CC BY
290
В статье рассмотрены теоретические исследования ведущих отечественных криминологов по проблеме выявления особенностей мотивации преступного поведения женщин, совершивших насильственные преступления. Представлен анализ развития основных психологических понятий, таких как мотив, мотивация, мотивация поведения и др., в криминологии в начале XXI в.
Ключевые слова: мотив, мотивация, мотивация преступного поведения, процесс мотивообра-зования, мотивационная сфера личности, полимотивированность, функции мотивации.
L.M. Scherbakova, Doctor of Law, Professor of a Chair of Criminal Law and Procedure of the North-Caucasian Federal University; e-mail: [email protected];
O.P. Belaya, Master of Psychology, Assistant Professor of a Chair of History and Theory of Journalism of the Nort-Caucasian Federal University; e-mail: Belaya_st@ mail.ru.
The research of female criminal motivation for criminal violence: traditional and modern
The article highlights the theoretical researches of leading Russian criminologists on the issue of identifying specifics in the motivations of the behavior of women who have committed violent crimes. The article presents the development of the basic psychological concepts such as motive, motivation, motivation of behavior, and others in criminology at the beginning of the XXI century.
Key words: motive, motivation, motivation of criminal behavior, process of motive formation, motivational sphere of the individual, pluralism in motivation, functions of motivation.
Щербакова Людмила Михайловна
доктор юридических наук,
профессор кафедры уголовного права и процесса Северо-Кавказского федерального университета (e-mail: [email protected])
Белая Ольга Петровна
кандидат психологических наук,
доцент кафедры истории и теории журналистики
Северо-Кавказского федерального университета
(e-mail: Belaya_st@ mail.ru)_
Исследование мотивации криминального насилия женщин: традиции и современность
Среди объектов современного научного исследования женской насильственной преступности мотивация занимает одно из ведущих мест, прежде всего, в связи с тем, что ее выявление способствует пониманию не только факторов, запускающих механизм преступного поведения, но и вектора основных направлений профилактической работы.
Исследовательская криминологическая традиция рассмотрения преступного поведения опирается на системное изучение феномена личности преступника в совокупности индивидуально-психологических свойств, состояний и процессов личности.
Разработка проблем мотивации в междисциплинарной сфере философского, социологического, социально-психологического, психологического знания позволила юристам переходить от нормативного, оценочного изучения мотивов преступлений к генетическому - раскрытию закономерностей возникновения и формирования мотивации преступного поведения.
Как правило, проблемы мотивации учеными разрабатываются в соответствии с концепцией
человеческого поведения, согласно которой действия человека всегда обусловлены конкретными мотивами, а его деятельность направлена на достижение определенных целей, которые он перед собой ставит. Цели и мотивы человеческого поведения детерминированы его потребностями. Категория цели выражает осознавание человеком своих потребностей [1, с. 243].
В научной литературе неоднозначно трактуются даже такие ключевые понятия, как «мотив», «мотивация», «отношение между потребностью и мотивами» и др. Так, например, имеются различные определения мотива преступного поведения человека. Одни авторы определяют его как «осознанное побуждение (потребность, чувство и т.д.) к достижению определенной цели посредством совершения преступления» [2, с. 13]; другие - как «то внутреннее побуждение, которое вызывает у лица решимость совершить преступление и руководить им при его осуществлении» [3, с. 34]; третьи - как «побуждение, которым руководствовалось лицо, совершая преступление» [4, с. 56].
126
Заметим, что с уголовно-правовой точки зрения мотив есть осознанный и конкретно опредмеченный интерес, побудивший к совершению преступления. Более того, Уголовный кодекс Российской Федерации, в частности, в ст. 105, касающейся умышленных убийств, совершенных при отягчающих обстоятельствах, называет следующие мотивы: корысти; хулиганские побуждения; политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти, вражды и пр. Как показывает практика, в лучшем случае именно указанные мотивы находят отражение в материалах уголовного дела по конкретному преступлению.
