CC BY
21
Институциональные изменения в макрорегиональной модели реального технологического развития
Ключевые слова
институциональные изменения
макрорегиональная модель
реальное технологическое развитие
глобальный монетаризм
постиндустриальная экономическая система
информационное общество
В современном мире Россия вынуждена конкурировать с другими странами, прежде всего в инновационной сфере. Оптимальная экономическая система, обеспечивающая нашей стране конкурентные преимущества в области инноваций, предполагает анализ институциональных изменений, т.е. изменений роли, значения и структуры таких институтов, как фирма, рынок и государство. Кроме того, необходимо учитывать иные (идеологические, юридические, ментальные, культурные) институциональные трансформации в современном российском обществе [9].
Предполагается, что происходящее сейчас в мире замещение реального сектора экономики (промышленности и сельского хозяйства) сферой услуг (прежде всего финансовых) означает переход к постиндустриальной экономической системе. Многие экономисты называют такую систему «информационной экономикой» [5] или «экономикой знаний» [2], считая, что инновации способствуют исключительно прогрессивному и поступательному развитию. Однако в рамках постиндустриальной экономической системы возможны два варианта инноваций: а) финансово-спекулятивные и б) производственно ориентированные. Следовательно, возникает два направления становления постиндустриальной экономической системы, две модели: модель глобального монетаризма (ГМ) и модель реального технологического развития (РТР).
Модель ГМ постиндустриальной экономической системы основана на экстенсивном экономическом росте, на
расширении рынков сбыта. Это сфера действия финансового, глобального капитала. Инновации проявляются прежде всего в финансовой и 1Т сфере, в появлении новых финансовых продуктов - де-ривативов. Инновации создают новые возможности для получения доходов от расширяющихся финансовых потоков, поэтому способствуют распространению мирового финансового рынка на все страны при унификации экономических агентов.
Модель ГМ постиндустриальной экономической системы предполагает высокий уровень монополизации при распространении инноваций во всех фазах инновационного жизненного цикла, включая копирование уже морально устаревшей продукции. Так, стремление к новым технологиям транснациональные компании (ТНК) объективно заменяют распространением уже созданного продукта для реализации эффекта масштаба. Монополизация требует постоянного расширения рынка, поэтому монопольная сущность ТНК проявляется в стремлении к экономическому росту, к экономической экспансии. Экономический рост, с одной стороны, дает возможность получить эффект от технологических инноваций через эффект масштаба и, следовательно, им способствует. С другой стороны, большая часть потенциальных инноваций не используется, а с ограничением масштаба темпы технического прогресса резко снижаются, происходит утрата значительной части сегодняшних технологий, требующих для своего рыночного применения значительного количества потребителей.
В этом проявляется известное «загнивание» ГМ. Потенциально конкурентной моделью по способности к реальным инновациям является макрорегиональ-ная модель РТР.
Макрорегиональную модель РТР постиндустриальной экономической системы можно представить как модель действия промышленного капитала, способного постоянно вызывать инновации в сфере производства и в социальных
■о
я
РЕШЕТОВА Лилия Владимировна
Кандидат экономических наук, доцент кафедры экономической теории
Ульяновский государственный университет
432017, РФ, г. Ульяновск, ул. льва Толстого, 42 Тел.: (8422) 30-05-21 E-mail: Ivresh@mail.ru
^ СТОЖКО Дмитрий Константинович
Кандидат философских наук, доцент кафедры общей и экономической истории
Уральский государственный экономический университет 620144, РФ, г. Екатеринбург, ул. 8 Марта/Народной воли, 62/45 Тел.: (343) 221-27-12 E-mail: kostskp@mail.ru
Аннотация
Обосновывается необходимость дальнейшей разработки и внедрения в российскую экономику макрорегиональной модели реального технологического развития. Доказывается, что данная модель имеет преимущества по сравнению с распространенной на западе моделью глобального монетаризма и создает более благоприятные возможности для перехода к новому типу рационального, интеллектуального потребления, при котором материальные потребности объективно замещаются потребностями в инновациях, в творческом труде. Особое внимание уделено институциональным изменениям, касающимся создания интегрированных фирм и усиления роли государства.
