CC BY-NC-ND
68
Г.М. Михалёва
ИНСТИТУТ ПАРТИЙ: ЕВРОПЕЙСКАЯ ИСТОРИЯ И РОССИЙСКИЙ ОПЫТ МНОГОПАРТИЙНОСТИ
Природа партий и механизмы их образования
Партии - универсальный феномен как для стабильных демократий, так и для стран, декларирующих или же практикующих конкурентные выборы и элементы разделения властей1. Политические установления и практики, составляющие сущность демократического правления, не только созданы политическими партиями, но были бы без них немыслимы, отмечает один из самых известных исследователей партий Ричард Катц2. Партии использовались и авторитарными и тоталитарными режимами, однако их природа в автократиях совершенно иная. Правящая партия в тоталитарных режимах3 и правящая партия и дополняющие партии в режимах авторитарных4 являются «квинтэссенцией» государства, неразрывно связаны с органами государственной безопасности и являются машиной для организации элит и контроля за всеми сферами общества. Для всех тоталитарных режимов характерно существование только одной вождистской партии. Авторитарные режимы допускают, помимо основной, «государствообразующей», партии, являющейся инструментом организации правящей элиты, существование и других партий, заведомо играющих минимальную роль и выполняющих задачи имитации демократических институтов.
В российском случае выбор определения партии представляет особенную сложность, мы имеем дело с трансформационным процессом, когда институт партий в начальный период трансформации еще не сложился, а в конце его - он уже существует, но в условиях уже недемократических. К тому же принятое законодательство нормативно закрепляет название «партия» только за политическими организациями, соответствующими достаточно жестким правилам, и обязывает их участвовать в вы-
борах. В то же время политические организации, использующие подрывные стратегии, практически делегализуются. Я предпочитаю использовать следующее рабочее определение: партии -это общественные объединения, участвующие (или стремящиеся участвовать) в выборах на федеральном, региональном и местном уровнях, формулирующие политические цели и стремящиеся к участию в органах власти.
К традиционным функциям партии относятся:
- легитимация политического действия и поиск консенсуса;
- рекрутирование и отбор политического руководства;
- формулирование политических принципов и представление альтернативных решений;
- организация электоральных процессов;
- артикуляция, агрегация и интеграция интересов;
- формирование правительства и контроль за его деятельностью (в парламентских системах).
В качестве ключевых понятий, используемых при анализе партий, выступают:
- институционализация5;
- идеологическая и/или проблемная ориентация;
- характер социальной поддержки6;
- внутренние организационные характеристики7;
- уровень автономии от других организаций и институтов, действующих внутри страны или за ее пределами8;
- согласованность, которая показывает степень соответствия между установками и поведением членов партии, характеристиками ее являются уровень согласованности при голосованиях, наличие внутрипартийных фракций, а также уровень сплоченности сторонников партии9;
- вовлеченность, характеризующая отношения партии с ее членами, сторонниками и их стимулы10;
- особенности стратегии и тактики (состязательной, предполагающей участие в выборах для системных, или подрывной -для антисистемных партий, включая смешанную)11;
- правительственный статус, т. е. степень участия партии в общенациональной политике12.
История становления европейских партий включает в себя четыре основные стадии: период партий элитных, имевших характер кружков (примерно до 1918 г.), период с 1918 г. до примерно конца 1950-х гг. - время массовых партий; начиная с конца 1950 - начала 1960-х гг. появляются народные партии; и, наконец, в конце 1970-х гг. наступает период профессионализированных партий избирателей (картельных)13.
На каждом из этих этапов меняются основные характеристики партий:
- основной принцип репрезентации (представительства) -отношения депутатов и руководителей партии к партийной массе;
- основные цели партии в отношении политической системы и режима;
- квалификационные характеристики партийной элиты;
- структура членства;
- особенности проведения избирательных кампаний;
- принципы финансирования;
- характер взаимоотношений со средствами массовой информации.
На первом этапе элитные (кадровые) партии появились сначала как близкие к парламентам кружки, представлявшие интересы правящих классов, при этом партии были далеко не единственным инструментом правящих элит. Политическими правами обладали только привилегированные слои населения, и их представители и занимали государственные посты. Партийные организации вне парламента были развиты слабо и структурированы мало. В организациях доминировали высокопоставленные граждане, располагавшие ресурсами и формулировавшие политические требования к своим представителям в парламентах, они же занимались и назначением кандидатов. Репрезентацион-ный принцип был основан на доверии без мандата. Основные цели были связаны с сохранением привилегий или же, наоборот, ликвидацией привилегий для отдельных групп. Квалификационные характеристики партийных элит были основаны просто на их принадлежности к определенной классовой группе, например аристократии или крупной буржуазии. Партии, находившиеся у власти, имели характер клик, и только оппозиционные партии постепенно начинали приобретать массовый характер. Избирательные кампании не требовали больших денежных ресурсов и трудовых затрат. Финансирование осуществлялось с использованием собственного капитала лидеров и поддержкой групп интересов. Контакт со средствами массовой информации осуществлялся на основе личных отношений.
Переход ко второй стадии развития партий был связан с организацией непривилегированных общественных групп, индустриализацией и урбанизацией конца XIX в. Развитие в этот период получают социалистические и клерикальные партии, которые связывают людей с одинаковым мировоззрением.
В период после введения всеобщего избирательного права после Первой мировой войны постепенно возникают массовые
(социал-демократические) партии. Теперь политические права получают все слои населения. Возникает разделение государственной и общественной сферы, и организации, связывающие их друг с другом - партии и группы интересов, - приобретают все большее значение.
Массовые партии в этот период получают существенные преимущества по сравнению с кадровыми: они лучше могут представлять общественные интересы, мобилизовать избирателей, обеспечивать демократическую легитимацию14.
