CC BY
67
УДК 8Г42
А. В. Цыбулевская
ИНДИВИДУАЛЬНО-АВТОРСКИЕ БЕЗЭКВИВАЛЕНТНЫЕ ЕДИНИЦЫ В ЭКСПЛИКАЦИИ ВИРТУАЛЬНОГО ХРОНОТОПА ФЭНТЕЗИЙНОГО ПРОИЗВЕДЕНИЯ
Данная статья посвящена исследованию экспликатор-ного потенциала индивидуально-авторских окказиональных единиц в рамках реализации виртуального фэнте-зийного хронотопа. Автор осуществляет типологизацию лексических средств объективизации художественного пространства фэнтезийного произведения. Наиболее эффективным в экспликаторном аспекте является лек-сико-грамматический пласт фэнтезийного произведения. На основе критерия денотативно-референциальной соотнесенности выделяются: денотативно-безэквивалентные, рефернециально-прагматическая-безэквива-лентные и стилистико-альтернативно-безэквивалент-ные единицы, которые в своей совокупности позволяют автору полностью реализовать возможность создания фэнтезийного мира. Текстовые и речевые индивидуально-авторские конструкции позволяют размывать границы виртуального пространства, привнося в фэнтезийный
мир черты объективной реальности, тем самым прогнозируя эффект объективизации. На основе комплексного анализа исследуются безэквивалентные лексемы, функционирующие в качестве реализаторов виртуального хронотопа в фэнтезийных романах Robert Anthony Salvatore «Dragon Dangeon», которые представляются наиболее репрезентативными в плане широты спектра представленых окказиональных средств. На основе этимологического, компонентного и контекстуального анализа автор приходит к выводу о 7 характере индивидуально-авторских конструкций на основе узуальных и окказиональных онимов, образующих эффект контраста между реальным и фэнтэзийным мирами.
Ключевые слова: фэнтези, виртуальный хронотоп, индивидуально-авторский окказионализм, безэквивалентная лексика, искусственные языки, аллюзии.
A. Tsybulevskaya
INDIVIDUAL AUTHOR'S NON-EQUIVALENT UNITS IN EXPRESSING THE VIRTUAL CHRONOTOPE OF A FANTASY LITERARY WORK
The article studies the expression potential of individual-author occasional units within the framework of virtual fantasy chronotope actualization. The author develops the typology of lexical means objectifying the artistic space of a fantasy work. The most effective in the expression aspect is the lexical-grammatical layer of a fantasy work. Based on the criterion of denotative-referential correlation, the following are units distinguished: denotative-non-equivalent, referential-pragmatic-non-equivalent and stylistic-alternative-non-equivalent, which together allow the author to fully realize the opportunity to create a fantasy world. Text and speech individual-author constructions allow blurring the boundaries of the virtual space, introducing features of objective reality into the fantasy world, thereby predicting the
effect of objectification. Based on a comprehensive analysis, the author studies non-equivalent lexemes that function as implementers of the virtual chronotope in Robert Anthony Salvatore's fantasy novels "Dragon Dangeon", which appear to be the most representative in terms of the breadth of the spectrum of the occasional means presented. With the reference to etymological, component and contextual analyses, the author comes to the conclusion about the contaminated nature of the individual author's constructions based on the usual and occasional onyms, which form the effect of contrast between the real and fantasy worlds.
Key words: fantasy, virtual chronotope, individual author's occasionalism, non-equivalent lexis, artificial languages, allusions.
