CC BY
136
УДК 061.6(470.21)
С.А.Дюжилов
ИНСТИТУЦИОНАЛИЗАЦИЯ НАУКИ НА КОЛЬСКОМ СЕВЕРЕ В 1920-1930-Е ГОДЫ: ПРИОРИТЕТЫ, ДОСТИЖЕНИЯ И ПРОБЛЕМЫ
Аннотация
В статье рассматривается проблема формирования и эволюции сети научных учреждений на Кольском Севере в 1920-1930-е годы. Сложившаяся здесь в это время организационная модель науки включала в себя научные организации Академии наук СССР, отраслевых академий, ведомств и вузов, а также низовые учреждения (лаборатории и службы) и была ориентирована преимущественно на потребности индустриализации. Путь, пройденный наукой в регионе за два довоенных десятилетия, - это не только сложное, противоречивое и яркое явление, но и совокупность поучительных уроков.
Ключевые слова:
природно-ресурсный потенциал, производительные силы, колонизация, форсированная индустриализация, институционализация науки, сектор науки, отрасль знания, типология научных учреждений, биоресурсы северных морей, полярное земледелие, географо-экономический кадастр региона, природоохранные резерваты, естественные экосистемы, комплексный подход к решению проблемы использования природных богатств Кольского полуострова.
S.A.Dyuzhilov
SCIENCE INSTITUTIONALIZATION IN THE KOLA NORTH IN 1920-1930'S: PRIORITIES, ACHIEVEMENTS AND CHALLENGES
Abstract
The article deals with the formation and evolution problem in the scientific institutions network in the Kola North embracing the period 1920-1930's. The organizational model of science that was current at that time included scientific organizations of the USSR Academy of Sciences, branch academies, institutions and universities, as well as grassroots institutions (laboratories and services) and was primarily focused on the industrialization needs. The path traversed by the science in the region during two prewar decades is not only a complex, contradictory and bright phenomenon, but also a set of instructive lessons.
Key words:
natural resource potential, productive forces, colonization, forced industrialization, institutionalization of science, science sector, branch of knowledge, typology of scientific institutions, biological resources of the northern seas, polar agriculture, geographic and economic inventory of the region, conservation reserves, natural ecosystems, an integrated approach to solving the problem of natural resources use on the Kola Peninsula.
Размещение науки в России в 1920-е гг. характеризовалось крайней неравномерностью. Ведущие научные силы в то время были сконцентрированы в основном в Ленинграде и Москве. Понятно, что при таких условиях покрыть полноценными исследованиями огромные пространства страны вряд ли представлялось возможным. Первыми почувствовали это сами регионы. Уже тогда на Мурмане раздавались призывы «принять меры к привлечению в край постоянных и действительных научных сил, к постройке научных станций и лабораторий, к обеспечению их всем необходимым для успешной научной работы на месте» [Доброхотов, 1922: 29]. И хотя эти предложения были по праву оценены, появившиеся научные пункты на Кольском полуострове долгое время оставались единичными и разрозненными.
100
Перелом наступил на рубеже 1920-1930-х гг. Развитие производительных сил Заполярья, начавшаяся здесь индустриализация потребовали сближения науки с производством, ее прямого участия в созидательных процессах. Одной экспедиционной работы для этого было явно недостаточно. Вполне закономерно, что в сложившейся ситуации восторжествовала идея развертывания региональной сети научных учреждений, охвативших наиболее существенные отрасли знания.
Становление первых советских научных центров на Мурмане относится к началу 1920-х гг. Поскольку с окончанием гражданской войны в стране остро стояла продовольственная проблема, развитие рыболовства в Баренцевом море явилось важной общегосударственной задачей, а рыбохозяйственные исследования стали местом приложения сил для многих ученых.
