CC BY
26
УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС
Научная статья С. 98-105
УДК 343.98
ИНФОРМАЦИОННЫЕ ТЕХНОЛОГИИ И ПРИНЦИП ПРОЦЕССУАЛЬНОЙ ЭКОНОМИИ В УГОЛОВНОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ
Сергей Васильевич Зуев
Челябинский государственный университет, Троицкий филиал, Челябинская область, Троицк, Россия [email protected], ORCID: 0000-0003-4395-4982
Аннотация. В статье рассматриваются перспективы развития информационных технологий в уголовном судопроизводстве, дается их надлежащая оценка относительно основных положений принципа процессуальной экономии. Утверждается, что назрела необходимость проведения крупномасштабной реформы по цифровизации уголовно-процессуальных отношений, адекватно отвечающей современным реалиям. Прогнозируется неизбежная смена мировоззренческой парадигмы и связанный с этим переход от приоритета публичных интересов в осуществлении уголовного преследования к качественному цифровому дистанционному оказанию государственных услуг гражданам, обратившихся за помощью в правоохранительные органы в связи с совершенным против них преступлением. Информационные технологии существенно изменят внешнюю процессуальную сторону уголовного судопроизводства. При этом следует учитывать основные положения (требования) принципа процессуальной экономии, в частности рациональность, простоту, быстроту, обоснованность и достаточность при внесении тех или иных изменений в процессуальную форму. Все это обуславливает разумность и оправданность внедрения новых технологий в уголовный процесс.
Ключевые слова: информационные технологии, процессуальная экономия, уголовный процесс, цифровизация, государственные услуги
Для цитирования: Зуев С. В. Информационные технологии и принцип процессуальной экономии в уголовном судопроизводстве // Правопорядок: история, теория, практика. 2021. № 4 (31). С. 98-105.
Scientific article
INFORMATION TECHNOLOGY AND PRINCIPLE PROCESS ECONOMY IN CRIMINAL PROCEEDINGS
Sergey V. Zuev
Trinity Branch of Chelyabinsk State University, Chelyabinsk region, Troitsk, Russia
[email protected], ORCID: 0000-0003-4395-4982
Abstract. The article examines the prospects for the development of information technologies in criminal proceedings, gives their proper assessment in relation to the main provisions of the principle of procedural economy. It is argued that there is a need for a large-scale reform on the digitalization of criminal procedural relations, which adequately meets modern realities. An inevitable change in the ideological paradigm and the associated transition from the priority of public interests in the implementation of criminal prosecution to high-quality digital remote provision of public services to citizens who have applied for help to law enforcement agencies in connection with a crime committed against them is predicted. Information technologies will significantly change the external procedural side of criminal proceedings. In this case, one should take into account the main provisions (requirements) of the principle of procedural economy, in
© С.В.Зуев
particular rationality, simplicity, speed, validity and sufficiency when making certain changes to the procedural form. All this determines the rationality and justification of the introduction of new technologies into the criminal process.
Keywords: information technology, procedural economy, criminal procedure, digitalization, public services
For citation: Zuev S. V. Information technologies and the principle of procedural economy in criminal proceedings. Pravoporyadok: istoriya, teoriya, praktika [Legal Order: History, Theory, Practice]. 2021;(4):98-105. (In Russ.)
Введение
Цифровизация как вездесущее социально значимое явление неудержимо проникает во все «уголки» жизнедеятельности человека. Правовая система не может оставаться в стороне и не реагировать должным образом на стремительное развитие технологий. Технический прогресс нельзя остановить. Юридические нормы по отношению к данной эволюции чаще находятся в так называемом пост режиме, то есть регулируют цифровые отношения уже в состоянии сформировавшейся практики.
Вместе с тем необходимость перехода от законодательного регулирования отдельных процедур использования электронной информации и ее носителей в доказывании по уголовным делам настолько очевидна, что дальнейшее промедление может привезти к существенному отставанию в вопросах циф-ровизации уголовно-процессуальных отношений от других стран, успешно движущихся в этом направлении.
