CC BY
286И.А. Умнова (Конюхова)
ИНФОРМАЦИОННОЕ ПРАВО КАК ОТРАСЛЬ ПРАВА НОВОГО ПОКОЛЕНИЯ: ОТВЕТ НА ТЕХНОКРАТИЗАЦИЮ (Статья)
DOI: 10.31249/pras/2018.01.02
Аннотация. В статье исследуются особенности развития информационного права как отрасли права нового поколения, возникшей под воздействием процесса технократизации. Исследуются зарубежные и отечественные школы, раскрывающие понятие и особенности информационного права, проводится сравнение норм международного права и законодательства государств, развивающихся под воздействием информационно-технологической революции.
Ключевые слова: информационное право; технократизация; циви-лизационное развитие; глобальное информационное пространство; право нового поколения; киберправо; онлайн-посредники.
I.A. Umnova (Konyukhova) Information law as a branch of law of new generation: Respond to technocratization (Article)
Abstract. The article examines the peculiarities of the development of information law as a branch of law of the new generation, it was created under the influence of the technocratization process. Foreign and domestic schools, revealing the concept and peculiarities of information law are examined, norms of international law and the legislation of states, which are being improved under the influence of information technology revolution, are compared.
Keywords: information law; technocratization; civilizational development; global information space; new generation law; cyber law; online intermediaries.
Стремительная технократизация общества является одной из особенно заметных тенденций развития человеческой цивилизации в современную эпоху. Концепции технократизации были выдвинуты в XX столетии. В 1919 г. в журнале «Industrial Management» публикуется серия статей американского исследователя В. Смита, где впервые применяется термин «технократия». В середине XX в. концепции технократизма формируются представителями западной гуманитарной науки в таких областях, как философия техники, социальная философия, политология и др. Наиболее известными считаются концепции «стадий роста» У. Ростоу, «зрелого индустриального общества» Р. Арона, «технотронного общества» Зб. Бжезинского, «нового индустриального общества» Дж.К. Гэлбрейта1.
В 1990-е годы и в начале нового XXI в. появились социально-философские концепции технократизма (Д. Белл, Э. Тоффлер, П. Дракер, М. Кастельс и др.), обосновывающие социальную и экономическую предопределенность процессов формирования технотронного общества, развивающегося в цифровых информационных потоках2.
История свидетельствует о том, что технократизация породила одновременно как позитивные, так и негативные последствия3. Зарубежными4 и отечественными исследователями5 неоднозначно
1 См.: Rostow W.W. The stages of economic: A non-communist manifesto. -Cambridge, 1960; Арон Р. Демократия и тоталитаризм. - М., 1994; Brzezinski Zb. Between two ages: America's role in the technetronic era. - N.Y., 1970; Galbraith J.K. The new industrial state. - Boston, 1967.
2 См.: BellD. The coming of post-industrial society: A venture in social forecasting. - N.Y., 1999; TofflerA. Power shift: Knowledge, wealth and violence at the edge of the 21st century. - N.Y., 1990; DruckerP. Post-capitalist society. - N.Y., 1993; Castells M. The information age: Economy, society and culture. - Oxford, 1996. - Vol. 3.
3 См.: SchelskyM. Die Spezillen Folgen der Automatisierung. - Dusseldorf, 1957; Маркузе Т. Одномерный человек / Пер. с англ. - М., 2003; Habermas J. Communication and the evolution of society. - Boston., 1979.
4 См.: ШварценбергР.-Ж. Политическая социология / Пер. с фр. - М., 1992; Toffler A. Op. cit.; Grossmann L.K. The electronic republic: Reshaping democracy in the information age. - N.Y., 1995; CastellsM. The information age: Economy, society and culture. - Oxford, 1996. - Vol. 3; BellD. The coming of post-industrial society: A venture in social forecasting. - N.Y., 1999; Cohen J. Cyberspace as/and space // Columbia law review. - N.Y., 2007. - Vol. 107. - Р. 210-256; Goldman E. Teaching cyberlaw // Saint Louis university law journal. - Saint Louis, 2008. - Vol. 52, N 3. - Р. 749-765; и др.
