CC BY
50
УДК 008
М. А. Полетаева
кандидат культурологии, доцент,
зав. кафедрой мировой культуры МГЛУ; e-maiL: m.poLetaeva@maiL.ru
ИММИГРАНТЫ В ЕВРОПЕЙСКОМ КУЛЬТУРНОМ ПРОЦЕССЕ.
ОПЫТ ФРГ
В статье предпринята попытка на примере Германии определить внутренние закономерности культурного процесса современной Европы, связанные с изменением этнического состава государств-наций. В качестве объекта исследования -ситуация мультикультуральности, сложившаяся в ФРГ в последней четверти XX в. Предметом изучения является взаимодействие автохтонного и иммигрантского населения Германии. В ходе исследования были выявлены черты немецкой идентичности, препятствующие интеграции иностранцев в принимающее сообщество, рассмотрена миграционная политика немецкого правительства и проанализирована общественная риторика по данному вопросу.
Ключевые слова: иммигранты; интеграция; мультикультурализм; ЕС; Германия.
M. A. Poletaeva
Ph.D. (CuLture Studies), Ass. Prof.,
Head of the CuLture Studies Department, MSLU;
e-maiL: m.poLetaeva@maiL.ru
IMMIGRANTS IN EUROPEAN CULTURAL PROCESS. GERMAN EXPERIENCE
The articLe intends to define key directions in European cuLturaL process, that emerged after the shift in ethnic composition of nation-states. The studied object is situation of muLticuLturaLity in Germany, that exists from the Late 1970-ties. Interaction of majority popuLation with immigrants was chosen as a subject matter. The research touches upon certain pecuLiarities of German nationaL identity, that hinder integration of foreigners, as weLL as governmentaL migration poLicy and pubLic debate on the issue.
Key words: immigrants; integration; muLticuLturaLism; EU; Germany.
С момента заключения Вестфальского мира (1648) шел процесс конструирования единой немецкой идентичности, которая должна была стать первостепенной по отношению к сильно развитой региональной. При создании Германской Империи (1871) нациеобразую-щая концепция das Volk (народ) основывалась на этничности, общем языке и кровной связи всех членов нации, т. е. была изначально идеологизирована и включала биологические характеристики [3].
После поражения в двух мировых войнах немцы отказались от военного пути решения конфликтов, на котором основывался экспансионизм как прусского империализма, так и нацистской Германии. Согласно опросам, проведенным Еврокомиссией в 2012 г., для 53 % немцев сохранение мира является главной жизненной ценностью (средний процент для других стран ЕС - 35) [9]. Подтверждением тому служит поддержка гражданами позиции бывшего канцлера Г. Шредера (СДПГ) по невмешательству Германии в военный конфликт в Ираке в 2003 г., а также общественное осуждение задействования контингентов Бундесвера в северных районах Афганистана.
В 1979 г. Ю. Хабермас и Д. Штернбергер сформулировали альтернативную этнической идентификации теорию Verfassungspatriotismus (конституционный патриотизм) [3]. Согласно этой теории, национальная принадлежность основывается на общих политических ценностях (например, демократии и свободе слова), а не на едином происхождении и языке. В ключе данной теории, Закон о гражданстве, принятый правительством Г. Шредера в 2000 г., утверждает Ius Soli (право почвы) и позволяет неэтническим немцам стать гражданами Германии. Отказавшись от Ius Sanguinis (права крови) как исключительного критерия гражданства, коалиционное правительство красно-зеленых получило широкие возможности для контроля этнонациональной ситуации в стране. Процедура натурализации предполагает выполнение определенных требований: проживание на территории Германии не менее 8 лет, сертификат о достаточно хорошем знании немецкого языка, финансовая самостоятельность, лояльность конституции, прохождение теста на гражданство и отказ от гражданства страны происхождения. Новый закон фактически стал инструментом для ограничения потока неквалифицированных мигрантов в ФРГ [1]. С 2005 г. действует Закон об управлении и ограничении иммиграции, облегчающий въезд высококвалифицированных мигрантов из государств, не входящих в ЕС, в частности из стран Восточной Европы и Азии. Им гарантирована помощь в интеграции, которая осуществляется с помощью специальных курсов, предполагающих 600 часов немецкого языка и ориентационный курс об истории, культуре и правовой системе Германии. Интеграционный курс заканчивается экзаменом, который необходимо сдать в определенные сроки. Незнание языка -один из главных барьеров на пути к интеграции. В этом отношении
ситуация в Великобритании, Нидерландах и Франции значительно проще: большая часть мигрантов, прибывающих с территории бывших колоний, владеет языком метрополии.
