CC BY
32
Петракова Анна Сергеевна
кандидат философских наук, Краснодарский университет МВД России (e-mail: anvsch@mail.ru)
Исследование проблемы идентификации и самоидентификации личности в социальной гносеологии
В статье рассматривается понимание проблемы идентификации и самоидентификации в основных социально-гносеологических концепциях. Автором показано, что процессы идентификации личности являются частью познавательной активности индивида. Исследуется влияние самоидентификации личности на формирование ее самосознания. Современные философские концепции утверждают зависимость между процессами познания и идентификации и социальным контекстом.
Ключевые слова: идентификация, самоидентификация, гносеологические концепции, познание, субъект, объект, идентичность, социальный контекст, свобода воли.
A.S. Petrakova, Candidate of Philosophy, Krasnodar University of the Ministry of the Interior of Russia; e-mail: anvsch@mail.ru
The researching of the problem of personality's identification and self-identification in social epistemology
In article the understanding of the problem of personality's identification and self-identification in the main social epistemological concepts is considered. Author considers the processes of personality's identification as a part of cognitive activity of individual. The influence of personality's self-identification on the formation of self-consciousness is researched. The modern philosophical concepts affirm the dependence between the processes of cognition and identification and social context.
Key words: identification, self-identification, epistemological concepts, cognition, subject, object, identity, social context, free will.
В социальной гносеологии проблема идентификации и самоидентификации личности рассматривается в русле познавательной активности индивида, выступающего одновременно как субъект и объект познания. Постижение и осмысление онтологической реальности способствует выработке понимания своей сущности и собственного места в ней. Многие мыслители, чье творчество развивалось именно в русле социально-философского познания, предлагают свои концепции идентификации и личности и ориентируют на различные критерии и основания процессов установления тождества между личностью и объектами реальности, в которой она существует.
Применительно к философским концепциям мыслителей античного периода нужно отметить, что гносеологические воззрения преимущественно растворены в онтологических. Субъектом познания здесь мыслится индивид, а объектом - бытие, т.е. та реальность, в пределах которой он может мыслиться как таковой, а также сам индивид как часть бытия.
В своих гносеологических поисках Сократ утверждает, что все искусства, которыми может обладать человек, следует разделять на «повелевающие» и «выносящие суждение» [1, с. 15]. При этом и первые, и вторые тесно связаны между собой, поскольку управление нужно для того, чтобы направлять труд других и ориентировать их на создание нового, позволяющего выносить суждение. При этом то, что создается трудом в результате повеления, может быть одушевленным (например, формирование личности) и неодушевленным (например, создание новой теории, методики, произведения искусства и проч.). И в этой гносеологической концепции Сократа уже явно прослеживаются основные положения теории идентификации: первое - истоки идентификации в природе человека: он имеет заложенное в нем от рождения идентификационное начало, позволяющее ему осуществлять конкретный вид деятельности особенно хорошо и осуществлять познание лишь в одном или нескольких ограниченных направлениях; второе - процесс идентификации имеет ярко выраженный социальный
216
аспект, поскольку склонность к конкретному виду деятельности проявляется только в рамках социальной ситуации; третье - процессы познания и самопознания предвосхищают и делают возможными процессы идентификации и самоидентификации; четвертое - сама реализация идентификационных процессов лежит в основе социального развития, поскольку, только осознав свою способность и свое назначение через самопознание, человек способен обучиться конкретному искусству и создавать в результате своей деятельности новую реальность и более совершенное знание.
Иными словами, критерием идентификации будет служить не что иное, как конкретное знание субъекта идентификации, определяющее его образ мышления и действия, «определяющей границей тут будет не количество правителей -много их или мало, не насилие или добрая воля, а также не бедность или богатство, но некое знание» [1, с. 61]. Именно знание о том, что надлежит делать, определяет умения человека, его цели и назначение, а значит, служит одновременно критерием для идентификации его в обществе как полезного или вредного его члена и для самоидентификации, в процессе которой формируется представление человека о самом себе.