JEL classification
Е17,F63, Р10
Institutional Changes
in the Macroregional Model of
the Real Technological Development
u X
u <
<
| Liliya v. RESHETWA
Cand. Sc. (Econ.), Associate-Prof. of Economic Theory Dept.
Ulyanovsk State University 432017, RF, Ulyanovsk, lev Tolstoy St., 42 Phone: (343) (8422) 30-05-21 E-mail: Ivresh@mail.ru
^ Dmitry K. STOZHKO
Cand. Sc. (Philosophy), Associate-Prof. of General and Economic History Dept.
Ural State University of Economics 620144, RF, Yekaterinburg, 8 Marta/Narodnoy Voli St., 62/45 Phone: (343) 221-27-12 E-mail: kostskp@mail.ru
Keywords
institutional changes macroregional model
real technological development
global monetarism post-industrial economic system information society
Abstract
In the article the necessity for further advancement and implementation of macroregional model of the real technological development in Russian economy is justified. It is proved that the model has advantages over the global monetarism model that is widely known in the West and creates more opportunities to ensure the transition to a new type of rational, intelligent consumption, in which the material needs are replaced with the need for innovations and creative work. Particular attention is paid to the institutional changes relating to setting-up of integrated companies and strengthening the role of the state.
JEL classification
Е17,F63, Р10
сферах в условиях конкурентной среды. Конкурентоспособность в этой модели зависит от способности к более частым по сравнению с моделью ГМ, постоянным, хоть и менее значимым, реальным инновациям. Она действенна, если эффект можно получить на относительно ограниченном макрорегиональном рынке, без обязательного прохождения последних стадий жизненного цикла инноваций. Такая модель может существовать без экспансии, обязательного экономического роста. Она может способствовать постоянному социально-экономическому развитию стран и регионов.
Тем самым на базе макрорегиональ-ной модели РТР создается возможность обеспечения перехода к новому типу рационального, интеллектуального потребления, при котором материальные потребности населения объективно замещаются потребностями в инновациях, в творческом труде.
Обе модели постиндустриальной системы не проявляются абсолютно обособленно. Первая модель представлена институтами, элементами, отражающими превосходство ТНК по отношению к государству, а вторая модель - институтами, представляющими цивилизационные и государственные интересы. В каждой развитой стране складывается особенная система, сочетающая в себе в определенной пропорции институты обеих моделей. Для максимизации прибыли ТНК больше подходит модель ГМ, а для сохранения цивилизаций и государств необходимо формирование макрореги-ональной модели РТР. Действительно, глобальные ТНК в рамках модели ГМ могут оставить значительные трудовые ресурсы невостребованными, т.е. могут лишить граждан многих стран средств к существованию. Так, если труд как ресурс относительно дорог, то он не используется. Природные ресурсы в условиях частной собственности ТНК могут стать для ограниченной группы монополистов относительно дешевыми при неэквивалентном их присвоении через различные схемы.
Какова же роль государства при формировании обеих моделей? Модель МГ создается в рамках неоклассического рынка при минимизации участия государства в социально-экономических процессах. Конкурентный рынок, основанный на частной собственности, естественно, монополизируется, что объективно приводит к превалированию монополистического финансового капитала над промышленным капиталом. Не контролируемый государством рынок направляет частные ресурсы главным образом в спекулятивные финансовые сферы, а производственные активы выводит за рубеж для минимизации издержек. Это дает бизнесу возможность получения быстрых доходов. У бизнеса в условиях модели МГ постиндустриальной экономической системы с использованием деривати-вов появляются все новые возможности перекладывания частных финансовых рисков на государство. Монополизация в глобальном масштабе создает глобально-монетарную систему, характеризующуюся системным риском. На отдельных рынках создаются «финансовые пузыри», приводящие к банкротствам и финансовым кризисам, (например, дестабилизация рынка ипотечного кредитования способствовала кризису 2008 г., в результате которого государствам пришлось финансировать некоторые частные компании).
Предотвращение системного кризиса возможно при переходе к модели РТР, в которой участие государства может быть значительно сильнее, чем в модели МГ. Так как переход к модели РТР будет снижать краткосрочные прибыли ТНК, государству придется волевым образом ограничить монопольную власть частного финансового капитала. Ориентация на высокотехнологичную модель реального развития объективно может способствовать конкуренции инноваций в реальном секторе экономики.