В современных исследованиях нет единого мнения относительно понятия «мотивация». Одни авторы считают, что мотивация является движущей силой человеческого поведения, пронизывающей все основные структурные образования личности: ее направленность, характер, эмоции, способности, деятельность и психические процессы [5, с. 123]. По мнению других, «мотив» и «мотивация» - это синонимы и заменители всей побудительной сферы деятельности [6, с. 7]. Третьи отмечают, что мотивация - более широкое понятие, чем мотив, указывая при этом на следующие компоненты: первоначальные побудительные силы человеческой активности; факторы, направляющие, регулирующие и поддерживающие эти действия или изменяющие их исходную направленность. Процесс мотивации - это процесс внутренней аргументации [3, с. 10].
Полагаем, исходить следует из того, что главным фундаментом, на котором строится вся психическая деятельность человека, его ум, чувства и воля, являются потребности. К потребностям непосредственно примыкает система таких побудительных факторов, как эмоции, чувства, интересы, мировоззрение. Эта система, соотнесенная с потребностями, и становится мотивацией поведения.
Мотивации, не исходящей из потребностей, не существует. При этом отношение между потребностью и мотивами не может быть понято как отношение между членами одного ряда. Это отношения между сущностью и явлениями. Представленная в потребности зависимость личности от общества проявляется в мотивах ее действий, но сами они выступают как форма кажущейся спонтанности индивида. Если в потребности деятельность человека зависима от ее предметно-общественного содержания, то в мотивах эта зависимость проявляется в виде собственной активности субъекта. Поэтому открывающаяся в поведении личности многоликая система мотивов богаче признаками, эластичнее, подвижнее, чем потребность в персонализации, составляющая ее сущность [7, с. 362]. При этом удовлетворенная потреб-
ность не может стать мотивом поведения. Интерес личности к чему-либо возникает при наличии противоречий между потребностью и условиями ее удовлетворения, или, другими словами, при наличии препятствий к удовлетворению потребности.
Криминологи, как и психологи, различают мотивацию в виде системы мотивов и мотивацию как процесс мотивообразования. Так, В.Н. Кудрявцев мотивацию преступного поведения понимал как процесс формирования мотива преступления, его развития и оформления, а затем и реализации в фактических преступных действиях. Он справедливо указывал, что мотивацию надо отличать от механизма преступного поведения как по объему, так и по содержанию этих понятий. Мотивация, с его точки зрения, не охватывает всего механизма, потому что последний включает осуществление принятого решения и самоконтроль [8].
В психологических работах довольно часто можно встретить понятие «мотивационная сфера личности». В отличие от направленности личности, которая связана с доминирующими потребностями и интересами, под моти-вационной сферой личности понимают всю имеющуюся у данного человека совокупность мотивационных образований: диспозиций (мотивов), потребностей и целей, аттитюдов, поведенческих паттернов, интересов [9, с.182].
Криминологи в мотивационную сферу личности преступника включают потребности и интересы как источник мотивации, иногда также ценностные ориентации, установки и эмоциональное состояние личности. Так, к примеру, Н.Ф. Кузнецова [10, с. 802] отмечала: «В потребностно-мотивационную подсистему как стержень личности и причину поведения одни криминологи включают две подсистемы: потребности и мотивацию либо интересы и мотивацию. Другие - потребности, интересы, мотивацию». Существует и точка зрения, согласно которой «совокупность мотивов и лежащих в их основе потребностей создает мотивационную сферу личности и является ее ядром» [11, с. 150].
Для научного анализа и индивидуальной профилактики преступлений немаловажное значение имеет классификация мотивов по глубине, стойкости и содержанию. Н.Ф. Кузнецова утверждала, что анти- и асоциальной системе потребностей соответствует адекватная система мотивации преступлений. По среднестатистическим данным, она уже и беднее по содержанию, чем система социальной мотивации поведения законопослушных граждан. Система мотивов преступников нередко носит «лоскутный» характер, т.е. слабо иерар-хизирована. Доминирующие мотивы сдвинуты к
127
эгоистическим, материально-потребительским, эмоционально-сиюминутным мотивам [10, с. 802].
