CC BY
164
ЯЗЫК И СТИЛЬ
О.В. Демидов
ИНВЕКТИВНЫЕ ВЫСКАЗЫВАНИЯ В РЕЧИ ПОЛИТИЧЕСКОГО ДЕЯТЕЛЯ
Автор обращает внимание на естественную агрессивность политического дискурса. На основании этого проводится анализ различных речевых форм использования инвективных высказываний в речи политических деятелей.
Изучение агрессивных состояний человека и проявлений агрессии в различных сферах жизнедеятельности является одной из актуальных задач современной науки. Известно, что агрессия, будучи одним из фундаментальных свойств человеческого поведения, находит разнообразное выражение в языке. "...Вербальная агрессия имеет не только ярко выраженную национально-культурную специфику, но также и специфична в разных речевых сферах: бытовом, производственном, военном, педагогическом, политическом дискурсах" [6:204].
Политический дискурс, будучи агональным по своей природе (так как борьба за власть предполагает наличие противоборствующих сторон - соперников или врагов), неизбежно связан с теми или иными проявлениями агрессии. Е.И. Шейгал, рассматривая содержание исходного понятия "агрессия", выделяет такие ее компоненты, как "атака, нападение", "сила, насилие", "враждебность", "угроза", "причинение боли и страданий", "причинение вреда и ущерба" и указывает, что понятие агрессии подразумевает "физические или вербальные действия" [6:205].
По мнению Е.И. Шейгала, политический дискурс предполагает использование агрессии как стратегии достижения поставленной цели: ниспровержение оппонента и завоевание власти. Не исключается при этом возможность проявления в политическом дискурсе гневной агрессии как спонтанной реакции на унизительные реплики или оскорбительные нападки. Сопутствующим эффектом при этом может быть причинение объекту агрессии моральных страданий.
А.К. Михальская [4] предлагает различать виды речевой агрессии по следующим основаниям:
1)наличие или отсутствие определенного объекта агрессии;
2) представленность или непредставленность объекта агрессии в данной речевой ситуации;
3)конкретность или абстрактность объекта агрессии.
По параметру определенность / неопределенность объекта агрессии разграничивают переходную и непереходную агрессию. А.К. Михальская пишет: "«Непереходная» агрессия направлена вокруг, на все окружающее, как бы рассеяна. Ее причина - общее недовольство жизнью, ощущение постоянной и серьезной угрозы, исходящей от общества, неверие ему. Таким образом, непереходная брань выражает общую негативную позицию по отношению к обществу и жизни" [4:167].
Скорее всего, непереходная агрессия может проявляться со стороны непрофессиональных политиков, а в профессиональном институциональном общении политиков вербальная агрессия всегда переходная, так как она всегда используется осознанно и имеет четко выраженную стратегическую направленность.
Что касается двух других параметров вышеупомянутой типологии, то, по наблюдению Е.И. Шейгала, в политическом дискурсе превалирует агрессия, направленная на конкретную политическую фигуру, не представленную в данной ситуации общения - то есть критика политического оппонента "за глаза", в общении с третьим лицом или массовой аудиторией: в публичных выступлениях, политических дискуссиях и интервью, в плакатах и лозунгах. В политическом дискурсе, в отличие от бытового, весьма редко встречаются акты вербальной агрессии, направленные на объект, наличествующий в ситуации общения - обычно эти "стычки лицом к лицу" происходят во время парламентских или телевизионных дебатов.
Как отмечалось выше, одним из компонентов значения термина "агрессия" является "насилие". Языковое насилие - одна из форм демонстрации господства, социального доминирования. В речи насилие проявляется в модальности категоричности, в тональности пренебрежения, грубости, презрения, в силовом подавлении коммуникации (перебивание, лишение слова, запрет на коммуникативные действия) [3:74].
Вербальная агрессия в политическом дискурсе осуществляется при помощи определенных лексических единиц и речевых действий, для обозначения которых будем использовать термины "инвективное высказывание" ("инвектива") и "пейоративная лексика" ("пейоратива").
Термин инвектива понимается в широком смысле как "речевая функцию нанесения оскорбления", как "любое резкое выступление, выпад против оппонента" "оскорбительная речь, обличение" [2:137], выраже-
ние негативной интенции политического текста в целом.
