CC BY
51
ПРОБЛЕМЫ КРИМИНАЛИСТИКИ И СУДЕБНОЙ ЭКСПЕРТИЗЫ
А.С. Цаплин*
ИСПОЛЬЗОВАНИЕ СПЕЦИАЛЬНЫХ ЗНАНИЙ ПРЕДСТАВИТЕЛЕМ ПОТЕРПЕВШЕГО И ЗАЩИТНИКОМ ПРИ СОБИРАНИИ КРИМИНАЛИСТИЧЕСКИ ЗНАЧИМОЙ ИНФОРМАЦИИ
Ключевые слова: представитель потерпевшего, защитник, специальные знания, пробел в законодательстве, специалист, экспертиза.
A.S. Tsaplin. Problems of Use the Special Knowledge by the Representative of the Victim and the Defender in Criminal Legal Proceedings
In article are analyzed the problems of use the special knowledge by the representative of the victim and the defender in criminal legal proceedings. The author, considering concrete situations, allocates three basic blanks interfering rendering of the qualified legal aid by the representative of the victim and by the defender.
The first consists that the representative of the victim and the defender in criminal legal proceedings possess not equal rights of use of special knowledge at collecting the criminalistical significant information.
The second consists that in operating edition Criminal Procedure Code of the Russian Federation is absent the mechanism of realisation of those rights which are given the representative of the victim and the defender.
The third blank consists that for the investigators and court the duty is not provided to consider and state a legal estimation to the evidence collected by the representative of the victim and the defender on criminal case.
Owing to the specified circumstances, necessity of introduction for the current legislation of a remedial regulation of use is proved by the representative of the victim and the defender of special knowledge at collecting the significant criminalistical information. Entering ofsuch additions would promote maintenance of more fair proceeding on criminal cases.
Исходя из современного определения криминалистики как науки о закономерностях механизма преступления, возникновения информации о преступлении и его участниках, закономерностях собирания, исследования, оценки и использования доказательств и основанных на познании этих закономерностей специальных методах и средствах судебного исследования и предотвращения преступлений \ криминалистически значимая ин-
* Адвокат адвокатской конторы «Аснис и партнеры», коллегия адвокатов «Московская городская коллегия адвокатов». [[email protected]]
1 См.: Аверьянова Т.В., Белкин Р.С., Корухов Ю.Г., Россинская Е.Р. Криминалистика: учебник. М., 2008.
формация — это те сведения, на основании которых лицо, исследующее предполагаемое преступление, способно прийти к тем или иным выводам. Установить те факты, на основании которых впоследствии будут сделаны соответствующие юридические выводы. То есть факты, которые должны будут впоследствии рассматриваться лицами, участвующими в уголовном судопроизводстве в качестве доказательств.
Согласно ч. 1 ст. 74 УПК РФ доказательствами по уголовному делу являются любые сведения, на основе которых прокурор, следователь, дознаватель в порядке, установленном настоящим Кодексом, устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, подлежащих доказыванию при производстве по уголовному делу, а также иных обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела. Далее в тексте статьи дается закрытый перечень тех видов доказательств, которые с точки зрения законодателя имеют право на процессуальное существование.
Из данного положения статьи закона вытекает, что криминалистически значимая информация — это любые сведения, обладающие признаком относимости и облеченные в необходимую процессуальную форму. То есть информация, имеющая отношение к рассматриваемому уголовному делу, а именно к обстоятельствам, подлежащим доказыванию и перечисленным в ч. 1 ст. 73 УПК РФ.
Таким образом, в ходе исполнения своих профессиональных обязанностей представитель потерпевшего и защитник по уголовному делу сталкиваются с необходимостью как отыскания криминалистически значимой информации с целью обоснования своей позиции, так и придания ей процессуальной формы, которая позволила бы рассматривать полученную информацию в качестве доказательства.