У Платона познание материального мира, поиски причинно-следственных связей в качестве определителей и критериев идентификационных процессов весьма незначимы, актуальным признается лишь то основание идентификации, которое опирается на ценностное начало в человеке и определяет социальные аспекты его сущности. Вместе с тем, биологические и психологические основания идентификации также действительны, но доказательство их наличия не требуется, поскольку они и так очевидны.
У Аристотеля основанием идентификации служит социальный опыт, приобретаемый личностью в ходе ее практики и способствующий формированию системы знаний о мире и самом себе [1, с. 30]. Именно эмпирические процессы позволяют вырабатывать устойчивые критерии идентификации и осуществлять последнюю в рамках имеющихся сведений. Стоит отметить, что Аристотель исключительное внимание уделял социальному началу в человеке и именно общественно-политический опыт считал наиболее ценным. Таким образом, процессы идентификации, реализуемые через познание, служили лучшему пониманию себя и других, а также способствовали определению своего места не только в мире вообще, но и в социальной иерархии в частности.
Гносеологические основания идентификация у Эпиктета вполне конкретны. Все то, что познается разумом, будет изучено. Однако сам разум можно постичь другим разумом только в том случае, если постигающий более совершенен, чем постигаемый [2, с. 68]. Отсюда вытекает весьма недвусмысленное следствие: человек не может объективно познать самого себя, но может познать другого, если по разумению он этого другого превосходит. Таким образом, в основе гносеологического понимания идентификационных процессов лежит способность к рациональному осмыслению действительности, к возможности и способности разума к логическому обоснованию исследуемого объекта. Человек может отождествлять с кем-то другого человека, искать критерии-основания для такого исследования, однако не способен осмыслить самого себя, а потому самоидентификация в учении Эпиктета исключена: «...не постигнув основательно критерий всего остального, критерий, с помощью которого постигается все остальное, сможем ли мы основательно постичь все остальное?» [2, с. 68-69].
Эпикур, вопреки Эпиктету, был более склонен актуализировать чувственное познание вопреки рациональному. В его концепции идентификации особое место уделено интуитивному самоощущению, которое позволяет человеку неосознанно выбирать критерии тождества по аналогии с собственными личностными качествами [3, с. 209]. Иными словами, идентификация сопряжена, прежде всего, с самопознанием, основанием которого является сенсуалистическое постижение себя и мира вокруг.
У Августина Блаженного, Фомы Аквинского и ряда других средневековых теологов для познания мира или себя самого человек должен познать Бога, своего создателя, и поверить, что именно он определяет первоначальный замысел бытия. У Августина дуализм проявляется в том, что индивид как творение божье может быть так же совершенен, как его создатель, пользуясь свободой воли, он имеет возможность всегда и во всем следовать высшему нравственному началу. Однако «образ и подобие божье» не идентичен Богу, поскольку эта же самая свобода воли позволяет человеку выбрать и иной путь - путь грешника. Иными словами, бог определяет и не определяет поступки человека, а индивид имеет право выбора, но последний уже изначально предопределен Богом, его замыслом [4]. Именно поэтому понять и принять замысел Бога можно лишь через приобретение веры, которая и является
217
единственным основанием объективного познания истины, т.е. гносеологическая позиция Августина тесным образом связана с онтологической. У Фомы Аквинского и Н. Кузанского же человек хоть и является высшим творением божьим, тем не менее, имеет весьма ограниченные возможности к познанию своей сущности, равно как и пониманию Бога в силу своей ограниченности и предвзятости [5, с. 34; 6, с. 37].
В гносеологии эпохи Возрождения явственно прослеживается борьба между теологическими воззрениями уходящего в историю Средневековья и попытками рационалистического обоснования мира. Соответственно, проблемы идентификации и самоидентификации личности перестают рассматриваться в религиозном аспекте, где основанием для познания и отождествления себя было восприятие себя и другого как воплощения божественного замысла, и начинают исследоваться как фундаментальные процессы формирования и становления личности в условиях динамичного социокультурного развития.