Термин пейоративная лексика (или отрицательно-оценочная лексика) обозначает широкий ряд лексических единиц, являющихся средством создания инвективных высказываний.
Уничижительная, неодобрительная, в целом негативная интенция может выражаться в открытой форме: оппоненту (будь то партия или ее лидер) прямо атрибутируется некая негативная характеристика. Распространена также непрямая форма критики, более пространная и завуалированная, выявляемая через модальную рамку слова. При этом вовсе не обязательно называется оппонент - виновник. В данном случае важен критический контекст высказывания.
Часто в публичной коммуникации политиками используются грубые, открытые формы агрессии, что в целом не поощряется современной речевой культурой. Это собственно инвективы (в узком смысле) как резкие оскорбительные выпады. Среди них наиболее часто используется инвектива, относящаяся к конкретному третьему лицу: Если депутат Юрьев что-нибудь в отношении меня выскажет, я подойду и дам ему по морде, при всех, при всей Думе дам ему по морде. В его наглую, продажную морду; Зюганов мне отвратителен (В. Жириновский). Чубайс обманул всех. Он врет все время. И продолжает лгать, изворачиваться, рваться во власть (Г. Явлинский).
Распространена инвектива, обращенная к обобщенному лицу - собирательному объекту: Разжиревшая, обнаглевшая, бессильная верхушка сдала страну без боя; Предатели национальных интересов; Это же гадюшник! С кем здесь соглашаться? (В. Жириновский). Уворовав народную собственность, новые господа зубами будут за нее держаться (Г. Явлинский).
Выступления политических лидеров, как правило, наполнены речевыми средствами компрометации основных противников ради создания фона для своей кандидатуры как единственно возможной. Для дискредитации используются прямые высказывания, апеллирующие к рациональному восприятию. При этом актуальной для современной политики становится проблема недостоверности информации. Основу обвинения составляют полуфакты, непроверенная или специально подтасованная информация. Этот тип лжи можно определить как ложь политической выгоды. Она представляет собой осознанный результат речевой деятельности, который имеет цель ввести аудиторию в заблуждение, чтобы добиться личных или иных преимуществ.
Диапазон политической лжи весьма широк - от замалчивания нежелательных фактов до полного их извращения. Такие высказывания носят инвективный (оскорбительный) характер, так как представляют собой пример снижения культурного ценза в отборе материала, наносят ущерб достоинству личности политического противника. Если инвектива публично унижает, не объясняя почему, то средства диффамации (публичного распространения сведений, позорящих кого-либо) сообщают некую информацию, дискредитирующую оппонента, а оценочное суждение "Он плохой!" выводит из этой информации адресат (другие политики, массовая аудитория). Сообщение искаженной информации о действиях другого позволяет легко навесить на него ярлык виновного.
Он изображает из себя честного человека, мне же вспоминается, как краснел Григорий, когда вскрылось, что он не указал среди своих доходов несколько тысяч долларов, якобы полученных за лекции в США. Где эти триллионы? У Чубайса на даче?
Явлинский ни одного дня не служил в армии, он вместо этого лежал в психиатрической больнице два года, чтобы избежать призыва в вооруженные силы. Зюганов картошку чистил как нарушитель дисциплины.
Когда депутаты от фракции "Яблоко" выезжали и уговаривали солдат сдаться в плен в ту - первую - чеченскую войну, - это преступление. Это не депутаты - это государственные преступники.
Высказывания этого типа насыщены негативной информацией и являются одним из распространенных способов компрометации политических оппонентов.
Инвективную функцию могут выполнять определенные манипуляции с именем политика, когда говорящий выражает чувство презрения к противнику: Гришка - В. Жириновский о Г. Явлинском. Отдельные политические деятели становятся авторами прозвищ политиков, то есть нарицательных наименований, которые даются человеку в качестве своеобразной негативной оценки: Папаша, царь-отец, Беня, Красный Папа Зю, Киндер-сюрприз. В качестве инвективы используются наименования политиков по их действиям и стилю поведения: предводитель яблок, пустозвон при Госдуме, разрушитель, ставленник ЦРУ, наследник царя Бориса, политическая Моника, растерянный интеллигент.