Жанр «фэнтези» зародился на рубеже XX века как одно из направлений фантастической литературы. На заре своего появления этот жанр и тексты фэнтези не воспринимались всерьез. Популярный в то время реализм вытеснил фэнтези в раздел «низкой» литературы. Однако уже в начале XXI века фэнтези по популярности у читателя оставило далеко позади все прочие направления и уступает по количеству продаж лишь социальному и приключенческому романам и детективу. На сегодняшний день фэнтези - это не только ли-
тература, а целое художественное направление, охватывающее другие виды искусства: живопись, кино, музыку и компьютерные игры. Фэнтези стал продуктом культурной глобализации, что объясняет его быстрое развитие. Главной особенностью этого жанра является созданный автором фэнтезийный хронотоп, погружающий читателя в собственное виртуально-художественное пространство вне реального мира. Автор подчеркивает фэнтезйность и значимость волшебных феноменов, вымышленный мир зачастую более
выразителен, чем реальный - описываются его обитатели и события, что приводит к появлению авторских неологизмов и использованию индивидуальных жанрово-стилистических средств выразительности, которые и призваны создать рефлексивно-верифицируемое виртуальное пространство, «формируемое в сознании продуцента на основе его концептуально-валерной системы» [8, с. 215] и транслируемое для восприятия потенциальным реципиентом. В совокупности с быстрыми темпами развития жанра, появление новых безэквивалентных единиц фэнтезийного хронотопа ведет к постановке новых вопросов в исследовании как данного типа литературного произведения, так и к все возрастающему интересу к исследованию экспликаторной специфики окказиональных единиц, образованных в рамках как узуальных, так и окказионалиных схем транспонирования концептуального содержания ключевых понятий в процессе формирования и объективизации виртуального пространства [9, с. 72].
В рамках рассмотрения механизмов построения виртуального пространства фэнтезийного произведения с помощью безэквивалентных речевых единиц мы избрали комплексную методологию, включающую компонентный, этимологический, сравнительно-сопоставительный, описательно-аналитический, контекстологический анализ, что позволило интерпретировать различные аспекты и составляющие индивидуально-авторских и переосмысленных конструкций.
Эмпирическим материалом комплексного анализа представления виртуального хронотопа в индивидуально-авторских единицах послужило художественное произведение РЭ. Сальваторе «Dragon Dangeon» (Кинжал дракона). Роберт Энтони Сальваторе (англ. Robert Anthony Salvatore. 20 января 1959) является одним из современных классиков фэнтезийного жанра, как многие писатели он также был вдохновлен одним из шедевров Дж. Р. Р. Толкина «Властелин колец», в котором автор использовал множество приемов рефлексивной верификации пространства-времени описываемого в произведении. Всемирно известны стали более двух десятков романов Р.Э. Сальваторе, посвященные «Забытым Королевствам» (Forgotten Realms), по мотивам которых созданы несколько компьютерных игр.
Говоря о жанровых особенностях данного текста можно выделить следующие специфические черты: 1) изображенный мир в серии книг Р. Э. Сальваторе отличается от реального мира и состоит из двух миров - магического и реального; 2) в его произведениях главным мотивом является борьба Добра со Злом, главный герой является избранником, чье вмешательство влияет на ход событий; 3) в серии книг Р. Э. Сальваторе встречается ряд мифологических и выдуманных существ; 4) наличие фэнтезийных топонимов, тесно связанных с кельтской мифологией (Тир на Ног, Фаэрия); 5) наличие магических объектов; 6) присутствие уникальных и говорящих имен героев, которые зачастую являются индивидуаль-
но-авторскими неологизмами; 7) Р. Э. Сальваторе использует выразительные средства языка, для поддержания виртуально-художественного фэнтезийного пространства, зачастую прибегая к комбинированию приемов на различных стилистических уровнях. В его произведениях встречаются различные способы эмфатизации, как на грамматическом уровне, например, инверсия: How very appropriate that sounded now to Gary Leger, full of frustrations he didn't understand, searching for something spiritual that seemed so out of reach and out of place [16, p.12], так и на лексическом, например, эвфемизация Poor man (по отношению к убитому врагу)! [16, p. 9], или десфемизация: - You son of a bitch! [16, p. 9]. В их функции входит поддержания «героической» атмосферы или речевого портрета героя произведения, однако они могут служить и для создания стилистического контраста в произведении. Кроме того, подобные речевые импликации позволяют размывать границы виртуального пространства, привнося в фэнтезийный мир черты объективной реальности, тем самым прогнозируя эффект объективизации.
