CC BY
875
К.А. Белоусова
ИРАНО-ИРАКСКАЯ ВОЙНА (1980—1988) И ПОЛИТИКА США В ИРАКЕ
На политику США на Ближнем Востоке в 1980-е годы повлияла ирано-иракская война, начавшаяся в сентябре 1980 года и длившаяся десять лет. На протяжении всех этих лет позиция США по отношению к войне в целом и к двум воюющим странам менялась, определяясь различными факторами. В число этих факторов прежде всего входил и неизменный американский интерес — экономический, политический, военно-стратегический, состояние отношений между Ираном и Ираком на тот или иной период войны, иными словами, баланс или дисбаланс между двумя воюющими сторонами, внутреннее положение в этих странах, а также позиция Советского Союза.
Во второй половины XX века, до начала войны, отношения Ирана и Ирака претерпевали значительные трансформации: от участия в одном военном блоке (Багдадский пакт) до напряжения отношений вплоть до продвижения к границам войск. Иран и Ирак имели весьма серьезные разногласия: территориальный спор, религиозные расхождения, курдская проблема, проблема ущемления шиитов на юге Ирака и др. Однако до сколько-нибудь серьезных вооруженных столкновений дело не доходило. В 1975 году в Алжире было подписано ирано-иракское соглашение, которое разрешило межгосударственный территориальный спор. Кроме того, из Ирака был выслан аятолла Хомейни, который долгое время жил в Кербеле и являлся главным идеологом и вождем оппозиции шахскому режиму.
После исламской революции в Иране в 1979 году, отношения претерпели резкие изменения в худшую сторону, тогда как разность государственных устройств до революции, а именно монархия в Иране и республика в Ираке, не мешала установлению и поддержанию относительного добрососедства.
После прихода к власти в Иране радикального шиитского духовенства, Тегеран стал резко критиковать Багдад за ущемление прав шиитского большинства Ирака, упирая не столько на религиозную доказательную базу, сколько на ошибки баасистского руководства. Более того, Тегеран ставил вопрос о необходимости расширения шиитского представительства, тем самым ставя под сомнение компетентность самого баасистского руководства.
Таким образом, иракское правительство встало перед выбором: либо терпеть жесткое идеологическое давление, либо бороться против него.
Среди целей, преследуемых Ираком в войне, можно выделить следующие: лидерство в регионе Персидского залива и замена Египта как доминирующей страны региона Ближнего Востока, особенно в связи с выдвижением Ирака как председателя движения неприсоединения, которым тот должен был стать в 1982 году. Вторым по важности был нефтяной фактор, являвшийся не только причиной конфликта (в частности, Ирак хотел захватить или установить контроль над богатой нефтью провинцией Хузестан, где преобладало арабское население), но и главной финансовой подпиткой обеих стран. Кроме того, Ирак стремился пересмотреть в свою пользу соглашения, определившие границы между двумя странами.
Со своей стороны Иран преследовал цель уничтожить режим Саддама Хусейна, экспорта исламской революции в Ирак, где преобладало шиитское население, а в перспективе создать пояс государств с шиитским руководством: Ирак — Сирия — Ливан. Кроме того, война и использование фактора «военной опасности» помогло бы подавить внутреннюю оппозицию, добиться национального консенсуса и консолидации вокруг имама Хомейни.
Политика США в регионе до исламской революции в Иране была направлена на обеспечение интересов американских нефтяных монополий, сохранение своего контроля за поставками нефти в Японию и Европу, а также в США, на противоборство влиянию Советского Союза и соответственно на усиление своего влияния. Ее форпостами в этом регионе, кроме Израиля, были Саудовская Аравия и шахский Иран.
Ирак занимал особое место в регионе. Антиимпериалистический курс Ирака, разрыв дипломатических отношений с США в 1967 году, подписание в 1972 году советско-иракского Договора о дружбе и сотрудничестве и национализация нефтяной промышленности в этом же году только усилили подозрительность США к Ираку.
Соединенные Штаты пытались использовать Саудовскую Аравию и Иран для оказания давления на Ирак с целью смягчить его антизападный курс. Кроме того, Вашингтон развивал
экономические связи с Ираком в своих целях, чему не мешало отсутствие дипломатических отношений,
В директиве № 18 Президента США «Национальная стратегия США», подписанной Д. Картером 24 августа 1977 года, были сформулированы основные положения «доктрины Картера», в частности, создание «сил быстрого развертывания» для действий в отдаленных районах мира. К таким районам причислялись Ближний Восток и Персидский залив. Директива № 10 объявляла Персидский залив зоной военно-стратегических интересов и предусматривала возможность вмешательства вооруженных сил США в дела региона «для отражения внешней агрессии, для защиты союзников и обеспечения поставок нефти» 1.
Вскоре после падения шахского режима президент Д. Картер выдвинул доктрину, согласно которой всякой попытке извлечь выгоду из организовавшегося в результате падения шаха вакуума силы в Заливе США окажут сопротивление с помощью силы. Таким образом, Персидский залив был провозглашен «сферой жизненных интересов» США, что было объяснено необходимостью сохранить доминирующее положение американских монополий в регионе, где, по словам Картера, «сосредоточено более 2А мировых запасов нефти» 2.
Военная интервенция США предусматривалась не только в случае отражения внешней агрессии против государств Залива, но и по иным причинам, как-то: нападение Ирака на Кувейт или Саудовскую Аравию. В таком случае американцы были готовы высадить американский морской десант, а также нанести ответные воздушные удары американских ВВС по иракским войскам, авиабазам и источникам нефти 3.
Последствием провозглашения доктрины стало создание сил быстрого реагирования, позже подчиненных Центральному командованию (СЕНТКОМ).
После начала революции в Иране Соединенные Штаты стали проводить политику, провоцирующую конфликт между Ираном и Ираком. В частности, руководство Ирака было снабжено через ЦРУ ложными данными о слабости иранской армии и силе иранской оппозиции, заверяя Багдад в том, что тот одержит быструю и решительную победу над своим «заклятым врагом». Курс на разжигание конфликта между Ираном и Ираком стал более определенным после их неудачной попытки, предпринятой в апреле 1980 года, спасти американских дипломатов, взятых в заложники в Иране. Такая политика Соединенных Штатов по разжиганию вражды между Ираном и Ираком была, несомненно, выгодна для США. Во-первых, создавались условия для усиления влияния США в регионе, а также возможность непосредственного участия в событиях. Во-вторых, внимание Ирака отвлекалось от действительного его врага — Израиля. И, в-третьих, война ослабила бы как Иран, так и Ирак — обе страны, настроенные антиамерикански, пусть даже и в разной степени.
