церемонии всегда проходят в священной роще, специально предназначенной для этой цели.
Справедливы выводы Л.И. Лаврова и А.Т. Шортано-ва о том, что адыгские кресты не имеют ничего общего с христианством, что слово «джор» обозначало не христианский крест, а дохристианский трехконечный фетиш [11]. Изображение креста на разнообразных предметах, обнаруженных при археологических раскопках, характерно для многих древних народов Азии, Африки, Египта, Древнего Востока и Европы. При этом его символическое значение у разных народов различное. Для нашего исследования важно мнение А.Т. Шортанова о причинах его фетишизации у адыгов: «Крест воспринимался горцами обычно как знак, указывающий на четыре стороны света, как знак солярного (солнечного) культа. Адыги делили Вселенную на четыре элемента: небо, земля, вода, подземелье. Страны света: ипщэ, ищхъэрэ, къуэк1ып1э, къухьэп1э (верх, низ, восход, заход).
Превращению креста в фетиш способствовала, безусловно, «его общая конфигурация, напоминавшая древним общие очертания человеческого тела» [7, с. 86]. Поиски значения трех круглых лепестков адыгского «джо-ра», приводят к египетскому «анку», символизировавшему жизнь и бессмертие души. Вид анка напоминает верхнюю часть человеческой фигуры, а также основу адыгской детской и обрядовой куклы «хьэнцэгуащэ» (рис. 4).
Трехлепестковое строение «джора» имеет своё значение: символизирует единство, гармонию и совершенство; землю, небо и загробный мир; прошлое, настоящее и будущее; является талисманом удачи и надежным оберегом, защищающий человека от происков злых духов и козней нечистой силы. Фактически семантика египетского «анка» и адыгского «джора» совмещаются.
б
Рис. 4: а - разновидности адыгского трехлепесткового креста (по Тэтбу де Мариньи); б - Египетский крест - Анк (Энциклопедия символов. М., 2003. С. 19); в - схема изготовления адыгской куклы (рис. Л. Аслановой); г - антропоморфный орнамент. По М.З. Азаматовой (Адыгейский орнамент. Майкоп, 1960)
а
в
г
Что касается адыгского орнамента, то мотив трилистника, а также четырехчастные композиции, основанные на кресте, занимают в нем значительное место, и связь их с древним адыгским «джором» очевидна. В сущности и дерево, и крест в разные эпохи отражали одни и те же представления о неиссякаемых источниках жизненных сил природы, являясь по существу символом мироздания [11]. Подчеркнем, что крестом обозначалось и Мировое древо, или Золотое Древо Нартов, упоминаемое в адыгском фольклоре.
Описанные выше элементы орнамента, соотнесенные с культом Солнца, сконцентрированы в золотошвейном орнаменте прежде всего на адыгской женской одежде, являясь как бы сугубо женскими оберегами. Но обереговая функция этих вещей позволила использовать их (в малых количествах) и в мужских вещах: на башлыках, бурках, на рукоятках плетей, на луках седла, колчанах и др.
В заключение отметим, что рассмотрение отдельных элементов адыгского орнамента показывает неразрывную связь геометрического и зооморфного орнамента с солнечным культом. Мотив древа жизни выступает как ось симметрии, объединяющая вокруг себя орнаментальные элементы, означающие небесные светила, землю и ее обитателей.
Литература
1. Столяр А.Д. Происхождение искусства. М., 1985. С. 101-103.
2. Крупное Е.И. Кавказ в древнейшей истории нашей страны // ВИ. 1966. № 5. С. 28; Формозов А.А. Каменный век и энеолит Прикубанья. М., 1965. С. 148-152;
Поступила в редакцию
Иессен А.А. Прикубанский очаг металлургии и металлообработки в конце бронзового века // МИА. 1951. № 23. С. 75-124; Мунчаев Р.М., Нечитайло А.Л. Комплексы майкопской культуры в Усть-Джегутин-ском могильнике // СА. 1966. № 3. С. 133-151; Алексеева Е.П. Древняя и средневековая история Карачаево-Черкесии. М., 1971. С. 36-38.
3. История народов Северного Кавказа с древнейших времен до конца XVIII в. М., 1988. С. 50.
4. Алексеева Е.П. Указ. соч.
5. Бетрозов Р.Ж. Адыги: возникновение и развитие этноса. Нальчик, 1998. С. 63.
6. Ляушева С.А. Священное в религиозном сознании адыгов // Мир культуры адыгов. Майкоп, 2002. С. 145.
7. Наговицин А.Е. Магия Хеттов. М., 2004.
8. Нарты. Адыгский эпос. М., 1974. С. 129.
9. Шемирзов Х.М. Эволюция художественного сознания // Литература народов Карачаево-Черкесии. Концепция художественного развития. Черкесск, 1990. С. 79.
10. Антонова Е.В. Очерки культуры древних земледельцев Передней и Средней Азии. М., 1984.
11. Хабекирова Х.А., Мусукаев А.И. Мир дерева в культуре адыгов. Нальчик, 2001. С. 34.
12. Ловпаче Н.Г. Этническая история Западной Черке-сии. Майкоп, 1997.
13. Шортанов А.Т. Адыгские культы. Нальчик, 1992. С. 76.
14. Бгажноков БХ. Черкесское игрище. Нальчик, 1991. С. 107.
15. Студенецкая Е.Н. Украшения одежды у кабардинцев. Нальчик, 1950. С. 177.
30 октября 2008 г.