Одной из экономических причин принятия Закона о гражданстве стало изменение демографической ситуации, потребовавшее увеличение доли иммигрантов в налоговых выплатах. В то же время иностранцы получили ряд существенных преимуществ: во-первых, как граждане Германии они имеют право работать в государственных структурах, во-вторых, сокращение расходов работодателя (прежде обязанного удостовериться, что на должность нет соискателя из страны ЕС) делает кандидатуру новых граждан привлекательнее, в-третьих, наличие гражданства у иммигранта говорит о его мотивированности и обладании определенными навыками [6]. Таким образом, натурализация стала не только поощрением иностранцев, но и действенным механизмом интеграции.
Несмотря на очевидные преимущества получения гражданства, динамика натурализации в Германии существенно снизилась с момента принятия Закона: если в 2000 г. на 1000 иммигрантов приходилось 187 человек, получивших гражданство, то в 2008 г. этот показатель снизился в два раза. На 2010 г. 105 из тысячи иммигрантов получили немецкий паспорт [8]. Подобная ситуация может быть обусловлена следующими факторами:
- бюрократические сложности и недостаток информированности;
- нежелание иммигрантами принимать гражданство другой страны, становясь, таким образом, предателями родины;
- неприятие местным населением мусульман, составляющих большинство иммигрантского населения;
- частое чувство дискриминированности;
- запрет двойного гражданства.
К 2010 г. 8,6 млн иностранцев имели немецкое гражданство, что соответствует чуть больше 50 % от общего числа. При этом в СМИ мигрантов даже во втором и третьем поколении определяют выражением Menschen mit Migrationshintergrund (люди с миграционным происхождением). Группа Migrationshintergrund насчитывает 15,7 млн человек (19,3 % населения) и объединяет трудовых мигрантов, беженцев, евреев из Восточной Европы и с территории бывшей СССР (Kontingentflüchtlinge / квотированные беженцы) [11]. Таким образом,
данный термин упрощает конструирование «они»-группы по этническому основанию, позволяя формировать монолитный, антагонистический коренным немцам, образ мигрантов.
Фактически Германия стала иммигрантской страной с момента подписания трудовых договоров по рекрутированию с Италией (1955), Грецией и Испанией (1960), Турцией (1961), Марокко (1963), Португалией (1964) и Тунисом (1965). За прошедшие 50 лет в ФРГ успело вырасти три поколения иммигрантов, которые воспринимались большинством как гастарбайтеры, т. е. временно работающие на территории страны. В связи с этим не было принято никаких мер по их интеграции в принимающее сообщество. Разговоры о муль-тикультурализме впервые зазвучали в 1960-х гг. в Канаде и США -государствах, изначально сформированных на основе полиэтнично-сти. В 1980-е гг., когда «обратная колонизация» бывших метрополий (Великобритания, Франция, Нидерланды) достигла известных пределов, о равенстве и сосуществовании культур заговорили в Европе. Однако в Германии эти идеи популярностью не пользовались.