Д. А. Батурин описывает произведения жанра фэнтези как полисемантичные: язык фэнтези характеризуется теми жанровыми особенностями, элементы которых использованы автором [4, с. 29]. Произведения жанра фэнтези являются частью художественной литературы, тем не менее, структура фэнтези позволяет ему выделяться на фоне других литературных жанров. Причиной данного явления являются особенности функционирования средств выразительности и индивидуально-авторских безэквивалентных конструкций.
Наиболее эффективным в экспликаторном аспекте является лексико-грамматический пласт фэнтезийного произведения. Как отмечают некоторые современные авторы, параллельно с созданием мира автор формирует особые традиции, обычаи и предметы, не имеющие аналогов в реальном мире, и поэтому он присваивает созданным благодаря его воображению «концептуализированным понятиям» [6, 8] наименования, не встречающиеся в реальной действительности. Эта черта является формообразующей для языка жанра фэнтези [5, с. 93]. Данное явление находит отражение в использовании автором собственно созданных антропонимов, топонимов и реалий как результатов авторского словопорождения. М. Ф. Мисник разделяет создаваемые авторами фэнтезийные новообразования на следующие группы [13, с. 14]:
1.Фантастические существа: a) человекоподобные (например, elf, dwarf); б) животные (например, Fairy); в) подобные растениям (например, Pweth Pweth); г) бесплотные (например, Donigarten).
2. Различные артефакты, обладающие либо какими-то волшебными свойствами, либо a) анимализированные, обладающие волей, выражающие свои желания, испытывающие эмоции (например, The Spear); b) находящиеся в услужении
у некоторых существ и наделяющие их некоторыми качествами (например, The Pot).
3. Топонимы (например, Tirnan'Og, Dilnamarra).
4. Игры, обычаи, традиции (например, unyielding rules of challenge).
В. М. Беренкова дополнила данный список выделив следующие группы, которые включают в себя фэнтезийные новообразования, не упомянутые М. Ф. Мисников в своей работе: 1) магические субстанции или оружие (например, Twinkle); 2) волшебники различных видов (например, witch, leprechaun); 3) предметы культуры и быта, детализирующие рефлексивную верификацию мира (например, M&M); 4) структуры и общественные институты как экспликаторы виртуального хронотопа (например, Invetion Approval Commitee) [5, c. 91].
Т. В. Дьякова уделяет особое внимание именам собственным и относит их к отдельной группе индивидуально-авторских безэквивалентных единиц, так как они несут в себе как эмоциональную, так и когнитивную информацию, апеллирующую к реальным социокультурным феноменам или фактам истории, личностным особенностям или отличительным чертам культуры. По мнению Т. В. Дьяковой [11, с. 20-21], данную группу окказиональных лексем можно разделить на следующие подгруппы: 1) говорящие имена, эксплицирующие внутреннее психо-эмотивное пространство персонажей или характеризующие их внешний вид, способности и т.п. (например, Hammerthrower);
2) именования явлений или предметов, базирующиеся на физической, биологической, географической и т.д. характеристиках (например, Geldion);
3) мифические или ремифологизированные имена собственные, экспликаторный потенциал которых варьируется в зависимости от фоновых знаний реципиента (например, Ceridwen); 4) имена вымышленных существ, животных (например, Tilwith Teg); 5) «онимизированные апеллятивы» или имена нарицательные, используемые в качестве имени собственного (например, Giant).
И. С. Алексеевой была создана классификация художественных реалий, в которой они были рассмотрены с семантической точки зрения. Следуя этой классификации все реалии делятся на: 1) географические реалии; 2) этнографические или бытовые реалии, относящиеся к культурной деятельности народа или народности; 3) общественно-политические реалии, данная группа характеризует названия званий, титулов или органов власти [2, с. 263].
