CC BY
58
Примечания
1. The Essays of Samuel Johnson. Selected from "The Rambler", 1750-1752, "The Adventurer", 1756, and "The Idler", 1758-1760. L., n.d. P. 236.
2. Как считает Л. Липкинг, Джонсон назвал своего героя именем древнегреческого философа, чтобы подчеркнуть, что его персонаж воплощает универсальное знание. См.: Lipking L. I. Samuel Johnson: the Life of an Author. L., 1998. P. 72.
3. Поэма «Лондон» цитируется по изд.: The Works of Samuel Johnson, LL.D.: with an Essay on His Life and Genius, by Arthur Murphy, esq. In 2 vols. Vol. 1. N. Y., 1837.
4. Lipking L. I. Op. cit. P. 67.
5. Ibid. P. 68.
6. Цит. по: Зыкова E. П. Англиканство и Просвещение в творческом сознании Сэмюэля Джонсона // Английская литература XVIII века: поэтика жанров, диалог традиций, межкультурные взаимодействия: межвуз. сб. науч. тр. к 300-летию со дня рождения С. Джонсона. Киров: Изд-во ВятГГУ, 2009. С. 19.
7. Там же. С. 20.
8. См.: DeMaria R. The Life of Samuel Johnson: A Critical Biography. Oxford, 1994. P. 133-135.
9. См.: Venturo D. F. Samuel Johnson, "London" and "The Vanity of Human Wishes" // A Companion to 18 Century Poetry / ed. K. Gerrard. Oxford, 2006. P. 259.
10. См.: DeMaria R. Op. cit. P. 137.
11. The Rambler. In 3 vols. L., 1810. Vol. 2. P. 112.
12. Johnson S. Sermons / ed. J. Hagstrum, J. Gray. New Haven; L., 1978. P. 130.
УДК 811.112.2'282.2(470.342)
О. В. Байкова
ИНТЕРФЕРЕНЦИОННЫЕ ИЗМЕНЕНИЯ В НЕМЕЦКИХ ДИАЛЕКТАХ ПОД ВОЗДЕЙСТВИЕМ ЯЗЫКА ОКРУЖЕНИЯ (НА ПРИМЕРЕ РОДНОЙ РЕЧИ РОССИЙСКИХ НЕМЦЕВ КИРОВСКОЙ ОБЛАСТИ)
В статье рассматриваются причины возникновения межъязыковой интерференции в родной немецкой речи немцев-билингвов, проживающих на территории Кировской области, а также выделяются различные виды уровневой интерференции: фонетическая, грамматическая, лексико-семантическая и синтаксическая интерференция.
The article is devoted to the reasons of interlingual interference in the native speech of bilingual Germans that live on the territory of Kirov region and considers various types of standard interference: phonetic, grammar, lexico-semantic and syntactic.
Ключевые слова: взаимодействие языков, двуязычие, межъязыковая интерференция, немецкие диалекты.
Keywords: language interaction, bilingualism, interlingual interference, German dialects.
© Байкова О. В., 2010
Термин «Интерференция», определяющий лингвистическое описание процесса отклонения от норм контактирующих языков, используется в лингвистической литературе для обозначения изменений, наблюдающихся в речи билингвов в результате взаимодействия различных языковых систем. С этих позиций явление интерференции представляет интерес для нашего исследования.
Необходимо подчеркнуть, что среди лингвистов нет единого понимания сущности данного явления. Так, одни ученые связывают явление интерференции с языковой нормой, другие - с лингвистическим переплетением. Одни трактуют это понятие широко, включая в его содержание явление заимствования, другие - узко, ограничиваясь лишь нарушениями норм в речи. Классическим определением интерференции до сих пор служит определение, предложенное У. Вайнрай-хом: «Интерференция - это те случаи отклонения любого из языков, которые происходят в речи двуязычных в результате того, что они знают больше, чем один язык» [1].
Ю. Д. Дешериев и И. Ф. Протченко считают, что интерференция - это «явление взаимодействия структур и структурных элементов двух языков в процессе общения двуязычного населения» [2].