На этапе массовых партий усилились классовые конфликты в условиях неконсолидированных демократий. Элиты, стоявшие теперь во главе массовых партий, отличались относительно авторитарным типом действий. Контрэлиты левых партий имели небольшие шансы прийти к власти и предлагали альтернативы не только в форме социальных реформ, но иного (социалистического) государственного устройства. Механизм репрезентации в этот период основывался на делегировании. Ясная программатика партий была связана с определением основных целей - как борьбы за реализацию альтернативных принципов общественного устройства. Массовые партии действуют в условиях ясных конфликтов между однозначно определяемыми субкультурами с определенными социально-экономическими особенностями, мировоззренческими представлениями и организационными связями всех членов «от колыбели до гроба»15. Роль массовых партий состоит в артикуляции политических интересов социально гомогенных сторонников, формировании их политических представлений и мобилизации их политической активности. Партии представляют определенные социальные интересы и стремятся получить государственные посты, чтобы проводить политику в интересах представляемого ими социального слоя.
Необходимой характеристикой партийных элит на данном этапе выступает харизматическая персонализация идеологических принципов. Это - массовые партии мобилизационного характера, причем поведение руководства контролируется рядовыми членами. Для партий характерны постоянная активность их членов, иерархические структуры и значимость непарламентской части партии. Избирательные кампании становятся массовыми, требуют больших трудовых затрат. При этом относительно низкий уровень конкуренции сочетается с существенными различиями в представлении о политических курсах между конкурирующими партиями. Финансирование основано в первую очередь на партийных взносах. Партии делают ставку на собственные средства массовой информации.
Переход к следующему этапу, народных партий (catch-allparties), начавшемуся после Второй мировой войны, связан с рядом причин.
Во-первых, это - приспособление буржуазных партий к условиям массовой демократии. Либеральные, христианские и консервативные партии уже с 1918 г. начали расширять свои структуры и наращивать численность, но они все равно существенно отличались от массовых партий. Их сторонники были социально гетерогенны и не были готовы к политической мобилизации. Свои ресурсы они черпали из непартийных источников (например, пожертвования представителей бизнеса)16.
Во-вторых, начался сложный процесс разрушения до этого ясно определенных общественных групп. Старые сообщества, основанные на взаимной солидарности, которые брали на себя партии и связанные с ними организации, потеряли значение, так как многие задачи взяло на себя социальное государство17.
Наконец, партии сознательно отказались от практики кон-фронтирующих между собой лагерей. Опыт постоянных политических напряжений и гражданских войн во многих европейских странах, приведший к кровопролитной мировой войне, создал мотивацию новой политической элите для преодоления старых социальных и политических напряжений. Это стимулировало партии на поиск новых сторонников и взаимодействие с бывшими классовыми врагами. Кроме того, важны были электоральные успехи массовых социалистических партий, в результате чего они получили места в правительствах и вместе с ними - необходимость смены позиций конфронтации на поиски компромиссов.
Партии стремятся сохранить свои властные позиции и расширить число своих сторонников, выходя за рамки ядерного электората18.
Конституции закрепляют ключевую роль партий в политической жизни, принимаются законы о партиях. Происходит парламентаризация процесса формулирования политической воли: политические курсы разрабатываются партиями и проводятся парламентским большинством, а оппозиция предлагает альтернативные курсы. Политическая роль партий нового типа связана с опосредованием различных социальных интересов. Агрегируя эти интересы и формулируя различные политические курсы, партии играют роль посредника между обществом и государством. Партии становятся «маклером», посредником, не имеющим опоры ни в государстве, ни в обществе19. Народные партии становятся «фирмами по оказанию услуг»20, которыми руководят политические менеджеры.
В народных партиях наблюдается профессионализация партийного руководства и парламентской деятельности партий. Централизация структуры сопровождается внутрипартийной демократизацией, иногда - даже через внутрипартийный референдум. Это происходит под влиянием сильных протестных движений 1960-х гг. (антивоенных, экологических, студенческих, феминистских и др.), проходивших под лозунгами увеличения демократичности и оказавших влияние на партии. Идеологизация народных партий ниже, чем у партий массовых, что расширило возможности создания коалиций. Исключение составили правоэкстремистские партии. Поиск избирателей в разных социальных группах принуждает их более активно вести избирательные кампании. Партии стремятся завоевать избирателей из возможно большего числа социальных групп, поэтому ориентируются внутри и вовне на поиск компромиссных решений и тем, в отношении которых возможно достижение консенсуса -экономический рост, благосостояние, внутренняя и внешняя безопасность. Партии ориентированы на объединение граждан в ограниченное число больших партий21.
Следующий этап развития, обусловленный многообразием социальной, культурной и политической жизни, был связан с образованием так называемых партий-картелей22. Существенные экономические и социально-культурные перемены постиндустриальных западных обществ, которые все больше ориентируются на оказание услуг, секуляризацию, индивидуализацию и укрепление постматериальных ценностей, так же как и глобали-зационные процессы, оказывают воздействие на партии. Произошедшее ранее открытие партий для широких слоев избирателей продолжает оказывать существенное воздействие на изменение внутренней структуры партий.
Начиная с конца 1970-х гг. происходит образование новых социальных групп, изменяются и политические элиты. Принцип репрезентации претерпевает изменения: представители партий все больше отрываются от партийной массы. Цели партий теряют идеологическую целостность, становятся фрагментирован-ными и в целом довольно сходными. Среди партийных руководителей преобладает тип политического предпринимателя. Членство в партиях тоже меняется, принцип связанности с партией, ответственности за нее приобретает большее значение, чем формальное наличие партбилета. Избиратели в своем выборе отталкиваются не от собственной социальной позиции, статуса или существующей электоральной традиции, а от сиюминутных симпатий.