Описание исследования
Современный уголовный процесс характерен широким погружением в информационные технологии. В центре внимания информация. Информационный подход становится приоритетным. Основные положения теории информации находят свое отражение в науке уголовного процесса. Массовая компьютеризация, внедрение и развитие новейших информационных технологий привели к впечатляющему рывку вперед в сферах образования, бизнеса, промышленного производства, научных исследований и социальной жизни. Р. Ф.Абдеев отмечает: «Информация превратилась в глобальный, в принципе неистощимый ресурс человечества, вступившего в новую эпоху развития цивилизации — эпоху интенсивного освоения этого информационного ресурса и «неслыханных возможностей» феномена управления» [1, с. 7].
Вместе с тем отмечается отсутствие последовательности развития и неполнота заимствования важных аспектов указанной теории. В частности, нет четких разграничений
между информацией и сведениями. Информация отличается новизной и используется для устранения энтропии. Кроме того, до сих пор не решен спор между атрибутистами и функционалистами относительно возникновения информации. Первые считают, что информация присуща любой материи изначально, она есть атрибут материи. Вторые утверждают, что информация есть продукт самоорганизующих систем, то есть производителем ее выступает человек.
К представителям функционального подхода, по нашему мнению, можно отнести и таких ученых, как Н. Винер и К. Шенонн. Они по существу являются основоположниками информационной теории. По мнению Н. Винера, «информация — это обозначение содержания, полученного из внешнего мира в процессе нашего приспособления к нему и приспособления к нему наших чувств» [3, с. 31]. К. Шеннон считает, что «информация это сообщение, уменьшающее неопределенность, как то, что уменьшает количество возможных вопросов, гипотез, предложений» [17, с. 10].
В. Н. Тростников развивает идею обязательной адресации информации к ее потребителю и подчеркивает, что «без наличия потребителя, хотя бы воображаемого, потенциального, говорить об информации также бессмысленно, как и без наличия сообщения» [14, с. 5].
Применительно к уголовному процессу следует придерживаться взглядов «функционалистов», так как, исходя из смысла ст. 86 УПК РФ, дознаватель, следователь, прокурор, суд и другие участники уголовно-процессуальных отношений при собирании информации выступают в роли непосредственных потребителей.
Теория информации, по сути, лежит в основе развитии информационных технологий в уголовном судопроизводстве. Вместе с тем, следует констатировать, что назрела необходимость смены мировоззренческой парадигмы и связанной с этим переходом от приоритета публичных интересов в осуществлении уголовного преследования к качественному
цифровому дистанционному оказанию государственных услуг гражданам, обратившихся за помощью в сферу электронного уголовного судопроизводства. В данном случае впору говорить о создании единой цифровой среды, в которой граждане посредством обращения к правоохранительным органам и судам смогут реализовывать свои законные (цифровые) права и интересы в новой виртуальной реальности. Для этого потребуется широкое внедрение электронного документооборота, повсеместное использование дистанционных форм отношений, переустройства всей системы уголовного процесса, потребующего существенных материальных затрат на техническое оснащение.
Вместе с тем, представляется, что применяемые за рубежом технологии, к примеру, поддерживающие Биткойн [19] не могут в полной мере гарантировать безопасность системы и сохранность данных. Разработка отечественных средств защиты потребует некоторое время и значительных финансовых вложений. Кроме самой программной оболочки Электронного уголовного дела потребуется оснастить кабинеты следователей, дознавателей, прокуроров и судей современной дорогостоящей техникой (компьютерами, видеокамерами, сканерами и т. п.). В Республике Казахстан, к примеру, в перспективе планируют все кабинеты допросов в органах уголовного преследования оборудовать видеокамерами. Постоянное онлайн-транслирование следственных действий с выходом отдельного канала в прокуратуру позволит предотвратить факты недозволенных методов ведения следствия, в том числе пытки. Оснащаться видеорегистраторами будут и сотрудники, которые выезжают на задержание, проводят изъятие вещественных доказательств. Усиливается роль и дежурных прокуроров в зданиях органов внутренних дел. Их кабинеты оборудуются необходимыми информационными базами1.
Уместно задуматься над тем, насколько это оправданно и как это отразится на результативности всей системы уголовного судопроизводства. В данном случае уместно обратиться к принципу процессуальной экономии и через него как некую призму оценить перспективность технических нововведений, их рациональность, полезность, взвесить положительные и отрицательные стороны,
1 Кожамкулов М. Цифровизация: прозрачно и эффективно // Генеральная прокуратура Республики Казахстан : [сайт]. URL: http://prokuror.gov.kz/rus/novosti/stati/ cifrovizaciya-prozrachno-i-effektivno (дата обращения: 20.09.2021).
