CC BY
46,революция и гражданская воина в россии: осмысление столетия_
Епископ Иннокентий (Ерохин) «Инициативность священнослужителей в процессе развития церковной жизни на юге Дальнего Востока в конце XIX- начале XX вв.»
удк 94/93
ИНИЦИАТИВНОСТЬ СВЯЩЕННОСЛУЖИТЕЛЕЙ В ПРОЦЕССЕ РАЗВИТИЯ ЦЕРКОВНОЙ ЖИЗНИ НА ЮГЕ ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА РОССИИ В КОНЦЕ XIX - НАЧАЛЕ XX ВВ.
Епископ Иннокентий (Ерохин), викарий Владивостокской епархии, кандидат исторических наук, кандидат богословия, доцент кафедры теологии и религиоведения ШГН ДВФУ
Аннотация. В статье рассматривается деятельность священнослужителей Русской Православной Церкви на юге Дальнего Востока России, где Православие получило развитие с середины XIX в. Ставится проблема: как инициативность православного духовенства соотносилась с жестким государственным подходом к церкви в синодальную эпоху. Показывается реформирование церковного управления и образование новых епархий, освещается индивидуальный вклад в храмостроительстве, открытии монастырей, миссионерской деятельности среди корейцев в России.
Ключевые слова: Православие на Дальнем Востоке, Церковь, Уссурийский край, Приамурский край, Владивостокская епархия, корейцы в России
INITIATIVE OF THE CLERGY IN THE PROCESS OF CHURCH LIFE
DEVELOPMENT IN THE SOUTH OF FAR EAST IN RUSSIA AT THE END OF THE XIX - BEGINNING OF THE XX CENTURY.
Bishop Innokentiy (Erokhin), a vicar of Vladivostok Eparchy, PhD in History, PhD in Theology, An associate professor of the Chair of Theology and orthodox theological Studies of School
for Humanities of the Far East Federal University
Abstract. The article deals with the activities of the Russian Orthodox Church clergy in the south of the Russian Far East where Orthodoxy started to develop since the middle of the 19th century. The problem of correlation of the orthodox clergy initiative and the strict approach of the government to the church during the Synodical period is raised. The article demonstrates such activities as the reforms of church management and creation of new eparchies, personal contribution to the building of churches, opening of monasteries, missionary activities among the Koreans in Russia.
Key words: Orthodoxy in the Far East, the Church, Ussuriland, Amur River region, Vladivistok eparchy, Koreans in Russia.
1Т
IЯ нтерес к данной теме продиктован несколькими обстоятельствами. Этот ре-■I гион привлекает внимание исследователей с точки зрения церковного стро-Жительства и создания новых епархий Православной Церкви в синодальный период. Дело в том, что в силу ряда причин во второй половине XIX - начале XX вв. в Сибири и на Дальнем Востоке происходило преобразование церковного управления, участие в котором принимали разные лица: от высших чиновников Российского государства до обычных священнослужителей, прибывавших в край из других мест России. Этот процесс хронологически совпал с разукрупнением Камчатской епархии и созданием Владивостокской епархии.
До официального присоединения Приамурского и Уссурийского краев1 к России (1858-1860 гг.) служение православных священников на этой территории началось во время Амурской экспедиции Г. И. Невельского (1851-1855) [33, 333; 15, 324]. В это же время в Приамурском, а затем и в Уссурийском краях начала разворачивать деятельность Камчатская епархия под руководством епископа Иннокентия (Попо-ва-Вениаминова). С его благословения в начале 1850-х гг. на р. Амур был направлен протоиерей Гавриил Вениаминов, который выполнял в том числе и миссионерские функции, то есть «учил» и «крестил» [29, 250]. В 1854 г. император Николай I утвердил указ о принятии в ведение Камчатской епархии территорий в Амурском крае, что можно рассматривать как начальный этап церковного строительства на этих территориях [36, 380; 27, 120].