Избирательные кампании профессионализируются и требуют больших капиталовложений, при этом работа активистов не востребуется. Финансирование партий базируется на государственной поддержке, подкрепленной интенсивным поиском ресурсов. Учащаются случаи коррупции. Со средствами массовой информации выстраиваются коммерциализированные отношения.
Новый политический класс - политиков-профессионалов, «местом работы» которых является партия, - получает минимально необходимую «страховочную» финансовую поддержку от государства. Связь между партией и ее избирателями становится менее интенсивной, при этом образуются прямые коммуникационные каналы между избирателями и партийными лидерами. Эти изменения во многом обусловлены контекстом постиндустриального, постмодернистского общественного развития с новыми системами коммуникаций и сильной дифференциацией социальных групп и их интересов. Немаловажное значение имеет и развитие форм прямой демократии: от референдумов до систем петиций, с одной стороны, и роста числа разнообразных гражданских инициатив - с другой.
Выстраивание нового типа коммуникаций постепенно приводит к уменьшению числа членов партий, которое становится особенно заметно к концу 1980 - началу 1990-х гг. Все реже люди вступают в партию из идеологических соображений, все чаще используют ее в собственных целях, как омнибус, и потом покидают. Эти особенности отличают новый тип партий от массовых, члены которых были связаны принадлежностью к определенному социальному слою, с одной стороны, и к определенным мировоззренческим и идеологическим принципам - с другой.
Вновь возникающие в этот период партии - зеленые и новые левые - не становятся массовыми, в то же время практикуют интенсивные связи с общественными инициативными группами, действующими в соответствии с политическими курсами партий.
Точно и образно описал этот процесс известнейший немецкий политолог Клаус фон Байме: «Старый монолит из единой идеологии, массового членства и руководства по образу "императора Бебеля", ведущего за собой массы, как император Вильгельм вел за собой прусскую армию, превратился в лоскутный ковер, состоящий из разных частей и кусков, непрочно связанных между собой»23.
Вместе с изменением партий и укреплением их нормативной базы с 1960-х гг. начинается становление так называемого
партийного государства24. Его особенность - не только увеличение роли партий в государстве, но и поддержка государством партий, в первую очередь финансовая. Рядовые члены партий теряют стимулы работы в партии и уплаты взносов, про них просто забывают. Для многих малых партий становится важной не победа на выборах, а участие в них, позволяющее впоследствии существовать на государственные дотации. Картельные партии становятся полугосударственными организациями, связь их с обществом становится все меньше. Для новой партийной системы характерна тесная межпартийная кооперация для укрепления собственных государственных привилегий. Договоренности укрепляют позиции партий истеблишмента и усложняют задачи вновь появившихся политических конкурентов.
В Европе параллельно процессу интеграции наблюдается процесс изменения национальных партийных систем в сторону их выравнивания, которые усиливаются через фракционное представительство в Европейском парламенте.
Становление партийных систем в ходе постсоциалистических трансформаций и особенности формирования российской многопартийности
В подавляющем большинстве случаев трансформации, в том числе и в бывших странах социалистического лагеря Центральной Европы, уже на вторых, после учредительных, выборах происходила консолидация и стабилизация партийной систе-мы25. Это - элемент так называемой репрезнатативной консолидации, связанный с проведением конкурентных выборов по одним и тем же правилам26.
Обобщая анализ кросснациональных трансформационных процессов в 22 странах, Меркель выделяет пять факторов, оказывающих ключевое воздействие на конфигурацию партийной системы27:
1. характер трансформационного конфликта;
2. наличие «исторических» партийных систем;
3. влияние важнейших политических институтов;
4. наличие традиций клиентелизма;
5. влияние социетальных расколов.
Длительный период «неразвитых» партийных систем в трансформирующихся странах, слабых, фрагментированных партий, плохо подающих себя электорату и не выражающих об-
щественных интересов, объясняется рядом факторов. Этот эффект, который, кстати, наблюдается и в странах Латинской Америки, в посткоммунистических странах объясняется выработавшимся у граждан «антипартийным эффектом» в условиях насильственной политической мобилизации и отсутствием сформировавшихся групп с четко артикулированными интересами, которые могли бы стать базой для формирования партий28.
Герберт Китчельт сконструировал три (идеальных) типа восточноевропейских партий в период перехода от демократизации к консолидированной демократии29:
программные партии, связанные с существующими конфликтными линиями и имеющие идеологическую и/или мировоззренческую основу, которая зачастую связана с интересами определенного слоя населения;
харизматические партии, идентичность которых определяется харизматичным вождем, почти не затрагивая содержательную составляющую политики. Лидер такой партии получает от избирателей карт-бланш, а избиратели не могут ни в какой степени рассчитать последствия проводимых им политических курсов;
клиентелистские партии также препятствуют консолидации демократии. Хотя такие партии и пропагандируют в своих избирательных кампаниях общезначимые блага, на практике они заботятся прежде всего об обеспечении исключительно своей клиентелы - группы своих избирателей - посредством распределения различного рода ресурсов: субвенций, налоговых льгот, рабочих мест, социальных благ. Двойная циничная игра партий такого типа подрывает правила и нормы демократии и правового государства30.
С самого начала становление российской партийной системы по темпам и основным характеристикам отличалось от европейского. Оно началось значительно позже, лишь в конце XIX - начале XX в. Ускоренный характер и значимое влияние на политический процесс извне, со стороны уже сформировавшихся левых движений, обусловили одновременное протекание двух, во временном отношении различавшихся в Европе этапов элитных и массовых партий. Кроме того, развитие прерывалось эпохами делегализации уже существующих партий. Наконец, вместо относительно длительного этапа массовых партий, история российской многопартийности прерывается на 70 лет, срок настолько долгий, что возрождение старого партийного спектра (как это и произошло во многих странах Центрально-Восточной Европы) становится невозможным. Вряд ли стоит искать корни
современной многопартийности в программатике и конфликтных линиях дореволюционных партий31. Становление новой российской государственности происходит в совершенно другом историческом контексте.