Помимо окказиональных безэквивалентных онимов в фэнтезийном произведении может непосредственно присутствовать или упоминаться искусственно созданный язык. Помимо отдельных слов они могут создать целые лекси-ко-грамматические структуры и использовать их в своих произведениях. В своих произведениях Р. Э. Сальваторе отмечает, что каждая раса обладает своим собственным языком, однако самым обиходным и распространенным языком во вселенной «Dungeons&Dragons» является «общее
наречие», которое используют все расы в процессе межкультурной коммуникации.
Следует отметить, что некоторые ученые, например А. О. Иванов, считают индивидуально-авторские конструкции типом безэквивалентной лексики [12]. Г Д. Томахин определяет безэквивалентные лексемы как особые единицы, которые характеризуются отсутствием словарных эквивалентов в какой-либо языковой системе, что объясняется самой общественно-бытовой практикой лингвокультурного сообщества, существующего вне именуемых реалий [15, с. 56]. Другие исследователи ссылаются не на денотативную, а на референциальную окказиональность подобных единиц, так, например, Е. М. Верещагин и В. Г. Костомаров описывают безэквивалентность лексики в качестве словной характеристики плана выражения несопоставимого с имеющимися в языке понятиями [10, с. 200]. В целом же без-эквивалентность как феномен экспликации критериальных признаков «новум» и «творимость», в рамках приписывания, каждый раз по-новому творимых граней того или иного понятия, расширяющего границы реальности и рождающего новые реальности и новые смыслы [3, с. 123], необходимо понимать комплексно, как: 1) отсутствие феномена, явления в объективной реальности конкретной лингвокультуры (вещественная безэквивалентность); 2) отсутствие тождественных понятий в различных лингвокультурах (лексико-се-мантическая безэквивалентность); 3) различная жанрово-стилистическая нагрузка окказионального образования в отдельных лингвокультурах (стилистическая безэквиваленость) [12, с. 43]. Исходя из данного понимания безэквивалентно-сти индивидуально-авторские безэквивалентные конструкции можно разделить на три группы.
Первая группа денотативно-безэквивалентная:
Окказиональные псевдо-терминологиче-ские единицы. В большинстве случаев термины обычно обладают четко закрепленными словарными эквивалентами, что базируется на глобальном научно-техническом прогрессе, не зависящем в своем распространении от культурных различий. Однако некоторые названия «технических новинок» виртуального фэнтезийного пространства, которые именуют неизвестные ранее понятия, характеризуются отсутствием закрепленных и частотно употребляемых эквивалентных соответствий, например: M&Ms -это средство передвижения гномов (Mountain Messenger), сокращенное до аббревиатуры, чтобы показать технологическую развитость расы гномов.
Индивидуально-авторские окказионализмы, присутствующие только в одном произведении или группе тематически связанных произведений, радикально отличаются от большинства других специфической аллюзивной нагрузкой, которая позволяет объективизировать виртуальную реальность. Так, например, использование единых антропонимических и топонимических суффиксов актуализирует единообразное вос-
приятие пространства и лингвокультурного сообщества в фэнтезийном хронотопе: -more, -marra. It was no secret in Faerie that since Kinnemore had become King, the wealth of the independent Baronies, particularly those such as Dilnamarra who did not play as puppets to Connacht, had greatly diminished [16, p.13]. - В Волшебноземье ни для кого не было секретом, что со времени воцарения на престоле Киннемора богатство независимых баронских поместий, в особенности таких, которые, подобно Дилнамарре, отказывались плясать под дудку Коннахта, сильно пошло на убыль [14, p. 245]. Обычно подобным образом автор стремиться реализовать в фонетически сходных, зачастую апеллирующих к древним языковым единицам или компонентам «не схваченные в имеющихся в узуальных конструктах определённые отношения и данности, актуализировать периферийные ноэмы в узловых элементах смысловой суперструктуры» [7, с. 493].
