CC BY
109
ляются права страхователя, не просто заявившего о привилегии страхового вознаграждения, но также получившего его для восстановления пострадавшего имущества.
ТТ Insurance P&I Maritime Club в Меморандуме «О предпосылках появления страхового случая и о преференциях при начислении страхового покрытия, применительно к подвижному, мобильному оборудованию» (датировано 22 мая 2009 г.) упоминает о взаимозависимости правомочий на сумму выплаты, с одной стороны, и реальностью шагов по обеспечению компенсации — с другой. Идея представляется оправданной. Начисление убытков, когда лицо, виновное в ущербе, отвечает на право требования вместе со страховщиком, избыточный характер бремени несколько утрачивает. Но настолько все это осуществимо, не подменит ли коммерческий договор possessory or general leins — комплекс требований морских, привилегированных владельческих или общих, в силу права, а не по соглашению сторон, опосредующих себя? Проблема вовсе не утратила остроту, более того, в настоящее время она, нередко осложняется новым прочтением римского принципа casus sentit dominus (случай остается на том, кого он поражает), противостоящего едва ли не любой попытке распределения ущерба.
Конечно, солидаризация деликта давно уже перестала рассматриваться как проявление некоего диссонанса в системе современных институтов ответственности за вред. Контейнеровозы покорно подчиняются установленным нормативам, воздерживаясь от разработки правил своей игры. Специфика контейнерных перевозок о многом заставляет задуматься. Не утвердится ли обновленное отчасти определение понятия «страховая премия», где преподносится возмездный характер оказываемых услуг, а вознаграждение за них провозглашается как главенствующий, определяющий фактор? Что в таком случае последует, если утрата контейнера определит фактическую неуплату суммы всего страхового случая? Ощутимо обременительные размеры предполагаемых выплат в состоянии опосредовать автоматическое прекращение договора, страхователь при этом освобождается от обязанностей по уплате оставшейся части премии. Между тем банальное встречное обязательство, проистекающее из обстоятельств ненадлежащего исполнения договора, тоже пока не торопятся отбрасывать.
Сторонники ортодоксального восприятия контейнерных маршрутов весьма ограничены во времени, чтобы хоть как-то подкрепить свою позицию. Растущие объемы грузоперевозок требуют непрерывной модернизации контейнеров, новаторские рекомендации превращаются в ординарную практику. Но правовое поле здесь настолько обширно, как и те акватории, где пролегают контейнерные маршруты. Тем не менее важно отдавать себе
отчет, что при отсутствии малейшего тождества в законодательных актах, понятиях и регламентах ликвидация последствий аварии или катастрофы выводит человеческий фактор на первый план. Привилегией окончательного завершения спасательных мероприятий располагают именно люди с их профессионализмом. Отсюда ни в коем случае не опровергается презумпция вины, тем более, если на самом деле существуют основания, отягощающие ответственность перевозчика. Возможно появление и несколько иных ипостасей, напротив, упрощающих доставку, но отнюдь не искажающих при этом ключевой формулы любого коносамента: по спецификации груза, в хорошем состоянии, точно в срок, а главное, без происшествий.
С.В. МартынюкN
ИНСТИТУТ ОГОВОРКИ О ПУБЛИЧНОМ ПОРЯДКЕ В МЕЖДУНАРОДНОМ АВТОРСКОМ ПРАВЕ
К>1ючевые слова: публичный порядок, авторское право, аморальные произведения, свобода самовыражения, ограничение авторских прав.
The article spots recent tendency in modem researches regarding institute of public policy.
It is emphasized that in the latest time the target scientific point is transferred to the role of moral aspects in public policy category, what is viewed from substance and practice issues.
To author’s opinion, only such transfer expansion allows to understand the true original nature of this category and, specifically, to consider its existence in the sphere of international copyright law.
The article describes in details examples of law enforcement practice, conducted in foreign countries and by European Court for human rights, when category of public policy is applicable in sphere of international copyright law.
The author evidences that such application is resulted in exclusive right restriction or even waiver of copyright protection.