1. Изменился мир в целом:
- большинство стран сейчас в большей или меньшей степени руководствуются принципами демократии и прав человека или хотя бы декларируют приверженность этим принципам;
- место конфликтов между странами и нациями заняли конфликты международного сообщества или международных союзов, разделяющих вышеназванные базовые ценности с организациями или отдельными странами, не готовыми соблюдать «правила игры»;
- увеличивается роль межгосударственных и международных негосударственных организаций;
- транснациональные фирмы определяют развитие экономики;
- новые информационные технологии все теснее связывают людей и сообщества в мире друг с другом.
2. Изменились Россия: из страны аграрной с низким уровнем урбанизации и высоким - безграмотности, она превратилась в модернизированную страну с высоким уровнем урбанизации и образования.
3. Наконец, существенное значение имеет разрыв непрерывности в процессе формирования партии. В отличие от непрерывного процесса развития партийных систем, за исключением относительно коротких периодов фашизма и нацизма в ряде европейских стран и более длительного, но обозримого периода социализма в странах ЦВЕ, в России исчезли живые носители идей и организационных навыков партийного строительства и практик партийной жизни.
Построение партийной системы в новой России начиналось с «чистого листа».
Период более чем 70-летней однопартийности, существование партии-государства и основная направленность задач трансформации на первом этапе породили «антипартийный эффект» как у представителей элиты, так и у граждан. Возникающие партии неизбежно становились жертвами советского партийного опыта и воспроизводили организационные основы и методы деятельности КПСС.
Исследование становления российских партий осложняет невнятность терминологии, являющаяся следствием особеннос-
тей трансформационного процесса вообще и долгого отсутствия четкой законодательной базы в частности. Субъектами электорального процесса, в соответствии с российским законодательством, долгое время были не партии, а избирательные объединения и блоки. При этом первые политические организации, назвавшие себя партиями, возникли еще до отказа от однопартийности и были фактически нелегальными. Партии же существовали как разновидность общественных объединений, специфика которых до 2000 г. была законодательно четко не определена. Принятый Государственной думой в 1995 г. закон о партиях был отклонен Советом Федерации32. Только в 2001 г. принят закон о партиях и внесены изменения в избирательное законодательство, превратившие партии в субъект избирательного процесса33. При этом после проверки партий Федеральной регистрационной службой к концу 2006 г. число организаций, включенных в государственный реестр и имеющих право участвовать в выборах и называть себя партиями, существенно сократилось. В то же время сохраняются организации, называющие себя партиями, но, с точки зрения государственных органов, таковыми не являющиеся.
Организации, до проведения свободных выборов преследовавшие цель влияния на правительственную политику, а с их появлением участвовавшие в них для приобретения правительственных должностей (по определению Г. Голосова), долгое время не называли себя партиями и даже декларировали свой политический характер. Если Голосов относит к партиям и «зонтичные» коалиции, и неструктурированные группы периода перестройки, мы предпочитаем, вслед за известным немецким политологом К. фон Байме, называть организации, действовавшие до первых свободных («учредительных») выборов, протопартиями34.
Как и остальные элементы политических систем и политических процессов, трансформирующихся от тоталитарных и авторитарных форм, партии на первых этапах отличаются «неразвитостью», партийные системы слабо консолидированы. Сами партии также выполняют лишь некоторые функции, свойственные им в развитых демократиях. Л. Пай, охарактеризовавший «незападный политический процесс»35, отмечает неструктурированность политического процесса и преобладание в нем других институциональных и неинституциональных форм, незначительный уровень консенсуса в отношении узаконенных средств и целей («конституционный консенсус») и отсутствие интеграции среди участников. Политические партии в незападных обществах склонны претендовать на выражение мировоз-
зрения и представление образа жизни в отличие от многосоставных (по определению А. Лейпхарта) демократических обществ, где партии являются организованными выразителями политической воли частей общества с отличными интересами, «сегментов». «Незападные» партии отличаются слабой структурированностью и невнятной артикуляцией общественных интересов, что является следствием как слабой социальной дифференциации самого общества, так и динамически и неравномерно протекающих процессов институционализации.
На первом этапе трансформации в России становление партий шло по обычному образцу - через появление широкой демократической коалиции, включавшей реформаторов-«либе-рализаторов» из старой политической элиты и гражданские группы, которым противостояла партийно-государственная машина старого режима.
Но уже после смены режима, помимо сохранявшейся, хотя и модифицировавшейся конфликтной линии реформаторов-реставраторов, поддерживавших и критиковавших рыночные реформы, все большее значение приобретал конфликт «центр -регионы», который достиг своего пика в 1999 г. с образованием партии, представлявшей интересы региональных элит. Ориентация победившей группы на рыночные реформы при избрании демократии как переходного решения привела к образованию демократической оппозиции. А образование административных и имитационных партий с социетальными конфликтами не связано вообще.
Стратегии новых политиков - ориентация на досоветскую партийную систему или же воспроизведение европейского партийного спектра - оказываются неэффективными уже на раннем этапе. Позже не оправдывают себя и попытки воспроизведения американской двухпартийности.
Кроме того, полупрезидентская политическая система и доминирование неформальных институтов в политике значительным образом препятствуют эффективному становлению партий36.
Ускоренным темпом вновь проходит период «элитных» -административных партий, так называемых «партий власти», наряду с превращением бывшей КПСС, партии-государства, в массовую партию КПРФ. Административные партии - инструменты политической элиты, имеющие лишь фасадный характер, затрудняют становление партийной системы, в которой партии на относительно равных условиях связывают государство и общество. Ряд их особенностей позволяет отнести их к партиям клиентелистского типа.