Как правило, ученые связывают интерференцию с отрицательным результатом - отклонениями, нарушениями в речи билингва. Например, Е. М. Верещагин рассматривает интерференцию как нарушение билингвом правил соотнесения контактирующих языков, которое проявляется в его речи в отклонении от нормы [3].
Однако есть ученые, которые не дают отрицательной оценки рассматриваемому явлению или объединяют как отрицательное, так и положительное понимание интерференции. В своем определении интерференции М. М. Михайлов акцентирует внимание на том, что она проявляется в речи биглота (или полиглота) вследствие перестройки моделей одного языка по образцу другого языка. Причем перестройка может происходить в одном или обоих направлениях, то есть перестройке могут быть подвержены модели как родного (первого), так и неродного (второго) языка [4].
Следует отметить, что в лингвистической литературе существует широкое и узкое понимание интерференции. Интерференция в широком понимании - это изменение в структуре языковой системы в результате контактирования двух языков. Интерференция в узком понимании -нарушение норм языка, проявляющееся в речи билингвов. Необходимо различать межъязыковую интерференцию и внутриязыковую интерференцию. Межъязыковая интерференция возникает при языковом контакте в ситуации естественного и искусственного билингвизма, а внутриязы-
ковая интерференция, согласно общепринятой концепции, понимается как результат взаимодействия литературного языка и диалектов, проявляющийся в виде региональных вариантов, или разновидностей литературной речи [5]. В данной статье нами освещается межъязыковая интерференция в речи немцев-билингвов Кировской области, а именно функционирование немецких диалектов под влиянием языка окружения.
Изучая явление интерференции в языке российских немцев вышеназванной области, в качестве рабочей дефиниции мы воспользовались формулировкой, предложенной Л. И. Баранниковой: «Интерференция - это изменение в структуре или элементах структуры одного языка под влиянием другого языка, причем не имеет значения, идет ли речь о родном, исконном для говорящего языке, или о втором языке, усвоенном позднее» [6]. Интерференция, как правило, обнаруживается при контактировании неродственных языков, так как каждый из языков располагает своей системой фонетических, лексических и грамматических средств. Исходя из этого, можно выделить и различные виды уровневой интерференции: фонетическую, грамматическую, лек-сико-семантическую и синтаксическую.
Наиболее явно в звучащей речи билингва проявляется фонетическая интерференция. Отклонения от нормы произношения, вызванные фонетической интерференцией, порождают в восприятии носителей языка впечатление произносительного акцента. По определению Н. А. Любимовой, фонетическая интерференция «есть, прежде всего, нарушение (искажение) вторичной языковой системы и ее нормы в результате взаимодействия в сознании говорящего фонетических систем и произносительных норм двух, а иногда и более языков, проявляющегося через интерференцию слуховых и произносительных навыков, сформированных на базе данных взаимодействующих систем» [7]. Фонетическая интерференция затрагивает все уровни звуковых систем языка (собственно звуковой, интонационный, просодический) и порождает «отрицательный языковой материал» [8] в речи билингва, влияющий на степень понимания высказывания носителем языка и на конечный результат речевой коммуникации.
Что касается проблемы грамматической интерференции, то одни ученые (А. Мейе, В. М. Жирмунский, Э. Сепир, Б. А. Серебренников, Л. И. Баранникова и др.) считают, что грамматические структуры контактирующих языков непроницаемы. Ими вполне допускается, что из одного языка в другой могут быть заимствованы различные слова, выражающие субстанции, признаки, но ни один язык не может заимствовать, например, целую падежную парадигму другого языка. Дру-
гие же лингвисты (И. А. Бодуэн де Куртенэ, У. Вайнрайх, В. Ю. Розенцвейг, Ю. А. Жлуктен-ко, Ю. Д. Дешериев и др.) высказываются в пользу того, что грамматические структуры разных языков могут влиять друг на друга. Степень проницаемости различных уровней языка различна: наибольшая степень устойчивости принадлежит именно морфологическому уровню. Наиболее типичным проявлением грамматической интерференции в речи билингвов является употребление грамматических конструкций изучаемого языка по аналогичным моделям, взятым из родного языка.
