CC BY
99
УДК 658.14:334.784
А. Б. Анкудинов
Использование принципов социальной
ответственности в управлении корпоративными финансами в условиях формирующихся рынков
В статье систематизированы накопленные знания в области корпоративной социальной ответственности применительно к формирующимся финансовым рынкам, а также дана оценка возможностей интеграции принципов корпоративной социальной ответственности в управление финансами. Наряду с обсуждением теоретических аспектов реализации политики корпоративной социальной ответственности в российских условиях приводятся результаты эмпирических исследований в данной области.
Ключевые слова: корпоративная социальная ответственность, формирующиеся рынки, корпоративные финансы.
В последнее десятилетие корпоративной социальной ответственности (КСО) отводится заметное место в академических и общественных дискуссиях. При этом концептуальную основу КСО вряд ли можно считать целостной, скорее, это набор нескольких основных подходов, характерных для того или иного периода времени. Есть также немало теорий, выявляющих связь КСО с финансовой эффективностью компаний.
Наиболее концептуально проработаны нормативный и инструментальный подходы. Согласно первому, КСО бизнеса рассматривается с позиций этики и морального долга, то есть ответственность компании перед обществом в большей степени определяется нравственными аспектами, нежели соображениями экономической эффективности.
Инструментальный же подход ориентирует политику КСО на повышение финансовой эффективности компании. В исследованиях, преимущественно западных, дается эмпирическое обоснование подобной зависимости. Эти исследования разнородны по характеру и зачастую противоречивы по результатам. Широк и противоречив также спектр теорий, объясняющих полученные результаты.
Наиболее интересными нам представляются выводы о нелинейном характере взаимозависимости уровня КСО и финансовой эффективности, имеющей отраслевой и корпоративный оптимум, который, в свою очередь, может зависеть от величины инсайдерского пакета собственности, поведения конкурентов и пр. Кроме того, в условиях развитых рынков важным фактором
инвестиционного потенциала компании инвестиционное сообщество считает баланс прав стейкхолдеров компании, рассматривая отдельные группы стейкхолдеров недискриминационно и признавая (при определенных условиях) их в качестве носителей остаточного риска1.
Теоретические аспекты политики КСО в условиях формирующегося рынка
В контексте нормативного подхода КСО отечественных компаний реализуется в первую очередь на экономическом и правовом уровнях; остальные элементы ответственности бизнеса перед обществом недостаточно развиты и не вошли в повсеместную управленческую практику. При этом даже беглый обзор нефинансовой отчетности компаний свидетельствует о несистемном характере политики социальной ответственности, а также о глубоких различиях в определении самого понятия социальной ответственности. Последнее обусловлено многоплановостью и междисциплинарным характером данного понятия, а также различиями в акцентах, которые делаются при нормативном подходе. В настоящей работе мы будем придерживаться нижеследующих трактовок.
Применительно к анализу КСО как составного элемента корпоративного управления представляется целесообразным использовать такое определение, как «корпоративное социальное поведение» (corporate social performance), представляющее собой набор принципов социальной ответственности бизнес-организации, процессов социального взаимодействия, а также политик, программ и получаемых результатов КСО2.
Для того чтобы применить концепцию КСО к управлению корпоративными финансами, нужно существенно сузить это понятие и обеспечить четкость формулировок, исключающую их неоднозначное толкование. Поэтому социально ответственные корпоративные финансы определим как совокупность отношений между заинтересо-
ванными сторонами, ориентированных на создание ценности и исключающих использование информационной асимметрии для экспроприации квазирент. При этом принципиально важно, что под заинтересованными сторонами (стейкхолдерами) понимаются лишь те лица (группы лиц), которые осознанно приняли на себя риски, связанные с деятельностью конкретной компании в расчете на получение определенных выгод экономической и/или неэкономической природы. Таким образом, например, защитники прав меньшинств, противники использования атомной энергии или антиглобалисты по определению выпадают из круга заинтересованных сторон. Их интересы, как и интересы ряда других лиц (групп лиц), удовлетворяются на основе действующего законодательства. Подобное сужение круга заинтересованных сторон по сравнению с классической стейк-холдерской теорией может навлечь на автора суровую критику, однако следует иметь в виду, что речь в данном случае идет именно о корпоративных финансах. Более общее определение приведено выше.