Комплексные деривативы с лакунарными компонентами. Специфика английского языка позволяет ему продуктивно создавать сложные слова, которые зачастую являются безэквивалентными, ввиду присутствия в них семантически дискретных и не сочетаемых компонентов, ощущаемых в языковой системе как лакуна - пропуск -эксплицируемого данным компонентом обертона, что наглядно видно при переводе данных образований: A tiny figure raced across the black-and-white image, entering the bunker a snatch-split-second before the smart bomb did its deadly work, reducing the place to rubble [16, р. 11]. - По черно-белому изображению скользила крошечная черная фигурка. Она совместилась с бункером за долю секунды до того, как «умная» бомба совершила свою смертоносную работу, превратив все строение в груду щебня [14, с. 247]. Именно такие конструкции, образованные по узуальной деривационной модели с трансформированными или дополненными компонентами, способствуют более полному пониманию и объективизации фэнтезийного пространства, что происходит по причине их потенциальной осознаваемости и схожести со знакомыми потенциальному реципиенту лексическими единицами. В результате употребления комплексных дериватов создается «прецедентный виртуальный хронотоп, соответствующий реализации перлокутивного эффекта» [9, с. 75].
Рефернециально-прагматическая-безэквива-лентная лексика составляет вторую группу индивидуально-авторских образований:
Отклонения от языковой нормы, выступающие в форме реминисценций к социально-маркированным, архаичным или территориальным элементам, которые в привычном горизонтальном контексте не имеют прагматически адекватных эквивалентов. Таким образом, маркированный компонент перестает выражать как свое первоначальное значение, так и обладает способностью выстраивать новую систему связей уже не со свойственной ему ранее, и не с имеющейся, опре-
деленной нормами современной языковой системы, единицами, а в абсолютно новой парадигме виртуального фэнтезийного хронотопа. And while the populations of the elfs, dwarfs, and gnomes had held steady for centuries untold, the humans seemed to breed like bunnies in an unhunted meadow, with new villages dotting the countryside every year - new villages needing metal tools, armor, and weapons [16, р.5]. - И пока население эльфов, дворфов и гномов на протяжении веков оставалось неизменным, люди размножались будто кролики на забытом охотниками лугу. Каждый год появлялись новые деревни, которые нуждались в орудиях труда, доспехах и оружии [14, с. 236]. Общекультурное мифологическое пространство включает два понятия dwarfs, gnomes как синонимичные, однако данный способ представления нарушает отношения гипо-гиперонимии в фэнтезийном пространстве вселенной «Dungeons&Dragons», и вкупе с аллюзиями на фонетическую схожесть и примеры графики дворфов, формируется новое пространство, включающее новую расу.
Иноязычные вкрапления или варваризмы, вкрапления на выдуманном языке. Подобные вставки, иногда вводимые без пояснений и перевода, однако, в большинстве случаев интеллектуально понятные, добавляют виртуальному пространству аутентичности, создают неповторимый колорит, атмосферу реального действия. Распознавание семантики подобных включений облегчается стереотипностью ситуации произнесения (большинство таких фраз является речевыми формулами приветствия, прощания, благопоже-лания и т.п.). «з Ьяууэжупэс! (/'gu.rsn glas.suj/-стандартное эльфийское «Спасибо!»).
Слова с аффиксами субъективной оценки. Экспликация смысловых обертонов психо-эмоци-ональной сферы кроется в фонетической схожести с полнозначными лексемами позитивной или негативной семантики: Well, I'll be a goblinpretty [16, р. 85]. - Чтоб я стал самым красивым гоблином [14, с. 324].
