CC BY
162
Вестник ПСТГУ.
Серия V: Вопросы истории и теории христианского искусства.
Ким Екатерина Сергеевна, мл. науч. сотрудник, Российский институт наследия им. Д. С. Лихачева Российская Федерация, 119072, г. Москва, Берсеневская наб., д. 20 katyakim@gmail.com
2018. Вып. 29. С. 27-37
ORCID: 0000-0001-7538-7631
«Инструкции» Карло Борромео
КАК ПРИЛОЖЕНИЕ К ДЕКРЕТАМ ТРИДЕНТСКОГО СОБОРА
Е. С. КИМ
Статья посвящена рассмотрению отдельных пунктов «Инструкций по возведению и благоустройству церквей» Карло Борромео, изданных в 1577 г., в их связи с декретами Тридентского собора (1545—1563) и с переменами в устройстве церквей, привнесенными движением Реформации. Демонстрируются подлинные основы, на которых возникает архитектура европейских католических храмов во 2-й пол. XVI в. Они рассмотрены в исторической перспективе, так как ряд важных изменений в устройстве храмов (в частности, в расположении табернакля) обозначился еще до начала заседаний собора. Как известно, на нем не были приняты нормативные документы, касающиеся архитектуры храмов. Руководство Карло Борромео позволило выделить основные принципы церковного строительства, соответствующие духу собора, и определило систему создания и обустройства европейских католических храмов на несколько столетий вперед.
В 1-й пол. XVI в. Католическая Церковь претерпела серьезные испытания, вызванные начавшимся движением Реформации. В целях укрепления веры и самого института, для обновления церковной и служебной жизни с 1545 по 1563 г. созывался Тридентский собор, инициированный папой Павлом III и завершившийся при Пие IV. Собор был призван разъяснить главные догматы, подчеркнуть их прямую связь со временем раннего христианства и учением святых отцов, унифицировать и упорядочить нормы в отношении практических вопросов, ввести основные определения и толкования (прежде всего касающиеся евхаристической и литургической жизни, Символа веры, поклонения святым и др.). Собор указал также на первостепенное значение латыни для богослужебных целей, впервые ввел единую обязательную богослужебную норму — Римский миссал (1570). Однако, как подчеркивают многие исследователи, несмотря на историческую значимость собора и на большой труд по упорядочиванию богослужения и разъяснению догматов, он не привел к реальной литургической реформе1.
Решения собора в значительной мере оказали влияние и на церковное искусство, хотя в декретах и канонах не содержалось прямых указаний на облик и убранство храмов, за исключением требований к изображению святых. Была введена строгая система епископата, в результате чего церковные работы художников и архитекторов должны были получать одобрение епископа. Помимо со-
1 См.: Кунцлер М. Литургия церкви. М., 2001. Т. 1. С. 272-274.
бора сама эпоха контрреформации с ее требованиями и вызовами также сказалась на развитии сакрального искусства.
Реформаторы, дать ответ которым был призван собор, имели иное представление о церковной жизни. Помимо коренной разницы в вероучительных вопросах они, вслед за меняющимся социальным обликом Европы, подвергали сомнению деятельность епископата и клира. Исследователи связывают быстрое распространение идей Реформации со сложными историческими процессами, происходившими в социально-экономической жизни (появление городов и переформатирование слоев населения, повышение грамотности населения и др.), а также с непрекращающимся развитием теологии и философии в Европе. Западноевропейские богословы опирались не только на св. Писание и св.отцов, но и на позднеантичный философский аппарат. Противоречия и споры начала века продолжались и в последующие эпохи, так что столкновение различных взглядов теологов, священнослужителей и мирян на проблематику не только таинств и догматов, но и на изображения в стенах церкви не один раз приводило к драматическим событиям в истории христианства. И XVI век с его новой эрой иконоборчества стал одним из этапов внутренних поисков и споров в Западной Церкви относительно сакрального изображения2. Историк и философ Герард ван дер Леув указывает: «Гуманистическое просвещение, считающее Господа слишком величественным для изображения; верность этого просвещения Библии с ее уважением к буквам запретов Ветхого Завета; его экстатическая персонализа-ция, не терпящая ограничений как для изображения, так и для таинства; протест бедных против богатых в церкви — все вместе это привело сначала к уничтожению изображений, а затем к их более или менее строгому избеганию»3.
