CC BY
69
УДК 81'42
ИНТЕРТЕКСТУАЛЬНЫИ ХАРАКТЕР МЕТАФОРЫ: КУЛЬТУРНО-СПЕЦИФИЧЕСКИЕ ЯВЛЕНИЯ И МЕТАФОРИЧЕСКИЕ СИМВОЛЫ В РОМАНАХ ДЖ. Р. Р. МАРТИНА
© Н. М. Юрина
Башкирский государственный университет Россия, Республика Башкортостан, 450076 г. Уфа, ул. Заки Валиди, 32.
Тел.: +7 (347) 273 28 42.
Email: nadezhda-yur@mail.ru
В данной статье рассматриваются понятия метафоры и персонификации, которая в свою очередь понимается как подвид метафоры с позиции интертекстуальности. Автор считает, что данные явления существуют в тесной связи с дискурсом и экстралингвистическими факторами, которые являются неотъемлемой частью метафорического моделирования в процессе построения образов в художественном дискурсе. Исследование базируется на цикле романов современного американского писателя Дж. Р. Р. Мартина «Песнь льда и пламени». Особое внимание уделяется развитию метафорических моделей персонификации в создании антропологических образов.
Ключевые слова: метафора, метафорическая модель, персонификация, интертекстуальность, художественный дискурс.
Анализ языковых средств, используемых в художественной литературе невозможен без предоставления некоторого контекста, в котором существуют сами романы. Стоит отметить, что всегда наблюдается определенная связь между миром книг и объективной реальностью. Так, например, в декабре 1999 г. знаменитый британский писатель жанра фэнтази Т. Пратчетт сказал в интервью с Locus Magazine: "I make notes all the time. Writing the Discworld novels is almost a kind of journalism. It may be journalism that takes place two or three years after the fact, but the last 10 books maybe, have been subtly influenced by moderately current affairs" (Я все время делаю заметки. Написание романов о Плоском мире - это, своего рода, журнализм. Возможно, это журнализм, который происходит два или три года после событий, но последние 10 книг, вероятно, в какой-то степени были навеяны относительно современными событиями.) [2]. Эти слова очень точно отражают весьма характерную черту практически всех литературных текстов: тесную связь одного произведения с многочисленными другими. Помимо четких аллюзий на некоторые современные или исторические события мировой истории, многие книги богаты ссылками на шедевры мировой культуры.
Интертекстуальность такого рода представляет особый интерес для лингвокультурологического исследования современной фентэзийной прозы, как одного из преобладающих современных литературных жанров. Таким образом, целью данной статьи является попытка более подробно рассмотреть источники подобных аллюзий и проследить механизмы построения вымышленного мира на основе данного явления.
Термин «интертекстуальность» был введен в 1967 г. теоретиком постструктурализма Ю. Крис-тевой, которая считает, что помимо данной художнику действительности автор произведения имеет
дело также с предшествующей и современной ему литературой, с которой он находится в постоянном «диалоге». Дальнейшее развитие термин получает у И. И. Ильина, который понимает интертекстуальность и данный «диалог» следующим образом: «Даже прошлые, т.е. рожденные в диалоге прошедших веков, смыслы никогда не могут быть стабильными (раз и навсегда завершенными, конечными) - они всегда будут меняться (обновляться) в процессе последующего, будущего развития диалога. В любой момент развития диалога существуют огромные, неограниченные массы забытых смыслов, но в определенные моменты дальнейшего развития диалога, по ходу его, они снова вспомнятся и оживут в обновленном (в новом контексте) виде» [15, а 204].
Одним из примеров такого взаимодействия являются романы Дж. Р. Р. Мартина «Песнь льда и пламени». Актуальность анализа данного цикла лежит в своеобразности построения дискурса романов, в особом выборе автором языковых средств и метафоричности всего повествования. Отличительной чертой нарратива автора являются очевидные параллели с художественным устным народным творчеством и стилизация повествования под эпоху средневековья. Автор по-новому интерпретируют многочисленные традиционные фолклор-ные образы таких уже устоявшихся героев жанра фэнтази как великаны, драконы, темные силы, олицетворение явлений природы и многие другие.