Междометные конструкции, эксплицирующие эмотивные возгласы различных рас являются в большинстве своем безэквивалентными: «Nay, nay» Kelsey quickly put in, fearing one of Geno's volatile explosions [16, р. 41]. - Нет-нет. -тут же добавил Келси, опасаясь взрывного характера Гзно [14, с. 273].
Данные феномены, как и звукоподражательные релятивы могут появляться в фэнтезийных произведениях по причине расхождения социокультурных и артикуляторно-фонологических систем в рамках экспликации различий в представлениях об эвфонии и речевой гармонии.
Третью группу представляют собой стилисти-ко-альтернативно-безэквивалентная лексика, экспоикаторный потенциал которой варьируется в зависимости от её принадлежности либо к референциально-безэквивалентным лексемам (расходящимся с соответствующими сходными единицами узуального пространства в референ-циальном значении), либо прагматически-безэк-
вивалентным (отличающимся по окказиональным обертонам прагматического значения). В данную подгруппу входят антропонимы, фразеологизмы, обращения, реалии.
Аллюзивные имена собственные. Личные имена или прозвища: Tommy One-Thumb [16, р. 32]. - Томми Сиволап [14, с. 264]. В трансляции одного компонента «беспалости» не отражается всей полноты имплицируемого контраста «мастеровитости» и «неуклюжести», тем самым автор вводя в фэнтезийный контекст аллюзию к английским выражениям, в которых используется лексическая единица «one thumb»: one thumb driver - слепой человек, to be all thumb - быть неуклюжим, создает эту оппозицию между миром дворфов и людей. А также именования социально-культурных реалий: Gondabuggan [16, р. 37]. -Гондабугган [14, с. 270].
Фразеологизмы. Устойчивые оценочные эпитеты в фэнтезийных текстах зачастую формируют пространство интенциальной амфиболии (прямого покомпонентного и генерализованного смысла), «в актуализации дифференциальных ноэматических пластов в процессе конкретизации или же генерализации отношений актуализируемых элементов» [9, с. 74]: The wyrm had cat-got-the-canary smile on his terrible chops as usual after hearty dinner [16, р. 78]. - Дракон улыбнулся своей самой довольной улыбкой, будто кот, добравшийся-таки до канарейки, как это бывало с ним после сытного обеда [14, с. 315].
Исходя из сказанного выше, язык жанра фэн-тези отличается от языков других жанров художественной литературы рядом ключевых
особенностей. Большое количество индивидуально-авторских безэквивалентных единиц несут как стилистически выразительную, так и жанро-вообразующую функцию: имена собственные, топонимы, слова-реалии придают произведению оттенок нереальности, участвует в создании фэн-тезийного нереального пространства. Помимо этого комбинация стилистических средств выразительности на разных уровнях делает произведение жанра фэнтези более выразительным. Включение в произведение окказионализмов, неологизмов, архаизмов, устаревших грамматических форм, эвфемизмов, искусственных языков и стилистических средств выразительности позволяет автору полностью реализовать возможность создания фэнтезийного мира.
Анализ эмпирического материала показал, что в фэнтезийном произведении многие индивидуально-авторские конструкции представляют собой смесь узуальных эквивалентных и окказиональных безэквивалентных онимов с целью создания контраста между реальным и фэнтэзий-ным мирами.
Индивидуально-авторские окказионализмы несут комбинацию функций: непосредственно номинативную и эмфатическую, в некоторых случаях и референциальную, что позволят им наиболее полно представлять фэнтезийный виртуальный хронотоп. Новообразования, несущие в себе мифологические элементы, не лишены заложенной автором фэнтезийной стилистической специфики и лишь условно являются объектами референции.
Литература
1. Александрова О. В. Проблемы экспрессивного синтаксиса: на материале английского языка. М.: Высшая школа, 1984. 211 с.
2. Алексеева И. С. Введение в переводоведение. СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2004. 352 с.