Существует и иная точка зрения. Так, Ю.М. Антонян, М.И. Еникеев, В.Е. Эминов полагают, что мотивы не могут быть преступными. В качестве психологического явления мотивы не могут быть и антисоциальными (асоциальными, псевдосоциальными), поскольку любая характеристика не более чем их внешняя оценка, не раскрывающая их сути. Точно так же, по мнению ученых, не следует считать антиобщественными некоторые потребности личности: «... неверно утверждение, что тяжкие преступления порождаются антиобщественными, т.е. более опасными, мотивами, а менее тяжкие - асоциальными, т.е. менее опасными» [11, с. 147-148]. В.В. Лунеев также высказал мнение о том, что «антиобщественных потребностей и мотивов как таковых не существует» [3, с. 30].
Результаты современных криминологических исследований не позволяют утверждать, что есть специфические мотивы преступного поведения. Во всяком случае, большинство мотивов преступлений не являются таковыми и могут стимулировать иные действия. Все зависит от нравственных черт личности, предопределяющих выбор цели и средств ее достижения. Основная масса мотивов как бы нейтральна, но бывают и исключения.
Известно, что под воздействием алкоголя происходит снижение уровня мотивации. Роль алкоголя и наркотиков в мотивации преступления состоит в том, что они снижают процессы торможения у конкретного лица. Под влиянием алкоголя и наркотиков человек перестает смотреть на себя глазами других людей. Вначале создается иллюзия внутренней легкости и желания общения, потом возникает нарушение обычной мотивации поведения. Пьяному человеку кажется, что он ведет себя весьма логично. Фактически же у него нарушаются привычная мотивация и организация поступков и поведения.
Существенные особенности имеет мотивация конкретного преступного поведения лиц с расстройствами психики, не исключающими вменяемости. В этих случаях она также обусловлена взаимодействием личности, условий ее формирования и жизнедеятельности, ситуации. Но особенности психической деятельности, в том числе взаимодействия между социальными и биологическими свойствами таких лиц, играют специфическую роль. Отмечаются, например, снижение в ряде ситуаций уровня самоконтроля, приоритет в определении поведения эмоциональных состояний, импульсивности, преобладание возбуждения над торможением, дефекты воли. Эти лица труднее адаптируются в сложных ситуациях, особенно
неожиданно возникающих; их восприятие и реакция в подобных ситуациях часто бывают неадекватными [12, с. 147-148].
Безусловно, рассматриваемые вопросы мотивации преступного поведения осужденных за убийства, причинение тяжкого вреда здоровью женщин не являются новой научной проблемой. В разные годы они освещались в трудах многих отечественных ученых.
Так, А.В. Наумов в своем исследовании «Мотивы убийств», проведенном в 60-е гг. прошлого века отмечал: «Женщины не совершают (или почти не совершают) убийства из корыстных или хулиганских побуждений, что вполне согласуется с содержанием указанных мотивов. ... Для женщины в отличие от мужчины, в силу различия их положения в быту, меньше всего присуще стремление к употреблению спиртных напитков, а вместе с тем и к совершению указанных преступлений. В тех сравнительно немногих случаях, когда женщина является субъектом убийства, преступление, как правило, совершается по бытовым мотивам: мести, ревности, личной неприязни, стремления избавиться от потерпевшего» [2, с. 125-126].
Исследователи в конце 90-х гг. отмечали, что среди мотивов женского насильственного преступного поведения чаще всего фигурируют следующие: корысть, а точнее, корыстолюбие, месть, ревность, хулиганские побуждения. Очевидно, что одного мотива корысти (или корыстолюбия) недостаточно, чтобы встать на преступный путь, нужен и иной стимул. Им может быть еще один мотив - утверждение (или подтверждение) себя в жизни. Только в совокупности они и приводят к преступлению [11, с. 160-162].