Типичными причинами лексико-семантической интерференции являются: 1) несовпадение внутрисловных семантических связей, 2) отличие слов по объему значения, 3) национальное своеобразие лексических значений, когда слова, тождественные по смыслу, выполняют в разных языках разные функции и употребляются в несвойственном для данного языка значении. Результатом интерференции языков на лексико-семантическом уровне является постепенное сближение как отдельных единиц этого уровня, так и отдельных структур, в состав которых они входят. Лекси-ко-семантическая интерференция проявляется сначала в речи билингва, но при коллективном билингвизме может переместиться и в сферу литературного языка, внося изменения в состав лексического инвентаря того или иного языка.
Синтаксическая интерференция определяется как прямое заимствование моделей сочетания слов или построения предложений из одного языка в другой. Это относится как к простому, так и к сложному предложению, при этом очень часто из русского языка заимствуются союзы и союзные слова. Одной из причин синтаксической интерференции может быть незнание трансформационных правил второго языка.
Таким образом, основными причинами, способствующими проявлению интерференции, можно назвать: 1) расхождения в системах немецкого и русского языков, 2) низкую языковую компетенцию этнических немцев, 3) отсутствие возможности использовать немецкий язык в повседневном общении, 4) социально-демографические факторы: возраст, образование, характер браков, гендерную принадлежность и ситуационные переменные: тему общения, социальные условия, характер отношений между коммуникантами и др.
Проблема интерференции является одним из самых сложных вопросов, имеющих отношение к языковому взаимодействию, поэтому нам особенно важно исследование механизма интерференции на примере языка немцев Кировской области, испытывающего на себе влияние русского языка.
В результате взаимодействия русского и немецкого языков в речи немцев-билингвов все чаще наблюдается «вторжение норм одной системы в пределы другой», в результате чего происходит так называемое выравнивание взаимодействующих языков. Как показали результаты исследования, интерференционные изменения в речи немцев Кировской области наблюдаются в основном на морфологическом и синтаксическом уровнях.
На морфологическом уровне под влиянием русского языка происходит упрощение структуры языка этнических немцев, наблюдается тенденция к общему падежу. Так, например, в предложениях информантов МЕИж (в статье используются начальные буквы имени, фамилии, отчества информантов): pdtom z"n viar jdfa:r n ondran dorf; МИБж: onzra' ho:s vurt gabout ä:fag f"rzak jo:r; ГОДж: via mus man z":ga' dn holts мы сталкиваемся с явлением унификации, когда окончание -es заменяется окончанием -en или -e. Ю. А. Жлуктенко считает, что это происходит из-за недостатка у носителей языкового опыта в запоминании отклоняющихся форм [9]. Отклонения все чаще остаются вне внимания говорящих и постепенно выходят из употребления.
В исследуемом языковом материале нами было обнаружено: частое отсутствие артикля: ДАЮж: v"lg hä:m ja 'J i kt n kalxos; КМАж: an trudarme: ВГАж: v"r hä:m monat kl":pt; i :r mä: vo:r kolak; ГФФм: v"r vourda ' frf ©k an sujevka an zamofka' an tsv"onf"rtsak jo:r, что также унифицирует структуру рассматриваемых немецких диалектов.
Влияние русского языка, в котором ярко выражена видовая категория, способствует сохранению двойного перфекта в южно- и среднене-мецких говорах, в которых он представлен [10]. В нижненемецких говорах эту функцию берет на себя плюсквамперфект [11]. Под влиянием русского языка немцы-билингвы стремятся выразить совершенный вид в своем родном языке при помощи двойного перфекта и плюсквамперфекта. В исследуемом языковом материале, а именно у носителей нижненемецких и верхненемецких диалектов, были найдены подобные примеры употребления плюсквамперфекта для выражения совершенного вида: (нижненемецкий диалект -ГОДж) maina' tä:ta' vo:r n sab©r frf i kt n omsk; (верхненемецкий диалект - ЮЗКж) dia mama vor ox krank gavorda'; (верхненемецкий диалект -КМАж) vot, in volt ha:b ig n©g g(a)arbait, vail m©g hat a' za' n©g gnoma'.