Представитель потерпевшего, впрочем, как и сам потерпевший, формально относятся действующим законодательством к стороне обвинения и теоретически их интересы в ходе уголовного судопроизводства должны совпадать. Однако это обстоятельство, на наш взгляд, не освобождает представителя потерпевшего от поиска и работы с криминалистически значимой информацией. Причем речь идет о нескольких ситуациях, в которых могут оказаться потерпевший и его представитель.
Первая ситуация, когда представитель потерпевшего и его доверитель не согласны с выводами следствия или с ходом предварительного расследования уголовного дела. В подобного рода случаях совершенно очевидно желание потерпевшего и его представителя установить лицо, в действительности совершившее преступление, и максимально полно и объективно расследовать все обстоятельства совершенного деяния. С процессуальной точки зрения, в таких ситуациях, обладая криминалистически значимой ин-
формацией, представитель потерпевшего имеет только одну возможность ее реализовать — обратиться к дознавателю, следователю или суду с ходатайством о проведении следственных или иных процессуальных действий, об истребовании источников такой информации или о приобщении ее к материалам дела в качестве того или иного вида доказательства. При этом судить о том, относится ли информация к категории криминалистически значимой или нет, в большом количестве случаев невозможно без использования специальных знаний.
Так, по уголовному делу 1, находившемуся в производстве Черемушкинской прокуратуры г. Москвы, неоднократно выносились постановления о прекращении уголовного дела на том основании, что смерть подростка, выпавшего из окна лестничной клетки многоэтажного дома, признавалась самоубийством. Представитель потерпевшего, не соглашаясь с выводами следствия и заключениями судебно-медицинских экспертиз, также неоднократно прибегал к помощи специалистов по судебной медицине, согласно заключениям которых большинство повреждений на трупе носили прижизненный характер и не могли возникнуть в результате падения тела с большой высоты. В результате проведенной работы удалось доказать, что имевшие место прекращения уголовного дела были необоснованными, и в действительности имело место убийство, а не несчастный случай или суицид.
По другому уголовному делу 2, рассматривавшемуся Московским городским судом, представителю потерпевшего также неоднократно пришлось обращаться к специалистам по судебной медицине и трасологии с тем, чтобы доказать, что телесные повреждения, повлекшие смерть двух лиц, не могли быть причинены ножом, изъятым у подсудимого. А, следовательно, преступление совершено иными лицами.
И в том, и в другом случаях использование криминалистически значимой информации носило изначально характер консультации специалистов, предварительно подтвердивших ее наличие, затем заключения специалистов и их допрос. Впоследствии их выводы были подтверждены заключениями соответствующих судебных экспертиз.
Вторая ситуация связана с тем, что в подавляющем большинстве случаев представитель потерпевшего и сам потерпевший гораздо лучше осведомлены об обстоятельствах произошедшего, нежели дознаватель, следователь и суд, которые впервые в жизни сталкиваются с той микросредой, в которой живут и работают лица, вовлеченные в уголовное дело. В данном случае речь, по большей части, идет об оказании помощи органам предваритель-
1 Уголовное дело № 335978.
2 Уголовное дело № 2-70/02.
ного следствия и суду в поиске криминалистически значимой информации, ее процессуальном оформлении и приобщении к материалам уголовного дела.
Так, по уголовному делу 1, находившемуся в производстве Следственного отдела по Северо-Восточному административному округу следственного управления Следственного комитета при Прокуратуре РФ по г. Москве, представителем потерпевшего совместно со специалистами компьютерной службы Росимущества были найдены и впоследствии процессуально закреплены следы проникновения в компьютерные базы данных указанного ведомства, информация из которых позволила совершить те деяния, которые впоследствии были квалифицированы следователем по ч. 4 ст. 159 УК РФ.
Стоит отметить, что именно в рассматриваемой ситуации наиболее часто встречаются такие виды использования специальных знаний, как ведомственные расследования и проверки, ведомственные экспертизы, оценки, аудит и due diligence. Вызвано это тем, что данные виды использования специальных знаний и получения криминалистически значимой информации либо вообще недоступны органам предварительного следствия, либо связаны с большими сложностями организационного и финансового плана.