Соединенные Штаты Америки прервали свои дипломатические отношения с Ираном в апреле 1980 года. Что же касается Ирака, то американцы, потерпев неудачу разрешить американо-иранский конфликт своими силами, стали стремиться вовлечь в него третью силу в лице Ирака, что тоже явилось одной из причин разжигания конфликта.
В это же время прослеживается тенденция налаживания отношений с Ираком, что было обусловлено целым рядом обстоятельств. Одним из них явилось стремление Ирака наладить отношения с арабскими государствами Залива и некоторое отдаление от СССР. В заявлении в конгрессе в сентябре 1980 года помощника госсекретаря Гарольда Сондерса есть такие слова: «Нас радует, что Ирак добился большей гармонии в отношениях с арабскими соседями в Заливе», отметив, что роль Багдада в регионе усилилась 4.
Высказывание З. Бжезинского свидетельствует об определенной доле заигрывания США с Ираком: «Мы не считаем, что интересы США и Ирака в принципе несовместимы. Мы понимаем стремление Ирака к независимости. Его желание видеть таким Персидский залив, безопасность которого обеспечена, и мы не считаем, что американо-иракские отношения должны развиваться в духе антагонизма. Мы не хотим, чтобы такое ненормальное положение в наших отношениях сохранялось, хотя и отдаем себе отчет в том, что для их улучшения надо пройти долгий путь» 5.
Встреча госсекретаря Эдмунда Маски и иракского министра иностранных дел Саддуна Хаммади в ООН стала своего рода символом нового этапа ирако-американских отношений.
После начала войны Вашингтон официально объявил, что он придерживается политики нейтралитета и невмешательства. Примечательны в этой связи слова Г. Киссинджера уже после того, как он ушел в отставку: «Как жаль, что обе страны не могут потерпеть поражение» 6.
Усиление любой из этих двух стран было невыгодно для США. Ирак, победивший в войне, представлял бы угрозу Средиземноморью и самое главное Израилю. В свою очередь Иран стал бы доминирующей страной Персидского залива; к тому же неутешительны были прогнозы его политики в вопросе о ценах на нефть.
Как Ирак, так и Иран испытывали недоверие к Соединенным Штатам, полагая, что те будут помогать противной стороне. Заявление Маски о том, что США против расчленения Ирана, было расценено иракской прессой как предвестник американской помощи для того, чтобы не допустить краха Ирана. «Мы можем легко установить связь между официальными намеками американского режима и его готовностью снабжать персидский режим оружием и боеприпасами, чтобы спасти его от неминуемого поражения» 7.
Однако время шло, а американцы не вмешивались в войну на стороне Ирана. Они не посылали туда оружия даже из числа оплаченного шахским режимом на сумму в 550 миллионов долларов. Это дало Ираку повод к оптимизму. За день до освобождения заложников С. Хусейн в своем интервью сказал: «.. .дипломатические отношения с США не могут быть нормализованы из-за палестинского вопроса. Однако, когда отношения Америки с арабами станут позитивными и их точка зрения относительно наших прав станет справедливой, мы сможем восстановить наши дипломатические отношения с ними». Хусейн даже определил тип изменений, которые произошли в американской политике по отношению к Ираку: «США не исправляют свою политику радикально, а лишь частично и в форме мелких, временных и мимолетных проб. Мелкие изменения не следует принимать за крупные радикальные перемены, но позитивные перемены надо поощрять» 8.
Следует отметить, что даже после освобождения заложников 31 января 1981 года оружие в Иран послано не было.
Новая администрация Рейгана была оценена в Багдаде более высоко, нежели предыдущая. Заместитель премьер-министра Ирака Тарик Азиз с оптимизмом отметил, что новая администрация «предпримет усилия, чтобы понять арабскую ситуацию и решить проблемы честным, справедливым и законным образом» 9.
Такие заявления Багдада не остались незамеченными. Новый госсекретарь А. Хейг призвал к стратегическому консенсусу для противодействия советскому экспансионизму. Он отметил «определенный сдвиг» в сторону улучшения отношений с Ираком, который был частично обусловлен «большим чувством тревоги в связи с поведением советского экспансионизма в ближневосточном конфликте» 10. Однако, видимо, потому, что «советский экспансионизм» не являлся основной заботой Ирака, встреча помощника госсекретаря с министром иностранных дел Ирака в Багдаде в апреле 1981 года не была успешной. В интервью 5 апреля Хаммади подтвердил традиционную линию Ирака в вопросе об отношениях с США 11.
Тем не менее, госдепартамент отменил запрет на продажу Ираку пяти пассажирских самолетов «Боинг», хотя они могли использоваться для транспортировки войск. Несмотря на отсутствие дипломатических отношений, наблюдался рост в торгово-экономических связях между США и Ираком. Импорт из США в Ирак составил в 1970 году 18 миллионов долларов, в 1975 году — 370 миллионов долларов, в 1980 году — 797 миллионов долларов и в 1982 году — 931 миллион долларов 12.
Одним из самых примечательных последствий ирано-иракской войны для всего региона явилось наращивание американских сил в Персидском заливе. Через месяц после начала войны по просьбе правительства Саудовской Аравии в страну прибыли 4 американских самолета, снабженные системами АВАКС «для предотвращения возможного нападения Ирака на саудовские нефтепромыслы» 13. В американской прессе, а чуть позже и в политических кругах была начата кампания об угрозе прекращения вывоза нефти из Персидского залива в случае перекрытия Ормузского пролива Ираком. Перед самым началом войны заместитель госсекретаря Уоррен Кристофер заявил, что США сохранят проливы открытыми для торгового судоходства любыми средствами, вплоть до применения военной силы 14. Со слов председателя сенатской комиссии по иностранным делам Ф. Черча, «США вместе со своими союзниками должны быть готовы использовать свои ВМС с целью сохранить Ормузский пролив открытым»
15. С подобными предложениями выступил и заместитель лидера демократического большинства в сенате А. Крэнстон.