эффективность и то, насколько оправданы затраты и сложности цифровизации уголовного судопроизводства.
К принципу процессуальной экономии одним из первых обратился В. Т. Томин, определив его так: «максимально общая мировоззренческая идея относительно сущего и должного в уголовном процессе, отражающая его характерные черты, проявляющаяся в его нормах и пронизывающая все стадии уголовного процесса». Знания об этом «должном», пишет далее В. Т. Томин, вырабатываются наукой путем «абстрагирования общих положений из объективной реальности» [13, с. 193].
Идеи процессуальной экономии в уголовном процессе успешно развивали многие ученые, среди них В. П. Божьев, П. Ф. Пашкевич, М. П. Поляков, С. П. Сереброва и др.
Процессуальная экономия — это принцип, который определяет процедурную сущность уголовного судопроизводства с учетом его познавательной функции. Заслуживает внимание позиция, согласно которой понятие процессуальной экономии предлагается трактовать в первую очередь с точки зрения рациональности использования уголовно-процессуальных средств, необходимых и достаточных для правильного и эффективного расследования преступлений и разрешения уголовных дел [10, с. 52].
Рациональность в каждом конкретном случае должна оцениваться в контексте конечного результата. Особе значение имеет то, каким уголовный процесс следует считать результативным. Очевидно, что это напрямую связано с целью и эффективностью уголовного судопроизводства.
М. Л. Якуб к уголовно-процессуальной форме предъявляет параллельно два требования — рациональности и простоты [18, с. 27-29]. Однако, если простота не обоснована необходимостью рациональности, то вряд ли имеет какое-то значение. Упрощение процедуры оправданно в целях рациональности. Иначе простота не что иное, как упрощенство, что только вредит уголовному процессу.
Обсуждение результатов
исследования
Принцип процессуальной экономии строится исходя из некоторых положений [10, с. 57-58] (критериев), через которые мы и попробуем мысленно пропустить феномен развития информационных технологий в уголовном судопроизводстве, дать ему объективную оценку.
1. Сочетание процессуальных (предусмотренных уголовно-процессуальным законом)
и непроцессуальных (организационных) мер повышения эффективности уголовного процесса.
Для реализации проекта цифровизации уголовного судопроизводства планируется создать высокоскоростную инфраструктуру передачи данных (оптоволокно, беспроводные способы доступа в интернет) повсеместно, включая отдаленные населенные пункты, транспорт, школы, больницы, санатории и т. д. Все это позволит в режиме онлайн осуществлять процедуры уголовного судопроизводства. Одновременно видеонаблюдение в общественных местах позволяет выполнять побочные задачи, в частности выявлять и предотвращать большое количество преступлений.
Граждане на всей территории Российской Федерации должны иметь доступ к глобальной сети высококачественного Интернета. По заявлению министра цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Константина Носкова Интернет проведут даже в отдаленные деревни и села [16].
Все это уже имеет место быть в других странах. Так, например, Пекин окутала тотальная система видеонаблюдения. Полиция города объявила, что за работой видеокамер наблюдает 4300 офицеров. Видеокамеры 100 % охватывали столицу в течении недели пока проходил праздник основания КНР. Видеокамеры прикреплялись на всех возможных приспособлениях: на столбах, фонарях, светофорах во всех людных местах: на остановках транспорта, на рынках, у магазинов и т. д.
Власти Китая считают, что тем самым будет снижена преступность в городе. Программа всеобщего наблюдения запущена в 2005 году. К началу Олимпийских Игр-2008 только в Пекине насчитывалось более 300 тысяч видеокамер. И это не считая тех, что имеются в такси. Два года спустя число камер возросло до 400 тысяч. В мае этого года полиция установила в столице ещё 30 тысяч камер.
Правительство Китая планировало еще к 2020 году распространить пекинскую модель на весь Китай, установив «100 % наблюдение» по всей стране, сообщило Би-Би-Си1.