Смысл политической полемики в том, чтобы сделать образ врага очевидным, карикатурным, таким, чтобы этот образ "прилип" к оппоненту как ярлык. Ярлык - это средство создания отрицательного образа
оппонента, которое является продуктом целенаправленного манипулирования сознанием. "Навешивание ярлыков", по мнению Р.Г. Апресяна, есть не что иное, как маркирование социокультурных различий, как проявление нетерпимости к иному [1]. В подчеркивании отчуждающих различий между людьми или социальными группами актуализируется фундаментальная для политического дискурса семантическая оппозиция «свой - чужой», отражающая принадлежность коммуникантов к тем или иным социальным и политическим группам. Ярлык - единица коммуникативного злоупотребления.
Значительная часть ярлыков - результат детерминологизации. Это понятия, "утратившие характеристики научных дефиниций и сниженные в употреблении до уровня "обзывательства", то есть приобретшие негативные социальные коннотации". По мнению Е.И. Шейгал, "навешивание ярлыка является специфическим и... прототипным для политического дискурса видом инвективы. Для ярлыка характерна идеологизирован-ность, субъективность и предубежденность" [6:208]. Таким образом, ярлыки также являются формой инвективных высказываний. Суть ярлыка, пишет Е.И. Шейгал, заключается в его "обвинительной направленности", имя используется не столько для характеристики денотата и отнесения его к классу, сколько для обвинения в опасных для общества свойствах" [6:209].
Наиболее распространенные ярлыки - политические термины, прежде всего, официальные и экспрессивно-разговорные названия политических партий и движений, идеологических концептов: коммунисты, необольшевики, красно-коричневые, ура-патриоты, партия войны, домотканный социализм, КаПээСэСня, коммуняки, дерьмократы (ярлык Лукашенко), ельцинизм.
Навешивание ярлыков происходит также с целью сведения политической позиции адресата к тому или иному политическому направлению, вызывающему активное неприятие со стороны общества или каких-либо социальных групп: Сталинист Зюганов является антикоммунистом национал-социалистической ориентации (В. Жириновский). Между ним и Зюгановым ну нет никакой разницы. Один - явный коммунист, другой - скрытый коммунист (Г. Явлинский). Временный оккупационный режим, криминальная диктатура (ярлыки КПРФ по отношению к демократам).
Ярлыки, или "манипулятивные термины" (по определению А.М. Цуладзе [5:86]), являются одним из наиболее действенных орудий
политического языка, которые "навешиваются" политическим оппонентам. Они создаются и вводятся в употребление с вполне определенной целью. Опасность их в том, что входя в широкий обиход благодаря средствам массовой информации, они приживаются надолго, становятся привычными, повседневными словами, порой замещая, вытесняя смежные, но менее агрессивные понятия. В качестве примера А.М. Цуладзе называет распространенный ярлык "красно-коричневые". "Этот термин, - пишет А.М. Цуладзе, - возник в период ожесточения борьбы "демократов" и КПСС. Цель, которую преследовали создатели термина, очевидна: поставив знак равенства между коммунизмом и фашизмом, опорочить КПСС. Для того времени это звучало довольно кощунственно, но частое и широкое употребление этого термина сделало сове дело: люди свыклись с мыслью, что "красные" и "коричневые" - одного поля ягоды" [5:86].
Манипулятивные термины (такие как лица кавказской национальности, империя зла и другие) представляют собой один из видов психологического программирования массового сознания. Это один из способов насаждения массовых стереотипов, противостоять которому сложно. Прием простой, но очень эффективный.
Негативная оценка, выражаемая в текстах, определяется социальными и идеологическими факторами, обусловливается задачами политической борьбы, противостоянием идеологий, связана со стремлением к компрометации оппонента. Оценка может выражаться косвенно, завуалированно - с помощью метафоры, иронии, намека.
Негативные, аффективные оценки могут выражаться в употреблении метафоры, поскольку ее экспрессивное воздействие гарантировано содержащимся в ней образом. Метафора служит одним из способов выражения оценки, а нередко приобретает статус аргумента в споре с оппонентами или при их обличении. "Негативная оценка при использовании метафоры формируется за счет тех неблагоприятных для объекта мета-форизации ассоциаций, которые сопровождают восприятие созданного автором образа" [7:269]. Зюганова к трону ведут пенсионеры; Чубайс изнасиловал мою страну (Г. Явлинский). Гайдаровские реформы, ободравшие население как липку...; Разжиревшая, обнаглевшая, бессильная верхушка сдала страну без боя (В. Жириновский). Мы против партий лжецов и догматиков всех мастей, достаточно напившихся народной крови (Г. Зюганов).