В качестве примера можно привести результаты расследования комиссии Центрального банка РФ, которая была создана и работала в 2009 г. по факту попытки хищения средств Пенсионного фонда РФ. Комиссией были выявлены обстоятельства, способствовавшие совершению противоправных деяний, а именно недостаток в регламентах Центробанка, который позволил совершить платежи, инкриминированные впоследствии как хищение.
Данный случай, на наш взгляд, также свидетельствует в пользу сторонников отнесения юридических знаний к области специальных и последующего внедрения судебных юридических экспертиз. Как вытекает из этой ситуации — обстоятельства, способствовавшие совершению преступления, в силу прямого указания закона относятся к предмету доказывания по уголовному делу. Предположить, что следователь, суд или иные участники уголовного судопроизводства обладают достаточными юридическими знаниями, чтобы не только знать все регламенты Центрального банка, но выносить суждения об их достоинствах и недостатках, достаточно сложно.
Другим примером может служить уголовное дело 2, находившееся в производстве Главного следственного управления Следственного комитета при Прокуратуре РФ. Представителю потерпевшего, использовавшему крими-
1 Уголовное дело № 353888.
2 Уголовное дело № 201/432952-07.
налистически значимую информацию, собранную специалистами и представленную в формах оценки, заключения аудиторов и due diligence удалось обосновать, что хищение акций градообразующего предприятия одного из городов Краснодарского края происходило не в результате дополнительной эмиссии акций, а в результате противоправных действий должностных лиц администрации края, совершенных в процессе приватизации, которая происходила в иной, чем предполагало следствие, период времени и иными лицами. То есть в результате сбора криминалистически значимой экономической информации привлеченными специалистами в сфере оценки, аудита и юриспруденции, ее анализа и представления в качестве доказательства, представителем потерпевшего была оказана следствию существенная, если не решающая, помощь в вопросе определения круга лиц, совершивших противоправное деяние.
При этом когда выше говорилось о том, что следствию и суду недоступны те или иные способы поиска криминалистически значимой информации, то прежде всего имелись в виду ограничения, накладываемые Уголовно-процессуальным кодексом, описывающим правила совершения тех или иных процессуальных действий, а именно на способы, с помощью которых само следствие имеет возможность искать и собирать криминалистически значимую информацию. Действующий УПК РФ предоставляет органам предварительного следствия такие механизмы, как запросы на предоставление информации — ч. 4 ст. 21, обыски и выемки — ст. 182—184. Однако, как видно из приведенных примеров, использовать эти процессуальные возможности не всегда реально, исходя из конкретных обстоятельств дела. Так, в одном из примеров поиск криминалистически значимой информации мог оставить такое предприятие, как Росимущество без компьютерного обеспечения, в другом случае — привести к изъятию огромного массива документов из администрации субъекта Федерации, что затруднило бы ее работу, а в третьем случае — затруднить работу Центрального банка РФ. Привлечение же следователем специалиста к совершению процессуальных действий, например, экономиста или бухгалтера к обыску или выемке на территории юридического лица, с точки зрения действующего УПК РФ возможно, но на практике встречается крайне редко.
Таким образом, использование таких видов специальных знаний и возможности привлечения лиц, обладающих специальными знаниями, к поиску криминалистически значимой информации, которые доступны самому представителю потерпевшего, во многом являются более действенными и продуктивными, нежели возможности, которые предоставлены УПК РФ дознавателю, следователю и суду. Как в случае с оценкой, аудитом, due diligence, так и при проведении служебных проверок, расследований и экспер-
тиз непосредственно к собиранию криминалистически значимой информации изначально привлекаются специалисты, обладающие специальными знаниями. При этом они либо выполняют возложенные на них служебные обязанности, либо их участие оплачивается по договору с потерпевшим и проходит под руководством самого потерпевшего. Дознаватель же и следователь, принимающие участие именно в сборе информации, лишены возможности прибегать ко всем тем видам специальных знаний, которые доступны представителю потерпевшего.