The author also pays attention to Russian legal practice and science, and emphasizes that it is clearly realized and understood that the substance of copyright work influences copyright enforcement and there is a need of copyright restriction in relation to immoral works.
1. Новые подходы к определению содержания института оговорки о публичном порядке. В современной юридической науке международного частно-
$
Аспирант Московской государственной юридической академии имени О.Е. Кутафина. [[email protected]]
го права наблюдается смещение приоритетов исследования института оговорки о публичном порядке в область, связанную с анализом составляющей роли морали в определении содержания и практическом применении оговорки о публичном порядке.
Так, например, по мнению И.Ю. Гизетдиновой, под категорией «публичный порядок» понимаются «интегративные правила поведения, закрепленные в морально-нравственных традициях и ментальной природе общества, служащие регуляции соотношения частных и публичных интересов и сохранению целостности социальной общности»1. Д.В. Афанасьев в статье «Различные аспекты публичного порядка» отмечает следующее: «Данная категория призвана объединить фундаментальные правовые принципы, основополагающие представления о справедливости и морали, а также основные законоположения, имеющие общеобязательный характер в силу их исключительной значимости для общества и государства. Являясь многоаспектной, категория «публичный порядок» не может быть приведена к общему знаменателю и требует рассмотрения в различных ипостасях»2.
Ю.Г. Богатина обращает внимание на то, что «мораль и представления о нравственности, господствующие в данном обществе, также являются отличительной чертой ordre public»3. Как отмечает Г.К Дмитриева, «мораль представляет собой средство определения, масштаб должного поведения в данной социальной системе в целях поддержания ее нормального функционирования4, а государство, отражая культурные, национальные, религиозные особенности общества, особенности конкретно-исторического развития политической организации, выражает единые морально-концептуальные принципы, выработанные его гражданами»5. По мнению Г.К. Дмитриевой, «в самом общем виде оговорка о публичном порядке означает, что избранное на основе отечественной коллизионной нормы иностранное право не применяется, и субъективные права, возникающие под действием иностранного права, не получают защиты, если такое применение или такая защита противоречат публичному порядку данного государства». Публичный порядок, как обоснованно указывает Г.К. Дмитриева, — это «устои правовой системы и коренные интересы общества и государства, основы их морали»6.
1 См.: Гизетдинова И.Ю. «Публичный порядок» в международном частном праве: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2010. С. 7.
2 Афанасьев Д.В. Различные аспекты публичного порядка // Закон. № 10. 2008. С. 37.
! Богатина Ю.Г. Оговорка о публичном порядке в международном частном праве: теоретические проблемы и современная практика. М., 2010. С. 31.
4 См.: Дмитриева Г.К. Нормы международной морали в условиях мирного сосуществования. К., 1984. С, 13.
‘ Дмитриева Г.К. Мораль и международное право. М., 1991. С. 42.
6 Международное частное право / под ред. Г.К. Дмитриевой. 2-е изд. М., 2009. С. 179.
Важным аспектом данного определения публичного порядка, как с практической, так и с теоретической точек зрения, помимо включения в состав публичного порядка норм морали, является также акцентирование внимания на отсутствие защиты субъективных прав, возникающих на основе иностранного права.
В современной юридической литературе было также отмечено, что публичный порядок можно применять и к тем случаям, когда, к примеру, признание и исполнение решения иностранного суда могут нарушить основные моральные и нравственные критерии, принятые в обществе1.
Однако с таким подходом соглашаются не все ученые. Так, С.В. Крохалев отмечает, что «применение норм морали при толковании оговорки о публичном порядке возможно лишь при расширительном толковании ст. 1193 ГК РФ, что противоречит принципу «осторожного» применения оговорки о публичном порядке, который давно уже стал общепризнанным в европейских странах. Ссылки исследователей на подобную практику применения оговорки о публичном порядке в США и Великобритании, где под публичным порядком понимаются самые основные представления судов страны о морали и справедливости, несостоятельны, так как здесь речь идет о законодательстве страны с совершенно иной по сравнению с Россией правовой системой — системой общего права. Ведь различие англосаксонской и рома-но-германской правовых систем не ограничивается лишь значительной ролью прецедентов в странах общего права — это в том числе и разные типы юридического мышления, характер и особенности правовой деятельности, различие используемых категорий, понятий, конструкций и других юридических элементов»2.