За спинами контрреформаторов стояли не только ссылки на Библию, но и на «исповедание веры отцов» (Декрет о Символе веры, Сессия III, 4 февраля 1546 г.4). К защите Католической Церкви было призвано и искусство: его античный (в понимании Ренессанса) пафос низвергался и был замещен апологетическим. Архитектура и убранство храмов сами по себе должны были стать безмолвным и доступным доказательством «правильной веры» и демонстрировать ее ключевые положения. Эти дополнительные функции базировались на ряде уже существовавших формальных средств.
Значимость решений Тридентского собора для развития европейского искусства подчеркивали множество исследователей. Изменился не только облик храмов — появились другие акценты и иная риторика в их декоративном оформлении, в религиозных картинах. Историк искусства Э. Маль подчеркивал: «В XVI—XVII вв. не только теология, но и, как мы увидим, само по себе искусство было затронуто разногласиями и иногда даже брало их на себя. Искусство Контр-
2 См.: Stockwell C. Reformation of Art: Calvinistic Aesthetics in the 16th to 17th Centuries. No-ronto, 2013. P. 2-13. URL: https://www.academia.edu/4033023/Reformation_of_Art_Calvinistic_ Aesthetics_in_the_16th_to_17th_Centuries_ICS_2013 (access: 20.12.2017); Viladesau R. Theological Aesthetics: God in Imagination, Beauty, and Art. Oxford, 1999. P. 52-53.
3 Цит. по: Viladesau. Op. cit. P. 55.
4 Цит. по переводу: Розенблюм Е. Тридентский собор. Каноны и декреты. URL: http:// trent.unavoce.ru/trent_fulltext_ru.html#s01d01 (дата обращения: 10.01.18)
реформации защищает все догматы, подвергавшиеся нападкам протестантов»5. Немецкий литургист Х. Б. Мейер, рассказывая о ранних барочных постройках, замечает: «Дело обстоит таким образом, будто бы в здании церкви отразилась реформа литургии и церковной жизни, которую Тридентский собор попытался осуществить (и тоже со ссылкой на — церковную — античность)»6.
В декретах собора не было предписаний об архитектуре и убранстве храмов (хотя подтверждались традиции хранения св. Даров и поклонения мощам святых, что подразумевало соответствующее оформление), но практически сразу же после его завершения, в 1577 г., издаются «Инструкции по возведению и обустройству церквей» (¡пз^исИопит ГаЬпсае й БиреПесИИБ есс1е81а81юае). Их составителем стал Карло Борромео (1538—1584), архиепископ Милана, активный участник Тридентского собора, а до этого папский секретарь7. «Инструкции» были призваны регламентировать церковное строительство в епархии в соответствии с решениями собора и стали важным трудом по унификации правил создания храмов в Италии. Исследователь К. Норберг-Шульц замечает: «Архитектура, таким образом, должна пониматься как часть миссионерской деятельности, которая до окончания эпохи, около 1770 г., подчеркивала ее барочную убедительную риторику»8.
Впрочем, за стремлением систематизировать нормы церковного строительства, стоят блестящее образование Карло Борромео и близкое знакомство и консультации с ведущими архитекторами своего времени, которые позволили создать не просто инструкции, а удобный инструмент для архитекторов, богословов и священников. Принципы, изложенные в труде Борромео, фактически определяют облик новых католических храмов на несколько столетий вперед9. Вместе с ними особая ревность к защите Церкви и догматов рождают барочные церкви, в которых эмоциональное переживание веры, зрительное убеждение в Божественном присутствии именно в католическом храме становятся первоочередными принципами для оформления зданий.
«Инструкции» Карло Борромео представляют собой сочинение в двух книгах. Первая состоит из 33 глав и посвящена основным правилам постройки церквей: выбору места расположения здания, фасадам, порталам, полам, окнам, капеллам, алтарям, колокольне, сакристии, гробницам, лестницам и др. Вторая книга разделена на 99 частей, в которых рассказывается об облачении священнослужителей и об убранстве храмов. В указаниях он пользуется глаголом ёеЬео
5 Male E. Religious Art: from the Twelth to the Eighteenth Century. N. Y., 1968. P. 168.
6 Meyer H. B. Was Kirchenbau bedeutet. Ein Führer zu Sinn, Geschichte und Gegenwart. Basel; Wien, 1984. P. 59.
7 Карло Борромео (1538—1584) был канонизирован Католической Церковью в 1610 г. Он являлся племянником папы Пия IV и известен как один из самых ревностных деятелей эпохи Контрреформации.