В 1973 г. официально завершилось рекрутирование рабочих и введен запрет на свободный въезд и выезд из Германии трудовых мигрантов. Только половина из 4 млн иммигрантов покинули страну, -остальные предпочли перевезти в ФРГ членов своих семей. Бывшие гастарбайтеры с родственниками стали заселять дешевые районы немецких городов. Такой принцип расселения заложил основу ныне критикуемому феномену РагаПе^езеШсЬайеп (параллельных сообществ), однако в 1980-е гг. это не вызвало беспокойства ни у правительства, ни у общественности [5]. Сегодня большинство турецких иммигрантов живут в промышленно развитых районах Дюссельдорфа, Кёльна, Дуйсбурга, Гамбурга, а также в городских агломерациях Берлин и Мюнхен. На территории бывшей ГДР практически нет турецких общин. Геттоизированные иммигрантские районы имеют привычную для приезжих инфраструктуру. Воспитание детей происходит внутри коммун и часто не выходит за пределы институтов первичной социализации. Необходимость поддерживать чувство ина-ковости, являющееся основой для объединения в коммуны, приводит к консервации традиционно-общинных отношений, препятствуя индивидуальной интеграции представителей разных культур в гражданское общество. Такая система проживания стимулирует развитие коммунитарной идентичности и подавление индивидуальной [5].
Вторая волна иммиграции из Турции была вызвана государственным переворотом 1980 г. и гражданской войной на юго-востоке страны: около 125 тыс. турецких и курдских оппозиционеров прибыли в Германию в качестве беженцев. Среди них выделялась большая группа иезидов, которым было предоставлено убежище по причине религиозного преследования. Курды прибыли также с территорий Ирака, Ирана и Сирии. По сравнению с другими западными странами, в Германии сегодня проживает самая большая курдская диаспора. Примерно 35 тыс. ассирийцев бежали из Турции и Ирака в Германию и сформировали общины в Берлине и Майнце. Свою коммуну образовали также алевиты. Помимо турецких общин, в Германии проживает самая большая в Европе афганская диаспора. Если в 1950-1970-е гг. иммигрантами из Афганистана были в основном студенты и бизнесмены, то вторая волна была спровоцирована введением советских войск в 1979 г. и состояла из беженцев [3]. Из-за конфликтов в бывшей Югославии и на Балканах множество мусульманских беженцев из Албании, Косово, Македонии и особенно из Боснии и Герцеговины прибыли в Германию в течение 1990-х гг. В середине 1990-х гг. от гражданской войны и талибов в Германию бежали афганцы. За исключением трудовых мигрантов из Марокко и Туниса, большинство арабских иммигрантов были беженцами. Именно они вызывали недовольство немцев, видевших в действиях арабов стремление к экономической выгоде, а не спасение жизни.
В 1993 г., вскоре после серии нападений и убийств мигрантов в разных частях Германии праворадикальными и неонацистскими группировками, федеральное правительство ужесточило иммиграционное законодательство и ограничило право предоставления убежища. Согласно ему, федеральные службы имеют право прямой репатриации беженцев, которые прибыли с территории какой-либо третьей страны. В силу географического положения Германии, минуя третьи страны, в ФРГ можно прибыть только по воздуху. В аэропорту рассматриваются причины обращения за политическим убежищем. В случае отказа также предусмотрена немедленная репатриация [3]. По данным ОЭСР за 2012 г., больше всего заявлений на получение политического убежища в ФРГ запрашивают граждане Афганистана, Сербии, Ирака, Ирана и Сирии [8]. При этом в 2011 г. Германия стала второй по популярности страной среди беженцев, получив 24 575 прошений (на
первом месте Франция - 34 550 тыс.). Из них было одобрено всего 3 370 (во Франции - 6 125) [7]. В 2010 г. было подписано Соглашение между Косово и Германией о репатриации беженцев: планируется переселение 12 тыс. человек - по 2,5 тыс. ежегодно [3].