Вновь возникающие партии, «перескакивая» фазу партий массовых, приобретают и черты партий народных, и черты современных профессионализированных партий избирателей.
При этом существенно различаются внутренние характеристики административных и неадминистративных партий.
1. Характеристики взаимодействия между партийной элитой и массами различаются в зависимости от типа партий. В административных партиях чрезвычайно велик разрыв между руководителями, депутатами и партийной «массовкой», которая практически ничего не определяет. Более того, в период второго срока президентства В.В. Путина, уже после провозглашения задачи создания доминирующей партии, чиновники и работники государственных учреждений, как и бизнесмены, вынуждены были вступать в главную административную партию для сохранения или упрочения основ своего существования. Гражданские партии, напротив, ориентированы на максимизацию демократических принципов, упрочение связки руководства партий и рядовых членов, в том числе через проведение внутрипартийных опросов, референдумов, массовых мероприятий.
2. Хотя формально цели всех партий определены в рамках конституционного поля, по мере усиления авторитарных тенденций они постепенно теряют свое значение. Вновь начинает возникать старая линия раскола - за поддержку существующего режима или же за его принципиальное изменение.
3. К лидерам оппозиционных партий и избиратели, и партийные массы предъявляют требования, типичные для массовых партий, - харизматичность, умение работать с большими группами людей. Для административных партий, управляемых из Кремля, такие характеристики лидеров, наоборот, противопоказаны. Рекрутирование лидеров идет по принципу управляемости, осуществляется своего рода негативный отбор, яркие фигуры отсеиваются.
4. Структура членства также различается, при этом различия есть не только между административными и неадминистративными партиями, но и между партиями гражданскими с разными идеологическими платформами. Наличие или отсутствие в первых платформ и фракций и афиллированных с партиями структур не имеет значения для принятия внутрипартийных решений, которые «спускаются» сверху. Руководители нижних звеньев практически назначаются, хотя формально действует демократическая процедура; возникающие конфликты решаются также «сверху». Левопатриотическая оппозиция ориентируется на коммунистические образцы и демократический централизм.
Либеральная оппозиция для привлечения сторонников использует фракционный механизм, внутрипартийную демократию и механизмы разрешения конфликтов на основе закрепленных уставом процедур.
5. Ведение избирательных кампаний по мере уменьшения их демократичности также все больше различается. Административные партии используют медийный ресурс, административное давление и фальсификации. Гражданские вынуждены ориентироваться на прямой контакт с избирателями и массовые акции, в том числе несанкционированные, т. е. использовать подрывные стратегии.
6. Механизмы финансирования, несмотря на введение, а затем и существенное увеличение государственной поддержки, не выравнивают положения двух разных типов партий. Административные партии располагают практически неограниченным финансовым ресурсом, включая как использование государственных средств, так и денежную поддержку бизнес-структур. Гражданские партии вынуждены довольствоваться минимумом, при этом бизнес, готовый их поддерживать, вынужден идти на существенные риски. Но и в том и в другом случае существенную роль играют теневые бюджеты.
7. Взаимодействие со СМИ различается кардинальным образом. Для гражданских партий и их лидеров постепенно закрывается доступ на федеральные телевизионные каналы, сокращается и их присутствие в региональных СМИ. Для партий административных это присутствие гарантировано. При этом различается и характер освещения: исключительно позитивный для административных партий, и преимущественно негативный - для оппозиции.
В периоды российской трансформации, когда выбор делался в пользу демократических институтов, пусть и как переходного решения, партии оставались невостребованными политической элитой и существовали в неблагоприятных институциональных условиях.
Они становятся полноправным субъектом политического процесса только тогда, когда демократические институты начинают сворачиваться.
Институциональные рамки становления партий в России сильно отличаются от европейских37. Здесь стоит упомянуть, что от начала становления партий до закрепления их конституционного статуса в Европе прошло почти сто лет, а законы о партиях и финансировании партий были приняты еще позже (в ФРГ, например, закон о партиях был принят бундестагом лишь в
1968 г.). Российские партии получают с законом о партиях нормативную базу, включающую в том числе и государственное финансирование уже через 10 лет после регистрации первой группы, назвавшей себя партией.
Не нужно забывать и об эффекте международного воздействия. Партии вне зависимости от характеристик режима и их статуса все это время пытались «встроиться» в международные и европейские организации, объединяющие партийные «семьи»: Социал-демократический, Либеральный, Консервативный интернационал, фракции ПАСЕ, европейские партии, что им удалось (вне зависимости от их типа - административного или гражданского).
Становление российской партийной системы и влияние на этот процесс особенностей российской трансформации имеют много общего с выделенными Меркелем типическими характе-ристиками38:
- существенную роль в начале становления партий и в замедленном характере этого процесса сыграли характер трансформационного конфликта и роль старых элит;
- отсутствие возможности опереться на опыт «исторических» партийных систем и долгий период существования тоталитарного и потом авторитарного государства с однопартийной системой;
- неблагоприятная для формирования партий институциональная среда: президенциализм, отсутствие нормативной базы для существования партий, их неопределенная роль в избирательном устройстве, вертикальная фрагментация;
- наличие традиций клиентелизма, патернализм и регионализм, доминирование неформальных институтов по отношению к формальным.