8 Norberg-Schulz C. Late Baroque and Rococo Aechitecture. N. Y., 1974. P. 53.
9 Католическая Церковь пользовалась основными правилами, изложенными Борромео, до кон. XIX в. Позднее, несмотря на ряд официальных указаний в отдельных епархиях, уже сами архитекторы и заказчики (священники и приходы) определяли облик новых храмов, и только Второй ватиканский собор (1962—1965) выпустил обновленные руководства и каноны для церковного строительства.
(лат. «быть должным, долженствовать»), предполагая, что «Инструкции» носят не просто рекомендательный характер. Действительно, после их выхода в печать Борромео с помощниками позаботился о том, чтобы предписания по возведению церквей строго исполнялись в его епархии. Уже существующие церкви переоборудовались в соответствии с новыми требованиями. Более того, «Инструкции» довольно быстро, в течение буквально десяти лет, распространились в ряде европейских стран и в их колониях и имели чрезвычайно сильное влияние на храмовое зодчество.
Руководство Карло Борромео демонстрирует знакомство архиепископа с широким кругом источников: античных, средневековых, ренессансных и современных ему. Он читал Витрувия, Вильгельма Дуранда, Пьетро Катанео, знал античную архитектуру Рима и, разумеется, опирался на свод канонического права Римской Церкви. Создание труда сопровождалось консультациями с лучшими архитекторами своего времени, в частности с Пеллигрини Тибальди (1527—1596). «Инструкции» представляют собой не только источник по истории западноевропейского зодчества, но и важнейший памятник теории искусства XVI в. Бор-ромео использует уже существующие архитектурные источники, выбирая из них наиболее подходящие для выражения обновленных богословских норм.
В первой главе первой книги подчеркивается: «Церковь, где бы она ни была возведена, должна находиться на высоко расположенном участке... вдалеке от нечистых мест»10. Храм есть величественное, отдельно стоящее здание, обладающее достоинством, оно приподнято и хорошо обозримо. Для тридентского и посттридентского периодов важно утвердить основы вероучения, сделать их видимыми, и церковное здание служит в том числе и этим целям. Исследовательница Э. К. Волкер указывает, что, определяя для храма обозримое месторасположение, Борромео обращается к константиновской эпохе, когда христианство было признано официальной религией. Как и тогда, Церковь вновь призывала массы верующих (правда, теперь прежде всего горожан), а значит, здание приобретало внушительные пропорции. Кроме того, архиепископ ориентируется на античные примеры в противовес «индивидуализированным» проектам Пал-ладио, Микеланджело и др.11 Согласно XIII сессии собора (ее решения называют «Декретом о святой евхаристии», 11 октября 1551 г.), Католическая Церковь хранит учение, «наставленная Самим Господом нашим Иисусом Христом, Его Апостолами и Святым Духом, в ходе времен внушающим ей всякую истину [Ин 4. 26], всегда хранила и будет хранить вплоть до конца мира»12. Незыблемости законов соответствует образ монументального храма.
Речь же идет, прежде всего, об учении о таинстве Евхаристии и о вопросе присутствия в нем под видом хлеба и вина Тела и Крови Христовых. Учение необходимо было нормализировать перед лицом Реформации и подчеркнуть его особое значение. Кроме того, нужно было призвать верующих к участию в таинстве и молитве, для чего в том числе в XXII сессии, главе 8 (17 сентября 1562 г.)
10 Цит. по: Voelker E. C. Charles Borromeo's Instructiones fabricae et supellectilis ecclesiasticae, 1577: a translation with commentary and analysis. Michigan, 2004. P. 35.
11 Ibid. P. 39-40.
12 Христианское вероучение / Дюмулен Пьер, ред. СПб., 2002. С. 401.
указывается: «Святой Собор повелевает пастырям и всем, кто отвечает за души, самим или другим чаще объяснять во время служения св. Мессы тексты, которые читаются, и, среди прочего, объяснять Таинство этой Жертвы»13.