5 См., например: ФатьяновА.А. Правовое обеспечение безопасности информации в Российской Федерации: Учеб. пособие. - М., 2001; Стрельцов А.А.
воспринимаются такие явления и понятия, как «технобюрократия», «политико-административная техноструктура», «технократизация и информатизация политики», «виртуализация общества», «сетевое общество», «сетевая коммерция», «сетевая экономика» и пр.
Феномен технократизации не был бы так ярко выражен в современную эпоху, если бы не развитие информационных технологий. Этот процесс по-разному оценивается в современной науке и общественной практике.
К числу апологетов новых информационных технологий относятся Р. Дахи, А. Этциони, Л. Гроссман и др. Так, Р. Дахи считает, что телекоммуникационные технологии играют ключевую роль в создании предпосылок «передового демократического общества», в котором «политические решения опираются на мнения и суждения народа»1. А. Этциони формулирует концепцию «теледемократии» в качестве пути достижения общественного блага с помощью коммуникативных технологий2. Л. Гроссман полагает, что с развитием новых коммуникативных технологий наступает время третьей великой эпохи демократии, которая приходит на смену первым опытам прямой демократии в античном мире и представительной демократии ХУ11-ХХ вв.3
Немало, однако, оказалось и экспертов, которые высказали озабоченность в отношении технократизации, и особенно в период глобальной цифровой информатизации. В частности, Ф. Фишер и Б. Барбер пишут о том, что технократизация подрывает демократию в той мере, в какой оттесняет население от политического участия, лишая смысла инициативу снизу; она приводит к концентрации власти в руках элиты знания, которая обладает возмож-
Обеспечение информационной безопасности России: Теоретические и методологические основы / Под ред. В.А. Садовничего и В.П. Шерстюка. - М., 2002; Мальцева Д.В. О современных сетевых теориях в социологии // Социологические исследования. - М., 2011. - № 8. - С. 58-83; Брацун Д.А. Сетевая экономика: Учеб. пособие. - Пермь, 2013. - С. 87; СоколоваА.С. Концепция сетевого общества в рамках цивилизационного подхода // Вестник Ленингр. гос. ун-та им. А.С. Пушкина. -СПб., 2015. - С. 234-242; БачилоИ.Л., ЛапинаМ.А. Актуальные проблемы информационного права. - М., 2016; и др.
1 DahlR.A. Democracy and its ratics. - Yale, 1989.
2 См.: EtzioniA. The spirit of community: Rights, responsibilities and the communitarian Agenda. - N.Y., 1993.
3 См.: Grossmann L.K. The Electronic republic: Reshaping democracy in the information age. - N.Y., 1995.
ностью манипулировать общественным сознанием1. Г. Рейнгольд и другие обосновывают идею о том, что «виртуальные общины», сетевые организации, формирующиеся в интернет-пространстве, в перспективе способны вытеснить традиционные институты гражданского общества2. Высказываемые опасения подтверждаются современной практикой, которая демонстрирует отсутствие правовых гарантий защиты от злоупотреблений «информационной властью» со стороны технократии.
В современную эпоху информация оказалась объектом глобального правового регулирования. Ее значимость, как известно, непрерывно возрастает в условиях интенсивного развития цифровых технологий, расширения интернет-пространства, формирования сетевых систем управления обществом. Появление вычислительной техники и цифровых видов связи создало возможности для использования информации как универсального средства взаимодействия в системах экономических, бюджетно-финансовых, политических, социальных и иных отношений. Информация стала одним из ценнейших товаров и источников получения прибыли.