Переход к модели подлинно инновационного развития зависит в значительной мере от участия государства в регулировании финансового рынка и проведении промышленной политики.
Рынок и государство в рамках макроре-гиональной модели РТР не противостоят друг другу, а взаимно дополняются. Тесное взаимодействие государств макрорегиона (например, в рамках СНГ, а шире - на пространстве Евразии) создает для бизнеса, не объединенного в ТНК, приемлемые условия существования, а государства сохраняют свою способность гарантировать занятость, социальный порядок, а значит и свою безопасность.
Однако за прошедшие четверть века Россия оказалась встроенной в систему ГМ. Сегодня она находится в положении зависимого от лидеров этой системы поставщика ресурсов и, естественно, не способна проявить свои конкурентные преимущества. Модель макрорегиональ-ной РТР важна для России, так как она не только не является страной базирования для ТНК, но и проигрывает в дешевизне факторов производства, которые могут ТНК заинтересовать. Стоимость рабочей силы в Росси дороже, чем в странах Азиатско-Тихоокеанского региона. Углеводородное сырье - тем более. Баррель кувейтской нефти стоит 4 дол., а тюменской нефти - 14 дол.
Переход к модели РТР может способствовать реализации конкурентных преимуществ России, связанных с еще сохранившейся научной и образовательной базой. В частности, формированию креативной стоимости на интеллектуальную собственность [13]. Как отмечает Г.Х. Попов, одним из перспективным направлений развития российской экономики в ближайшие десятилетия может стать не экспорт материальных благ, а экспорт идей. И как следствие, «превращение интеллигенции, а не бюрократии и номенклатуры, в центр российской нации» [7. С. 105].
Переход к модели РТР обусловлен необходимостью преодоления провалов модели ГМ. Они возникают, потому что рыночные сигналы, такие как цены на товары и услуги, заменяются финансовыми сигналами, а именно, фондовыми индексами, курсами валют, ценных бумаг и уровнем капитализации компаний и рынков. Так, на одних рынках «надуваются финансовые пузыри», а другие фирмы и рынки оказываются недофинансированными. Большая доля прибылей присваивается через фондовые рынки и зависит от доступа к инсайдерской информации или возможности влиять на рейтинговые агентства. Этот провал связан с асимметричной информацией.
Наиболее серьезным провалом рынка в условиях системы ГМ является край-
ний монополизм. Монополия на выпуск денежно-кредитных инструментов регулирования дает особые преимущества странам и организациям, основателям современной валютно-финансовой системы, эмитентам и распространителям доллара как ключевой мировой валюты.
Наконец, провалом модели ГМ является вытеснение реальных инноваций финансовыми манипуляциями. В результате факторы производства перемещаются в финансовый сектор как сулящий большие выгоды. А реальные технологические объекты могут слишком медленно обновляться и в критическом случае могут быть оставлены без надлежащего обслуживания. Это может привести к серьезным техногенным катастрофам. Не говоря уже об институциональных ловушках. Ведь сложившийся в любой стране тип благосостояния обладает набором специфических черт, определяемых национальными традициями, менталитетом населения [4. С. 210]. Модель ГМ эти черты нивелирует и тем самым дестабилизирует финансово-экономическую ситуацию.
Провалы модели ГМ может «снять» только государство, роль которого существенна именно в модели РТР. Государство, проводя промышленную и инновационную политику, может значительно снизить то, что называется неопределенностью. Преимущество модели РТР состоит в возможности интенсификации развития через изменение характера самих агентов рынка. Вместо традиционных рыночных агентов - потребителей товаров, появятся агенты - производители и потребители знаний. Не случайно еще Ф. фон Хайек считал подлинной сущностью конкурентной экономики производство и освоение знаний [12].
При высоком уровне технологий величина созданного продукта при сокращении рабочего времени не уменьшается. Зато создается возможность «снять» проблему безработицы путем равномерного перераспределения рабочего времени и «актуализации» индивидуального интеллектуального потенциала. Если инновационный продукт будет комплементарен творчеству, то решится проблема ограниченности рынка. Но для решения этой проблемы необходимо формирование новых, прежде всего интеллектуальных потребностей.