Борромео заботится о практическом исполнении этих решений, в том числе предлагает создать каждому молящемуся достаточно пространства для пред-стояния и молитвы, то есть подходящие условия для участия в мессе14. В первой главе его труда сказано, что в церкви «для каждого человека должно быть достаточно места»15. Он предполагает, что массе верующих должно быть вполне удобно размещаться в здании, и это внимание к человеку и к деталям представляется убедительным доказательством, что архиепископ действительно беспокоился о судьбе Церкви и вверенных ей людей.
К XVI в. уже произошли значительные изменения в устройстве новых церквей по сравнению со средними веками: прежде всего, пространство стало более цельным и изменилось расположение табернакля. Эти перемены вполне соответствовали новой церковной эпохе и нормам собора. Карло Борромео закрепляет их, описывая должную структуру храма. Алтарь главной капеллы (т. е. главный алтарь) должен располагаться во главе церкви, на трех ступенях и напротив центрального портала, в независимости от плана здания (крестообразного, ба-зиликального или центрического), а сама капелла приподнята над уровнем пола основной части здания16. Под аркой капеллы должно быть помещено Распятие17. Остальные алтари располагаются в рукавах (в случае крестового плана), в боковых нефах — справа и слева от главной капеллы, у центральной части боковой стены (если неф один)18. «Главный алтарь должен быть расположен в своей капелле таким образом, чтобы от нижней ступени до ближайшей ограды или до оград, которые должны быть близко, оставалось пространство по крайней мере в восемь кубитов19. Так что он должен быть обеспечен более подходящим типу и размеру церкви соответствующим пространством для большого числа клира, который по специальным случаям прислуживает на торжественном праздновании жертвоприношения Мессы и на божественных службах»20.
Реформаторские церкви, в частности лютеранские, организовывались исходя из иных принципов и предлагали совершенно другую концепцию храма: он предназначался для евхаристии, проповеди и совместной молитвы. Расположение главного алтаря сохранилось, а необходимость в малых алтарях исчезла,
13 Христианское вероучение. С. 413.
14 Впрочем, как подчеркивают исследователи, за Тридентским собором не последовало подлинной реформы в участии мирян в мессе, и богослужения носили для основной массы верующих созерцательный и даже театральный характер: «Реформа Тридентского собора дала унификацию обряда и убрала хаос богослужебных текстов, но главное — исключение народа из службы — так и осталось» (The study of Liturgy / Jones C., Wainwright G., Yarnold E., eds. N. Y., 1978. P. 37).
15 Цит. по: Voelker. Op. cit. P. 38.
16 См.: Глава 10. URL: http://www.memofonte.it/home/files/pdf/scritti_borromeo.pdf (дата обращения: 20.12.2017).
17 См.: Глава11. Ibid.
18 См.: Глава14. Ibid.
19 3,49 м.
20 Цит. по: Voelker. Op. cit. P. 134.
вследствие чего их постепенно демонтировали вместе с изображениями и статуями. Так как помимо Евхаристии реформаторы признавали таинством и крещение, то крестильная купель также располагалась в восточной части, а боковые нефы занимали кафедры и скамьи21. Формирование структуры протестантского храма началось очень рано, в 1520-е гг. Таким образом, Карло Борромео с его подробным описанием должного украшения церквей, расположением алтарей, хора и изображений, детальным вниманием к убранству и облачениям не просто закрепляет ряд устоявшихся традиций и подготавливает пространство в соответствии с канонами Тридентского собора, но описывает обустройство церкви, противостоящее реформаторским нововведениям (которым на момент издания «Инструкций» было уже несколько десятков лет).
Борромео подчеркивает значение центрального алтаря, а также упорядочивает расположение малых, с тем чтобы уже ничего не могло отвлечь от участия в мессе и от созерцания Святых Даров. У каждого вошедшего в храм не должно было оставаться сомнений, что здесь, на алтаре, совершается святое жертвоприношение, а хостия в табернакле — зримое напоминание о Жертве и о таинстве Евхаристии: «Если кто-либо отрицает, что в Пресвятом Таинстве Евхаристии истинно, реально и сущностно содержатся Тело и Кровь вкупе с Душой и Божеством Господа нашего Иисуса Христа и, следовательно, Весь Христос полностью, но говорит, что Они присутствуют лишь в виде знака [ut in signo], или образа [figura], или в их силе [virtute], да будет анафема», — говорится в I Каноне о пресвятом таинстве Евхаристии22.