Философия М. Монтеня в этом историческом контексте выглядит неким переходным пунктом. В ней есть учение о душе и попытки обоснования ее жизнедеятельности в идентификационном аспекте, однако основной упор мыслитель делает на эмпирические методы познания мира и самого себя в нем. Именно опыт собственной жизнедеятельности и жизнедеятельности других анализируется для выведения общих гносеологических оснований идентификации.
Идентификационные процессы являются у Монтеня неотъемлемой частью социализации личности. Именно восприятие и понимание мира, проживание отдельных ситуаций дает основу для познания объективных условий бытия. Однако наличие врожденной потребности в самоидентификации не обусловливает идентичность протекания этого процесса у разных людей. По Монтеню, именно различия в склонностях, способностях объясняют «различие в представлениях об одних и тех же вещах, которое наблюдается между нами» [7, с. 63].
При этом избежать процесса идентификации невозможно, поскольку он протекает бессознательно и мобилизует познавательную активность человека. «Если не занять его <ум> определенным предметом, который держал бы его в узде, он начинает метаться из стороны в сторону, то туда, то сюда, по бескрайним полям воображения...» [7, с. 41]. Следовательно, идентификация как часть процесса социализации личности обусловлена не только социаль-
ным контекстом, хотя исключительно в нем она возможна, но и природными задатками, которые являются направляющими векторами ее осуществления.
Р. Декарт склонен рассматривать проблемы идентификации исключительно в гносеологическом аспекте, поскольку именно познание мыслится им как источник и единственно верное идентификационное основание. Всякая деятельность начинается с познания, в основе которого лежит рациональное начало. В этой концепции индивид выглядит как самодостаточный, развивающийся, активный и деятельный субъект познания.
Процессы идентификации и самоидентификации протекают в русле познавательных, условием осуществления которых, в свою очередь, являются обучение и самообучение, начинающееся с самого момента рождения. В результате работы восприятия, мышления, воображения в нашем сознании и подсознании происходит закрепление образов объективной действительности, память способствует их многократному воспроизведению, в результате которого они наделяются новыми свойствами и качествами. Таким образом, приобретается опыт, который детерминирует мировоззрение и поведение индивида. Стоит отметить, что «.наша воля по самой природе вещей стремится только к тому, что наш разум представляет ей так или иначе возможным» [8, с. 264]. Следовательно, разные люди, познавая одно и то же, формируют об этом разные представления, что предопределяет различия в идентификационном фундаменте.
В свою очередь, в учении Б. Спинозы идентификационным основанием выступает не только преобладание разумного начала, но и внешние воздействующие факторы, инициирующие процессы идентификации и самоидентификации. В данной концепции автор подтверждает как необходимость идентификации с целью самопознания, так и возможность целенаправленного внешнего вмешательства, искажающего ее результаты для субъекта [9, с. 79].
Б. Синозе противоречит эмпирист Ф. Бэкон, мыслящий идентификацию как процесс установления тождества не просто между реальными объектами, но между последними и представлениями о них, существующими в форме идолов в нашем сознании [10, с. 18-19].
У Ш.Л. Монтескье познавательная деятельность определяет способность человека к самоидентификации, но носит ограниченный характер в связи с ограниченностью самого человека, движимого инстинктами и страстями, а
218
потому неспособного к системному мышлению и целостному видению; определяемого социальными ролями и статусами, лишающими его возможности осуществлять познание, не ограничиваясь социальным контекстом в масштабе универсума; созданного по образу и подобию Бога и ведомого им, а потому выступающего лишь частью мироздания, не наделенной способностью постичь суть целого, к которому она принадлежит.
У Дж. Локка идентификация являет собой «сравнение представлений с вещами», а у Т. Гоббса отождествление заключается в «согласии представлений не с вещами, но друг с другом» [11, с. 279]. Таким образом, гносеологическая позиция Локка, возникшая в русле эмпиризма, утверждает, что идентификация -лишь один из методов получения истины, который предполагает поиски тождества и исключение различия, а также не предполагает установление причинности и иных отношений между объектами и представлениями о них. В свою очередь, Т. Гоббс, опираясь на идеи номинализма, заявляет о необходимости установления тождественности самих идей, созревших в результате эмпирического восприятия в сознании субъекта познания.