В Российской Федерации планируется введение цифрового удостоверения личности гражданина. Цифровая идентичность, цифровой профиль — должны стать обязательными условиями реализации программы. В данном
1 Онг Л. Большой брат наблюдает за тобой: Пекин окутала тотальная сеть видеокамер // The Epoch Times : [сайт]. URL: https://www.epochtimes.ru/bolshoj-brat-nablyudaet-za-toboj-pekin-okutala-totalnaya-set-videokamer-99001048 (дата обращения: 20.09.2021).
контексте вполне уместно говорить о конфиденциальности и защите цифровых прав [21]. Конфиденциальность по своей природе не может в полной мере обеспечить защиту части цифровой идентичности, которая требуется для транзакций из-за его по существу общественного характера [23].
2. Ориентир не на быстроту, простоту и дешевизну судопроизводства, на быстрое и полное достижение его цели, не связанное с чрезмерными (необоснованными) материальными затратами и подкрепленное системой необходимых процессуальных гарантий. Однако допустимо (и даже необходимости) в некоторых случаях усложнение и удорожание той или иной процедуры уголовного судопроизводства.
В перспективе технические средства копирования, хранения, передачи электронной информации сделают ненужными бумажные уголовно-процессуальные документы, то есть возможен переход исключительно на электронный документооборот [11, с. 165]. Это также сэкономит расходы на канцелярские товары. Вместе с тем увеличатся затраты на приобретение более качественной компьютерной техники, сканеров, видеокамер и т. д.
3. Установление определенных законом предельно допустимых лимитов (в первую очередь это касается процессуальных сроков). Вопрос о достаточности времени для полного и объективного рассмотрения каждого уголовного дела и принятия решения.
По данным Судебного департамента Российской Федерации наблюдается тенденция к увеличению рассмотрения уголовных дел с нарушением сроков в общем количестве поступивших дел2.
Минимизирование бумажного документооборота позволит сократить канцелярские затраты, повысить безопасность хранения материалов, исключить возможность утраты документов3. По мнению А. В. Гусева будущее за электронным правосудием4.
2 Основные статистические показатели деятельности судов общей юрисдикции // Судебный департамент при Верховном Суде РФ : [сайт]. URL: http://www.cdep.ru/ index.php?id=79 (дата обращения: 10.09.2021).
3 Интернет-интервью с А. В. Гусевым, генеральным директором Судебного департамента при Верховном Суде РФ: «Развитие и совершенствование информационных технологий в деятельности российских судов» // СПС «КонсультантПлюс». URL: http://www.consultant.ru/ law/interview/gusev2/ (дата обращения: 10.09.2021).
4 Александр Гусев: будущее за электронным правосудием // РИА Новости : [сайт]. URL: https://ria.ru/ interview/20141223/1039779490.html (дата обращения: 10.09.2021).
4. Установление тех или иных процессуальных сроков рассматривается как средство борьбы с волокитой в ходе уголовного судопроизводства. Однако это требует тщательного анализа на предмет обоснованности, то есть необходимости, с одной стороны, и достаточности — с другой.
Положительно для органов расследования и суда в Электронном уголовном деле то, что оно удобно, компактно, мобильно, легко управляемо. Экономится время на пересылку материалов уголовного дела (от одного отдела полиции в другой по подследственности; от следователя прокурору или руководителю следственного органа для проверки [8, с. 42]; от прокурора в суд на рассмотрение и т. д.); сокращение бумажных расходов; удобства при ознакомлении участников уголовного судопроизводства с материалами уголовного дела; компактность хранения; легкость копирования.
5. Процессуальная экономия предполагает изъятие некоторых процессуальных излишеств. Это могут быть ненужные процедуры, условности, напрямую не связанные с доказыванием и существенно не влияющие на процесс установления истины.
Электронные документы могут рассматриваться в качестве конечного продукта проведения следственных действий. В данном случае возможна угроза разрушения стереотипного восприятия таких процессуальных действий. Это можно рассматривать и как отрицательный момент и как необходимость развития законодательства. Дело в том, что оперирование электронной(цифровой)информацией не вполне вписывается в традиционную систему следственных действий. Так, например, в ходе осмотра носителя цифровой информации задействованы не только органы чувств, приходится, по сути, искать, сортировать информацию, выполнять технические и программные действия. Поэтому вряд ли это соответствует обычному осмотру. Американские ученые относят поиск файлов на цифровом устройстве обыском. При этом, доказательством является отдельный файл, а не сам жесткий диск, на котором он хранится. Жесткий диск — это хранилище доказательств. Таким образом, в США проводится обыск цифрового устройства [20]. Подобные предложения звучат и от отечественных ученых. В Германии и Южной Корее подобная процедура именуется как правомерная фильтрация информации для оценки ее доказательственного значения [22].