Закрепление расположения табернакля в центре алтаря — одна из наиболее характерных черт архитектуры посттридентских храмов. В XIII сессии отдельная глава посвящена хранению Святых Даров: «Обычай сохранять Святые Дары в священном месте настолько древний, что был уже известен во времена Никей-ского собора. Добавим, что приношение Евхаристических Даров больным и с этой целью тщательное хранение ее в церквах, кроме того, что это весьма справедливо и разумно, предписывалось многими соборами и соблюдалось очень древним обычаем Католической Церкви. По этой причине собор постановил, что необходимо сохранять этот обычай, весьма спасительный и необходимый»23. Борромео подчеркивает, что табернакль надо ставить на главном алтаре, дополняя Распятием24. В Католической Церкви дарохранительница являлась существенно важным предметом и отсылала к скинии Завета. Как указывает историк У. М. Ланг, в средние века слово tabernaculum употребляется для обозначения хранительницы Святых Даров в алтаре, а В. Дуранд в 1282 г. пишет, что «в некоторых церквах размещается арка или табернакль с Телом Христовым и святынями»25. В последующие века существовали различные варианты разме-
21 См.: KurisooM. Continuity and change. Reorganizing sacred space in post-Reformation Tallinn // Re-forming Texts, Music, and Church Art in the Early Modern North. Amsterdam, 201б. P. 32б—327.
22 Христианское вероучение. С. 405.
23 Там же. С. 403.
24 См.: Глава 13. URL: http://www.memofonte.it/home/files/pdf/scritti_borromeo.pdf (дата обращения: 20.12.2017).
25 Lang U. M. Tamquam Cor in Pectore: The Eucharistic Tabernacle Before and After the Council of Trent // Sacred Architecture. Notre Dame. 2009. № 15. P. 31.
щения дарохранительницы, в частности в подвешенном сосуде «в виде голуби-не» либо в нише в боковой стене алтаря. В ряде итальянских церквей, начиная с кон. XV в., можно увидеть, как табернакль занимает место на центральном алтаре, в частности в соборе в Прато (1487)26. Практика акцентирования таберна-кля и его места расположения в храме была принята и в середине XVI в. в Вероне. «В духовном и пространственном смысле табернакль становится сердцем церкви»27. Борромео опирался на уже существующие в ряде регионов традиции и сам указывал на это, в том числе в описании расположения алтаря. Его целью было выбрать те из них, которые соответствовали духу собора. Выделяя табер-накль, он довольно подробно описывает и его декоративное оформление.
Расположение табернакля на алтаре (то есть в главном месте храма) и само хранение хостии в дарохранительнице стали не только обычаем и исполнением соборных законов. Реформаторы предложили отказаться от этой практики: в Писании не было указаний на то, что Св. Дары нужно специальным образом сохранять. Тогда как католический храм, созданный по руководству Борромео, утверждал евхаристическую истину и противостоял протестантским церковным зданиям.
В системе Борромео прослеживается очевидная иерархичность пространства: главный алтарь приподнят, позади него находится епископское место, по периметру либо на пересечении трансептов — хор, в центральной части — скамейки для священнослужителей и избранных прихожан, которые вслед за решениями собора ежедневно должны участвовать в совместных песнопениях и молитвах с участием хора. До создания Карлом Борромео свода рекомендаций расположение этих главных частей храма носило более вариативный характер, вследствие исторических обстоятельств, пожеланий заказчиков и региональных традиций.
В тексте «Инструкций» содержатся отсылки к учению святых отцов и к древним христианским базиликам (Карло Борромео знал их по римской архитектуре), например в седьмой главе, посвященной дверям: «Не должны быть арочными (чтобы не уподобляться городским воротам), а прямоугольными, как можно увидеть в большинстве древних базилик»28. В главе второй — «Проект церкви» — он указывает на крестообразный план как наиболее предпочтительный, «так как прослеживается почти до апостольских времен и ясно виден в зданиях большинства святых базилик Рима»29. Возвращение к раннехристианским идеалам, унификация в соответствии с догматами св. отцов были принципиально важными для формулировки решений Тридентского собора. Указание на незыблемую веками истину как на основу для обновленной церковной жизни и для защиты веры рассматривалось важным оружием в борьбе с реформаторами. Так, по поручению собора, в 1570 г. издается Римский миссал, в котором была предпринята попытка вернуться к обрядам папы Григория Великого (сер."У! в.).