Феномен идентификации у И. Канта не упомянут в чистом виде, но философ признает способность и стремление человека к познанию себя, мира и соотнесению себя с ним. В результате Кант показывает, что самоидентификация осуществляется в рамках процесса познания. Она связана с определением своей сущности, своей природы и сопоставлением себя с другими объектами действительности. Способность к самоидентификации определена наличием самосознания и умением соотносить свои поступки и желания с категорией должного. Философ утверждает, что бессознательное в человеке представлено волей, которая «не имеет своего определяющего основания, поскольку она сама способна определять произвол, она сам практический разум» [12, с. 119]. Опираясь на указанное понимание воли, можно утверждать, что именно она сама есть основание всякого желания и стремления. Следовательно, любое действие у Канта инициировано самим субъектом, его внутренним посылом, а не внешним воздействием, что вообще исключает социальную манипуляцию как один из идентификационных факторов.
У А. Шопенгауэра в процессе познания каждый субъект следует закону основания, т.е. «находится в неизбежном отношении к другим объектам как определяемый, с одной сторо-
ны, как определяющий - с другой» [13, с. 21]. Иными словами, познание и все сопряженные с ним процессы необходимо рассматривать в контексте субъектно-объектных отношений, а именно конкретизировав, кто является в данном случае отождествляющим и кто или что именно идентифицируется им. Субъекты и объекты познания и идентификации находятся в постоянном взаимодействии, а потому ход самого процесса познания и результаты идентификации будут зависеть от первоначальных задач субъекта и его субъективных представлений о мире действительном и о самом себе.
Смоделировав процесс познания А. Шопенгауэра, можно заключить, что идентификация и самоидентификация имеют своим основанием бессознательное - волю, необузданную и неукротимую, ведущую человека по его жизненному пути и направляющую процессы установления тождества в результате познания себя и мира. Идентификация не может быть объективной, поскольку она обусловлена самим субъектом отождествления, ищущим приемлемые тождества. В то же время она рациональна, так как ориентирована на уже сформированные в науке и практике обобщенные представления о чем-либо. Иными словами, идентификация, даже в случае с самоидентификацией, носит субъектно-объектный характер. При этом поиск и установление тождества происходит не с действительным объектом мира, но с отражением свойств и качеств этого объекта в сознании человека - субъекта идентификации, поскольку «окружающий его мир существует лишь как представление, т.е. исключительно по отношению к другому, к представляющему, каковым является сам человек» [13, с. 18].
К неклассической гносеологии принадлежит также система взглядов Г. Спенсера. Автор основанием познания и идентификации мыслит не стремление человека к получению объективного знания, а желание обладать знанием как инструментом влияния. Иными словами, сама суть идентификации искажена тем, что «социальные нужды всегда стояли выше индивидуальных» [14, с. 4], а потому сама ценность знания постепенно из объективной категории трансформируется в субъективную, когда знание получает конкретное практическое применение с учетом общественных ожиданий и этим доказывает свою полезность. То же с идентификацией. В процессе ее осуществления человек мыслится не как субъект мира, ориентированный на исследование своей сущности, но как представитель эпохи, существующий в социокультурном контексте, по-иному
219
себя неспособный понимать. На процессы идентификации в данном случае влияют его индивидуальные субъективные характеристики, которые еще больше обесценивают знание о нем как о воплощении всеобщего, но формируют представление о себе и себе подобных как единичных объектах бытия. Иными словами, в русле неклассического гносеологического понимания (Г. Спенсер, Дж. С. Миль, О. Конт и др.) идентификация необходима не столько для познания универсалий, сколько для установления тождества между объектами бытия и представлениями о них, сотканными в конкретно-временном контексте.