Тем не менее следует признать, что подобное расширение сферы института публичного порядка является абсолютно верным, в особенности, в современных динамичных условиях развития международных отношений. Ссылка С.В. Крохалева на существенные различия в правовых системах разных стран является не вполне состоятельной, так как на сегодняшний день происходит интеграция правовых систем3 в рамках общего явления правовой рефлексии.
Поэтому указанный подход современных исследователей создает условия определенной гибкости категории публичного порядка, не вгоняя при
1 См.: Морозова Ю.Г. Отказ в признании и приведении в исполнение иностранных судебных и арбитражных решений: основания публичного характера // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2000. № 7. С, 142.
2 Крохалев С.В. Применение оговорки о публичном порядке в судебной практике // Арбитражный и гражданский процесс. 2003. № 4. С. 30.
! См.: Общая теория права и государства / под ред. В.В. Лазарева. М., 2007. С. 342.
этом его механизм в мертвые рамки позитивного права, неизбежно отстающего от реалий общественной жизни. Институт публичного порядка совершенно точно «стоит ногами» на почве морали и нравственности и уводить эту почву из-под ног при определении и исследовании данной категории несомненно является грубейшей ошибкой.
В контексте рассматриваемой проблематики необходимо отметить, что в последнее время в юридической науке наблюдается интерес к исследованию трудов Л.И. Петражицкого, который, как известно, является основоположником психологической концепции права. По мнению ученого, «международное частное право в целом состоит только в интуитивных, индивидуально разнообразных правовых мнениях и применяет отчасти интуитивное, отчасти позитивное право»1. Говоря о публичном порядке, Л.И. Петражицкий указывал, что в основе его возникновения, исторического развития и действия лежит (как и в основе множества других явлений реальной правовой жизни) «конфликт интуитивного и позитивного права, в данном случае конфликт своего интуитивного с иностранным позитивным правом». Выработать удовлетворительное объяснение природы публичного порядка в принципе нельзя без знания интуитивного права, и именно по причине конфликта между интуитивным и иностранным позитивным правом. Например, «иностранные законы, допускающие право собственности на человека или пожизненную кабалу, представляются столь возмутительными с точки зрения интуитивного права данного культурного народа, что применение их абсолютно недопустимо»2.
Все вышеизложенное позволяет увидеть контурные векторы развития категории «публичный порядок».
Очевидной тенденцией сегодня является расширение содержания публичного порядка до наиболее фундаментальных абсолютных ценностей, таких как мораль и нравственность, и одновременно ценностей универсальных, общих дня значительного числа стран. Как пишет Катрин Вербар: «Когда сегодня государства сближаются друг с другом, хотя различия между ними остаются и останутся, можно представить, что существует некоторое универсальное признаваемое общее благо, даже если оно и касается ограниченной области. Таким образом, публичный порядок каждого государства в отдельности имеет свое собственное содержание, образуя, тем не менее, некое общее понятие, основанное на общем знаменателе, который еще предстоит открыть»3.
1 Гетьман-Павлова И.В. Проблемы международного частного права в психологической теории Л.И. Петражицкого // Международное частное и публичное право. 2009. № 5 (50). С. 6.
2 Гетьман-Павлова И.В. Наука международного частного права: проблемы международной вежливости, публичного порядка и отсылки в психологической теории Л.И. Петражицкого // Международное публичное и частное право. 2009. № 6 (51). С. 21.
! Вербар К. Определение публичного порядка во внутреннем праве России через французское право // Российский ежегодник гражданского и арбитражного процесса. 2001. № 1. С. 294—295.
Как для российских, так и для зарубежных исследователей стало очевидным, что позитивно-правовой подход при определении природы и содержания публичного порядка является абсолютно неприемлемым. Расширение сферы исследования публичного порядка в сторону определения значения норм морали и нравственности отчасти свидетельствует о возврате к исторически первородной категории публичного порядка «добрые нравы», которая появилась еще в римском праве.