26 См.: Lang. Op. cit. P. 32.
27 Ibid. P. 33.
28 Voelker. Op. cit. P. 206.
29 Цит. по: Ibid. P. 51.
Важнейшим ответом на новый виток иконоборчества стал Декрет о призвании святых, поклонении их мощам и о святых иконах (XXV сессия 3-4 декабря 1563 г.): «Святой Собор предписывает всем епископам, чтобы они, согласно обычаю Католической и Апостольской Церкви, принятому с первых времен христианской религии, и согласно единодушному мнению Святых Отцов и декретам Святых Соборов, усердно наставляли верных, в частности в отношении заступничества святых, обращаемой к ним молитвы, почестей, воздаваемых мощам, и законного предназначения икон...»30 Так и Борромео еще раз подчеркивает, что «хранение тел святых... есть древний обычай»31 и определяет места расположения реликвариев и их облик: «Правильно держать мраморное или по крайней мере цельнокаменное вместилище либо арку, хорошо отполированные и обладающие пирамидальным перекрытием, созданным из того же материала. Эти вместилища, хранящие аккуратно помещенные святые тела, должны находиться в алтарях либо под ними»32.
Собор продолжает: «Кроме того, нужно иметь и хранить, в частности в церквах, образы Христа, Девы Марии Богородицы и святых, воздавая подобающие им почитание и поклонение... иконы не должны быть ни написаны, ни украшены по образцу мирской вызывающей красоты... Никому не позволено помещать или требовать помещения на каком-либо месте или в церкви необычного образа, если он не был одобрен епископом...»33 И Борромео указывает: «Следует серьезно наказывать либо поощрять художников, чтобы они не отдалялись от предписанных правил в своих работах... В первую очередь не должно быть написано священное изображение, которое содержит лживое учение, в церкви либо где-либо в другом месте»34. Таким образом, собор регламентировал не только сюжетную составляющую, но и формальное выражение, отказываясь от ренес-сансной направленности в отношении большого ряда мотивов.
По замечанию К. Норберга-Шульца, «концепция прекрасной формы и красоты была оставлена, и религиозное искусство вернулось в число средств убеждения и пропаганды»35. Здесь следует заметить, что вопрос касался не просто пропаганды. Противостояние с католической доктриной было настолько сильным, что реформаторы доходили до непосредственного уничтожения религиозных картин в церквах. И Римская Церковь встала на защиту догматов, используя все возможные способы. Эта борьба нашла отражение в том числе в выборе тем для живописных полотен: в религиозных картинах эпохи Контрреформации многие сюжеты связаны с причастием и мученичеством.
У реформаторов, опиравшихся не на традиции или на святых отцов, а только на толкование текста Библии, не было единой позиции по вопросу сакральных изображений в стенах церкви. Ряд представителей движения выступал против «идолов», разрушая картины и скульптуры в церквах. Андреас Карштадт (1482-
30 Христианское вероучение. С. 322-323.
31 Глава 16. Цит. по: Voelker. Op. cit. P. 207.
32 Ibid.
33 Христианское вероучение. С. 322-323.
34 Глава 17. Цит. по: Voelker. Op. cit. P. 228.
35 Norberg-Shulz C. Meanining in Western Architecture. N. Y., 1975. P. 8. Цит. по пер.: Ване-ян С. С. в: «Архитектура — язык, теория, история». М., 2001. Ч. 2. С. 264.
1541), радикальный реформатор, дерзновенно писал: «Понимаете, как Господь запрещает все виды изображений... Господь говорит, вы не должны служить им, вы не должны даже кланяться им. Потому Господь запрещает все почитания [изображений] и разбивает папские опровержения, которые своей изворотливостью насилуют Писания и делают черное белым и зло добром... Вы должны опрокинуть и свергнуть алтари. Вы должны сломать их изображения на кусочки. Вы должны ломать столбы и сжигать вырезанные изображения. У нас нет господских алтарей, но только языческие и человеческие, как сказано в Исх 20. 4»36.