На уровне макроэкономики модель РТР предполагает стимулирование эффективного спроса (Дж. М. Кейнс) в сочетании с некоторыми положениями «экономики предложения». При угрозе
постоянных валютно-финансовых кризи- г сов, вызванных недостаточной достовер- V ностью финансовых индикаторов рынка, ^ у различных экономических агентов воз- ^ никает стремление к упорядоченности, 55 даже планомерности экономического -2 развития. Оно основывается прежде все- 1 го на потребности в стабильности кооперационных связей, использования производственных мощностей и рабочей силы. На макроэкономическом уровне следует рассмотреть меры государственного регулирования, прежде всего инновационной деятельности агентов, обеспечения их относительно стабильными госзаказами и доступными кредитами.
«Преобразование» экономических агентов на уровне макрорегионов предполагает создание независимой, основанной на внутренних потребностях кредитно-денежной системы. Это может позволить выровнять возможности различных экономических субъектов на уровне макрорегиона, в частности, стимулировать рост возможностей для России в рамках Таможенного союза или организации стран БРИКС.
Для стран СНГ и Евразии переход от модели ГМ к модели РТР будет означать переориентацию от идеологии захвата внешних рынков к созданию и развитию «внутреннего» макрорегионального рынка. А это осуществимо при создании дополнительного спроса и предложения в реальном секторе экономики стран макрорегиона. За последние четверть века из-за усложнения и удорожания современных технологий численность населения, необходимого для их применения де-факто, неуклонно увеличивалась. После «окончательного» формирования единого глобального рынка дальнейшее усложнение и удорожание технологий стало невозможным, так как потенциальных платежеспособных потребителей оказалось недостаточно, и их число на протяжении последних десятилетий существенно не увеличивается. Зато оказалось возможным переориентировать экономику на внутренний рынок (Китай) и создать макрорегиональные рынки (БРИКС, Шанхайская группа и т.д.). Результатом этого стали ожесточенные ценовые и таможенные войны, практика санкций, экономика дискриминации со стороны стран, представляющих модель ГМ.
Некоторые международные институты (МВФ, МБРР, ТНК и т.д.) сохраняют сегодня жизненно необходимые технологии за счет перехода на планомерный, регламентированный государством, характер их развития. Так, в рамках про-
мышленной политики стало возможным ю субсидирование, финансирование как 5 инновационного потребления, так и й' производства при помощи гарантиро-^ ванных государством кредитов, контро-=г ля ставок процентов и налоговых ставок. 55 Типичный тому пример - современ-§ ная Украина, у которой нет денег на то, | чтобы рассчитаться с РФ по «газовым» долгам», но которая аргЫ рассчитывает на получение кредитов от МВФ и стран Евросоюза. В действительности «дотационных» стран в мире ничуть не меньше, чем «дотационных» регионов. И в этой связи финансово-экономический и технико-технологический потенциал макрорегионов оказывается гораздо более интересным, чем возможности традиционных международных институтов в рамках модели ГМ.
Анализ характера экономических агентов в рамках разных моделей (ГМ и РТР) с позиций институционализма требует учета критериев а) оптимизации контрактных отношений и б) оптимизации отношений собственности. Если исходить из парадигмы «экономике», в которой рассматривается наилучшее (с точки зрения максимизации суммарной прибыли и доходов индивидов) распределение ресурсов, то переход России к модели высокотехнологичного развития оказывается невозможен. Сырьевая ориентация российской экономики дает бюджету львиную долю налоговых поступлений, тогда как развитие реального сектора экономики оказывается высокозатратным и сомнительным.
Если же руководствоваться институционально-эволюционной теорией, в которой предприятия представлены как развивающиеся и самообучающиеся организации, такие возможности у нашей страны есть. Политика государства в этой связи должна быть направлена на стимулирование создания активных инновационных российских вертикально интегрированных корпораций. Создание таких корпораций возможно на основе частно-государственного партнерства.
При этом необходимо избежать организационного фетишизма и сформировать оптимальную структуру управления такими корпорациями, сочетающую в себе черты фирмы (с элементами планомерности) и рынка (с элементами самоуправления и самонастройки). Важным моментом здесь является дебюрократизация управления фирмами в рамках модели РТР. Потому что именно бюрократия создает «запланированный хаос» [6].