На 1920-1933-е гг. приходится деятельность ряда морских институтов и учреждений на Мурмане (отметим, прежде всего, Мурманскую биологическую станцию и Плавучий морской научно-исследовательский институт, реорганизованный в 1929 г. в Государственный океанографический институт), из планомерных, но не всегда скоординированных работ которых выросли все советские и российские школы по изучению океанов и морей, как академические, так и прикладные. Анализ документов позволяет конкретизировать важнейшие достижения в этот период первого научного стационара на Кольской земле. С организацией Мурманской биостанции систематических гидрологических разрезов по Кольскому меридиану (согласно программе Международного Совета по исследованию морей) была заложена основа стационарного изучения гидрологического режима Баренцева моря. Многолетние научно-промысловые экспедиции станции позволили доказать возможность круглогодичного лова трески тралом в Полярном бассейне. В результате проведенной биостанцией Имандровской экспедиции (1924-1926 гг.) был собран богатейший материал по рельефу и геологии побережья озера Имандра, по его флоре и фауне, а также по рыбным промыслам [Рихтер, 1927: 177-178]. Неоценима роль морского биологического стационара в подготовке будущих зоологов, гидробиологов, ихтиологов (только в 1928-1929 гг. здесь побывало 90 практикантов и 36 научных работников, при наличии 10-11 штатных сотрудников) и в пропаганде научных знаний (с 1924 по 1929 гг. с музейными экспонатами МБС ознакомилось 75300 чел.) [ГАМО. Ф. 20. Оп. 1. Д. 16. Л. 8; Д. 31. Л. 16; Д. 40. Л. 91; Д. 44. Л.40; Д. 55. Л. 9]. Однако в конце 1920-х гг. с академичностью и многопрофильностью работ на Мурманской биостанции фактически было покончено (в 1929 г. она стала филиалом Плавморнина, затем ГОИНа), ее научный персонал переориентирован на решение проблем рыбного промысла. После же так называемого «дела ГОИНа» (1933 г.) биостанцию и вовсе закрыли, а ее имущество и архивы передали открытому в 1934 г. в Мурманске Полярному научно-исследовательскому институту морского рыбного хозяйства и океанографии (ПИНРО).
В связи с организацией отраслевой рыбохозяйственной науки, интересы которой на Кольском Севере представлял ПИНРО, работы ученых-океанологов с 1934 по 1941 гг. оказались направлены, главным образом, на решение задач развития рыбной промышленности. В этом направлении им удалось немало сделать. Например, благодаря усилиям заведующего лабораторией донных рыб Н.А.Маслова в повседневную практику рыбаков вошли промысловые прогнозы, были выявлены закономерности в миграции рыб путем ее мечения, а заведующий лабораторией сельди проф. М.П.Сомов оказался непосредственно причастным к появлению на Мурмане промысловой разведки.
И все же ПИНРО не мог решать всех тех задач, которые прежде ставились
101
Мурманской биостанцией. Лишь накануне войны, в лице строящейся станции в Дальних Зеленцах, возобновились на Кольском полуострове фундаментальные исследования по морской тематике.
Несмотря на все коллизии, противоречия и трудности сталинской эпохи (взять хотя бы «дело ГОИНа» или «сельдяное дело» 1930-х гг.) именно в довоенный период на Кольском Севере были решены важнейшие организационные проблемы российской морской науки и созданы необходимые предпосылки для ее дальнейшего развития.
В 1920-1930-е гг. ценную работу по выведению на Крайнем Севере культурных растений провели первые заполярные сельскохозяйственные исследовательские учреждения (прежде всего, Хибинский стационар). Основную роль в этом деле, бесспорно, сыграл сотрудник Агрономической службы Мурманской железной дороги (МЖД), будущий академик И.Г.Эйхфельд, фактически заново основавший в 1923 г. Хибинский сельскохозяйственный пункт (чуть позже появились при поддержке Колонизационного отдела МЖД два его отделения: в Коле и в Лоухах). Всего за семь лет опытное учреждение в Хибинах прошло путь от робких начинаний по выявлению возможностей культивирования на Севере земледелия до получения хороших урожаев многих культур подходящих к климатическим условиям Заполярья, проработки проблемы культуры болот (впервые в мировой практике) и изыскания местных источников минеральных удобрений; от разработки первых делянок с ручной обработкой земли до строительства первого совхоза за Полярным кругом, названного «Индустрией» (1930 г.), и получения научно обоснованного опыта ведения сельского хозяйства (на базе «Индустрии» разрешалось около 80 вопросов, посвященных проблемам северного земледелия, что послужило предпосылкой для создания в 1933 г. Мурманской комплексной сельскохозяйственной зональной опытной станции) [Эйхфельд, 1933: 28, 39, 45]. С упразднением Колонизационного отдела МЖД Хибинский стационар в 1931 г. был передан в ведение Всесоюзного института растениеводства на правах его Полярного отделения, которое с 1935 г. стало называться Полярной опытной станцией (ПОСВИР).