Тем не менее, нельзя утверждать, что эти образы являются абсолютными копиями или являются совершенно идентичными. Несмотря на некие очевидные сходства, автор строит независимые образы, которые не требуют обязательного понимания читателем отсылки к другим произведениям или историческим событиям [20]. Аналогично, Р. Барт утверждает, что «любой текст - это интертекст: на различных уровнях, в более или менее
опознаваемой форме в нем присутствуют другие тексты - тексты предшествующей культуры и тексты культуры окружающей; любой текст - это ткань, сотканная из побывавших в употреблении цитат. В текст проникают и подвергаются там перераспределению осколки всевозможных кодов, различные выражения, ритмические модели, фрагменты социальных языков и т.п. [...] Интертекст -это размытое поле анонимных формул, происхождение которых нечасто удается установить, бессознательных или автоматических цитат без кавычек» (цит. по [18, с. 53]).
В связи с этим, в первую очередь, нарратив автора заметно отражает связь с литературой, как античной и средневековой, так и относительно современной, в особенности, Дж. Р. Р. Толкина. Например, в своем интервью журналу Esquire Дж. Мартин сам отмечает то влияние, которое оказал Дж. Р. Р. Толкин на его жизнь и творчество: «История выстраивается, когда ты начинаешь ее рассказывать. Но это не моя мысль - я украл ее у Толкина. [...] Оставьте рай для кого-нибудь другого. Когда я умру, я отправлюсь в Средиземье» [17]. Именно поэтому можно проследить некие схожие черты в построении сюжета саги.
Другой особенностью интертекстуального характера является очевидное сходство сюжета и атмосферы саги с описанием событий истории, в частности войны алой и белой розы. Несмотря на то, что автор признает историческую недостоверность (что, однако, не является целью романов), невозможно отрицать, что сами образы и некие ключевые моменты линии сюжета подсознательно вызывают у читателя определенную эмоциональную реакцию: «В колледже мне не давалась история, но я и не собирался становиться историком. Меня интересовали лишь исторические сюжеты -в особенности те, которые написаны кровью: где действуют короли, принцессы, полководцы и шлюхи. Любовь, ненависть, секс и месть - из всего этого сложена история. Из этого же складываются и мои книги» [17].
В справочнике по литературе В. Хармона и К. Х. Холмана говорится, что аллюзия посредством взаимодействия с памятью и знаниями читателя закрепляет определенный эмоциональный эффект, уже существующий в голове читателя. Эффективность аллюзии зависит от совокупности знаний, разделяемой писателем и читателем [1]. Однако несмотря на то, что собственно анализ аллюзии требует колоссальных знаний со стороны читателя, T. Пратчетт, например, утверждает, что даже без понимания того, откуда происходит частный случай аллюзии, читатель может понять и почувствовать, что подразумевается автором. Писатель делится процессом создания аллюзий и говорит, что намеренно созданные аллюзии как правило имеют за собой нечто общеизвестное, что так или иначе неосознанно закрепляется в сознании людей [11].
Текст произведения, побуждающий читателя к совместному творчеству (интерпретированию) произведения, становится неким механизмом соотношения индивидуальной памяти и памяти коллективной; в то же время он может стать воплощением «непрерывности национальной, языковой и литературной традиции» [18, с. 144]. Но интертекст также может быть «косвенным способом выражения мысли автора в условиях, когда речь несвободна, а к читателю невозможно обратиться напрямик» [18, с. 144]. Так, интертекстуальность не бывает однозначной, она всегда требует индивидуального и субъективного рассмотрения.
Но существует и другое понимание аллюзии: «если, как пишет Фонтанье, суть аллюзии в том, чтобы «дать возможность уловить наличие связи между одной вещью, о которой говорят, с другой вещью, о которой не говорят ничего, но представление о которой возникает благодаря этой связи», этой другой «вещью» не всегда оказывается корпус литературных текстов. Очевидным образом, аллюзия выходит далеко за рамки интертекстуальности. Подобно тому, как цитироваться могут не одни только литературные сочинения, так и с помощью аллюзии можно отсылать читателя к истории, мифологии, общественному мнению или к общепринятым обычаям» [18, с. 91].