В истории человечества выделяются четыре этапа информационно-технологической революции, которые заметно изменили характер цивилизационного развития. Первый этап увязывается с возникновением и интенсивным развитием науки кибернетики, созданием на ее основе информационных системы управления. Второй - характеризуется массовым внедрением персональных компьютеров, третий - соотносится с развитием телекоммуникационных технологий, объединением персональных компьютеров в компьютерные сети, сначала в локальные, а затем и глобальные -Internet, Fidonet и др. Выстраивание информационных сетей вызвало при этом острые дебаты о том, существует ли необходимость в отдельном законе, регулирующем информационные технологии, допустимы ли такие термины, как «киберпространство», «интернет-право» и «киберправо»3.
Для четвертого, современного этапа, который начался в конце XX в. и продолжается до сих пор, характерно формирование глобального информационного пространства. Информация стано-
1 См.: Fischer F. American think tanks: Policy elites and politicization of expertise // An international of policy and administrating. - N.Y., 1991. - Р. 332-353; BarberB. Strong democracy: Participatory politics for a new age. - N.Y., 1984.
2 См.: Rheingold H. Virtual community. - N.Y., 1993.
3 Cohen J. Op. cit. - P. 210-256.
вится ключевым коммуникативным ресурсом в международном и межрегиональном масштабах, в создании транснациональных информационных сетевых пространств, в возникновении сетевой взаимозависимости государств и социума, в сетевом обслуживании всех видов общественных отношений.
Развитие информационных отношений, в том числе информационных цифровых технологий в 1990-х годах и в начале нового столетия, обусловило необходимость принятия немалого числа законов и иных нормативных правовых актов, направленных на их регулирование. Наличие разветвленной нормативной правовой базы позволило ученым поставить вопрос о формировании новой комплексной отрасли права - информационного права.
В отечественной правовой науке впервые мысль о формировании информационного права была высказана А. Венгеровым еще в 1970-х годах1. В 1980-1990-е годы термин «информационное право» начинает все более широко использоваться в российской научной литературе2, и постепенно растет число ученых, которые признают информационное право в качестве самостоятельной отрасли права3. В начале нового столетия в Российской Федерации публикуется большое число учебников по информационному праву, обосновывающих его именно как самостоятельную комплексную отрасль права, даются определения данной отрасли права4.
Так, В. А. Копылов понимает под информационным правом «систему социальных норм и отношений, охраняемых государством, возникающих в информационной сфере - сфере производства, преобразования и потребления информации»5. М.М. Рассолов опре-
1 См.: ВенгеровА.Б. Право и информация в условиях автоматизации управления. - М., 1978.
2 См.: Готт В.С., СеменюкЭ.П., УрсулА.Д. Социальная роль информатики. -М., 1987; Батурин Ю.М. Проблемы компьютерного права. - М., 1991.
3 См.: Копылов В.А. О теоретических проблемах становления информационного права // Информационные ресурсы России. - М., 1998. - № 3. - С. 15-21; Рассолов М.М. Информационное право. - М., 1999.
4 См.: БачилоИ.Л., ЛопатинВ.Н., ФедотовМ.А. Информационное право. -СПб., 2005; КопыловВ.А. Информационное право. - М., 2005; Тедеев А.А. Информационное право. - М., 2006; Бачило И.Л. Информационное право. - М., 2009; Городов О.А. Информационное право. - М., 2009; Попов Л.Л., МигачевЮ.И., Тихомиров С.В. Информационное право: Учебник. - М., 2010; Ловцов Д. А. Информационное право. - М.: Росс. акад. правосудия, 2011; РассоловИ.М. Информационное право: Учебник. - 4-е изд. - М., 2015; Загородников С.Н., ШмелевА.А. Основы информационного права. - М., 2016 и др.
5 КопыловВ.А. Информационное право. - М., 2005. - С. 10.
деляет информационное право как «совокупность юридических норм и институтов, регулирующих информационные отношения в информационной сфере»1. И.Л. Бачило считает, что предметом информационного права является не только сама информация, но и различные связанные с ней процессы.