Кроме того, подобное расширение позволяет понять роль публичного порядка в аспекте культурного взаимодействия государств на частноправовом уровне.
2. Международное авторское право и оговорка о публичном порядке. Институт публичного порядка интересовал российских и зарубежных ученых в контексте международного гражданского процесса, исполнения решений международных коммерческих арбитражей, международных брач-но-семейных отношений и т.д. Качественное изменение межкультурного взаимодействия в современном мире рождает необходимость исследования института оговорки о публичном порядке и в международном авторском праве, где наиболее явным образом наблюдается гибкая морально-нрав-ственная природа исследуемой категории.
В аспекте международного авторского права проявление института оговорки о публичном порядке происходит в весьма любопытных аспектах. Как указывалось ранее, в самом общем виде оговорка о публичном порядке означает, что избранное на основе отечественной коллизионной нормы иностранное право не применяется, и субъективные права, возникающие под действием иностранного права, не получают защиты, если такое применение или такая защита противоречат публичному порядку данного государства. «Публичный порядок — это устои правовой системы и коренные интересы общества и государства, основы их морали»1.
Применительно к исследуемой сфере, публичный порядок проявляет себя прежде всего в установлении ограничения исключительного права автора или иного правообладателя в отношении произведений, имеющих негативное морально-нравственное содержание.
Опыт зарубежных стран. Например, в Великобритании цивилистиче-ская концепция непредоставления защиты авторского права аморальным и непристойным произведениям стала формироваться достаточно давно. Еще 1802 году в деле Walcot v. Walker лорд-канцлер Eldon постановил, что «в связи с аморальной и непристойной природой произведения его автор не вправе рассчитывать на какую -либо судебную защиту». В деле Southey v. Sher-
1 Международное частное право / под ред. Г.К. Дмитриевой. 2-е изд. С. 179.
wood тот же судья отказал истцу в признании его авторского права, а следовательно, и в возможности требования судебного запрета распространения контрафактных экземпляров произведения Wat Tyler, так как указанное творение автора являлось аморальным и «было направлено на причинение вреда обществу»1. Примеры непредоставления защиты аморальным произведениям существуют также и в канадской судебной практике. Так, например, в деле Aldrich v. One Stop Video рассматривался вопрос о предоставлении защиты авторских прав на эротические фильмы. Судом первой инстанции без дополнительной экспертизы видеороликов был сделан вывод о том, что указанные произведения действительно противоречат моральным ценностям канадского общества, однако в законодательстве об авторском праве Канады нет никаких правовых оснований для отказа в признании и реализации авторского права на аморальные произведения. Отменяя решение суда первой инстанции и отказывая истцу в выплате компенсации за нарушение авторских прав, судья Дэвис указал следующее: «Правообладатель наделен правом требовать компенсацию в случае неправомерного использования своего произведения, так как нарушитель создает действительные препятствия в реализации правообладателем своих прав. Однако указанное правомочие правообладателя должно квалифицироваться, исходя из базового принципа общего права, согласно которому невозможно требовать компенсации, если основанием для возникновения права на компенсацию послужил неправомерный акт. В связи с тем, что поведение сторон противоречит моральным ценностям канадского общества, стороны не вправе рассчитывать на судебную защиту»2.
Весьма интересной представляется правовая формула, содержащаяся в ст. 16 Конституции ЮАР. На основании п. 1 указанной статьи каждому гарантируется свобода самовыражения, включающая в себя свободу печати и СМИ, свободу получения и распространения информации, свободу творчества, свободу научной мысли и научных исследований. В п. 2 установлено, что свобода самовыражения не может использоваться для целей пропаганды войны, призыва к насилию, оправдания вражды, основанной на расовой, этнической, половой или религиозной принадлежности. Таким образом, правила указанной статьи устанавливают определенный баланс юридических благ и правовых свобод. Для реализации обозначенного баланса в ЮАР имеется несколько специализированных общественных учреждений, таких, как Комиссия по контролю за дистрибуцией фильмов и публикаций, Комиссия по рассмотрению споров в сфере телерадиовещания, Уполномо-
2 David Saunders. Copyright, Obscenity and Literary History. ELH. Vol. 57. No 2 (Summer 1990). P. 432.
2 LloydDuhaime. Copyright (Case sample # 2). June 7, 2007 // <http://duhaime.org/LegalResources/ IntellectualProperty/LawArticle-116/Copyright.aspx> (дата последнего посещения — 4 января 2010 г.).