И. И. Ильин же выделяет аллюзию как одну из форм литературной интертекстуальности наряду с заимствованием, переработкой тем и сюжетов, явным и скрытым цитированием, переводом, плагиатом, парафразой, подражанием, пародией, экранизацией, использованием эпиграфов и т.д. [15, с. 208].
В данном аспекте, хотелось бы еще раз обратиться к дискурсу Дж. Мартина и рассмотреть некоторые примеры. На наш взгляд, ключевыми формами интертекстуальности, следуя классификации И. И. Ильина, являются подражание и переработка тем и сюжетов:
1. Как было сказано ранее, весь цикл романов выдержан в определенном стилистическом оформлении - воссоздании эпохи вымышленного мира, сходной с периодом средневековья в мировой истории: типичная для периода дворцовых переворотов сюжетная линия, включающая интриги, рыцарские поединки, войны и осады и, что более важно с точки зрения языкознания, архаичную лексику, которая способствует формированию у читателя необходимого образа.
2. Особое место занимают антропологичные образы, созданные с помощью метафорических моделей персонификации. Возникают образы богов, олицетворения природы, образы врагов и чудовищ и многие другие. Однако они проходят своего рода трансформацию и приобретают новые черты. Дж. Мартин утверждает, что «Со времен Толкина все сюжеты фэнтези строятся вокруг какой-нибудь войны, которую изображают как схватку абсолютного добра и абсолютного зла. Зло любят
одевать в черное или делать его уродливым, но что касается меня, то в своих книгах я пытаюсь сказать, что добро и зло в любом конфликте существуют с обеих сторон» [17].
Также, необходимо подчеркнуть еще одну деталь дискурса Дж. Мартина, которая обосновывает важность применения интертекстуального подхода к анализу произведений: метафорические модели персонификации на протяжении всего цикла романов развиваются и переплетаются, охватывая не только отдельный контекст текста/дискурса, а весь цикл романов. Поэтому мы понимаем текст и дискурс как единое целое, когда интерпретация текста невозможна в отрыве от неких экстралингвистических факторов, а также происходит в динамике, а весь цикл романов понимается нами как один текст/дискурс, внутри которого метафорические модели и получают свое развитие, за счет чего и происходит эволюция персонифицированных персонажей [12; 19].
Например, один из центральных образов романов - образ богов. Однако мы видим не только традиционный пример многобожия ("The old gods are still strong beyond the Wall. The gods of the First Men ... and the Starks" [7]), но и его последующую трансформацию в образ деревьев, вместилищ богов (метафорическая модель ДЕРЕВО - БОГ): "The heart tree ... The weirwood's bark was white as bone, its leaves dark red, like a thousand bloodstained hands. A face had been carved in the trunk of the great tree, its _ features long and melancholy, the deep-cut eyes red with dried sap and strangely watchful. They were old, those eyes ... They had seen Brandon the Builder set the ^ first stone, ..., they had watched the castle's granite walls rise around them»; «but the red eyes of the weir-wood seemed to _ follow her as she came» [7].
Другим примером являются образы лютовол-ков, сопровождающих главных героев. Образ оборотня довольно типичен для народного творчества, но у Дж. Мартина мы видим не столько заимствование персонажа из фольклора, сколько метафорическую модель ЖИВОТНОЕ - ЧЕЛОВЕК, когда волком руководит воля человека и он и его поведение наделяются человеческими чертами. Понимание данной метафоры базируется скорее на всем контексте произведения, обрастая большими подробностями по мере развития повествования, чем на конкретном языковом материале, поэтому интерпретация образа возможна только с позиции интертекстуальности.
Третьим большим образом являются упыри и Иные - персонифицированный образ холода и врага: "Everyone talks about snows forty foot deep, and how the ice wind comes howling out of the north, but the real enemy is the cold' [7]. Типичное олицетворение сил природы в заключительных томах романа перерастает в полноценный и уникальный образ: "Other slid gracefully from the saddle to stand upon the snow. Sword-slim it was, and milky white. Its armor
rippled and shifted as it moved, and its feet did not break the crust of the new-fallen snow" [7].
Данные модели подтверждают, что при анализе языкового материала, невозможно исключить экстралингвистические факторы и взаимосвязь отдельных элементов текста, так как зачастую именно они лежат в основе возникновения изучаемого явления.