Одним из наиболее характерных явлений, отличающих немецкий язык российских немцев от литературного языка и объединяющих его со многими другими немецкими говорами [12], является полинегативность. Например, в немецком предложении, в отличие от русского, употребля-
ется только одно отрицание, однако в исследуемом языковом материале нами были обнаружены два примера, в которых наблюдаются одновременно отрицания kein и nicht: КАХж: v"r jakä:m k :n arv"t n©k; ГФФм: main mama' "r fvpstr hat kaina kindr nig.
Считается, что двуязычие приводит к созданию однородности в морфологии и вырабатывает более простую систему языка. Например, безличное предложение оформляется по модели русского языка: опускаются безличное местоимение и глагол-связка: fv":r tsdida' - "Es sind schwere Zeiten". Выпадение глагола-связки либо подлежащего, выраженного местоимением, также является характерной чертой речи этнических немцев рассматриваемого региона: ЮТАм: main pru:tr kstorbn с голода. ВИИм: Als dojarkoj k'arv"t. J"ts fon n volt b sa'. ВГАж: Zo: vo:rfvp:r. Таким образом, в результате взаимодействия языков происходит устранение грамматических отношений, существующих в одном языке, ввиду их отсутствия в другом. Сам по себе процесс замены форм, отклоняющихся от общего правила, более стандартными и их упрощение является, по словам Ю. А. Жлуктенко, нормальным и естественным [13].
Очень часто русские слова используются в речи этнических немцев без какой-либо морфологической «обработки». К ним относятся не только слова, обозначающие так называемые «русские» реалии: prpnika' - пряники (ГОДж: g"sta' ha:m vi' prgnika' gbaka' - вчера мы пекли пряники), но и лексемы, обозначающие понятия и реалии современного повседневного быта. Лексемы эти не могут быть почерпнуты из немецкого литературного языка, поскольку подавляющее большинство информантов им не владеют, и немецкоязычная литература (отечественная и зарубежная) им практически недоступна. Отсюда -постоянные, характерные для речи этнических немцев изучаемого района русские «вкрапления», примером которых могут служить следующие: СЭАж: dr fa:tr ha:t pavestka' g(a)kri:k (отец получил повестку), КАХж: de r vysof fon mäi fv"str (вызов от моей сестры), ГОДж: ig ze' käi televi:zor (я не смотрю телевизор), РМКж: j"str hap "k tjul jakoft (вчера я купила тюль), МЕИж: an da' foul ha:p ig ga 'leänt atl"f na' (в школе я училась отлично), КМАж: ©mr vo:r... m:s olas nox vrutf nuju (всегда было... нужно еще все вручную), ИКРм: zo: z"ts za 'of dn d"vä:nf a 'k (так она сидит на диванчике).
Нередки случаи включения в немецкую фразу русского слова в грамматической форме, соответствующей контексту эквивалентного по смыслу и по структуре русского предложения. Это особенно заметно в тех случаях, когда русское слово стоит в форме косвенного падежа: МЭГм: "g
ha:bd ' fid ' malfçkd ' on tsvdi dçvofkd ' (у меня четыре мальчика и две девочки), ЮЗЮк: vid ' hä:m ghdirdt dn sozamskom (мы поженились в Созим-ском), ME^k: iç ha:bd ' g(d)arbdit dn bdtri:b krdnoffdkom (я работала на заводе крановщиком), ЮTAм: dd ' mama ' ha:v jdarvçt ddjarkoj (мама работала дояркой), ИИPж: hç:r dn dç:z pdsjolkd ' hä:m vçr olds, olds ks än (здесь в этом поселке мы всего, всего навидались), MИБж: dan hat gdarbdit dn dr me:xovo ' fdbrçk (затем работала на меховой фабрике).