У Н. Гартмана в феноменологическом смысле идентификация, осуществляемая в процессе познания, служит не просто установлению тождества между предметом и представлением о нем в его бытийном смысле, но позволяет расширить знание о предмете вне самого предмета. Иными словами, идентификация нужна для поиска тождества между предметом и «сверхпредметным бытием» [15, с. 105]. Субъект познания остается мыслящим, активным, действующим, как и в классических гносеологических концепциях, однако сама сущность познания заключена в «постижении в себе сущего», отсюда специфическое понимание идентификации как способа познания, в результате которого становится возможным отождествить объект с его сверхпредметной сущностью, показав тем самым что идентификация - это не просто процесс, но, подобно познанию, феномен, служащий приведению в соответствие субъективных представлений и объективных идей [15, с. 106-107]. При этом идентификация не служит в прямом смысле познанию предмета в связи с тем, что последний являет собой лишь внешнее ограничение сущего, смысл которого простирается дальше этого ограничения, хотя может быть постигнут в предметной осязаемой области, что позволяет Н. Гартману говорить об осязаемости онтологических проблем и их решении через гносеологию.
Г. Риккерт различает субъект и объект познания, общность которых заключена в их принадлежности к миру, а «задача философии -показать, каким образом субъект и объект объединяются в едином понятии о мире» [16, с. 15]. Мировоззрение человека - это его система взглядов на мир и самого себя, которая может быть сформирована только в русле познания. Человек у Г. Риккерта идентифицирован как часть мира, неизмеримо меньшая, чем сам мир, но не противопоставленная ему в кон-
тексте бытия, а только в контексте познания, поскольку человек выступает его субъектом. Познать что-то - значит идентифицировать его принадлежность к общему понятию о нем, вынести о нем суждение, показать причинно-следственные связи его состояний. Субъекты в этой цепи причинности такие же объекты мира и познания, а потому законы причинности им не чужды. Познание служит установлению тождественности между действительностью и ее историческим, натуралистическим и иным качеством, иными словами, позволяет детерминировать реальность объективно. В случае с самоидентификацией имеет место процесс установления тождества между субъектом как частью действительности и субъективным представлением о нем. Иными словами, гносеологическая позиция Г. Риккерта опирается на понимание мира как совокупности субъектов, объектов и сущностей первых и вторых. Идентификация невозможна при исследовании объективных свойств и качеств вещей как частей мира, обособленных от субъекта. Равно как и при изучении субъекта самим собой, противопоставленного миру. И в первом и во втором случае нарушается цепь причинности, при учете которой оказывается, что человек как субъект и одновременно объект познания должен пониматься как часть мира, причина его изменения и следствие объективного замысла. В связи с этим идентификация должна начинаться с самоидентификации, поскольку «мы обладаем непосредственным познанием действительности, для этого нам только нужно углубиться в самих себя» [16, с. 17]. Основанием идентификации служит не статическое представление о вещах как неизменных объектах мира, но постижение их изменений в процессе человеческой деятельности. Риккерт ориентирован на понимание идентификации как процесса установления тождества не просто между объектами мира (в число которых входит и человек) и их свойствами, появляющимися в процессе жизнедеятельности и порождающими те или иные реальные изменения, но между объектами мира и обобщенными представлениями о них у субъектов (личностей) познания. Только подобное соотнесение, по Риккерту, будет иметь действительную гносеологическую ценность и служить опорой формирования объективного мировоззрения, возможного лишь в русле философии.
Таким образом, поиски гносеологических оснований идентификации и самоидентификации очередной раз доказывают многоаспект-ность исследуемой проблемы и многообразие
220
подходов к ее пониманию. Так, в гносеологических концепциях Античности критерием идентификации могло быть только знание об объекте, неотделимое, между тем, от самого объекта (Сократ) независимо от своего источника, коим у Платона выступает интуиция, у Аристотеля - опыт, у Эпиктета и Эпикура - сочетание чувственного восприятия и рационального осмысления. В средневековой гносеологической мысли, между тем, идентификация служит для установления тождества между образом человека как творением божьим и субъектом собственной свободной воли (Августин, Фома Аквинский, Н. Кузанский). Нововременные гносеологические изыскания, в свою очередь, отличаются более детализированным пониманием сущности и оснований познания и иден-
1. Платон. Соч.: в 4 т. СПб., 2007. Т. 3. Ч. 2.