Основным объектом информационного права является информация (в переводе с латинского - ознакомление, разъяснение, изложение). В Российской Федерации современное легальное понятие «информация» сформулировано в ст. 2 Федерального закона «Об информации, информатизации и о защите информации» - сведения (сообщения, данные) независимо от формы их представления.
Выделение информационного права в отдельную отрасль обосновывается наличием предмета и метода правового регулирования.
Информационные отношения как предмет правового регулирования возникают в информационной сфере. В Российской Федерации понятие информационной сферы было дано в ст. 2 Федерального закона «Об участии в международном информационном обмене»2: «Информационная сфера (среда) - сфера деятельности субъектов, связанная с созданием, преобразованием и потреблением информации». Таким образом, можно выделить четыре группы информационных отношений, возникающих в целях: 1) создания и преобразования информации (объекты интеллектуальной собственности; официальная информация органов государственной власти и местного самоуправления; массовая информация и т.п.); 2) хранения информации (режим обязательного хранения некоторых видов информации; защита информации; хранение информации с особым режимом доступа и др.); 3) передачи и распространения информации (информация СМИ, официальная информация, посредством использования сети Интернет и других глобальных информационных систем); 4) потребления информации (по поводу реализации прав граждан на информацию; отношения в сфере библиотечного дела и архивов, а также некоторые другие).
В современных условиях развития информационное право, как представляется, является комплексной, интегрированной отраслью права нового поколения. Универсальная природа глобальных интегрированных отраслей права проявляется в том, что они одновременно охватывают нормы международного и националь-
1 РассоловИ.М. Информационное право: Учебник. - 4-е изд. - М., 2015. - С. 8.
2 Утратил силу.
ного права. По степени значимости новое поколение отраслей права относится к типу глобального права, так как предназначено для противодействия глобальным вызовам и угрозам человечеству1.
Для глобальных отраслей права нового поколения характерно тесное соединение публичных и частных интересов при очевидном доминировании публичной значимости их правовых норм. Такое сочетание дает основание относить данные отрасли к комплексным отраслям права, т.е. смешанного типа.
Главное предназначение отраслей права нового поколения -обслуживание новых или преобразованных (расширенных, модифицированных) функций государства. В юридической литературе постоянно обсуждается возникновение и существование у государства все новых функций2. В частности, обосновывается существование экологической3, информационной4, миграционной5, ме-диационной и других новых функций государства. Многие из этих функций государства объясняются процессами глобализации, возрастанием угроз и вызовов, усилением разрушительных последствий кризисных ситуаций.
С учетом изложенных особенностей обслуживания правом современных потребностей, развития и модификации функций государства в непрерывно развивающейся системе права можно
1 Более подробно об отраслях права нового поколения см.: Умнова (Конюхова) И.А. Конституционное право и международное публичное право: Теория и практика взаимодействия. - М., 2016. - С. 71-90.
2 См.: БобылевА.И. Функции государства: Понятие, классификация, общая характеристика // Право и государство: Теория и практика. - М., 2010. - № 3 (63). -С. 11.
3 См.: МироновВ.С. Экологическая функция государства: Понятие, содержание, формы и методы осуществления (сравнительный анализ на примере России и Германии): Дис. ... канд. юрид. наук. - Ростов н/Д., 2007; ФедосееваН.Н. Влияние глобальной информатизации на функции государства // Государственная власть и местное самоуправление. - М., 2008. - № 4. - С. 9; и др..
4 См.: НикодимовИ.Ю. Информационно-коммуникативная функция государства и механизм ее реализации в современной России: Теоретический и сравнительно-правовой анализ: Дис. ... д-ра юрид. наук. - СПб., 2001; Просвирин Ю.Г. Информационная функция государства // Журнал российского права. - М., 2002. - № 3. - С. 29-35; ТитовА.С. К вопросу о понятии информационной функции российского государства // Право и государство: Теория и практика. - М., 2008. - № 11 (47). - С. 9-12; и др.
5 См.: Кириллов П.В. Миграционная функция современного российского государства: Теоретико-правовое обоснование // Право и государства: Теория и практика. - М., 2009. - № 10 (58). - С. 10-13.