Мартин Лютер (1483—1546) был не согласен с подобной решительностью, издав в 1525 г. трактат «Против небесных пророков в деле изображений и таинств» в качестве полемического труда, направленного против Андреаса Карлштадта. Этот труд стал определяющим в богословии образа Лютера. Он приводит ветхозаветные примеры, доказывающие неприемлемость идолопоклонения и призывает отказываться от сакральных изображений и всякого рода поклонения таковым. Но если они уже созданы, то им следует дать время «истлеть»: «Впрочем, изображения как память и как свидетельства, такие как распятия и изображения святых, допустимы. Как уже сказано, так было даже в законе Моисея»37. Наконец, еще одной иллюстрацией может послужить деятельность Ульриха Цвингли (1484—1531), который добился изъятия всякого рода изображений из церквей Цюриха легитимным способом — решением городского совета в 1524 г. «статуи, картины, распятия, вотивные лампады, реликварии, гробницы, или изображения, или декорации любого рода» исчезли из всех храмов города38.
Проявлению всякого рода иконоборчества, вне зависимости от аргументации и степени борьбы с изображениями его сторонников, спустя 50 лет противостоял посттридентский католический храм. Он встречал верующих именно образами. В главе 3 («Внешние стены и фасады») Борромео указывает: «Над верхней частью главной двери с внешней стороны должно быть написанное либо вырезанное, с соответствующими декором и благочестием, изображение пресвятой Девы Марии, держащей Ее сына Иисуса в Ее руках; по правую руку должно быть изображение святого, которому посвящена церковь, тогда как по левую — в той же манере изображение другого святого, которому особенно преданы прихожане. Если группа из трех фигур не может быть сделана, то должна быть представлена по крайней мере фигура святого, которому посвящена церковь»39. Средневековая традиция украшать изображениями святых фасады и порталы становится декларацией, Богоматерь и святые будто сами охраняют храмы и защищают церковь.
Барочная храмовая архитектура во многом стала продолжением ренессанс-ной архитектуры, но опиралась на иные внутренние принципы. Контрреформация сформулировала главные внутренние положения, определившие облик новых храмов: акцентирование подлинности Евхаристии и совершения Жертвы,
36 Stockwell. Op. cit. P. 19.
37 Luther's Works, Volume 40: Church and Ministry II / Lehmann H., Bergendoff C., eds. Minneapolis, 1959. P. 90. URL: http://www.angelfire.com/poetry/luther/temporary/againsten.html (дата обращения: 20.12.2017).
38 Stockwell. Op. cit. P. 25.
39 Voelker. Op. cit. P. 84.
поклонение святым, сохранение сакральных изображений, необходимость бла-гоукрашения церковного здания и утвари, возможность размещения и отделения от массы верующих клира, выраженная иерархичность пространства. Руководство, составленное Борромео, должно было помочь унифицировать строительство церковных зданий таким образом, чтобы верующие могли убедиться в истинности догматов Католической Церкви, а также расположиться к молитве. Оно предложило детальное описание облика храма: начиная от выбора места строительства до декорирования утвари и указаний, где и как она должна храниться в соответствии с канонами Тридентского собора. Он унифицировал ряд уже имеющихся архитектурных традиций и вписал их в новую историческую действительность. «Инструкции» позволили создать устойчивую храмовую структуру, которая противостояла устройству церквей, предложенному реформаторами. Должно было пройти несколько столетий, прежде чем новая историческая эпоха, рубеж XIX — нач. ХХ в., позволила внести существенные и необходимые изменения в посттридентскую систему обустройства католических храмов, а затем и заимствовать ряд архитектурных решений, предложенных протестантами.
Ключевые слова: Карло Борромео, Тридентский собор, архитектура барокко, искусство барокко, история европейской архитектуры, архитектура Италии, табернакль, литургическое пространство, европейская церковная архитектура, Реформация.
Список литературы
Архитектура — язык, теория, история / С. С. Ванеян, И. И. Тучков, ред. М., 2001. Ч. 2. Кунцлер М. Литургия церкви. М., 2001. Т. 1.
Розенблюм Е. Тридентский собор. Каноны и декреты. URL: http://trent.unavoce.ru/trent_
fulltext_ru.html#s01d01 (дата обращения: 10.01.18). Христианское вероучение / П. Дюмулен, ред. СПб., 2002.