ченный по правам представителей прессы и тд.1. Необходимо отметить, что история так называемого «цензурного законодательства» (censorship legislation) в ЮАР начала развиваться еще с колониальных времен, с английского Акта о непристойных произведениях в отношении территории мыса Доброй надежды. На основании указанного акта запрещался ввоз аморальных произведений, а также их дальнейшее распространение посредством почтовой связи. Хотя акт не предусматривал создание специального органа, контролирующего его исполнение, у граждан была возможность обратиться к местному Магистрату с жалобой на любое лицо, владеющее непристойными материалами. В подобной ситуации Магистрат мог наделить офицера полиции правом проникнуть в любое время в жилище лица, у которого предположительно находятся непристойные произведения, и осуществить изъятие указанных материалов. В 1931 г. в ЮАР вступил в силу Акт о цензуре в сфере развлечений, который предусматривал учреждение специальной палаты цензоров, назначаемых министром внутренних дел. Палата осуществляла экспертизу всех демонстрируемых на территории государства фильмов. В случае если, по мнению палаты, какой-либо фильм наносит или может нанести ущерб безопасности государства, или способен подорвать основы публичного порядка, комиссия запрещала демонстрацию подобного произведения.
На основании ныне действующего Акта о фильмах и публикациях все аудиовизуальные произведения подлежат специальной классификации. Фильмы с классификацией «XX» не могут распространяться и сообщаться до всеобщего сведения. К подобным фильмам относятся произведения:
— демонстрирующие сцены инцеста или изнасилования;
— содержащие сцены сексуального насилия, унижающего человеческое достоинство;
— оправдывающие насилие, основанное на религиозной, расовой, этнической или половой принадлежности. Так, в 2002 г. судами ЮАР было рассмотрено дело Islamic Unity convention v. Independent Broadcasting Authority. В окончательном решении по делу было отмечено, что лицензиаты, осуществляющие использование фильмов по соответствующему лицензионному договору, не вправе осуществлять сообщения для всеобщего сведения фильмов или иных материалов, которые могут способствовать созданию конфликтов между различными группами населения2.
1 См.: Mills L. Stop the press: why censorship has made headline news (Again) // Potchefstroom Electronic Law Journal. 2007. Vol. 10. № 1. P. 86 // <http://www.saflii.org/cgi-bin/disp.pr?ffle=za/ jour-nals/PER/ 2007/3.html&query=Why%20%20censorship> (дата последнего посещения — 4 января 2010 г.).
2 См.: Ibid.
Достаточно разработанная система ограничения авторских прав существует в Сингапуре. Так, на основании ст. 21 Акта о фильмах все фильмы, а также компьютерные игры, должны проходить специальную сертификацию, осуществляемую группой цензоров (Board of Film Censors). Причем в деле Ng Chye Huay and Anor v. PP судья Ионг постановил, что положения Акта о фильмах распространяется на все фильмы, в том числе и те, которые беспрепятственно скачиваются в сети Интернет. По мнению судьи, «если бы на указанные фильмы не распространялось действие Акта о фильмах, то группа цензоров не смогла бы их проконтролировать». Относительно недавно группа цензоров запретила импорт, распространение и воспроизведение двух компьютерных игр God of War IIза обнаженные сцены и The Darkness за сцены насилия и вульгарность1.
В Акте о фильмах имеются исключения относительно объектов, не подлежащих сертификации. Это фильмы, создание которых финансирует правительство; фильмы, созданные лицом исключительно для индивидуального пользования и не предназначенные для дальнейшего распространения, если такие фильмы не являются аморальными, политическими, художественными, документальными и не представляют собой рекламу или телесериал.
