CC BY
18
УДК 338 (471)+338 (1-773)
ИНТЕГРАЦИЯ ЮГА РОССИИ В ТРАНСГРАНИЧНОЕ ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ПРОСТРАНСТВО
© 2013 г. В.В. Горочная
Горочная Василиса Валерьевна -аспирант,
Северо-Кавказский научно-исследовательский институт экономических и социальных проблем Южного федерального университета, ул. Пушкинская, 160, г. Ростов-на-Дону, 344006. E-mail: [email protected].
Gorochnaya Vasilisa Valeryevna -
Post-Graduate,
North Caucasus Research
Institute Economic and Social Problems of
Southern Federal University,
Pushkinskaya St., 160, Rostov-on-Don, 344006.
E-mail: [email protected].
Рассматриваются проблемы развития экономических кластеров в трансграничном пространстве Юга России. На основе изученного опыта функционирования кластеров в экономике Украины, Казахстана, стран Закавказья проводится обоснование возможностей применения зарубежного опыта в региональной экономике Юга России, а также управления данным процессом. Кластер рассматривается как трансграничное по своей природе экономическое явление, что даёт основания для построения моделей международного сотрудничества и позиционирования Юга России.
Ключевые слова: кластер, трансграничный регион, экономическая интеграция, международное экономическое сотрудничество.
The article is devoted to the problem of clusterisation within the economy of transboundary economic space of South Russia. After the analysis of experience of clusterisation in Ukraine, Kazakhstan, countries of South Caucasus, the basis for the implementation of such experience and cluster management within the economy of South Russia is given. Cluster is considered to be trans-boundary phenomenon by its nature that gives the foundation for existence of cluster patterns of international cooperation and targeting.
Keywords: cluster, transboundary region, economic integration, international economic cooperation.
Развитие экономики Юга России неразрывно связано с трансграничным экономическим пространством особенно с экономикой территориально близких государств (Казахстан, Украина, Турция, страны Закавказья). Многие исследователи в числе основных рассматривают вектор трансграничного взаимодействия с «глобальным евразийским», «тюркским евразийским» пространством в контексте глобального позиционирования региона [1], а также в рамках так называемого каспийского региона [2].
При этом в качестве важного параметра геостратегического позиционирования региона и его интеграции в трансграничное пространство отмечается, что Юг России представляет собою часть масштабной территори-
альной социально-экономической системы и одновременно конгломерат пространственных целостностей, арену их взаимодействия [1]. Будучи территориально сопоставимым по площади и ведущим экономическим показателям, на основании квазигосударственной концепции развития региональной экономики он может рассматриваться (как внутреннее региональное образование в рамках Российского государства) в качестве относительно самостоятельного субъекта внешнеэкономического взаимодействия.
Оценивая организацию экономики Юга России в ключе тенденций кластеризации, нужно учитывать, что кластер как сообщество фирм, локализованных на одной территории, а также как особая форма олигополистическо-
го рынка, совмещающего конкуренцию и кооперацию между его участниками, является по своей природе открытой системой. Развитие и функционирование кластера, несмотря на изначальный эффект территориальной локализации, не имеют привязки к конкретной территории и ориентированы вовне. Организация экономики по отраслевому принципу в сочетании с территориальной концентрацией не всегда может совпадать с границами административно-территориальных образований по причине специфики кластера как комплексного экономического объекта, включающего, как правило, несколько звеньев производственной цепи добавленной стоимости. В связи с этим формирование кластера может стать не только инструментом повышения эффективности и конкурентоспособности региональной экономики, но также и дополнительным инструментом интенсификации и повышения качества внешнеэкономического взаимодействия. Кластеры юга России как формирующееся и потенциальное поле образования экономических структур нового типа являются перспективной формой международного экономического взаимодействия и инструментом интеграции южно-российского региона в евразийское экономическое пространство. Проанализируем предпосылки для процесса интеграции южно-российских кластерных структур с аналогичными образованиями в странах ближайшего окружения.
В настоящем контексте следует учитывать понимание кластера как исключительно экономической самоорганизующейся системы, что практикуется за рубежом, а также российский подход к пониманию кластера, включающий в него институты административного управления и регионального сообщества (что эквивалентно понятию «региональная инновационная система» в зарубежной практике). В данном случае требуется определить, является ли традиционно высокая степень участия государства в процессах кластерообразования в России исключительно национальной чертой модели кластеризации, либо аналогичная тенденция имеет место также и в странах всего метарегиона.