Официальная же позиция оставалась неизменной — «строгий нейтралитет» 16. Однако практические шаги США расходились с официальной позицией. В печати была организована утечка информации о подписанном Картером секретном меморандуме № 51, в котором были изложены основные принципы ядерной политики США на Ближнем Востоке и дано указание Пентагону подготовиться к применению там ядерного оружия 17. Комментарий к этому сообщению сводился к тому, что ирано-иракская война будет «первым ограниченным испытанием новой военной политики, которую разработали США... По сути дела — это стратегия смелого, быстрого вмешательства, подкрепленного возможностью пригрозить противнику американским ядерным оружием» 18.
Несмотря на заявления Ирана и Ирака 19 о готовности обеспечить нефтеснабжение, Вашингтон начал наращивать свое военное присутствие в Персидском заливе. Всего в регион было введено около 60 военных кораблей, в том числе 2 авианосца, на борту каждого размещалось около 170 военных самолетов, 6 крейсеров и 7 фрегатов с управляемыми ракетами. Около 30 из этих судов принадлежали США, остальные — Англии, Франции и Австралии 20.
Такой курс на использование ирано-иракской войны для усиления своего присутствия в регионе был продолжен и Рейганом. «Доктрина Рейгана» была сконцентрирована на урегулировании прежде всего региональных, локальных конфликтов как основы мира и безопасности.
Сфера деятельности Центрального командования Вооруженных Сил США, созданного в январе 1983 года как реакция на события в Афганистане, самовольно, без каких-либо консультаций с правительствами соответствующих стран или тем более просьб с их стороны была распространена на 19 ближневосточных и прилегающих к ним государств и простиралась от Пакистана и Индийского океана до Красного моря и Восточной Африки.
Рейган «обошел» «доктрину Эйзенхауэра», в которой утверждалось, что вооруженное вмешательство США в дела той или иной ближневосточной страны последует лишь после «просьбы» соответствующего правительства. В военной стратегии США на 1984—1988 годы, в которой Ближнему Востоку отводилось особо важное место, предписывалось «американским силам быть готовыми в случае необходимости по собственной инициативе занять позиции в этом районе, не дожидаясь приглашения дружественного правительства».
Предоставленные Египтом, Оманом, Сомали и Кенией американцам новые базы, колоссальные закупки вооружений Саудовской Аравией у США и запасы там этого оружия для американских сил быстрого реагирования, предоставление права беспрепятственного использования саудовского воздушного пространства и акватории этой страны в своих целях — все это способствовало беспрецедентному сосредоточению американского военного присутствия в районе Персидского залива.
Пятилетний план строительства и расширения военных баз на Ближнем Востоке и в Индийском океане, разработанный в 1980 году администрацией Картера, был существенно расширен и детализирован при Рейгане. Суть плана заключалась в создании американцами сети опорных пунктов в регионе, где до этого их практически не было.
В соответствии с данным планом было подписано соглашение с Бахрейном о нраве использования аэродромов, портов и территориальных вод этой страны в качестве баз развертывания. СЕНТКОМ использовал новые и старые базы для своих операций, они же являлись и тренировочными центрами подготовки, обучения и повышения профессионального уровня личного состава. Важным элементом учебного процесса стало проведение совместных маневров и учений в территориальных водах Омана 21.
Тем не менее, у стран Залива отмечалось нежелание терпеть американское военное присутствие, что обусловливалось целым рядом факторов. Прежде всего арабские страны были недовольны произраильской политикой США. Кроме того, у них вызывало сомнение обещание США о том, что они выполнят взятые на себя обязательства в «критические моменты».
Апрель 1981 года ознаменовался визитами высокопоставленных лиц Запада в Саудовскую Аравию. В их числе были госсекретарь США А. Хейг, делегация американского конгресса во главе с сенатором Г. Бейкером, премьер-министр Великобритании М. Тэтчер, федеральный канцлер ФРГ Г. Шмидт.
Задача А. Хейга состояла в информировании руководителей Королевства Саудовская Аравия о «новом подходе» американской администрации к проблемам Ближнего Востока. В «новом подходе» ничего принципиально нового не было: он был основан на концепции о глобальном противоборстве с СССР и возвращении США главенствующей роли в мире. Однако с точки зрения Вашингтона палестинская проблема в этот период отошла на задний план, утратив свою остроту, а «главный упор в американской политике на Ближнем Востоке» должен был быть сделан «на новой стратегии в районе Персидского залива» 22. При этом Хейг подтвердил обязательства США защищать район Персидского залива от «советской угрозы» и от «агрессивных поползновений СССР». Министр обороны К. Уайнбергер детализировал новую стратегию Вашингтона как «необходимость военного присутствия Соединенных Штатов, которое приветствовали бы ближневосточные страны» 23. О «советской военной угрозе» и силах быстрого развертывания, которые «могли бы обеспечить оборону Персидского залива» в случае возникновения таковой, говорила и М. Тэтчер 24.
Однако все эти заявления не укрепили страны Залива в мысли о необходимости американского военного присутствия в регионе. Разумно предположить, что американцы слишком большой упор делали на советской военной угрозе и слишком мало внимания уделяли действительно насущным проблемам Ближнего Востока.
Так, министр иностранных дел Саудовской Аравии принц Сауд ибн Фейсал в интервью журналу «Аль-Маджалля» выразил недоумение по поводу настойчивых заявлений руководителей США и ряда западных стран о некоей угрозе Заливу. Он подчеркнул, что единственная опасность для Ближнего Востока кроется в экспансионистской агрессивной политике ТельАвива, и в заключение призвал администрацию Рейгана пересмотреть свою ближневосточную политику 25. Схожие заявления были сделаны государственными деятелями Кувейта, Бахрейна и Катара26. «США хотят вернуться на Ближнем Востоке к политике военных блокад и баз. Эта политика, полностью отвечая экспансионистским амбициям Израиля, несомненно, наносит значительный ущерб правам и интересам арабских государств» 27.