Классические линии социетальных расколов в российском случае модифицированы вследствие унификации общества в советский период и относительно длительного периода изменения социальной структуры. В период демократизации можно фиксировать существование про- и антирежимных сил, модифицировавшихся в разнонаправленные конфликты: между сторонниками радикального рыночного либерализма и этатизма и патернализма, с одной стороны, и социальной рыночной экономики - с другой. Конфликт «центр-периферия» находит свое выражение в представляющих интересы региональных и федеральных элит административных партиях в третьем электоральном цикле. Традиционную линию «труд - капитал» можно проследить лишь с некоторыми оговорками, так как крупнейшая российская «левая»
партия претендует на представление интересов различных общественных групп, а не только рабочих. Роль церкви в политической жизни (пока?) второстепенна, к тому же многоконфессиональ-ность страны будет препятствовать превращению конфликта, связанного с отношением к церкви, в социетальный. Этническая основа в прошедший период становления партий не играла существенной роли в структурировании партийной системы. Однако в последнее время прослеживаются тенденции, связанные с использованием проблемы этнической идентификации в политических целях («Русский проект» ЕР, деятельность ДПНИ, позиции «Родины», «Русский марш»). Можно фиксировать и появление элементов «мировоззренческой» основы партии, учитывая существование в РОДП «ЯБЛОКО» экологической, правозащитной и гендерной фракций и, соответственно, частей программы.
Доминирование неформальных институтов в политической системе в целом характерно и для партий, в том числе демократических. Несмотря на наличие более или менее демократических уставных норм, решения принимаются узким кругом лиц, рядовые члены партии мало влияют на определение программатики и выработку политического курса. Тенденции, характерные и для современных развитых демократий, такие как превращение партий в «картельные», включающее профессионализацию партийного руководства, превращение партийных лидеров в менеджеров, доминирование в избирательных кампаниях стратегий, связанных с медийными технологиями, уменьшение значимости широкого членства, действуют и в России.
Но если на Западе эти тенденции компенсируются другими формами гражданского участия, включая прямую демократию, в России эти компенсирующие механизмы отсутствуют. Внутреннее устройство российских партий также сходно с европейским, если не обращать внимание на дефициты внутрипартийной демократии и манипулирование лидерами «партийных масс».
Противоречивость условий формирования российских партий привела к тому, что они на большинстве этапов трансформации играли второстепенную роль для политической элиты. Исключение составляет предпоследний и текущий электоральный цикл.
Принятие Закона о партиях и приведение в соответствие с ним избирательного законодательства создавало, казалось бы, благоприятные институциональные рамки для стабилизации и консолидации партийной системы.
Наиболее важные изменения были связаны со следующими факторами:
1) партии стали полноправным субъектом избирательного процесса;
2) право на существование получили только федеральные партии;
3) к федеральным партиям стали предъявляться чрезвычайно жесткие условия, вынуждающие их создавать региональные структуры, участвующие в избирательных кампаниях разного уровня;
4) унифицировано региональное избирательное законодательство: в регионах была введена смешанная избирательная система и единые избирательные дни;
5) был принят целый ряд законодательных мер, призванный институционально упрочить позиции партии власти и ослабить оппозиционные партии.
Наряду с введением пропорциональной системы и отказа от смешанной несвязанной системы на федеральных выборах эти институциональные изменения снижают уровень фрагментации партийной системы, с одной стороны, создавая максимально благоприятные условия для доминирования одной партии, но «замораживают» возникающие конфликты и стимулируют радикализацию несистемной оппозиции - с другой. Положение партий в условиях президенциализма, отмены прямых выборов губернаторов и в отдельных случаях - мэров, практически отказа от принципа вертикального и горизонтального разделения властей, сворачивания других демократических институтов и замены их имитациями, несмотря на изменения законодательства, оставляет партиям по-прежнему место второстепенного политического инструмента для политической элиты и ослабляет связи партий с секторальными группами общества.
Ориентация на построение партийного государства и создание благоприятных институциональных условий для партий сочетается с ограничением возможностей для неадминистративных, оппозиционных партий.
Неинституциональными факторами, тормозящими развитие партий в стране, остаются:
- слабая социальная структурированность общества и, соответственно, артикуляция групповых интересов;
- низкий уровень гражданского участия;
- низкий уровень доверия к партиям;
- неверие в выборы как механизм смены политического курса страны и в изменение условий собственной жизни.
Российские партии существуют по принципу постмодерна, сочетая противоположные черты: массовость и профессио-
нальный характер, выполнение требований формальной демократии в их построении с авторитарным характером принятия решений.
Партии стали полноправным субъектом политического процесса и даже эксклюзивными игроками на федеральном уровне и не могут быть инструментом отдельных политиков или групп, региональными или локальными объединениями. Для того чтобы участвовать в политическом процессе, они должны иметь национальный характер и быть представленными в большинстве субъектов Федерации. Все эти характеристики свидетельствуют об изменении роли партий в политической системе, переходе от закрепленной в Конституции неясной «многопартийности» к формированию партийной системы.
Если мы будем сравнивать современные российские партии с европейскими, то увидим довольно много сходного, несмотря на различие их природы.
Как и классические картельные партии, российские административные партии имеют сильные позиции в государственных институтах, которые расширяют поле их деятельности. Отличие состоит в том, что они не выполняют контрольных функций, так как отсутствует оппозиция, обладающая тем же статусом.
Российские административные партии, как и западные, программно мало различаются, как и их голосования и управленческие решения, если их представители занимают позиции в исполнительной власти. Именно поэтому граница между ними обозначается лишь названиями, лидерами и стилистикой поведения.
Впрочем, эти сходства можно проследить и сравнивая характеристики российских административных партий с партиями народными. Отчетливо прослеживается отказ от идеологического компонента в их программатике. Укрепляются позиции партийного руководства и снижается роль обычных членов партии. Партии уже отказались от принципа опоры на определенный класс или конфессию и стремятся укрепить связи с различными группами интересов (характерно, например, заключение официальных договоров между ЕР, с одной стороны, и РСПП, «Деловой Россией», «Опорой России» и ФНПР - с другой).
В административных партиях, как и в западных, происходит все увеличивающийся разрыв между партийными руководителями и партийной массой. Но при этом численность партий не сокращается, как даже на этапе народных партий, а, наоборот, увеличивается (что стимулирует законодатель), часто - методом
принуждения руководителей управленческих и бизнес-структур к вступлению в партии своих работников.