Неоднородность евразийского пространства служит основанием для отражения различных моделей кластеризации, степени, уровня и стратегии кластерного развития. Проанализируем опыт кластерообразования в рамках
экономики государств рассматриваемого региона с целью выявления возможных тенденций кластерного развития южно-российского экономического пространства. В силу территориальной близости и современных глобали-зационных тенденций развития, а также в связи с феноменом евроинтеграции необходимо особым образом акцентировать украинскую составляющую «паневропейского проекта», считает А.Г. Дружинин [1]. Наиболее полная и последовательная политика в области кластеризации на сегодняшний день из стран ме-тарегиона имеет место в Украине, где действует активная государственная поддержка кластерных структур, причём осуществляется она практически исключительно на региональном уровне в отличие от России, где сферой кластерообразования заинтересовано в большей мере федеральное правительство, задающее тон для участия региональных властей в данном процессе. В Украине проводятся многочисленные научные исследования как теоретического, так и прикладного характера, призванные смоделировать возможные кластеры для конкретных территорий на базе существующих предприятий. Их результаты используются на практике и претворяются в жизнь при поддержке муниципальных и региональных структур. Важнейшим аспектом данных исследований является учёт экономико-экологических факторов, ориентированность на достижение устойчивого развития региона в долгосрочной перспективе с сохранением и развитием собственного ресурсного потенциала [3].
Характерно преобладание косвенных мер поддержки кластеров: финансирование только научных разработок и программ по обеспечению благоприятных организационных условий для предприятий потенциальных кластеров, создание информационно-организационных платформ по фактам проявления кластерных инициатив. Акцент делается на развитии кластеров в городской среде, а также на формировании комплексных кластеров рекреационных зон местного значения, сочетающих экологический туризм, развитие природно-хозяйственных и традиционных народных промыслов и весь комплекс обеспечивающей инфраструктуры. Значительные возможности для взаимопроникновения и взаимодействия предприятий предоставляет создание единой базы данных по кластерам, составление карт
кластеризации. В целом в Украине на протяжении всего последнего десятилетия происходит непрерывная разработка последовательной и целенаправленной кластерной политики, определение лидеров и кластерообра-зующих предприятий, развитие трансграничных кластеров. Сегодня преобладает ориентация на внешних партнёров дальнего зарубежья (США, страны Евросоюза), а также Турцию, ОАЭ и др. [3].
Средний размер кластера в Украине составляет в среднем 30 - 40 компаний, что создаёт основу для равновесного взаимодействия с южно-российскими кластерами, численно находящимся в тех же пределах. Практика показывает, что кластеризация в Украине происходит по шотландской модели (кластер образуется на базе одного или нескольких крупных предприятий, в систему которых постепенно встраиваются более мелкие, происходит интеграция с поставщиками, объектами инфраструктуры и т.д.), хотя развиты и собственно сетевые эффекты функционирования кластеров. Как правило, кластерообразующим является в прошлом градообразующее предприятие либо группа предприятий основного профильного производства, но многие кластеры формируются и на базе развития новых отраслей. В данной связи стоит выделить монопрофильные кластеризованные регионы, где все сферы сгруппированы вокруг базового производства, а также поликластерные районы с более сложной и многомерной структурой экономики.
Так, в Одесской области Украины выделяются отдельные районы, где функционируют кластеры той или иной специализации (пищевая промышленность, зернопереработка, деревообработка, швейная, различные виды туризма, медицина, народное творчество, растениеводство, животноводство) [3]. Регион формируется одновременно как промышленный, сельскохозяйственный и туристический центр, что может послужить примером для развития южно-российских регионов через механизмы организации многомерного кластерного пространства комплексного развития территории. Более того, сферы сельскохозяйственной специализации и лёгкой промышленности являются потенциальным полем взаимодействия с южно-российскими в силу территориальной близости, смежности отраслей, формирования общего инфраструктурно-
го пространства, возможностей взаимодействия (не только конкурентного) на общих рынках. В регионе функционирует Одесский региональный центр кластеризации экономики.