Функцию соединения отрезков речи, будь то отдельные предложения или словосочетания, осуществляют служебные слова. В речи немцев эта функция часто осуществляется с помощью русских союзов, наречий, вводных слов: ну, ну вот, ну что, это, конечно, или, но, раз и др.: ЮЗЮк: rds mis mdn, ddn mis mdn (раз нужно, так нужно), PЭГж: nu ' vot, iç ha:bd ' lagd ' g(d)arbdit (ну вот, я долго работал), ГОДж: iç ha:v vopf э ' niç jdvost (я вообще не знала), PMKœ: nu ' fto gsnä:m... gnoma ' hä:m, vas mä: dren kä:td ' (ну что, нас выслали, что поделаешь), ВЗДж: vot, ©n volt ha:b iç n©ç g(d)arbdit, vdil m©ç hatd ' zd ' n©ç gnoma (вот, в лесу я не работала, потому что меня они не взяли), ШИИм: vopf dm kä:n mçr n©ç kla:gd ' (в общем, нам нечего жаловаться).
Помимо вводных слов и союзов, осуществляющих связь между отрезками речи, важную функцию в образовании словосочетаний выполняют предлоги. Предложное управление в речи этнических немцев &ировской области находится под влиянием русского языка, вследствие чего словосочетание, имеющее в своем составе предлог, часто представляет собой своего рода кальку с соответствующей русской конструкции. Pусско-му предлогу на часто соответствует немецкий предлог auf: KAXœ: of di ' vdinaxtd ' (на Pожде-ство), PЭПж: uf ostd ' (на Пасху) (в немецком языке в данных словосочетаниях используется предлог zu); ГОДж: ©ç bçn jçts of dr pçnsd ' (я сейчас на пенсии), - где идет дословный перевод русского словосочетания (быть) на пенсии с использованием предлога auf и заимствованной из русского лексемы пенсия, соответствующая немецкая фраза не требует предлога: jetzt bin ich Rentner/Rentner in; ИИPж: mçr kä:m of dn rçnok dn kho:fd ' dort fldif (мы ходим на рынок и покупаем там мясо) - в данном случае калькируется русское словосочетание на рынок, для которого в немецком языке также характерен предлог zu; ЮШ^м: çr ha:t gl änt ouf dn mexa:ndk' (он учился на механика) - в данном случае с помощью предлога auf калькируется типичное для русского языка словосочетание учиться на кого-либо, соответствующее по смыслу немецкое словосочетание не требует предлога: er hat Mechaniker gelernt. В исследуемом материале
встретилось словосочетание of dd' flu:s (на реке) (ГОДж) - в немецком языке в данной конструкции необходимо употребить предлог an (am Fluß).
Необходимо отметить, что в немецкой речи российских немцев иногда опускается служебное слово als перед заимствованиями: МЕИж: f kdlxo:zd' ddjarkoj hat zd' k'arvait (im Kolchos hat sie als Melkerin gearbeitet); ЮТАм: pr hat kfaft mpganpk (Er hat als Mechaniker gearbeitet). В исследуемом языковом материале обнаружен один пример, в котором конструкция zu + Infinitiv под влиянием русского языка теряет частицу zu: КАХж: zd' enfä: ljwdind "Mila , fto t" d":lajef!" (sie fing an, zu weinen "Мила, что ты делаешь!).