Все партии этого типа поддерживают политическую систему и режим вне зависимости от их трансформации, более того, это является главным условием возможности их возникновения и существования.
В отличие от западных партий квалификационные характеристики партийной элиты имеют второстепенное значение, более того, за некоторыми исключениями, происходит так называемый «негативный отбор», яркие лидеры противопоказаны структурам такого типа, так как могут снизить управляемость. Поэтому они неизбежно вытесняются (наиболее яркие примеры этого - политическая судьба Д. Рогозина и С. Глазьева).
Сходны и отношения со СМИ, роль которых в существовании и электоральных успехах российских партий также является доминирующей.
Российские партии, как и западные, становятся государст-вообразующим элементом и получают прямое и непрямое (например, возможность появления в новостных программах) финансирование от государства.
Структура их членства тем не менее существенно отличается от партий картельных и даже народных, а сходна (к этому типу их принуждает законодатель) со структурой партий массовых: обязательное фиксированное членство и привязка к структурному подразделению партии.
Партии во многом похожи на западные, но главные задачи их иные: они являются инструментом правящей элиты и должны стабилизировать существующую политическую систему и укреплять режим. Политическая элита не нуждается в партиях для легитимации политического действия, так как не зависит от реакции общества. Нет необходимости и в поиске внутриэлитного консенсуса и в формулировании политических принципов, как и в репрезентации интересов граждан, контроле или выработке альтернативных политических курсов.
При этом партии этого типа сохраняют функции, связанные с самоорганизацией, - рекрутирование и отбор политического руководства и участие в формировании правительства. Остается и функция организации электоральных процессов.
У гражданских оппозиционных партий характеристики несколько иные.
Во-первых, они занимают минимальные позиции в государственных институтах и почти не влияют на политические курсы. Контрольные функции они также, в силу отсутствия ка-
налов трансляции их позиции для граждан и даже для элиты (отсутствие доступа к СМИ), выполнять не могут.
Во-вторых, отличия их программных позиций в отношении и политического курса и режима в целом можно сравнивать с базовыми политическими различиями времени массовых партий. Их отличают практически альтернативные представления о путях развития страны (КПРФ - социалистический, «ЯБЛОКО» -демократический, социально-либеральный).
В-третьих, руководство этих партий, как и во времена партий массовых, опирается на партийные массы, выполняет в меру возможностей функции социального патронажа и ищет союзников среди определенных слоев населения и организаций, их репрезентирующих. В этих условиях учет мнения рядовых членов партии или хотя бы создание видимости этого существенно ограничивают поле маневра для партийного руководства (примером могут быть дискуссии в КПРФ об отношении к радикальным левым или в «ЯБЛОКЕ» - об отношении к СПС и КПРФ). При этом в условиях ограниченности ресурсов навязывание требования массовости становится для них большой проблемой.
В-четвертых, оппозиционные партии ориентированы на повышение квалификационных характеристик партийной элиты, которые могли бы использовать инновационные методы, что оказывается чрезвычайно затруднительным при ограниченных финансовых ресурсах и неопределенности перспектив.
В-пятых, не имея доступа на федеральные информационные каналы, оппозиционные партии вынуждены одновременно использовать архаичные методы, издавать партийную прессу и использовать интернет-ресурсы.
Гражданские оппозиционные партии, напротив, имеют функции, отсутствующие у партий административных. Это партии программные, они основаны на идеологических принципах и предлагают альтернативные политические курсы. Ориентируясь на определенные сектора общества, они пытаются артикулировать, агрегировать и интегрировать интересы различных слоев населения. Хотя они не участвуют в формировании правительства и практически не влияют на его решения, они пытаются осуществлять критический контроль за его деятельностью. Они легитимируют политические действия и пытаются найти консенсус по конкретным вопросам с другими (критически или оппозиционно настроенными) политическими и общественными силами. Они рекрутируют и отбирают политическое руководство, но почти исключительно в рамках собственной организации. Они организуют электоральные процессы. Тем самым именно
гражданские оппозиционные партии выполняют основные функции партий в демократических системах, проблема лишь в том, что при этом эффективность выполнения этих функций в части влияния на политический процесс очень низка.
Действуют ли в российских условиях тенденции, превращающие партии в картельные? Опираясь на факторы, влияющие на становление партийной системы, выделенные Катцем и Майром39, можем сделать вывод, что к партиям предъявляются требования максимальной профессионализации и ресурсоемко-сти. Чтобы соответствовать этим требованиям они должны стать современными картельными партиями менеджеров, ведущих с помощью медийных кампаний борьбу за голоса избирателей. Конструкция электоральной формулы и построения партийной административной машины фактически не нуждается в сильных лидерах. Ориентация на предсказуемые, управляемые административные партии усиливает эту тенденцию.
Одновременно к партиям предъявляются требования массовости, характерные для первой половины ХХ в. - мобилизационного периода борьбы партий с полярными идеологическими представлениями и харизматическими лидерами.
Блокируются возможности создания новых партий и, соответственно, артикуляции и представительства интересов вновь возникающих в обществе секторальных групп.
Преференции получают административные партии. Усиливающиеся сложности у партий оппозиционных, «цементирование» партийной системы стимулируют появление радикальной несистемной оппозиции, использующей подрывные стратегии и стремящейся мобилизовать сторонников для массовых протестов.
Наконец, отказ от конкурентных выборов, шаги, направленные на закрепление позиций правящей коалиции, означают окончательный отказ от партий как демократических институтов, связывающих власть и общество. Партии постепенно превращаются исключительно в инструмент самоорганизации правящей элитной группы, защита интересов которой минимально зависит от воли граждан.
Примечания
Подробнее методологию анализа и сравнение развития партийных систем в трансформирующихся странах см.: Голосов Г.В. Партийные системы России и стран Восточной Европы. М., 1999. См.: Katz R. A Theory of Parties and Electoral Systems. Baltimore, 1980.