Приведенные примеры подтверждают мнение о том, что поведение человека, его воля, а следовательно, и мотивы причинно обусловлены, опосредствованны материальной действительностью точно так же, как и все явления природы и общества. При этом мотивы совершения убийства отражают как в кривом зеркале условия социальной жизни, поэтому резкие изменения социальных условий неизбежно вызывают и изменения мотивов убийства.
Следует подчеркнуть, что поведение человека часто полимотивировано, причем полимотивированность следует понимать и как одновременное функционирование разных мотивов, и как существование последних в различных пластах психики: в сферах сознания и бессознательного. Весьма принципиальной представляется позиция Ю.М. Антоняна, который предлагает различать два уровня мотивации поведения:
«верхний», рациональный (разумный, сознательный), когда ставятся вполне определенные, ясные, долгосрочные цели, для достиже-
128
ния которых ведется тщательная подготовка и планирование;
глубинный, смысловой, определяемый бессознательными влечениями и нуждами, тревожностью и страхом [3, с. 29-30].
Л.А. Меликишвили, раскрывая специфику психологического феномена женщин-преступниц, совершивших насильственные преступления, отмечает, что они чаще всего действуют на бессознательном уровне [4, с. 136-141].
Изучение бессознательных мотивов и вообще бессознательной сферы психики вызывает особую сложность. Именно психологическое учение о взаимосвязи сознания и неосознаваемого позволяет разобраться во внутреннем механизме преступного поведения. В этой области криминологических исследований господствует рационалистическая концепция поведения. Всякое умышленное преступление изображается обычно как целенаправленный волевой акт, движимый осознанными мотивами, отражающими потребности и эгоистические интересы правонарушителя. А это, по мнению, А.Ф. Зелинского, далеко не всегда соответствует действительности и на практике ведет к тому, что арсенал воспитательных и принудительных средств ориентируется на такую схематизированную, «неживую» личность. Автор утверждает, что «односторонняя рационализация преступления и преступника не ближе к истине, чем безоговорочное утверждение об извечной греховности человека и господстве его темных необузданных влечений» [15, с. 9-21]. Заметим, что высказанная более двадцати лет назад мысль и сегодня звучит весьма актуально, хотя большинство исследователей придерживаются традиционных взглядов и рассматривают преступление как обязательно осознанное, волевое деяние, продиктованное внешними обстоятельствами, а мотивом осознанное побуждение или осознанную потребность [3, с. 11-19].
Распространенным является мнение о том, что в преступном поведении процесс мотивации выполняет две основные функции: отражательную (путем индивидуального восприятия внешних явлений, фактов, ситуаций и их субъективных оценок на базе существующей у личности системы социальных потребностей и ценностных ориентаций) и побудительно-регуляционную (путем формирования мотива и цели в качестве основы принятия решения и совершения преступления) [16, с. 106-113]. Некоторые ученые [12, с. 140-141] выделяют еще контролирующую функцию (комплекс обратных связей преступного поведения и сознания лица). Перечисленные функции существуют не изолированно, а в качестве сторон, элементов побуждения к совершению преступления в механизме конкретного преступного поведения.
Поскольку в уголовном законодательстве уделяется внимание только побудительно-регуляционной функции мотивации, а ее отражательная функция не учитывается, то в научном плане наиболее разработана побудительная функция мотивации. В целом структуру мотивации преступного поведения можно представить в таком виде: внешние детерминанты конкретного акта поведения (повод, стимул, причина, провоцирующая ситуация, виктимное поведение потерпевшего и т.п.); отражение их личностью путем перевода в факты своего сознания как возможных побудителей (в свете социальных потребностей, системы ценностных ориентаций, отдельных социальных установок и эмоциональных состояний личности); их актуализация как реальных побуждений (при совпадении с системой социальных потребностей личности и объективными возможностями ситуации); формирование (на индивидуально-психологическом уровне) мотива преступления и психологическая подготовка преступления (путем выработки мотива, цели и плана поведения). В ряде случаев в структуру мотивации могут входить и другие факты [16, с. 113].