В 1930-е гг. исследования в Хибинах приняли более глубокий характер и значительно расширились по объему: возникли семеноводство, травосеяние, растениеводство в закрытом грунте, возделывание кормовых корнеплодов и силосных культур, поставлены опыты по многим важнейшим вопросам физиологии и биологии растений, их наследственности и т.д. Фактически ПОСВИР оказалась
главным учреждением в деле решения проблемы полярного земледелия
и организации опорных зональных пунктов на Севере. К концу 1930-х гг. станция (в составе 8 отделов и при персонале в 67 чел.) располагала значительной производственной базой: насчитывала 49 построек различного назначения с инвентарной стоимостью 720 тыс. рублей, инвентаря и оборудования на 188 тыс. рублей, в том числе 1 трактор СТЗ, 2 фрезмашины в 5 л. сил, конный инвентарь, 1 грузовую и 1 легковую машины, 10 лошадей и 19 голов крупного рогатого скота; имела собственные освоенные земельные площади 42 га, под опытами и размножением сортового материала находилось в совхозах около 40 га. Бюджет Хибинской станции в 1939 г. составил 719575 руб. [ГАМО. ФП. 112. Оп. 1. Д 74. Л. 4; Д 352. Л.24-26; Д 355. Л. 26]. Ни одно сельскохозяйственное опытное учреждение края не располагало такими интеллектуальными, материальными и финансовыми ресурсами. Не случайно тогда же было принято решение о создании на базе Полярной станции Института сельского хозяйства Крайнего Севера. Правда, в практическом плане оно так и не было реализовано. Тем не менее деятельность ПОСВИР, безусловно, заслуживает высокой оценки.
102
В довоенные годы Хибинская опытная станция и совхоз «Индустрия» выполнили свою роль первопроходцев в области сельского хозяйства на Кольском полуострове. Именно на основании их опыта на всем протяжении Крайнего Севера были созданы сельскохозяйственные исследовательские учреждения, а также подсобные хозяйства промышленных предприятий и совхозы. Общими усилиями науки и практики граница земледелия и продуктивного животноводства была продвинута в Европейской части нашей страны на 500 км, а в Азиатской - местами до 1000 км севернее границ дореволюционного периода.
В довоенный период на Мурмане также началась кропотливая работа по созданию природоохранных и естественнонаучных учреждений. Основной формой охраняемых здесь территорий в 1930-е гг. стали три заповедника: Лапландский (1930), Кандалакшский (1932), «Семь островов» (1938), решавшие одновременно и научные задачи. У истоков проведения природоохранных мероприятий на Севере стояли такие ученые, как Г.М.Крепс, О.И.Семенов-Тян-Шанский, А.А.Романов, Л.О.Белопольский и др. Несмотря на трудности роста, незначительный научный потенциал, первые природные резерваты края вполне оправдали свое существование, предотвратив, прежде всего, исчезновение дикого северного оленя, а также истребление гаги, и создав условия для комплексного изучения природы Заполярья и сбережения в ней естественных экосистем.
Особую нишу среди научных учреждений края занимал Мурманский филиал географо-экономического, научно-исследовательского института ЛГУ (МФ ГЭНИИ), образованный в 1933 г. по инициативе одного из ведущих специалистов по переселенческой политике в СССР, проф. В.П.Вощинина. Это был едва ли не единственный из региональных научных центров, строивший свою работу в основном на хозрасчетных началах. Большая часть его сотрудников привлекалась временно со сдельной оплатой из среды местных и ленинградских специалистов [ГАМО. Ф. 810. Оп. 1. Д. 6. Л. 109; Д. 38а. Л. 10; Д. 46. Л. 20]. Только за период с 1933 по 1939 гг. МФ ГЭНИИ удалось выполнить 17 крупных работ. Среди них можно обозначить многочисленные картографические материалы, атласы, справочники и исследования в области освоения природных ресурсов и экономической географии края. Фактически в эти годы закладывается географо-экономический кадастр региона, организуется учет полевых исследований Кольского полуострова, систематизируются данные о степени его изученности. По словам акад. А.Е.Ферсмана, деятельность МФ ГЭНИИ в 1930-е гг. наглядно продемонстрировала пример того, «как можно работать с небольшими силами, но с успехом» [Фонды Мурманского областного краеведческого музея. МОМ. НВ. 5194/1-13. Л. 9; МОМ кП. 16068/1. Л. 30].