Фигурирующие в данном определении квазиренты (или временные экономические ренты) рассматриваются в классическом понимании как доходность, получаемая сверх «нормальной» доходности, которая соответствует уровню инвестиционного риска. Природа рисков, на которые осознанно «закладываются» заинтересованные стороны, может быть разной, но все эти риски четко укладываются в рамки неоклассической концепции риска. Если финансовые стейкхолдеры принимают на себя инвестиционные риски, связанные с неопределенностью финансового результата их вложений, то нефинансовые стейкхолдеры сталкиваются с неопределенностью, связанной с (не)ликвидностью их инвестиций в специфический капитал. Например: инвестиции работников в свою квалификацию и навыки, «заточенные» под конкретного работодателя; специфические, рассчитанные на долго-
1 Гизатуллин А. В. Корпоративное управление, социальная ответственность и финансовая эффективность компании II Российский журнал менеджмента. 2007. Т. 5. №1. С. 61.
2 Wood D. J. 1991. Corporate social performance revisited II Academy of Management Review. 1991. 16 (4). Р. 692.
срочные взаимоотношения с конкретными контрагентами инвестиции деловых партнеров в материальные и нематериальные активы; инвестиции локальных сообществ и правительств в формирование специфической инфраструктуры и т. п.
В условиях формирующихся финансовых рынков сложно говорить о применимости стейкхолдерской теории в ее классическом варианте, когда рост уровня КСО напрямую ассоциируется с увеличением финансовой эффективности, поскольку позволяет удовлетворить требования максимально широкого круга заинтересованных в деятельности компании лиц и, таким образом, улучшить ее конкурентный профиль. Для формирующихся рынков характерны весьма короткие инвестиционные и временные горизонты. Как следствие, такие рынки «ориентируют» менеджмент компаний на достижение краткосрочных финансовых показателей (таких как прибыль, выручка и т. п.), имеющих более высокий информационный контент. Не следует при этом забывать и о том, что, по мнению неоинституциональных экономистов, множественность целей может дезориентировать менеджмент компаний.
Остановимся на других теоретических подходах к выяснению характера взаимосвязи социальной ответственности и финансовой эффективности компании. Если оставить в стороне сигнальную теорию3 как не имеющую серьезного фундамента в условиях низкоэффективных и слабопрозрачных финансовых рынков, характерных для формирующихся рыночных экономик, то на первый план выходит теория (не)достаточ-ности ресурсов. Эта теория устанавливает причинно-следственную связь между КСО и финансовой эффективностью, предполагая, что повышение уровня социальной ответственности обусловлено наличием свобод-
ных денежных средств, которые менеджмент в состоянии потратить на различные репута-ционные проекты. Помимо того что эта теория находит эмпирическое подтверждение4, она вполне вписывается в современные российские реалии, когда в роли наиболее важных стейкхолдеров выступают федеральные, региональные, а зачастую и местные органы власти, на удовлетворение запросов которых направляются немалые денежные средства (их наличие определяется объемом свободных денежных потоков компаний).
Нельзя также игнорировать и проявление оппортунистических тенденций в поведении отечественного менеджмента: компания, имеющая высокую степень финансовой эффективности, может позволить себе проигнорировать отдельные репутационные проекты, настойчиво предлагаемые ей столь значимым стейкхолдером, как орган власти. Важным условием здесь, однако, должно быть отсутствие доли государства в уставном капитале компании, а также достаточная степень независимости от административного распределения жизненно важных для бизнеса ресурсов и установления тарифов (в основном это характерно для сектора торговли и услуг). Ухудшение же финансовой ситуации компании, накопление долгов нередко сопряжены с проведением ею публичных социально значимых мероприятий, которые могут маскировать просчеты менеджмента. Это явление наблюдается и на развитых рынках5. Для формирующихся рынков, включая российский, теория оппортунизма менеджмента также может служить концептуальной основой для исследований.
Не стремясь объять необъятное, автор оставляет за рамками настоящей статьи проблемы социально ответственного инвестирования и ряда других поведенческих эффектов КСО. На материалах отечественного
3 В соответствии с сигнальной теорией, высокий уровень социальной ответственности создает для компании некоторый репутационный ореол, воспринимаемый инвесторами в качестве относительной гарантии защищенности их инвестиций и в определенной степени снижающий проблему информационной асимметрии.
4 Анкудинов А. Б., Гизатуллин А. В. Социальная ответственность и финансовая эффективность российских компаний // Вестник КГФЭИ. 2008. №1. С. 15. К сожалению, автору не известны другие исследования отечественного рынка, расширяющие выборку и снимающие ряд ограничений, характерных для этой работы.
5 Preston L. E, O'Bannon D. P. The corporate social-financial performance relationship. A typology and analysis // Business and Society. 1997. 36 (4). P. 426.
финансового рынка невозможно сколь-нибудь доказательно протестировать популярные за рубежом теории о взаимном влиянии КСО и финансовой эффективности компаний.