Ключевым моментом в отношениях иммигрантов и немцев, как и других европейцев, стали теракты 11 сентября 2001 г. в Нью-Йорке. В общественных дискуссиях трудовые мигранты, прежде обозначавшиеся как турки, стали именоваться мусульманами. Эти два маркера различия стали взаимозаменяемыми и контекстуально усиливали друг друга. Привлечение внимания к религиозной принадлежности иммигрантов перенесло социальные конфликты в область культуры. При этом социальная и экономическая среда происхождения рабочих (как правило, сельская беднота) полностью выпала из общественного дискурса. Мусульмане, прежде рассматриваемые как жертвы нападений праворадикалов и неонацистов, стали сами восприниматься как агрессоры. Формирование образа мусульман как нетерпимых радикалов имеет компенсаторную функцию для этнических немцев, страдающих комплексом вины после Второй мировой войны. По данным Мюнстерского университета, более 75 % немцев ассоциируют ислам с угнетением женщин, примерно 70 % с фанатизмом и менее 10 % с толерантностью и уважением прав человека [10]. В 2006 г. газета Zeit вышла под заголовком «Die Offensive des Islamo-Faschismus» (атака исламо-фашизма). Образование такого термина и употребление его в официальной прессе подтверждает гипотезу об облегчении груза вины. Антисемитизм мусульман, усиливающийся в периоды эскалации арабо-израильского конфликта, часто становится предметом научных конференций Центра исследований антисемитизма в Берлине. При этом мусульманские представители и либеральные немецкие социологи указывают на сходство современной антимусульманской и антисемитской риторики конца XIX - начала XX вв. [4].
Турки - не единственные представители мусульман в Германии, и многие из них вообще не исповедуют ислам. Однако в условиях изолированности и постоянного противопоставления большинству, религиозность общин неуклонно растет: так, большинство иммигрантов первого поколения были секулярны, а сегодня практически треть немецких турок регулярно посещают мечеть (самый значительный показатель по Западной Европе). В равной мере женщины в первом
поколении мигрантов не носили платков, их дочери же всё чаще надевают хиджаб [2]. Но на пути интеграции иммигранты сталкиваются прежде всего с социальными и экономическими трудностями, общими и для немцев из социально-депривированных сегментов общества. Так, по данным федеральной службы статистики, у 15,3 % жителей с миграционным происхождением нет школьного образования, у 45 % нет профессионального образования, 11,5 % мигрантов в возрасте от 25 до 65 лет безработные, а 26 % живут на грани бедности [11]. В дискуссиях об иммигрантах и интеграции на первый план выходит концепция толерантности, при этом ключевым слоганом является keine Toleranz für Intoleranz («нет терпимости к нетерпимости»), отсылающий к истории Веймарской республики, когда чрезмерная лояльность правительства к различным политическим течениям допустила приход национал-социалистов к власти [3]. При этом всё больше говорится не об отказе от дискриминации, а о границах терпимости и определении круга лиц, к которым можно таковую терпимость проявлять. Так, нерелигиозные мусульмане принимаются в обществе лучше, чем религиозные, индивидуумы предпочитаются группам, суннитские организации представляются патриархальными и отсталыми, а алевит-ские имеют имидж терпимых и либеральных. В функционирующей с 2006 г. в Северной Рейн-Вестфалии немецкой исламской конференции принимают участие различные мусульманские организации, но большая часть членов - частные лица, многие из которых не религиозны или открыто критикуют ислам.
В августе 2010 г. член правления федерального банка Тило Сар-рацин, выпустил книгу «Deutschland schafft sich ab» («Германия самоликвидируется»), где высказал опасения, что следующее поколение немцев будет «жить в ритме призывов муэдзина». Автор также делает одиозные заявления о «неинтегрируемости» мусульманских иммигрантов (в отличие от азиатских) и уровне рождаемости, сильно превышающем их интеллектуальные способности. Книга вызвала широкий резонанс в прессе и обвинялась в расизме, основанном не на биологическом, а на культурном и экономическом превосходстве. В ноябре того же года канцлер Ангела Меркель заявила о провале мультикультурализма и призвала иммигрантов проявлять больше активности в стремлении интегрироваться и получить образование, подтвердив таким образом общественный стереотип о нежелании
иностранцев входить в немецкое общество. Ядром интеграционной политики партии ХДС была идея Fordern und Fordern (поддерживать и требовать), но на практике требования значительно преобладают над помощью [1]. В то же время канцлер подтвердила высказывание бывшего президента Германии Кристиана Вульфа о том, что ислам стал частью Германии, а немецкий рынок труда по-прежнему нуждается в иностранных работниках. В ноябре 2010 г. состоялась встреча Ангелы Меркель с турецким премьер-министром Реджепом Тайипом Эрдоганом, на которой главы правительств обещали и впредь содействовать интеграции 2,5 млн немецких турок.