Арабские государства Залива, за исключением Омана, негативно отнеслись к попыткам американцев обосноваться в этой зоне и отвергали тезис о «советской угрозе». Видимо, именно визиты западных политических деятелей подтолкнули государства Залива к необходимости создания внутриарабской организации, которая смогла бы обеспечить безопасность района собственными силами. Проекты такой организации выдвигались и ранее. Кроме того, непрекращающаяся война между Ираком и Ираном действительно создавала угрозу Ормузскому проливу, план обороны которого был представлен Оманом и одобрен государствами Персидского залива.
Вопрос о создании военного союза стран Залива обсуждался в Эт-Таифе 25—29 января 1981 года на конференции глав исламских государств Саудовской Аравии, Кувейта, Бахрейна, Объединенных Арабских Эмиратов, Омана и Катара. На встрече обсуждался предложенный Кувейтом проект координации действий между государствами Залива в политической, экономической и военной областях, а также проект обороны Ормузского пролива, выдвинутый Оманом.
На совещании министров иностранных дел этих же стран в Эр-Рияде 4—5 февраля было принято решение о создании Совета по сотрудничеству арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ).
Несмотря на сохранение разногласий внутри самого Совета, особенно по поводу иностранного военного присутствия в регионе, создание этой организации явилось ответом на усилия США развернуть там свои силы.
Некоторые арабские страны, расположенные за пределами Персидского залива, также выступили со своими предложениями по обеспечению безопасности в регионе. Так, король Иордании Хусейн предложил следующую программу: объявить район Залива нейтральной зоной при сохранении гарантии невмешательства, возложить оборону Залива на страны региона, гарантировать непрерывные поставки нефти странами Залива своим клиентам, сконцентрировать усилия на справедливом решении палестинской проблемы, для того чтобы избежать использования нефтяного эмбарго как стратегического экономического оружия.
«Отказ арабов присоединиться к какому-либо альянсу, — комментировала этот проект «Ад-Дусгур», — должен убедить администрацию США, что их отношения с СССР не так занимают воображение арабов, как освобождение оккупированных арабских земель» 28.
В 1981 году ход войны изменился в пользу Ирана. Иранские войска перешли в контрнаступление и вступили на территорию Ирака. Вашингтон оказался на перепутье. Одна часть политической элиты призывала поддерживать линию нейтралитета. Другая ее часть настаивала на необходимости помощи Ираку и возобновления с ним дипломатических отношений. Приводились следующие аргументы для обоснования этой позиции. Во-первых, разгром Ирака станет причиной уязвимости для Ирана и стран ССАГПЗ, которые не имеют таких возможностей для обороны. Во-вторых, Ирак сам стремится к улучшению отношений с США. В-третьих, победа ни одной из стран не допустима, поскольку она означала фактически безраздельное доминирование победившей страны в регионе. Вначале администрация Рейгана склонялась к тому, чтобы продолжать политику нейтралитета. Были даже попытки воспрепятствовать продаже Францией Ираку ракет «экзосет», поскольку Иран угрожал заблокировать Ормузский пролив в случае применения Ираком этих ракет 29.
Однако вскоре возобладала вторая точка зрения о необходимости помощи Ираку. Некоторые исследователи отмечают еще один фактор, способствовавший улучшению американоиракских отношений. К этому времени баасисты признали тот факт, что Израиль является постоянным фактором на Ближнем Востоке и были готовы принять любое решение, если оно будет приемлемым для палестинцев 30.
В 1982 году Ирак был исключен из списка стран, поддерживавших «международный терроризм». Это расширило возможности предоставления американских кредитов и экспорта товаров. В начале 1983 года, когда Ирак находился на грани банкротства, Вашингтон предоставил ему кредитные гарантии на сумму 400 миллионов долларов для экспорта из США пшеницы и другой продукции сельского хозяйства. Кроме своего прямого назначения, этот шаг произвел благоприятное впечатление на других возможных кредиторов Ирака 31.
Кульминационным моментом стало решение администрации Рейгана о восстановлении дипломатических отношений с Ираком, что было воплощено в жизнь в конце 1984 года и послужило новым толчком к развитию торгово-экономических отношений между двумя странами. Проникновение на иракский рынок было выгодным для США.
Подписание в сентябре 1985 года соглашения о торговле и сотрудничестве между США и Ираком облегчило расширение поставок сырья и готовой продукции из США, поскольку экспортно-импортный банк США мог увеличить кредитование американских фирм, экспортировавших товары в Ирак, только после подписания межправительственного соглашения о торговле. Основными статьями экспорта из США в Ирак были продукция сельского хозяйства, поставки машин и оборудования. Расширялось также сотрудничество в сфере нефтяной промышленности.
Любопытным фактом стала поставка двух крупных компьютеров новейших марок для Иранской нефтяной компании и министерства внутренних дел. Компьютерные технологии являются стратегическим товаром, и лишь вмешательство министра обороны США К. Уайнбергера помогло преодолеть возражения лиц, ответственных за контроль над такого рода экспортом, и осуществить эту сделку.
Поставки США в Ирак в середине 1980-х годов носили военный характер. К их числу можно отнести самолеты транспортной авиации, вертолеты «Белл», автотранспорт. Очень вероятно, что США обеспечивали Ирак разведывательной информацией, получаемой с самолетов АВАКС, поставленных Соединенными Штатами Саудовской Аравии. Позже американцы снабжали иракцев информацией, получаемой со своих спутников, непосредственно о театре военных действий, что позволяло иракскому руководству предвидеть и предвосхищать последствия военных операций иранских войск.
Кроме того, США предоставили Багдаду кредит суммой в 2 миллиарда долларов на сельскохозяйственные и другие экономические нужды.
Однако такая поддержка США Ирака во время ирано-иракской войны вовсе не говорила о том, что США стояли за победу Ирака в войне. Напротив, их целью было истощение воюющих сторон, чтобы в послевоенный период именно США решали судьбу обескровленных народов
Ирана и Ирака. Эта роль была не новой, а в геополитических постулатах имеет название «третьего радующегося».