Необходимость решения возникших в годы первой пятилетки разнообразных научно-технических проблем предопределила формирование на Кольском полуострове академического сектора науки [Макарова, Петров, Токарев, 2012: 67-68, 71-72]. Возникновение здесь комплексной академической базы связано с преобразованием Кольской экспедиции АН СССР в Хибинскую горную станцию (1930), с обретением позднее последней статуса академической базы (1934). Главная заслуга в этом принадлежала акад. А.Е.Ферсману. С 1930 по 1939 гг. АН СССР вложила в строительство Кольской базы 2 млн. 349 тыс. руб. [НА КНЦ РАН Ф. 1. Оп. 6. Д. 58. Л. 57, 63]. Основными же источниками пополнения ее бюджета долгое время являлись местные дотации, ассигнования хозяйственных организаций, договорные средства. Именно они в значительной степени позволили академическому стационару приобрести необходимое научное оборудование, расширить немногочисленный штат сотрудников, ввести новые структурные подразделения.
103
Согласно официальным статистическим данным в 1940 г. в Мурманской области насчитывалось 15 научных учреждений (до революции на Кольском полуострове функционировала лишь одна научно-исследовательская организация - Морская биологическая станция в г.Александровске), в которых было занято 130 научных работников, не считая вспомогательного персонала [Народное хозяйство Мурманской области за 50 лет советской власти, 1967: 92]. Представление о территориальной организации науки и ее приоритетах в регионе дает таблица (табл. 1).
Анализ таблицы показывает, что процесс становления на Кольском Севере первых советских научных организаций начался сразу же после окончания Гражданской войны на Европейском Севере. Их появление, с одной стороны, было обусловлено необходимостью решения задач экономического выживания региона, пребывавшего в то время в условиях разрухи, голода и эпидемии, а с другой стороны, диктовалось самой логикой и практикой процесса реализации проекта «колонизации Карело-Мурманского края». Следующим шагом в институционализации науки в регионе станет развертывание здесь в годы довоенных пятилеток целой сети научных учреждений, вызванных к жизни во многом потребностями форсированной индустриализации [Макарова, Петров, 2014: 7-9].
Сложившаяся накануне войны в Мурманской области организационная модель науки включала в себя научные организации Академии наук СССР (Кольская база АН СССР, Биологическая станция АН СССР в Дальних Зеленцах), отраслевых академий (ПОСВИР, Мурманская зональная оленеводческая станция, Плодово-ягодный опорный пункт в Мурмашах), ведомств (ПИНРО, Мурманское отделение гидрометслужбы, заповедники: Лапландский, Кандалакшский и на Семи островах и др.), вузов (Мурманский филиал ГЭНИИ ЛГУ), а также низовые учреждения (службы и лаборатории комбинатов «Апатит» и «Североникель»). По сути, на институциональном уровне уже к 1941 г. в регионе закладываются организационные основы академического (6) и отраслевого (8), и намечаются контуры вузовского (1) и заводского (не включен в официальную статистику) секторов науки.
Примечательно, что территориально процесс институционализации науки охватил практически все пространство Мурмана. Большая часть научных организаций (8), что вполне естественно, тяготела к административному центру и прилегающим к нему районам. Незначительно ему уступала научная инфраструктура (5 центров, не считая соответствующих подразделений комбинатов «Апатит» и «Североникель»), сложившаяся в самом сердце Кольского полуострова. На формирование научного потенциала Беломорья (2 стационара), безусловно, не могли не оказать влияние природно-географический и историко-политический факторы (в состав Мурманской области Кандалакша и ее район вошли лишь в мае 1938 г.).