было бы выделить три группы глобальных интегрированных отраслей права нового поколения:
1) сформировавшиеся, общепризнанные отрасли права;
2) интенсивно формирующиеся отрасли права;
3) обозначившие общие контуры своего развития правовые комплексы, тяготеющие в дальнейшем к оформлению в качестве отрасли права.
Информационное право относится к первой группе отраслей права нового поколения. Его структура представляет собой широкую систему непрерывно развивающихся, но устойчивых институтов, они предназначены для реализации определенной, ясно обозначенной информационной функции государства. В качестве основного источника информационное право имеет кодификационные акты - специальные законы (в данном случае законы об информации).
В силу всеобъемлющего характера информации информационные отношения затрагивают самые различные сферы правового регулирования. Это обусловливает тесное взаимодействие информационного права с другими отраслями права. Базовыми отраслями права, регулирующими отношения, связанные с информационной деятельностью, являются конституционное право и административное право. Новые механизмы электронных финансовых расчетов обусловливают необходимость внесения соответствующих дополнений как в информационное, так и в финансовое право. Институт интеллектуальной собственности относится одновременно к гражданскому и к информационному праву, институт правовой охраны информации касается не только информационного и административного, но и уголовного права.
Являясь комплексной отраслью права, информационное право использует методы, характерные для различных отраслей. Для информационного права характерны как императивные, так и диспозитивные методы правового регулирования. В информационном праве используются такие императивные методы, как предписания (например, в государственном управлении в сфере информации, использование информации с особым правовым режимом) и запреты (обязанность воздерживаться от совершения каких-либо деяний, представляющих собой информационные правонарушения).
Императивность информационного права не подавляет, однако, его диспозитивных начал. В информационном праве широко используются такие диспозитивные методы, как дозволения (права
совершать какие-либо действия либо не совершать их по своему выбору); поощрения (рекомендует модель поведения и предоставляет какие-либо льготы или иные блага при ее выборе); рекомендации (например, при регулировании деятельности средств массовой информации в сети Интернет); согласования (для достижения какого-либо согласия, например, в сфере регулирования интеллектуальной собственности); иные диспозитивные методы правового регулирования.
Расширение норм права, регулирующих общественные отношения, обусловленное развитием информационных технологий, предопределило в рамках информационного права, во-первых, формирование новых подсистем - подотраслей, к которым можно отнести кибернетическое право, интернет-право (сетевое право), цифровое право. Во-вторых, появились такие новые сферы правового регулирования информационных технологий, как биоинженерия, нанотехнологии, робототехника, искусственный интеллект, многомерная визуализация, новые технологии денежно-финансовых потоков (биткойны, криптовалюта, блокчейны) и др. Таким образом, одновременно с преобразованием технократического общества возникла тенденция формирования технотронного общества нового поколения. В таком обществе широкое распространение получила, к примеру, «сетевая коммерция» (е-Сошшегое, интернет-бизнес и др.), являющаяся интегральной частью сетевой экономики. «Сетевая коммерция - это любая транзакция, совершенная посредством сети связанных между собой компьютеров, после которой происходит передача права собственности или права пользования товаром или услугой»1.
Всё большее число современных исследователей считают перспективным развитие интернет-технологий, электронной коммерции и электронных платежей, так как доля интернет-экономики в ВВП государств неуклонно повышается. В частности, В.С. Глотов и Д.В. Шалатов считают, что при условии грамотного подхода к развитию этой деятельности бизнес сможет получить дополнительные преференции, а именно: увеличение оперативности обмена информацией, особенно в международных операциях; сокращение цепи поставок; создание дополнительных рабочих мест для квалифицированной рабочей силы; приток инвестиций; увеличение налоговых поступлений от применения электронных платежей и др. Растущая интенсивность движения информационных
1 Брацун Д.А. Сетевая экономика: Учеб. пособие. - Пермь, 2013. - С. 87.