Такая позиция США подтверждается фактом тайной продажи оружия Ирану. Цель этих поставок заключалась в том, чтобы в конечном итоге решить судьбу американских и других западных заложников в Ливане и восстановить дипломатические отношения с Ираном. Поскольку поставки оружия воюющим сторонам и во взрывоопасные регионы мира запрещены американским законодательством, а эти махинации были разоблачены, разразился скандал, известный под названием «Ирангейн».
Таким образом, при всех тайных или явных причинах продажи оружия Ирану налицо оказался факт поддержки обеих воюющих сторон, что доказывает двуличную позицию США.
Однако же смягчение антизападных выступлений Багдада, восстановление дипломатических отношений с Соединенными Штатами, расширение экономических связей со странами Запада, и в особенности с США, — все это по большому счету было политической игрой Ирака.
Как показали события последующих лет, такая перемена во внешнеполитической ориентации Ирака носила временный, тактический характер. Военная и материальная помощь, столь необходимая Ираку, а также политические дивиденды, получаемые от «дружбы» с Западом, придавали Ираку политический вес, а также приближали к победе. Политическое сближение с монархиями Залива также служило этим целям. Такая политика, кроме того, способствовала формированию Фронта общеарабской солидарности в борьбе с Ираном. Несомненно, финансовое богатство монархий Залива явилось движущей силой в укреплении этих отношений. Нефть финансировала всю войну как со стороны Ирака, так и Ирана. Наряду с прямыми военными расходами, перед Ираком встала необходимость восстановления разрушенных объектов народного хозяйства. В общем, король Фахд оказал Саддаму Хусейну существенную помощь в войне с Ираном. Саудовская Аравия предоставила Ираку заем в размере 16 миллиардов долларов, а также значительные безвозвратные субсидии 32. Аналогичную помощь Ираку оказывал Кувейт.
Таким образом, в дипломатии Багдад настаивал на том, что целью Тегерана является свержение всех аравийских монархических режимов, и потому объединение усилий стран Залива необходимо в борьбе Ирака против Ирана.
Соединенные Штаты Америки поддержали резолюцию Совета Безопасности ООН № 598 от 20 июля 1987 года, призывавшую воюющие стороны прекратить масштабные военные операции, и в конечном итоге одобрили решение Ирака о ее принятии и полном одобрении ее требований. И это, несмотря на то, что Ирак был вынужден вследствие политики Ирана в отношении курдских сепаратистов, пойти на так называемую «войну городов». «Ирак намеренно бомбил нефтеперерабатывающий завод и другие промышленные предприятия под Тегераном, чтобы заставить его сесть за стол переговоров» 33. Вместе с тем США осудили Иран, который отверг эту резолюцию под тем предлогом, что Ирак в ней не назван агрессором.
В конце 1987 года происходит еще большее ухудшение ирано-иракских отношений, что, в частности, связывается с упорным нежеланием Ирана признать резолюцию № 598. Соединенные Штаты стали настаивать на том, чтобы в отношении Ирана были применены со стороны ООН санкции, включая эмбарго на поставки Ирану оружия, а в дальнейшем и прекращение с ним торговых отношений со стороны всех стран мира. СССР, в числе некоторых других странчленов Совета Безопасности ООН, не согласился, обосновывая свою позицию тем, что рано прибегать к такого рода санкциям, ибо еще не исчерпаны все дипломатические возможности первого положения этой резолюции.
Кульминацией ухудшения американо-иранских отношений явились события апреля 1988 года. 18 апреля 1988 года три американских военно-морских подразделения атаковали два иранских нефтяных терминала. По утверждению американской администрации, эта операция была проведена в отместку за минирование Ираном вод Персидского залива. Иранцы немедленно предприняли ответные действия. Их быстроходные катера арестовали американский транспорт «Вили Тейлор» у побережья Объединенных Арабских Эмиратов и нефтяной терминал, расположенный в этом районе, а также обстреляли американский вертолет, базировавшийся на фрегате «Саймсон». После этого американский ракетный крейсер «Уайтрайт» открыл огонь по двум иракским самолетам типа «Фантом-4», пролетавшим в зоне
действия американских кораблей. Этот же крейсер своим огнем потопил иранский ракетный катер «Джушан».
Огнем американцев были повреждены иранские фрегаты «Сайлан» и «Санханд». По оценке военных специалистов, все это снизило эффективность действий иранских ВМС в Заливе. В пятый раз с начала своего присутствия в этом районе с июля 1987 года американские ВМС нанесли удары по иранцам. 29 апреля 1988 года администрация США официально заявила, что она полна решимости расширить задачу американского флота в Персидском заливе с целью обеспечения безопасности судоходства в нем для транспорта, идущего под флагом нейтральных государств. Судя по всему, одной из причин принятия Вашингтоном этого решения явилось его стремление воспрепятствовать иранским атакам против танкеров Кувейта, Саудовской Аравии, других стран Залива и склонить «танкерную войну» в пользу Ирака, учитывая, что основные силы иранского флота, противостоящие Ираку, действовали в территориальных водах Ирана 34.
Начавшаяся конфронтация между США и Ираном в Персидском заливе была проведена в интересах Ирака.
Большую роль в прекращении огня между двумя воюющими государствами сыграла принятая 20 июля 1987 года резолюция Совета Безопасности ООН с требованием «немедленного прекращения огня между Ираном и Ираком, прекращения всех боевых действий на суше, на море и в воздухе, незамедлительного отвода войск к международно признанным границам в качестве первого шага к мирному урегулированию, которое будет достигнуто в ходе переговоров» 35.
18 июля 1988 года Иран уведомил Генерального секретаря ООН Переса де Куэльяра о своем согласии придерживаться резолюции № 598, принятой Советом Безопасности в июле 1987 года. Багдад выразил сомнения в серьезности иранской инициативы. Тарик Азиз направил Пересу де Куэльяру письмо, в котором сформулирован ряд условий для начала переговоров. Он настаивал на том, что «этот шаг необходим перед тем, как предпринимать последующие шаги». Он даже выражал сомнение в искренности действий Генерального секретаря ООН, обвиняя его в необъективности в связи с тем, что он выступал против применения Ираком в ходе боевых действий химического оружия, запрещенного мировым сообществом 36.