Представление о мотивации преступного поведения как многомерном явлении должно быть:
1) целостным: «мотивация преступного поведения как целостное явление представляет собой, с одной стороны, внутренний стержень генезиса антиобщественного деяния, с другой -результат взаимодействия личности правонарушителя с социальной средой»;
2) системным: «мотивация преступного поведения отвечает основным характеристикам систем: целостности, структурности, взаимозависимости, иерархичности, множественности описания и другим» [17, с. 3-12].
Заметим, что схема криминологического анализа мотивации обратна той, которая существует в реальном поведении. Она начинается с выявления мотивов, затем - лежащих в их основе социальных потребностей, их соотношений с системой ценностных ориентаций лица и, наконец, связи последней с внешними детерминантами.
Следует отметить, что на стадии мотивации преступного деяния может обнаружиться расхождение между целью действия и его нежелательными последствиями, между намеченной целью и трудностями ее осуществления в данных условиях и т.д. На этом основании нередко возникает внутренний конфликт противоречивых побуждений, называемый борьбой мотивов, который состоит в столкновении нескольких, достаточно несовместимых между собой побуждений лица. Как правило, конкурирующие мотивы являются побуждениями разного психологического и социального уровня. В
129
содержание борьбы мотивов входит не просто борьба двух несовместимых побудителей к действию, а борьба мотивов должного социально полезного поведения и мотива, противоречащего праву, мотива антиобщественного преступного поведения. Иногда борьба мотивов идет довольно длительное время, вызывая у лица определенные психические состояния (замкнутость, подавленность, неразговорчивость, скрытность и т.д.) [18, с. 302].
Психологи считают, что субъективные реакции личности на переживаемые ею мотивационные противоречия-конфликты, порожденные внешними социальными противоречиями, могут быть разделены на экстравертные и интровертные.
Экстравертные реакции: реакция негации (состоит в том, что субъект направляет все свои усилия на то, чтобы ликвидировать социальную причину, вызвавшую внутренний конфликт); реакция трансформации (состоит в том, что причина, породившая конфликт, существенно изменяется в результате целенаправленных действий субъекта и теряет способность генерировать в дальнейшем аналогичные конфликты).
Интровертные реакции: реакция сублимации (переключение разбуженной внутренним противоречием энергии в русло какой-либо деятельности созидательного характера); реакция аутотерапии (изменение собственного отношения к причинам мотивационного противоречия и к сопутствующим им факторам с целью психологической нейтрализации содержащегося в них дезорганизующего потенциал); реакция эскапизма (стремление уйти из-под власти раздражителей, исходящих от мотивационного конфликта, забыть о них, заглушить их голос другими, зачастую искусственными возбудителями или транквилизаторами - алкоголем, наркотиками и т.п.)
На основании вышеуказанного можно сделать вывод, что мотивационные противоречия как фиксированные психологические образования позволяют воспринимать внутреннюю жизнь личности не в виде сумбура чувств и мыслей, но как внутренне структурированное, динамичное формообразование, строящееся на началах психологического контрапункта [19, с. 128].
Изучение мотивов преступного поведения всегда должно осуществляться в тесной связи с личностью преступника, их понимание всегда должно вытекать из понимания самой личности, ее сущности.
Обобщение данных, полученных нами при психологическом обследовании женщин, осужденных за убийство или причинивших тяжкий вред здоровью, и сведений, содержащихся в исследованиях других авторов, позволяет ее заключение: женщины-убийцы в большинстве своем не характеризуются высокой степенью
нравственно-психологической испорченности, однако обладают такими характерологическими особенностями, как своеобразие восприятия и модуса поведения, причудливость и парадоксальность, низкая самооценка, неуверенность в себе со склонностью к самобичеванию, «пережевыванию» различных проблем и болезненному самонаблюдению; для них характерна концентрация внимания на трудностях взаимоотношений, конфликтность, большая зависимость и потребность в заботе, враждебное и недоверчивое отношение к окружающим, высокий уровень тревожности и беспокойства [4, с. 137]. У них не сформирована установка относительно ценности жизни другого человека. Среда им кажется враждебной. В связи с этим у них затруднена правильная оценка ситуации, и эта оценка легко изменяется под влиянием аффекта. Повышенная восприимчивость к элементам межличностного взаимодействия приводит к тому, что они легко раздражаются при любых социальных контактах, ощущаемых как угроза. Убийцы часто переносят на других то, что свойственно им самим, а именно агрессивность, враждебность, мстительность, и воспринимают их уже с этими спроецированными качествами [20, с. 11].