Очень интересны словосочетания с числительными, обозначающими даты. Прежде чем перечислить различные варианты для обозначения времени действия, напомним основные правила, по которым образуются соответствующие конструкции (словосочетания) в русском и немецком языках. Русская конструкция типа в 1935 году состоит из предлога (в), порядкового числительного в предложном падеже и существительного (год), также стоящего в предложном падеже. Аналогичная по смыслу немецкая конструкция может содержать только количественные числительные, обозначающие год, в несклоняемой форме либо предложную группу im Jahre и соответствующее числительное (количественное, в несклоняемой форме). Наш языковой материал демонстрирует ряд конструкций, каждая из которых, в какой-то мере, отклоняется от нормы немецкого языка, копируя в чем-то соответствующую русскую конструкцию. Полной калькой с русского языка является вариант: dn dntö:zdnuihö:dr tsvdiontfi:rtsdgstd' ja:r, dn tsvdiontfi:rtsdgstd' ja:r (в 1942 году), близка к нему конструкция типа: ig ben gbo:rd' naintsdhonarzi:bnonzvdzdg ja:r (я родилась в тысяча девятьсот двадцать седьмом году) - информант-диктор КАХж употребляет порядковое числительное и ставит после него существительное год, как этого требует русская модель, предлог в опущен; может звучать и такой вариант: ig ben gbo:r on nuintsdhondrfinfontsvantsdg (я родилась в 1925-м) - в данной конструкции информант-диктор ЮЗКж употребляет перед числительным предлог on (in), отсутствующий в немецком, опускает существительное Jahr.
На уровне словосочетания и предложения осуществляется своего рода лексико-синтакси-ческое калькирование с русского: структурная организация словосочетания и предложения (использование предлогов, союзов и других соединительных элементов, предложное управление, порядок слов) несет на себе весьма заметный отпечаток соответствующих русских моделей. На синтаксическом уровне наблюдается нарушение рамочной конструкции предложения, которое
вызвано влиянием русскоязычного окружения, так как для русского языка характерно отсутствие жестко фиксированного расположения частей речи в предложении. Несоблюдение российскими немцами этих правил говорит о влиянии русского языка. Немцы-билингвы зачастую забывают о строго фиксированном порядке слов в немецком языке, нарушая тем самым рамочную конструкцию немецкого предложения.
Так, по данным нашего исследования, для речи немцев Юровской области характерна синтаксическая модель предложения, построенная по русскому образцу с нарушением типичной для немецкого языка рамочной конструкции: ЮЗЮк: iç ben gbo:rd ' dn ja:r nuintsdhondrfinfontsvantsdç (я родилась в l925 году), ШИИм: /on hid ha:bd ' iç g(d)arbdit dn vold (уже здесь я работал в лесу), ВГАж: f :l ldit hä:m jd ' arbdit n volt (много людей работало в лесу), СЭАж: zd ' hä:m ons jd 'J i kt n kdlxos (они нас отправили в колхоз), MИБж: didzd ' zçdldg vurt kbout çnô:fdn tzvontsdxd ' ja:r (этот поселок был построен в начале 20-х годов), PMKœ: d ' zoltd ' fa:ra ' mdt dm fa:td ' (die sollten mit dem Vater fahren). В перечисленных предложениях, список которых можно было бы продолжить, части сказуемого - вспомогательный глагол и причастие второе (bin geboren, habe gearbeitet, haben geschikt, wurde gebaut) или модальный глагол и инфинитив (sollte fahren) - не образуют типичной для немецкого предложения рамочной конструкции, а располагаются в непосредственной близости друг от друга, представляя собой единую словоформу, за которой закреплено одно (а не два) место в предложении, что свойственно для русского языка.
Яркой особенностью речи российских немцев являются повторы наречий, прилагательных, глаголов, которые используются для большей выразительности, что характерно для русского разговорного языка. Данное явление А. Вежбицкая называет синтаксической редупликацией [l4]: MИБж: vdr hä:m ©mr jaarvçt, jaarvçt, jaarvçt (мы постоянно работали, работали, работали), ГОДж: via mus men, via mus men zç:ça ' ds holts? (как нужно было, как нужно было пилить деревья?), KMАж: hä:m d ' khjndr vçkjd fa:ra ', ol(e)s, ol(e)s, d ' больниц ', ol(e)s vçkgmax (вывезли детей, всех, всех, больницу, всех вывезли), KАXж: van dr kr©k, kone/no (конечно), vdn dr kr©k njk hat dnkfaga ', vçr çk dn dd 'дума, dn mosko ' (если бы война, конечно, если бы война не началась, я бы сейчас была в Думе, в Moскве).