В российской юридической литературе можно встретить предложения по введению в уголовный процесс таких новых
следственных действий, как: обыск средств компьютерной техники [2, с. 9], электронное копирование информации [7, с. 14-15], осмотр информационной среды, электронная выемка, электронный обыск [12, с. 246], арест электронно-почтовой корреспонденции [15, с. 14]. Кроме того, есть мнение о том, что действующая редакция ст. 185 УПК РФ не рассчитана на применение в сфере цифровых технологий и не учитывает специфики отправки и получения информации с помощью технологии электронной почты [5, с. 139].
В этой связи следует согласиться с тем, что необходимо регулирование в первую очередь основных начал проведения следственных действий и иной деятельности с использованием информационных технологий и электронных документов путем формулирования норм о гарантиях подлинности электронных доказательств, например, о ее неизменности, защите от возможных посягательств и доступности для последующего изучения, депонировании электронных копий, обязательном участии специалиста при проведении следственных или судебных действий, связанных с копированием, депонированием, осмотром, изъятием электронной информации [11, с. 166].
В. В. Зозуля предлагает на законодательном уровне предусмотреть возможность осуществления видеозаписи при проведении следственных действий с автоматической системой видеозаписи в служебных помещениях органов предварительного расследования в уведомительном порядке [6, с. 50].
Внедрение в уголовно-процессуальную материю технологию удостоверения процессуального документа любым участником уголовного процесса вместо его обычной подписи позволит в режиме онлайн осуществлять процессуальные действия и подтверждать их. Это дает широкие возможности по дистанционному обеспечению прав и законных интересов участников. Однако на видеозаписи наглядно будут видны все ошибки и промахи лица, производящего расследование, что потребует более высокого профессионализма и навыков. Все это может стать предметом обжалования и прокурорского надзора. Сложности повлекут кадровые проблемы. Кроме того, просматривается возможность потери ритуальности, воспитательного воздействия уголовного процесса на общество через некоторые его процедуры с личным участием граждан в процессуальных действиях. Снижается ответственность.
6. Рациональное использование процессуальных средств в достижении цели
уголовного процесса и выбор наиболее оптимального действия по усмотрению правоприменителя и такой организации следственной и судебной деятельности, которая бы в наибольшей степени способствовала этому.
Вместе с тем, в целом оценивая дистанционные формы как положительное явление, целесообразным будет дополнить содержание диспозиции ст. 278.1 УПК возможностью использования видеоконференц-связи не только в судебном заседании, но и на предварительном расследовании [4, с. 19].
Расширение возможностей информационных технологий уголовного процесса путем совершенствования программы реализации видеоконференц-связи (проведение с использованием данной технологии таких следственных действий, как допрос, очная ставка, опознание, частичное упразднение института понятых), должно осуществляться при решении вопросов, связанных с обеспечением достоверности и допустимости полученной таким образом информации, ее безопасности и сохранности, тайны следствия, с соблюдением прав и законных интересов человека и гражданина [11, с. 27-28].
К этому можно еще добавить то, что в Великобритании впервые в истории состоялся полностью виртуальный судебный процесс, в котором судья, истец и представитель ответчика общались между собой через специальную «закрытую» сеть, разработанную по заказу Минюста Соединенного королевства1.
Изменение привычной внешней формы отправления правосудия делает необязательным личное присутствие участников в суде.
1 Первый виртуальный судебный процесс по британскому праву // Legal.Report. URL: https://legal.report/ article/28032018/pervyj-virtualnyj-sudebnyj-process-po-britanskomu-pravu (дата обращения: 21.09.2021).
Все это влечет потерю некой обрядности уголовного судопроизводства. Следует согласиться, что внешняя сторона не играет главной роли, но нельзя забывать о ритуальности отдельных процедур и воспитательном воздействии их на общество в целом [9].