Благодаря своей образности, метафора обладает высокой эмотив-ностью. Она ранит больше, чем прямая номинация, и лучше запомина-
ется. Очевиден большой удельный вес метафор при выражении интенций на обвинение политических противников. Эти метафоры обладают большой экспрессией. Крен в сторону негативных метафор этого типа наблюдается в высказываниях Г. Зюганова: удар наносится по первоисточнику жизненных сил народа; все разворовывается и вывозится за рубеж ненасытными хищниками; режим убил закон, чтобы спасти себя, он загоняет народ в ярмо; оружие лжи продолжает стрелять по простым людям.
Метафоре, несущей в себе отрицательную оценку, близки сравнения, в том числе трансформированные. Он напоминает подростка, который ругается матом и курит больше всех, чтобы казаться взрослее (Э. Лимонов). Он как слепой и глухой сторож, к тому же без ног (Г. Явлинский). Многие "прямые" оценки могут быть восприняты как оскорбления (и по существу являются ими), поэтому политики часто стремятся к косвенному, как бы "смягченному" выражению оценки, совершенно отчетливо при этом, однако, заявляя свое отношение к ее объекту.
Степень объективности инвективы зависит от характера предикации. Непрямая предикация со скрытой агрессивностью прослеживается в косвенных речевых актах, например, в обвинении, выраженном в форме похвалы. Депутат В. Шандыбин: Давайте введем в комиссию по коррупции Брынцалова. Он отлично знает, как воруют деньги. И его присутствие там, я думаю, не помешает (то есть Брынцалов - вор).
Наиболее распространенными и эффективными способами непрямого выражения оценки являются ирония и намек, экспрессивное воздействие которых гарантировано содержащимся в них контрастом между сказанным и подразумеваемым. Эффект иронии заключается в том, что проигрывая в резкости и прямоте, эта оценка выигрывает в остроумии и культуре. Другими словами, ирония менее эмоциональна и более интеллектуальна. Как полагает Е.И. Шейгал, "использование иронии в инвективной функции характерно преимущественно для. политиков демократической ориентации, характеризующихся взвешенным, рациональным подходом к анализу политических событий" [6:214].
В политических текстах мы наблюдаем иронию, в которой преобладает насмешка, граничащая с оскорблением, переходящая в сарказм. Эта насмешка направлена против некоего объекта и предполагается как общая для говорящего и слушающего. Чем-то, наверное, руководит. Например, расстановкой своих коллег из ФСБ во все структуры. Военной подготовкой в школах тоже руководит, но не государством
(Г. Явлинский о В. Путине). Это (назначение Касьянова главой Совета по борьбе с коррупцией) все равно, что вурдалака назначить начальником станции переливания крови или лисицу назначить следить за курятником (Г. Явлинский). Если Глазьев за два с половиной месяца не смог организовать работу фракции, он должен уйти, уйти красиво, а не держаться за кабинет с персональным унитазом (Д. Рогозин).
Встречается в текстах политиков ироническое переосмысление реалий советского времени, особенно снижающее цитирование прецедентных идеологически окрашенных текстов: Кто снова хочет сказок про "добрые глаза Ильича", про "развитой социализм" и "дружбу народов" - в добрый путь, голосуйте за Зюганова (В. Жириновский).
Значительное место в речи политиков занимают высказывания, в которых оценка хотя и не выражена в форме прямой предикации и номинации, но ее оскорбительный характер сохраняется, поскольку из общего контекста совершенно ясно, к кому именно она относится. В этом случае мы имеем дело с намеком в речи политического лидера. Только балбес или агент ЦРУ мог отдать государев доход от спиртного и сигарет иностранцам, а потом еще и плакаться нам, что нет денег на зарплату врачам (В. Жириновский). Я испытываю чувство стыда за свой народ, который охранников выбирает депутатами Думы (А. Собчак).
Инвективная предикация при намеке может быть скрыта в пропущенном логическом звене: У Лебедя хорошие данные быть начальником тюрьмы (следовательно, Лебедь плохой политик).