Более подходящим для концептуальной основы формирования оптимальной модели управления корпоративными финансами в наших условиях представляется уже упоминавшийся вывод о нелинейном характере взаимосвязи социальной ответственности и финансовой эффективности. Привлекательность данного подхода обусловлена наличием локального максимума на кривой зависимости финансовой эффективности от уровня КСО, специфичного для отдельных отраслей (в условиях России в целом и регионов). Данная модель отнюдь не предполагает максимизации выгод для отдельных категорий стейкхолдеров. Более того, в условиях финансового управления подобная максимизация оказалась бы, скорее, вредной, чем полезной, поскольку, учитывая Парето-эффективный характер равновесия между интересами стейкхолдеров, улучшение положения одной из групп автоматически ведет к ухудшению положения другой, создавая устойчивые предпосылки для узурпации квазирент. Последнее может лишить группы жизненно важных для бизнеса нефинансовых стейк-холдеров стимула принимать на себя риски, связанные с (не)ликвидностью их инвестиций в специфический капитал. Этот негативный эффект непременно скажется на финансовой результативности компании. Другое дело, что в условиях информационной непрозрачности рынков подобные эффекты проявляются в относительно долгосрочной перспективе: если фондовый рынок не подает действенных сигналов об игнорировании интересов значимых для компании групп стейкхолдеров, то последние в силу неликвидности своего специфического капитала обычно вынуждены мириться с узурпацией причитающихся им выгод доминирующими стейкхолдерами. Однако спустя какое-
то время становится ясно, что инвестиции, ранее сделанные в специфический капитал, амортизированы, а новых попросту нет. Этот эффект хорошо иллюстрирует ситуация с квалифицированными станочниками, сложившаяся на большинстве российских машиностроительных предприятий, в том числе и на тех, что вполне обеспечены заказами.
Как уже указывалось, социально ответственные корпоративные финансы затрудняют использование информационной асимметрии для экспроприации квазирент. Если предположить наличие специфического отраслевого и регионального оптимума социальной ответственности, то становится возможной максимизация финансовой эффективности компании на основе социально-ответственного подхода к организации управления корпоративными финансами.
Особую важность это приобретает для формирующихся рыночных экономик, чья несовершенная институциональная среда и короткие инвестиционные горизонты создают предпосылки для генерации экономических рент господствующими стейкхолдерами в ущерб долгосрочным интересам бизнеса и экономики в целом. Подобные негативные последствия наиболее заметны в тех отраслях экономики, где компании с неэффективной организацией финансовых отношений между основными группами стейкхолдеров сталкиваются с глобальной конкуренцией на продуктовых рынках.
Анализ эффективности политики КСО на российском рынке
Эконометрический анализ, с рядом существенных ограничений проведенный под руководством автора6, показал слабую отрицательную взаимосвязь между политикой социальной ответственности в целом и финансовой эффективностью российских компаний. Однако если, придерживаясь сформулированных выше критериев, сузить круг потенциальных стейкхолдеров, то и в усло-
6 Анкудинов А. Б., Яровинская М. С. Политика корпоративной социальной ответственности в контексте стратегического управления российскими компаниями. Социальная ответственность бизнеса: теория, методология, практика // Материалы всероссийской научно-практической конференции, посвященной 80-летнему юбилею ВЗФЭИ. Уфа, 2010. С.15.
виях отечественного рынка можно эмпирически подтвердить значимость отдельных их групп7. И хотя эти выводы носят частный характер (относятся лишь к одной из групп нефинансовых стейкхолдеров), они подтверждают возможность — пусть пока в основном теоретическую — формирования в условиях современной России стейкхол-дерской модели организации корпоративных финансов. Об этом же в определенной степени свидетельствует и процитированный выше вывод о том, что рынок воспринимает баланс прав стейкхолдеров компании как важный фактор ее инвестиционного потенциала, рассматривая отдельные группы стейкхолдеров недискриминационно, при определенных условиях признавая их в качестве носителей остаточного риска. (Впрочем, этот вывод касается развитых финансовых рынков). Другое дело, что в условиях формирующихся финансовых рынков весьма проблематично выполнить эти «определенные условия», связанные, в первую очередь, с достаточно однородным характером интересов тех или иных групп стейкхолдеров, способных осознанно выражать свои интересы и при этом не имеющих ярко выраженной склонности к оппортунистическому поведению. Тем не менее проблема организации корпоративных финансов теперь выходит на качественно иной уровень: задача сводится к отбору значимых для конкретных компаний стейкхолдеров в условиях конкретных рынков.