1
2
3 См.: Arendt Н. Elemente und Ursprünge totaler Herrschaft. F/M, 1955; Bracher К. Zeitgeschichte: Kontroversen um Faschismus, Totalitarismus, Demokratie. München, 1976; Friedrich C. Totalitäre Diktatur. Stuttgart, 1957; Merkel W. Systemtransformation. Opladen, 1999. S. 44-56.
4 См.: Linz J, Stepan A. Problems of Democratic Transition and Consolidation: Southern Europe, South America and Post-Communists Europe. Baltimore, 1996; Nolte E. Die Faschistischen Bewegungen. München, 1966.
5 См.: Джанда К. Сравнение политических партий: исследования и теория // Современная сравнительная политология: Хрестоматия. М., 1997. С. 94.
6 См.: Lipset S, Rokkan S. Party Systems and Voter Alignments: Cross-National perspectives. N.Y., 1967; Dalton R. Citizen Politics in Western Democracies: Public Opinion and Political Parties in the United States, Great Britain, West Germany and France. N.Y., 1988.
7 См.: Panebianco A. Political Parties. Organization and Power. Cambridge, 1988; Sartori G. Parties and Party Systems: A Framwork for Analysis. Vol. 1. Cambridge, 1976; Harmel R, Janda K. Parties and Their Enviroments: Limits to Reform? N.Y., 1982.
8 См.: Panebianco A. Op. cit.; Sartori G. Op. cit.; SchlesingerJ. Political Parties and the Winning of Office. An Arbor, 1991.
9 См.: Sartori G. Op cit.; Janda K. Political Parties: A Cross-National Survey. N.Y., 1980.
10 См.: Дюверже М. Политические партии. М., 2000; Janda K. Op. cit.; SchlesingerJ. Op cit.
11 См.: Downs A. An Economic Theory of Democracy. N.Y., 1957; Janda K. Op. cit.; SchlesingerJ. Op. cit.
12 См.: Budge I., Keman H. Parties and Democracy: Coalition Formation and Government Functioning in Twenty States. Oxford, 1980; Epstein L. Political Parties in Western Democracies. New Brunswick, 1980.
13 Подробнее см.: Beyme K. Parteien im Wandel. Wiesbaden, 2000.
14 См.: Дюверже М. Указ. соч.
15 См.: Lipset S. Op. cit. Р. 50; Beyme K. Op. cit. P. 86; Mair P. Party System Change: Approaches and Interpretations. Oxford, 1997. Р. 34.
16 См.: Schmidt M. Allerweltsparteien in Westeuropa, Ein Beitrag zu Kirchheimers These vom Wandel des westeuropäisches Parteiesystems // Leviathan. 1985. № 13. S. 389.
17 См.: Kirchenheimer O. Der Wandel des westeuropäischer Parteisystem // Politische Vierteljahresschrift. 1965. № 6. S. 27; Mair P. Op. cit. S. 37.
18 См.: Katz R. Changing Models of Party Organization and Party Democracy: The Emergence of Cartel Party // Party Politics. 1995. № 1. P. 5-28.
19 Ibid. P. 13.
20 См.: Downs A. Op. cit.
21 См.: MintzelA. Die Volkspartei: Typus und Wirklichkeit. Opladen, 1984. S. 23.
22 См.: Katz R. How Parties Organize. L., 1994.
23 См.: Beyme K. Op. cit. S. 38.
24 См.: Landfried Ch. Parteifinanzen und politische Macht. Baden-Baden, 1994.
25 О становлении новых партийных систем в странах ЦВЕ см.: Kostelecky T. Political Partie after Communism: Developnants in East-Central Europe. Washington, 2002; Segert D. Spätsozialismus und Parteienbildung in Osteuropa nach 1989. Berlin, 1996.
26 См.: Merkel W. Systemtransformation. S. 155-162.
27 См.: Merkel W. Die Bedeutung von Parteien im interregionalem Vergleich // Merkel W., Sandschneider E. Systemtransformation 3. Opladen, 1997. S. 337-372.
28 См.: Голосов Г. Указ. соч.; Beyme K. Op. cit; Segert D. Op. cit.
29 См.: Kitschelt H. Formation of the Party Cleavages in Postcommunists Democracies // Party Politics. 1995. № 4. P. 447-472.
30 Ibid. P. 450.
31 К сожалению, большинство исследователей начинают анализ российской многопартийности именно с конца XIX в., усматривая в этом какой-то глубокий смысл. Эта же позиция отражена практически во всех учебниках, см., например: Политические партии в России: История и современность: Учеб. для ист. и гуманит. факультетов высших учебных заведений / Под ред. А.И. Зевелева и др. М., 2000; Политические партии России в контексте ее истории: Уч. пособие. Ростов н/Д, 1998.
32 Подробнее о законодательной базе деятельности партий см.: Лапа-ева В.В. Право и многопартийность в современной России. М., 1999.
33 Подробнее об изменении законодательства см.: Заславский С.Е. Политические партии России: Проблемы правовой институционализации. М., 2003.
34 См.: Beyme K. Transtion to Democracy in Eastern Europe. N.Y., 1996.
35 Подробный анализ работы Л. Пая, а также особенностей развития политического процесса в многосоставных обществах, в том числе находящихся в состоянии транзита, см.: Лейпхарт А. Демократия в многосоставных обществах. М., 1997.
36 Подробнее см.: Выборы и партии в регионах России. М.; СПб., 2000; Россия регионов. М., 2000; Голосов Г. Указ. соч.
37 См.: Hale H. Why not Parties in Russia? Democracy, Federalism and the State. Cambridge, 2006.
38 См.: Merkel W. Die Bedeutung von Parteien.... S. 337-372.
39 См.: Katz R. Op. cit.