Природно-ресурсный потенциал Кольского Севера во многом предопределил политику центра в области науки в отношении его северной окраины. Сложившиеся здесь научные направления в рамках стационарных научно-исследовательских организаций по видам работ можно классифицировать следующим образом: комплексные (1), рыбохозяйственные (1), гидрометеорологические (3), биологические (2), сельскохозяйственные (4), географо-экономические (1), природоохранные (3).
104
Таблица 1
Региональная сеть научных учреждений, сложившаяся накануне Великой Отечественной войны. [Народное хозяйство Мурманской области за 1934-1939 гг., 1939: 17]
Фронт научных Региональные центры и низовые учреждения,
исследований ориентированные на сложившиеся научные направления
Изучение северных морей и внутренних бассейнов Кольского полуострова. Рыбохозяйственные исследования - ПИНРО (1934, г. Мурманск). Его предшественники: Плавморнин (1921), ГОИН (1929), СНИИРО (1933). Находился в подчинении ВНИРО (Всесоюзного научно-исследовательского института рыбного хозяйства и океанографии, г.Москва). - Биологическая станция АН СССР на Мурманском побережье в Дальних Зеленцах (1937). Продолжила работы, начатые Мурманской биологической станцией Общества естествоиспытателей в Александровске (1904).
Г идрометеорологические исследования - Мурманское отделение гидрометслужбы (1937), с подчинением ленинградскому УГМС., с 1938 г. - самостоятельная территориальная организация Гидрометслужбы СССР, с разветвленной инфраструктурой (сеть профильный станций, Мурманская морская обсерватория). У ее истоков стояло Мурманское бюро погоды (1932). - Кольская база АН СсСр (1930, Хибины). - Беломорская методическая станция Государственного гидрологического института в Порьей Губе на Кандалакшском берегу (1931). С 1938 г. перешла в ведение Архангельского управления Гидрометслужбы. - Снежно-метеорологическая служба комбината «Апатит» (Кировск, 1936).
Сельскохозяйственные исследования - ПОСВИР Академии сельскохозяйственных наук имени В.И.Ленина (ст. Хибины, 1923). - Зональная станция Наркомзема в Росте (Мурманск, 1932). - Плодово-ягодный опорный пункт НИИ плодоводства имени И.В.Мичурина ВАСХНИЛ в Мурмашах (правый берег р.Тулома, недалеко от Колы, 1937). - Мурманская зональная оленеводческая станция НИИ Полярного земледелия, животноводства и промыслового хозяйства в селе Краснощелье (Ловозерский район, 1938). Образована как оленеводческий ветеринарно-зоотехнический опорный пункт Мурманского губернского земельного управления в селе Оксино в 1926 г.
Геолого-минералогические и геохимические исследования - Кольская база АН СССР (Хибины, 1930). - Центральная лаборатория и геологоразведочная служба комбината «Апатит» (Кировск, 1932). - Центральная химическая лаборатория комбината «Североникель» (Мончегорск, 1934).
Г еографо-экономические исследования - Мурманский филиал Географо-экономического научно-исследовательского института Ленинградского государственного университета (1933). - Кольская база АН СССР (Хибины, 1930).
Изучение, использование и расширение воспроизводства биологических ресурсов - Полярно-альпийский ботанический сад (1931) в составе Кольской базы АН СССР.
Комплексное изучение природы и сбережения в ней естественных экосистем - Лапландский заповедник, созданный для охраны тундр западной части Кольского полуострова, а также для восстановления поголовья дикого северного оленя (район оз. Чунозеро, 1930). - Заповедники в Кандалакше (1932) и на Семи островах (1938) по сохранению знаменитых птичьих базаров и гагачьих колоний, занимающих острова Белого и Баренцева морей.