Германия, как и другие страны ЕС, столкнулась с проблемой интеграции мигрантов. Однако, в отличие от Нидерландов, Франции или Великобритании, у ФРГ не было опыта взаимодействия с иммигрантами из колоний, поэтому правительство страны долгое время не проводило никакой интеграционной политики. Национальная идентичность немцев, основанная на праве крови, воплощается в термине «Migrationshintergrund». Тем не менее принятие нового закона о гражданстве означает признание Германии иммигрантской страной. Утверждение этого статуса изменило социальную жизнь Германии и открыло дискуссию о необходимости интеграции на федеральном уровне. Немецкое общество, отказавшееся от милитаризма и всецело ориентированное на ценности мира, крайне негативно оценивает агрессивное поведение мусульманских общин в Европе и воспроизводит стереотип об ис-ламофашизме, приписывая арабам в ФРГ антисемитизм, гомофобию и шовинизм. При этом антиисламская риторика в стране имеет много общего с антисемитской риторикой начала XX в. Находясь в ситуации демографического кризиса, ФРГ продолжает принимать иностранных рабочих, пытаясь с помощью законодательства стимулировать высококвалифицированную миграцию. Взаимодействие иммигрантского и автохтонного населения достаточно сложно регулировать, но Германия встала на путь проведения последовательной политики по интеграции иностранцев в немецкое общество.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Bade K. J. Migration, Integration und kulturelle Vielfalt: historische Erfahrungen und aktuelle Herausforderungen. - URL : http://kjbade.de/bilder/ CappenbergPublikation.pdf (Дата обращения 20.09.2016).
2. Malik K. Das zwangsläufige Versagen der Multikulti-Politik. - URL : http://diepresse.com/home/meinung/debatte/608155/Das-zwangslaeufige-Versagen-der-MultikultiPolitik (дата обращения 08.10.2016).
3. Mühe N. Tolerance and Cultural Diversity Discourses in Germany. - URL : http://www.culturalpolicies.net/web/files/47/en/Book_Accept_2012.pdf^ara обращения: 11.10.2016).
4. Ruf W. Europa - Haus der Kulturen? - URL : http://www.werner-ruf.net/pdf/ Europa-Haus_der_Kulturen.pdf (дата обращения: 14.10.2016).
5. Schiffauer W. Migration und Kulturelle Differenz. - URL : http://www.kuwi. europa-uni.de/de/lehrstuhl/vs/anthro/inhaber/publikationen/publikonline/ Migration_und_kulturelle_Differenz.pdf (дата обращения: 01.10.2016).
6. OECD. Naturalisation: A Passport for the Better Integration of Immigrants? 2011. - URL : http://www.oecd-ilibrary.org/social-issues-migration-health/naturalisation-a-passport-for-the-better-integration-of-immigrants_9789264099104-en (дата обращения: 25.10.2016).
7. OECD. Settling // OECD Indicators of Immigrant Integration. - 2012. -URL : http://www.oecd-ilibrary.org/social-issues-migration-health/settling-in-oecd-indicators-of-immigrant-integration-2012_9789264171534-en (дата обращения: 11.10.2016).
8. Eurostat. - URL : http://epp.eurostat.ec.europa.eu/statistics_explained/ index.php/Migration_and_migrant_population_statistics (дата обращения: 01.10.2016).
9. Statista. - URL : http://de.statista.com/statistik/daten/studie/2402/ (дата обращения: 15.10.2016)
10. Statista. - URL : http://de.statista.com/statistik/daten/studie/168663/ (дата обращения: 15.10.2016).
11. Sozial-politik. - URL : http://www.sozialpolitik-aktuell.de/tl_files/ sozialpolitik-aktuell/_Politikfelder/Arbeitsmarkt/Datensammlung/PDF-Dateien/abbIV30.pdf (дата обращения: 15.10.2016).