Borromeo С. Instructionum fabricae et supellectilis ecclesiasticae. 1577. URL: http://www.
memofonte.it/home/files/pdf/scritti_borromeo.pdf (дата обращения: 20.12.2017). Kurisoo M. Continuity and change. Reorganizing sacred space in post-Reformation Tallinn // Re-forming Texts, Music, and Church Art in the Early Modern North. Amsterdam, 2016. P. 311-356.
Lang U. M. Tamquam Cor in Pectore: The Eucharistic Tabernacle Before and After the Council
of Trent // Sacred Architecture. Notre Dame, 2009. № 15. P. 32-34. Luther's Works, Volume 40: Church and Ministry II / Lehmann H., Bergendoff C., eds. Minneapolis, 1959.
Male E. Religious Art: from the Twelth to the Eighteenth Century. N. Y., 1968. Meyer H. B. Was Kirchenbau bedeutet. Ein Führer zu Sinn, Geschichte und Gegenwart. Basel; Wien, 1984.
Norberg-Schulz C. Late Baroque and Rococo Aechitecture. N. Y., 1974. Stockwell C. Reformation of Art: Calvinistic Aesthetics in the 16th to 17th Centuries. Toronto, 2013. P. 2-13. URL: https://www.academia.edu/4033023/Reformation_of_Art_Calvinistic_ Aesthetics_in_the_16th_to_17th_Centuries_ICS_2013 (дата обращения: 20.12.2017). The study of Liturgy / C. Jones, G. Wainwright, E. Yarnold, eds. N. Y., 1978. Viladesau R. Theological Aesthetics: God in Imagination, Beauty, and Art. Oxford, 1999. Voelker E. C. Charles Borromeo's Instructiones fabricae et supellectilis ecclesiasticae, 1577: a translation with commentary and analysis. Michigan, 2004.
St. Tikhon's University Review. Ekaterina Kim,
Series V: Problems of History Junior Research Fellow,
and Theory of Christian Art. Likhachov Russian Heritage Institute
2018. Vol. 29. P. 21—31 20 Bersenevskaia Naberezhnaia, Moscow
119012, Russian Federation katyakim@gmail.com
ORCID: 0000-0001-7538-7631
"Instructions" by Charles Borromeo as a Supplement to Decrees of Trent Council
E. Kim
This article is devoted to some aspects of Charles Borromeo's Instructiones fabricae et supellectilis ecclesiasticae published in 1577. It deals with the Instructions in connection with their relationship to the decrees of Trent Council (1545-1563) and changes in the arrangement of churches that were introduced by Reformation. The article demonstrates the actual bases on which the architecture of European Catholic churches emerged in the latter half of the 16th century. They are dealt with in a historical perspective, because a number of important changes in the arrangement of churches (for example, the position of the tabernacle) had become visible prior to the Council. As is known, it did not accept any normative documents as to church architecture. The manual by Charles Borromeo made it possible to distinguish the main principles of church construction that were in accord with the spirit of the Council and determined the system of construction and arrangement of European Catholic churches for several centuries to come.
Keywords: Charles Borromeo, Trent Council, Baroque architecture, Baroque art, history of European architecture, Italian architecture, tabernacle, liturgy space, european church architecture, Reformation.
References
Vanejan S. S., Tuchkov I. I., eds., Arhitektura — jazyk, teorija, istorija, Moscow, 2001, V. 2.
Kuncler M., Liturgja cerkvi, Moscow, 1, 2001.
Djumulen P., ed., Hristianskoe verouchenie, Saint-Petersburg, 2002.
Kurisoo M., Continuity and change. Reorganizing sacred space in post-Reformation Tallinn, Re-forming Texts, Music, and Church Art in the Early Modern North, Amsterdam, 2016, 311-356.
Lang U. M., "Tamquam Cor in Pectore: The Eucharistic Tabernacle Before and After the Council of Trent", in: Sacred Architecture, Notre Dame, 15, 2009, 32-34.
Male E., Religious Art: from the Twelth to the Eighteenth Century, New York, 1968.
Meyer H. B., Was Kirchenbau bedeutet. Ein Führer zu Sinn, Geschichte und Gegenwart, Basel, Wien, 1984.
Norberg-Schulz C., Late Baroque and Rococo Architecture, New York, 1974.
C. Jones, G. Wainwright, E. Yarnold, eds., The study of Liturgy, New York, 1978.
Viladesau R., Theological Aesthetics: God in Imagination, Beauty, and Art, Oxford, 1999.