В своем заявлении, опубликованном вскоре в Иране, аятолла Хомейни подтвердил готовность Ирана выполнить резолюцию № 598. Одновременно он заявил, что «признание резолюции Совета Безопасности не означает окончания войны, а имеет своей целью лишь положить конец враждебной пропагандистской кампании, развязанной против Ирана». Хомейни призывал иностранные войска покинуть территорию региона, «пока их флоты не утонули в этом болоте», и поклялся «продолжить войну против США и правителей Саудовской Аравии». В заключение он констатировал, что «признать эту резолюцию для него было тяжелее, чем выпить порцию яда» 37.
В июле 1988 года были устранены последние препятствия для начала ирано-иракских переговоров при посредничестве Генерального секретаря ООН. 22 июля Перес де Куэльяр уведомил журналистов о том, что после консультаций с членами Совета Безопасности ООН он пригласил министров иностранных дел Ирана и Ирака в Нью-Йорк для переговоров.
20 августа 1988 года было положено начало ирано-иракским переговорам по заключению мирного соглашения. Вашингтон одобрил переговоры, и в соответствии с этим стало строиться новое отношение США к ирано-иракскому конфликту.
В целом США стали выступать за мирное урегулирование конфликта, что отвечало их интересам в глобальном и региональном плане. Однако США в одиночку и даже при поддержке союзников по НАТО не могли решить этой проблемы, не прибегая к сотрудничеству с СССР, который граничит с этим регионом и имеет здесь свои исторические, политические, экономические и военные интересы. Это хорошо понимали в Вашингтоне, и поэтому участие СССР в решении проблем региона казалось и им совершенно бесспорным.
Советский Союз на протяжении всех лет войны играл заметную роль в этом конфликте. В ноябре 1986 года Кувейт после скандала с «Ирангейтом» просил СССР взять под свою военно-морскую защиту три кувейтских танкера. Согласие Москвы вызвало острую реакцию Тегерана. В начале мая 1987 года иранские канонерки атаковали неэскортируемое советское грузовое судно, направлявшееся в Кувейт, а через месяц советский танкер подорвался на мине у берегов Кувейта 38.
Согласие Москвы удовлетворить просьбу Кувейта заставило администрацию Рейгана оценить новую роль СССР в Персидском заливе. Впервые советский военный флот должен был дислоцироваться там неопределенно долгое время, преследуя политические, а потенциально и военные цели. Встревоженный Вашингтон попытался переиграть СССР и предложил Кувейту поместить половину его танкерного флота под военно-морскую защиту США 39.
Мнения же в самом регионе о событиях, вызванных кувейтской просьбой о советской и американской военно-морской защите танкеров, явно разделились. Ирак не возражал против инициативы своего соседа, но, видимо, сомневался, что она может помочь прекращению войны. Иранская реакция, напротив, была абсолютно негативной. Министр иностранных дел Али Акбар Велайяти объявил во время визита в Объединенные Арабские Эмираты, что Тегеран «не позволит» США, СССР «или каким-либо другим силам вмешиваться в дела региона» 40.
Любопытно, что когда Советский Союз 3 июля 1987 года выступил с заявлением о том, что все проблемы Персидского залива должны решаться самими прибрежными странами и только ими, без какого-либо вмешательства, тем более военного характера, со стороны иностранных государств, Ирак и Иран отреагировали на это заявление диаметрально противоположно. Исламская Республика Иран, которая давно уже выступала с подобным предложением, одобрительно встретило его. Наоборот, Багдад довольно прохладно отнесся к этому предложению, ибо он в то время проводил курс на интернационализацию войны в Заливе и втягиванию в ее сферу СССР и США, чтобы обезопасить себя от разгрома успешно наступавшего в то время Ирана.
Летом 1987 года во время «танкерной войны» в Заливе Советский Союз, откликнувшись на призыв Совета Безопасности ООН, предоставил государству Кувейт в аренду три танкера и выделил для их сопровождения в водах Персидского залива три военных корабля. Танкеры стали вывозить кувейтскую нефть на международные рынки. Этот шаг был с одобрением встречен в Багдаде и вызвал недовольство в Тегеране, который обвинил Кувейт в поддержке Ирака и принял решение топить танкеры, вывозящие кувейтскую нефть на мировые рынки, часть доходов от продажи которых поступала в казну Ирака. После прекращения «танкерной войны» советские военные суда покинули воды Персидского залива, в то время как одна часть военных кораблей США и других стран НАТО оставалась в Заливе, а другая — передислоцировалась в район Индийского океана — напротив входа в Ормузский пролив, ведущий в Персидский залив. Нужно отметить, что ввод советских военных кораблей в то время оказал сдерживающее влияние на США и их союзников по НАТО, с одной стороны, а с другой — охладил воинствующий пыл Тегерана, открыто заявлявшего тогда, что он готов начать войну с США.
С региональной точки зрения США были заинтересованы в мирном решении ираноиракского конфликта. Дело в том, что в Заливе обнаружено до 70 процентов мировых запасов нефти капиталистического мира. Отсюда США берут 15—20 процентов потребляемой ими нефти, до 25 процентов, иногда даже до 40 процентов своих потребностей, нефть импортируют союзники США по НАТО, до 70 процентов — Япония. Поэтому сохранение мира в Персидском заливе было прежде всего в интересах США и их союзников.
Однако победа Ирака, а также последовавшее за этим наращивание военного потенциала этой страны ни в коей мере не отвечало интересам США, преследовавших цель: «нет победителей, нет побежденных». Несмотря на серьезное ухудшение отношений между США и Ираном, первые не теряли надежды на восстановление тесных отношений с этой страной. В эти годы в политике на Ближнем Востоке можно проследить два разных подхода. Сторонники первого выступали за сотрудничество с Ираком, делая упор на традиционную политику США поддержки дружественных отношений со странами, которые имели давнюю историю отношений с ними. Ирак относился к этой категории стран. Эта позиция превалировала в Вашингтоне после 1986 года, после неудачной попытки Рейгана убедить Иран освободить американских заложников. Она сохранялась до начала 1990 года и в Госдепартаменте, уже при администрации Буша.