В основе поведения женщин-преступниц часто наряду с побудительными мотивами лежит мотив, оправдывающий совершенные ими действия. Это может быть либо действие для блага семьи, либо действие во благо детей, близкого человека. Критическая оценка собственного поведения у подавляющего большинства преступниц развита очень слабо. И даже оценивая свое преступное поведение после осуждения, спустя определенное время, преступницы находят много аргументов для оправдания, ссылаясь на условия жизни их ближайшего окружения [21, с. 68-77]. Особенно это обстоятельство проявляется при совершении преступлений на семейно-бытовой почве, когда потерпевшими оказываются родственники или знакомые.
Следует подчеркнуть, что такие насильственные преступления, как убийства, причинение тяжкого вреда здоровью, редко совершаются «бездомными» женщинами. Для субъекта этих преступлений характерно наличие дома, семьи, детей. Большинство таких преступлений совершаются на почве затянувшихся семейно-бытовых конфликтов, и объектом чаще всего выступает муж либо сожитель, реже - родственники, друзья, приятели, соседи или знакомые и, наконец, собственные дети. Корни совершенного преступления кроются в личностных особенностях индивида, обусловивших из всех различных вариантов выхода из создавшейся актуальной ситуации именно противоправный и наиболее общественно опасный [4, с. 136-141].
130
Мотивы супружеского убийства, мотивация как внутренняя непосредственная причина насильственного поведения в семье на современном этапе подробно рассматриваются в работах Ю.М. Антоняна, А.Н. Ильяшенко, Д.А. Шестакова, Л.М. Щербаковой, ученых-психиатров: Т.Б. Дмитриевой, К.Л. Иммерман, М.А. Качаевой, Л.В. Ро-масенко и других авторов.
Обобщенный анализ криминологических исследований позволяет подчеркнуть следующее: мотив преступления против супруга зачастую возникает вследствие столкновения полярных ориентаций супругов. Градация мотивов супружеских преступлений вытекает из градации противоречий между ценностными ориентациями действующих лиц криминогенной семейной ситуации и предстает в виде двух групп побуждений: мотивы, отражающие неудовлетворенность внутрисемейным общением, и мотивы, обусловленные внешними коммуникациями потерпевшего супруга. К первой группе относятся стремление избавиться от забот и самоутверждение, ко второй -стремление воспрепятствовать уходу супруга из семьи, ревность и месть. Иногда фигурируют и иные мотивы, встречающиеся и вне семейной сферы, главным образом корысть. Этот мотив выступает в качестве главного, определяющего мотива супружеского убийства весьма редко [22, с. 39].
В мотиве самоутверждения в экстраординарных условиях криминогенной ситуации отражается напряженность изменения традиционного распределения ролей в семье. Возникновение этого мотива у женщин, убивающих мужей, часто коррелирует с пьянством или болезнью мужа, недостаточным, по мнению жены, участием мужа в хозяйственных заботах. Мотив самоутверждения можно констатировать при совершении преступления ради решения внутренних психологических проблем: чтобы подчеркнуть статус «я - личность», для обретения возможности доминирования над окружающими людьми, повышения уверенности в своей собственной личностной ценности. Этот мотив имеет много общего с хулиганским мотивом, но он намного шире его. Следует заметить, что в массиве всех насильственных преступлений, совершаемых женщинами, рейтинг мотива самоутверждения как регулятора деятельности и поведения особенно низок, что также свидетельствует об уникальной структуре мотивов насильственной женской преступности [23, с. 480].