105
Анализ факторов, условий и механизмов эффективного решения сложнейших научных и технологических проблем северного региона в 1920 - 30-е гг. XX в. нашел отражение в ряде публикаций ученых Центра гуманитарных проблем Баренц-региона Кольского научного центра РАН. Их выводы заслуживают пристального внимания. «Необходимо признать, что одним из главных факторов и необходимых предпосылок, обеспечивавших взаимодействие академической, отраслевой и производственной науки, было высоко централизованное государственное управление при жесткой вертикали партийно-политической власти. Государство определяло главные целевые установки и стратегические направления и пути их достижения, наука, и прежде всего Академия наук, на которую центральная власть возложила функции главного координатора, являлась источником, производителем и селекционером новых идей, знаний и технологий» [Петров, Макарова, Токарев, 2012: 54].
В таких условиях в науке не могли не проявляться противоречия, которые сдерживали ее прогресс. Подчинение науки характеру и содержанию деятельности государства вело к деформации научного сообщества (идеологические чистки, репрессии). Подтверждением этому может служить таблица (табл.2).
Таблица 2
«Трудные моменты» в деятельности научных учреждений региона в 1920-1930-е гг. [Ленинградская правда, 1933: 3; Дащинский, 1989: 10; Макарова, Петров, Токарев, 2011: 92-113; ГАМО. Ф 1-П. Оп. 1 Д. 74. Л. 16-284; Кировский рабочий, 1937, 9 февраля: 3; Книга памяти: 1997]
Научные учреждения Репрессии и деформации Последствия
Центры по изучению северных морей «Дело ГОИНа», «Сельдяное дело» 1930-х гадов Ликвидация Мурманской биостанции Репрессировано не менее 43 ученых
Кольская база АН СССР Кампания против акад. А.Е.Ферсмана и его школы. (1934-1941) Болезнь Ферсмана; пост директора сохранил. Покинули базу или были репрессированы ряд его единомышленников
ПОСВИР Кампания против директора станции ИГ.Эйхфельда (1937-1938) В 1940 г. Эйхфельд покинул Хибины, а вместе с ним и часть его соратников
Природные резерваты Кампания против директора Лапландского заповедника Г.МКрепса. (1938) Г.МКрепс вынужден был покинуть Кольский Север. По официальным данным репрессиям в Лапландском заповеднике подверглись 3 человека
Казалось, на таком фоне научная деятельность ученых вряд ли могла быть плодотворной. Однако парадокс советской науки того времени состоит в том, что при всех утратах она сумела, по словам М.Г.Ярошевского, «породить армию самоотверженных тружеников, энергия которых позволила стране во многих направлениях выстоять в качестве великой научной державы» [Ярошевский, 1991: 10-11, 32-33]. Осознание этого феномена можно найти и в письмах В.И.Вернадского («сейчас результаты научной работы в пределах России очень велики...»; «русские ученые делали и делают <там - С.Д.> большую мировую работу...»). В чем же его сущность? На сей счет в литературе можно найти ряд соображений: «научная деятельность неизбежно преобразит коммунистический режим» [Письмо В.И.Вернадского дочери. 5 мая 1924 г. Цит. из кн: Колчинский, 1999: 24]; «"Прометеевская вера” коммунистических вождей в науку создавала обстановку, стимулирующую научные исследования» [Там же]; «понимание высокого значения главной общей задачи - создание <...>
106
эффективного народно-хозяйственного и социокультурного комплекса объединяло и обеспечивало конструктивный диалог и взаимодействие власти и науки» [Петров, Макарова, Токарев, 2012: 54].
Примечательно, что 1920-1930-е гг. стали периодом впечатляющих достижений как в центре, так и на местах. В это время исследовательскими учреждениями края была проведена огромная научная работа по изучению и освоению Крайнего Севера: открыты неизведанные ранее рыбные богатства Баренцева моря, значительно превышающие многие другие морские водоемы, заложены научные основы успешного ведения полярного земледелия, доказана ведущая роль местного горно-химического сырья в ряде отраслей союзной промышленности, созданы природные резерваты для сбережения естественных заполярных экосистем, выявлены значительные пласты знания, как прикладного так и теоретического характера, обогатившие пути развития науки и практики.