Эта позиция подтверждалась, в частности, мнением политиков и политологов. Так, имела место точка зрения, что в партии Баас существовали две фракции, одна из которых стояла за политику сотрудничества с СССР, а другая, так называемая светская, — за сотрудничество с Западом. После 1979 года, когда С. Хусейн стал президентом страны, влияние светской фракции увеличилось, особенно за счет антиправительственных выступлений иракских шиитов,
подстрекаемых Ираном. Таким образом, Ирак двигался в сторону сотрудничества с Западом, учитывая поддержку, оказываемую Ираку еще во время ирано-иракской войны 41.
Что касается второй позиции, то ее сторонники, в частности Министерство обороны, Конгресс и пресса, полагали, что, несмотря на явное ухудшение отношений с Ираном, политический режим в Иране когда-нибудь сменится, а на его место придет другой, более лояльный к Соединенным Штатам, либо же существующий станет более умеренным, что опять-таки благотворно скажется на двусторонних отношениях.
Однако в американо-иракских отношениях имелись непримиримые противоречия, связанные с безопасностью Залива и с арабо-израильским конфликтом, исключавшие возможность их развития выше определенного уровня.
В начале 70-х годов США придерживались в отношении безопасности Залива «доктрины Никсона», а это значило, что Вашингтон предпочитал непосредственно не вмешиваться в дела Залива, а задачу сохранения стабильности перепоручил местным странам — Саудовской Аравии и особенно Ирану. Однако падение шаха развеяло иллюзии многих американцев относительно ценности такого косвенного подхода. Администрация Рейгана отбросила этот подход и сделала ставку на непосредственное американское вмешательство в региональные дела.
В ответ на это арабские государства Персидского залива создали систему региональной коллективной безопасности, представленную группой стран Залива (Бахрейн, Катар, Кувейт, Объединенные Арабские Эмираты) под эгидой Саудовской Аравии.
Багдад противодействовал вмешательству великих держав в дела Залива, хотя не предпринимал никаких мер против поставок американского оружия и самолетов с системами АВАКС Саудовской Аравии и устройства американских баз в Омане.
Кроме вопроса об отношении к безопасности Залива, осложняла американо-иракские отношения палестинская проблема. Палестинская проблема для Ирака — это и политическая, и эмоциональная проблема. Полярность позиций Ирака и США по этому вопросу ставит жесткие пределы развитию их отношений: двустороннее сотрудничество всегда будет ограничено этим фактором.
Кроме того, Ирак, который одно время был лидером движения неприсоединения и играл заметную роль во всем мусульманском мире, не желал открыто связывать себя тесными отношениями с США из-за убежденности в том, что это будет использовано против него его врагами. В этой связи арабские историки часто приводят пример Садата 42. В Ираке сохранились воспоминания о Багдадском пакте, который наглядно иллюстрирует цену, которая может быть уплачена за союз с Западом. Не только иракские, но все арабские лидеры по ряду идеологических и политических причин боятся казаться в глазах их последователей слишком проамериканскими.
Ограничивающей для политики США в отношении Ирака являлась также позиция, занятая Саудовской Аравией и другими государствами Залива. Во всех своих шагах в отношении Ирака Вашингтон вынужден был оглядываться на своего союзника — Саудовскую Аравию и зависящий от нее ССАГПЗ, что исключало возможность сколько-нибудь существенного сближения США и Ирака, даже несмотря на формальное восстановление дипломатических отношений.
Любопытно, что политика Хусейна, смягчившего антиамериканские выступления, благоприятствовала американской политике на Ближнем Востоке, и в частности в Персидском заливе, ликвидировав многие препятствия на пути американцев.
После окончания ирано-иракской войны С. Хусейн, несмотря на ряд препятствий, тормозивших развитие американо-иракских отношений, надеялся на сотрудничество с Америкой. Этому способствовала также позиция, занятая администрацией Буша. Однако антииракские выступления в Конгрессе США, а также нападки прессы на иракское правительство о пресловутых правах человека и программе перевооружения в противовес официальным заявлениям Вашингтона о готовности сотрудничества с Ираком ставило иракское руководство в тупик.
Для прояснения позиции американцев в Вашингтон были направлены официальные лица, в том числе в октябре 1989 года министр иностранных дел Ирака Тарик Азиз. Госсекретарь Бейкер в беседе с ним опроверг заявление Азиза о том, что Америка занимает враждебную антиамериканскую позицию. Однако и после этого нападки в прессе не прекратились, более того, внимание стало уделяться авторитарности правления С. Хусейна, что, разумеется, рассматривалось официальным Ираком как вмешательство в его внутренние дела. Через свое
посольство в Вашингтоне Ирак обращался с жалобами в американское руководство, но инсинуации не прекращались, что говорило лишь о реальной позиции США по отношению к Ираку.
На встрече в Багдаде в феврале 1990 года помощника Госсекретаря США по делам Ближнего Востока Д. Келли с С. Хусейном последний сделал попытку определить свою позицию в международных вопросах после потери СССР былого влияния. Он недвусмысленно дал понять, что США стали единоличным лидером в мировых делах в целом, и на Ближнем Востоке в частности. Это было сигналом к тому, что Ирак готов к сотрудничеству с Соединенными Штатами ради сохранения мира и безопасности на Ближнем Востоке 43. Тогда же С. Хусейн поинтересовался, насколько Соединенные Штаты готовы к сотрудничеству с Ираком или же давление произраильского лобби, в частности в лице прессы, будет и впредь настраивать общественное мнение США на выполнение целей, выгодных Израилю.
Д. Келли предпринял попытку объяснить, что такова политическая система Соединенных Штатов, а также предупредил его о выходе годового отчета о правах человека в мире, в котором имели место определенные критические замечания в адрес Ирака.
О годовом отчете, который вышел в свет через месяц после этой встречи, было сообщено в арабской программе «Голоса Америки». В нее были включены недвусмысленные комментарии, отражающие мнение Госдепартамента, которые в корне противоречили заявлениям Келли о хорошем отношении США к Ираку. В итоге посольство США в Ираке получило указание направить руководству Ирака извинения в отношении тона передачи, сделав особый упор на то, что было ошибкой включать доклад о соблюдении прав человека в программу на арабском языке 44.