Третья ситуация наиболее типична и распространена в случае с представителем потерпевшего, когда никаких противоречий между потерпевшим и предварительным следствием и судом не существует. Однако и в этом случае представителя потерпевшего от исполнения его профессиональных обязанностей никто не освобождает. А значит, и в этой ситуации на нем лежит обязанность не только искать, собирать и приобщать к делу криминалистически значимую информацию, но подвергать анализу информацию, собранную дознавателем, следователем и судом на предмет ее достоверности, полноты и объективности и для принятия решения о том, следует ли производить дополнительный поиск и собирание криминалистически значимой информации. Это необходимо в первую очередь для того, чтобы интересы потерпевшего были соблюдены в полной мере без риска последующей отмены решений, принятых органами предварительного следствия и судом. При этом как оценка доказательств, собранных иными участниками уголовного судопроизводства, так и их дополнение подчас невозможны без использования специальных знаний. Причем речь идет не только о проверке, оценке и дополнении таких видов доказательств, как заключение эксперта или специалиста, актов ревизий или проверок, но и таких видов доказательств, которые на первый взгляд могут и не выглядеть как нуждающиеся в оценке специалиста. Например, протоколы осмотра места происшествия, допросы свидетелей, протоколы проверки показаний на месте и т.д. Так, в приведенном выше примере по уголовному делу, находившемуся в производстве Черемушкинской прокуратуры г. Москвы, представитель потерпевшего только благодаря приглашенному им на всякий случай на место преступления специалисту выяснил, что при самостоятельном прыжке с балкона многоэтажного дома (суициде) тело погибшего подростка не могло находиться на том месте, где оно было обнаружено. А значит, из протокола осмотра места происшествия, проведенного следователем без привлечения лиц, обладающих специальными знаниями, сделаны неверные выводы, ограничиться которыми без собирания дополнительной криминалистически значимой информации как минимум не в интересах лица, признанного потерпевшим.
В случае если, по мнению представителя потерпевшего, возникает необходимость дополнить материалы следствия или суда новыми видами доказательств, он так же, как и в предыдущих ситуациях, имеет возможность использовать весь спектр форм специальных знаний, который начинается, как правило, с консультации специалиста, после которой уже и делается вывод о необходимости тех или иных дальнейших действий.
На защитнике в ходе уголовного судопроизводства так же, как и на представителе потерпевшего, если не в большей мере, лежит обязанность поиска и собирания криминалистически значимой информации. Оговорка сделана исходя из того, что, в отличие от представителя потерпевшего, защитник является представителем стороны защиты, а не стороны обвинения. Исходя из этого, его деятельность зачастую рассматривается не только органами предварительно следствия и судом, но многими представителями научного мира не как законные шаги исследователя уголовного дела, а как субъекта, оказывающего противодействие правоохранительным органам. Некорректность данного понимания в рамках настоящей работы не рассматривается, а лишь упоминается для того, чтобы впоследствии более полно обосновать необходимость внесения предлагаемых изменений в процессуальное законодательство, которые позволили бы защитнику более эффективно осуществлять свое законное право на собирание криминалистически значимой информации и использование специальных знаний.
В отличие от представителя потерпевшего, у защитника в уголовном деле можно выделить две наиболее типичные ситуации, в которых возникает необходимость использования специальных знаний для собирания криминалистически значимой информации.
Первая ситуация возникает с самого начала участия защитника в уголовном деле при непризнании его доверителем свой вины. В этом случае на защитнике в силу прямого указания ст. 53 УПК РФ и главы 2 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» лежит обязанность (и предоставлено соответствующее право) собирать криминалистически значимую информацию всеми не запрещенными законом способами с целью доказывания и обоснования позиции своего доверителя. При этом необходимость в использовании специальных знаний, так же, как и в случае с представителем потерпевшего и по тем же соображениям, возникает практически постоянно. Начиная с того, что определить, являются ли те или иные сведения именно криминалистически значимыми или нет, их исследованием и оценкой без применения специальных знаний в большинстве случаев не представляется возможным. Едва ли следует иллюстрировать эту ситуацию примерами из конкретных уголовных дел в связи с тем, что они присутствуют в каждом деле, в котором за-
щитник добросовестно и квалифицированно исполнял возложенные на него обязанности.