Оказалось, что развертывание региональной сети научно-исследовательских учреждений совпало по времени со становлением промышленности области, испытывавшей острую потребность в подобных центрах. Трудно представить себе преобразование мурманских рыбных промыслов в целую народнохозяйственную отрасль без деятельного участия Мурманской биостанции и ПИНРО. Известно, что Хибинская горная станция (позднее Кольская база) возникла вместе с горнорудной апатитовой промышленностью на Кольском Севере и всемерно помогала освоению природных богатств края. Рождению полярного земледелия, а вместе с ним и появлению первых совхозов и колхозов за Полярным кругом мы обязаны творению И.Г.Эйхфельда - ПОСВИРу. Заложив научные основы индустриализации Севера, наука в 1930-е годы указала также на наиболее перспективные пути развития здесь производительных сил, позволяющих предотвратить разрушающее воздействие на природу техногенных и антропогенных факторов.
Центральной задачей стратегии решения проблемы использования природных богатств Кольского полуострова академик А.Е.Ферсман считал комплексный подход. «Это тот хозяйственный принцип, который является организационным принципом, это тот новый принцип, который подчиняет новые идеи социалистической стройке, комбинируя все хозяйственные силы вместе, он комбинирует отдельные разрозненные производства, сливая и переплетая их...» [Макарова, Петров, 2010: 101].
Его материализация - заслуга того же человека, блестящего организатора и практика. А.Е.Ферсман привлек к работам на Кольском полуострове десятки научных и производственных учреждений страны, сотни исследователей геологов, геохимиков, технологов, географов, обогатителей, биологов и т.д. Это и придавало широту научным исследованиям уникальных природных богатств Заполярья, а их промышленное освоение, как считают авторы академического издания, имело мировое значение [Петров, Макарова, Токарев, 2012: 51].
Не менее важной задачей в условиях широкого фронта научных изысканий и разработок являлось преодоление ведомственной разобщенности научного сообщества, разрыва между стационарными и экспедиционными методами исследований. «Согласованный план научных работ и расходов на них по всей области - такова задача настоящего дня», - подчеркивал проф. В.П.Вощинин в докладной записке от 8 июня 1938 г. на имя председателя оргкомитета ВЦИК по Мурманской области тов. Голотова [Фонды Мурманского областного краеведческого музея. МОМ. НВ. 5193/1-27: 128]. Для координации действий научных организаций в 1939 г. в крае был создан специальный Оргкомитет. В предвоенный период ему удалось решить следующие задачи:
107
• ввести в практику обсуждение планов научно-исследовательских учреждений на собраниях производственников и в областной плановой комиссии;
• поставить вопрос о переводе Кольской базы АН СССР из Кировска в Мурманск и о присоединении к ней Дальнезеленецкой биологической станции той же Академии;
• подойти к вопросу об объединении в единой системе ПОВИРа разрозненно действующих в области зональных станций НКЗ и об слиянии ПИНРО с Кандалакшским отделением ВНИРО;
• принять твердое решение об обязательной регистрации как полевых, так и стационарных исследований на территории области - кем бы эти исследования не проводились;
• начать проработку вопроса об образовании в области своего геологического центра (управления) и собственного областного института народного хозяйства;
• обеспечить издание в 1939 г. экономгеографической комплексной монографии «Мурманская область» и двухтомного Географического словаря Кольского полуострова - энциклопедии природных ресурсов края [Фонды Мурманского областного краеведческого музея. МОМ. НВ. 5194/1-13: 5-6].
Таким образом, процесс институционализации науки на Кольском Севере в 1920-1930-е гг. стал важным фактором его преобразования из «бесплодной и бесперспективной окраины» в индустриальный регион. Участие государства в развитии отечественной науки объективно способствовало созданию в Заполярье необходимых условий для развития практически всех крупных отраслей знания, концентрации научных ресурсов на основных направлениях научно-технического прогресса, повышения социально-экономической эффективности научной деятельности.
Архивные и музейные материалы
ГАМО. Ф 1-П. - Мурманский обком КПСС.
ГАМО. Ф. 20. Оп. 1 - Мурманская биологическая станция Главнауки просвещения РСФСР.
ГАМО. ФП-112. Оп. 1 - Кировский (до 1934 г. Хибиногорский) городской (с 1935 г. районный) комитет партии.