Акт о нежелательных публикациях запрещает импорт, распространение и воспроизведение книг, звукозаписей, изображений, фотографий, картин, содержащих сцены насилия, жестокости, употребления наркотиков и другие аморальные сцены, изображенные таким образом, что их содержание причиняет вред общественной нравственности (public good). На основании Акта о нежелательных публикациях, а также Акта о поддержании религиозной гармонии запрещается импорт, распространение и воспроизведение книг, звукозаписей, изображений, фотографий, картин, касающихся религиозной и национальной тематики, если указанные объекты содержат информацию, направленную на возбуждение чувства вражды и нетерпимости между представителями различных религиозных конфессий и национальностей.
Запрещенными объектами по решению правительства могут быть признаны и те объекты, импорт, распространение и воспроизведение которых противоречит публичному порядку. Любое использование указанных объектов в коммерческих целях является правонарушением и влечет штраф до 5 тыс. долл. США и арест до 1 года2.
1 См.: Daniel Seng. Regulation of the Interactive Digital Media Industry in Singapore (Chapter 5); Brian Fitzgerald, Fuping Gao, Damien O’Brien, Sampsung Xiaoxiang Shi (eds). Copyright Law, Digital Content and the Internet in the Asia-Pacific // SydUPLawBk 11. 2008 // <http://www.austlii.edu.au/cgi bin/sinodisp/au/journals/SydUPLawBk/2008/11 .htmr?query=obscene%20publication> (дата последнего посещения — 19 января 2010 г.)
2 См.: Ibid.
Примеры из практики Европейского Суда по правам человека. Статья 10 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод устанавливает право каждого человека на свободное выражения мнения, а также основания для ограничения данного права. Как постановил Европейский суд по правам человека в деле Casado Соса, ст. 10 Конвенции применима не только к определенному типу информации и идей, особенно политического характера, но также к художественному самовыражению, к информации коммерческого характера и даже легкой музыке и коммерческим объявлениям, транслируемым по кабелю1.
Таким образом, при наличии оснований, предусмотренных ст. 10, государство может ограничить исключительное право автора на произведение, установив запрет, к примеру, на публичный показ или иное использование произведения.
Следует также обратить внимание на правовую позицию, выраженную Европейским судом в постановлении по делам Handy side и Muller. «Нельзя найти во внутреннем праве различных Договаривающихся Государств единое европейское понятие “нравственности”. Точка зрения, что их соответствующие законы создают требования последней, изменяется в зависимости от места и времени, особенно в нашу эпоху, которая характеризуется существенной эволюцией взглядов на этот вопрос»2.
Так, в деле Otto-preminger-institut (решение от 20 сентября 1994 г.) Европейским судом исследовался вопрос об обоснованности ограничений свободы творчества и свободы выражения мнения. Суть дела заключалась в следующем: Otto-preminger-institut представлял собой австрийскую некоммерческую организацию, целью которой являлось создание развлекательных аудиовизуальных произведений, а также поддержка различного рода творческих инициатив. Организацией было создано несколько фильмов под общим названием «Небесный Совет» (Eiebeskonzil), режиссером которых выступал Вернер Шротер. Пьеса, на которой основывался фильм, была создана Оскаром Паници и опубликована в 1894 г. В 1895 г. пьеса была запрещена на территории Германии, так как ее автор обвинялся в преступлениях против религиозных свобод. В пьесе Бог-отец был представлен как старый никчемный человечек, Иисус Христос изображался как «маменькин сыночек» («mummy’s boy»), а Дева Мария представлялась в виде образа женщины легкого поведения. Вместе герои решают наказать человечество за его аморальность, но не найдя никакой подходящей меры наказания, приглашают
1 См.: Микеле де С-альвиа. Прецеденты Европейского суда по правам человека. Руководящие принципы судебной практики, относящейся к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод / пер. с фр. А.А. Жуковой, Г.А. Пашковской. СПб., 2004. С. 674.
2 Там же. С. 670.
дьявола для расправы с людьми. Дьявол вместе с Саломеей (дочерью царицы Иродиады) предложил уничтожить людей путем распространения половой инфекции. В фильме, произведенном Otto-preminger-institut, используется множество сцен из пьесы Паници. Бог-отец представлен в виде избитого старого человека, преклоняющегося перед дьяволом и называющим его своим другом.