Начало миграции населения на новые территории открыло возможность для следующих этапов развития Православной Церкви в регионе под руководством епископов Камчатских и Благовещенских (с 1858 г. - на севере Уссурийского края, с 1861 -на юге). Для более успешного управления приходами в Южно-Уссурийском крае был выделен отдельный благочиннический округ, просуществовавший около 20 лет, при нескольких епископах: Иннокентии (Вениаминове), Вениамине (Благонравове), Павле (Попове), Мартиниане (Муратовском) [44, 700; 43, 25; 22, 32-38]. В связи с многократным увеличением численности паствы и открытием новых храмов епископ Камчатский Гурий (Буртасовский) благословил образование трех благочиний - Южно-Уссурийского, Владивостокского и Камень-Рыболовского.
Благовещенские архиереи больше одного раза в год не могли приезжать в Уссурийский край. Это не противоречило требованиям Духовного регламента, но не способствовало ускорению развития Православной Церкви в регионе. Епископы это прекрасно понимали и потому сначала между собой (в 1870-е гг.), а затем в отчетах в Синод (с 1883 г.) начали дискуссию о разделении огромной по размерам Камчатской епархии [6, 29 об.; 10, 1.]. В 1896 году Святейший Правительствующий Синод учредил во Владивостоке самостоятельную архиерейскую кафедру [6, 29-29 об; 33-33 об.].
Владивостокская епархия из-за финансовых и организационных проблем начала функционировать лишь спустя три года после ее учреждения. Географически она оказалась разбросанной на нескольких отдельных территориях (Уссурийский край, Камчатка, Сахалин и др.). Северная половина Уссурийского края осталась в подчинении Благовещенского епископа, Южно-Уссурийский край - Владивостокского [10, 50.; 30, 6; 43, 24]. Указом Синода епископом Владивостокским и Камчатским был назначен преосвященный владыка Евсевий (в миру Евгений Иванович Никольский, архиепископ с 1906), бывший епископ Камчатский и Благовещенский [21, 127; 38, 178-180].
При обустройстве епархии правящий архиерей столкнулся с рядом трудностей, связанных с необходимостью обеспечения нормальной деятельности епархиального управления, которые он пытался преодолеть, используя как свое статусное положение, так и личные связи. Так, не получив из Синода средств для строительства архиерейской резиденции во Владивостоке, он временно избрал для ее размещения арендованную квартиру, но центром административной жизни епархии стал загородный дом-дача, который владыка построил на средства благодетелей в местечке под названием Седанка (лесная зона за городом) [39, 233, 236-237; 5, 4-13; 13, Л. 3; Д.
1 Наименования «Приамурский край», «Уссурийский край» в исследовательской литературе до 1917 г. обозначали современную территорию юга Дальнего Востока России.
№ 1, 2017 (2)
101. Л. 50.]. Собственное помещение у Духовной консистории появилось спустя четырнадцать лет после создания епархии, а выделение помещений для нее совпало со сменой генерал-губернатора (назначение Н. Л. Гондатти) [5, 15-17, 19-26].
Статус кафедрального собора во Владивостоке был присвоен маловместительному бывшему приходскому Успенскому храму. Вместе с тем по инициативе правящего архиерея началось проектирование нового собора и сбор пожертвований на его строительство. К 1917 г. имелось лишь 37% от требуемой суммы [34, 31-36; 3, 53 об.].
Очевидно, новая епархия некоторое время не получала своевременной должной поддержки со стороны Синода и местных властей. Это привело к постановке владыкой Евсевием вопроса о переносе резиденции правящего епископа в Хабаровск -центр Приамурского генерал-губернаторства. В целом Владивостокский епископ принципиально выступал за увеличение числа архиерейских кафедр епархии с целью оживления церковной жизни на приходах, однако финансово обеспечить эти намерения было тяжело, вследствие чего положительных резолюций из Синода не поступало. Лишь в 1912 году произошло назначение первого викария епархии - епископа Никольск-Уссурийского Павла (Ивановского), занявшего важное место в развитии просветительских церковных институтов в регионе, миссионерской деятельности среди корейцев [18, 504].