Вторая ситуация аналогична той, которая характерна для представителя потерпевшего. Речь идет о проверке тех доказательств, которые собраны органами предварительного следствия и суда как с целью собственно проверки, так и для того, чтобы определить, вся ли необходимая информация по делу собрана и какая еще подлежит отысканию и закреплению. Стоит отметить, что хоть речь и идет с процессуальной точки зрения об оценке доказательств, полученных следствием, данную ситуацию, с криминалистической точки зрения, стоит рассматривать именно как собирание криминалистически значимой информации. Чтобы проверить доказательство, в большинстве случаев необходимо повторить сбор той информации, на основании которой оно получено. Так, например, при добросовестном исполнении защитником своих обязанностей проверка такого доказательства, как заключение эксперта, связана не только с проверкой достоверности и обоснованности полученных выводов, но и в первую очередь с необходимостью повторного сбора той информации, которая была ему представлена на исследование. Эта необходимость вызвана не только оценкой достоверности тех сведений, которые представлены эксперту, но и их полноты и объективности. А также наличия иной, пропущенной органами предварительного следствия информации, которая могла бы повлиять на выводы эксперта. Проиллюстрировать эту необходимость можно примером из уголовного дела ', рассмотренного в 2008 г. Московским городским судом. По делу были проведены оценочная и судебная финансово-экономические экспертизы с целью установления размера прибыли, полученной охотничьим хозяйством «Заболотское» от предоставленного лицензией права пользования объектами животного мира. На исследование экспертам были представлены многочисленные бухгалтерские и прочие документы, подтверждавшие те доходы, которые это охотничье хозяйство получало от продажи членам хозяйства путевок на право охоты и оказания сопутствующих услуг. Затем было получено заключение эксперта, в котором обосновывалась некая сумма прибыли, получаемая этим хозяйством в год. После повторного сбора документов, содержащих криминалистически значимую экономическую информацию, защитнику удалось доказать, что в распоряжение экспертов не были представлены полные сведения о расходах на восстановление объектов животного мира, которые обязаны нести все охотничьи хозяйства и которые существенно влияют на определение прибыли, получаемой юридическим лицом. Соответственно доказательство — заключение эксперта в силу оши-
1 Уголовное дело № 169293.
бок, совершенных органом предварительного следствия, достоверным считаться не может.
Несмотря на различия между представителем потерпевшего и защитником в ходе уголовного судопроизводства, вызванные особенностями их процессуального статуса, и тот и другой сталкиваются в своей деятельности со схожими проблемами при использовании специальных знаний при собирании криминалистически значимой информации. Эти сложности связаны с пробелами, существующими в действующем законодательстве. В УПК РФ детально регламентировано, каким образом дознаватель, следователь и суд могут привлекать специалиста, эксперта, истребовать необходимые справки и документы. Соответствующие положения содержатся в ст. 57, 58, 70, 71, 74, 80, 86, 89, 168, 195—207, 251, 269, 270, 282 УПК РФ.
В отношении же защитника действующее законодательство (ст. 53, 86 УПК РФ, ст. 6 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации») лишь декларирует его право на использование специальных знаний и на собрание криминалистически значимой информации. А именно путем:
1) получения предметов, документов и иных сведений;
2) опроса лиц с их согласия;
3) истребования справок, характеристик, иных документов от органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений и организаций, которые обязаны предоставлять запрашиваемые документы или их копии.