ГАМО. Ф. 810. Оп. 1 - Мурманский филиал географо-экономического научно-исследовательского института Ленинградского университета.
НА КНЦ РАН Ф. 1. Оп. 6 - Президиум Ордена Ленина Кольского научного центра им. С.М.Кирова Российской академии наук.
Фонды Мурманского областного краеведческого музея. МОМ. НВ. 5194/1-13; 5193/1-27; МОМ КП. 16068/1.
Список литературы
Дащинский С.Н. Сельдяное дело // Рыбный Мурман. 1989. 24 марта. С. 10.
Доброхотов К.В. Природные богатства Мурманской губернии и ее экономические задачи. Мурманск: Мурманская Губернская советская типография, 1922.
Кировский рабочий. 1937. 9 февраля. С. 3.
Книга памяти. Т. 6. Поименный список репрессированных жителей Кольского полуострова, а также иностранных граждан, проживающих в Мурманской области / Сост.: С.Н.Дащинский, В.В.Воронин, В.А.Нечушкин. Мурманск: Мурманское кн. изд, 1997.
108
Колчинский Э.И. В поисках советского «союза» философии и биологии (дискуссии и репрессии в 20-х - начале 30-х гг.) СПб: Дмитрий Буланин, 1999. Ленинградская правда. 1933. 5 марта. С. 3.
Макарова Е.И., Петров В.П. Деятельность Академии наук на Кольском полуострове: к реконструкции истории промышленного освоения Евро-Арктического / Баренц региона (1920-1940 гг.) // Труды Кольского научного центра РАН. Гуманитарные исследования. Вып. 1. Апатиты: Изд-во КНЦ РАН, 2010. С. 94-114.
Макарова Е.И., Петров В.П., Токарев А.Д. Академия наук в истории индустриализации северных территорий СССР (1917-1940) // Труды Кольского научного центра РАН. Гуманитарные исследования. Вып. 3. Апатиты: Изд-во КНЦ РАН, 2012. С. 61-73.
Макарова Е.И., Петров В.П., Токарев АД «Трудные моменты» в деятельности Кольской базы АН СССР в 1936-1939 годы // Труды Кольского научного центра РАН. Гуманитарные исследования. Вып. 2. Апатиты: Изд-во КНЦ РАН, 2011. С. 92-113.
Макарова Е.И., Петров В.П. Опыт институционализации науки в Евро-Арктическом регионе: от ХИГС до КФАН СССР (1930-1950) // Труды Кольского научного центра РАН. Гуманитарные исследования. Вып. № 2 (21). Апатиты: Изд-во КНЦ РАН, 2014. С. 6-31.
Народное хозяйство Мурманской области за 50 лет советской власти. Мурманск.: Мурманское кн. изд., 1967.
Народное хозяйство Мурманской области за 1934-1939 гг.: материалы к выборам в местные Советы депутатов трудящихся. Мурманск: Изд-во оргкомитета Президиума Верховного Совета РСФСР по Мурманской области, 1939.
Петров В.П., Макарова Е.И., Токарев А.Д. Кольский Север: к истории взаимоотношений государства и науки. // Север и рынок: формирование
экономического порядка. Вып. 3 (31). Апатиты: Изд-во КНЦ РАН, 2012. С. 45-54.
Рихтер Г.Д. Обзор работ Имандровской экспедиции за 1924-1926 годы // Третий год колонизационной работы Мурманской железной дороги. Отчетный сборник Колонизационного отдела правления Мурманской железной дороги за 1925-1926 годы. Л.: Изд. Управления Мурманской ж. д., 1927. С. 177-178.
Эйхфельд И.Г. Борьба за Крайний Север. Краткие итоги работы ПОСВИР (1923-1933). Л.: ВИР, 1933.
Ярошевский М.Г. Сталинизм и судьбы советской науки // Репрессированная наука. Вып. 1. Л: Наука, 1991. С. 6-33.
Сведения об авторе Дюжилов Сергей Александрович,
кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Центра гуманитарных проблем Баренц-региона Кольского научного центра РАН
Djuzhilov Sergej Aleksandrovich,
PhD (History), Senior Research Fellow of the Barents Centre of Humanities of the Kola Science Centre RAS
109