Нужно отметить, что совершать миссионерскую работу изначально поручили приходским священнослужителям, которые часто к ней не были готовы ввиду загруженности другими церковными делами. С начала XX в. численность благочинниче-ских округов в Приморье возросла в 2 раза, с 8 до 16. В среднем они объединяли по 10 приходских церквей. Одним из способов активизации деятельности приходских клириков стали епархиальные съезды духовенства, куда делегировались деятельные священнослужители. Эти коллективные органы управления с 1899 г. собирались во Владивостокской епархии почти ежегодно [19, 278; 20, 347]. Анализ тем, выносившихся на их рассмотрение, показывает, что 20-30% из них касались важнейших епархиальных дел (в том числе устройства миссии и проблем пастырского служения), 70-80% вопросов были связаны с изысканием и распределением денежных средств на расходы и нужды духовенства [23, 4-395].
Священнослужители епархии вынуждены были в своей деятельности считаться с рядом факторов, влиявших прямо или косвенно на процесс становления приходских общин, на поддержку инициативы. Среди них можно назвать особенно влияние феномена «переселенческой пестроты» - сложного явления, характерного для Дальнего Востока в целом. Его характеризует: а) резкие отличия между верующими людьми в сельской и городской местности; б) духовное «расслоение» городских жителей; в) разношерстность внутри сельских общин; г) общая установка ценностной ориентации человека, которую можно определить как «дух временщика» [3, 15-14 об., 36, 42; 47, 94-95; 46, 35; 9, 75 об.]. На этом фоне в церковно-приходской жизни региона формировалось контрастное отношение к церкви со стороны переселенцев, что предопределяло ревностную религиозность одних и отстраненное равнодушие других.
Первенство в инициировании постройки церквей в крае принадлежало архиереям Камчатской епархии. Об том свидетельствует официальная переписка, отложившаяся в архивных материалах [28, 264-265; 7, 5-7, 16-16 об.]. По благословению святителя Иннокентия (Вениаминова) первый православный приход в Южно-Уссурийском
революция и гражданская война в россии: осмысление столетия
Епископ Иннокентий (Ерохин) «Инициативность священнослужителей в процессе развития церковной жизни на юге Дальнего Востока в конце XIX- начале XX вв.»
крае начал действовать во Владивостоке с 1862 г. при церкви Успения Пресвятой Богородицы [16, 67; 32, 366]. Открытие приходов происходило в местностях, находившихся вблизи границы и транспортных маршрутов: с. Камень-Рыболов (1867 г.), с. Турий Рог (1868 г.), с. Никольское (1872 г.), с. Шкотово (1879 г.) и др. Материальные проблемы периода начального обустройства региона были разрешены путем открытия молитвенных домов в обычных жилых помещениях. Для финансирования церковных нужд важное место заняли средства церковно-школьного фонда, созданного в 1886 г. при переселенческом управлении по Южно-Уссурийскому краю, финансы Комитета по строительству Сибирской железной дороги, пожертвования фонда имени императора Александра III [41, 358, 389; 8, 96- 97].
Ко времени открытия Владивостокской епархии в крае было построено около 40 церквей [40, 311]. При этом только 63% храмов имели своих священников. Это приводило к понижению качества приходской жизни, часто в таких условиях сводившейся к обрядовым формам, что превращало священников в требоисполнителей, а не духовных пастырей. Назначение священнослужителей в приморские приходы совершалось с запозданием, и это замедляло нормальное развитие церковной жизни. С другой стороны, правительственными мерами для священников на новых местах служения в Приморье теоретически создавались лучшие материальные условия, чем в других епархиях России. Однако анализ применения на практике вышеназванных правил показывает на их недостаточную проработанность.
В связи с ростом численности православного населения в начале XX в. в Приморском крае требовалось возвести большое количество храмов. Объединение усилий прихожан, государства и благодетелей со всей России привело к высоким результатам: каждый год в среднем открывалось около 10 храмов и часовен. При этом в Южно-Уссурийском крае находилось около 50% (почти 190) всех храмовых зданий от общего количества церквей Владивостокской епархии. Однако быстрые темпы строительства в течение первых годов XX в. не соотносились с ростом численности священников.