3. Аликаев Р. С., Бредихин С. Н. «Схемы действования» как маркер дискурсивности научного текста: формальная логика vs. герменевтика // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 2: Языкознание. 2015. №2 (26). С. 121-127.
4. Батурин Д. А. Мифологичность фэнтези в современном мире // Традиционная и техногенная цивилизация: проблемы взаимодействия: материалы научно-практической конференции (Тюмень, 18 ноября 2009 г.). Тюмень: Тю-мГНГУ, 2010. С. 28-31.
5. Беренкова В. М. Жанр фэнтези как объект лингвистического исследования // Вестник Адыгейского государственного университета. Серия 2: Филология и искусствоведение. 2009. №4. С. 91-93.
6. Бредихин С. Н. Сдвиги в семантических полях при актуализации периферийных ноэм как способ порождения многомерного смысла // Известия Волгоградского государственного педагогического университета. 2014. №2 (87). С.12-15.
7. Бредихин С. Н. Этимологическое переразложение и синтез как базовые механизмы дифракции и модификации суперструктуры смысла // Фундаментальные исследования. 2013. №6-2. С. 490-494.
8. Бредихин С. Н., Давыдова Л. П. Поэтический текст как коммуникативно-эстетическая категория // Гуманитарные и юридические исследования. 2016. №2. С. 210-216.
9. Бредихин С. Н., Леонов А. А. Трансформации структуры концепта в процессе локализации компьютерных игр с элементами жанра фэнтези // Актуальные проблемы филологии и педагогической лингвистики. 2019. №1. С. 70-76.
10. Верещагин Е. М., Костомаров В. М. Язык и культура: Лингвострановедение в преподавании русского языка как иностранного. М.: Русский язык, 1990. 246 с.
11. Дьякова Т. В. Адекватность выбора способов перевода искусственных антропонимов в жанре фэнтези // Lingua mobilis. 2013. №1. С. 18-22.
12. Иванов А. О. Безэквивалентная лексика. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2006. 192 с.
13. Мисник М. Ф. Лингвистические особенности аномального художественного мира произведений жанра фэнтези англоязычных авторов: автореф. дис. ... канд. филол наук. Иркутск, 2006. 20 с.
14. Сальваторе Р. А. Кинжал дракона // Убийца драконов. Москва: ЭКСМО, 2008. С. 231-538.
15. Томахин Г. Д. Реалии-американизмы. Пособие по страноведению. М.: Высшая школа, 1988. 239 с.
16. Salvatore R. А. Spearwielder's tales. Dragon's Dagger. New York, Асе Books, 1996. 142 с.
References
1. Aleksandrova O. V. Problemy ekspressivnogo sintaksisa: na materiale anglijskogo yazyka (Problems of expressive syntax: as exemplified in English language). Moscow: Vysshaya shkola publ., 1984. 211 p. (In Russian).
2. Alekseeva I. S. Vvedenie v perevodovedenie (Introduction to translation studies). St.Petersburg: Faulty of Philology of SPBSU publ., 2004. 352 p. (In Russian).
3. Alikaev R. S., Bredikhin S. N. «Skhemy dejstvovaniya» kak marker diskursivnosti nauchnogo teksta: formal'naya logika vs. germenevtika («Schemes of acting» as a discourse marker of a scientific text: formal logics vs. hermeneutics) // Vestnik Volgogradskogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya 2: Yazykoznanie. 2015. No. 2 (26). P. 121-127. (In Russian).
4. Baturin D. A. Mifologichnost' fentezi v sovremennom mire (The mythology of fantasy in modern world) // Tradicionnaya i tekhnogennaya civilizaciya: problemy vzaimodejstviya: materialy nauchno-prakticheskoj konferencii (Tyumen', 18 noyabrya 2009 g.). Tyumen': Tyumen State Oil and Gas University publ., 2010. P. 28-31. (In Russian).