В институциональной теории фирма рассматривается как сеть долгосрочных двухсторонних контрактов между собственниками ресурсов и центральным агентом, которые замещают рынок продуктов и ресурсов и в которых ценовые сигналы играют относительно небольшую роль ввиду обеспечения координации посредством команд [1; 3]. «Гибридная» форма институциональных соглашений предполагает возникновение двусторонней зависимости между экономическими агентами, не требующей полной интеграции. «Гибридная» форма охватывает широкий спектр контрактных отношений между рыночными и внутрифирменными структурами, что соответствует неоклассической концепции контрактации [10]. По такому принципу формируется вертикально интегрированная фирма, которая замещает трансакции на рынках ресурсов и продуктов внутрифирменными трансакциями и снижает трансакционные издержки. Действительно, в рамках объединенного внутрифирменного управления происходит снижение неопределенности рынка, что является наилучшей гарантией окупаемости высокотехнологичных специфических инвестиций, а именно инноваций и высококвалифицированного труда. Принятие оперативных решений осуществляется в рамках подразделения, т.е. могут быть использованы преимущества мультидивизиональной организационной структуры.
Вертикально интегрированные комплексы незаменимы при необходимости мобилизации ресурсов для реализации государственных проектов и сохранения экономического суверенитета [8]. В ситуации, когда в любой момент могут быть введены любые санкции на импорт или экспорт товаров, капиталов и технологий, необходимо наличие фирм, имеющих возможность включаться в относительно новые, решающие особые задачи сетевые проекты. Государственный орган управления должен иметь информацию о возможностях всех фирм, чтобы в необходимый момент задействовать любую их комбинацию в очередном проекте. В контексте обострившейся проблемы импортозамещения это обстоятельство оказывается крайне важным.
В рамках модели ГМ уровень безработицы, по большому счету, не снижается уже десятилетия, при том что государствам приходится содержать безработных или мириться с постепенным сокращением населения. На это «наслаиваются» и последствия мультикультурализма.
В макрорегиональной модели РТР имеется больше оперативных возможностей для обеспечения эффективной и максимальной занятости населения. В основном за счет потенциала самого макрорегиона. В частности, за счет развития макрорегиональной инфраструктуры, оперативного «внутреннего» перемещения временно высвобождающейся рабочей силы, ее включения в сетевые проекты фирм. Это позволяет сохранять научно-исследовательские структуры, способные к разработке потенциально более эффективных технологий.
В настоящее время становится очевидной необходимость перехода государства от политики «косвенного» субсидирования фирм (а точнее, банков, которые предположительно должны эти фирмы поддерживать) в периоды кризисов к прямому субсидированию научно-исследовательских подразделений этих фирм на основе госзаказа.
Действительно, в институциональной теории фирма уже давно, как и рынок, рассматривается как контракт собственников факторов производства. Такой контракт представляет собой совокупность правил, структурирующих в пространстве и во времени обмен между двумя (и более) экономическими агентами посредством определения обмениваемых прав и взятых обязательств и определения механизма их соблюдения [11]. Поэтому необходимо стимулировать дальнейшую правовую разработку таких контрактов между фирмой и государством как самостоятельными собственниками принадлежащих им ресурсов.
Макрорегиональную модель РТР можно и нужно формировать через поддержку конкретных межотраслевых кластеров высоких технологий и высокотехнологичных инвестиционных проектов, создание технопарков и межотраслевых научно-технологических центров.
Необходим поиск новых методов государственного регулирования рыночного механизма, которые способствовали бы развитию рыночных институтов. Речь идет о методах прямого и косвенного характера, содействующих прогрессу рынков и опирающихся на внутренний финансово-экономический и технико-технологический потенциал макрорегиона. Необходима политика формирования и развития эффективных конкурентоспособных вертикально интегрированных предприятий (компаний).
Источники
1. Бузгалин А.В., Колганов А.И. Глобальный капитал. 2-е изд. М.: Едито-риал УРСС, 2007.
2. Глухов В.В. Экономика знаний. СПб.: Питер, 2003.
3. Институциональная экономика: Новая институциональная экономическая теория / А. Аузан, М. Дорошенко, В. Иванов и др. М.: ИНФРА-М, 2011.