В заключение хотелось бы привести слова Дж. Мартина: «Я не тот, кто дает ответы. Я предпочитаю задавать вопросы. Самым приятным в успехе моих книг было то, что они породили такое количество споров» [17]. На наш взгляд, именно эта особенность литературного дискурса - порождать споры и заставлять по-новому смотреть на привычные вещи - и является ключевой силой развития языкознания и литературоведения и открывает новые темы для анализа.
ЛИТЕРАТУРА
1. Harmon W., Holman C. H. A Handbook to Literature. 7th ed. New Jersey: Prentice Hall, 1996. 647 p.
2. Locus Magazine. Terry Pratchett: Discworld & Beyond. 1999. URL: http://www.locusmag.com/1999/Issues/12/Pratchett. html (дата обращения: 25.02.2017).
3. Martin G. R. R. Official Website. URL: http://www.georgerr martin.com/ (дата обращения: 25.02.2017).
4. Martin George R. R. A Clash of Kings, Penguin Random House, 2012. 784 p.
5. Martin George R. R. A Dance with Dragons, Penguin Random House, 2015. 1056 p.
6. Martin George R. R. A Feast for Crows, Penguin Random House, 2014. 784 p.
7. Martin George R. R. A Game of Thrones 5-Book Boxed Set (Song of Ice and Fire Series): A Game of Thrones, A Clash of Kings, A Storm of Swords, A Feast for Crows, and A Dance with Dragons [Kindle Edition]. Bantam. 2012.
8. Martin George R. R. A Game of Thrones, Penguin Random House, 2011. 720 p.
9. Martin George R. R. A Storm of Swords, Penguin Random House, 2013. 1008 p.
10. Pratchett T. Official Website. URL: http://www.terryprat chettbooks.com/ (дата обращения: 25.02.2017).
11. Pratchett T., Briggs S. The New Discworld Companion. Victor Gollancz Ltd. 2003. 480 p.
12. Арутюнова, Н. Д. Дискурс // Лингвистический энциклопедический словарь / гл. ред. В. Н. Ярцева. М.: Сов. Энциклопедия, 1990. С. 136-137.
13. Ахманова О. С. Словарь лингвистических терминов. М.: Сов. Энциклопедия, 1969. 608 с.
14. Баранов А. Н. Предисловие редактора // Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем: пер. с англ. / под ред. и с предисл. А. Н. Баранова. М., 2004. С. 7-21.
15. Ильин И. И.. Интертекстуальность // Современное литературоведение (страны Западной Европы и США): концепции, школы, термины. Энциклопедический справочник. М., 1999. С. 204-205.
16. Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем. М.: 2004.
17. Лоусон М. Правила жизни Джорджа Р. Р. Мартина. 2014. URL: https://esquire.ru/wil/george-r-r-martin (дата обращения: 25.02.2017).
18. Пьеге-Гро Н. Введение в теорию интертекстуальности: пер. с фр. / общ. ред. и вступ. ст. Г. К. Косикова. М.: изд-во ЛКИ, 2008. 240 с.
19. Самигуллина А. С., Юрина Н. М. Дискурсивные модели персонификации в романах Дж. Мартина: регулярности и нерегулярности // Казанская наука. №1 2015 г. Казань: изд-во Казанский Издательский дом, 2017. С. 43-45.
20. Умберто Э. Роль читателя. Исследования по семиотике текста / пер. с англ. и итал. С. Д. Серебряного. СПб.: Симпозиум, 2007. 502 c.
Поступила в редакцию 01.03.2017 г.
INTERTEXTUAL NATURE OF METAPHOR: CULTURE SPECIFIC PHENOMENA AND METAPHORICAL SYMBOLS IN NOVELS BY G. R. R. MARTIN
© N. M. Yurina
Bashkir State University 32 Zaki Validi Street, 450076 Ufa, Republic of Bashkortostan, Russia.
Phone: +7 (347) 273 28 42.