Многопрофильным комплексным районом кластеризации является и Подольский регион (Хмельницкая, Винницкая и Тираспольская области), где сформировались строительный (общерегиональный, за 2 года функционирования инвестиции составили 3,85 млн дол. США, произведено продукции на 1404 тыс. дол. США, создано 480 новых рабочих мест), швейный (на базе предприятий и научных институтов г. Хмельницкого), агропромышленный кластеры [3, 4]. Относительно молодым районом кластеризации является Севастопольский регион, где кластеры формируются в рамках монопрофильной стратегии экологического и рекреационного развития территории. К данным кластерам основного профиля добавляются инновационный кластер «Интеллект-ресурс» [3] и кластер социальной направленности, сочетающий в себе функции информационного обеспечения, представительства интересов в системе структур гражданского общества. Значителен сам факт осознания кластера в качестве объекта обеспечения устойчивости региона, социально-экономического института целостного, сбалансированного и гармоничного развития территориального социума, природных ресурсов и хозяйства, а также в качестве сферы оформления новых идей и проявления социального интереса, формирования единого регионального сообщества [5].
Аналогичные по сравнению с Украиной тенденции появления кластеров можно обнаружить в экономике Казахстана. Перспективы сотрудничества и интеграции Юга России в экономику региона через взаимодействие с кластерами Казахстана главным образом сосредоточены в кластеризованном поле Севе-ро-Казахстанской области (где развивается кластер биохимической промышленности), а также двух прикаспийских регионов - Маги-стауской и Атырауской областей (нефтяной, химический, судостроительный кластеры) [6]. Процессы кластерообразования происходят в них как по «итальянской» модели через кооперацию и сетевое взаимодействие равных участников без выделения ярко выраженного центра с преобладанием полицентричных структур, так и на базе крупных предприятий
по «шотландской» модели. Как и в Украине, в Казахстане активно осуществляются государственные и муниципальные программы по развитию кластеров, в разработке которых в равной степени принимает участие центральная и региональная власть, а также муниципалитет и формирующиеся институты гражданского общества. Одним из инструментов создания кластеров в Казахстане является образование государственных корпораций, направленных на развитие конкретных регионов с предоставлением потенциальных возможностей для участия в этом процессе иностранных партнёров. Данный опыт, определённо, должен быть использован в российской экономике с её пространственными диспропорциями и территориальными особенностями природных условий, ресурсной базы, экономического уклада и социокультурных параметров.
Динамика развития кластерного пространства Казахстана в последние годы связана с кластеризацией новых отраслей (металлургии, хлопководства и др.), а также с попытками рассредоточения государственной поддержки кластеров, что во многом осуществляется в сторону отхода от сырьевой направленности. К добывающим кластерам прибавляются обрабатывающие, нефтехимические, инновационные. Таким образом, осуществляется целенаправленный рост кластерной цепочки «по вертикали» [6]. При этом формирование наукоёмких отраслей также осуществляется на базе местных существующих научных институтов, как и при необходимости использования внешних технологий. Непосредственным интересом юга России является возможность занять нишу информационно-технологического обеспечения и таким образом встроиться в наиболее высокие и перспективные уровни организации кластерной цепочки, пока существует такая потребность и данная ниша в экономике территориально близких государств трансграничного метарегиона ещё не занята.
Стратегия регионального развития, связанная с экспортом технологий и технологическим обменом, может быть реализована по отношению к субрегиону Закавказья, который в рамках евразийского метарегиона представляет собой определённую целостность в силу территориальных, природно-географических, социально-экономических особенностей. На сегодняшний день кластеры стран Южного
Кавказа в большинстве своём - потенциальные, либо формирующиеся, несмотря на то, что в ряде исследований они фиксируются как уже сложившиеся и функционирующие, хотя ещё находятся в стадии своего становления с неясными перспективами развития. Образуются они преимущественно в сфере лёгкой и пищевой промышленности, сельского хозяйства и туризма (фруктовый кластер в Азербайджане, туристические кластеры в Армении).
Быстрые темпы роста кластеризации как не оформившегося, но потенциального и осознаваемого обществом в качестве приоритетного направления развития экономического явления наблюдаются в Армении начиная с 2007 г., где выделяются потенциальные «десять кластеров роста» [7] - энергетический, информационный, химический, металлургический, строительный, транспортный, туристический, ювелирный и др.). Формируемые перспективные направления кластеризации в Армении носят характер стратегии развития «экономики интеллектуальных услуг и трансфера технологий» [7]. Ей содействует активная государственная поддержка образования, проводимая в Армении, формируется бренд, повышается престиж образовательных учреждений в целом.