Указанный фильм был запрещен австрийскими властями как унижающий достоинство верующих людей, а также создающий неправильные представления о религии. Решение властей Австрии было поддержано Европейским судом по правам человека. При этом суд указал, что в действиях государства нет признаков нарушений ст. 10 Европейской конвенции, так как в обязанность любой публичной власти входит защита публичного порядка, в том числе прав и свобод религиозных групп населения1.
Интересным представляется также одно из последних решений Европейского суда по правам человека по делу Nilsen, вынесенное 9 марта 2010 г. Заявитель, Denis Andrew Nilsen, гражданин Великобритании, который был приговорен к пожизненному тюремному заключению за совершение 6 убийств в 1983 г. В 1985 г. журналист одной из британских масс-медиа опубликовал книгу под названием «Убийство за компанию». Помимо всего остального, в книге содержалось графическое описание убийств, которое было предоставлено автору заявителем. В 1992 г. Nilsen начал писать свое собственное автобиографическое произведение, которое затем решил опубликовать. Промежуточный вариант произведения Nilsen передал своему адвокату. Затем, поменяв своего представителя, Nilsen попросил нового адвоката вернуть экземпляр произведения для того, чтобы отредактировать его с целью более тщательной подготовки к публикации. Однако администрация тюрьмы отказалась возвращать заключенному данное произведение, вернув его обратно адвокату и указав следующее:
«Произведение, которое желает опубликовать Mr. Nilsen, посвящено совершенным им преступлениям, причинам их совершения, что является во многом почвой для оправдания собственных деяний в глазах общества. В представленной рукописи не содержится достаточного количества информации о вынесенном в отношении осужденного приговоре, свершившемся правосудии, а также об оценке совершенных преступлений. Публикация подобного произведения является недопустимой, и администрация тюрьмы считает, что единственным вариантом предотвращения опубликования данной работы является запрет возврата рукописи заключенному. Удержание 'работы оправдано законными целями, а также интересами морали и нравственности и необходимостью защиты прав третьих лиц».
1 Полный текст решения Европейского суда по правам человека доступен на официальном сайте Европейского суда по правам человека <http://www.eclir.coe.iiit> (дата последнего посещения
- 10 октября 2010 г.)
Европейский суд отклонил жалобу заявителя, признав ее неприемлемой и мотивируя свое решение тем, что британские власти действовали на абсолютно законных основаниях, и ограничение права на выражение мнения (публикацию автобиографического произведения) было оправданным в сложившейся ситуации, так как в противном случае опубликование такого рода работы причинило бы ущерб общественной морали и нравственности, здоровью населения и правам членов семьи жертв совершенных убийств.
По мнению Европейского суда, национальные власти в обозначенном деле выявили адекватный баланс частных и публичных интересов, с учетом общественных потребностей и имеющихся на данный момент представлений о морали и нравственности1. В рассматриваемой ситуации помимо того, что автору запретили использовать собственное произведение путем осуществления публикации, ему также запретили совершать какое-либо редактирование собственной работы.
* * *
Подводя итог вышеизложенному, необходимо отметить, что «моральные аспекты» публичного порядка, применительно к международному авторскому праву, проявляются в ограничении исключительного права автора, что является вполне очевидным, исходя из рассмотренных ранее примеров. При трансграничной передаче исключительного права на произведение, имеющее аморальное содержание, государство места использования произведения может ограничить объем исключительного права, основываясь на оговорке о публичном порядке (схема 1).
Таким образом, речь идет именно об ограничении субъективных прав автора. Реализовать «изъятый» объем исключительного права автор не может, ввиду непризнания подобной возможности в той или иной стране места использования произведения.
1 Полный текст решения Европейского суда по правам человека доступен на официальном сайте Европейского суда по правам человека <http://www.eclir.coe.int> (дата последнего посещения
- 10 октября 2010 г.)
Публичный порядок зачастую являлся основанием непризнания авторских прав и в стране места происхождения произведения, что также было видно, исходя из приведенных примеров.