Заключительная часть
Таким образом, информационные технологии в обозримом будущем существенно изменят внешнюю процессуальную сторону уголовного судопроизводства. При этом следует учитывать основные положения (требования) принципа процессуальной экономии, в частности рациональность, простоту, быстроту, обоснованность и достаточность при внесении тех или иных изменений в процессуальную форму. Все это говорит о разумности и оправданности внедрения новых технологий в уголовный процесс.
Принцип процессуальной экономии ориентирует не только на экономию государственных ресурсов. Не менее важным моментом является учет интересов граждан, причем как материальных, так и нематериальных. Государство не должно допускать их ущемления без объективной необходимости. Цифровиза-ция уголовного судопроизводства, безусловно, решит многие существующие проблемы: упростит ряд процедур, избавит правоприменителя от бумажной рутинной работы, позволит сократить процессуальные сроки, расширит электронный документооборот. При этом возникнут новые проблемы. Уголовное судопроизводство потеряет свою обрядность, привычный облик, стереотип. Возникает вопрос: оправдано ли такое развитие информационных технологий? Ответ очевиден: объективный технологический процесс нельзя оставить, его нужно законодательно регламентировать с учетом опыта других стран и собственных национальных интересов.
Список источников
1. Абдеев Р. Ф. Философия информационной цивилизации. Москва : ВЛАДОС, 1994. 336 с.
2. Актуальные проблемы криминалистики на современном этапе. Сборник научных статей. Уфа, 2003. Ч. 1.
3. Винер Н. Кибернетика и общество. Москва : Издательство иностранной литературы, 1958. 199 с.
4. Дмитриева А.А. Теоретическая модель безопасного участия личности в уголовном судопроизводстве : дис. ... д-ра юрид. наук. Москва, 2017. 476 с.
5. ЗазулинА. И. Правовые и методологические основы использования цифровой информации в доказывании по уголовным делам : дис. ... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2018. 251 с.
6. Зозуля В. В. К вопросу о применении видеозаписи при производстве следственных действий с участием несовершеннолетних // Уголовно-процессуальная охрана прав и законных интересов несовершеннолетних. 2016. № 1 (3). С. 47-51.
7. Зуев С. В., Сутягин К. И. Электронное копирование информации как самостоятельное следственное действие // Следователь. 2003. № 4. С 14-15.
8. Познанский Ю. Н. Электронное уголовное дело в решении проблемы расследования уголовного дела в разумные сроки / Труды академии управления МВД России. 2015. № 1 (33). С. 41-44.
9. Поляков М. П. О ценности обрядовой стороны уголовного судопроизводства // Государство и право. 1999. № 9. С. 89-92.
10. Поляков М. П., Смолин А. Ю. Принцип процессуальной экономии в уголовном судопроизводстве : монография. Нижний Новгород : Нижегородская академия МВД России, 2011. 152 с.
11. Развитие информационных технологий в уголовном судопроизводстве: монография / под ред. С. В. Зуева. Москва : Юрлитинформ, 2018. 248 с.
12. Сергеев С. М. Правовое регулирование и применения электронной информации и Электронных носителей информации в уголовном судопроизводстве : дис. ... канд. юрид. наук. Казань, 2018. 216 с.
13. Томин В. Т. О понятии принципа советского уголовного процесса // Труды Высшей школы МООП РСФСР. Москва, 1965. Вып. 12. С. 192-197.
14. Тростников В. Н. Человек и информация. Москва : Наука, 1970. 187 с.
15. Усов А. И. Концептуальные основы судебной компьютерно-технической экспертизы : автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Москва, 2002. 41 с.
16. ШадринаТ. Жизнь в цифровом качестве // Российская газета. 2018. 17 октября.
17. Шеннон К. Работы по теории информации. Москва : Изд. иностр. лит., 1963. 830 с.
18. Якуб М. Л. Процессуальная форма в советском уголовном судопроизводстве. Москва, 1981.
19. Cuccuru P. Beyond bitcoin: an early overview on smart contracts // International Journal of Law and Information Technology. 2017. Vol. 25. No 3. P. 179-195.
20. Kerr O. S. Digital evidence and the new criminal procedure // Columbia law review. 2008. Vol. 105. P. 298-299.
21. Micheal K. Y. Digital privacy and virtues of multilateral digital constitutionalism — preliminary thoughts // International Journal of Law and Information Technology. 2018. Vol. 25. No 2. P. 115-138. D0I:10.1093/ijlit/eax001
22. Sinn A. Cybercrime im Rechtsvergleich: Beiträge zum deutsch-japanisch-koreanischen Strafrechtssymposium. Osnabruck. 2013. 272 p.