Одними из активных служителей епархии были священномонахи. Они оказались инициаторами и первостроителями монастырей. Первые попытки создания мужской обители в Южно-Уссурийском крае предпринимались с середины 1880-х гг. К делу образования монастыря были причастны многие государственные деятели, среди которых император Александр III, Приамурский генерал-губернатор С.М. Духовской, обер-прокурор Синода К. П. Победоносцев и др. [14, 8, 21]. Конечно, социальным толчком к открытию в крае монастырей явился процесс переселения православных людей в Приморье. Однако наряду с этими предпосылками в создании обителей следует учитывать и религиозные мотивы: аскетические устремления монахов, стремление к реализации духовных талантов, особенно духовно-просветительских.
В этой связи следует выделить личность игумена Алексия (в миру - Александра Захарьевича Осколкова), афонского монаха, стоявшего у истоков первой монашеской обители в Приморском крае [2, 2-2 об.]. Он сумел без государственной поддержки на пожертвования сформировать начальный капитал для создания материальной базы монастыря (около 40000 руб.), а также выбрать удобный участок для размещения обители в Южно-Уссурийском крае, отказавшись от выделенного первоначально места вблизи Хабаровска. Несогласия между первыми насельниками обители, расхож-
№ 1, 2017 (2)
дения по вопросу ведения аскетической жизни, связанные с ориентацией на разные центры православного монашества, привели к добровольному уходу первостроите-ля от настоятельства. Но Уссурийский Свято-Троицкий Николаевский мужской монастырь в начале XX в. быстро рос, к 1914 г. в нем официально было 144 насельника. На формирование сакральной жизни в Свято-Троицком монастыре особый отпечаток наложили второй настоятель монастыря - игумен Сергий (в миру Павел Озеров) и эконом - иеромонах Герман (в миру Вукола Богданов), которые были выходцами из Валаамского монастыря [1, 1-2; 45, 10-16, 30]. В обители с самого начала ее деятельности главное внимание уделялось духовному развитию братии, чтению сочинений епископа Игнатия (Брянчанинова), Оптинских старцев, Серафима Саровского и др. Сам настоятель переписывал в тетрадь отдельные «крупицы» духовного опыта отцов Церкви («Заветы инокам»), которые затем печатались в собственной типографии монастыря в виде брошюр. Духовники мужского монастыря руководили жизнью сестер и послушниц Южно-Уссурийского женского монастыря.
Авторитет Свято-Троицкого монастыря Владивостокской епархии в начале XX в. был признан среди других знаменитых монастырей Русской Православной Церкви. Одной из причин этого явилась грамотная организация жизни обители по строго общежительному уставу, заимствованному из Валаамского монастыря (пример настоятеля, внутренняя дисциплина, исключение личной собственности, общая скромная трапеза и др.).
Несколько иначе, медленнее, устраивались дела в женской монашеской обители в честь Рождества Богородицы (89 насельниц к 1914 г.), что было связано с болезнью игумении монастыря Павлы и ее первой помощницы, а также со сложностями для молодых сестер-послушниц в освоении монастырского устава [25, 253-255; 12, 19; 4, 21]. Однако ее преемницам - игумениям Сергии и Олимпиаде, удалось постепенно наладить внутреннюю жизнь. Валаамский устав здесь также существенно повлиял на аскетическое устроение жизни.
Еще одной из сторон, показывающих инициативность священнослужителей, является развитие монастырской экономики. Обращает на себя внимание то, что новые монастыри на юге Дальнего Востока изначально создавались как нештатные, т.е. не получали гарантированного казенного содержания. Материальная основа обителей создавалась трудом самих монахов, а также с помощью простых верующих и благодетелей, способствовавших строительству крупных объектов; жертвовавших имущество (строительные материалы, лошадей, коров, пчел, разное механическое оборудование, рабочие инструменты) и многое др. [14, 23, 33; 11, 6, 20, 24, 27, 42, 52; 17, 102-103, 119].