Это означает, по сути, что содержание произведения напрямую влияет на возможность полноценного осуществления и реализации авторских прав, а иногда и на возможность признания произведения объектом авторского права в принципе.
Следует отметить, что в современной российской правоприменительной практике также имеются случаи ограничения исключительного права автора из-за аморального содержания произведения1. Смещение приоритетов исследования института оговорки о публичном порядке в область, связанную с анализом составляющей роли морали в определении содержания и практическом применении оговорки о публичном порядке, сыграло в понимании значения содержания произведения далеко не последнюю роль. В современной российской юридической науке высказываются мнения об отказе в предоставлении защиты произведениям, не лояльным по отношению к основам правопорядка и нравственности2.
Ввиду готовящихся изменений в Гражданский кодекс РФ имеется довольно высокая вероятность того, что вопрос об ограничении исключительного права на аморальные произведения также получит свое отражение.
М.Ю. Арефкина
ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ МЕЖДУНАРОДНОЙ СИСТЕМЫ АТА.
ОПЫТ ТАМОЖЕННЫХ СОЮЗОВ
Ключевые слова: международная система АТА, карнет АТА, участник международной системы АТА, таможенный союз, тенденции развития.
The legal basis of international АТА system consist of Customs Convention on the ATA Carnet for the Temporary admission of Goods 1961 and Convention on Temporary admission 1990 (ATA Conventions). The ATA Carnet is an international customs document that permits duty-free and tax-free temporary import of some categories of goods up to one year.
1 Такого рода примерами, в частности, являются телевизионная передача «Дом-2»; мультфильмы «Папский городок», транслируемый на телеканале 2x2; художественный фильм «Борат».
2 См.: Корнеев В.А. Программы для ЭВМ, базы данных и топологии интегральных микросхем как объекты интеллектуальных прав: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2010. С. 8
Эксперт Договорно-правового департамента Торгово-промышленной палаты Российской Федерации; соискатель Московской государственной юридической академии имени О.Е. Кутафина. [[email protected]]
The initials “АТА” are an acronym of French and English words “Admission tempo-raire /Temporary admission. ” The members of AT A system are: the customs authorities of member states of AT A Conventions, international guarantee chain (International Chamber of Commerce World Chambers Federation), ATA carnet holders and their representatives (individuals and entities of the member state of the ATA Conventions). According to the author the global trends in the international ATA system are: association of states into a customs union; adherence of the member states to the new applications of the Convention on Temporary Admission of 1990; the entry of new members into the ATA system.
По мере развития культурного обмена и экономических связей между предпринимателями разных стран возникла необходимость в упрощении формальностей, связанных с перемещением товаров, предназначенных для временного ввоза, таких как выставочные образцы, театральный реквизит, а также различного рода профессиональное оборудование. Подобные товары, как правило, не предназначены для продажи, ввозятся на определенный срок, используются по своему прямому назначению и покидают территорию государства в неизменном виде. Однако таможенное законодательство большинства стран в качестве гарантий своевременного вывоза таких товаров предполагает внесение залога. В ряде стран сумма такого залога может многократно превышать стоимость самого товара, что в итоге не способствует развитию внешнеэкономических отношений.
Таким образом, возникла идея о выработке конвенции о международном таможенном документе для временного ввоза товаров, которая предполагала бы универсальную систему международных гарантий уплаты таможенных платежей. С этой целью в 1958 г. Международной торговой палатой были разработаны соответствующие Рекомендации, в которых предлагалось учредить таможенный документ, охватывающий временный беспошлинный ввоз определенных классов профессионального оборудования и упаковочных материалов. Роль гарантов в данной системе отводилась Торговым палатам. Итогом разработки данного направления стали две международные конвенции — Таможенная конвенция о карнете АТА для временного ввоза 1961 г. и Конвенция о временном ввозе 1990 г. (Конвенции АТА). Так появилась международная система АТА.
Карнет АТА является стандартным международным таможенным документом, признаваемым за рубежом в качестве таможенной декларации, позволяющим беспошлинно ввезти, а также идентифицировать временно ввозимые товары и включающим в себя действующую в международном обращении финансовую гарантию по уплате ввозных таможенных пошлин, налогов и сборов.