2. Эпиктет. Беседы Эпиктета. М., 1997.
3. Эпикур. Письмо к Менекею // Материалисты Древней Гоеции: собр. текстов Гераклита, Демокрита и Эпикура. М., 1955. С. 208-213.
4. Августин Аврелий. О свободе воли. URL: http://lib.rus.ec/b/305808/read (дата обращения: 29.08.2016).
5. Аквинский Фома. Онтология и теория познания: фрагменты сочинений. М., 2001.
6. Кузанский Николай. Соч.: в 2 т. М., 1980. Т. 2.
7. Монтень М. Опыты. М.; Ленинград, 1954. Книга первая.
8. Декарт Р. Соч.: в 2 т. М., 1989.
9. Спиноза Б. Избранное. Минск, 1999.
10. Бэкон Ф. Вторая часть сочинения, называемая Новый Органон, или Истинные указания для истолкования природы//Соч.: в 2 т. М., 1978. Т. 2.
11. Виндельбанд В. История новой философии в ее связи с общей культурой и отдельными науками: в 2 т. Т. 1: От Возрождения до Просвещения. М., 2007.
12. Кант И. Соч.: в 6 т. М., 1965. Т. 4. Ч. 2.
13. Шопенгауэр А. Собрание сочинений: в 6 т. Т. 1: Мир как воля и представление. М., 1999.
14. Спенсер Г. Воспитание умственное, нравственное и физическое. СПб., 1889.
15. Гартман Н. К основоположению онтологии. СПб., 2003.
16. Риккерт Г. Науки о природе и науки о культуре. М., 1998.
тификации и рассматривают последнюю как способ постижения истины через мышление и деятельность (Р. Декарт, Б. Спиноза, Ф. Бэкон и др.). Необходимо также отметить, что в последующем процессы идентификации уже не рассматриваются философами как обособленные и ведущие к одному единственно верному результату, поскольку познание, а значит, и связанная с ним идентификация невозможны без учета конкретно-исторического контекста, частью которого становится личность как субъект идентификации (А. Шопенгауэр, Г. Спенсер и др.). В результате идентифицируется уже не сам объект, а его образ в сознании субъекта, сформированный с учетом объективного содержания и субъективных личностных характеристик.
1. Plato. Works: in 4 vol. St. Petersburg, 2007. Vol. 3. Pt. 2.
2. Epictetus. Epictetus talks. Moscow, 1997.
3. Epicure. Letter to the Menekey // Materialists of Ancient Greece: coll. of texts ofHeraclitus, Democritus and Epicurus. Moscow, 1955. P. 208-213.
4. Augustus Aurelius. About free will. URL: http://lib.rus.ec/b/305808/read (date of access: 29.08.2016).
5. Aquinas Thomas. Ontology and theory of knowledge: fragments of works. Moscow, 2001.
6. Kuzansky Nikolas. Works: in 2 vol. Moscow, 1980. Vol. 2.
7. Montaigne M. Experiments. Moscow; Leningrad, 1954. B. 1.
8. Decart R. Works: in 2 vol. Moscow, 1989.
9. Spinoza B. Sel. works. Minsk, 1999.
10. Bacon F. The second part of works, named New Organon, or True Guidance for interpretation of nature // Works: in 2 vol. Moscow, 1978. Vol. 2.
11. Windelband W. The history of a new philosophy in its connection with general culture and individual sciences: in 2 vol. Vol. I: From the Renaissance to the Enlightenment. Moscow, 2007.
12. Kant I. Works: in 6 vol. Moscow, 1965. Vol. 4. Pt. 2.
13. Schopenhauer A. Coll. of works: in 6 vol. Vol. 1: World as will and representation. Moscow, 1999.
14. Spencer H. Upbringing mental, moral and physical. St. Petersburg, 1889.
15. Hartman N. To the founding of an ontology. St. Petersburg, 2003.
16. Rickert H. Science of nature and science of culture. Moscow, 1998.
221