Свято-Троицкий монастырь имел в собственности земельный участок. При усердном руководстве эконома - иеромонаха Германа - многостороння хозяйственная деятельность монастыря для крестьян региона была новаторской, поскольку на его землях был введен правильный севооборот, приобретен полный комплект необходимых сельскохозяйственных машин, орудий и инструментов, возделывались около 13 видов различных культур, организована широкая промышленная переработка сельхозпродукции. В хозяйстве разводился крупный рогатый скот и овцы, а также пчелы, в нем развивалось ремесленное производство (более 10 видов) и др.
Как итог: за счет собственного свечного завода монастырь обеспечивал половину своего бюджета. Годовой доход от собственного производства обители составлял
революция и гражданская война в россии: осмысление столетия
Епископ Иннокентий (Ерохин) «Инициативность священнослужителей в процессе развития церковной жизни на юге Дальнего Востока в конце XIX- начале XX вв.»
свыше 13500 руб. Денежные средства направлялись на развитие хозяйственной деятельности. Свободный капитал в обители насчитывал примерно 5000 руб. Правда, оценочная ценность всех монастырских строений, механизмов и другого имущества доходила до 300 тыс. руб. В обители находилось около 80 различных строений [26, 113-124].
Важнейшим направлением для проявления инициативности священнослужителей стала миссионерская работа с местными народами [37, 349; 24, 39, 41, 46, 49, 50, 65; 31, 193-196; 35, 117-118]. Со второй половины XIX в. правительство разрешило иммигрировавшим корейцам компактно расселяться вдоль южной границы Приморья и в ряде внутренних его районов. В начале XX в., по оценкам современников, в крае проживало от 15 000 до 45 000 корейцев, которых некоторые местные чиновники предлагали массово крестить. Но дальневосточные архиереи (епископы Вениамин (Благонравов), Гурий (Буртасовский) и др.) отказывались от подобных предложений, считая такой метод неприемлемым в деле церковной миссии [42, 194]. Со своей стороны, священнослужители видели необходимость развивать и укреплять методы миссии, содействовавшие подлинному христианскому просвещению личности человека. Начав развиваться с 1870-х гг. Владивостокская корейская миссия к 1917 г. имела 13 миссионерских станов. В целом количество находившихся в станах православных корейцев колебалось между 8 000-10 000 чел. С 1911 по 1914 гг. за пределами миссионерских станов крестилось в среднем за год 2600 корейцев. В 1899 году открылся Владивостокский комитет Православного миссионерского общества, который должен был материально обеспечить миссию. Кадровую проблему миссия разрешила после 1910 г. в результате назначения ее руководителем епископа Павла (Ивановского). Важнейшую роль для объединения миссионерских институтов епархии сыграли епархиальные миссионерские съезды (1-й - 1913 г., 5-й - апрель 1917 г.).
Таким образом, специфика синодального строя наложила заметный отпечаток на возможности проявления инициативы со стороны священнослужителей в процессе развития церковной жизни на юге Дальнего Востока России, в частности в Уссурийском крае, сформировавшейся на первом этапе (с начала 1850-х гг.) в составе Камчатской епархии, далее на втором этапе (с 1899 г. до 1917 г.) - во Владивостокской епархии. Государство в условиях колонизации территории стремилось рационально использовать ресурсы духовенства, пытаясь направлять их прежде всего на стабилизацию социальной ситуации в быстро развивавшемся крае. В этом смысле закономерен итог многолетней дискуссии, начавшейся по инициативе архиереев, о разделении Камчатской епархии и выборе Владивостока как центра нового церковного округа. Очевидная необходимость этого шага, тем не менее, не получила первоначальной решительной поддержки у региональных властей по вопросу создания атрибутов епархиального управления (консистории, архиерейского дома, кафедрального собора), что в какой-то мере было обусловлено стратегией военного развития города и ограниченными материальными ресурсами местных благотворителей.