В этой связи интересны наблюдения, сделанные пока на экспертно-интуитивном уровне: в регионах, где есть ярко выраженный «лидер» в области социальной ответственности, другие компании, действующие в несвязанных секторах экономики, начинают «подтягиваться» в этом направлении,
заметно опережая компании-аналоги в других регионах. То есть политика КСО компании имеет «локомотивный» характер, что в определенной степени согласуется с выводами А. В. Гизатуллина8 о наличии некоторых оптимальных уровней социальной ответственности и качества корпоративного управления, отклонение от которых расценивается рынком как фактор инвестиционного риска из-за возможности конфликта заинтересованных групп, а потому оптимальной тактикой поведения для компании становятся мимикрия и копирование поведения конкурентов. Эмпирическое подтверждение подобных предположений для отечественного рынка затруднено отсутствием доступа к релевантной информации, поскольку деятельность большинства компаний, особенно в регионах, непрозрачна.
Тем не менее на развивающихся рынках вполне отчетливо проявляется положительная связь между уровнем КСО и финансовой эффективностью9.
Для дальнейших исследований в этом направлении представляется перспективным рассмотрение КСО как разновидности реальных опционов — опционов роста. По мере накопления данных это направление может стать одним из основных в плане оценки эффективности политики КСО.
Практический интерес может представлять и анализ эффективности наделения наиболее значимых групп стейкхолдеров как держателей части остаточных требований определенным объемом прав в области принятия корпоративных решений, поскольку неэкономические, нормативные по своей природе интересы нефинансовых стейкхолдеров в долгосрочной перспективе могут иметь важные инструментальные (то есть выступающие инструментом достижения экономических целей) последствия для фирмы.
7 Графская Н. А. Эмпирические исследования эффективности отдельных направлений корпоративной социальной политики // Материалы II Всероссийской научно-практической конференции «Социальная ответственность бизнеса: теория, методология, практика». Уфа, 2011. С. 120.
8 Гизатуллин А. В. Корпоративное управление, социальная ответственность и финансовая эффективность компании // Российский журнал менеджмента. 2007. Т. 5. № 1. С. 61.
9 См., например: Rettab, B., Brik, A. and Millahi, K. A study of management perception of the impact of corporate social responsibility on organizational performance in emerging economies: The case of Dubai. Journal of Business Ethic. 2009. 89(3). P. 371-390; Cheung, Y. l, Tan, W., Ahn, H, Zhang, Z. Does corporate social responsibility matter in Asian emerging markets? // Journal of Business Ethics. 2010. 92(3). Р. 401-413; Kapoor, S, Sandhu, H. S. Does it pay to be socially responsible? An empirical examination of impact of corporate social responsibility on financial performance // Global Business Review. 2010. 11(2). P. 185-208.
Литература
1. Анкудинов А. Б., Гизатуллин А. В. Социальная ответственность и финансовая эффективность российских компаний // Вестник КГФЭИ. - 2008. - № 1. - С. 12-15.
2. Анкудинов А. Б., Яровинская М. С. Политика корпоративной социальной ответственности в контексте стратегического управления российскими компаниями. Социальная ответственность бизнеса: теория, методология, практика // Материалы всероссийской научно-практической конференции, посвященной 80-летнему юбилею ВЗФЭИ. - Уфа. 2010. - С.13-15.
3. Гизатуллин А. В. Корпоративное управление, социальная ответственность и финансовая эффективность компании // Российский журнал менеджмента. - 2007. - Т. 5. - № 1. - С. 35-66.
4. Графская Н. А. Эмпирические исследования эффективности отдельных направлений корпоративной социальной политики // Материалы II Всероссийской научно-практической конференции «Социальная ответственность бизнеса: теория, методология, практика». - Уфа, 2011. - С. 120.
5. Cheung Y. L., Tan W., Ahn H., ZhangZ. Does corporate social responsibility matter in Asian emerging markets? // Journal of Business Ethics. - 2010. 92 (3). - Р. 401-413.
6. Kapoor S., Sandhu H. S. Does it pay to be socially responsible? An empirical examination of impact of corporate social responsibility on financial performance. Global Business Review. - 2010. - 11 (2). -Р. 185-208.
7. Preston L. E., O'Bannon D. P. The corporate social-financial performance relationship. A typology and analysis // Business and Society. - 1997. 36 - (4). - P. 419-429.
8. Rettab, B., Brik, A. and Millahi K. A study of management perception of the impact of corporate social responsibility on organizational performance in emerging economies: The case of Dubai // Journal of Business Ethic. - 2009. - 89 (3). - Р. 371-390.
9. Wood D. J. Corporate social performance revisited // Academy of Management Review. - 1991. -16 (4). - Р. 691-718.