В отношении представителя потерпевшего УПК РФ еще более лаконичен (ст. 42, 45, 86 УПК РФ) и предоставляет ему лишь право собирать и представлять письменные документы и предметы для приобщения их к уголовному делу в качестве доказательств.
Таким образом, можно выделить три основных пробела, препятствующих, на наш взгляд, оказанию квалифицированной юридической помощи представителем потерпевшего и защитником.
Первый заключается в том, что представитель потерпевшего и защитник в уголовном судопроизводстве обладают неравными правами на использование специальных знаний при собирании криминалистически значимой информации. Даже в действующей редакции УПК РФ, предоставляющей далеко не полный и не конкретный перечень прав лиц, участвующих в исследовании преступления, представителю потерпевшего приходится довольствоваться возможностью сбора письменных документов и предметов. Подобная формулировка не только недостаточна, но ставит под сомнение и допускает различные трактовки правомерности самого факта обращения представителя потерпевшего к специалисту за оказанием консульта-
ции. Не говоря уже о приглашении его к иным видам сотрудничества.
Второй пробел состоит в том, что в действующей редакции УПК РФ отсутствует механизм реализации тех прав, которые предоставлены представителю потерпевшего и защитнику. Отсутствие детальной регламентации как привлечения, так и участия специалиста и эксперта при собирании криминалистически значимой информации в уголовном судопроизводстве приводит к разного рода толкованиям и зачастую злоупотреблениям как самими сторонами процесса, так и судом. Так, например, ст. 53 УПК РФ предоставляет право защитнику привлекать специалиста и отсылает к правилам его привлечения, описанным в ст. 58 УПК РФ, которая, в свою очередь, отсылает к ст. 168, 270 УПК РФ. В то же время ст. 168 УПК РФ регламентирует приглашение специалиста не защитником, а следователем, что зачастую толкуется последним как полная невозможность участия специалиста, привлеченного стороной защиты или представителем потерпевшего. Хотя бы потому, что привлеченному кем бы то ни было, кроме следователя, специалисту не разъяснены права и ответственность, как того требует ч. 2 ст. 168 УПК РФ. Или на основании того, что специалист, привлеченный самостоятельно представителем потерпевшего или защитником, оперирует, как правило, не оригиналами, а копиями из материалов уголовного дела.
Статья же 270 УПК РФ обязывает председательствующего в судебном процессе разъяснить специалисту его права и обязанности. При этом в указанной статье ничего не говорится соответственно о предварительном следствии и о том, кто, на каком основании и с какой целью имеет право пригласить специалиста для участия в судебном следствии.
Третий пробел заключается в том, что для дознавателя, следователя и суда не предусмотрена обязанность рассмотреть и дать правовую оценку доказательствам, собранным представителем потерпевшего и защитником по уголовному делу.
Таким образом, все положения, отсутствующие в действующем законодательстве, остаются на усмотрение самих участников уголовного судопроизводства и трактуются ими самостоятельно не только в силу своего собственного понимания закона, но исходя из своих личных интересов.
Вследствие с указанными обстоятельствами представляется необходимым введение в действующее законодательство процессуальной регламентации использования представителем потерпевшего и защитником специальных знаний при собирании криминалистически значимой информации. Ее отсутствие в настоящее время приводит зачастую к полной невозможности использовать даже наиболее регламентированный вид — заключение специалиста. Поэтому представляется необходимым введение в УПК РФ соответствующих правовых норм, которые:
— предоставляли бы представителю потерпевшего права, аналогичные тем, которые предоставлены защитнику;
— возлагали бы на следователя обязанность разъяснить права и обязанности лица, приглашенного представителем потерпевшего и защитником в качестве носителя специальных знаний;
— регламентировали бы процедуру получения защитником и представителем потерпевшего «предметов, документов и иных сведений»;
— возлагали бы на следователя и суд обязанность рассмотреть и дать оценку информации, полученной представителем потерпевшего или защитником с использованием специальных знаний.
Внесение таких дополнений способствовало бы обеспечению более справедливого судебного разбирательства по уголовным делам.