Примером инициативности священнослужителей следует признать работу по созданию приходов и строительству церквей в крае. Внешне успешное созидание приходов не во всем соотносилось с таким же внутренним благополучием, что прежде всего было связано с запоздалым открытием штатов для новых церквей в Синоде, недостатком духовенства и причтовых домов, отсутствием гармоничности в отношениях священства и прихожан и др.
№ 1, 2017 (2)
■^революция и гражданская война в россии: осмысление столетия_
Епископ Иннокентий (Ерохин) «Инициативность священнослужителей в процессе развития церковной жизни на юге Дальнего Востока в конце XIX- начале XX вв.»
Жесткий контроль со стороны бюрократической машины государства не подавлял в полном смысле самостоятельность в деятельности представителей Владивостокской епархии (в первую очередь правящего архиерея), которые тем самым свидетельствовали, что церковь живет по своим внутренним законам, помимо пожеланий и требований государственных чиновников. Это ярко проявилось на примере создания монастырей в Уссурийском крае, возникших в первую очередь в результате инициативы монашествующих, таких как игумен Алексий (Осколков), игумен Сергий (Озеров), игумения Павла (Трегубова) и др. Монастыри, несмотря на определенные ожидания государственных деятелей и общественности, были не только институтами социальной помощи государства, но и развивали свой строй жизни в соответствии с традиционным для русского монашества укладом.
Особое место для проявления активной пастырской и гражданской позиции духовенства заняла Владивостокская корейская миссия, укрепившаяся в 1912 г. после назначения викарного архиерея - епископа Павла (Ивановского). Миссия добилась больших результатов в переводческой сфере и отработке приемов по христианизации корейцев без использования административного давления на иммигрантов.
В целом можно сказать, что, несмотря на различные неблагоприятные моменты (переселенческие, общественно-политические, внутрицерковные), священнослужители Владивостокской епархии на территории Южно-Уссурийского (Приморского) края смогли в исторически короткое время (20-30 лет активности) наладить полноценную церковную жизнь в традициях Русской Православной Церкви.
Библиографический список:
1. Архив Спасо-Преображенского Валаамского монастыря. Д. 54.
2. Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 796. Канцелярия Синода. Оп. 174. Д. 1209.
3. РГИА. Ф. 796. Оп. 442. Д. 1765.
4. РГИА. Ф. 796. Оп. 442. Д. 1940.
5. РГИА. Ф. 799. Хозяйственное управление при Синоде. Оп. 33. Д. 68.
6. РГИА. Ф. 1151. Оп. 12. Д. 125.
7. Российский государственный исторический архив Дальнего Востока (РГИА ДВ). Ф. 1. Оп. 1. Канцелярия военного губернатора Приморской области. Д. 169.
8. РГИА ДВ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1623.
9. РГИА ДВ. Ф. 702. Канцелярия Приамурского генерал-губернатора. Оп. 3. Д. 8.
10. РГИА ДВ. Ф. 702. Оп. 3. Д. 101.
11. РГИА ДВ. Ф. 702. Оп. 3. Д. 123.
12. РГИА ДВ. Ф. 702. Оп. 3. Д. 200.
13. РГИА ДВ. Ф. 702. Оп. 3. Д. 399.
14. Алексий [Осколков], игумен. Воспоминания старца-основателя и первого строителя Свято-Троицкого Николаевского Уссурийского монастыря. Петроград, 1915.
15. Барсуков И. П. Иннокентий, Митрополит Московский и Коломенский по его сочинениям, письмам и рассказам современников. М., 1997.
16. Бурачек Е. Воспоминания заамурского моряка. Жизнь во Владивостоке// Морской сборник. 1865. Т. 79. № 8.
17. Ваулин Григорий, свящ. Первая обитель на Дальнем Востоке. Владивосток, 1903.
18. Владивостокские епархиальные ведомости. 1912. № 15.
19. Владивостокские епархиальные ведомости. 1917. № 10.
20. Владивостокские епархиальные ведомости. 1917. № 13-15.
21. Вступление Преосвященнейшего Евсевия в гор. Владивосток и открытие Владивостокской епархии // Камчатские епархиальные ведомости. 1899. № 9.