товаров и капитала позволит странам с помощью снижения налоговых ставок привлекать дополнительные финансовые ресурсы в налоговую юрисдикцию и тем самым стимулировать налоговую конкуренцию .
Наряду с позитивными изменениями, выразившимися в ускорении процессов взаимообмена в человеческой жизнедеятельности, упрощением доступа к информации, появились такие негативные явления, как «информационные войны», «информационный терроризм», «киберпреступность», «сетевые угрозы», «глобальное электромагнитное излучение» и др. Возникли серьезные проблемы злоупотребления информацией, вторжения в личное пространство и массовые нарушения достоинства пользователей информацией. Это, в свою очередь, обусловило необходимость появления таких институтов права, как: «информационная безопасность», «кибер-безопасность», «информационная ответственность», «защита персональных данных», «электронное правосудие»2 и др.
Ответом на такое сложное и противоречивое информационное развитие должно стать повсеместное совершенствование законодательного регулирования информационных отношений, а также правоприменительной, в том числе судебной практики разрешения информационных споров, включая споры, связанные с использованием информационных технологий. Современные исследователи практики информационного правотворчества и правоприменения выявляют общие потребности правового регулирования и обозначают перспективы его совершенствования.
В частности, Жаклин Липтон, директор Центра интеллектуальной собственности, права и технологий Школы права Университета Акрона (США), в своей монографии «Переосмысление ки-берправа: Новое видение интернет-права» предприняла попытку обозначить основные направления реструктуризации кибернетического права с учетом появления новых информационных сфер правового регулирования3. Автор уместно замечает, что «важно отойти от дебатов о том, является ли киберправо отдельной
1 См.: Глотов В.С., Шалатов Д.В. Интернет-технологии и электронная торговля: Экономика, право, программное обеспечение. - 2-е изд. - М., 2007. -С. 12-45.
2 Об электронном правосудии см., к примеру: Сас В.В. «Электронное правосудие» как элемент «сетевого общества»: Теоретические проблемы // Юридическая наука. - М., 2012. - № 2. - С. 101-104.
3 См.: Lipton J. Rethinking cyberlaw: A new vision for internet law. - Cheltenham, 2015.
отраслью права, и обратить внимание на то, что данное право включает в себя»1. Автор отмечает, что генеалогия развития информационных отношений проявилась в расширении цифрового ландшафта, появлении персональных данных как движущей силы инноваций в экономике, а также умных технологий. Возникли рейтинги поисковых систем, социальные логины, интернет-рынки и блокчейны - эти инновации, преобразующие экономическую и социальную деятельность, облегчают обмен контентом и взаимодействие. В то же время автор обращает внимание на появление интернет-элит, бизнес-модели которых обеспечивают контроль над рынками в своих интересах. Вызывают озабоченность также недобросовестная конкуренция, деятельность хакеров и электронные манипуляции2. Возникшие изменения, по мнению Ж. Липтон, усиливают вероятность четвертой промышленной революции. Решение задач потребует переоценки роли законодательных и судебных органов, достижения интеллектуальной согласованности и управляемости3.
По мнению Ж. Липтон, курсы по киберправу должны уделять особое внимание вопросам, касающимся экстерриториальности законов, законодательной компетенции и регулированию сетевой инфраструктуры. Она справедливо обращает внимание на модернизацию правового регулирования авторского права и товарных знаков, на необходимость правового противодействия диффамации (распространение порочащих сведений) и онлайн-виктими-зации, на обеспечение конфиденциальности. По мнению Липтон, две основные характеристики должны быть центром учебных программ кибернетического права: информационные потоки и онлайн-посредники4.