Email: nadezhda-yur@mail.ru
In the article, the relations between such notions as "metaphor", "personification", "metaphorical model", "intertextuality", "text", and "discourse" are discussed. The concept of metaphorical model and the metaphorical model of personification (which in turn is understood as a subtype of metaphor) in particular are studied from the perspective of intertextuality. The author believes that these phenomena exist in close connection with the discourse and extra linguistic factors, which are an integral part of the metaphorical modeling in the process of creating images in literary discourse. The study is based on a number of metaphorical models of personification taken by the method of continuous sampling from the series of novels by a modern American writer G. R. R. Martin "A Song of Ice and Fire". A particular attention is paid to the development of metaphorical models of personification in the creation of anthropological images. The notion of intertextuality is analyzed in comparison to the notion of allusion; however, they are both viewed as a key aspect in the given process of personification. The author believes that it is impossible to study any language material without considering extralinguistic factors and the interconnection of different elements in the text; that is why the correlation of text and discourse is also taken into account. Some culture specific phenomena and symbols in the novels are singled out and a classification of the types of intertextuality employed by G. R. R. Martin is suggested. These types are imitation and recreation of themes and plots.
Keywords: metaphor, metaphorical model, personification, intertextuality, literary discourse.
Published in Russian. Do not hesitate to contact us at bulletin_bsu@mail.ru if you need translation of the article.
REFERENCES
1. Harmon W., Holman C. H. A Handbook to Literature. 7th ed. New Jersey: Prentice Hall, 1996.
2. Locus Magazine. Terry Pratchett: Discworld & Beyond. 1999. URL: http://www.locusmag.com/1999/Issues/12/Pratchett.html.
3. Martin G. R. R. Official Website. URL: http://www.georgerrmartin.com/ (data obrashcheniya: 25.02.2017).
4. Martin George R. R. A Clash of Kings, Penguin Random House, 2012.
5. Martin George R. R. A Dance with Dragons, Penguin Random House, 2015.
6. Martin George R. R. A Feast for Crows, Penguin Random House, 2014.
7. Martin George R. R. A Game of Thrones 5-Book Boxed Set (Song of Ice and Fire Series): A Game of Thrones, A Clash of Kings, A Storm of Swords, A Feast for Crows, and A Dance with Dragons [Kindle Edition]. Bantam. 2012.
8. Martin George R. R. A Game of Thrones, Penguin Random House, 2011.
9. Martin George R. R. A Storm of Swords, Penguin Random House, 2013.
10. Pratchett T. Official Website. URL: http://www.terrypratchettbooks.com/ (data obrashcheniya: 25.02.2017).
11. Pratchett T., Briggs S. The New Discworld Companion. Victor Gollancz Ltd. 2003.
12. Arutyunova, N. D. Diskurs. Lingvisticheskii entsiklopedicheskii slovar'. Moscow: Sov. Entsiklopediya, 1990. Pp. 136-137.
13. Akhmanova O. S. Slovar' lingvisticheskikh terminov [Dictionary of linguistic terms]. Moscow: Sov. Entsiklopediya, 1969.
14. Baranov A. N. Lakoff Dzh., Dzhonson M. Metafory, kotorymi my zhivem: per. s angl.. Ed. A. N. Baranova. Moscow, 2004. Pp. 7-21.
15. Il'in I. I.. Intertekstual'nost'. Sovremennoe literaturovedenie (strany Zapadnoi Evropy i SShA): kontseptsii, shkoly, terminy. Entsiklopedicheskii spravochnik. Moscow, 1999. Pp. 204-205.
16. Lakoff Dzh., Dzhonson M. Metafory, kotorymi my zhivem [Metaphors that we live by]. Moscow: 2004.
17. Louson M. Pravila zhizni Dzhordzha R. R. Martina. 2014. URL: https://esquire.ru/wil/george-r-r-martin.
18. P'ege-Gro N. Vvedenie v teoriyu intertekstual'nosti: per. s fr. [Introduction to the theory of intertextuality: transl. from French] / obshch. red. i vstup. st. G. K. Kosikova. Moscow: izd-vo LKI, 2008.
19. Samigullina A. S., Yurina N. M. Kazanskaya nauka. No. 1 2015 g. Kazan': izd-vo Kazanskii Izdatel'skii dom, 2017. Pp. 43-45.
20. Umberto E. Rol' chitatelya. Issledovaniya po semiotike teksta [The role of the reader: explorations in the semiotics of texts] / per. s angl. i ital. S. D. Serebryanogo. Saint Petersburg: Simpozium, 2007.
Received 01.03.2017.