5. Berenkova V. M. Zhanr fentezi kak ob'ekt lingvisticheskogo issledovaniya (Genre of fantasy as an object of linguistic analysis) // Vestnik Adygejskogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya 2: Filologiya i iskusstvovedenie. 2009. No. 4. P. 9193. (In Russian).
6. Bredihin S. N. Sdvigi v semanticheskih polyah pri aktualizacii periferijnyh noem kak sposob porozhdeniya mnogomernogo smysla (Shifts in semantic fields in actualization of peripheral noemata as the way of multivariate meaning creation) // Izvestiya Volgogradskogo gosudarstvennogo pedagogicheskogo universiteta. 2014. No.2 (87). P. 12-15. (In Russian).
7. Bredihin S. N. Etimologicheskoe pererazlozhenie i sintez kak bazovye mekhanizmy difrakcii i modifikacii superstruktury smysla (Etymological metanalysis and synthesis as basic mechanisms of diffraction and modification of sense superstructure) // Fundamental'nye issledovaniya (Fundamental research). 2013. No. 6-2. P. 490-494. (In Russian).
8. Bredihin S. N., Davydova L. P. Poeticheskij tekst kak kommunikativno-esteticheskaya kategoriya (Poetic text as communicative-aesthetic category) // Gumanitarnye i yuridicheskie issledovaniya. 2016. No. 2. P. 210-216. (In Russian).
9. Bredihin S. N., Leonov A. A. Transformacii struktury koncepta v processe lokalizacii komp'yuternyh igr s elementami zhanra fentezi (Concept structure transformations in localization of computer games with fantasy genre elements) // Aktual'nye problemy filologii i pedagogicheskoj lingvistiki. 2019. No. 1. P. 70-76. (In Russian).
10. Vereshchagin E. M., Kostomarov V. M. Yazyk i kul'tura: Lingvostranovedenie v prepodavanii russkogo yazyka kak inostrannogo (Language and culture: Linguonational study within teaching Russian as a foreign language). Moscow: Russkij yazyk publ., 1990. 246 p. (In Russian).
11. D'yakova T. V. Adekvatnost' vybora sposobov perevoda iskusstvennyh antroponimov v zhanre fentezi (Adequacy of the translation method choice of synthetic anthroponyms in genre of fantasy) // Lingua mobilis. 2013. No. 1. P. 18-22. (In Russian).
12. Ivanov A. O. Bezekvivalentnaya leksika (Culture-specific vocabulary). St.Petersburg: SPBSU publ., 2006. 192 p. (In Russian).
13. Misnik M. F. Lingvisticheskie osobennosti anomal'nogo hudozhestvennogo mira proizvedenij zhanra fentezi angloyazychnyh avtorov (Linguostylistic peculiarities of the anomalistic artistic world in the English-language literature of the genre fantasy): abstract of thesis. Irkutsk, ISLU publ., 2006. 20 p. (In Russian).
14. Salvatore R. A. Kinzhal drakona (Dragon dagger) // Ubijca drakonov (Spearwielder's tales). Moscow: EKSMO publ., 2008. P. 231-538. (In Russian).
15. Tomahin G. D. Realii-amerikanizmy. Posobie po stranovedeniyu (American realia. Guidebook to country study). Moscow: Vysshaya shkola publ., 1988. 239 p. (In Russian).
16. Salvatore R. A. Spearwielder's tales. Dragon's Dagger. New York, Ace Books, 1996. 142 p.
Сведения об авторе
Цыбулевская Анна Васильевна - кандидат филологических наук, доцент кафедры иностранных языков для гуманитарных и естественнонаучных специальностей гуманитарного института Северо-Кавказского федерального университета (Ставрополь) / [email protected]
Information about the author
Tsybulevskaya Anna- PhD in Philology, Associate Professor, Chair of foreign languages for Humanitarian and Natural Science Specialities, Humanities Institute, North-Caucasus Federal University (Stavropol) / [email protected]