Изменения в речи немцев-билингвов представляют собой отклонения от нормы языка, «перенесение» правил одного языка на другой. Так, например, ввиду отсутствия в русском языке правил фиксированного порядка расположения слов в предложении, мы наблюдаем в речи немцев-би-
лингвов нарушение порядка слов в немецком предложении. Ю. А. Жлуктенко подчеркивает, что при взаимодействии двух языков «образцом для имитации обычно служит та грамматическая модель, которая использует в своей парадигме относительно свободные и инвариантные модели» [15]. По его словам, «тенденция к упрощению при двуязычии действует всегда» [16]. Исходя из результатов исследования рассматриваемого языкового материала, можно утверждать, что под воздействием русского языка рассматриваемые немецкие диалекты упростили свой грамматический строй. Это выражается в отсутствии артиклей, выпадении глагола-связки, подлежащего, выраженного местоимением, нарушений порядка слов в предложении.
Таким образом, в настоящее время в немецкой речи немцев Кировской области можно наблюдать следующие проявления интерференции: 1) нарушение порядка слов в предложении; 2) тенденцию к общему падежу/форме; 3) употребление неправильных форм глаголов (причастия II); 4) выпадение глагола-связки; 5) выпадение подлежащего, выраженного местоимением; 6) отсутствие артикля; 7) нестандартное произнесение названий дат; 8) расширение грамматического значения предлогов; 9) явление полинегативности. Необходимо заметить, что рассмотренные выше случаи русско-немецкого языкового взаимодействия относятся исключительно к речи этнических немцев Кировской области.
Примечания
1. Вайнрайх У. Языковые контакты: состояние и проблемы исследования / [пер. с англ. и коммент. Ю. А. Жлуктенко] ; вступ. статья В. Н. Ярцевой. Благовещенск: Благовещен. гуманитар. колледж, 2000. С. 22.
2. Дешериев Ю. Д, Протченко И. Ф. Основные аспекты исследования двуязычия и многоязычия // Проблемы двуязычия и многоязычия: сб. науч. тр. / отв. ред. 3. И. Плавскин. М., 1972. С. 26-42.
3. Верещагин Е. М. Психологическая и методическая характеристика двуязычия (билингвизма). М.: Изд-во Моск. ун-та, 1969. С. 136.
4. Михайлов М. М. Двуязычие (Принципы и проблемы). Чебоксары: Изд-во ЧувГУ, 1969. С. 61.
5. Интерференция звуковых систем / под ред. Л. В. Бондарко, Л. А. Вербицкой. Л.: Изд-во ЛГУ им. А. А. Жданова, 1987. С. 4.
6. Баранникова Л. И. Сущность интерференции и специфика ее появления // Проблемы двуязычия и многоязычия: сб. науч. тр. / отв. ред. 3. И. Плавскин. М., 1972. С. 88.
7. Любимова Н. А. Фонетическая интерференция: учеб. пособие. Л.: Изд-во ЛГУ, 1985. С. 18.
8. Щерба Л. В. Избранные работы по языкознанию и фонетике. Т. 1. Л.: Изд-во ЛГУ, 1958. С. 55.
9. Жлуктенко Ю. А. Лингвистические аспекты двуязычия. Киев: Вища школа, 1974. С. 109.
10. Жирмунский В. М. Немецкая диалектология. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1956. С. 573.
11. Москалюк Л. И. Современное состояние островных немецких диалектов. Барнаул: Изд-во БГПУ, 2002. С. 218.
12. См.: Там же.
13. Жлуктенко Ю. А. Указ. соч. С. 109-110.
14. Вежбицкая А. Семантические универсалии и описание языков. М.: Изд-во «Языки русской культуры», 1999. С. 225.
15. Жлуктенко Ю. А. Указ. соч. С. 109.