Резкой и жесткой формой выражения негативной оценки является использование в пределах одного высказывания намека и сарказма (язвительной иронии): Нам предложили четырнадцатого марта тарелку, где лежит большая котлета, а вокруг горошек, гарнирчик. И нам говорят: "Хочешь, падла, не хочешь, но ты эту котлету съешь" (В. Рыжков).
Таким образом, наличие насмешки, сниженная эмоциональность и вторичность номинации делают иронию и намек наименее агрессивными типами инвектив.
Использование пейоративной лексики, являющейся средством создания инвективных высказываний, определяется во многом ее социально-оценочными качествами и возможностями с точки зрения эффективного воздействия на массовую аудиторию. Негативные оценки, передаваемые с помощью пейоративной лексики, нередко заменяют логическую аргументацию, точнее, будучи рассчитанными на эмоциональное восприятие, сами приобретают характер аргументов.
Прямые, резко аффективные оценки, представляющие собой оскорбительные выпады, выражаются пейоративной лексикой и фразеологией, используемой в качестве названий, определений и предикатов. Оценка может выражаться отрицательно-оценочными определениями (никчемный кандидат, воровская приватизация, кроваво-нафталиновая ложь, разжиревшая, обнаглевшая верхушка, грабительские реформы, паразитиечская экономика, тупиковая идеология), глаголами с отрицательно-оценочной семантикой (душат, развращают, разворовывается, истребляют, злоупотребил, оскорбил, врет).
Пейоративная лексика часто приобретает просторечно-сниженную тональность. Активно используется разговорная, грубая, бранная лексика, отличающаяся высокой экспрессивностью, отражающая накал политических страстей в обществе (балбес, морда, гадюшник, пошлятина, придурки, таракашки). Обращает на себя внимание активное употребление фразеологических оборотов разговорного характера (кишка тонка, лезть в чужой карман, загнать в ярмо, держаться зубами, крыть и в хвост и в гриву, прибрать к рукам, задрав штаны).
Абстрактный объект агрессии, как правило, выражен существительными, обозначающими политические партии, движения, идеологические концепты. При помощи существительных происходит обычно и навешивание ярлыков. Существительное выражает предубежденное отношение и фиксирует стереотипы гораздо сильнее, нежели прилагательное и глагол, поскольку существительное в силу своей номинативной специфики представляет качества человека как постоянные.
При употреблении иных способов выражения негативных интенций (метафора, ирония, намек) оценка не выражена в форме прямой предикации и номинации, однако ясна из контекста и является результатом отступления от нейтрального способа изложения с целью эмоционального воздействия на воспринимающих.
Итак, интенция инвективных высказываний в политическом дискурсе направлена на ниспровержение оппонента (суть ее - сказать нечто, что могло бы ухудшить его публичный имидж, повредить репутации и, тем самым, уменьшить его шансы политического выживания). Для актов вербальной агрессии помимо отрицательной оценочности в целом характерна осознанность, обвинительность (атакующий характер) и интенсивность (резкая критичность оценки), хотя не исключены и менее резкие формы агрессии (мягкая ирония, намек).
Примечания:
1. Апресян Р.Г. Сила и насилие слова // Человек, 1997. - №5.
2. Жельвис В. И. Инвектива в политической речи// Русский язык в контексте культуры. Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 1999.
3. Жельвис В.И. Поле брани. Сквернословие как социальная проблема. М.,1997.
4. Михальская А.К. Русский Сократ: Лекции по сравнительно-исторической риторике. М.: Изд.центр «Akademia», 1996.
5. Цуладзе А. Миф как политтехнология // Избирательные технологии и избирательное искусство. М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2001.
6. Шейгал Е.И. Вербальная агрессия в политическом дискурсе // Вопр. стилистики. Саратов. 1999. Вып.28. (а).
7. Шейгал Е.И. Семиотика политического дискурса. Волгоград: Перемена,2000.
Demidov Oleg Vitalyevich - associate professor of the department of theory of mass communication, Chelyabinsk State University, candidate of philological sciences
Invective claims in the speech of policy-makers
The author attracts attention to the natural agressivness of political discourse. The analyses based on it is about different speech forms of usage of invective expressions in the speech of political figures.
Демидов Олег Витальевич — доцент кафедры теории массовых коммуникаций Челябинского государственного университета, кандидат филологических наук.