23. Sullivan C. Digital identity and mistake // International Journal of Law and Information Technology. 2012. Vol. 20. No 3. P. 223-241. D0I:10.1093/ijlit/eas015
References
1. Abdeev R. F. Philosophy of Information Civilization. Moscow: VLAD-DOS; 1994. (In Russ.)
2. Actual problems of criminalistics at the modern stage. Collection of scientific articles. Ufa; 2003. Part 1. (In Russ.)
3. Wiener N. Cybernetics and society. Moscow: Foreign Literature Publishers; 1958. (In Russ.)
4. Dmitrieva A. A. Theoretical model of safe participation of the person in criminal proceedings [dissertation]. Moscow; 2017. (In Russ.)
5. Zazulin A. I. Legal and methodological bases for the use of digital information in proving in criminal cases [dissertation]. Ekaterinburg; 2018. (In Russ.)
6. Zozulya V. V. On the application of video recording in the production of investigative actions involving minors. Ugolovno-processual'naya ohrana prav i zakonnyh interesov nesovershen-noletnih [Criminal and procedural protection of the rights and legitimate interests of minors]. 2016;(1):47-51. (In Russ.)
7. Zuev S. V., Sutyagin K. I. Electronic copying of information as an independent investigative action. Sledovatel [Investigator]. 2003;(4):14-15. (In Russ.)
8. Poznansky Y. N. Electronic criminal case in solving the problem of criminal investigation within a reasonable time. Proceedings of the Academy of Management of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2015;(1):41-44. (In Russ.)
9. PolyakovM. P. On the value of the ritual side of criminal proceedings. Gosudarstvo ipravo [State and Law]. 1999;(9):89-92. (In Russ.)
10. Polyakov M. P., Smolin A. Yu. Principle of procedural economy in criminal proceedings. N. Novgorod: Nizhegorodskaya Academy of the Ministry of Internal Affairs of Russia; 2011. (In Russ.)
11. Zuev S. V. by ed. Development of information technologies in criminal proceedings. Moscow: Yurlitinform; 2018. (In Russ.)
12. Sergeev S. M. Legal regulation and application of electronic information and electronic media in criminal proceedings [dissertation]. Kazan; 2018. (In Russ.)
13. Tomin V. T. On the concept of the principle of the Soviet criminal procedure. Proceedings of the Higher School of the MEP RSFSR. Moscow; 1965;(12):192-197. (In Russ.)
14. TrostnikovV N. Man and Information. Moscow: Nauka; 1970. (In Russ.)
15. Usov A. I. Conceptual bases of forensic computer-technical expertise [dissertation]. Moscow; 2002. (In Russ.)
16. ShadrinaT. Life in digital quality. Rossiyskaya Gazeta. 2018. Oct. 17. (In Russ.)
17. Shannon K. Works on the theory of information. Moscow: Izd. of Foreign Literature; 1963. (In Russ.)
18. Yakub M. L. Procedural Form in the Soviet Criminal Procedure. Moscow; 1981. (In Russ.)
19. Cuccuru P. Beyond bitcoin: an early overview on smart contracts. International Journal of Law and Information Technology. 2017;25(3):179-195.
20. Kerr O. S. Digital evidence and the new criminal procedure. Columbia law review. 2008;(105):298-299.
21. Micheal K. Y. Digital privacy and virtues of multilateral digital constitu-tionalism — preliminary thoughts. International Journal of Law and Information Technology. 2018;25(2):115-138. D0I:10.1093/ijlit/eax001
22. Sinn A. Cybercrime im Rechtsvergleich: Beiträge zum deutsch-japanisch-koreanischen Strafrechtssymposium. Osnabruck; 2013
23. Sullivan C. Digital identity and mistake. International Journal of Law and Information Technology. 2012;20(3):223-241. D0I:10.1093/ijlit/eas015
Статья поступила в редакцию / This article was submitted: 27.10.2021. Поступила после рецензирования / Received after review: 15.11.2021. Принята к публикации / Accepted for publication: 15.11.2021.