Ухудшению американо-иракских отношений способствовал также ряд инцидентов, таких, как арест по обвинению в шпионаже в марте 1990 года британского гражданина журналиста Ф. Базофта и казнь его в том же месяце, несмотря на массовые протесты на Западе, и другие подобного рода инциденты 45.
Кульминационным моментом послужила речь Хусейна 1 апреля 1990 года, в которой он заявил, что мог бы сжечь половину Израиля. Эти слова, встреченные арабами с большим энтузиазмом, были осуждены странами Запада. Госдепартамент США назвал их «поджигательскими, прискорбными и безответственными». С. Хусейн позже заявил, что его слова о возможном использовании бинарного химического оружия против Израиля при их цитировании были вырваны из контекста, так как западная пресса опустила завершающую часть его фразы: «...если он [Израиль] когда-либо попытается нанести какой-либо ущерб Ираку» 46.
Ирано-иракская война дала США повод для наращивания своего военного присутствия в регионе, особенно после угроз экстремистского крыла правительства Ирана закрыть Ормузский пролив, через который шел весь экспорт нефти из Персидского залива. США начали усиленно вооружать своих союзников в Заливе и организовали охрану судов в международных водах. «Война между Ираном и Ираком, начавшаяся в сентябре 1980 года, «подарила» Америке золотой шанс для развертывания в регионе Персидского залива инфраструктуры Центрального командования Вооруженных Сил США (СЭНТКОМ): в водах Залива появились американские авианосцы и крейсеры, а в ряде государств региона были созданы американские военные базы, призванные обеспечить безопасный и бесперебойный отток нефти на мировые рынки из этого района, охваченного пламенем восьмилетней войны» 47.
Великобритания также увековечила свое военное присутствие в Заливе под предлогом защиты своих судов. Крупные кредиты и военную помощь Ираку предоставила Франция, составившая график погашения долгов Ираком с учетом длительности войны.
Эти меры трех западных государств не оставляли сомнений относительно их намерений надолго сохранить свое военное присутствие в Персидском заливе, контролировать источники и пути вывоза нефти и вмешиваться во внутренние дела этого региона и в дальнейшем.
ПРИМЕЧАНИЯ
'Машкин В., Яковлев А. Персидский залив в планах и политике Запада. М., 1985. С. 51.
2Там же. С. 65.
3См.: Республика Ирак в системе международных отношений (80-е гг. XX в. — начало XXI в.). М., 2002. С. 65.
4См.: U.S. Department of State, Bureau of Public Affairs, Testimony before the House of Representatives. Committee on Foreign Affairs. 1980. 3 Sept. Current policy paper # 215. 5Newsweek. 1980. 6 Oct.
6Bienen H. The Superpowers and the War // The Iraq-Iran War. Issues on the Conflict and Prospects for Settlement / Ed. by A.E. Dessouki. Princeton University. 1981. P. 11, 32. 7Аль-Тавра. 1980. 23 окт.
8Интервью с Хусейном // Аль-Акба (Кувейт). 1981. 19 янв. 9Аль-Шарк Аль-Авсат. 1981. 2 февр.
10 См.: New York Times. 1981. 20 March.
11 См.: Аль-Тавра. 1981. 5 апр.
12 См.: БИКИ. M., 1985. Приложение 7. С. 40, 41.
13 New York Times. 1980. 12 Oct.
14 См.: O'Balance E. The Gulf War. London etc, Brassey's Defense Publishers, 1988. P. 28. 15 Washington Post. 1980. 6, 29 Oct.
16 Times. 1980. 6 Oct. P. 31.
17 См.: Washington Post. 1980. 29 Oct.
18 US News and World Report. 1980. 3 Nov. P. 39.
19 См.: Лль-Сакафа Аль-джададаб. 1981. № 154 (февр.) С. 20.
20 См.: O'Balance E. Op. cit. P. 56.
21 См.: Абдулла Халид. Такдис Аль-Асияха фи Аль-Халидж. Бейрут, 1978. С. 7; Гассан Саляма. Аль-Сияса Аль-Хариджия Лия арабия аль-Саудия. Бейрут, 1980. С. 20.
22 The Times. 1981. 5 Apr.
23 U.S. News and World Report. 1981. 13 Nov. P. 46.
24 См.: The Guardian. 1981. 20 Apr.
25 См.: Аль-Маджалля. 1981. 2 Apr.
26 См.: Аль-Баянб Абу Даби. 1981. 8 Apr.; Ахбар аль-Халидж. Манама. 1981. 10 Apr.
27 Ар-Райа. Доха. 1981. 9 Apr.
28 Ад-Дустур. Амман. 1981. 9 Apr.
29 См.: Katz Marc N. Iraq and the Superpowers. P. 89.
30 См.: Axeigard F.W. A New Iraq? The Gulf War and Implications for US Policy. N.Y.: Westpoint; L., 1988. P. 12.
31 См.: MER9P Reports. Wash., 1984, #125/126. P. 45.
32 См.: Халед Ион Султан Воин пустыни. Личный взгляд на войну в Заливе командующего Объединенными вооруженными силами. М., 1996. С. 21.
33 Time. N. Y. 1987. 5 Sept. P. 22.
34 Известия. М. 1988. 22 авг.
35 Цит по: Аль-Кабас. Кувейт. 1987; Аль-Сакафа Аль-джадид.
36 См.: Ирак-АльГэд. Багдад. 1988. 20 март.
37 Наме Map^. Тегеран. 1988. 20 март. 38 См.: The New York Times. 1987. 20 Jan.
39 См.: The New York Times. 1987. 24 March.
40 The New York Times. 1987. 3 Aug.
41 Khadduri M., Ghareeb E. War in the Gulf, 1990—1991. N.Y., 1997. P. 97.
42 См.: Foreign Affairs. Nov-Dec, 2001. Vol 80. № 6. P. 2—16.
43 См.: Республика Ирак в системе международных отношений (80-е гг. XX в. — начало XXI в.). М., 2002. С. 73.
44 См.: Khadduri M., M. Ghareeb E, War in the Gulf... P. 97.
45 См.: Республика Ирак в системе международных отношений. С. 73.
46 Khadduri M., Ghareeb E. War in the Gulf. P. 97.
47 Мир Паша Зейналов. В блокадном Ираке. М., 2001. С. 9—10.