Преимущественно женский мотив - стремление избавиться от забот - обычно рассматривается как реакция на выявившуюся несовместимость двух людей в одном супружеском союзе, когда действия потерпевшего не удовлетворяют представления субъекта о допу-
стимом поведении супруга. Основное отличие данного побуждения от мотива самоутверждения состоит в том, что стремление избавиться от забот выражает рассмотренную выше экс-травертную, центробежную тенденцию супруга, тогда как для криминогенной семейной ситуации характерно интравертное, центростремительное самоутверждение субъекта преступления. Противоположная форма самоутверждения, связанная с поползновениями к автономности, не показательна для преступной обстановки в семье, поскольку направлена вовне [22, с. 40-42].
Ревность - это бытовой мотив, связанный чаще всего с отношениями между мужчиной и женщиной и порождаемый сугубо личными, нередко интимными отношениями. Отсутствие действительного повода к ревности (практика, в частности судебная, показывает, что ревность чаще всего и бывает беспочвенной) не является препятствием к возникновению такого мотива [2, с. 57]. Ревность тесно переплетается с местью (мщение (месть) - «оплата злом за зло, обидой за обиду, злопамятство, готовность мстить» [24, с. 321]). Более того, когда ревность приводит к общественно опасным поступкам, она принимает ярко выраженный оттенок мести.
Известно, что в насильственном преступном поведении весьма заметна роль эмоций. В корыстной мотивации все чаще отслеживается реализация мотивов зависти чужим материальным успехам и мести обладателям материальных ценностей и благ. Зависть как негативное эмоциональное состояние, возникающее у индивида, узнающего об успехе, выпавшем на долю другого человека, играет роль мощного стимула, позволяющего мобилизовать различные психические ресурсы. Как отмечают психологи, зависть может быть либо мимолетной, либо продолжительной, устойчивой. Ее продолжительность и формы проявления во многом зависят от уровня духовной, нравственной развитости личности, от характера ее мировоззрения, общей образованности и культуры. Чем примитивнее и грубее психическая организация человека, тем более злокачественные формы принимает испытываемая им зависть и тем более деструктивными могут быть ее проявления [19, с. 87]. Безусловно, простая констатация зависти, гнева, ярости или ревности еще далеко не раскрывает содержание мотивов, поскольку она не дает ответа на вопрос, каков субъективный смысл совершаемых деяний.
Таким образом, в современной исследовательской практике очевидны попытки поиска и описания конвергенции мотивации и свойств личности женщины - насильственной преступницы. Возникающая в результате этого процесса сложная палитра факторов, имеющих психоло-
131
гическую природу, не всегда очевидна и нелегко выстраивается в логическую линейную цепь причин и следствий преступного поведения. В силу этого исследование своеобразия личности
преступницы, ее потребностно-мотивационной сферы продолжает оставаться одной из приоритетных проблем как в теоретическом, так и в практическом аспектах.
1. Щербакова Л.М. Женская насильственная преступность в современной России: динамика, детерминанты и проблемы предупреждения. Ставрополь, 2007.
2. Наумов А. В. Мотивы убийств: учеб. пособие. Волгоград, 1969.
3. Криминальная мотивация /под ред. В.Н. Кудрявцева. М., 1986.
4. Таганцев Н.С. О преступлениях против жизни по русскому праву. М., 1871. Т. 2.
5. Асеев В. Г. Проблемы мотивации и личность // Теоретические проблемы психологии личности. М., 1974.
6. Мильман В.Э. Побудительные тенденции в структуре деятельности // Вопросы психологии. 1982. № 3.
7. Петровский А.В., Ярошевский М.Г. История и теория психологии. Ростов н/Д, 1996.
8. Кудрявцев В.Н. Механизм преступного поведения. М., 1981.
9. Ильин Е.П. Мотивация и мотивы. СПб., 2003.
10. Кузнецова Н.Ф. Избранные труды / пре-дисл. В.Н. Кудрявцева. СПб., 2003.
11. Антонян Ю.М., Еникеев М.И., Эминов В.Е. Психология преступника и расследование преступлений. М., 1996.