Близкую позицию, отстаивающую необходимость дальнейшей модернизации информационного и кибернетического права, занимают Мэйв Макдон и Микаил О'Дауд, опубликовавшие книгу «Кибернетическое право в Ирландии»5. Они выступают за расши-
1 Cm.: Lipton J. Rethinking cyberlaw: A new vision for internet law. - Cheltenham, 2015. - P. 13.
2 Cm.: European Commission: «Antitrust: Commission sends statement of objections to Google on Comparison shopping service» (2015). - Mode of access: http:// europa.eu/rapid/press-release_MEMO-15-4781_en.htm
3 Cm.: Goldman E. Op. cit. - P. 749-764.
4 Cm.: Lipton J. Rethinking cyberlaw: A new vision for internet law. - P. 135, 160.
5 Cm.: McDonagh M., O'DowdM. Cyber law in Ireland. - Alphen aan den Rijn: Wolters Kluwer, 2015.
рение судебной правоприменительной практики и развитие прецедентного права. Среди институтов и актуальных проблем информационного права ими выделяются как материальные (авторское право и смежные права, телекоммуникации, законодательство о конкуренции, криптография, стандартизация и пр.), так и процессуальные вопросы (разрешение внесудебных споров, расследования киберпреступлений, судебное разбирательство по обмену файлами и блокированию Интернета). Отмечается разнообразие форм правового регулирования, которые включают законодательство, прецедентное право, правительственные соглашения и контракты (например, по созданию сайтов и программному обеспечению).
М. Макдон и М. О'Дауд обращают внимание на электронные сделки и их реализацию в контексте действия ирландского Закона «О правовом статусе электронных сделок, электронных подписей, электронных банковских услуг и защите прав потребителей». Констатируется почти полное отсутствие ирландского прецедентного права в этих областях.
В противоположность этому по посреднической ответственности в контексте диффамации и нарушения авторских прав в Ирландии состоялось значительно больше судебных разбирательств, что способствовало формированию внутреннего прецедентного права.
В отношении киберпреступности М. Макдон и М. О'Дауд считают важным рассматривать в единстве основные правонарушения и основные процессуальные нормы, касающиеся их исполнения (такие как наличие ордеров на обыск и право требовать расшифровки данных)1.
На примере Ирландии видно, что в целях обеспечения конституционного права на частную жизнь создаются развитое законодательство и широкая судебная правоприменительная практика по защите конфиденциальности. Существуют, однако, расхождения ирландского законодательства с требованиями Директивы ЕС N 95/46 «О защите данных», рассматриваемой Европейским союзом в качестве важнейшего компонента защиты частной жизни и права прав человека. Эти расхождения характерны и для других стран, так как касаются вопросов нахождения баланса между государственной безопасностью и вторжением в частную жизнь.
Среди стран, чей опыт информационно-правового регулирования и судебной практики широко представлен в правовой науке,
1 См.: McDonaghM., O'DowdM. Cyber law in Ireland. - P. 330-334.
следует отметить США. Эта страна интенсивно развивает и законодательную, и судебную правоприменительную деятельность в информационной сфере. При этом особое внимание уделяется вопросам защиты достоинства при пользовании информацией и ее распространении. В этом контексте интерес представляет статья Джеффа Коссеффа «Постепенная эрозия закона, который сформировал Интернет: Эволюция 230-го раздела за два десятилетия» .
В 1996 г. Конгресс США принял Статут под названием «О приличиях в области коммуникации». Дж. Коссефф считает, что хотя Верховный суд отменил большую часть Статута через год после его принятия, один раздел, 230-й, который остался, оказал большее влияние на развитие современного Интернета, чем любой другой закон, проходящий через Конгресс. Его влияние, по мнению автора статьи, в первую очередь проистекает из количества слов раздела 230: «Ни один поставщик или пользователь интерактивной компьютерной услуги не должен рассматриваться как издатель или докладчик какой-либо информации, предоставленной другим поставщиком информационного контента»2.
Несмотря на кажущуюся безобидность, замечает Дж. Коссефф, это единственное положение существенно изменило правовой ландшафт Интернета. Оно означает, что вебсайты, приложения, интернет-провайдеры (ISP), компании социальных сетей и другие поставщики онлайн-услуг не должны нести ответственность за диффамацию, вторжение в частную жизнь и за практически любой иск, который возникает из пользовательского контента.