22. Ермацанс И. Преемники епископа Иннокентия (Вениаминова) // Христианство на Дальнем Востоке: Материалы конф.: В 2 ч. Ч. 1. Владивосток, 2000. С. 32-38.
23. Журналы I-IX съездов духовенства Владивостокской епархии. Владивосток, 1914.
24. Из путевых записок православного миссионера // Духовная беседа. 1858. № 28.
25. Игумения Павла: Некролог // Владивостокские епархиальные ведомости. 1909. № 8. С. 253-255.
26. Иннокентий (Ерохин В. В.), еп. Уссурийский. Русская Православная Церковь в Уссуйриской крае: Очерки по истории Владивостокской епархии (вторая половина XIX в. - 1917 г.). М.: ПСТГУ, 2012.
27. Камчатские епархиальные ведомости. 1896. № 6.
28. Крылов В. Административные документы и письма высокопреосвященней-шего Иннокентия архиепископа Камчатского по управлению Камчатской епархиею. Казань, 1908.
29. Матханова Н. П. Письма св. Иннокентия (Вениаминова) к М. С. Корсакову // Общественное сознание и литература XVI - XX вв.: Сб. науч. трудов. Новосибирск, 2001.
30. Мизь Н. Г., Буяков А. М. Вековой юбилей. Владивосток, 1999.
31. Миссия среди китайцев и маньчжур // Камчатские епархиальные ведомости. 1894. № 9. С. 193-196.
32. Мичурин Павел, свящ. К истории Южно-Уссурийского края // Камчатские епархиальные ведомости. 1894. № 17.
33. Невельской Г. И. Подвиги русских морских офицеров на крайнем Востоке России. СПб., 1878.
34. Отчет о состоянии Градо-Владивостокского кафедрального Успенского собора за 1900 год // Известия Российского государственного исторического архива Дальнего Востока: Сб. Т.МВладивосток, 1999. С. 31-36.
35. Павел (Ивановский), иером. Краткий очерк развития миссионерского дела среди корейцев Южно-Уссурийского края // История Российской духовной миссии в Корее: Сб., М., 1999. С. 117-118.
36. Письма Иннокентия, митрополита Московского и Коломенского. В 3 кн. Кн. 2. СПб.,1898.
37. При-Уссурийская миссия // Камчатские епархиальные ведомости. 1894. № 16. 31 авг. С. 349.
38. Разумовский А. Владивостокская епархия за первые пять лет ее существования // Владивостокские епархиальные ведомости. 1905. № 8. С. 178-180
39. Разумовский А. Владивостокская епархия за первые пять лет ее существования // Владивостокские епархиальные ведомости. 1905. № 10. С. 233-237.
40. Разумовский А. Владивостокская епархия за первые пять лет ее существова-
№ 1, 2017 (2)
ния // Владивостокские епархиальные ведомости. 1905. № 14.
41. Разумовский А. Владивостокская епархия за первые пять лет ее существования // Владивостокские епархиальные ведомости. 1905. № 15. С. 358; № 17. С. 389.
42. Сведения о миссии среди русских корейцев // Благовещенские епархиальные ведомости. 1899. № 12.
43. Сердюк М. Б. Православные епархии, епископы и монастыри на Дальнем Востоке России в к. XIX - нач. XX вв. // Известия Российского государственного исторического архива Дальнего Востока: Сб. науч. трудов. Том IV. Владивосток, 1999.
44. Смолич И. К. История Русской Церкви. Ч. I . М., 1996.
45. Трубачев Сергий. Воспоминания об архимандрите Сергии (Озерове). [Сергиев Посад], 1987.
46. Южаков С. Н. Доброволец Петербург. Дважды вокруг Азии. СПб., 1894. С. 35.
47. Янковский В. О. Дальний Восток глазами начальника жандармского управления // Отечественные архивы. 1993. № 1. С. 94-95.
революция и гражданская война в россии: осмысление столетия
Епископ Иннокентий (Ерохин) «Инициативность священнослужителей в процессе развития церковной жизни на юге Дальнего Востока в конце XIX- начале XX вв.»