12. Криминология: учеб. /под. ред. Н.Ф. Кузнецовой, В.В. Лунеева. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2004.
13. Антонян Ю.М. Концепция причин преступности и причины преступности в современной России // Российский следователь. 2004. № 8.
14. Меликишвили Л.А. Типологические модели личности женщин-преступниц // Современная преступность: новые исследования: сб. науч. тр. М., 1993.
15. Зелинский А.Ф. Осознаваемое и неосознаваемое в преступном поведении. Харьков, 1986.
16. Петелин Б.Я. Мотивация преступного поведения // Советское государство и право. 1980. № 4.
17. Лунеев В. В. Системный подход к изучению мотивации преступного поведения // Вопросы борьбы с преступностью. Вып. 33. М., 1980.
18. Чуфаровский Ю.В. Юридическая психология: учеб. 3-е изд., испр. и доп. М., 2005.
19. Бачинин В.А. Психология: энциклопедический словарь. СПб., 2005.
20. Баронин А. С. Психологический профиль убийц: пособие по криминальной психологии и криминалистике. Киев, 2001.
21. Весельницкая Е. Женщина в мужском мире. СПб., 1993.
22. Шестаков Д.А. Супружеское убийство как общественная проблема. СПб., 1992.
23. Криминология - ХХ век /под ред. В.Н. Бур-лакова, В.П. Сальникова. СПб., 2000.
24. Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1956. Т. 2.
1. Shcherbakova L.M. Female violent crime in modern Russia: dynamics, determinants and prevention problems. Stavropol, 2007.
2. Naumov A.V. Motives of kills: study aid. Volgograd, 1969.
3. Criminal motivation / ed. by V.N. Kudrya-vtsev. M., 1986.
4. Tagantsev N.S. On crimes against life by Russian law. M., 1871. Vol. 2.
5. Aseyev V.G. Problems of motivation and personality // Theoretical problems of personality psychology. M., 1974.
6. Milman V.E. Incentive trends in the structure of activity // Questions of psychology. 1982. № 3
7. Petrovsky A.V., Yaroshevsky M.G. History and theory of psychology. Rostov-on-Don, 1996.
8. Kudryavtsev V.N. The mechanism of criminal behavior. M., 1981.
9. Ilyin E.P. Motivation and motives. SPb.,
2003.
10. Kuznetsova N.F. Selected Works / foreword by V.N. Kudryavtsev. SPb., 2003.
11. Antonian Yu.M., Enikeev M.I., Eminov V.E. Psychology of criminal and criminal investigation of crimes. M., 1996.
12. Criminology: textbook / ed. by N.F. Kuznetsova, V.V. Luneev. 2nd ed., Rev. and add. M.,
2004.
13. Antonian Yu.M. The concept of the causes of crime and the causes of crime in modern Russia // Russian investigator. 2004. № 8.
14. Melikishvili L.A. Typological model of personality of women offenders // Contemporary Crime: new research: proc. M., 1993.
15. Zelinsky A.F. Be aware of the unconscious and of criminal behavior. Kharkov, 1986.
16. Petelin B.Ya. The motivation of criminal behavior // Soviet state and law. 1980. № 4.
17. Luneev V.V. The systems approach to the study of motivation of criminal behavior // Questions of the fight against crime. Iss. 33. M., 1980.
18. Chufarovsky Yu.V. Legal Psychology: textbook. 3rd ed., rev. and add. M, 2005.
19. Bachinin V.A. Psychology: collegiate dictionary. SPb., 2005.
20. Baronin A.S. Psychological profile ofthe killers: guide to criminal psychology and criminology. Kiev, 2001.
21. Veselnitskaya E. A woman in a man's world. SPb., 1993.
22. Shestakov D.A. Spousal homicide as a social problem. SPb., 1992.
23. Criminology - XX century / ed. by V.N. Bur-lako, V.P. Salnikov. SPb., 2000.
24. Dal V. Dictionary of the Russian language. M., 1956.Vol. 2.
132