Раздел 230 стал неотъемлемой чертой интернет-права США. Автор пишет, что трудно представить себе современные социальные сети и краудсорсинговые сайты в мире без этого раздела. «Представьте себе, - замечает он эмоционально, - если бы Facebook и Twitter были ответственны за каждый комментарий пользователя ... Скорее всего, эти сайты не могли бы существовать, по крайней мере, не в их нынешних формах».
Раздел 230 содержит лишь несколько исключений, позволяющих рассматривать интерактивные компьютерные услуги в качестве издателей или носителей контента. Эти узкие исключения охватывают нарушения федерального уголовного законодательства,
1 Cm.: Kosseff J. The gradual erosion of the law that shaped the internet: Section 230's evolution over two decades // The Columbia science & technology law review. -Washington, 2016. - Vol. 18. - Faill.
2 47 U.S.C. § 230 (1998).
законодательства об интеллектуальной собственности и Закона о конфиденциальности электронных сообщений.
Несмотря на отсутствие существенных исключений из раздела 230, суды постепенно ослабили некогда абсолютный иммунитет, сделав вывод о том, что некоторые поставщики онлайновых услуг поощряли или содействовали пользовательскому контенту, и поэтому пользовательский контент не был предоставлен другим поставщиком информационного контента. Эта тенденция началась с заключения апелляционного суда Соединенных Штатов Америки по девятому округу (2008), связанного с оценкой банковского мнения по делу Fair Housing Council of San Fernando Valley vs Roommates.com Данное судебное решение открыло дверь для судебных исков против поставщиков онлайн-услуг, возникающих из пользовательского контента.
Рассмотренные Дж. Коссеффом судебные дела, связанные с нормой раздела 230 и опубликованные в период с 1 июля 2015 г. по 30 июня 2016 г., позволили установить, что примерно в половине случаев суды отказывались полностью предоставить иммунитет. Чаще всего суды приходили к выводу, что интернет-провайдер фактически создал и опубликовал контент. Автор считает, что через 20 лет после того, как Конгресс принял раздел 230, и восемь лет с момента вынесения судебного решения Fair Housing Council of San Fernando Valley vs Roommates.com раздел 230 остается сильным щитом для поставщиков онлайн-услуг во многих случаях. Однако, поскольку количество пользовательского контента в последние годы значительно возросло, суды постепенно уменьшили иммунитет для онлайн-посредников и расширили лазейки, которые позволяют истцам, выступающим против посредников, выигрывать дела.
Интенсивное развитие законодательства и судебной правоприменительной практики государств позволяет выйти на системное решение задач формирования международно-правовой базы информационного права. «Информационно-коммуникационные технологии являются одним из наиболее важных факторов, влияющих на формирование общества XXI в.», - говорится в Окинавской хартии Глобального информационного общества, принятой главами государств и правительств «Группы восьми» 22 июля 2000 г. (Япония). «Их революционное воздействие касается образа жизни людей, их образования и работы, а также взаимодействия правительства и гражданского общества. Информационные технологии быстро становятся жизненно важным стимулом развития мировой
экономики. Они также дают возможность частным лицам, фирмам и сообществам, занимающимся предпринимательской деятельностью, более эффективно и творчески решать экономические и социальные проблемы. Государства должны сделать так, чтобы информационные технологии служили достижению взаимодополняющих целей обеспечения устойчивого экономического роста, повышения общественного благосостояния, стимулирования социального согласия и полной реализации их потенциала в области укрепления демократии, транспарентного и ответственного управления, прав человека, развития культурного многообразия и укрепления международного мира и стабильности»1.
Достижение этих целей и решение возникающих проблем потребуют разработки эффективных национальных и международных правовых стратегий.
1 Окинавская хартия глобального информационного общества. - Режим доступа: http://www.iis.ru/library/okinawa/charter.ru.htшl