Аналогичная стратегия развития, связанная с приоритетом информационно-интеллектуальной сферы, намечается в экономике Грузии, где уже разработаны программы и началось поэтапное формирование девяти национальных кластеров в сфере туризма, информационных технологий, услуг проектирования, деревообработки и производства мебели, финансовых услуг, высоких технологий, создания транспортных коридоров, текстиля и одежды, обработки металлов и минералов. В настоящее время в Грузии наиболее динамично развиваются кластеры туризма, информационных технологий и финансовых услуг. К числу особо перспективных относятся кластеры высоких технологий, а также по производству металлов и добыче минералов [3]. Однако дальнейшая реализация программ их развития отложена в связи с необходимостью формирования финансовой, регуляторной и материальной инфраструктуры. Достаточно благоприятные перспективы имеются для развития пяти кластеров АПК (в первую очередь, чайного, фундука, лекарственных трав), а также креатив-
ного кластера услуг в области дизайна и кластера транспортных коридоров (прежде всего из Каспия в Восточную Европу).
К числу динамично развивающихся промышленных кластеров Азербайджана следует отнести новые сетевые структуры в отраслях по производству химической продукции, пластиков, металлоизделий и продукции машиностроения. Преобладает внешнеэкономическая ориентация на страны дальнего зарубежья, технологическое сотрудничество.
Таким образом, приоритетным интересом Юга России в данном регионе, представленном группой стран Закавказья, является удержание конкурентных позиций и укрепление кооперации в образовательной и высокотехнологической сферах. Если развитие кластеров в этом регионе ориентировано преимущественно на прорыв и завоевание лидирующих позиций на международном технологическом рынке без достаточных предпосылок, хотя и при наличии развитых местных научных школ, что приводит к закупке технологий из стран дальнего зарубежья (Австралия, США, страны Евросоюза), то повышение местного научно-технологического и образовательного потенциала как на юге России, так и в данной группе стран может быть осуществлено за счёт взаимной кластерной интеграции. По итогам вышеприведённого обзора можно выделить системные факторы, влияющие на перспективы кластерного сотрудничества. К внутренним факторам относятся степень развитости кластера и опыт его функционирования, ресурсообеспеченность, уровень государственной поддержки и сотрудничества с региональными и муниципальными структурами управления, наличие устойчивых контактов с другими кластерами и экономическими структурами, инновационность. Факторами трансграничного взаимодействия являются единство либо смежность отрасли, территориальная близость, наличие общих рынков, степень и направление влияния политического фактора, культурный и языковой фактор.
К наиболее приоритетным на Юге России сегодня можно отнести формирующиеся кластеры в сфере лёгкой промышленности (в частности, текстильной и обувной), где тенденция к кластеризации уже проявила себя как ответ на повысившуюся конкуренцию со стороны продукции китайского производства. По
данным официальной статистики, российский рынок обуви с учётом официального импорта и обуви, произведённой в России, оценивается в 220 млн пар в год. Всего же ёмкость российского рынка обувной продукции, по данным НОБС (Национального обувного союза), составляет 450 млн пар в год, хотя также следует учитывать теневой сектор, поставляющий около 120 млн пар [8]. Эта ниша может быть занята как иностранными конкурентами, так и местными производителями, в то же время не исключена возможность структурной перестройки трансграничного экономического пространства.
Аналогичное давление со стороны иностранных конкурентов как на внутригосударственном, так и на внешнем рынке испытывает обувная промышленность Украины, где «экспорт обуви из страны сократился на 2,6 % за 5 мес. 2012 г., если сравнивать с аналогичным временным отрезком 2011 г., а импорт обуви вырос на 38 % по отношению к 2012 г.» [9], что во многом обусловлено снижением рентабельности обувной промышленности и недостаточными темпами технологического обновления. В таком случае возможно переориентирование на производство отдельных комплектующих деталей и повышение техно-логизации одновременно со специализацией производства, в связи с чем интенсификация как производственного, так и технологического взаимодействия южно-российской и украинской обувной промышленности представляет собой потенциально кластерогенное поле, в котором местное производство может быть переориентировано и с большей специализацией распределено по уровням добавленной стоимости. В экономике Украины уже заняли своё место российские обувные сети, конкурирующие с местными производителями. Данная рыночная ситуация с наличием конкуренции как главной характеристики кластерного поля (что отличает кластер от территориально-производственного комплекса) может стать основой не только для повышения технического оснащения обувной промышленности, но также для формирования условий специализации производителей и кооперации между ними, выстраиванию более тесных взаимодействий и формированию нескольких региональных брендов.