4. Ковалева Г.А., Пумпянский Д.А., Пешина Э.В. Финансово-экономическая стабилизация России: условия, содержание, институты. Екатеринбург: УрО РАН, 2007.
5. Корнейчук Б.В. Информационная экономика. СПб.: Питер, 2006.
6. Мизес Л. фон. Бюрократия. Запланированный хаос. Антикапиталистическая ментальность: пер. с англ. М.: Дело, 1993.
7. Попов Г.Х. О цивилизации XXI века // Вопросы экономики. 2013. № 2.
8. Решетова Л.В. Теоретические основы формирования инновационных вертикально интегрированных комплексов // Национальные интересы: приоритеты и безопасность. 2013. № 40.
9. Стожко Д.К. Мировоззренческие основы современного институци-онализма. Екатеринбург: ИД «Стягъ», 2012.
10. Толкачев С.А. Автаркическо-протекционистская модель развития для современной России // Вестник Государственного университета управления. 2010. № 2.
11. Уильямсон О.И. Экономические институты капитализма. Фирмы, рынки, «отношенческая» контрактация. СПб.: Лениздат, 1996.
12. Хайек Ф. фон. Познание, конкуренция, свобода: антология соч.: пер. с англ. СПб.: Пневма, 1999.
13. Шадрина О.В. Диалектика трудовой стоимости в информационном обществе. Екатеринбург: ИД «Стягъ», 2013.
References
1. Buzgalin A.V., Kolganov A.I. Global'nyy kapital [The global capital]. 2nd ed. Moscow, Editorial URSS Publ., 2007.
2. Glukhov V.V. Ekonomika znaniy [The knowledge economy]. St.-Petersburg, Piter Publ., 2003.
3. Auzan A., Doroshenko M., Ivanov V., et al. Institutsionalnaya ekonomika: Novaya institutsionalnaya ekonomicheskaya teoriya [Institutional economics: The new institutional economic theory]. Moscow, INFRA-M Publ., 2011.
4. Kovaleva G.A., Pumpyanskiy D.A., Peshina E.V. Finansovo-ekonom-icheskaya stabilizatsiya Rossii: usloviya, soderzhanie, instituty [Financial and economic stabilization of Russia: conditions, content, institutions]. Yekaterinburg, UrO RAN Publ., 2007.
5. Korneychuk B.V. Informatsionnayaekonomika [Information economics]. St.-Petersburg, Piter Publ., 2006.
6. Mises L. von. Byurokratiya. Zaplanirovannyy khaos. Antikapitalistiches-kaya mentalnost [Bureaucracy. Planned Chaos. Anti-Capitalistic Mentality]. Moscow, Delo Publ., 1993.
7. Popov G.Kh. O tsivilizatsii XXI veka [On the civilization of the XXI century]. Voprosy Ekonomiki - The Issues of Economics, 2013. no. 2.
8. Reshetova L.V. Teoreticheskie osnovy formirovaniya innovatsionnykh vertikal'no integrirovannykh kompleksov [Theoretical bases of formation of innovative, vertically integrated complexes]. Natsionalnye Interesy: Prioritety i Bezopasnost' - National Interests: Priorities and Security, 2013, no. 40.
9. Stozhko D.K. Mirovozzrencheskie osnovy sovremennogo institutsional-izma [Ideological bases of modern institutionalise)]. Yekaterinburg, ID Styag Publ., 2012.
10. Tolkachev S.A. Avtarkichesko-protektsionistskaya model' razvitiya dlya sovremennoy Rossii [Autarkic-protectionist model of development for modern Russia]. Vestnik Gosudarstvennogo universiteta upravleniya - The Journal of the State University of Management, 2010, no. 2.
11. Williamson O.E. The Economic Institutions of Capitalism. N.Y., L., The Free Press, 1985. (Russ. ed.: Uilyamson O.I. Ekonomicheskie instituty kapitalizma. St.-Petersburg, Lenizdat Publ., 1996).
12. Hayek F. von. Poznanie, konkurentsiya, svoboda [Cognition, competition, freedom]. St.-Petersburg, Pnevma Publ., 1999.
13. Shadrina O.V. Dialektika trudovoy stoimosti v informatsionnom obsh-chestve [The dialectic of labour value in the information society]. Yekaterinburg, ID Styag Publ., 2013.
■o я