16. Там же.
УДК 81'1
Е. В. Баеба
К ВОПРОСУ О ВАРИАТИВНОСТИ ЕДИНИЦ ЯЗЫКА
В статье рассматривается понятие языковой вариативности, взгляды различных ученых на это понятие и его дефиницию.
This article deals with the variation of linguistic units, points of view of different scientists on this phenomenon and its definition.
Ключевые слова: языковая вариативность, вариант-инвариант, социальная дифференциация языка.
Keywords: variation of linguistic units, variant-invariant, social differentiation of language.
Способность к постоянному изменению является одним из наиболее существенных свойств естественных знаковых систем, к каким относится человеческий язык. Вариативность языка в историческом плане является следствием языковой эволюции, контактов языков и диалектов, взаимодействия многочисленных и разнохарактерных внутрисистемных факторов. По мнению А. В. Подстраховой, предпосылки вариативности заложены как в самой системе, так и в конкретных социально-исторических формах его существования [1].
В. М. Солнцев определяет вариативность как, во-первых, представление о разных способах выражения какой-либо языковой сущности как о ее модификации, разновидности или как об отклонении от некоторой нормы (например, разночтения в разных списках одного и того же памятника); и как, во-вторых, термин, характеризующий способ существования и функционирования единиц языка и системы языковой в целом [2]. Ученый отмечает, что вариативность - это фундаментальное свойство языковой системы и функционирования всех единиц языка, которое характеризуется с помощью понятий «вариант», «инвариант», «варьирование». При первом понимании вариативности используются только понятия
© Баева Е. В., 2010
«вариант» и «варьирование», то есть то, что видоизменяется, понимается как некоторый образец, эталон или норма, а вариант - как модификация этой нормы или отклонение от нее. При втором понимании вводится термин «инвариант» и оппозиция вариант/инвариант. Под вариантами понимаются разные проявления одной и той же сущности, например видоизменения одной и той же единицы, которая при всех изменениях остается сама собой. Инвариант - это абстрактное обозначение одной и той же сущности (например, одной и той же единицы) в отвлечении от ее конкретных модификаций - вариантов [3]. Вариативность пронизывает весь язык, его систему и ее реализацию в речи и является онтологическим и универсальным свойством [4].
Общие и частные проблемы языковой вариативности исследуются давно, что позволило накопить и обобщить огромный практический материал многих языков. Одной из основ науки вариантологии является теория тождества слова, становление которой относится к 1940-м гг. XX в., когда В. В. Виноградовым впервые было выдвинуто понятие формы слова, основанное на осознании тождества слова при наличии дифференциальных признаков его употребления [5]. В 1950-е гг. А. И. Смирницкий и О. С. Ахманова сформулировали основные понятия вариативности и провели систематическое описание вариантов слов русского литературного языка [6]. Позднее эта теория продолжала развиваться целым рядом исследователей, которые проанализировали следующие вопросы: виды вариантов слов, разграничение вариантов слов и смежных явлений [7]; лексикографирование вариантных единиц; «словообразовательное» варьирование слова [8]; теория языковой нормы и вопросы практической нормализаторской деятельности [9].
Теория вариативности слова была существенно дополнена разработками таких диалектологов, как В. Г. Арьянова, Л. И. Баранникова, В. Г. Гак, Э. Д. Головина, М. Я. Блох, А. И. До-машнев и др.
Несмотря на такое значительное число работ, посвященных осмыслению вариантных единиц в языке, в этой области всё еще остаётся немало спорных, нерешённых вопросов. Нередко отмечается, что «вольное обращение с такими концептуально важными понятиями, как «вариант», «варьирование», «вариантность», мешает единому пониманию и единой оценке языковых фактов, особенно статуса языковых единиц» [10]. Зачастую за различным использованием терминов «кроются существенные расхождения, которые отражают неодинаковые критерии тождества и различия» [11].
С другой стороны, неоднозначно осмысляются термины, дефиниции которых уже определе-