Также следует отметить потенциально формирующийся машиностроительный кла-
стер, имеющий потенциал взаимодействия всех стран трансграничного региона, тем более что к нему примыкают и ряд кластеров производства сельскохозяйственной продукции, требующих постоянного технологического обновления. Южно-российские регионы проявляют в последние годы интерес и к кластерам экологического характера [10], в этой сфере возможно технологическое, информационное и собственно экономическое взаимодействие с приграничными государствами, имеющими такой опыт.
По оценкам кластерного пространства стран метарегиона обозначим возможные и приоритетные формы сотрудничества в сфере кластеризации и образования трансграничных кластерных структур: производственная кооперация в рамках отрасли и смежных отраслей, обеспечение инфраструктуры, сотрудничество в области менеджмента качества, аудиторские, юридические, консультационные услуги, сотрудничество по инновационным проектам, образование транстерриториальных кластеров за счёт «роста по вертикали», стратегические позиции верхнего уровня в цепочке добавленной стоимости, использование аутсорсинга.
В целом сегодня на Юге России, исходя из особенностей развития кластерной сферы стран ближайшего окружения, необходимо расширение программ научного исследования в области кластеризации, усиления информационной и организационной поддержки, участие в совместных проектах. Важным инструментом повышения уровня экономики региона и расширения организационной сферы координации взаимодействия с иностранными экономическими акторами может послужить создание государственных корпораций регионального уровня, рассчитанных на инкорпорирование местных и зарубежных компаний. В рамках формирующейся и нестабильной экономики стран Южного Кавказа стратегическим направлением для юга России может послужить кластеризация не-кластеризованного поля, исходя из возможностей внешнего взаимодействия, стимулирование аналогичного процесса во всех странах рассматриваемого региона. Наиболее важной является инновационная инициатива
Поступила в редакцию
как кластерообразующий компонент для всего трансграничного региона, потенциальный рынок технологий. На сегодняшний день для Юга России необходима выработка стратегии кластерного взаимодействия, выбор приоритетов для долговременного сотрудничества, использование опыта зарубежных партнёров в сфере кластеризации и целостного опыта существования кластера как комплексного социально-экономического феномена.
Литература
1. Дружинин А.Г. Глобальное позиционирование юга России: факторы, особенности, стратегии. Ростов н/Д, 2009. 288 с.
2. Мамараев Р. Роль юга России в Каспийском регионе // МЭиМО. 2009. № 1. С. 70 - 76.
3. Объединяя украинские региональные кластеры. URL: http://ucluster.org/ (дата обращения: 12.10.2012).
4. Кластеры в экономике Украины. URL: http://www.dinamictake.ru/ (дата обращения: 30.09.2012).
5. The Ukraine Competitiveness Report 2008 Towards Sustained Growth and Prosperity. (M. D. Ha-nouz, T. Geiger). World Economic Forum, 2008.
6. Тургинбаева А.Н. Кластерный анализ инновационной деятельности в Республике Казахстан // Фундаментальные и прикладные исследования. Образование, экономика и право. 2008. № 7. С. 80 - 83.
7. Каждый из десяти кластеров роста в Армении может обеспечить прирост ВВП республики за 10 лет на 1 млрд долларов // Деловой Экспресс. Экономическая газета Армении. 2009. № 35.
8. Ростов: создание кластера - способ сохранить обувную отрасль // ИА «Альянс Медиа». URL: http://www.allmedia.ru/newsitem.asp?id=830186 (дата обращения: 15.11.2012).
9. Анализ производства и рынка обуви в Украине // Z-Украина: аналитика, статистика. URL: http ://zet. in. ua/markets/vnutrennij -rynok/torgovlya/analiz-proizvodstva-i-rynka-obuvi-v-ukraine/ (дата обращения: 02.12.2012).
10. Кластер переработки отходов появится в Ростовской области // РИА Новости. URL: http://aktualno.ru/view2/2808 (дата обращения: 15.11.2012).
13 декабря 2012 г.
